Жили-были кот и пёс...

               

               
       Наступало утро: немного светлело небо, становясь розоватым на востоке, пели птицы, и всё радовалось наступающему тёплому дню.  Было начало лета, и стояла хорошая погода.  Природа красовалась своим летним нарядом из разных цветов и трав.

       Также, как и вчера, на землю осыпались белоснежные лепестки вишен и яблонь, которые росли возле небольшого двухэтажного деревянного дома. Также гордо высились сиреневые ирисы на клумбе, заросшей сорной травой.  Также одиноко стояла недалеко от  забора у старой берёзы скамейка, словно приглашая присесть утомлённого путника. Но некому тут было отдыхать и любоваться порой цветения, кроме пушистого кота Котофея.

      Несколько семей, что проживали здесь, на окраине посёлка в деревянном доме, переехали на новые квартиры. Уехала и Алёнка с мужем, у которых жил Котофей. Кота не взяли на новую жилплощадь, решив, что старый кот к новому дому не привыкнет, пусть здесь свой век доживает. А что до еды – не пропадёт, мышей ловить он мастак.

     Котофей уже несколько дней был один в заброшенном доме. Он постепенно начал привыкать к такой несуразной жизни, в которой был пустой обветшалый дом, и не было людей. Известие о том, что ему тут и оставаться, он встретил мужественно, как и подобает настоящему коту: вида не подал, что ему горько и обидно. Он и раньше слышал разговоры Алёнки с мужем, что, дескать, кота с собой не берём. А в день переезда он просто ушёл из дома к тихой реке, которая протекала за палисадником, и просидел до вечера в камышах, вспоминая прошлое время.
     А вспомнить было что.

     Тогда ещё Алёнка была школьницей, а он – совсем молодым котом. Весёлое  было время! Они любили вместе играть в мяч, бегали без устали наперегонки, прятались во дворе.  Когда  Алёнка ловила его, она смеялась, и  взяв на руки, целовала и называла   Котом -  Котофеевичем из сибирских  лесов.
      Каждый день кот поджидал Алёнку из школы.   Сначала он сидел на скамейке у берёзы, потом выходил со двора на тихую тупиковую улицу, где и был-то  всего один их дом.  По обеим сторонам улочки  росли кусты белого шиповника и сирени.  Кот останавливался  у одного разросшегося куста, иногда вспугивая воробьёв,  которые любили в жару отдыхать здесь в маленьких  ямках,  и снова ждал свою ученицу. Увидев кота, Алёнка бежала к нему, и ранец шлёпал её по спине. Как давно это было!

     А ещё любил кот на рыбалку ходить с отцом Алёнки, дядей Андреем, как звали его все во дворе. Вот к этой самой реке они и ходили. Вставало такое же золотистое солнышко, как и сегодня;  прозрачные голубые стрекозы скользили над самой водой.  Было тихо, лишь изредка  раздавался всплеск у самого берега в густой осоке. Кот довольно жмурился от солнца и терпеливо ждал, когда дядя Андрей поймает первую серебристую рыбку.
     Такое же утро, но тогда оно было радостным.

    «Всё меняется», - думал кот, глядя на медленно текущие воды речушки. Алёнка выросла, окончила школу, скоро и институт позади, недавно вышла замуж. Мать Алёнки уже умерла, а  отец после свадьбы дочери уехал в деревню. Дядя Андрей редко, но приезжает в гости, привозит овощи со своего огорода и мёд, а коту Котофею - обязательно рыбку. Там за  деревней, рассказывал  он, есть большое озеро, где он и рыбачит теперь.  К коту дядя Андрей относился всегда хорошо и называл уважительно «старина Котофеевич». Обещался приехать на новоселье к дочери с зятем.
               

     Но сегодня что-то было иначе - кот словно бы чего-то ждал. Он уже проснулся с таким чувством. Спал кот в бывшей комнате дяди Андрея, в углу, на нижней полке этажерки, которую тоже оставили здесь – не тащить же разный хлам в новую квартиру? На полке остались лежать несколько пожелтевших газет и два журнала «Вокруг света».  Котофей удобно здесь устроился, а когда ложился спать, то тщательно обнюхивал свою постель  со всех сторон, почти прикасаясь носом к объявлениям «Отдам в хорошие руки…» и раскрашенным аборигенам Австралии на обложке журнала, и снова улавливал старый домашний запах. Но с каждым днём знакомый запах слабел, зато сильно пахло пылью и почему-то крапивой. Наверное, это ветер врывался в раскрытое окно,  а у забора, отделявшего палисадник от тропинки, ведущей к реке, были заросли сочной крапивы.

