Соня плелась по коридору, волоча в руке тяжелый старенький рюкзак. Её классу обещали пробную контрольную по алгебре. Соня ненавидела алгебру. Геометрия намного интереснее: начертишь фигуру, и сразу всё понятно.
– Привет, жираф! – услышала она из-за спины, обернулась и замерла. На нее, коварно щурясь, глядел мальчик, в которого она давно была влюблена. Он учился на класс старше.
– Привет, – робко выдохнула она.
Серёжка хохотнул и кинул в Соньку комочек жеваной бумаги. Бандитская пуля попала ей в плечо.
Соня, застеснявшись, отвернулась и зашагала в класс.
*
Дома Соня подошла к зеркалу.
«Жираф… Он назвал меня жирафом. Хорошо это или плохо?» – тревожно рассматривала она своё отражение. Худенькая девочка в зеркале переминалась с ноги на ногу и сутулилась. Соне стало за себя стыдно.
– Мама, можно я длинные волосы отращу? – умоляюще спросила дочь.
– Окончишь школу и делай что хочешь, – подняла голову мама. Она снова взяла корректуру на дом.
– Я с короткой стрижкой на мальчика похожа, – пожаловалась Соня.
– Сонька, мне некогда по утрам тебя заплетать.
– Не надо меня заплетать. Я с распущенными буду, – пообещала дочь.
– С распущенными волосами неприлично, – проворчала мама, просматривая вычитанный лист.
*
Как узнать, нравлюсь ли я Сережке? – ломала голову Соня, наводя на полках порядок. И наткнулась на общую тетрадь в оранжевой обложке. Это была почти забытая, наполовину заполненная анкета.
То, что нужно! – решила Софья, заглянув в тетрадь. И вопросы самые подходящие. «Нравится ли тебе х/а?» Хозяйка анкеты то бишь. «Что больше: лицо или характер?» Отлично! «Вложи своё фото». У Сони радостно заныло в солнечном сплетении. Одним выстрелом – целую стаю зайцев! Интересно, сбиваются ли зайцы в стаю? Наверное, нет. Но ради такого выстрела разве они откажутся в виде исключения сбиться в стаю?
Соня достала цветные карандаши, открыла анкету и нарисовала окно, увитое виноградом. Сбоку она изобразила схваченную лентой портьеру и принялась закрашивать её бордовым карандашом.
– Соня, ты уроки делаешь? – склонилась мама над дочкиным столом. Девочка так увлеклась, что даже не услышала маминых шагов.
– Я уже сделала, – пробормотала Соня, стараясь прорисовать тень. Тень получалась грубой. «Нужно потереть потом бумажкой, чтобы смягчить переход», – думала Соня.
– Сейчас звонила твоя классная, сказала, что ты написала контрольную по алгебре на тройку, – сообщила мама.
– На тройку? – подняла Соня испуганные глаза. – Не может быть! Задания ведь легкие были!
– Анна Артуровна говорит, ты плохо концентрируешься, – мама испытующе глядела на дочь. – Ты делишь пять на два и получаешь три с половиной.
– Я случайно, мам, – виновато ответила Соня.
– Учись сосредотачиваться, – строго напутствовала мама. – Если бы я на работе считала ворон, меня бы давно уволили.
Соня вздохнула.
– В школу ходят, чтобы учиться, а не на мальчиков заглядываться, – читала мама нотацию. – Сначала тебе нужно получить образование. К тому же у Сергея неинтеллигентная семья. Я тебе даже дружить с ним не разрешаю.
«Зря я маме рассказала про Сережку, – расстроилась девочка. – Какое мне дело до его неинтеллигентной семьи? Если у него веснушки и глаза синие-синие. Как море!».
– Что это у тебя за тетрадь? – спросила мама. – Еще раз увижу, выкину. Конец учебного года, отнесись к учебе ответственно. Что у вас завтра? Биология? Ты выучила?
– Конечно, мам.
– Тогда цветы полей. Вон, у тебя герань скоро засохнет вся, - отодвинула мама гардину.
