Встав лицом к невидимым в высокой траве преследователям, Том застыл с пистолетом наготове. Теперь он мог быть спокоен – никому не удастся напасть незаметно, ведь прежде нужно пересечь хорошо обозреваемый участок с низкой растительностью. На этом все преимущества его нынешней позиции исчерпывались. Кортман прекрасно сознавал, с тремя патронами у него мало шансов дать достойный отпор.
Долго ждать не пришлось. В зарослях зашуршало, и журналист, помня об отдаче, торопливо принял стойку, подсмотренную в каком-то кинобоевике: ноги широко расставлены, револьвер – в двух руках. Толстые стебли раздвинулись, и показалась широкая морда, качнулась из стороны в сторону, шумно втягивая ноздрями воздух. Кортман смачно выругался и невольно отступил на пару шагов назад. Он наконец сообразил, что смутило его в хищнике, виденном напоследок в момент бегства со злополучной прогалины. Особь перед ним была на порядок крупнее, чем та, что прикончил Том: в холке, пожалуй, не ниже рослого человека. Не надо было особого ума, чтобы сделать должный вывод. Детеныш! Вот кого его угораздило пристрелить! Пресловутый родительский инстинкт легко объяснял поначалу странную реакцию хищников, прервавших трапезу в самом разгаре ради погони за сомнительной добычей. Но сожалеть о содеянном не приходилось: даже движимый предположительно лишь любопытством, а не агрессией, звереныш в силу внушительных размеров и устрашающего арсенала когтей и зубов представлял несомненную опасность.
Длящееся несколько долгих секунд взаимное разглядывание друг друга человека и животного изрядно затянулось. Кортман не решался вступать в схватку со зверем, не уступающему в размерах небольшому медведю. Медлил и хищник, по всей вероятности, основательно сбитый с толку необычным для него внешним видом противника. И только приведший сюда запах с места преступления, верно, подсказывал ему, что он не ошибся. Том понимал, долго так больше продолжаться не может: теплящаяся внутри слабая надежда, что все обойдется, таяла на глазах. А больше всего тревожило, что зверь не один. Как минимум, охотников двое. Так может не нерешительность удерживала хищника от нападения, а природная хитрость? Ну, хорошо, где же второй? Журналист скосился вбок. Стоило отвести взгляд, как пятнистая фигура напротив сразу пришла в движение и ринулась к нему. Видя стремительно надвигающуюся оскаленную пасть и занесенную в замахе когтистую лапу, Кортман дернулся в сторону, но оказался недостаточно быстр и был сбит с ног. Падая, успел выпустить две пули в наваливающееся сверху тело. Ребра обожгло болью, тяжесть легла на ноги. В глазах померкло. А когда очнулся, обнаружил себя опрокинутым в траву на спину, а рядом нависал пятнистый бок лежащего ничком хищника. От неподвижного тела исходил крепкий мускусный дух.
Донесшееся до слуха глухое ворчание окончательно привело в чувство. Другой хищник кружил поблизости. Но звериная туша, подмявшая под собой ноги человека, удерживала не хуже капкана. Но Кортман еще легко отделался: толстый слой из слежалых высохших стеблей подобно матрасу смягчил удар, когда подстреленное животное всей массой рухнуло на него. С тревогой прислушиваясь к угрожающим звукам, журналист попытался освободить ноги. Выкручивался ужом, подтягиваясь руками, но безуспешно – опереться было не на что, и он лишь по самые локти зарывался в рыхлую подстилку. Хуже всего, что в вынужденном положении лежа на спине он ничего кроме неба над головой не видел – растительность укрывала его с головой. Обездвиженный и лишенный обзора журналист чувствовал себя донельзя легкой добычей. Тем странней казалось, что хищник, шумящий в зарослях рядом, не спешит воспользоваться беспомощностью человека. Приподнявшись, Том ухватился рукой за покрытый редкой короткой щетиной бок туши возле себя и попробовал сесть. Тут же отпрянул, ощутив ладонью слабое биение чужого сердца, едва различимое вздымание и опадание ребер: в зверином теле еще теплилась жизнь. Не без опаски, готовый к любому подвоху со стороны раненного зверя, снова сел. Вцепившись пальцами в жесткую шкуру, подтянулся и, задрав шею, выглянул поверх травы. В нескольких шагах от него вздымалась стена высоких зарослей. Где-то там скрывался второй пятнистый хищник.
