Ох, свечи, все воздав слезами,
Пытались, фыркая, дожить в ночи.
Они, обнявшись руками-мечтами,
Истомой целовались в свет зари.
Он никогда не ругал свою жизнь, он просто честно десять лет жил в полном одиночестве. Он помнил, ценил, хранил и верил…, что он еще не умер. И что так не бывает. Он веровал. Уйдя из своей жизни, он вернулся туда, где ему мало равных. В профессию. И работал. Мужики его уважали, начальство – ненавидело. Он знал, а главное – умел. И делал. Мужики видели и ценили, начальство – начинало стервенеть. Беды-то производства были не в мужиках. В результате он имел уважение в погоняле – «Доцент», и страх «верхних», который выражался в бессильной выплате только части заработанного. Как месть ничтожеств. Это его не трогало. Он уже был богатым и знал этому «цену», и сам ушел из этих не его денег. А на жизнь – хватало.
Ночами почти не спал, писал. И однажды он поспорил с младшим сыном, который его не предал. И доказал – слова, слова души – имеют цену всегда. Несмотря ни на что. А на свои слова он получил ответ. Из виртуальности. Ответ, прочитав который, он вздрогнул… и попросил уточнить…
Все остальное осталось в том, что было. Главное. Он купил билет и почти вне денег (так как опять не заплатили за свой страх вне профессии) поехал. Четверо суток, абсолютно трезвый он непрерывно курил. И сам себя ругал. Он просто боялся. Боялся себя. Своих мыслей. И все. Потому как –
Перрон возник в ночном тумане. Люди суетились. Он вышел… и никого. Соседи по купе, классный мужик-нефтяник и его отвратительная жена (вот ведь… бывает…) ехидно усмехались. Он им поведал свои мысли. Он посмотрел на них, улыбнулся, подхватил свою сумку и пошел по перрону. В конце концов, он геолог, и где и как, для него не было проблемой.
Он не успел пройти и пары вагонов, как остановился и бросил сумку на асфальт. Сквозь суетящихся людей не бежала, а летела женщина. Взъерошено, нараспашку, с метающимся взглядом. Он всего-то увидел эти глаза. Увидел. И все остальное перестало существовать. Он воззвал…
И в этот же вечер он купил новогоднюю елку. Купил душой. Он десять лет не встречал Новый год.
Ох, свечи, все воздав слезами,
Пытались, фыркая, дожить в ночи.
Они, обнявшись руками-мечтами,
Истомой целовались в свет зари.
………
Почти без слов, во истину межстрочий,
Душами, не наговорившись в тишину ночи,
Холодный оливье и семгу утром… под звучанье многоточий,
Под свечи, новые! – с-в-о-и.
………
Потом гуляли. И дубы столетий
Ветвились светом над снегами из мечты.
Потом деды и Старый Мерчик в суть всевечий.
И Свет Знаменьями Любви.
© Copyright: Олег Матисон, 2010
Свидетельство о публикации №110051402486