     Котофей, как обычно, вышел из комнаты, направился по коридору к лестнице с резными тёмными балясинами.  Котёнком он часто играл тут: устраивался на ступеньках верхнего пролёта и ждал, когда кто-нибудь будет подниматься. Потом протягивал лапки, стараясь дотронуться до того, кто шёл по лестнице. Неужели это всё действительно было? Кот вздохнул и, неслышно ступая мягкими лапками по ступеням, не спеша, спустился на первый этаж. Дверь на улицу была приоткрыта.
 
     Он вышел во двор, немного постоял, глядя, как стремительно, с криками носятся в безоблачном небе стрижи, обошёл клумбу с ирисами и сорняками, потом направился к берёзе.  Запрыгнул на скамейку, уселся, поджав под себя лапки,  и подумал:
     «Странно, если в доме нет людей. Так не должно быть, ведь дом – он для того, чтобы в нём жили.  А старые дома ломают.  Наверное, сломают и наш.  И тогда уже ничто не будет напоминать о прошлой жизни».

     Солнышко щедро дарило своё тепло всем:  пригрело и Котофея  - он задремал. И вроде бы ему даже приснился какой-то хороший сон,  только теперь не вспомнить, но вдруг у калитки кто-то шумно вздохнул.

      Кот сразу же открыл глаза, жёлтые с чуть зеленоватым оттенком.  Его настороженный взгляд напоминал внезапно разбуженного тигра. Котофей злобностью не отличался, но самостоятельная жизнь сделала его осторожным. Он обернулся и увидел, как  во двор неуверенно вошла собака, посмотрела, что никого нет и, снова вздохнув, села на тропинке как-то боком, на одну сторону.

      Кот понял, что это большой щенок.  Густая шерсть на спинке и на хвосте у него была тёмного серого цвета,  а по бокам, на морде и под шеей – серебристо-белой.  Крепкие лапы и крупная голова с острыми ушками делали щенка немного похожим на волка.

     Котофей недолго раздумывал, подойти или нет. Аккуратно спрыгнул, пригнувшись, неслышно подкрался сзади и громко мяукнул,  изрядно напугав  щенка.  Тот  вздрогнул и обернулся.

     -  Простите, - щенок смотрел на кота испуганными ясными глазами, -
Я не знал, что это ваш двор, я сейчас уйду. Не сердитесь.
     Он поспешно встал на ноги, опустил голову и, слегка прихрамывая, побрёл к калитке. Кот заметил у щенка на задней левой лапе какое-то пятно.
     - Погоди! – Котофей пошёл за щенком. – Раньше здесь был настоящий дом и двор, а сейчас никого нет. Если хочешь, можешь остаться.

     Щенок замер, потом развернулся, посмотрел на кота удивительно светлыми глазами и с надеждой спросил:
     - Правда, можно?
     Котофей важно распушил усы и кивнул:
     - Правда.  Меня зовут Котофей. А тебя?
     Щенок весело вильнул хвостом, задев молодые лопухи, и без запинки выпалил:
     - Ричард фон Гессен.
     Кот опешил и даже не попытался этого скрыть:
     - Вот так имя! Фон… как там?
     Щенок охотно повторил:
     - Гессен.

     Котофей задумался, потом обошёл вокруг  щенка, а тот крутил головой то в одну, то в другую сторону, стараясь не упустить кота из вида. Наконец Котофей остановился перед его мордой и решительно заявил:
     - Слишком громоздкое имя. А ты ещё щенок. Но я знаю, что Ричарда можно называть Диком. Ты хочешь, чтобы тебя звали Диком?

     Щенок, хотя и был гораздо  крупнее  кота,  был настроен дружелюбно, и опять вильнувший хвост прошёлся по листьям лопуха, смахнув с них  улитку:
     - Дик? Значит, я могу быть Диком, пока не стану большим, а потом можно называться и Ричардом, да? Вот здорово!  Спасибо тебе, Котофей.
 