– Эй! – Том неуклюже взмахнул зажатым в правой руке пистолетом, ставшим вдруг необыкновенно тяжелым, и не узнал собственный голос, сиплый и слабый, совсем чужой, - иди сюда, проклятая тварь, у меня есть чем тебя угостить!..
Он осекся и замолчал, лихорадочно стараясь припомнить, сколько успел уже истратить зарядов: все пять или только четыре? В голове стоял туман, события дня путались меж собой. Словно в ответ на дерзкий вызов из зарослей послышался шум ломящегося по ним грузного тела, донесся злобный шип, меж стеблей просунулась морда, ощеренная в оскале. Кортман вскинул руку с револьвером. Но атаки не последовало. Зверь сердито шипел, топтался на краю прогалины, но ни шага не делал дальше. Как если бы ему мешала невидимая преграда. Складывалось впечатление, что он никак не решается выйти на открытое место. Неужели боится? Но вот вопрос: кого? Справедливо оценивая свое бедственное положение, Том не полагал себя настолько грозным противником. Опять потянулись секунды. Едучий пот заливал глаза, туманя зрение, но ни сморгнуть, ни отвести взгляд от зверя журналист боялся, хорошо помня об обстоятельствах прошлого нападения на себя. Трясущаяся рука с трудом удерживала оружие на весу, и журналист чувствовал, надолго его не хватит. А хищник между тем продолжал удивлять своим непонятным поведением. Вот он как будто успокоился и притих; чуть заступив на прогалину, задрал морду вверх и словно окаменел. Лишь шевелились на голове замершей в напряженной позе фигуры, вертясь туда-сюда подобно миниатюрным локаторам, трубчатые уши. Пытаясь отстраниться от шума крови в висках, прислушался и Том. Ему показалось, что он различает доносящиеся издали за спиной треск и шорох сминаемой кем-то растительности. Подозрительные звуки, то прекращаясь, то возобновляясь с неравной расстановкой, шли с большим разбросом, как если бы источников их было несколько.
Внезапно хищник ожил и бесшумно исчез в зарослях, оставив человека гадать, что происходит: очередная ли уловка, призванная запутать жертву, или же надвигается новая опасность, способная обратить в бегство даже таких свирепых зверюг, как этих пятнистых. Первый вариант нисколько не казался предпочтительнее, но неизвестность пугала еще больше. Однако в его случае ни о каком выборе говорить не приходилось. А тем временем, шум становился громче – кто бы или что бы его ни производило, оно приближалось.
Кортман вздрогнул от толчка в плечо. Раненное животное очнулось и теперь возилось рядом, силясь подняться. С каждым движением оно вминало ноги человека глубже в подстилку. Кривясь от боли, Том упал на спину и наставил пистолет на хищника. А тот будто не замечал его, продолжая и дальше отчаянные попытки встать на непослушные лапы. Наконец ему это почти удалось. Как только давление на ноги ослабло, журналист выскользнул из-под звериного брюха и торопливо откатился в сторону. И вовремя. Ослабевшее от ран животное снова завалилось в траву. Протяжно, почти по-человечьи постанывая, оно поползло к зарослям. Добралось до края прогалины и уже ткнулось мордой в стену высокой растительности, когда его накрыла огромная тень, словно на солнце набежало небольшое облачко. Прогремел оглушительный хлопок, сверху метнулось нечто вроде гигантской серой ленты с расщепленным концом, ухватило зверя и вознеслось обратно. Резко оборвавшийся звериный вой оповестил о печальной участи несчастного животного, в одночасье превратившегося из охотника в добычу. Все произошло с такой ошеломительной быстротой, что Том не успел толком испугаться. Встав на колени, он быстро огляделся: над дальней кромкой прогалины высился неизвестно откуда взявшийся гладкий ствол дерева, чуть поодаль – другой. Заслышав знакомый сочный треск крушащейся растительности, заметил, что деревья движутся. Уже догадываясь, что увидит, запрокинул голову: там, высоко над ним колыхалась, заслоняя солнце, темная продолговатая туша, от которой к земле тянулись две пары ног-ходулей.
