- Ну как? – спросил я дочь, возвращающую мне книгу «Дон Кихот» великого Сервантеса, которую я дал ей почитать для общего развития.
Она покрутила пальчиком у виска:
- Сказать «придурок», пожалуй, будет слишком обидно, поэтому ограничимся словом «чудак», но не мачо, это точно.
- Постой, постой, - попытался я её образумить,- почему обязательно придурок или чудак. Ведь это же благородный «рыцать печального образа», бескорыстный борец за добро, милосердие и справедливость.
- Конечно, сражаться с ветряными мельницами в ржавых доспехах, когда ты с трудом сидишь на коне, по-твоему, благородно и справедливо, но большинство считает, что это придурь. И потом, два тома – это слишком много для придури.
- Ну, хорошо, - не сдавался я, поскольку логика в её рассуждениях была, правда, не совсем детская,- будь по-твоему. Но давай забудем о старой Испании, а приглядимся к нашей современной дествительности. Ветряные мельницы теперь вовсе не мельницы, а облечённые властью негодяи. Скажем, губернаторы-коррупционеры или полицейские-оборотни. Значит, выступать с открытым забралом против них глупо и бесполезно, поскольку «латы» у нас ржавые, а на коне мы сидим с трудом. Но ведь именно безнаказанность порождает из бывших хулиганов будущих бандитов и убийц.
Я говорил ещё что-то горячо и страстно, но, похоже, дочку не убедил. Наверное, потому, что и сам не твёрдо чувствовал себя на этой позиции. Прошли годы, дочка сама родила двоих детей, как-то их воспитывала, стараясь привить навыки добра, трудолюбия и милосердия, но делала те же ошибки, что и я. Сегодня утром я снова вернулся в мыслях к тому с ней разговору, осознавая, что даже на склоне лет, призвав весь свой жизненный опыт, я так же далёк от решения этой вечной проблемы, хотя вся моя жизнь показала, что в таких ситуациях я всегда или почти всегда надевал «латы» из тех, что оказывались под рукой, и садился на коня, но советовать делать то же самое другим я остерегался.
Герои истории, которую я собираюсь рассказать, не придуманные персонажи, они ещё живы, поэтому я не буду называть их имена, ограничусь псевдонимами, хотя городок, где мы прожили большую часть своей жизни, столь мал, что большинство его жителей назовут персонажей по именам однозначно.
Итак, первый персонаж – Пророк. Личность настолько неординарная, что я даже написал о нём книгу «Homo Insolitus», что по латыни означает «Человек необыкновенный». Впервые я встретился с ним на первом курсе университета, когда из свойственного мне любопытства заглянул на спецкурс по теории физических структур. Лектор читал вдохновенно, идеи завораживали, но для первокурсника уровень был слишком сложен, поскольку он быд насыщен тензорной алгеброй и функциональными уравнениями. Вторая встреча произошла через сорок лет, когда я вернулся из Америки. Пророк был по-прежнему энергичен и бодр, хотя при общении пользовался слуховым аппаратом и передвигался по квартире с большим трудом. Перенесённый в десттве полиомиелит давал о себе знать. После первых же бесед он буквально вцепился в меня:
- Вы знаете, у меня так много незавершённых дел, но после инсульта, здоровье уже не то. Мне очень нужен помощник. Сложность в том, что к нему предъявляются два не простых требования: помощник должен хорошо разбираться в современной физике и прекрасно владеть языком, чтобы написать книгу. Кроме того, у него должно быть достаточно свободного времени. Все эти качества я нахожу у Вас, так что буду крайне Вам признателен, если Вы согласитесь.
К тому времени у меня, действительно, было достаточно свободного времени, которое я тратил на поэзию и прозу, издав внигу избранных стихов и автобиографическую повесть «Будет вечная музыка». Признаться, мне стало жаль этого замечательного старика, и я согласился. Я приходил в нему два раза в неделю с диктофоном и проводил не менее двух часов в каждом сеансе, выслушивая насыщенные яркими событиями жизненные истории Пророка вперемешку с изложением основ новой теории. С биографической частью жизни никаких особых препон не было: блестяще окончил физфак МГУ, аспирант академика Игоря Тамма, затем новосибирский Академгородок, доцент новосибирского университета, основание школы по теории физических структур (ТФС), международная конференция на озере Баланкуль, талантливые ученики и сподвижники, опубликован увесистый том «Теория физических структур», член-корреспондент итальянской академии – вот путь наверх, но... К моменту нашей второй встречи завершался и путь вниз: в НГУ от курса лекций по механике освободили, дали читать только спецкурс по ТФС, а затем и вовсе уволили, ученики ушли (со многими вконец рассорился), пенсионер, инсульт – всё лучшее в прошлом.
