Остров не отпускает.
– Малыш, а ты знаешь, что нам надо сделать с этим вторым ключом, чтобы выбраться с Острова?
– Да какая разница. Главное, он у нас есть. Сейчас сядем в лодку и домой. Не, позавтракаем сначала. Тихон, небось, уже нежнейшие отбивные приготовил.
– Думаю, все-таки, разница есть. Так просто нас отсюда не выпустят. Если бы было без разницы, то зачем нам этот второй ключ, когда есть первый. А кстати, не знаешь, где он?
– Лежал на подоконнике в холле.
Они вошли в гостиную. Было тихо, пусто и безжизненно. Словно с их уходом из замка исчезли и все остальные его обитатели.
– Тааак. Ну и где завтрак?
– Дома позавтракаем.
– Не. Ну, до дома еще плыть, потом идти. А есть-то сейчас хочется. Я бы съел чего-нибудь, все равно что, лишь бы из мяса.
– Пошли, Малыш, пока здесь никого нет. Не нравится мне эта тишина.
Софи подошла к окну. На подоконнике ничего не было. Подошла к другому. Тоже ничего.
– Малыш, где ты видел ключ?
– На подоконнике.
– Тут ничего нет.
– Да не у этого окна, соседнего.
– Там тоже ничего нет.
– Хм. Действительно нет. И здесь нет. Ну, значит кто-то его убрал.
– Кто?
– Да какая разница, Софи. У нас же есть ключ. Хватит нам одного. Пошли, раз собрались уходить.
Они спустились по лестнице. Открыли огромную дверь. Перед входом большая мраморная площадка с балюстрадой и лестница, ведущая к воде.
Как же было здесь красиво в это раннее тихое утро. Солнце обещало теплый летний день. Золотистая рябь воды обещала добавить в этот день прохладу. Звонкое чириканье птиц обещало насладить слух немудреной музыкой Острова. Деревья, склонившиеся над водой, и кустарники с большими красными и розовыми цветочными гроздьями, облепившими стены замка, обещали радовать взгляд при прогулке вдоль замка.
Софи вздохнула. “Погулять бы еще немножко. Здесь так мило. Нет. Домой, домой. А то опять в какую-нибудь историю вляпаюсь”.
Они спустились по лестнице. Сели в лодку. Лодка не двигалась. Она покачивалась на волнах, но, несмотря на течение, не отплывала от мраморной лестницы, словно была привязана к ней невидимыми канатами. Весел не было.
“Сюда лодка плыла сама. Обратно тоже должна плыть сама. Но почему …?... камень, у меня же есть камень Сильвии. Он меня сюда привел. Значит он и вывести отсюда должен”.
Софи достала лунный камень. Он был тускл и скучен словно обычная галька.
Софи пыталась вспомнить мельчайшие подробности того, как она сюда попала. “Приплыла, поднялась к замку, вынула камень, он упал и чуть не исчез в воде. Но зато помог мне найти ключ. Затем я открыла дверь. А сейчас,… сейчас я же не заперла ее”.
Софи подошла к двери и попыталась закрыть ее найденным ключом. Но дверь не закрывалась. Ключ не подходил. Настроение сразу упало и утро стало таким же тусклым и скучным как лунный камень.
Софи села на лестницу, уронила голову на колени и заплакала.
Почему она плакала, она и сама хорошо не понимала. Ведь совсем недавно она любовалась каналом, замком, цветущими кустарниками и не очень-то спешила уезжать отсюда, мечтала погулять вокруг замка, и может быть все-таки вляпаться еще в какие-нибудь приключения. Но ей вдруг стало жалко того счастья, которое подарил ей найденный ключ. Он был символом разгадки тайны Острова. И Софи в тот момент впервые после долгих долгих лет почувствовала себя всесильной и уверенной.
А впрочем, почему это она решила, что разгадала тайну? Что такого она узнала? Познакомилась с Вильо. Увидела семейный совет драконов ндхау. И все. Ну, ключ нашла, который оказался не тем ключом. А кстати, где же первый ключ?
Скрипнула дверь.
– Вернулись. А я пончиков нажарил и творожную запеканку сделал. Завтрак подан, Ваше Величество, ... тьфу ты, … то есть Софи. – на крыльце стоял Тихон.
– А котлетки, там, или отбивную ты тоже приготовил? – Малыш скакал через две ступеньки и, не задерживаясь на верхней площадке, юркнул в дверь.
Тихон сделал вид, что его не замечает, только кончики ушей у него нервно дергались.
Завтрак прошел в молчании. “Тихон, конечно, отвертится, но надо попробовать”.
– Тихон, а где ключ?
Кот чуть не подавился последним куском красиво зажаренной рыбы, которую он один всю и съел.
– Какой ключ?
– От входной двери. Когда я вошла в замок, у меня был ключ, которым я открыла входную дверь. Ключ я положила на подоконник в холле. Сейчас его там нет.
– Аааа,… этот,… я его в библиотеку отнес. Думаю, чего он тут лежит. Потеряется еще. Вот и отнес. Там сохраннее будет. Я его там на подоконник положил.
“Опять врет”, – подумала Софи.
Но после завтрака она все-таки поднялась в библиотеку.
В ней по-прежнему было тихо и пусто. Библиотекаря тоже не было видно. Софи обошла все окна. На подоконниках ничего не было.
– Добрый день, Софи. Как идет исследование Острова?
Софи обернулась. Библиотекарь стоял у своего стола с каким-то очень старым манускриптом.
– Здравствуйте. Здесь живут драконы. И с одним из них я, кажется, подружилась.
– Драконы?! Как интересно. Так у нас настоящий сказочный Остров. Надо все это записать. Расскажи мне о своих приключениях, Софи.
И девочка с удовольствием стала рассказывать обо всем пережитом, со смехом описывая забавные ситуации и немного, ну совсем чуть-чуть, преувеличивая встретившиеся на ее пути опасности.
Уходя, она почти случайно бросила взгляд на подоконник окна крайнего от двери. Там лежал ключ. Большой, тяжелый, покрытый затейливой резьбой. Софи была уверена, что когда она входила его здесь не было.