– Биологичка нам сказала, что в спальне нельзя цветы держать, – тихо возразила Соня.
– Давай-давай, лентяище! – улыбнулась мама и ласково растрепала мальчишескую дочкину стрижку.
*
Соня покорно полила цветы и открыла томик Бальзака. «Истинная любовь наделена даром предвидения и знает, что любовь порождает любовь», – прочитала она. Неужели… Неужели это значит, что есть надежда на взаимность? – встрепенулась Соня.
– Мама, мам! – подбежала девочка к маме и прочитала ей цитату. – Скажи, а что значит эта фраза?
– Бальзака читаешь? Хорошо, – улыбнулась мама. Она сняла очки и задумчиво погрызла дужку.
– Мама, это правда, что любовь вызывает любовь? – переспросила девочка.
– Знаешь, Соня… Мне кажется это высказывание сомнительным. Вот как библейский афоризм о вере и горе…
– Какой афоризм?
– О том, что будь у тебя вера размером с горчичное зерно, ты могла бы сдвинуть гору. Могла бы?
– Вряд ли, – непонимающе нахмурилась Соня.
– Если бы твоя вера была бы в десять раз больше, чем гора, ты всё равно не смогла бы ее сдвинуть. Таковы законы природы. Зато тебя обвинили бы в отсутствии веры.
– А при чем тут любовь?
– Ну как при чем… Если ты любишь кого-то так сильно, что готова отдать за него жизнь, твоё чувство всё равно не повлияет на его выбор. Понимаешь? Нет никакой гарантии, что он полюбит тебя в ответ. Заставить одного человека полюбить другого не легче, чем сдвинуть гору. Если верить в обратное, можно бестолково прождать всю жизнь. Еще и будешь гадать, может, это твоя любовь недостаточно истинная?
Соня бросила разочарованный взгляд на книгу.
– Но это совсем не значит, что не надо читать Бальзака, – пошутила мама.
*
Накануне важного события Соня почти не спала.
– Ма, можно я у тебя тушь возьму и помаду? – подлизывалась утром девочка к маме.
– Зачем? – удивилась мама.
– Накраситься хочу… Я чуть-чуть! – оробела девочка.
– Софья, какая тебе косметика? Тебе четырнадцать лет. Ещё успеешь, – отмахнулась мама. – Анна Артуровна увидит тебя и отправит умываться.
– Не отправит, мои одноклассницы уже красятся. А я как серая мышь, – не оставляла попыток девочка.
– Соня, нет, – умоляюще ответила мама. – Вот окончишь школу…
– …тогда делай что хочешь, – покорно закончила Соня вместо мамы.
– Именно, – мама назидательно подняла брови.
*
Соня на первой же перемене тайком сунула Сережкиной однокласснице оранжевую тетрадь, шепотом объяснив свою просьбу. Та понимающе кивнула и ушла в свой класс.
Уроки тянулись бесконечно. Скучная-скучная биология! Когда она уже закончится? Потом мальчики уйдут на военную подготовку, а девочки пойдут домой. Только Соня останется – она дежурная – вытереть с доски и поднять стулья.
Соня быстро всё сделала и побежала к двери Сережкиного класса. Только бы замочную скважину снова не залепили жвачкой! Посмотреть одним глазком: заполняет Сережка анкету? Нет?
Она наклонилась, заглянула в замочную скважину и увидела Сережкин рыжеватый вихор. Мальчик что-то старательно записывал за учительницей русского языка. Похоже, шел диктант.
Соня на цыпочках отошла от двери, надела ранец и потопала домой. Она надеялась, что анкета вернется к ней в этот же день. А так еще целый вечер, и ночь, и утро нужно ждать, ждать… Что он ответит? Что напишет?