От всех этих неудач Пророк вовсе не сломался, а замыслил второй том книги «Математические основы естественных наук». В этой книге он собирается опубликовать своё главное открытие – универсальный язык, на котором записаны все без исключения законы природы, включая генетический код, законы абстрактных наук (математики, логики), музыкальной гармонии и многое другое. Алфавит универсального языка включает элементы, называемые по традиции «эйдосами», которые имеют дуальные свойства: белый-чёрный, мужской-женский, дискретный-континуальный. В процессе углубления в теоретические идеи Пророка я опубликовал с ним в соавторстве статью «Язык гармонии Вслеленной» в журнале «Метафизика» и, наконец, приступил к написанию собственно второго тома. Вот тут-то и обозначились основные проблемы. Первая из них состояла в том, что каждая книга укладывается в определённый жанр: есть мемуары, художественная проза, поэзия, детектив, фантастика, научная монография. Сочетание различных жанров под одной обложкой, на мой взгляд, совершенно недопустимо. Пророк был непреклонен: мемуары и научная теория должны быть в одной книге. Я не стал спорить, полагая, что сначала нужно написать, а там будет время переубедить старика.
Я уже написал и опубликовал свои научные монографии, имел некоторые представления о том, как должны излагаться новые научные идеи. Начинать нужно с истории вопроса, чтобы подвести читателя к пониманию того уровня, который достигнут предшественниками, и лишь затем приступать к объяснению цели написания книги - того, чем отличаются новые идеи от прежних, сначала конспективно, затем последовательно углубляя, насыщая изложение деталями.
При написании Введения я перерыл массу литературы, чтобы проследить истоки формирования этого универсального языка от Пифагора, Евклида, Демокрита и древних философов, через Ньютона, Лагранжа, Эйлера к Бору, Эйнштейну, Резерфорду, Шредингеру, Гейзенбергу и Ландау. Пока я всё это писал, Пророк молчал, а потом заявил, что всё это нужно выбросить, потому что это общеизвестно. Мне было жалко проделанной большой работы, но я промолчал, поскольку считал себя не автором книги, а лишь литературным обработчиком и научным редактором.
По мнению Пророка, книга должна быть написана так, чтобы её содержание было понятно всем, включая домохозяек. Эта мысль показалась мне довольно спорной, но и тут я промолчал, поскольку книга не моя. Изложение основных идей должно быть разбито на элементарные шаги, как в хореографии, поэтому методику изложения следует назвать «уроки танцев».
- Пусть так, - подумал я, вспомнив пословицу: «Назови корову хоть трамваем, лишь бы она доиться не перестала», и приступил к написанию.
Когда был написан общий план с разбивкой на главы и параграфы, а затем завершено написание примерно половины текста книги, Пророк молвил:
- Всё это никуда не годится. Нужно переписать заново, разбив материал на два главных раздела «Флора» и «Фауна», где под флорой будут пониматься непрерывные эйдосы, а под фауной – дискретные. Группы эйдосов организуются в «садовые кооперативы» и «охотохозяйства», сообразно их внутренней симметрии.
Вздохнув, я снова взялся за работу, хотя энтузиазм мой заметно поубавился. Я неоднократно советовал автору, что вместо того, чтобы делать высокопарные заявления о «горней (высшей и сакральной) и дольней (традиционной) физике» для домохозяек, лучше было бы написать пару глав, скажем, о теории относительности и квантовой механике на основе ТФС для специалистов, строго и последовательно. Главная цель – показать, что изложение традиционных разделов физики на новых идеях даёт какие-то явные преимущества перед классическим их изложением, продвигает понимание физики вперёд. Не может научный мир состоять только из дураков и ретроградов. Если хотя бы некоторые из ведущих современных физиков дадут положительные рецензии, это уже станет значительным фактом признания полномочности новых представлений. Куда там? Пророк лишь вяло махнул рукой: «Нет у меня времени на споры с дураками».
