ДАША 3

Анна Куликова-Адонкина
               
               
               
                (окончание  рассказа «Судьба» )
          Прошло пять лет.  Даша давно знала, что  её единственного брата убили,  и она на свете одна-одинёшенька. Отпечаток тоски и боли в её синих, как васильки глазах, с трудом переносили  даже взрослые, которые привыкли ко всему.

          За это время мэрия выстроила для детского Дома современное  пятиэтажное  здание в сосновом бору. Большая территория, окруженная со всех сторон огромными соснами, оплотом стояла на страже  обделенных судьбой детей. Всегда свежий воздух благотворно действовал на них, особенно тех, у кого были  слабые легкие. И только солнца  было маловато. Дом ещё спал, когда Светило пробивалось сквозь нижние отделы стволов,грея землю, и радовало детей, когда стояло в зените.

          Даша часто уходила по широкой дороге,ведущей к федеральной трассе, и, устраиваясь среди  молодых редких сосёнок, пропускающих солнце, вспоминала  Володю, иногда вынимала из кармана потертый клочок бумаги, прижимала его к сердцу и шептала,обливаясь горькими слезами:

         -Братик мой дорогой, единственный! Зачем же ты бросил меня одну? Как я жить буду?!

Сердобольные сотрудницы интерната, как часто называли свой Дом дети и взрослые,  судачили между собой. Особенно жалела Дашу повариха тетя Катя, дородная немолодая женщина:

         -Скорее бы этот год прошёл, и Ручкина ушла от нас, пока ещё какой беды не стряслось. Пацаны шестнадцати-семнадцати лет ходят, облизываются, ждут момента,  чтобы зажать её в тёмном углу. А она, бедняжка беззащитная, с тонким голоском, отбиться от них не может.  Храни  её  Бог!  Ну,  сколько горя могут выдержать плечи  и сердце такого юного существа?

         У девочки была одна подруга, от которой мать отказалась в роддоме. Звали  её Лиля, и в отличие от Даши,она была  жизнерадостной, веселой, задиристой.  Вокруг неё собиралась малышня, и она могла с ними играть целый день.Не давала  в обиду ни себя, ни Дашу. И мальчишки боялись её. Насильника Дарьи и его "друзей",участвующих в издевательстве  над девочкой, отправили в колонию для малолетних, но старшие воспитанники помнили об этом и остерегались в открытую обижать Ручкину, особенно если поблизости была рыжая, с крепкими кулаками  Лилька. Однако бесчинствующих  хулиганов  оставалось  немало.

         В целом,  в детдоме были созданы  хорошие условия для детей. Здесь не было групп, а созданы по возрасту и интересам «семьи». Каждая закреплена за организацией или предприятием. Государство и шефы делали все, чтобы воспитанники ни в чём не нуждались. Их хорошо кормили, одевали, возили на экскурсии. Комнаты на двоих были оборудованы современной  мебелью. На праздники приезжали шефы и привозили подарки: телевизоры, компьютеры, смартфоны, планшеты и другую современную  электротехнику. Именинникам готовили  торт на всю семью. На старших были заведены сберегательные  книжки. Их вручали по окончании средней школы,  провожая в большую жизнь,а от мэрии-ключи от квартир.

         Но, как бы светло и ласково не светило солнце,а растению для жизни нужна влага. У детей было все. Но самое любимое место у каждого  ребёнка, особенно в непогоду,--окно. Положат голову на руки и смотрят, смотрят вдаль: вдруг мама или бабушка появятся. Отцов не ждут. Отцы посеяли семя и забыли где. А если и помнят, то  не барское это дело: сопляков проведывать, время терять.

         Лиля тоже частенько сидела у окна  вместе с малышами. Однажды Даша  рассердилась:

         -Что ты там выглядываешь? Думаешь, качели твои займут?

          -Не сердись, подруга,--засмеялась веселая девчонка.--Качели еще мокрые,  посмотри, какая сегодня погода! С утра, видно,дождик был, и на иголках деревьев и цветах капельки-бисеринки висят, а на  дорожках песок в ёжиков превратился!

         -Брось чушь выдумывать!

         В тот день девчонки немного сердились друг на друга, но вечером,укладываясь спать, как всегда,сдвинули кровати  и, обнявшись, уснули. В какой-то  момент Лиля пошевелилась и Даша, выскользнув из-под её руки,повернулась на бок. И вдруг кто-то схватил её за ноги, кто-то -за руки, а третий пытался засунуть в рот какой-то тряпичный комок. Откуда взялись силы, девочка не знала.  Наверное, ужас вдохнул их в неё. Она закрутила головой  и во всю  мочь закричала всегда тихим, а сейчас не человечески высоким пронзительным голосом:

         - Лиля! Помоги!

