Маша и не знала, что на Волхонке выставка прерафаэлитов. Это ей Викентий рассказал и пригласил сходить в музей.
Викентий – парень умный, серьёзный, многим интересуется, а уж в живописи, как настоящий мастер разбирается. И имя у него необычное – Викентий. Старинное имя, строгое. Такое имя, наверное, носили римские воины. Правда, на воина этот Викентий не был похож, скорее, он напоминал учителя.
Маше Викентий нравился, хотя они совсем недавно познакомились. Ну и что из этого? Хорошего человека сразу видно! Викентий только что окончил престижный московский институт и уже устроился на хорошую работу. Должность дали неплохую, и скоро он поедет в командировку куда-то в Европу.
А живописью Викентий увлекался давно, всё о художниках и картинах знает: Маше про прерафаэлитов так интересно рассказывал, что заслушаешься.
« Непременно надо сходить посмотреть», - советовал Викентий.
В музей Маша собиралась тщательно: надела любимое платье, красивые туфли, приготовила подходящую сумочку. А как же иначе идти на свидание? Хочется же быть привлекательной! Она и была такой: стройная, с большими серыми глазами, всегда приветливая, любила пошутить, часто улыбалась, и улыбка очень шла ей, словно солнышко появлялось сквозь тучи и озаряло всё вокруг. Длинные золотистые волосы Маша умело подобрала заколкой, ещё раз придирчиво посмотрела в зеркало и своим видом осталась довольна.
В Третьяковке Маша бывала чаще, чем на Волхонке, и хотя в картинах, как Викентий, не разбиралась, но ей нравилось не спеша переходить из зала в зал, рассматривать застывшую жизнь на полотнах, мечтать, радоваться или грустить.
Удивительная атмосфера царит в картинных галереях! Здесь совсем другой, немного загадочный, мир. В Третьяковской галерее этот мир становился Маше более понятным, потому что здесь всё родное: и такие милые русские просторы, и грачи, и распутица, и даже жизнь крестьян в те далёкие годы. Маша всегда с интересом рассматривала картины, и понимала по-своему ту давнишнюю жизнь. Понимала просто, без таких терминов, как «перспектива», «композиция», «колорит», но это нисколько не мешало ей видеть настоящую красоту.
Маше хотелось бы чаще выбираться в музеи, но не получалось, так как приходилось и работать, и за мамой ухаживать.
Маша проживала с мамой, а отца почти не помнила: он рано умер. В школе девочка училась хорошо, потом поступила в медицинский техникум, который окончила с отличием, и теперь работала в процедурном кабинете поликлиники. Хотелось учиться дальше, но пока нужно было работать – помогать маме, которая в последнее время всё чаще стала болеть. Но Маша не унывала, работа ей нравилась, всё ловко у неё получалось, с пациентами обращалась ласково, всегда улыбалась, всегда подбадривала, а те в ней души не чаяли, и если вдруг приходили в другую смену, то обязательно интересовались, когда же будет Машенька работать.
По дороге к музею – они с Викентием договорились встретиться перед входом, - Маша вспоминала, как они познакомились. Викентий тогда проходил медицинский осмотр и искал нужный кабинет, а Маша спешила по коридору, и они буквально столкнулись.
Молодой человек извинился:
- Девушка, простите. Вот засмотрелся на разные таблички и чуть было Вас не пропустил. А Вы так удивительно похожи на весну! На «Весну» Боттичелли.
Маша рассмеялась, и, действительно, от её нежного смеха, от доброй улыбки вдруг повеяло весной в тот ненастный день. Так и началось их знакомство.
Потом были телефонные разговоры - для встречи всё ещё не находилось времени. Но вот наступило и первое свидание!
Маша немного волновалась, наверное, как и все девушки. Из дома она вышла вовремя и автобуса совсем не ждала, а это была уже большая удача, но дорога была загружена, и через некоторое время Маша поняла, что опаздывает: автобус тащился, как черепаха. У девушки была старомодная привычка не опаздывать, и она то и дело поглядывала на часы: как же время безжалостно! Но тут внезапно автобус вырвался на простор, и Маша облегченно вздохнула – успею.
Когда Маша подошла к музею, она увидела, что у здания змеилась довольно длинная очередь: так много было желающих приобщиться к прекрасному. Вскоре она заметила в очереди Викентия, который махал ей рукой. Маша с улыбкой подошла к нему.
- Маша, - Викентий строго посмотрел на беспечную, как ему показалось, девушку, - ты опоздала.
Он выразительно постучал пальцем по циферблату своего «Монблана» и укоризненно покачал головой:
- На три минуты. Нужно ценить своё и чужое время. А ведь могли и очередь пропустить!
Маша растерялась, и её улыбка стала виноватой:
- Ой, извини, дорога. Пока доберёшься…
Викентий немного смягчился:
- Ладно, я не сержусь.
Девушка обрадовалась:
- Ну и хорошо.
Она не обиделась на замечание: всё правильно, на три минуты. Парень он деловой, а она сама виновата – нужно было выйти пораньше.
В очереди провели минут двадцать. Стоял жаркий летний день, и многие раскрыли зонтики, спасаясь от жгучих солнечных лучей.
Викентий опять начал рассказать Маше о прерафаэлитах. Маша об этих художниках почти ничего не знала и ни одного имени назвать не могла, просто слышала когда-то: прерафаэлиты. Поэтому ей было очень интересно слушать молодого человека, который увлекал своим рассказом в волшебный мир живописи.
«Как много он знает и как хорошо говорит, так бы и слушала всю жизнь! Какой сегодня хороший день!» - от души радовалась Маша.
Билеты в кассе купил Викентий:
- Представляешь, какие цены?! Совсем с ума сошли! Но мне удалось купить по льготной цене, в два раза дешевле.