Стоило мне снова приблизиться к половине текста монографии, как старичок снова взбоыкнул и заявил, что общий план книги следует радикально переработать, назвав его «Концерт для фортепиано с окрестром», а отдельные главы и параграфы будут описывать партию каждого отдельного инструмента. К этому моменту я окончательно созрел для пониманию, что наш гений просто спятил, и у меня нет никакого желания ставить свою фамилию в титульные данные, даже в качестве литературного обработчика. Самое любопытное в этом заключалось в понимании, что спятил он не сейчас, не одномоментно и не после инсульта, а намного раньще. Процесс этот был постепенным, потому и незаметным сразу ни для него, ни для окружающих.
Началось всё в достаточно юном возрасте, когда будущий Пророк воспламенился идеями астронома из Пулково Николая Козырева о пульсирующем потоке времени. Для проверки гипотезы «сил Козырева» нужно было построить гигантский маятник на вибрирующей вертикально подвеске. С этой целью в бетонных перекрытиях двух этажей общежития МГУ были пробиты отверстия, через которые пропущен трос с висящей на его конце гирей. Сам эффект оказался ничтожно малым по сравнению с шумами, возникающими от горизонтального раскачивания маятника, зато вибрации создавали такой шум, что прибежавший на этот шум комендант общежития заявил о немедленном выселении «экспериментаторов», если они не прекратят безобразия и не починят повреждения здания. Тогда будущий Пророк понял, что для экспериментальной работы он не подходит, и все дальнейшие усилия сосредоточил на теоретической работе.
Вторым событием, которое могло бы навести на мысль о том, что всё идёт не так было отстранение его от лекционного курса и последующее увольнение из НГУ. С самого начала появления теоретика в Академгородке тогдашний ректор университета академик Беляев принял ученика Тамма в распростёртыми обьятьями и дал карт бланш, поручив читать курс аналитической механики на физическом факультете. Трудами великих учёных – Лагранжа, Гамильтона, Мопертюи, Якоби и других – этот курс доведён до совершенства, написаны десятки добротных учебников, но Пророк решил идти своим путём, он начал читать механику на основе своего открытия, а именно, теории физических структур.
Само открытие начиналось с того, что он задал себе простой, на первый взгляд вопрос: «Что есть уравнение второго закона Ньютона F = m*a, определяющего динамику движения материальныз тел, закон природы или определение для терминов силы и массы»? На самом деле, вопрос этот прост лишь на первый взгляд. По сути же, он определяет методологию научного знания о природных явлениях. Поскольку физика, начиная с Галилео Галилея, стала наукой экспериментальной, а не умохрительной, то в этом уравнении асолютно прозрачен лишь термин «ускорение», для определения которого необходимо иметь лишь часы и линейку, и не нужно привлекать никаких дополнительных гипотез. С массой уже начинаются сложности, поскольку она проявляется в двух разных явлениях гравитации и инерции. По этой причине существуют, соответственно, гравитационная и инерционная массы. Далеко не всякий выпускних средней школы знает, как определяется эквивалентность этих разновидностей массы. Сила же, по-определению, является причиной изменения свойств движения. Силы бывают фундаментальные (их, к счастью, всего четыре) и феноменологические – этих просто прорва (механическая, сухого и вязкого трения, капиллярная, адгезии, аутогезии, поверхностного натяжения и прочая, и прочая). Для измерения каждого вида силы нужен свой прибор и своя методика измерения. Вот почему второй закон Ньютона удобнее всего считать уравнением для определения понятия силы. нежели законом природы, который выражает количественно причинную связь между ясными, определёнными независимым путём терминами физических параметров.
Пророк впервые разглядел в этом законе, выражаясь математическим языком, феноменологическую симметрию, используя которую можно дать строгие определения одновременно для понятий массы и силы только на основе измерений ускорения. Для этого нужно взять пару произвольных тел с массами m1 и m2, а также пару активаторов, например, пружинок, создающих усилия F1 и F2. Далее, измерив создаваемые ими ускорения, подставим их в уравнение F = m*a, исключим последовательно заданные нами произвольные массы и ускорения. В результате получим сразу два новых результата. Во-первых, мы имеем определения для силы и массы, для которых нужны только измеряемые с помощью простых процедур ускорения. Во-вторых, и это главное, мы имеем универсальное соотношение для самих значений ускорения в виде тождественного равенства нулю детерминанта матрицы, составленной из ускорений, независимо от выбранных произвольно величин сил, масс и ускорений. Это знаменательное уравнение, которое Пророк назвал ювенильным, отражает внутреннюю структуру уравнений динамики движения материальных тел.