“Исчезают, появляются,… когда хотят и где хотят… Это все очень утомительно, когда ничто не лежит на своих местах. – Софи улыбнулась. – А впрочем в моей комнате такой же беспорядок. А может это порядок такой. Положил в одном месте, взял в другом. Так порой интересней бывает. Правда, когда вещь срочно нужна, а ее нет, – Софи вздохнула, – тогда не до интереса”.
Она взяла ключ и сбежала на первый этаж. Там остался ее рюкзачок.
Вот они, два ключа. Одинаковые. Нет. Только на первый взгляд. Чем больше Софи их рассматривала и сравнивала, тем больше находила отличий. И бородки у них разные, и по-разному выгравирован узор на стержне, и головки тоже отличаются.
Софи вышла из замка. Подходил к концу еще один день, а она так по-прежнему ничего и не узнала. Загадки цеплялись одна за другую и их становилось все больше и больше.
Она прошла по узкой тропинке между обводным каналом и стеной замка почти до угловой башни. Здесь в мощной замковой стене была устроена небольшая ниша со встроенной каменной скамьей. Подступы к ней были прикрыты цветущими кустарниками и диким виноградом. Ниша видна была только с той стороны, с которой она подходила. Софи свернула с тропинки, села на скамью.
Закинув голову, она рассматривала закатное небо, плывущие облака, верх угловой башни. Низ виден не был из-за зарослей, которые плотной стеной стояли между нишей со скамьей и дверью угловой башни. Это ее и спасло, потому что дверь скрипнула, открылась и из башни кто-то вышел.
И Софи услышала следующий разговор…
Тайна ключей.
– Ну и что за спешность? Я же просил зря не беспокоить и не вызывать в замок. Когда придет время, мы здесь сами появимся.
Этот голос был незнаком Софи. Зато второй она узнала.
– Софи знает тайну ключа, – услышала она голос Тихона.
– С чего ты взял? Тайну ключа на Острове вообще никто не знает. Только три человека,… правда один из них кот. Уж не ты ли и выболтал ее?
– Я ни словом, ни жестом не обмолвился о ключе. Но она сегодня интересовалась им. Причем именно после того, как вернулась с Острова. Заметь, после, а не до… Значит на Острове и узнала, а не в замке.
– Ладно, оставим это пока. Что именно она знает и что ты предпринял?
– Что именно, не знаю. Но она спрашивала про ключ от замка. Думаю неспроста, значит что-то знает. Я подсунул ей ключ от библиотеки.
– Какой ключ ты ей подсунул? – голос зловеще зашипел. – Где ты его взял?
– В замковой кладовой, где все ключи хранятся. На гвозде, где у нас висит ключ от библиотеки.
– Болван. Я туда повесил ключ от замка.
– Ты? Когда успел?
– У тебя в замке сплошной беспорядок. Ключ от замка валялся на подоконнике в холле еще и на следующий день после бала. Я его взял и убрал в кладовую. Но повесил на гвоздь для ключа от библиотеки.
– А, так это ты его прибрал, значит. А я-то думаю, кто в замке хозяйничает. Порядок наводит. Мне пытается помочь. Да все втихаря, не предупреждая. С чего такое рвение?
– Ехидничаешь. Выгородить себя пытаешься. Да поздно, поздно уже. Ключ-то у девчонки. По твоей вине. Тебе за это отвечать придется. На сей раз Королева не пощадит тебя.
– Повторяю еще раз: у Софи ключ от библиотеки. Тот самый, который лежал на подоконнике в холле и в ночь бала, и на следующее утро. Ключ от замка я давно прибрал и спрятал. И заменил его ключом от библиотеки. А то ведь знаешь, мало ли что. Вдруг Софи оказалась бы чересчур дотошной. Она и так слишком много всего примечает. Это ведь я рядом с ней-то живу. Это ведь я все ваши чересчур ретивые оплошности пытаюсь исправлять. Иногда успеваю, иногда нет. Вот и опять лишь благодаря мне у нее пока нет ключа, но уже ясно, что именно его она будет искать на Острове. Так что, – голос Тихона был ехидно-ласковый, – предупредить хочу, в очередной раз: не лезьте в чужой монастырь со своим уставом, лучше в своем порядок наведите.
– Угрожаешь?
– Предупреждаю.
Скрипнула дверь. Все стихло.
– Ну погоди, драный кот. Мы до тебя все равно доберемся. Если девчонка заинтересовалась ключом, она их получит, – зло, почти шипя, проговорил незнакомый голос.
Шаги стали удаляться. Уже издалека до Софи донесся невнятный разговор. Затем плеск весел. Все стихло.
Софи долго не решалась выйти из своего укрытия. Но и когда выбралась, страх все еще волнами накатывал на нее и она, не оглядываясь, побежала к главному входу. Войти через угловую башню она побоялась. Только в гостиной она почувствовала себя в безопасности. И совсем успокоилась, когда поднялась к себе в спальню.
И уже здесь, окончательно успокоившись, Софи оказалась в состоянии начать думать над тем, что случилось в последнее время. Она попыталась собрать воедино ту небольшую информацию, которая доставалась ей с таким трудом и такими маленькими порциями.
Итак, замок и Остров находятся в явной вражде, пока еще не открытой, но уже и не скрываемой. Кольцо лабиринтов между ними видимо не зря. Ни та, ни другая сторона не решаются войти в них. И вражда ограничивается пока только взаимными интригами.
И два ключа тоже не зря. Надо искать оба и находить подходы к каждому, кто его прячет или владеет. И как же это сделать, если они друг с другом враждуют, и каждый пытается выслужиться перед Королевой, и не выпустить ее с Острова?
Королева – это несомненно Сильвия.
“Ну вот почему она не хочет меня отсюда выпустить? Ведь помнится, она не очень-то меня сюда хотела отправить. Предлагала подумать, все взвесить, а теперь… что случилось? Так, минуточку, а почему я решила, что это Сильвия меня не хочет выпустить отсюда? А если это и есть часть тайны Острова, которую надо разгадать, чтобы вернуться домой. Ведь Сильвия предупреждала, что будет нелегко”.
Софи подошла к окну. Солнце почти закатилось, но мягкие еще золотистые сумерки сделали остров и замок такими теплыми и домашними, что Софи снова, также как утром, стало легко и радостно.
“Все-таки, как он прекрасен этот Остров и этот замок”, – успела подумать она и услышала знакомые бубенчики.
– Иосиф, – она обернулась. Никого не было.