*
Соня сидела на кровати. Её лицо жило собственной жизнью. Предательская улыбка не хотела исчезать. На вопрос, нравится ли тебе х/а, Сережка ответил «да», а про лицо и характер написал: «и то и то». Так и написал, без запятой. Грамотей. А главное – между страниц тетради лежала детсадовская фотография серьезного мальчика в белой рубашке и синей бабочке. Сережкина одноклассница объяснила Соне, что другой фотографии у него нет.
– Сонька, звонила классная, у вас завтра изложение, – заглянула в Сонину комнату мама. – Ты подготовилась?
– Зачем мне к изложению готовиться? – пробубнила Соня, захлопнув тетрадь и спрятав улыбку. – Мне ведь от тебя грамотность по наследству досталась.
– Нельзя быть такой самоуверенной, – нахмурилась мама. – Ты делаешь ошибки в наречиях. Повтори правописание наречий, пожалуйста.
– Хорошо, – пожала плечами Соня.
– А это что? Опять твоя анкета? У тебя еще годовая контрольная по алгебре. Не забывай, что на пробной ты получила тройку. Отдай! Соня, отдай ее мне.
– Нет! – зло ответила дочь.
– «Нэт», – передразнила ее мама. – Соня, ты девочка, а голос у тебя будто у сапожника. Девочке приличествует ответить: «Конечно, мамуля».
– Мам, ну пожалуйста! Это личное! – боролась Соня.
– Личное у тебя появится, когда ты… что? А?
– Когда закончу школу.
– Не закончу, а окончу.
– Когда покончу со школой! – упрямилась Соня.
– Вот и умница, – мама забрала оранжевую тетрадь вместе с фотографией Сережки.
Буквы плавали, плясали и расплывались. «Наудачу – слитно», – читала Соня, не понимая смысла. – «На ощупь – раздельно». Разве можно выучить то, в чем нет никакой логики? А правильно она и так напишет.
*
Только приплыло к Соне в руки сокровище, как тут же мама его отобрала. Говорит, выбросила. Выбросила я, – говорит, – твою анкету. Если новую сделаешь, – говорит, – тоже выкину. И следующую выкину. Думаешь, я устану, Сонька? Глупая ты, однако! Это ведь легче легкого! Открыла крышку мусоропровода – выкинула тетрадь. После сорока тысяч знаков корректуры, Сонька, выкидывать твои анкеты – сплошное удовольствие и физкультура! Говорит мама и смеется. Шутит. Сонькина мама очень веселая. Только Сонька не смеется почему-то.
Утром девочка спросила дворника, можно ли отыскать вещь в мусоропроводе. Солгала, что случайно тетрадь по русскому выбросила. Пожилой дворник по-доброму посмеялся, посочувствовал: «Соня-Соня, растяпа! Ради тетради чистыми ручками в мусоре копаться? Хорошая ты девчонка, Сонька!»
Соня шла в школу и увидела во дворе Сережку. Он шептался с девочкой из параллельного класса. Девочка смеялась, кокетливо поправляя длинные вьющиеся пряди.
Соня невольно сгорбилась и ускорила шаг. «Может быть, они разговаривают об экзаменах, – думала девочка. – Или о каких-нибудь общих друзьях… Он ведь написал в анкете, что я ему нравлюсь? Или мне приснилось? Теперь и не проверишь…»
*
Соня первая сдала изложение и вышла в безлюдный коридор.
…Дверь в пустой Сережкин класс была распахнута.
На учительском столе возвышалась стопка тетрадей. Соня на цыпочках подошла к столу, перебрала тетради: вот она, Сережкина! Открыла: «Двадцать первое мая. Диктант». Это тот, что они позавчера писали! – догадалась Соня.
«На садовника напала блаша», – прочитала Соня строчку из диктанта. «Какая еще блаша? Что такое блаша?» – недоумевала девочка. Может быть, на садовника напала блажь? Блажь, а не блаша! Сережка просто не знает этого слова, вот и написал, как услышал! И запятые не там, где надо. А где надо – нет запятых.
Глупый Сережка. Подумаешь, глаза синие! Подумаешь, веснушки! Тоже мне, красавец. Что за блаша, Сонька, напала на тебя?..