Озарение, посетившее мастера при исследовании закона Ньютона, породило новый вопрос: можно ли с помощью подобных рассуждений написать ювенильные уравнения для других законов природы, выявив их внутреннюю структуру? А что, если это возможно сделать для всех законов природы? Далее просто дух захватывало: что, если это возможно сделать не только для выявления связи материальных, но и абстрактных объектов, скажем, математики, логики, музыкальной гармонии, генетического кода?
Пророк сумел заразить своим энтузиазмом молодого аспиранта Геннадия Михайличенко, закончившего физфак НГУ. Этот человек проявил незаурядный талант профессионального математика, разработав строгие математические основы теории физических структур. Он не просто ответил положительно на первый вопрос учителя, но дал строгое доказательство, что число различных алгебраических структур в ювенильных уравнениях конечно, и провёл глубокое исследование свойств всех этих возможных структур. Защитить диссертацию по результатам своих исследований оказалось совсем не просто, поскольку в них открывалось новое направление в науке, а, значит, не было оппонентов, которые стали бы экспертами в этом направлении. Но Михайличенко это сделал, убедив известных математиков Академгородка и блестяще защитив кандидатскую. Далее будет защита докторской, он станет профессором кафедры физики Горно-Алтайского университета.
Этот успех развивался затем учениками Пророка Абрамом Фетом, Владимиром Сараниным, Владимиром Львом, Исааком Шрейбером, Евгением Афонасиным, Олегом Гориным и другими. Это уже была настоящая школа ТФС. Но затем школа начала постепенно распадаться. В каждом конкретном случае причины были разные: появившиеся вакансии в других регионах, трения на работе, неизбежные для творческих людей. Были и личные причины. Не обошлось без ссор и скандалов, как в случае с Фетом, которого не утвердили на должность в Институте математики «за связь с ТФС». Владимиру Льву, получившему серьёзные результаты по классификации алгебр Ли, совсем не светило защитить кандидатскую в Институте ядерной физики, поскольку ТФС не являлась разделом традиционной теоретической физики, ему пришлось уйти их института.
Неприятная история приключилась далее с написанной мною книгой о Пророке и его теории. Денег на её издание у гения не было. Деньги на первую книгу по ТФС дал в своё время бывший ученик Коропачинский., впоследствии ставший предприниматетем и разбогатевший. Денег не пожалел, и книга издана была просто шикарно: твердый переплёт, суперобложка, цветные иллюстрации, лучшая мелованная бумага, объём 847 страниц и в приложении диск с электронными материалами к книге. Когда Пророк попросил денег на вторую книгу, Коропачинский ответил уклончиво, что он поддерживает материально сайт герменевтики, где собраны все материалы по ТФС, и платит зарплату одному из учеников Пророка, поэтому рекомендует пока выложить книгу на сайт. Выложили, а примерно через год мне позвонил Михайличенко, высказавший претензии по поводу некоторых фраз из раздела «Распад школы ТФС».
Там со слов Пророка, записанных на диктофон, было написано следующее: «Одним из крупных математиков, которых она заинтересовала глубоко, был профессор Семен Серовайский, написавший книгу «Архитектура математики». Серовайский считал ТФС крупным научным открытием нового направления. Вникнув в суть ТФС, он написал статью для ДАН, в которой он разбирает основные понятия этой теории и анализирует е; математический аппарат. К сожалению, эта статья была отвергнута редакцией, поскольку Серовайский, углубившись в детали, не дал четкого и ясного представления о роли ТФС в физико-математических науках в целом. Тогда он направил эту статью Геннадию Михайличенко для выяснения самых главных и принципиальных положений теории.
Реакция Михайличенко была яростно негативной. Он посчитал, что его собственная роль в создании ТФС была отражена в статье недостаточно полно, и процитированы не все его основополагающие публикации. В самом деле, он защитил докторскую и стал профессором, в то время как его учитель лишь кандидат наук, и в математике «разбирается слабо». Это было похоже на раздел тряпок при разводе благородного семейства. А может это был признак «звездной болезни»? Человек слаб и грешен. Благодарность учителю, который некогда, много лет тому назад познакомил ученика с основами новых идей, не обязательно входит в список добродетелей этого ученика. Так началось расхождение между основателями ТФС».
