Ствол

Алехандро Атуэй
  Ствол у Серёги всегда висел на стене, прямо над его кроватью. Добротное ружьё ижевского завода было куплено ещё в молодости, когда Серёга загорелся охотой. Место расположения ружья было выбрано не случайно, ибо страсть к охоте пробуждалась внезапно, чаще всего, когда он просыпался рано утром. В такие минуты Серёга соскакивал с кровати и тут же хватался за ствол, желая поскорее удовлетворить своё желание.

Нужно заметить, что ружьё обычно висело в разложенном состоянии, словно переломленное посередине, и как раз этот перелом служил точкой подвеса на гвозде. В часы порыва Серёга сдёргивал его со стены, держа  за приклад, и в момент словно сливался с оружием. Ствол как бы безжизненно свисал вниз, но обуреваемый желанием его владелец быстро вставлял в него патрон и резко, с характерным щелчком, распрямлял ружьё, приводя его в рабочее состояние. С этого времени Серёга держал конец ружья намного выше линии горизонта, чтобы случайным выстрелом никого не задеть.

И вот наш герой уже был готов к приключениям: страсть в нём кипела, ружьё стояло на боевом взводе, глаза горели, стальной ствол вздымался вверх, сливаясь с охотником в единое целое и олицетворяя его порыв. Обычно, я усматривал во всём этом нечто символичное, но никак не мог понять что. А Серёга, извергаясь тестостероном, всё время приговаривал: «Охота – это, когда и тебе и ей охота»,- и сам же долго смеялся над этой шуткой. Всем она уже порядком надоела, и только заядлый охотник произносил её каждый раз как новую, вкладывая в суть какой-то особенный подтекст.

Далеко за полночь наш герой возвращался с опущенным переломленным посередине стволом, измотанный, ободранный, грязный, уставший, но довольный. Добычи, как правило, он не приносил и считал, что в охоте это не главное. Главным в охоте для него был азарт, забытые инстинкты далёких предков, эмоциональная разгрузка и физическое истязание своего тела. Все эти критерии как нельзя кстати подходили к утиной охоте, тут и по болотам налазишься и азарта в избытке. Иногда желание поохотиться в нём просыпалось после второго или третьего выпитого стакана водки. Словно подогретый спиртным, мозг его раскрепощался и, теряя нить жизненной суеты, пускался в приключения. Вслед за мозгом устремлялось и тело.

  Так было лет до сорока. И вот, с годами, Серёга как будто охладел к охоте. По утрам он уже не вскакивал и не хватался за ствол. Происходило это раз в месяц, а то и того реже, да и не было того прежнего задора – со стороны можно было подумать, что приелось. Ствол безжизненно болтался на стене, словно уже не нужная вещь. Главное, что сам Серёга не замечал этой перемены. Всё больше он просто лежал на кровати и глазел в телевизор. Иногда он просто выходил побродить по лесу с ружьишком, но как-то нехотя, что даже не распрямлял ствол. Переломленное ружьё безжизненно болталось у него на согнутой руке и при ходьбе било стволом по коленкам. Шутку свою он давно забыл и не употреблял уже лет пять или шесть.

И вот как-то раз, сидя с мужиками в бане, кто-то спросил его: « Серёга! Как там у тебя про охоту? Ну-ка скажи». И тут Серёга задумался. То ли от безмерного количества пива, выпитого в бане, то ли действительно от потери интереса к охоте он так и не смог вспомнить свою знаменитую шутку. На языке крутилось что-то, но никак не вырисовывалось в складный забытый каламбур. Суть каламбура он помнил, вот только не мог скомпоновать и подобрать слова в искромётную прибаутку. Серёга даже бросил пить пиво, и всё оставшееся время был задумчивым, а после бани так и ушёл в мрачном состоянии домой. Дома он много думал, не день и не два о том, что же с ним случилось? Что произошло, и почему нет той пленительной остроты прежних чувств? Но, так и не придя к определённому умозаключению, решил немного взбодриться, вернуть себя прежнего. Так хотелось ему опять вернуться  домой далеко за полночь, с опущенным переломленным посередине стволом, измотанным, ободранным, грязным, уставшим, но довольным.