“Зеркало, я могу его увидеть в зеркало. Где рюкзак?”
Софи вспомнила, что оставила его в гостиной. Спустилась вниз, сбежала, перепрыгивая через ступеньки. Рюкзачка нигде не было. “Ну, Тихон”, – возмутилась было она, но тут увидела его, засунутого глубоко под банкетку, стоявшую у стены с портретами.
Она схватила его и вновь понеслась на третий этаж. В комнате было тихо.
– Иосиф, – позвала Софи.
Тихо. Софи обиделась. Не подождал, ушел.
Она достала зеркало и стала рассматривать свое обиженное лицо. Сзади что-то мелькнуло. Софи насторожилась. Обернулась. Никого. Снова взгляд в зеркало. В углу кто-то стоял. Разобрать: кто это, мешал балдахин. Софи обошла кровать и снова через зеркало взглянула в угол.
Иосиф беззвучно смеялся, зажимая колокольчики на колпаке руками, чтобы не бренчали. Софи решила, сначала не разговаривать с ним. Но, увидев в зеркале свое обиженное лицо, надутые губки, гневно суженные глаза и презрительно задранный нос, не выдержала и тоже засмеялась.
– Иосиф, ну что ты прячешься? – все еще смеясь, упрекнула она его. – Ты мне нужен, а прячешься.
Иосиф перестал смеяться, но колокольчики не отпустил. Подошел к кровати, сел. Софи села рядом, держа зеркало так, чтобы ей было видно лицо Иосифа. Перестав смеяться, оно стало тревожно-озабоченным.
– Софи, мне случайно удалось подслушать разговор двух бюриков. Они спорили, дать ли тебе подлинный ключ или подсовывать подделки. Но, по-моему, так ничего и не решили. Очень разгорячились, чуть до рукопашной не дошли и разошлись злые и недовольные друг другом.
– А кто такие бюрики?
– Это чиновничье сословие нашего Острова. Они тут что-то делают, но что, никто толком не знает. Если приходится с ними сталкиваться, то они суют всякие разные бумажки, доказывающие их правоту, и тогда начинается безумная тягомотная волокита там, где все можно решить в пять-десять минут, используя здравый смысл. В общем, мелкий такой народец, но упертый и занудный.
– Они карлики?
– Ну да, типа того.
– Ага, с одним из них я уже познакомилась, – задумчиво сказала Софи. И вспомнила, что ключ (правда поддельный) у нее появился, когда Хранитель стрелы выдал ее драконам ндхау.
– Тебе что-нибудь понятно про эти ключи?
– Да не очень пока, – и Софи рассказала все, что она знала.
– Тааак, – протянул Иосиф. – Два ключа значит. Однажды я столкнулся с ситуацией, когда один ключ открывал дверь, а другой, такой же, – он задумался, – или почти такой, – медленно протянул он, – закрывал ее. Похоже у тебя такая же ситуация.
– Да, возможно, – Софи быстро оглянулась, но никого не увидела. Она снова посмотрела в зеркало. – Это вполне объясняет необходимость двух ключей.
– Итак, подведем итоги. У нас есть два ключа и оба фальшивые. Один не от входной двери замка, а от библиотеки. Значит, найдя другой, мы не сможем его сравнить, чтобы проверить подлинность. Ну и второй фальшивый, потому как он не запирает замок. Следовательно, надо искать два ключа, но параллельно, чтобы Тихон не догадался, что мы знаем, что первый не от замка.
– Но как его искать? Замок-то огромен.
– Остров тоже. Но ведь один ключ ты же получила, пусть он и не настоящий. Слушай сердце, оно будет подсказывать тебе направление поиска.
Послышался тихий далекий свист.
– Мне пора.
Невидимые руки обняли ее за плечи. Софи вздохнула.
– Не исчезай надолго, Иосиф. Мне очень нужна твоя поддержка.
– Хорошо. Пока.
Иосиф встал. Чуть слышно звякнули колокольца и стало тихо.
“Да, Тихон не должен догадаться, что я знаю, что первый ключ не от замка. Значит завтра надо снова идти на Остров. А потом незаметно искать в замке”.
Софи вспомнила о карте. Она в гостиной. Надо пойти и еще раз поизучать ее. Ну и наметить завтрашний маршрут.
Софи спустилась вниз и … замерла на последней ступеньке лестницы, выведшей ее в гостиную.
Комната, освещенная мягким приглушенным светом, была таинственно прекрасной. Стол накрыт белоснежной скатертью, украшенной богатой вышивкой и кружевом. На столе стояли цветы и свечи. И два прибора.
Визит вежливости.
Софи вошла в гостиную. Огляделась. Зал был пуст и тих. И от этой пустоты и тишины тревожно забилось сердце. Она уже было собралась позвать Малыша, но сзади послышались шаги и сразу же она услышала:
– Добрый вечер, Ваше Величество. Вы уже готовы к приему. Это похвально. Королева будет с минуты на минуту.
Софи обернулась. Главный Дворецкий Тихон при параде, сама предупредительность и почтение, стоял перед ней и с чуть заметной иронией осматривал ее поношенные джинсы и майку.
– Прием? Какой прием? – Софи растерялась. “Что еще за прием. Этого еще не хватало”, – тревожно закрутилось в голове. – Какой прием, Тихон? Я ничего о нем не знаю.
– Королева Гертруда, королева соседнего острова, нанесет Вам сегодня вечером визит вежливости.
Софи вспомнила, что эту самую королеву она видела в ночь после бала. Тогда она вовсе не была вежливой. Чего же ей сейчас понабилось?
– Но … – Софи смущенно оглядела себя, – я еще не готова. Я сейчас переоденусь и спущусь.
– Поздно. Королева Гертруда уже прибыла.
Снаружи раздался приглушенный толстыми стенами звук фанфар. Тотчас же распахнулась входная дверь и важная гостья величественно и торжественно вошла в гостиную. Она была царственно хороша. Маленькая Николь семенила сзади.
В знак приветствия королева склонила голову. Поднимая ее, небрежно с тем же ироничным выражением оглядела Софи. Николь сделала реверанс. Робко взглянула на девочку, затем торопливо оглядела комнату и живые карие глаза спрятались под пушистой челкой.
