Сегодня Юрий опять вернулся домой, ничего не добившись. Следователь избегает его: как увидит, сразу исчезает. Ясное дело – ему сейчас нет дела до какого-то дворника.
Этой осенью двое молодчиков до смерти избили, убили единственного сына Юрия. Один из преступников – избалованный сын райкомовского чиновника, второй – отпрыск начальника милиции. Юрию с его женой не потягаться с этими людьми.
Сын, Юрасик, в тот вечер возвращался с работы домой. Говорят, он немного выпил со своим товарищем по цеху. А те парни, встретив его на улице, так, ни за что, ни про что, просто из чувства презрения к нему, начали жестоко избивать его. Повалив его на землю, с диким остервенением пинали его тяжелыми ботинками по голове, спине… Слышали, как после этой страшной «расправы» Роберт, сын начальника милиции, хвастался перед ребятами: «Мы поддали хорошенько сыночку дуры Меланьи. Этот испугался, первым не стал бить. А я как дал ему ногой по челюсти!!! Если бы вы видели, как это было здорово!»
Уже неживого парня нашел и сообщил людям кочегар Петр. На следующий день слух о страшном преступлении заполнил все село. А родители тех молодых людей, стараясь скрыть жестокий, бесчеловечный поступок своих сыновей-извергов, начали хлопотать о закрытии уголовного дела. Все случившееся представили так, как будто Юрасик скончался от остановки сердца после выпитого в огромном количестве спиртного.
Когда в сельсовете состоялось общественное собрание по делу о данном преступлении, разразился большой скандал. Кочегар Петр взволнованно выразил свое возмущение:
- Я нашел мальчика на дороге, когда шел с работы домой. Невооруженным глазом было видно, что он был до смерти избит. Сначала тихонько потряс его за одежду, но он не подал признаков жизни. И я быстро побежал, постучался в двери к людям и рассказал об увиденном. А этот следователь мне говорит: « Ты сам убил парня и утверждаешь, что нашел его!» Это что за наглость, что за давление! Ведь все сидящие в этом зале наверняка знают, кто убил мальчика! Чьи сыновья сотворили это, тоже все знают! Мы, простые люди, как жили безропотно под гнетом вышестоящих, так и живем!
Спустя неделю после этого горячего выступления, Петра арестовали, обвинив его в краже какого-то колеса.
Жена Юрия Меланья страдала от тяжелого психического недуга. После смерти сына ей стало совсем худо. И Юрий в одиночку вот уже который месяц бьется в поисках справедливости, не знает, к кому обратиться за помощью. Односельчанам до боли в сердце жалко его, но никто не знает, как ему помочь.
Сегодня жене стало еще хуже: думая, что сын придет с работы, суетилась, хлопотала, наварила много еды. Мужа встретила в дверях и нетерпеливо начала торопить его:
- Сыночек вот-вот придет… А ты скорее поешь и иди, встречай его…
Юрий, чувствуя, как сердце сжимается от жалости к ней, тихо сказал:
- Хорошо. Встречу сыночка, как же.
- Смотри, какого мяса я наварила Юрасику, - проговорила Меланья и вытащила из кастрюли старый ботинок. – Смотри, какое оно жирное! Как сыночек обрадуется! - так приговаривая, она все посматривала на часы.
Юрий, сделав вид, что поел, сказал:
- Меланья, я пойду, встречу сына. А ты ложись. Парень сказал, что немного задержится на работе. Ты ложись, спи.
- Задержится? Оо, значит, у сыночка так много работы!
- Ложись, ложись, не жди.
Юрий вышел из дома. Подперев дверь, чтоб жена не вышла, подошел к окну и стал наблюдать за ней.
Юрасик был поздним ребенком, он родился, когда они были уже немолоды. Каждый год, осенью и весной, у жены обострялась болезнь, потому они долго не могли иметь детей. Когда Меланья забеременела, она как будто выздоровела. А теперь, когда сына не стало, снова тяжело заболела.
Юрасик был спокойным, мирным ребенком, никогда ни с кем не ругался, не дрался. Когда в школе учился, никогда не слышали, чтобы он с кем-нибудь ссорился, враждовал. От природы был добрым, чутким, отзывчивым. Юрий не раз видел слезы у него на глазах, когда он смотрел фильмы по телевизору или книги читал. И всегда молчал в ответ, когда отец спрашивал: «Ты почему это плачешь, нохоо (обращение к мальчику)?»