     Кот приосанился, чтобы выглядеть внушительно, и продолжил, прищурив жёлтые глаза:
     - Дик, а ты похож на волка. Я видел  их и по телевизору, и на картинках. И волки обязательно воют. А ты воешь?
     Щенок снова удивился  кошачьим познаниям и немного сконфузился, опустив глаза:
     - Я не знаю, какой я породы. Мои хозяева говорили, но я забыл. Говорили, что много денег заплатили за меня. Раннее детство совсем не помню, только, как сон - тёплый бок мамы и я пью молоко. Мне было так хорошо с мамой!

     Когда он снова поднял морду и посмотрел на Котофея, коту показалось, что в глазах у щенка стояли слёзы, или это так странно блеснули на солнце его удивительные глаза?
     - Ладно,- кот сочувственно дотронулся мягкой лапкой до крупной лапы щенка.- Не горюй. У меня давно мамы нет. С мамами всегда быстро расстаются.
     И небрежно добавил:
     - А теперь и хозяева оставили здесь одного. Ничего, не пропаду.

     Дик изумлённо уставился на кота, который снова принял гордый и независимый вид:
     - А почему оставили?
     - Уехали на новую квартиру, а там я им не нужен. Это раньше любили меня, а сейчас нет. Понимаешь, Дик, ничего постоянного здесь не бывает, только на какое-то время, и это время прошло, - философски заметил Котофей. – А  ты, видимо, потерялся? И лапа у тебя болит, ты хромаешь.

      Простодушный щенок, расстроенный историей кота, продолжал удивляться:
    -  Как же так? Сначала нужен, а потом могут выбросить?  Да.…  Вот ведь, как бывает.  А я сам от хозяев убежал,- неожиданно добавил щенок.
     Теперь кот ничего не мог понять:
     - С тобой плохо обращались?
     - Да нет, - поспешно ответил Дик. - Они обо мне очень заботились.

    Он показал больную лапу, на которой было большое красноватое пятно:
     - Знаешь, как долго они меня лечили, когда я заболел: возили к врачу,  мазью мазали, делали уколы. Но не помогло.
      Щенок вздохнул, а кот ещё раз внимательно посмотрел на его лапу.
     - Мы жили на даче, в красивом доме.  Вон там, далеко за рекой, - Дик кивнул в сторону  палисадника. - Но отсюда не видно, я вчера убежал и всю ночь шёл.
       И Котофей  услышал рассказ щенка Дика.
 
       Его хозяева, видимо, уже устав от бесполезного лечения, решили снова отвезти щенка в клинику, чтобы сделать ещё один, последний, укол.
     - Они говорили мне, - продолжал щенок, - что нужно потерпеть, а  потом у меня ничего не будет болеть и мне будет хорошо. А между собой говорили, что скоро возвращается ребёнок от бабушки – это мой друг Ромка, – и надо торопиться.

     Дик замолчал, наверное,  вспоминая Ромку или все свои мытарства по врачам. Кот тоже молчал, он был умудрённый жизнью, давно уже не котёнок, и разбирался, что к чему.

     - А потом  я и убежал, - Дик снова оживился. – Когда мы ехали в город к врачу на машине – у нас такая красивая дорогая  машина, – мы остановились: хозяйка заметила лужайку с яркими цветами.  Они были похожи на розочки, как те, что растут у нас вокруг дома, только маленькие.
     - У них, - решил деликатно поправить кот.
     - Да, теперь уже у них, - печально согласился Дик, тряхнул головой, отгоняя невесёлые думы, и продолжал:
        - Так вот. Она пошла их собирать, эти цветы – хозяйка любит всё красивое, и говорила она что-то чудное,  сразу и не поймёшь.  Будто, красивое  или красота спасёт мир.  Правда,  я не понял, какая красота, наверное, она и сама не знает.  А мне приказали  сидеть  на заднем сидении.  Но почему-то мне было  не по себе, тревожно, я чувствовал это, но не мог объяснить.

     - Это интуиция, - авторитетно заявил кот. – И ты убежал?
     - Да, дверца была открыта, и я ускользнул незаметно, пока они любовались цветами. Как ты думаешь, Котофей, я плохо поступил? Но возвращаться домой мне почему-то не хочется, - и Дик виновато посмотрел на кота.
     - Ты – молодчина, Дик! – кот не скрывал своей радости. – Иногда надо слушать не команды, а свой внутренний голос. Нас чутьё не подведёт.
 