          У присутствующих в комнате чуть не полопались перепонки, и, бросив  жертву, они рванули из комнаты.

          В помещениях, где дежурили няни и воспитатели, зажегся свет; из дверей спален высунулись испуганные, заспанные лица.

          Даша хотела ещё  раз позвать подругу, но обнаружила, что нет голоса.  Повернулась и увидела открытый рот Лили и широко уставившиеся в потолок застывшие глаза. На полу валялась подушка. Посмотрев  несколько секунд на страшное  лицо, девушка  почувствовала, как на неё надвигается темнота, и она проваливается в неё и летит, летит куда-то вниз…

         Пришла в себя девушка, окруженная белизной. Вокруг стояли три заправленные кровати и столько же тумбочек. На стуле с правой стороны сидела Виталина Егоровна -её воспитательница, женщина молодая и душевная. Увидев,что Даша пришла в себя, она радостно закричала:

         -Доктор, доктор,больная пришла в себя!

         Тут же в палату влетел с распахнутыми полами белого халата суетливый,  остроглазый  и ещё не старый мужчина с фонендоскопом на груди. Усевшись на пододвинутый ему стул, он неожиданно посерьёзнел и, сдвинув брови, сказал:

         -Ну?

Даша  молча смотрела не него.

        -Как  себя чувствуешь?

         Молчание.

         Доктор удивленно посмотрел на Виталину  Егоровну. Та пожала плечами.
 
 Доктор продолжал:

         -Ты знаешь, что очень красивая девочка?

          Даша закрыла глаза, длинные ресницы задрожали, и из-под них выкатились прозрачные слезинки.

          Мужчина закашлялся, воспитательница вытерла глаза платочком, и оба  растерянно смотрели то на Дашу, то друг на друга.

         -Отправить её в неврологию, что ли?- Вслух предположил врач.

          Больная  отчаянно  замотала головой.

         -Нет? А куда?
 
          Дарья закрыла глаза и сложила руки на груди.

         -Ну,голуба,это ещё рано. Все анализы у тебя в норме.Жить и жить,да
детишек плодить.               
       
         Ручкину словно током на кровати подбросило. Врач вопросительно посмотрел на воспитательницу. Та тихо произнесла:

         - Не надо об этом.

         -Но что же нам делать?- С отчаянием воскликнул док.

         -Наша заведующая, Мария Романовна, была уже в инспекции по делам несовершеннолетних, в  мэрии. И ей обещали, что нам и Ручкиной, как и её брату, пойдут  навстречу и выпустят из интерната на полгода раньше. Она не успела сдать выпускные экзамены, но училась  хорошо, и в аттестат ей выставят оценки по итогам четвертей. Присмотрели уже и квартиру,--пояснила Виталина Егоровна.

         -Так это же другое дело! --Обрадовался слуга Гиппократа.--А вы уж там соберете её и отправите в большую жизнь.

         -Доктор!  А она будет говорить?

        - Конечно! У неё был сильнейший стресс, и медицина здесь бессильна.  Нужно время. И хорошие люди рядом.

         -Да, это самое главное!

          Через день сестра-хозяйка  принесла  дашины вещи. Увидев их, девочка задрожала. Виталина  Егоровна, которая все дни дежурила в палате, обняла её за плечи, прижала к себе:

        - Не волнуйся, детка. Будешь спать со мной в моей комнате, на ночь запираться на ключ.

          Даша быстро-быстро задышала и, высвободившись из объятий воспитательницы, сама обхватила её  руками, и только было слышно, как стучит её сердечко.

          Первая ночь прошла спокойно, а на вторую в полночь под дверью скреблись,  светили в щель  фонариками, издавали устрашающие звуки.

          О Даше говорить не приходится: Виталина Егоровна и та испугалась.  Она знала,  что это старшие мальчишки, почти взрослые парни,  от них можно ждать чего угодно,  не раз доказывали свое ухарство, не одного уже отправили на зону.  Сдвинув кровати, воспитательница и девочка оставшуюся ночь почти не спали,  прислушиваясь, что делается за дверью.

          Наутро Виталина  Егоровна пришла к директору и рассказала ей про бессонную ночь, и вместе они решили, что с Ручкиной пришло время прощаться  для её же блага. Через три дня ей вручили аттестат зрелости, сберегательную книжку,  сезонную одежду, малыши пихали в руки любимые игрушки, взрослые- еду на  первое время. Опустив глаза, Даша стояла, как изваяние.

