Птицы

 

     Трудно зимой птицам!  Всё снегом укрыто, холодно, солнышко редко выглядывает, а если и появится, то жди мороза.  Целый день приходится бедным пичугам  летать, искать, чем бы поживиться. Но птицы не унывают, правда, таких весёлых песенок, как весною, не поют, но есть у них и особые, незатейливые  «зимние» песни. А уж если кормушку удалось найти, заботливо каким-то добрым человеком устроенную, то  тут и пошло веселье: чирикают, толкаются, спешат побыстрее крупное зёрнышко ухватить.

     Некоторые птицы, самые старшие и мудрые, которые уже не один год в городе зимуют, хорошо знают все заповедные места, где можно корм найти. Собираются в небольшие стайки - здесь и воробьи, и синицы, и голуби,  иногда и вороны  прилетают - и отправляются  кормушки проверять.

     В одной из таких стаек была молодая синичка: очень любопытная и смышлёная птичка с ярко-жёлтым  брюшком, чёрным галстучком и в чёрной шапочке.  Однажды она предложила  всем лететь ближе к лесу. Старшие птицы на неё зашумели, что, мол, там нам, городским жителям, делать?  Много ли  еды  зимой в лесу найдёшь? Одни семена на деревьях.
     Но маленькая синица не испугалась и объяснила, что зовёт их не в лес, а к тем домам, что на опушке.
     - Я думаю, что где больше растёт деревьев, где земля, а не асфальт, там и люди добрее, - осмелилась добавить синичка.
     И тут же была осмеяна вороной, которая громко прокаркала:
     - Что ты знаешь о людской доброте? Вот поживи с моё в городе, тогда поговорим!

     Но так как в тот день не повезло с кормушками - везде было пусто, хоть шаром покати - все птицы нехотя полетели к домикам у самого леса.
     И не напрасно! Здесь их ждало роскошное угощение:  у последнего дома в заснеженном  саду, на старой яблоне, висела большая кормушка с семечками. Когда птицы съели весь корм, они заметно повеселели, даже строгая ворона больше не ворчала.  С той поры они стали часто наведываться сюда и всегда находили кормушку полной всяких птичьих яств.

     Синичке нравилось прилетать в этот сад не только из-за вкусных семечек. Здесь было тихо и необычайно интересно. Наевшись, синица  пела коротенькую песенку «зинь-зинь», которая с каждым днём становилась  всё длиннее, и перелетала с дерева на дерево, осыпая с веток лёгкий снег. Потом любопытная синица подлетала к дому – надо же было всё осмотреть, – и заглядывала в окошки.
Другие птицы ещё теснились в кормушке, подбирая крошки, и не могли понять, что такого интересного можно увидеть за стеклом.

     - Что ты высматриваешь там? – важно спросила у синички ворона, устроившись  на ветке берёзы, которая росла у окна.
     Синица обернулась к вороне и радостно прощебетала:
     - Там – лето и красивые цветы.
     Ворона недоверчиво склонила голову набок, немного подумала и спорхнула к окну. Заглянула в комнату и разочарованно произнесла:
     - Обычный дом. Обычные цветы в горшках. Какое тебе лето?
     Но синичку не смутили её слова, и она восторженно сказала:
     - Нет, лето. Так много цветов! И птица среди них!
     - Птица? – мудрая ворона с недоумением снова заглянула в окно.

      Цветы действительно были хороши: розовые с сиреневыми искрами, синие с жёлтыми глазочками, голубые с белым. Каких тут только не было фиалок!  И среди этого цветочного великолепия на сухой веточке, воткнутой в землю горшка, сидела птичка, очень похожая на синицу, только цвет оперения был другой, голубовато-жёлтый, как у лазоревки.
     Ворона пристально посмотрела на домашнюю пленницу, а потом рассмеялась:
     - Это же игрушка!
     Синичка не поняла и удивлённо переспросила, взглянув на ворону:
     - Игрушка? А что это такое?
     - Ненастоящая, - сказав так, ворона повернула  голову в сторону кормушки. - Да ну тебя! Полетели  лучше смотреть, не осталось ли чего там!

     И ворона, потеряв всякий интерес к окну, вернулась к другим птицам, клевавшим остатки зёрен.
     А синица стала размышлять, как это игрушечная птица может быть так похожа на настоящую.
      «Нет, наверное, она всё-таки живая. Ворона ошибается. Вот сейчас я птичке в окошко постучу».
     И синичка один раз легонько ударила клювиком в стекло, но птичка, равнодушно возвышающаяся на своей веточке среди фиалок, даже не шелохнулась. Синичка удивилась – неужели не слышит?  Ещё раз клюнула стекло, да всё напрасно.

     На другой день вернулись птицы к любимой кормушке. Синичка быстренько семечек поела и опять к окну, а ворона, не утерпев, ей вдогонку крикнула:
     - Посмотрите-ка на глупую синицу!  Игрушечную птицу за настоящую принимает:  вон  семечко ей потащила.  Ой, не могу!  Сейчас умру от смеха!
     И ворона принялась хрипло каркать, такой  уж у неё был смех.  Также и другие птицы ворону поддержали: кто лёгким чириканьем, кто взмахом крыльев, а самые старательные - умело хриплому карканью подражали.

     А синичка, и правда, ухватив семечко подсолнечника, полетела  к птице, что за окном томилась. Она хотела угостить её и пригласить вместе полетать.  Конечно, цветы вокруг птички были очень красивые, но одной-то грустно.
     Вот только  как в комнату пробраться?  Синичка  то в один угол окна заглянет, то в другой, то к форточке подлетит. Но ничего у неё не вышло. Форточка крепко закрыта – ночами стояли сильные  морозы.

     Прошло несколько дней.  Приближалось Рождество, и погода стояла хотя и морозная, но ясная. Днём вовсю голубело небо, и серебристо искрились сугробы. Ещё рано им оседать под солнечными лучами, но день начал чуть-чуть прибавляться,  и  пение птиц становилось радостнее.

     Синичка постоянно прилетала в знакомый сад. Она, как и прежде, стучала в окошко и звала птичку на волю. И как-то раз заметила, что птица повернулась к ней и теперь смотрела прямо в окно. Ворона сказала бы, что это развернули цветочный горшок, но синица была уверена, что птичка сама повернулась и уже с интересом глядит на незнакомый прекрасный мир. Да-да, и сейчас у неё были не стеклянные бусинки-глазки, а живые глаза лазоревки!

     Синичка этому так обрадовалась, что долго распевала, покачиваясь на тонких ветках  берёзы, свои самые лучшие песенки.

     На другое  утро, когда хозяйка вошла в комнату, чтобы полить фиалки, она обнаружила, что птичка, так долго соседствовавшая с цветами, исчезла, а на вершине сухой веточки, одиноко стоявшей в цветочном горшке, развернулся крошечный нежный листочек!
     Солнечный свет заливал комнату, предвещая хорошую погоду в первый день Рождества, а через  приоткрытую форточку  доносился неугомонный птичий щебет.