      Щенок радостно взвизгнул, довольный, что кот  одобрил  его поступок.
      Над ними так же носились неугомонные стрижи, цветы и травы благоухали, и  Котофей, окинув взором двор и старый дом, сказал Дику:    
     - Хорошо, что сейчас лето.


               
     Кот понял, что щенок очень нуждается в поддержке и помощи.  Дик был ещё слишком молод, чтобы во всём правильно разбираться, да и лапа у него болела. Котофей отвёл его в дом, показал свою комнату и предложил:
     - Дик, ты пока отдохни здесь, а я попробую достать еды.  И без меня из дома не выходи.

     Щенок радостно согласился, ему всё нравилось: и такой умный кот, и пыльная комната,  и сама новая жизнь, видимо, наполненная опасными приключениями. А кот не казался радостным, хотя он был доволен, что приобрёл друга, но немного тревожился и за него, и за себя.

     «Сначала надо найти еду, а потом вечером пойдём искать траву для лечения. Это вам не букетики собирать», - усмехнулся про себя кот, когда снова вышел из дома на улицу.
     Раньше Котофей действительно был мастак мышей ловить, но сейчас уже стало труднее. За полевыми мышами нужно идти далеко за реку: там начиналось поле, засеянное в этом году овсом. За все эти дни он только двух  и поймал возле развалившегося  сарая, но разве этого хватит для большого щенка и для него? Нужно идти к центру посёлка, где находился продуктовый магазин, может быть, там удастся что-нибудь раздобыть.

     Два раза в этот день кот ходил к магазину, там иногда подкармливали бездомных животных, и ему повезло: принёс целую сардельку для Дика, – пришлось подраться с маленькой дворняжкой, – а в другой раз сердобольная старушка дала кусок ливерной колбасы.
 
     Щенок в одно мгновение проглотил еду и уже потом сообразил, что не спросил кота, а ел ли он. Смутившись, сказал Котофею:
     - Прости, я так хотел есть, что ничего не оставил. Давай я тоже с тобой буду ходить за едой, буду тебе помогать. Я смышлёный.
    - Нет, - Котофей устало растянулся на своей подстилке из журналов и прикрыл глаза. – Пока  лапа у тебя не заживёт, не надо людям попадаться.
    Потом сонно добавил:
    -  Я тоже кое-что перекусил. Сейчас давай спать, а вечером будем лапу лечить.

     Дик и не поверил сначала, что кот  говорит серьёзно. Как это «лечить»?
    - Ты ещё и врач?
    Котофей повернулся к щенку спиной и, засыпая, мурлыкнул:
     - Я же кот.
    Котофей  заснул, а щенок сидел рядом  и смотрел на  него, размышляя, откуда же берутся такие умные коты.  Потом и  его  сморил сон.

 

       Незаметно наступил  вечер, и на ясном, ещё светлом  небе появилась полная луна.  Где-то невдалеке,  в вишнёвых деревьях,  защёлкал соловей.  От реки веяло прохладой, и доносилось громкое кваканье лягушек.

     Кот проснулся, широко зевнул и, потянувшись, коснулся спины Дика, но тот и не думал просыпаться. Котофей немного подождал, прислушался к шорохам в доме и потом толкнул лапкой Дика:
   - Пора, малыш.
   Щенок открыл сонные глаза и улыбнулся:
    -  Хорошо было во сне: мне  приснилась мама. А проснулся – рядом ты, и снова мне радостно.

     Дик доверчиво уткнулся в кошачьи лапы. Котофей, как кот и как старший, вёл себя сдержанно, но добродушный щенок нравился ему. Хотелось бы залечить его лапу!  И не просто так кот сказал утром, что хорошо, что сейчас лето: в это время цветёт  возле воды одна трава, которая помогает при многих болезнях, и коты всегда лечатся ею. Самое целебное у этой травы - мелкие белые цветочки, собранные в соцветия, и появляются они  только на одну ночь,  в полнолуние.  Поэтому  нужно было попытаться найти их сегодня – на небе светила огромная луна.