Софи стряхнула оцепенение. Небрежно кивнула в ответ и … так как терять уже было нечего, этикета она все равно не знала, да и наверняка все его основные правила уже давно нарушила,… она предложила:
– Садитесь за стол, Ваше Величество. Будем ужинать. Я чертовски проголодалась.
Она первая уселась на свое место и, не дожидаясь пока королева Гертруда займет свое, приказала Главному Дворецкому:
– Тихон, велите подавать ужин.
Тихон, не выказывая своего раздражения, “или и в самом деле не взбешен?”, дождался, когда королева Гертруда сядет, выждал еще малюсенькую паузу и кому-то чуть заметно кивнул. Затем подошел к столу и начал разливать вино в высокие хрустальные фужеры.
Софи заволновалась. Спиртное она еще ни разу не пробовала. Она знала, что последствия его употребления бывают печальные и неприятные, и не понимала, как ей сейчас себя вести. “Сделаю вид, что пью. И все, – решила она. – В конце концов, это королевский ужин, а не подростковая тусовка”. Она намочила губы и поставила фужер на стол. К ее удивлению в ее фужере оказалась кока-кола. Интересно у королевы тоже кока-кола или все-таки вино? Ей стало весело и захотелось еще глотнуть кока-колы. Она уже потянулась к фужеру, как вдруг где-то рядом услышала чей-то быстрый шепот: “Осторожно, Софи. Будь внимательна”.
Софи взглянула на королеву. Та потягивала вино и … или это ей показалось? … поверх фужера наблюдала за ней. Софи бросила быстрый взгляд на Тихона. Тот торопливо опустил глаза. Слишком торопливо, как показалось Софи. Тааак. Софи решила больше не пить.
Пауза молчания неприлично затягивалась.
– Чем обязана… эээ… вашему визиту… эээ… вашему посещению моего… – Софи пыталась вспомнить все вычитанные ею когда-либо варианты светских бесед, но ничего не припоминалось. “Короче, ты чё сюда приперлась”, – чуть не произнесла она вслух.
Королева Гертруда величественно поставила на стол фужер, покровительственно улыбнулась.
– Я приехала засвидетельствовать Вам свое почтение. Тогда, в день бала, я не смогла Вам его оказать, т.к. вы куда-то неожиданно исчезли и больше не появлялись. О нет, нет не оправдывайтесь,… – Софи вообще-то и не собиралась оправдываться, – … я прекрасно понимаю, государственные дела требуют постоянного внимания королевских особ. И нет нам от них покоя ни днем, ни ночью, ни в будни, ни в праздники, – она скорбно вздохнула. – Понимаю и не осуждаю Вас за то, что Вы покинули бал ни с кем не простившись,… – “Однако заметила, что я ни с кем не простилась. Следила, что ли?” – … тем не менее, бал был чудесный, замечательный, уверяю Вас. Я была в восторге. – “Лжет и не краснеет. Ведь уехала-то в раздражении и бешенстве. Хорошо, что она меня не признала в костюме Золушки после полуночи”. – Такого величественного и торжественного бала я давно не посещала. В этом сезоне он самый лучший из всех окрестных балов. Уверяю Вас. Да нет, ну что я… не только в этом, но и за несколько последних сезонов он лучший. – “Что она мне так нагло и неприкрыто льстит? Что ей от меня нужно?”
Тем временем на столе появились всякие закуски, салаты и горячие блюда и Софи набросилась на еду, вполуха слушая приторно-сладкие речи Гертруды. “От десерта по-видимому придется отказаться. От ее сладостей меня уже и так тошнит”. И вдруг Софи насторожилась.
– … поэтому Вы непременно должны меня навестить. Приезжайте. Вам все это понравится. – “Что я там такое важное пропустила? Зачем мне к ней надо ехать?” – А впрочем, может быть не будем откладывать? Поехали прямо сейчас. Моя яхта вместительная и Вы не будете испытывать никаких неудобств.
Софи оторвалась от своего ужина и уставилась на королеву Гертруду. Та через весь стол ласково улыбалась ей. Эта благодушная и обаятельная улыбка словно плавала над всем столом, над вазами с цветами и фруктами, над бутылками с вином или кока-колой (?), над тарелками с закусками, салатницами, соусницами, над мерцающими свечами в богато украшенных бронзовых подсвечниках.
А если взять и уехать с ней? Вот прямо сейчас. Все бросить и уехать. Она-то с этим Островом никак не связана. У неё свой есть. Значит он ее держать не будет, отпустит. И я с ней. Надо решаться, пока есть такой случай прекрасный.
– Ну так что же? Едем?
Королева Гертруда встала. Величественная и важная, полная достоинства и уверенности в себе. Софи залюбовалась ею. Вот какой надо быть. Царственной, внимательной, доброй, щедрой. Пригласила к себе на Остров, предложила королевскую яхту, обещает, что будет весело и интересно. Да, это не то, что Сильвия. Заманила на Остров и бросила. Все. Пора ехать. Где вещи? Ага, вот и рюкзак.
Софи невольно взглянула на портрет, где в первый день увидела Сильвию, и который все остальные дни оставался пуст. Взглянула и остолбенела. Сильвия опять была на портрете. Она была все в том же богато украшенном кружевами и драгоценными камнями серебристом парчовом платье, а у ее ног лежал … Малыш. Софи тихо ахнула. “Малыш, как же я о тебе-то забыла?”
– Малыш, – позвала она. Пес не откликнулся – Мне надо отыскать Малыша, моего небольшого песика.
Улыбка сошла с лица королевы Гертруды и оно как-то сразу полиняло.
– Никаких собак. И ждать я не намерена. Или сейчас, или … – ее раздражение погасил удивленный взгляд Софи. Королева Гертруда вновь попыталась улыбнуться. Но сейчас в улыбке невооруженным взглядом была видна фальшь, фальшь, одна фальшь и Гертруда, поняв это, бросила улыбаться, – … второй такой случай тебе может больше не представиться. Решай быстрее. Я не люблю, когда меня заставляют ждать.
Софи бросила рюкзак на скамью. Сделала реверанс, небрежный, неизящный, скорее карикатурный.
– До свиданья, Ваше Величество. Счастливого пути. У меня еще есть дела на этом Острове. Закончу с ними и вот может быть тогда…
– Смотри, пожалеешь, что не поехала сейчас со мной.
– Угрожаете?
