---------------------------------------------------
Kогда автобус тронулся, я спросил у сопровождавшего нас мента:
- Куда начальник?
Он ответил с самой приятной улыбкой, на которую был способен:
- На курорт, у мядзельскую химию.
Среди наших я заметил странного штымпа в новой телогрейке и большим кешером, который он зажимал между ног. Незнакомец уселся напротив и стал довольно бесцеремонно меня разглядывать. В конце-концов, я не выдержал и выкрикнул ему в лицо: «Хули ты на меня, ****ь, так смотришь!»
Он улыбнулся и спросил:
- Ты аид?
- Волоха он тебя жидом обозвал! - воскликнул мой верный ординарец Вася – молодой хулиган, которого я месяц назад выкупил у камеры. На свободе у моего друга было необычное хобби, он развлекался тем, что дразнил подвыпившую толпу где-нибудь на свадьбе или танцплощадке, дрался со всеми сразу, отбивался и удирал.
- С камерой ссориться нельзя. С камерой нужно дружить, мой мальчик. Вот ты мне стоил десяти пачек Памира. Десять пачек Памира я должен был отдать за тебя засранца. Теперь ты есть мой раб, - говорил я, помогая ему возле умывальника после драки, в которой его чуть не убили.
- Что я должен делать? – спрашивал он, как послушный ребенок.
- Только одно. Ты ни при каких обстоятелствах больше не будешь драться без моего разрешения.
- Так что, совсем что ли не драться! - в отчаянии восклицал Вася из под струи теплого чая, которыми я отмывал его глупую разбитю башку.
- Нет почему же, будем драться! Только не по-дурному, как это делаешь ты - сразу против всех, а по правилам - один на один. Я буду решать, когда и с кем. Зачем нам воевать со всей камерой. Мы лучше пере****им их всех по одному в честном бою каждого, и тогда уж посмотрим, кто здесь пахан. Я вижу, тебе многое не нравится. Потерпи, мой дружок. Мы наведем здесь порядок. Мы им устроим Мойдодыра, бля. Мы их заставим подметать, чистить и убирать камеру идеально, как казарму, каждый день. Каждый вечер они будут мыть ноги и лицо с мылом. Мы научим их стираться в умывальнике. В день отоварки мы заставим каждого из них купить себе зубную щетку и тюбик зубной пасты под названием ‘Лесная’. Того, кто посмеет сожрать свою личную зубную пасту для получения кратковременного и сомнительного кайфа, мы будем бить самым безжалостным образом.
- А что такое Мойдодыр? - спрашивал Вася.
- Это такие стихи. Я тебе вечером почитаю.
- Будем п***ить по одному, - согласился Василий.
- Никто, б***ь, орлом на унитаз не сядет! – уже подхваченый вдохновением воскликнул я. Мы поставим пидора, который должен будет следить за чистотой туалета и любой пацан, независимо от националности, цвета кожи, вероисповедания, уголовной статьи, сможет сесть на светлану голой жопой!
Мы устроим тихий час, время, когда в камере нельзя будет шуметь, кричать, драться, играть в азартные игры...
- Сильный больше никогда никто не будет обижать слабого, отнимать у него жратву заставлять работать, или насильно пидарасить! – воскликнул, вдохновленные моим спичем Вася.
- Это все тоже, конечно, - отвечал я уклончиво, - но сперва все-таки чистый унитаз.
- Волоха, он тебя жидом обозвал! - радостно крикнул Вася, потому что знал что за этим оскорблением обычно следует драка.
- Подожди, - сказал я своему другу-баклану из Молодечно. - Здесь интересный базар. Да, я - жид! - ответил я незнакомцу.
- Жид в тюрьме редкий и дорогой гость, - сказал он и протянул руку, - Алик Карпп.
- А что ты мне сразу свою руку сунешь, откуда я знаю, какая у тебя статья.
- Спекуляция, - сказал он.
- Карпов? - переспросил я.
- Моя фамилия Карпп, - поправил он с нажимом, но достаточно доброжелательно. Два «пп» на конце. Давай сядем вместе, поговорим. Нам есть о чем. Я вижу ты здесь со своей командой.
- Да, здесь половина нашей камеры. Еще утром шконки рядом стояли.
- Тогда ты мне можешь быть полезен. Я ведь в тюрьме еще ни разу не был. Месяц - на Смолевичах. Хорошая химия, от Минска час езды на велосипеде. Не поладил там кое-с кем. Майор из пятого управления сказал мне, чтобы я ехал домой и сидел там, пока не арестуют и не отправят обратно . Но я со знакомыми ментами договорился, чтобы без всяких арестов. Просто пришел районное в пятницу с утра и сдался, а они сразу отвезли меня на этап на Мядель. У меня на замначальника спецкомендатуры есть выход. Будем с тобой жить в одной комнате на третьем этаже.
- Почему на третьем?
- На первом общага для вольных, на втором администрация, на третьем все порядочные люди, а на четвертый уже и вода не доходит. У них в Мяделе водонапорная башня низкая, на пятиэтажный дом не рассчитана.
- Много говорит, - подумал я, - нервничает, боится.
- Можно выпить твоим пацанам? – спросил он.
- Думаю, что не откажутся, - сказал я.
- Сейчас, попробую с ментом поговорить.
Он полез, спотыкаясь и падая на зековских шмотках, в кабину, где сидели мент-старшина и водитель, недолго с ним беседовал, потом вернулся назад и сказал:
- Договорился. Проставим им две бутылки плодовоягодного по рубль давадцать две. Одну менту, а вторую водиле. Мент с нами выпьет, а водиле с собой. Мы можем взять себе сколько захотим, но чтобы не сильно пьяные были, когда доедем до комендатуры. Жратвы нужно больше брать, не жадничать. У водилы деревенская собойка есть, он поделится. Могут твои пацаны скинуться?
- Мы из тюрьмы, у нас денег нет, - сказал я.
- Да ладно, в тюрьме тоже народ с бабками. Из дома передают, или камера рабочая.
- Там по два три рубля не больше. Я даже предлагать им этого не стану.
- И у тебя тоже ничего нет? - спросил он.
- А я не пью, - сказал я.
Водила съехал с трассы и остановился возле сельпо.
- Схадите каму нужна аблегчицца и подзапраутеся. Ехать ящэ чэтыре часа, - сказал мент.
- А я вот сейчас пожалуй выпью водочки со всеми, - сказал мой новый знакомый и достал деньги из кармана. Я старался на него не смотреть, похолодев внутренне, понимая, что если он сейчас предложит мне сбегать в магазин, я его убью. Он посмотрел на меня, прочитал мои мысли и сказал:
- Может сгоняем Васю?...