     Кот и щенок прошли через палисадник к реке.  Ночное светило заливало ярким светом уснувшую землю; река блестела от его лучей, как расплавленное серебро,  и  Котофей, взглянув на луну,  подумал:
    «Нет,  наверное,  Дик - не волк: волки ведь любят на луну выть.  Но отчего же  и  на меня иногда такая тоска нападает, что хоть тоже вой?»

     Отвечать  на этот вопрос не хотелось - сейчас важно другое.
     Здесь, у самого берега, заросшего небольшими ивами и таволгой, Котофей стал  искать нужную для лечения траву. Щенок  тоже что- то искал, усердно сопел, нюхал, и под лапами скрипели плоские стебли рогоза. Потревоженный лягушачий хор на время замолчал.
 
     - Дик, ты посиди вон там, а то цветы совсем маленькие, как-бы не затоптал. Когда я найду, скажу тебе, - сказал Котофей щенку.
    Дик  послушно уселся на пригорке, а кот продолжал искать.

    С каждым годом этой травы становилось всё меньше и меньше, потому что росла она только рядом с чистой водой. Котофей хорошо видел в темноте, но  сейчас искал траву  по запаху, похожему на тонкой запах водяных кувшинок.  Он аккуратно и неслышно пробирался сквозь густую траву, стараясь уловить едва заметный аромат. И вскоре нашёл эти редкие цветы!

     Котофей  обернулся к  берегу, где сидел Дик, и в темноте его глаза сверкнули, как  у настоящего камышового  кота.  Он  тихо позвал:
     - Иди ко мне.
     Щенок шумно скатился с пригорка и, наклонив голову к самой земле, принюхиваясь, с интересом рассматривал траву с тонкими острыми листиками и невзрачными цветами.  Кот показал лапой в сторону:
     - Там тоже есть немного. Теперь ешь эти цветы, Дик. У них хороший  приятный вкус. Мы, коты, всегда ими лечимся.

     Дик не заставил себя  долго  уговаривать: съел и цветы, и траву.
     Кот был доволен, что удалось  найти цветы, потому что надеялся на их целебную силу.
     Потом они с Диком сидели на берегу, как когда-то с дядей Андреем, только не ловили рыбу, а разговаривали.  Говорили о своей жизни, о людях, даже строили планы на будущее. Потом молча смотрели на серебристую реку и прислушивались к ночным звукам.
     «Хороший был день, - подумал Котофей. – Не такой грустный, как прошлые». 

          

     В заботах и хлопотах незаметно промелькнуло лето.
     Главным для Котофея и Дика было найти еду и подлечить лапу. Кот сильно уставал от постоянных поисков питания, но духом не падал, и был даже весёлым, радуясь, что щенок заметно подрос, окреп, а лапа почти зажила.

     Это может показаться невероятным, но так и было в действительности. Кроме  лечения той чудодейственной травой, кот и щенок постоянно ходили на берег реки, где Котофей обдирал с ивовых деревьев кору, и старался приложить прохладные полоски на больную лапу Дика.  Ещё кот заставлял щенка съедать кору прямо с тонких веточек.  Дик морщился, но проглатывал   немного, а потом опрометью бежал к воде и шумно лакал, запивая горечь. А однажды кот принёс с другого берега – иногда он всё-таки выбирался в поле, – какой-то мох, похожий на лишайник; в другой раз нашёл  гриб-дождевик. Не перечислить всего, что пригодилось для лечения - это был  упорный труд, каждый день на протяжении почти всего лета.  И вот результат  -  лапа зажила!

     Конечно,  Дик был благодарен коту,  он очень гордился своим другом и всегда смотрел на Котофея с добротой и преданностью.  Кот всё ещё не разрешал щенку выходить со двора, и  Дик его слушался.
      Котофей же был, как всегда, серьёзен и уже снова заботился о будущем, и это были тревожные мысли.


               
     Темнее и прохладнее стало вечерами; со старой берёзы на скамейку падали первые жёлтые листья. Исчезли стрижи, а недавно во двор прилетела стая пёстрых лесных дроздов.  Они шумели,  разговаривали между собой, ссорились,  и что-то ища, обследовали тонкими клювиками всю траву во дворе.
     «Готовятся к перелёту», - догадался кот.
     Он уже много раз на своём веку видел, как эти птицы в конце лета перебираются из леса ближе к жилью.
 