          Наконец поцелуи, объятия, слезы, слова прощания закончились. По пути к машине, Дарья повернулась лицом к провожающим и низко поклонилась. Вместе с ней в иномарку, выделенную для торжественных  проводов, сели Виталина  Егоровна и представитель из опеки.

         Оказавшись в салоне, Даша отключилась от всего, что с ней произошло,  почувствовала себя птицей, заключенной в клетке. Что с ней будет дальше? Сколько бед придется пережить? Видишь ли ты меня, братик? Ждешь ли меня? Боженька!  Помоги, защити от нелюдей! Сколько они ехали,  куда её везут, девочка не знала.  Только вдруг машина остановилась.

        -Вот и приехали!- стараясь обрадовать Ручкину,  громко сказала молодая красивая дама из  инспекции  по делам несовершеннолетних. Позовите коменданта.

         -Приехали новосёлы?- раздался веселый громкий голос, и в дверях  появилась женщина среднего возраста, приятной полноты, с красивой прической,  в модном платье,  краснощекая и с черными усиками над пухлой верхней губой.  Правда,  еле заметными, но почему-то оживившими Дашу.

        -Меня зовут Татьяна Васильевна. Добро пожаловать!

        Даша подняла васильковые глаза и поклонилась.

        Комендант оглянулась на сопровождающих:

        -Она что,немая?

          Отведя женщину в сторону, Виталина Егоровна тихо сказала:

        -Нет. С ней недавно случился стресс, погибла единственная подруга,  и она  замолчала.Но врачи обещали, что со временем речь вернется.

         -Бедная девочка…Пойдемте, я  покажу комнату, которую выделили вашей воспитаннице. Здесь жила бабушка,она недавно умерла. У неё никого не было,  и всё,  что в комнате, как стояло и лежало, так на месте и осталось. Теперь это все вашей воспитанницы. У нас контингент непростой, но меня  предупредили, и я следила,  чтобы  ничего  не пропало. А новой жиличке  пригодится. Вон багажа - одна сумка.

        -На первый случай у неё есть и деньги, и одежда.

        -Ну, и ладненько. Даша, иди сюда. - Татьяна Васильевна  взяла её за плечи и подвела к открытой двери.  Комната была светлая,  в два окна.  На одном стояла герань,  на  другом - незнакомый цветок с широкими листьями.

         Над старенькой  деревянной кроватью висел ковер с лебедями. Кровать застлана цветным ватным одеялом.  На другой стороне  стоял стол с электрическим чайником. Почти новый платяной шкаф и два стула. Интерьер завершала икона Божьей матери с  младенцем,  а под ней  - тумбочка с черно-белым телевизором.

        Девушке комната понравилась. Она чем-то напоминала ей родной дом.  И неожиданно  мелькнула мысль, что она будет здесь счастлива и спокойна.

         -Нравится? --спросила комендант.

          Даша утвердительно покивала головой.

        -Ну, вот и хорошо. А сейчас мы отпустим твоих провожатых и начнем новую жизнь.

          Девочка бросилась к Виталине Егоровне, и из
 глаз брызнули слезы.  Не сдержалась и воспитательница. Сзади раздался раздраженный голос:

        -Ну,  держитесь.  Детдомовка.  Мужики,  попойки,  драки.  Повезло нам.  Мало  Сухаря и Рака.

          Дарья застыла, а Виталина Егоровна повернулась к базарным бабам и твердо сказала:

         -Этой  сироте нужны ваши любовь и внимание, а не то, о чем вы тут судачите.  У неё на свете нет никого...

          Дамы  фыркнули презрительно,  повернулись и вошли в ближайшую  комнату.
          Так началась Дашина самостоятельная жизнь.

      …Прошел год. Первые дни она почти не выходила из своей комнаты.  Женщины, встретившие её неприветливо,  уже через неделю переменили  мнение о новой жиличке.  Сами они тоже были одинокие: с мужьями разошлись, детей не было.  А были уже в бальзаковском возрасте. Одну звали Наталья, другую Зинаида.  Работали они на  швейной фабрике, протоптанная дорожка к которой вела от самого порога общежития. И здесь началось везение для Даши: в детдоме  девочек учили швейному делу. И когда ей исполнилось восемнадцать лет,  соседки устроили её на фабрику ученицей швеи. Имея первичные навыки, она быстро овладела мастерством.  Деньги с книжки почти не снимала, а на первую зарплату купила мобильный телефон,  что бы  перезваниваться с Виталиной Егоровной, и в первую очередь узнать, где похоронена Лиля. Никто из детдома не знал, где живет Ручкина. Так решили взрослые, что бы оградить её от еще  более повзрослевших  воспитанников,  готовых пойти на все, вплоть до убийства.