Геннадий сообщил, что у него один из учеников подготовил к защите диссертацию, которая встретила настороженное отношение со стороны Совета по защитам, поскольку члены его ознакомившись с содержанием моей книги, решили, что между основателями школы ТФС идёт свара, и это может оказаться негативным моментом для защиты. Тут я понял, что совершил большую ошибку, поместив в книгу мнение одной стороны конфликта и не ознакомившись с мнением другой стороны. Я извинился за это перед Михайличенко, посетовав, что Пророк не дал мне ни его телефона, ни адреса электронной почты, но я непременно выясню все эти моменты с Пророком, и, надеюсь, мы поместим на сайт необходимые в таком случае извинения и комментарии.
Когда я изложил ситуацию основателю школы, он категорически заявил, что ничего писать не будет. Более того, моя книга ему вовсе не нужна, поскольку я не разобрался в сути его открытия.
- Хорошо, - ответил я,- я писал, мне и приносить извинения.
Я написал Михайличенко обстоятельное письмо, в котором взял всю вину за инцидент на себя, и попросил его поместить моё письмо на сайт, чтобы исключить все возможные неприятности для соискателя учёной степени. Мы сохранили с Геннадием хорошие отношения. Я послал ему электронный вариант своей автобиографической повести «Будет вечная музыка», а он мне – свою монографию «Математические основы и результаты ТФС».
Прошла ещё пара лет, и Пророк обратился ко мне через посредника с просьбой найти молодого энергичного человека, хорошо владеющего пером и знающего современную физику, который за деньги помог бы ему закончить работу над вторым томом ТФС. Мне сообщили, что основатель школы практически ослеп, не может сам работать за компьютером, и электронные письма ему читают домашние. Я ответил, что знакомых с такими параметрами у меня на примете нет. Затем был 90-летний юбилей Пророка, на который я не был приглашён, но ко мне обратилась его дочь с просьбой прислать электронную версию биографии отца. Разумеется, я послал файл, хотя он уже имелся на компьютере Пророка. Понятно, что разобраться в чудовищных размеров архиве без хозяина не сможет никто. Ещё через полгода посредник снова попросил у меня этот файл. Я снова послал, поняв, что никакая биография к юбилею не была опубликована.
Совсем недавно я оказался в Горно-Алтайске проездом. Не повидаться с Михайличенко посчитал неприличным. Дозвониться до него оказалось невозможным, и вот я забираюсь пешком на верхний этаж пятиэтажного дома. Дверь открылась не сразу, хозяин квартиры тоже слегка глуховат. Всё свободное время отдает науке, на телефонные звонки не отвечает. Жена ушла по делам, он принимал нас в привычно узкой кухоньке стандартной хрущевской квартиры. Очень худ, выглядел совершенно изнемождённым. Заварил нам зелёного чая с алтайским мёдом. Сам ничего не ел, только попивал водичку из большой кружки. Ещё год назад с энтузиазмом ходил в горы с рюкзаком, а сейчас болит нога, но в августе он снова собирается в горы. В таких случаях самое верное лекарство – голодовка.
Передо мной сидел ещё один гений, но так много в нём было отличий от Пророка. Он подарил мне свою монографию с надписью автора. Издана по постановлению Учёного совета Горно-Алтайского университета. Обложка мягкая, формат А4, шрифт крупный, поскольку у автора тоже проблемы со зрением. Никаких красочных цветных иллюстраций нет и в помине, но она содержала целый ряд положительных отличий от пудового тома, опубликованного Пророком. Во-первых, это, действительно, научная монография, не содержащая элементов мистики в виде терминов «эйдос», «монада», «сакральный», «ювенальный», «горний». Во-вторых, это был законченный труд, доведённый до совершенства. В-третьих, она содержала только результаты самого автора. Геннадий сидел передо мной за столом и вовсе не был похож на обиженного кем-то человека. Полная ясность мышления во всём, что касается научных проблем, хотя лечение всех собственных болезней голоданием могло быть отнесено к переборам или чудачествам. Только эти чудачества не задевали никого из окружающих и не порождали никаких претензий со стороны коллег.
Два мира, таких разных.
Академгородок, 8 августа 2017 г.