Том среагировал почти мгновенно. Один короткий взгляд на нависшее над собой чудовище, и вот он уже распластался в траве. Лежал неподвижно, вжимаясь в подстилку и вдыхая горькую пыль с вороха сухих стеблей под щекой. Сколько времени так провел – несколько минут или целый час – он не знал, но ему чудилось, минула вечность, прежде чем звуки шагающего по травянистым зарослям страшного гиганта затихли окончательно. Только тогда, почувствовав себя в относительной безопасности, человек осмелился встать. И первым делом поспешил покинуть злосчастную прогалину. Поневоле пришлось усвоить нехитрый урок: хочешь жить – избегай по возможности открытого пространства.
Кортман с трудом держался на ногах, кружилась голова и его отчаянно мутило. Казалось, весь груз пережитого за последний час разом навалился на него, лишил остатков физических и моральных сил. Журналист осмотрел себя. Плачевный вид, какой он сейчас имел, более чем отвечал его самоощущениям: одежда в беспорядке, вся в приставшем соре. Брюки по самые колени пропитаны чужой кровью, изодранный на правом боку в клочья пиджак мокреет от крови, сочащейся из глубоких царапин на ребрах. Последнее обстоятельство тревожило: известно, даже легкие раны во влажном тропическом климате заживают долго, а если их вовремя не обработать и не перевязать – могут воспалиться и загнить. Без нужных лекарств под рукой недалеко и до заражения крови. Стараясь не пугать самого себя раньше времени, Том заковылял прочь, сильно прихрамывая на больную ногу. Но через несколько шагов остановился как вкопанный, пораженный внезапным открытием, и громко расхохотался. До него вдруг дошла вся абсурдность происходящего. Он в силу собственной инерции мышления упорно считал, что по-прежнему на Земле. Цеплялся за эту мысль, как за якорь, чтобы совсем не лишиться рассудка, даже не смотря на творящуюся вокруг чертовщину. Но чудовищная тварь одним своим видом вышибла у него почву из под ног. Земля, говорите? Да какая, к дьяволу Земля! Другая планета, другое измерение, или что там еще есть в запасе мозголомных идей у фантастов? Том ничего не мог сказать в отношении окружающей флоры – в этом вопросе он был полный профан, но более подходящего объяснения всему виденному паноптикуму диковинных зверей было не сыскать. Вспомнились свои наивные фантазии об инопланетном вторжении. Если бы так! Пока же все сходилось к тому, что единственным инопланетянином здесь был только он. Кортман заходился от дикого истощающего смеха и не мог остановиться. Звук далекого хлыста подействовал отрезвляюще – приступ истерики моментально прекратился. А спустя несколько секунд гигантский бич щелкнул снова. И снова, но уже в другой стороне. Сверххищники чужого мира вели охоту на мелкую дичь, что шныряла в траве у них под ногами. Том глубоко вздохнул и резко выпустил воздух сквозь сжатые зубы: иногда это помогало, чтобы привести себя в чувство. Происхождение загадочных следов и узких просек, также как и странных звуков, гремящих с неба, отныне не являлось тайной, но знать бы что лучше: быть во всеоружии знаний или оставаться в беспечном неведении подольше?