        Дарья по-прежнему молчала, но на от природы алых и нежных губах стала появляться  улыбка. Она поправилась и посвежела. Длинные темно-каштановые  волосы и васильковые глаза  сводили с ума мужиков. Поползновения Сухаря и Рака,разыскавших её, кончились  крепкими оплеухами  женщин, признавших Дарью дочкой на двоих. И только дед-пенсионер из угловой комнаты  ворчал, проходя  мимо Даши. Она не обижалась: человек прожил длинную жизнь и, наверное, не очень счастливую.

          Общежитие стояло в красивом месте. Со двора, напротив,- небольшой сквер.  По периметру- клумбы с простой петуньей: половина ярко-белой,  половина  ярко-красной.  Очень красиво. По другую сторону  помещения росли кудрявые берёзки  и кустарники с белыми  ароматными цветочками.

          Однажды  в теплый ласковый осенний день  Даша сидела в  сквере и читала книгу.  Мимо неё прошёл  светловолосый, среднего роста  парень  в спортивном костюме.  Даша вдруг задрожала, книга  выпала из рук, она кинулась за молодым человеком и резко повернула его лицом к себе. Парень удивился,  рассматривая красивую девушку, но молчал. Она тоже  молчала.  И  вдруг хриплым неуверенным голосом почти прошептала, не веря себе:

        -Ты был посыльным от моего брата шесть лет назад?

Парень нахмурил брови, потер лоб, еще подумал и наконец вспомнил:

        -Ты  Ручкина?

        -Да,- держась за горло и, откашлявшись, продолжила Даша.- Ты знал Володю?  Расскажи мне о нём?

        -Нет, кажется, Даша? Он назвал меня "зёмой", попросил найти тебя и передать письмо и гостинец.

        -Как же так? -Глаза девушки наполнились слезами.- А я  обрадовалась…

        Она повернулась,  медленно пошла к скамейке.  И даже спина выражала горе.

        -Подожди,  Даша!  Давай познакомимся.  Меня зовут  Михаил Бурдин.  Не бойся меня. Попал  я на зону по глупости, за драку.  Учился в институте… все пошло прахом. Когда освободился, поступил в техникум легкой промышленности, закончил его,  вот  работаю на фабрике по ремонту оборудования.  Живу со старенькой больной мамой.

          Даша внимательно слушала его,  потом подошла,  обняла
 
        -Братик мой!  Хороший! У тебя кроме   мамы   никого нет, а я вообще круглая сирота…

          Михаил стоял и тепло  приятно растекалось  по телу от её слов и объятий.  В эти минуты они поняли,  что никогда не скажут друг другу  «до свидания» и разойдутся. Одинокие души потянулись друг к другу. Ребята встречались после работы, гуляли, вспоминали  о своей  жизни. Даша даже нашла в себе силы, чтобы рассказать о страшной смерти единственной  подруги. Михаил гладил девушку по голове и приговаривал:

        -Не печалься,  все беды позади…

          Наступила осень.  Сквер  подурнел,  как женщина, которой  за 60.  Все чаще дул холодный ветер  и срывался мелкий,  противный дождь.  Стало неуютно  и невесело сидеть на мокрых скамейках под зонтом. И Михаил как-то сказал:

        -А почему ты меня в гости не зовешь?  Это же рядом?

        Даша засмеялась и решительно сказала:

        -Пойдем!

        -А у тебя уютно! - похвалил  Михаил,  осматривая скромное жилище девушки.

          Хозяйка  покраснела,  улыбнулась, включила электрический чайник, достала сладости. Они неспешно, с наслаждением, пили чай, и каждый  думал о сидящем напротив.
          Когда молодой человек ушел, Даша встала перед иконой:

        - Он моя судьба?

          И ей показалось, что Мадонна кивнула головой.

          Медленными шагами сокращалось между ними расстояние.  Михаил боялся лишним движением обидеть Дашу, а  она не могла забыть причиненную  ей боль еще в детстве. Но тот, кто  может любить, обязательно поделится ею с другими.  И Даша, которая любила сначала «зёму», как посланника брата, вдруг почувствовала другую любовь. Ту,  которая заставляет день и ночь думать о сероглазом улыбчивом парне,  хотеть быть рядом с ним и…целовать  ещё в  мальчишеские  губы!  И когда наступил момент и влюбленный парень, словно в ответ на мысли Даши, вручив  букет алых роз, приник к  нежным губам, она только удивилась, как приятен его поцелуй и прекрасен букет, подаренный ей впервые. И  снова потянулась к нему губами.  Он смелее повторил свои действия и попытался расстегнуть верхнюю  пуговицу кофточки.  Но девушку словно обдало холодом. Она вдруг "проснулась" и  оттолкнула  Михаила:

        -Уходи.