Королева Гертруда резко вздернула голову. Презрительно посмотрела на Софи, повернулась и вышла, не сказав больше ни слова.
– Скатертью дорога.
Софи устало опустилась на стул. Что же это было за наваждение? Она снова взглянула на портрет. Сильвия улыбалась, немножко, чуть-чуть, самыми кончиками губ. Так улыбаться умела только она. Это была чуть насмешливая, но не злая, а скорее все понимающая и глубоко видящая улыбка.
“Нет, Сильвия все-таки лучшее, потому что честнее”, – вдруг решила Софи.
Она посмотрела на собаку у ног Сильвии. И где же все-таки Малыш?
– Малыш, – позвала она. – Малыш!
Замок ответил напряженной тишиной. Начиналась очередная ночь на Острове.
Похищение.
Софи поднялась в спальню. Ни около нее, ни в ней Малыша не было. “Где же он?” – всерьез затревожилась Софи.
– Малыш! Малыш!
Она обошла замок. Ну не весь конечно, а только ту часть, которую знала и которая была ярко освещена. Малыша нигде не было. На ее зов он тоже не откликался. И вообще в замке стояла такая тишина, что Софи совсем стало не по себе и она поспешила в спальню.
Закрыла дверь, залезла в кровать, с головой укрылась одеялом.
“Надо поскорее уснуть и проснуться утром. И все будет как раньше. Малыш встретит меня у двери. Тихон подаст завтрак. А потом мы все вместе подумаем, в какую сторону отправиться исследовать остров”, – уговаривала она себя. Но сон не шел. Было страшно и одиноко. Софи почувствовала себя всеми оставленной и покинутой. “Даже Малыш меня бросил”. Слезы стали подниматься откуда-то из глубины души к глазам. Все ближе и ближе. Достигнув глаз, они стали перетекать на подушку. Софи тихо всхлипывала, боясь зареветь во весь голос.
Скрипнула дверь. Софи откинула одеяло. “Малыш!” – собиралась крикнуть она, но язык прилип к нёбу.
В неширокую щель падал неровный колеблющийся свет, по-видимому от свечи, и слышался чей-то тихий разговор.
– Спит. Не заметила, что мы ее пса похитили.
– Да нет, заметила. Боится только. Люди они ведь такие, … они по большей части боятся друзей выручать. Им лень или страшно. Ну и делают вид, что ничего не случилось. Думаешь, отчего они так много героических историй выдумывают. Да чтоб себя убедить, что они смелые и мужественные. А на самом-то деле …
Голоса противно захихикали и стали удаляться.
Малыша похитили!
Софи вскочила с кровати и … снова села. Голоса были правы. Она боялась. Она боялась идти одна в незнакомые уголки этого таинственного замка. Боялась темноты, непонятных теней, скрывающихся в этой темноте. Боялась тишины и звука собственных шагов в этой тишине.
Может быть подождать утра и при свете дня обыскать весь замок? Но ведь он, ее песик, где-то сидит сейчас запертый, может быть даже связанный. Дрожит от холода и голода. Ему еще страшнее и одинокее.
Софи вздохнула. Надо идти.
Подошла к двери, осторожно выглянула. На площадке и на лестнице никого не было.
Все знакомые ей коридоры, помещения, лестницы вечером и ночью освещались неярким светом, льющимся из плафонов, вделанных в стены и в потолок.
“На столе во время ужины были свечи”, – вспомнила Софи. Она спустилась вниз.
На столе по-прежнему стояли три подсвечника с пятью свечами в каждом. В двух подсвечниках свечи уже догорали. А в третьем, что стоял в центре стола, почему-то так и не были зажжены.
Вот и отлично. Софи вынула все пять свеч. Одну зажгла от догорающего последнего огарка и … села на стул около стола.
Куда идти? Где искать? Замок огромный. В нем и днем-то не сразу разберешься, а сейчас ночь. И вдруг Софи услышала тихое поскуливание. Очень очень тихое и какое-то безнадежное. Она насторожилась и прислушалась. Но вокруг была по-прежнему глухая и вязкая тишина. Наверное, ей это пригрезилось и все-таки Софи постаралась вспомнить, откуда шел звук.
– По-моему, из подвала, – неуверенно произнесла она. Ее тихий голос прозвучал так резко и незнакомо, что она вздрогнула и оглянулась.
Она по-прежнему было одна. А впрочем, в этом Замке никогда нельзя быть уверенным в том, что рядом никого нет. Его обитатели умеют очень успешно прятаться, возникать и исчезать в самых неожиданных местах и в самое неподходящее время.
“Надо идти”, – подгоняла себя Софи и продолжала сидеть, уставившись немигающим взглядом в одну точку. И вдруг она отчетливо увидела Малыша, лежащего на холодном каменном полу и тоскливо смотрящего в темноту. Он был привязан толстой веревкой к железному крюку, вбитому в стену. Веревка была вся в лохмотьях. Малыш пытался ее перегрызть. Но он ведь еще щенок, а веревка была искусно сплетена из разных сортов прочных нитей, так что даже не каждой взрослой собаке была по силам. Софи встрепенулась, стряхнула с себя оцепенение, взяла свечу и пошла к лестнице, ведущей в подвал.
“Ему плохо, а мне всего лишь страшно”, – уговаривала она себя, спускаясь в сырую темноту подвала.
Софи шла по широкому темному коридору. Свет свечи освещал лишь небольшое пространство вокруг нее и, что там впереди, видно не было. Иногда коридор, по которому она шла, пересекали другие коридоры, поуже. Но и они утопали в непроглядной темноте и Софи, поколебавшись немного, продолжала двигаться вперед.
Наконец она уткнулась в каменную стену. Тупик? На стене были неровно нарисованы две белые стрелы, направо и налево. Софи осмотрелась.
И справа, и слева были двери. Одна массивная железная, другая какая-то ветхая рассохшаяся деревянная. Она была полуоткрыта. Софи подошла к ней и осторожно заглянула за нее. За ней была все та же непроглядная тьма.
Железная дверь не поддавалась. Софи хотела уже надавить на нее посильнее, как вдруг услышала за ней какой-то шум и голоса. Она чуть успела спрятаться за деревянной дверью и прикрыть ее, чтобы свет свечи не выдал ее присутствия, как противоположная дверь отворилась и кто-то вышел из нее.
– Сегодня Клепп-большой не в настроении.