Воспоминания о сыне вызвали горькие, безутешные слезы…
Сегодня Юрий встретил убийц своего сына. Когда он пристально смотрел на парней, катающихся на мотоцикле, один из них, с неправильным прикусом, бледный, длинноволосый, крикнул:
- Ээ, что так уставился! Насквозь просверлить взглядом хочешь?... Иди лучше к женушке своей! Убежала, наверно, куда-нибудь, сумасшедшая баба! – и начал нагло, цинично смеяться.
- Ээ, давай уйдем. Люди услышат, скажут еще что-нибудь, - сказал сидевший сзади маленький, но крепкий парень.
- Ты этого хмыря что ли боишься?
- Не боюсь, но все-таки как-то не по-людски так обращаться с человеком, который просто так стоит, никого не трогает.
- Аа, ладно! Но смотри на него, он так и сверлит взглядом!
- Ну и пусть смотрит. Что с того? Что он сможет сделать, бедолага? Поехали давай.
Так поговорив, молодые люди умчались на своем мотоцикле.
Юрий молча смотрел им вслед, затем, постояв немного, пошел домой. «Как же наказать их, этих наглых злодеев! Как это мучительно больно! Единственного сына убили, глумятся над больной женой! О, как мне наказать их!» - думал он по дороге.
Однажды вечером, когда Юрий снова через оконное стекло следил за женой, во двор к ним забежала девочка.
- Юрий, это… это… сказали, чтобы ты к нам пришел, - сказала она.
- Зачем, тоойуом (обращение к ребенку)? – спросил Юрий.
- Это… бабушка какая-то к нам пришла, тебя зовет.
- А что ей надо?
- Это… не сказала она ничего.
- Ну ладно, пойдем, - согласился Юрий и вышел за ней со двора на улицу.
Когда вошли в дом, девочка указала в сторону темной комнаты.
- Это…Иди туда, - сказала она и кинулась к своим куклам, лежавшим на диване.
Юрий вошел в комнату и кое-как в полутьме заметил старушку, сидевшую в кресле возле маленького столика, на котором горела свечка. Она указала на стул:
- Садись. Ты узнал меня? Если даже узнал, ничего не говори, для тебя же будет лучше. Выслушай то, что я тебе скажу. Если согласен, дай знак - кивни, а если нет, сам знаешь, мотни головой. Ну, что ты об этом думаешь?
Юрий кивнул. Старуха продолжала:
- Я все знаю о твоей беде. Не понимаю только того, почему ты так упрямо продолжаешь метаться туда-сюда... Ведь знаешь, их не победить. Родителей тоже можно понять: какими плохими они ни были, но все-таки это их дети. Потому я тех людей тоже понимаю.
- Моего сына…Нашего единственного сыночка… За что? – начал мужчина, но знахарка, резко подняв руку, остановила его.
- Я ведь велела тебе молчать, помни, что будешь отвечать за то, что перебиваешь таких, как мы. Больше ничего не говори. Как я сказала, дай знак только головой. Пойми, я это все говорю, желая тебе только добра.
Юрию стало стыдно, что перебил ее, и, соединив ладонями руки, в позе молитвы несколько раз сделал поклоны головой.
- Раз так, послушай меня, тоойуом. Если ты хочешь отомстить за сына, я могу помочь тебе. И жене твоей помогу выздороветь. Но прежде ты должен выполнить все, что я тебе велю, - сказала старуха.
Юрий кивнул.
- В эту ночь, глубоко за полночь, налысо состриги волосы жене и, не выронив ни одного волоса, положи их в черный мешок. Завтра, ночью, когда я к вам приду, они должны быть готовы. Перед моим приходом, вечером, натопи печь пожарче. Приготовь тазик и бинт. А те молодые люди … - начала она и, позвав ближе к себе Юрия, что-то прошептала ему на ухо. Никто не услышал того, что она сказала. Было видно только то, что собеседник в знак согласия все кивал головой.
В следующую ночь, сделав все, как ему было велено, Юрий ждал ведунью. В доме стало жарко, как в бане.