Маша откровенно удивилась:
- Как это? Мы пенсионеры, что ли?
- Ох, Маша, - Викентий хитро подмигнул,- какая же ты наивная! Не пенсионеры, а студенты! Со мной не пропадёшь!
Маша недоумевала, но больше ничего не стала спрашивать. И когда они подходили к контролеру, ей было стыдно и страшно: вдруг не пустят, но Викентий что-то показал и убедительно разъяснил музейному работнику, и они благополучно миновали опасное место.
Девушка про себя облегчённо вздохнула: теперь они в безопасности!
Народу в музее было много, а в залах у прерафаэлитов - даже тесно, но публика старалась всё-таки не мешать друг - другу смотреть.
Едва только Маша увидела первые картины, то поняла, что где-то встречала подобное. Вот и «Гугенота» видела, и «Прозерпину». Ну, конечно! Вспомнила! Она однажды купила настенный календарь в «Библио-Глобусе» с кошками. Там были те же сюжеты картин, только вместо людей – кошки. Это так рисует художница из Великобритании - Маша не запомнила её фамилии, а имя, вроде бы, Сьюзен.
Девушка тихонько дернула Викентия за рукав и доверчиво поделилась:
- Викентий, а я видела раньше кошек прерафаэлитов. Репродукции, конечно.
Викентий, до этого с видом тонкого ценителя рассматривавший художественные достоинства «Любви среди руин», обернулся, словно громом поражённый, и прошипел:
- Ты что? Где ты видела, чтобы они каких-то там кошек рисовали? Посмотри, какие сюжеты их работ.
Маша смущённо замолчала и поправила ремешок сумочки на плече: где ей было тягаться со знатоком, а рассказать сейчас про календарь не было возможности, да и Викентий всё примет за глупость.
Они осмотрели все залы, все картины, у некоторых задерживались подольше. Маша старалась больше реплик не выдавать, но у одной картины не удержалась. Это была «Проснувшаяся стыдливость» Ханта.
- Посмотри, а вон там, под столом, кот. И так отлично выписан.
Маша показала на толстого кота, который совсем не по-кошачьи взирал на людские забавы.
- Машенька-глупышка,- Викентий приобнял девушку. И снисходительно добавил:
- Это же антураж. Но, конечно, кот здесь несёт определённую смысловую нагрузку.
Возразить Маше было нечего. И не нужно, наверное, ведь ей нравилась эрудированность молодого человека, его рассказы.
А выставка была великолепная! Маше почти все картины понравились, особенно знаменитая «Офелия» с такой сочной зеленью, с красивыми цветами. Здесь каждый цветок что-то означал, и Викентий тихо рассказал об этом Маше. Ещё он рассказал, как художник Миллес писал это полотно, как заболела модель, Элизабет, как переживал её смерть муж, художник Россетти. Жуткая история! Подумать только: захороненная рукопись стихов, через несколько лет извлечённая из гроба, стала книгой!
- Вот бы почитать! - неожиданно вырвалось у взволнованной Маши.
- Потом посмотрим в киоске – говорили, что издана книга поэзии прерафаэлитов, - ответил Викентий.
Но в киоске, куда они зашли после выставки, книги не было. Администратор посоветовала заглянуть в книжный магазин «Москва».
- Погода хорошая, можно и прогуляться, правда? – предложила Маша.
- Поживём – увидим, - уклончиво ответил молодой человек.
И они направились в музейное кафе. Здесь тоже было много народа, но обслуживали очень быстро.
Маша подошла к витрине и стала размышлять, чтобы ей заказать. Ей приглянулось одно пирожное, а к нему кофе латте можно взять. Но она ещё ничего не успела сказать, как Викентий разрушил её фантазии. Он заметил, что Маша смотрит на пирожные.
- Жара-то какая сегодня стоит! Даже в залах было душно, - Викентий достал из кармана аккуратно сложенный платочек и промокнул лицо.- Давай возьмём чай без сахара. Тебе, как медику, должно быть известно, что от сахара большой вред.
Молодой человек запросто мог бы прочесть целую лекцию, минут на сорок, об этом ядовитом продукте. Но теперь Маше почему-то не хотелось слушать, а хотелось съесть кусочек торта «Прага», и она нетерпеливо перебила:
- Ладно, давай без сахара. И пирожное.
Викентий испуганно вытаращил глаза и уставился на ценник с трёхзначной цифрой:
- Хочешь, чтобы мы отравились?! Там же крем! Кто же ест это в жару?!
Маша смутилась. Она и сама могла бы купить пирожное, но было неловко перед парнем, который пригласил её в кафе угостить «чем-нибудь вкусненьким».
Этим «вкусненьким» стал бутерброд с сыром. За 90 рублей, как уточнил Викентий. Они сидели за столиком, пили несладкий чай, и Маша тоскливо ела бутерброд, а Викентий что-то говорил о здоровой пище.
Когда вышли на улицу, действительно почувствовали настоящую жару. Прогуливаться уже не хотелось. Викентий торопливо проводил Машу до метро – дальше сама доедет, - а у него были какие-то дела. Девушка не обижалась: и так столько времени на неё потратил, всё рассказал, всё объяснил.
Пока Маша стояла на остановке и ждала автобуса, она достала и ещё раз посмотрела билет в музей и маленькую книжечку о выставке, которую дали в кассе. Хорошая выставка! Она полистала книжечку и вдруг вспомнила о своей любимой Третьяковке и подумала:
«Надо бы сходить и в Третьяковку. Конечно, Викентий, и там может много интересного рассказать, но лучше сходить одной».
Маша бросила ненужный музейный билет в урну и поспешила к подъехавшему автобусу.