– Да, всех загонял. – Услышала она отрывок какого-то разговора и удаляющиеся шаги.
И снова тишина. Там, за железной дверью была какая-то деятельная жизнь и Софи решила туда пока не соваться, а осмотреть этот тихий коридор.
Коридор немного провел ее вперед, затем завернул налево. И тут в его глубине достаточно далеко Софи увидела очень слабый свет. Было тихо. Свет не приближался и не удалялся, только неровно мерцал, словно вдалеке горел факел, вделанный в стену.
Софи решилась продолжить свой путь.
Свет шел из четырех окон, проделанных в стене достаточно высоко от пола. За ними слышался какой-то гул, шум, окрики. Что-то шипело, гремело, звенело. Окна были высоко и Софи стала соображать, как бы добраться до них, чтобы посмотреть, что же происходит за нами.
Стены были неровные, выложенные из разных по размеру камней. Промежутки между ними были заделаны более легкими породами, которая местами выкрошилась или осела, образовав щели. Вот где пригодились Софи частые походы с отцом в горы, где отец учил ее лазить по крутым горным тропам. Нередко приходилось забираться на почти отвесные уступы за более крупными ягодами, красивым цветком или великолепным видом, открывавшимся оттуда.
Осмотревшись, Софи выбрала второе окно и не без труда, но все-таки добралась до него.
Еще немного усилий и вот она примостилась на каменном выступе, образовавшем что-то вроде карниза.
Подоконник был широкий и гладкий. Облокотясь на него, Софи осторожно заглянула внутрь.
Западня.
Она увидела огромную кухню. Посредине большого помещения находилось два ряда плит. На многих из них стояли большие и маленькие кастрюльки, сковороды, огромные чаны. В них что-то варилось, жарилось, пеклось. Стены кухни были уставлены самыми разными столами, шкафами, шкафчиками, корзинами и ящиками с различными овощами и фруктами. Между столами и плитами беспрерывно сновали повара и поварята, переговариваясь на ходу. Стучали ножи, гремели поварешки, шипело масло на сковородах, булькал бульон в кастрюлях, гудело пламя в печах и ко всему этому примешивался гомон и говор поваров и поварят. В общем, сущий ад. И как только они понимали друг друга в этом постоянном шуме?
Кухня была гораздо ниже того коридора, в котором находилась Софи. Народец, обслуживающий все эти плиты, сковородки и кастрюльки, был низкорослым, с маленькими глазками, огромными ушами и длинным носом, свисающим в виде хоботка почти до подбородка. Все были заняты делом. Никто не стоял, не сидел, не прохлаждался запросто так. Если они стояли у стола, то значит что-то там резали, чистили, потрошили. Если у плиты, то что-то мешали, перевертывали, добавляли. Передвигались они очень быстро и Софи казалось, что два поваренка, почти бегом несущие здоровенные кастрюли с какими-то кушаньями, непременно столкнутся. Но каждый раз они юрко сворачивали в разные стороны и удачно обходили друг друга.
Немного приглядевшись, Софи обратила внимание на несколько надсмотрщиков. Они стояли на небольших постаментах, находившихся в разных частях кухни и зорко следили за сложным процессов, время от времени отдавая зычные команды-распоряжения, которые неукоснительно выполнялись. Один или сразу несколько поварят бросали ту работу, которую делали, и спешили исполнять указание надсмотрщика.
“Чего они готовят в таких огромных количествах? Для кого? Или ожидается какой-то грандиозный прием, о котором я опять ничего не знаю?” – размышляла Софи, рассматривая весь этот динамичный и по-своему увлекательный процесс кухонной жизни.
Вся эта слаженная работа шла довольно гладко до тех пор, пока на сцене не появился новый персонаж. Софи не сразу его заметила. Сначала она обратила внимание на то, что внизу стало как-то потише. Затем увидела почти прямо перед собой очень толстого карлика. В ширину он был почти такой же, как в высоту. Он стоял на верхней площадке каменной лестницы, на которую Софи тоже до сего момента не обращала внимания, широко расставив ноги, видимо для устойчивости, и грозно осматривал зал. Вот его взгляд остановился на двух поварятах, летящих один с блюдом, другой с кастрюлькой, навстречу друг другу. Под этим взглядом оба поваренка съежились, дернулись одновременно в одну сторону, затем в другую и столкнулись. Разлетелись в разные стороны чищеные овощи, что нес один, вылилось на каменный пол содержимое кастрюльки, которую нес другой. Сами они лежали на полу, закрыв голову руками.
На кухне стало совсем тихо. Казалось, даже печи стали тише гореть, бульоны тише булькать, сковородки тише шипеть.
Толстый карлик самодовольно улыбнулся. Затем лицо его сморщилось. Он неуклюже затопал ногами и громко закричал противным писклявым голосом. Два надзирателя сорвались со своих мест, подбежали к лежащим поварятам, схватили их за шкирку и поволокли к боковой двери. Открыли ее. Оттуда полыхнул огонь, так показалось Софи, швырнули туда поварят и закрыли.
Софи отшатнулась от окна и чуть не свалилась с карниза.
Квадратный карлик удовлетворенно потер руки и вышел. И все снова закипело, заговорило, заскворчало, словно ничего и не было.
Софи собралась уже было слезть на пол, как услышала звук шагов с той стороны, откуда пришла. Софи обмерла. Ее-то здесь может быть и не заметят, но внизу на полу стоит зажженная свеча. Она непременно вызовет подозрительный интерес и ее обнаружат.
Спрятаться было негде. Софи сидела на карнизе и смотрела вниз. Вскоре в свет свечи вошли два карлика-поваренка.
– Клепп-большой сегодня лютует
– Да, натерпелся я страху.
– Зато легко на сегодня отделались.
– Да, работа в кладовой это отдых.
Они прошли мимо, словно не видя свечи, и растворились в темноте.
Софи слезла с карниза. Два раза поскальзывалась, один раз чуть не сорвалась. Она села на пол, прислонилась к стене. Руки и ноги дрожали. Сердце бешено билось, кровь стучала в висках. Почему карлики не заметили свечу? Не заинтересовались, не обратили внимания? Они что так были заняты собственными переживаниями? Или они слепые?
Софи взяла свечу и пошла вслед за ними. Через некоторое время она наткнулась на полуоткрытую дверь. Софи заглянула.