В минувшую ночь, после первой встречи со старухой, он еле состриг жене волосы. Несмотря на то, что она отказывалась, плакала, Юрий налысо постриг ее, обманув, что у нее завелось много вшей, что они так и сыплются с волос. Бедная Меланья покорно сидела и обливалась слезами:
- У меня нет вшей… Если бы они были, голова чесалась бы…
Ведунья пришла глубокой ночью. Войдя в дом, сразу выключила свет и сказала:
- Если есть, зажги свечу, электрический свет мешает мне.
Юрий подал ей несколько свечей из шкафа. Старуха зажгла две свечи, оставшиеся три отдала обратно.
- Этого хватит. Приведи ее.
Мужчина разбудил жену, вывел ее из комнаты и посадил на маленький стул. Знахарка вытащила из горящей печи красный уголь и дунула в него – тот тут же погас, почернел. Им она начертила на остриженной голове женщины какие-то знаки, похожие на кресты, и обратно бросила его в печь. Затем, вынув из мешка инструмент для кровопускания, сделанный из рога, и протирая его тряпкой, сказала Юрию:
- Принеси тазик и бинт, о которых я говорила, и иди в свою комнату. Выйдешь тогда, когда позову.
Когда Юрий вышел из комнаты, голова жены была уже перевязана.
- Повязку снимете через три дня. И запомните, мыть голову нужно только спустя сорок дней, - закончила ведунья.
- Мне сорок дней не мыть голову? – спросила Меланья.
Только теперь Юрий заметил, что глаза жены не бегают беспрестанно, как раньше, а глядят с какой-то грустью.
- Уложи ее, - сказала старуха.
Когда муж повел жену в спальню, она тихо спросила:
- Юрий, ты хорошо спрятал сына?
- Потом поговорим, ладно? Ложись, спи.
Когда, уложив жену, Юрий вышел из комнаты, ночная гостья потребовала:
- Дай-ка те вещи, о которых я тебе говорила.
Мужчина вынул из кармана своего пальто носки и отрезок ткани от платья жены.
- Хорошо. Теперь и ты ложись. Я сама все сделаю, как надо. Провожать меня не надо. Сама найду дорогу.
Прислушиваясь к дыханию жены, Юрий заснул…
Утром в доме было так чисто, как будто никого ночью и не было: старуха все убрала за собой.
К концу весны по селу пронесся страшный слух: мчась на мотоцикле, насмерть разбился сын начальника милиции, при повороте ударился об огромное дерево. Тело нашли водители больших рейсовых машин. Юрию стало не по себе: мужчина вдруг почувствовал себя виноватым в смерти этого мальчика. Вечером о случившемся он рассказал Меланье.
- Чему быть, того не миновать. Они должны были понести наказание за то, что убили человека. Пусть и богачи знают, что значит потерять ребенка, - сказала она.
- А мне как-то стало очень горестно… Это я виноват… Зря я согласился с бабушкой. Не должен был идти на мщение… Теперь и с теми двоими что-то случится. Пока не поздно, надо найти удаганку и попросить ее снять заклятие.
- А тот, второй, - сын райкомовца?
- Да, его сын.
- А ведь это он говорил, что наш сын – конченый алкоголик. Помнишь его слова: «Разве может родиться от этой сумасшедшей женщины и пьяницы нормальный, хороший ребенок?! Это был будущий зэк!» Разве ты забыл?! А я никогда не смогу забыть эти страшные слова! – не унималась жена.
- Так-то оно так, но не по-людски это. Хватит и этого. Может, образумится после случившегося?
- Делай, что хочешь. А я в это дело ввязываться не буду. Но справедливость должна быть все равно! Пусть и он ответит за все!
- Нет, нет, сегодня же вечером схожу к бабушке, - решил Юрий.
Вечером, когда он постучался в дом, дверь открыла та самая девочка:
- Это… это… ее нету.
- А где она?
- Это… это…она сказала: «За все надо ответ держать. Что сделано, то сделано: который должен был уйти – ушел». Это… так и велела передать.
Летом второй парень утонул.
Спустя время удаганка сказала Юрию:
- Не думай, что мальчики из-за меня погибли. Видя слезы матери, пропитавшие ее волосы, я только попросила у огня справедливости. Очень печально то, что ребята погибли по своей вине. Хоть и родились они в богатой, сытой семье, они должны были знать, что презирать, ни во что не ставить людей – это большой грех. Но каковы родители, таковы и дети… За все надо платить в этой жизни…
Суор Уола.
Перевод с Якутского Дарии Сунтаровой.