        -Извини.- Тихо сказал он.Ему шел двадцать пятый год,  давно сдерживал себя, находясь много времени с красивой,  чувственной  девушкой. Он видел не только внешнюю красоту,  но  чувствовал душу,  знал, о чем она думает,  верил,  что любит, доставала книгу,о которой он мечтал. Тогда почему отталкивает его?

         Он  не знал о трагедии,  случившейся с ней в детстве. Промучившись   несколько дней, понимая, что без Даши  ему нет жизни, он тихо постучал в её дверь. Она открыла  и кинулась ему на шею,  стала целовать щеки,  глаза,  шею и шептать:

         - Прости!  Прости!

         Михаил чувствовал,  как тело наливается желанием,  как дрожит каждый нерв в его  истосковавшемся теле.  И он застонал.

        -  Что?  Что? - испугалась Дарья,- я сделала  тебе больно?

        - Не-е-ет! Но почему?

        - Что почему?

        - Тебе уже девятнадцать.  Неужели ты всё ещё девственница?!

          Девушка опустила руки, тихо и жалобно заплакала.

          Михаил растерялся.  И тогда она рассказала   ему все.  Парень сидел,  сжимая кулаки,  и желваки ходили вверх и вниз. Наконец рассказ был окончен и последовал вопрос:

        -Теперь ты меня презираешь?

          Михаил обнял  Дашу,  шепнул на ушко:  « Моя дорогая,  глупенькая девочка», и аккуратно положил  на кровать.  Не раздеваясь, лег рядом и стал ласкать её тело. Она тоже была  одета, но сквозь тонкую ткань блузки чувствовала его руки, и у неё перехватило дыхание. Закрыв глаза, она словно плыла по теплым волнам. И вдруг Миша поцеловал её и встал с кровати. Тело  Даши требовало продолжения, но она не могла сказать об этом.

         Назавтра Бурдин уехал на неделю в командировку, где был филиал фабрики,  нуждающийся в специалисте. Что-то там у них вышло из строя.

          Время ожидания показалось девушке вечностью, и когда Михаил зашел в комнату с коробкой любимых орешков,  которые положил  на стол,  и закружил  её, она без вина опьянела. Но,  имея определённую цель,  приберегла бутылку шампанского,  накрыла на стол, и в глубоком  реверансе протянув   руку  в  его сторону,  произнесла:

        - Пожалуйте!

          Первый бокал вскружил голову  Дарье,  потому что она не знала вкуса спиртного.  Испугавшись,  отказалась от второго, сидела, подперев кулачками голову, и смотрела любящими глазами,  синева которых выплескивалась до самых щек на своего ненаглядного,  который с аппетитом уплетал подготовленный под руководством Натальи и Зинаиды мясной, с ароматной  корочкой, пирог.

          А потом они танцевали под радиоприемник. И в какой-то момент девушка решительно сняла юбку и остановилась. Михаил с посветлевшими глазами,  медленно снял  с неё свитер,а потом сказал прерывающимся  голосом:

        - Отвернись…

           Даша нырнула под одеяло и закрыла глаза. Почувствовав голое тело мужчины, она вспыхнула как спичка,а когда он снял с неё лифчик и коснулся губами твердых девичьих бугорков, затаила дыхание, по телу побежали мурашки.  Михаил не спешил, собрав всю волю, он ждал, когда Дарья окончательно отдаст ему свою любовь. И дождался:  она привстала на колени, обняла его сколько хватило рук, и  неистово прошептала:»Мой, навсегда мой!». Положив ее на спину и ответив: «Моя,  только моя!»,он  увлек её в царство любви.

          Вскоре Даша стала Бурдиной, и муж перешёл к ней жить.


        …  Прошло три года. Семья только что переехала в новую двухкомнатную квартиру,  купленную за материнский капитал плюс усилия мужа. Пока мужчины  разгружали машину,  двухлетние Вова и Лиля  качались с мамой Дашей на каруселях.

        - Папа!  Смотри !  Мы летим  аж до неба!Оно такое синее,как наши глаза!

          Бурдин засмеялся и помахал жене и детям рукой…