Это был большой склад. Длинные коридоры разных стеллажей, на которых чего только не было. Здесь была самая разнообразная кухонная утварь, и столовые приборы, и вазы, подсвечники и всякие украшающие жизнь и интерьер безделушки, рулоны каких-то тканей, что-то в коробках. Склад освещал тусклый свет пыльных ламп, которые были вделаны в потолок.
Софи осторожно бродила между стеллажами, пытаясь отыскать поварят. Она была уверена, что они зашли именно сюда. Наконец стали попадаться стеллажи с продуктами. Овощи, фрукты лежали в больших ящиках-контейнерах. На других стеллажах лежали сыры, окорока, колбасы. Здесь было гораздо прохладнее и Софи стала замерзать.
Она решила выбираться из этого склада, но поняла, что заблудилась. Ей казалось, что она идет назад, но становилось все холоднее и холоднее. Ей стали встречаться контейнеры с замороженными фруктами, чудесные изысканные торты и изящные разнообразные пирожные на больших и маленьких подносах.
Софи вспомнила, что проходила стеллажи с мехами, и пожалела, что не прихватила чего-нибудь тепленького. Наконец стало теплее и снова пошли стеллажи с фруктами. И тут Софи услышала какую-то возню и невнятное бормотание. В нише сидели два поваренка и перебирали картофель. Корзины с хорошим картофелем они относили к контейнерам на стеллажах. А плохой выкидывали в колодец, который находился здесь же в нише.
Только Софи собралась подобраться к ним поближе, чтобы расслышать их разговор (а вдруг что-нибудь важное услышит), как поварята встали, взяли по корзинке. Один выкинул содержимое своей в колодец, другой отнес в контейнер. И взявшись за руки, они пошли в ее сторону.
Софи залезла на стеллаж между двумя большими коробками. Два карлика-поваренка шли, взявшись за руки, как раз вдоль того стеллажа, на котором она спряталась. Тот, который был ближе к стеллажу, близко близко наклонялся к рельсу, который был прикреплен к нижней полке стеллажа. Словно вынюхивал что-то.
Подойдя к Софи, он задержался на секунду:
– Здесь что-то новое поставили.
И они пошли дальше.
Карлика были слепые и ориентировались на запах, благодаря своим длинным носам.
Софи вылезла из своего укрытия и пошла за ними, держась на расстоянии, но не упуская их из виду. Она уже не боялась, что ее увидят, но опасалась, что услышат. Ведь уши у них были большие. Возможно слух им тоже компенсировал отсутствие зрения.
Наконец сквозь стеллажи Софи увидела дверь, к которой направлялись поварята. Вот они вышли, дверь закрылась и … клац,… щелкнул замок.
– Эй, – тихо произнесла Софи, – Эй! – крикнула она громче и побежала.
Добежав, она дернула дверь, сильнее, еще раз. Заперто. Она оказалась в западне.
Побег.
“Ладно, – сдерживая тревогу, подумала Софи, – буду искать другой выход”.
И тут Софи увидела, что свеча погасла. Погасла, когда она кинулась к двери.
Софи очень берегла этот трепетный свет. Двигалась осторожно, оберегала свечу от сквозняков. Спичек у нее не было. И погасшая свеча обрекала ее на темноту. Здесь, на складе, светло, но в коридорах полная темнота. Да и кто знает, в какие еще помещения ей придется заглядывать.
“Одно к одному. Ну что же я какая невезучая. – Софи поняла, что собирается заплакать. – Так. Спокойно. Плачь, не плач, слезы все рано не помогут. Надо что-то делать”.
Софи огляделась. Склад. Ведь это же склад. Значит здесь могут быть спички.
И она вновь пошла бродить вдоль стеллажей, рассматривая их содержимое.
Спички она нашла. Тут же находились и свечи разных форм, цветов и размеров. И самые разнообразные фонарики, в которые можно поставить зажженную свечу и не бояться, что она потухнет. Софи выбрала легкий фонарик, стекла которого были украшены райскими птицами. По пути она прихватила еще небольшой рюкзачок, потому что свой оставила наверху, в гостиной, и меховую безрукавку. В подвале было прохладно. А еще она взяла нож в чехле с затейливой резьбой. Все-таки оружие. Мало ли что. Вдруг пригодится.
Собирая все эти вещи, она совсем успокоилась. Она даже стала что-то мурлыкать себе под нос. “Так, теперь надо набрать продуктов”, – деловито подумала она и пошла искать продовольственную часть склада.
Добравшись до него, она поняла, что очень голодна. Потрясения и переживания этой ночи вымотали ее. Софи ходила вдоль стеллажей и с наслаждением пробовала все, что нравилось ее взгляду. То, что еще нравилось и ее вкусу, она складывала в рюкзачок про запас, не замечая, что он тяжелеет и тяжелеет.
И вот в очередной раз положив в рюкзак приличный кусок понравившегося ей сыра, Софи закинула его на плечи, сделала несколько шагов и остановилась.
“Что я делаю, – подумала она. – Скоро с этим рюкзаком невозможно будет ходить. А ведь я сюда пришла искать Малыша, а не запасать еду. Эта противная еда отвлекла меня от моей цели”, – она с раздражением вытряхнула содержимое рюкзака в пустой контейнер. И злясь на себя, пошла прочь от него. Затем притормозила, остановилась. Вернулась. Критически осмотрев оставленные продукты, отобрала немного, вновь положила в рюкзак и, теперь уже удовлетворенная, пошла дальше.
Стеллажи, стеллажи, стеллажи, … Софи была где-то в глубине склада и никак не могла добраться до внешних стен, чтобы поискать еще какую-нибудь дверь или окно. Склад огромный. Ну не может такого быть, чтобы дверь в нем была только одна. Должны быть еще входы-выходы и возможно что-нибудь из них будет открыто.
Наконец за очередным рядом стеллажей она увидела каменную стену. Между стеной и стеллажами был очень широкий проход и Софи пошла по нему, пока не наткнулась на нишу в стене, почти такую же в которой поварята перебирали картошку.
Она вошла в нее, осмотрелась. Три стены, каменные, молчаливые, неприступные. В центре колодец. Дна не видно. Однако в стену колодца вбиты железные скобы. В случае чего можно будет попробовать спуститься, но пока Софи не хотелось лезть в эту бездонную, темную и неизвестную глубину. “Надо еще что-нибудь поискать”, – решила она и вновь пошла вдоль стены.