Вспоминая шутку про охоту, он вдруг подумал, что его страсть к охоте чем-то напоминает другую человеческую страсть. «А что если попробовать разгорячить себя теми же методами?» - подумал он. И тут же взялся за реализацию своей идеи. Первое, что пришло ему в голову, это попробовать почаще ходить на охоту, мол, аппетит приходит во время еды, стерпится-слюбится и всё такое. Он шлялся по лесам все выходные на пролёт, даже потратил две недели отпуска, но желания резким движением руки распрямить ружьё и задрать ствол над горизонтом так и не приходило. Пробовал даже, что называется, взмокнуть, погружаясь в трясину болт, но всё было тщетно – желание не появлялось.

Тогда он решил прибегнуть к другим методам возбуждения страсти – надо побольше заниматься оружием, и оно в ответ на любовь к нему должно ответить взаимностью. Он достал ружейное масло, густо намазал им ствол, зажал его в руке через тряпку и стал яростно тереть возвратно-поступательными движениями. Так продолжалось около получаса, пока процедура не утомила горе-охотника. Он обливался потом, натёр металл до блеска, а ладони до мозолей, но так ничего и не добился – ствол вяло болтался на колене упорно глядя в землю.

Он не раз пробовал листать охотничьи журналы с надеждой на то, что вид добычи воспламенит его чувства, и рука сама потянется к стволу. Но утки на картинках казались обычной птицей, зачастую просто убитой не только в прямом смысле, но и с точки зрения охотничьего эротизма. Даже те, которые находились в неимоверно гармоничных позах, на взлёте, и, казалось бы, сама картинка кричала: «Поймай меня!», даже они не производили на Сергея ни малейшего впечатления.

На другой день, смотря очередную «мыльную оперу», его осенила мысль попробовать что называется «на стороне». С утра было решено изменить утиной охоте, и пойти охотиться на кабана. Часов до двенадцати он с мыслями о встрече кабана бродил по бурелому. Мысли же, надо отметить, были не особо светлые и зачастую пугали образами и чересчур пышными поросячьими формами. А когда произошла, наконец, долгожданная встреча, то отвращению к увиденному не было предела. Вид кабана просто убил в нём какое-либо желание охотиться. Что уж там говорить о вскидывании ружья,  руки в этот момент дали такую слабину, что конец ствола потом пришлось чистить от земли.

Сергей совсем расстроился, но тут же смекнул, что в следующий раз надо идти охотиться на более грациозное животное. Охота на лань также не увенчалась успехом - пойди найди её в наших краях. Пришлось заплатить не малые деньги, чтобы попасть на охоту в заказник. Отсчитывая егерю свои кровные, Серёга никак не мог избавиться от чувства, что снимает проститутку.  А когда через два часа поиска лани, на него вышла молодая стройная самка, передвигаясь на тонких копытцах, словно на каблучках, то ассоциация повторилась с новой силой, и чувство отвращения опять заполонило его. Ствол, казалось, теперь уже никогда не будет подниматься над горизонтом.

Было решено снова вернуться на «старые рельсы» – к утиной охоте. Идея состояла в том, что надо было применить метод: «не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки». Спиртное должно было подогреть воображение, оживить угасшую страсть и … в общем, на него возлагалась очередная надежда. Встав рано утром, Серёга выпил три стопарика водки почти без закуски. Ещё полбутылки он взял с собой, чтобы догнаться перед самой охотой. Но чуда не случилось. От водки хоть и стало повеселее, но потенции не прибавилось – он даже совсем перестал чувствовать ружьё. Далеко за полночь наш герой возвратился с опущенным переломленным посередине стволом, измотанный, ободранный, грязный, уставший и… недовольный.

«Что же делать? – думал Серёга.- Может попробовать ролевые игры?» Вспомнилось, как когда-то с женой они попробовали поиграть в «больного и медсестру». Атмосфера смены ситуации имела такое эмоциональное воздействие, что в ту ночь Серёга был «на коне» аж четыре раза. «Да! Точно! Надо попробовать».

Предлагаю моему уважаемому читателю придумать одну из таких ролевых игр на тему охотника и настоящей утки. Сложно, да? Но, как вы понимаете из прочитанного, наш Сергей был человеком творческим. Он купил дикую утку, привязал её за лапу к дереву около болота и стал за ней ухаживать: копал ей весь день толстеньких аппетитных червячков, откармливал свежепойманной рыбёшкой, отгонял мух и комаров, даже пару раз приносил по букету полевых цветов, которые утка с аппетитом сожрала. И, понятное дело, утиное сердце растаяло – отожравшись, она стала неистово подзывать селезня. Тот не заставил себя долго ждать. Серёга рассчитывал, что при виде конкурента в нём вспыхнет огонь ненависти, и жизнь селезня будет положена на алтарь любви. Но, к сожалению, ни какого чувства по поводу измены он не испытал, и молча наблюдал из засады как ему наставляют рога.

Следующая идея была таковой – надо сменить обстановку. По опыту с женой напрашивался вариант кухни, но стрелять там было очень накладно. Варианты с лифтом и задним сиденьем автомобиля тоже как-то не подходили. Приевшаяся обстановка леса была заменена руинами заброшенного завода. Когда они с уткой прибыли на место, то стало понятно, что если отпустить утку, то она сразу улетит, а стрелять в привязанную утку не было никакого желания. Других вариантов смены обстановки не просматривалось, ну не ехать же ради этого в горы или каракумы?

Ещё одну из надежд давала мысль, касаемо аналогии с оральным сексом. Он вспомнил, какую свежесть в отношения приносит это занятие, насколько острее становятся ощущения, какой нежностью он проникается к своей половинке. «Но как применить это к охоте? Не бегать же за уткой и уговаривать её на такое. Да и что ей предложить-то? Ствол что ли? Тьфу ты, бред какой-то!» - Серёга совсем расстроился и опустил руки.

Оставалось последнее средство, к которому и в семейных отношениях прибегают, когда все методы уже испробованы – психолог. Собравшись духом, горе-охотник взял последнюю заначку и пошёл сдаваться эскулапу. Но тот его не принял, сказал, что за такую маленькую сумму только от импотенции вылечить можно, а тут случай серьёзный. Через два месяца Серёга, накопив обозначенную сумму и взяв двухнедельный отпуск, вновь явился на лечение вместе со стволом. Психолог, ни слова не говоря забрал деньги, усадил его в свою машину и повёз. Ехали долго, часов двенадцать.  Потом больного вывели из машины и с завязанными глазами, вели ещё часов восемь по лесам и болотам. Когда силы уже были на исходе – больному развязали глаза, и он увидел, что находится посреди лесной опушки, на которой стоит небольшая охотничья избёнка.

«Вот, - сказал доктор. – здесь пока и поживи. Приду за тобой через две недели».

Сергей не успел оглядеться, как доктор исчез в предрассветных сумерках. Первый день прошёл быстро – измождённый долгой дорогой он проспал почти до заката. А на второй день уже явно почувствовал сильнейший голод. Но в избёнке не было ничего съестного кроме соли. Серёга с отвращением посмотрел на ружьё и решил идти собирать ягоды и грибы. Но, видно, место было подобрано не случайно  – далеко за полночь наш герой возвратился измотанный, ободранный, грязный, уставший, недовольный, да ещё и голодный как собака.

Однако, на следующее утро от ружья по-прежнему подташнивало. Рыбалка показалась спасительным решением. Но, похоже, и рыбой местные края не славились. Рука то и дело самопроизвольно тянулась за листиком и травинкой, но организм отказывался воспринимать «сено». К концу третьего дня хотелось выть от голода, а тяги к охоте так и не появилось. Серёга решил плюнуть на лечение и поскорее добраться до людей, чтобы окончательно не сгинуть. На всякий случай он решил делать на деревьях заметки, чтобы в случае чего добраться обратно. Оказалось, что это была правильная мысль – к утру четвёртого дня пути, не найдя выхода из окружавшего лес болота, по своим же метка, он возвратился в избёнку измотанный, ободранный, грязный, уставший, недовольный и голодный как волк, КАК ТЫСЯЧА ВОЛКОВ!  Попадись ему навстречу какая-нибудь живность, он сожрал бы её живьём. Казалось, что все инстинкты первобытного человека ожили в нём с неистовой силой. Глаза его горели, на губах белела пересохшая слюна, руки были готовы быстрым движением перехватить любое живое существо попавшее в поле зрения и тут же растерзать в зверином неистовстве. Серёга схватил ружьё, и обуреваемый голодом, стремительно помчался в лес.

Канонада в лесу продолжалась до самого полудня, пока не кончились патроны. Но и после этого Серёга долго бегал по лесу пытаясь добыть ещё хоть что-нибудь с помощью приклада. Далеко за полночь наш герой вернулся в избёнку с опущенным переломленным посередине стволом, измотанный, ободранный, грязный, уставший, но сытый и ДОВОЛЬНЫЙ...


«Охота – это когда тебе и ей охота», - смеялся Серёга в бане за пивом, в очередной раз рассказывая про свои охотничьи приключения.