И вдруг снова услышала тихое тихое поскуливание. Софи замерла и даже затаила дыхание. Что это? опять привиделось, причувствовалось? … или это и правда голос Малыша и он где-то здесь неподалеку?... Было тихо. Кроме своего бешено стучащего сердца Софи не слышала больше ничего.
– Малыш, – негромко позвала Софи. – Малыш! – громче крикнула она.
И в ответ слышала радостный, захлебывающийся, торопливый лай.
– Софи, я здесь! Здесь, Софи!
Софи бросилась бежать. Очередная ниша. В полу решетка. И там, внизу, привязанный к крюку вконец измочаленной, но по-прежнему прочной веревкой прыгает, лает, скулит Малыш.
– Малыш! Малыш! – Софи протягивает руки вниз, пытаясь погладить собаку. Малыш прыгает, рвется вверх, пытаясь лизнуть ее руку. Но веревка коротка, подвал глубок и они никак не могут коснуться друг друга.
– Успокойся, Малыш, успокойся. Сейчас я что-нибудь придумаю.
Софи лихорадочно оглядывалась. Стеллажи высокие, а народец, который здесь работает низкорослый и Софи в своем блуждании по складу, нередко натыкалась на стремянки, приставленные к стеллажам. Сейчас она искала одну из них. Ага, вот она. Софи схватила стремянку. Она оказалась легкой, рассчитанной на силы поварят-карликов. И побежала к нише, откуда слышалось тоскливое поскуливание Малыша.
– Я здесь, Малыш.
Она опустила стремянку. Как раз. Можно спуститься. Прутья решетки, которая закрывала яму, были толстые, но расстояние между ними было достаточно, чтобы Софи могла пролезть.
И вот она внизу.
Малыш прыгал от радости и лизал ей лицо и руки. Софи обнимала своего маленького друга, испытывая облегчение. Одиночество вновь отступило, тревога улеглась, печаль прошла. Малыш был рядом. И вдвоем они точно смогут выбраться отсюда.
– Ну все, все, Малыш, успокойся, – Софи пыталась утихомирить радостные поскуливания и порывы Малыша вылизать ее с ног до головы. – Я тоже рада. Так рада, – а сама судорожно пыталась обнять его, прижать к себе и не отпускать. – Давай выбираться наверх и искать выход.
Она уже стала прикидывать, как ей попроще переправить Малыша из ямы наверх и затем выбраться самой, как услышала наверху какой-то шум и говор.
– Тссс,… тише, Малыш.
Малыш замолчал. И они отчетливо услышали шаги и голоса. Весь этот шум двигался в их сторону. Софи надеялось, что пронесет. Не пронесло.
– Надо побыстрее отправить это доказательство нашей верности,… ооо,… – услышала она над собой.
Над ямой склонилось несколько толстых карликов, с интересом и в явном замешательстве рассматривая их.
– Да тут не одно доказательство, а сразу два, – толстяк удовлетворенно потер руки.
Софи узнала его. Это был Клепп-большой.
– Ну что ж, достаточно положить приманку, как птичка сама лезет в западню. Давай поднимайся сюда. Мы тебя не обидим.
– Еще чего. Мне и здесь хорошо, – сказала Софи, торопливо осматривая яму в надежде найти хоть какую-нибудь лазейку.
– Достаньте ее, – приказал Клепп-большой свом телохранителям.
Софи резко убрала лестницу.
– Не волнуйся, у нас еще есть, – противно улыбаясь, Клепп-большой кивком головы отдал приказ.
Один толстяк из его свиты исчез и вскоре появился с лестницей. Он спустил ее вниз, двое карликов стали удерживать ее, чтобы Софи не смогла ее опрокинуть.
– Лезьте. Ну же. Давайте! – кипятился Клепп-большой.
Но все карлики в его свите были чересчур толстые. Они не пролезали между прутьями решетки, закрывающей яму.
– Уууу, дармоеды! Разъелись на казенных харчах! Гнать вас всех вон надо поганой метлой! – кричал, почти визжал, Клепп-большой, брызгая слюной и размахивая руками, – уберите эту решетку.
Но решетка оказалась на замке. А ключи никто не догадался прихватить. Пока кто-то неторопливо побежал, громко топая ногами, за ключами, Клепп-большой со свитой отошли в сторону, где он продолжал, распаляясь все больше и больше распекать своих подчиненных.
Софи воспользовалась коротким перерывом и стала лихорадочно простукивать стену, даже и не на что уже не надеясь, но все равно продолжала действовать, чтобы хоть как-то унять тревогу и страх.
Вдруг она услышала шум падающих камней и обернулась. В стене, от которой она только что отошла, образовалась дыра. Оттуда выглянула чья-то запыленная голова и уставилась не нее.
– Стрелу верни. Казенное имущество, инвентарный номер 8700563217. Мне отчитываться надо, – хмуро произнесла голова.
Софи не верила своим глазам. Перед ней был Хранитель стрелы, а за ним … за ним хоть и узкий, но ход. И куда он вел, было сейчас не важно. Главное он уводил их из этой ямы.
Софи кинулась к образовавшемуся проему.
– Обязательно. Непременно верну. Только подвинься. Надо выбраться отсюда. Стрела в замке, в рюкзачке.
– У тебя рюкзак за спиной.
– Это другой рюкзак. Здесь нет стрелы.
– Покажи, – меланхолично попросил Хранитель стрелы, не вылезая из дыры и закрывая собой проход.
– У нас нет времени. Пусти нас, – взмолилась Софи, услышав вновь приближающие к яме шаги и голоса.
Хранитель стрелы тоже услышал их и поднял голову.
– Ээээ,… а вот с ним мне сейчас совсем не следует встречаться, – и его голова исчезла в проеме.
– Малыш, сюда. Быстрее!
И они друг за другом нырнули в лаз.
– Эй, увальни неповоротливые. Скорее откройте решетку. Они убегают. Достать их! Схватить! – услышали они визгливый голос Клеппа-большого и страшную суетню и неразбериху наверху у решетки.
Они не стали дожидаться своих преследователей и как могли быстро, насколько позволял узкий лаз, поползли по нему в неизвестность.