      Скоро наступит настоящая осень, а там и зима не за горами, поэтому нужно подумать о том, как пережить холодное время.
      Увидев однажды во дворе рабочих, разглядывающих пустой дом и что-то деловито обсуждающих,  кот понял, что, видимо,  скоро им с Диком придётся покинуть своё жилище.

     - Дик, - сказал Котофей, когда они улеглись спать на своей этажерке, прислонившись друг к другу спинами. – Нам зимой не выжить в холодном доме и без еды. Надо идти ближе к людям, а это порой опасно.
     Дик приподнял морду и повернулся к коту:
     - Я буду тебе во всём помогать. Давай завтра же поищем укромное тёплое место. Может быть, в деревню сходим, на тот берег? А? Как думаешь?
     - Посмотрим, - уклончиво ответил кот и нарочно зевнул. – Спи.

     Щенок снова положил морду на лапы и тяжело вздохнул. Вскоре он засопел, а коту не спалось.
     «Деревня там заброшенная, всего несколько дворов и осталось, в которых одни старики.  Очень-то им нужны нахлебники, особенно старый кот.  Но Дика можно где-нибудь пристроить, он хороший пёс, породистый. Только жалко с ним расставаться!» - удивлялся самому себе Котофей и снова принялся с ожесточением  умывать чистую  мордочку, словно стараясь вот так, видимым образом, смыть всё печали и невзгоды.


               
      На другой день кот отправился на дальнюю улицу  посёлка: там были два пятиэтажных дома, и можно было бы обследовать их подвалы. Но по дороге навстречу  ему попалась большая лохматая овчарка, которая неожиданно погналась за ним с лаем, и Котофей  едва успел взобраться на липу. Он выбрал для безопасности толстый сук и сидел там, распушившись и поджав под себя хвост.  Собака  караулила кота внизу, задрав морду, взвизгивала и лаяла, корябая когтями ствол дерева. Потом её внимание привлекла крошечная собачонка,  которую вывели погулять на поводке, и овчарка помчалась  к ней.  Что там происходило дальше – кота не интересовало, но он ещё долго сидел на дереве, прежде чем решил спуститься.

      Больше кот уже никуда не пошёл, даже к магазину не завернул, а поплёлся домой: всё-таки собака его сильно напугала.
     Дика он нашёл за палисадником. Он что-то увлечённо раскапывал лапами, помогая себе носом, среди пожухлой травы и склонившихся на землю  через изгородь влажных отцветающих «золотых шаров».
 
     - Котофей, представляешь? Я видел крота, но он быстро спрятался в нору. Попробую раскопать. А ты что такой грустный?
     Кот рассказал о своём походе, и Дик жалел, что его не было с ним.
     - Овчарку я бы взял на себя, - так уверенно сказал Дик, что кот впервые заметил, что перед ним молодой пёс.
     - Всё же ты слишком молод, - охладил его пыл  Котофей. – Немножко подрасти.
     Охоту на крота пришлось отложить, потому что  стал накрапывать дождик.  Кот с Диком пошли домой.

     Вдруг они услышали, как в переулке к дому подъехала машина, а потом кто-то толкнул калитку во двор. Давно сюда никто не заглядывал.  Кто это может быть? На всякий случай Котофей с  Диком затаились в спутанной мокрой траве.
     А тот, кто уверенно шёл по заросшей  тропинке к нежилому дому, громко звал:
     - Котофей! Старина Котофеевич!

     Кот вздрогнул. Так называть его мог только один человек. Дик во все глаза смотрел на кота – он никогда не видел его таким растерянным.
     И снова голос:
     - Старина Котофеевич!
     Но кот уже опять владел собой:
     - Это дядя Андрей, идём.

     И они вышли на зов: впереди, не спеша,  шёл пушистый «старина Котофеевич», а за ним на некотором расстоянии - пёс, немного похожий на волка, со странной кличкой Ричард фон Гессен или просто Дик.
     Теперь, на этой же тропинке, где в начале лета впервые встретились кот и пёс, стоял дядя Андрей, отец Алёнки. Это был  ещё нестарый человек, среднего роста, крепкий, с загоревшим лицом. Поверх праздничного костюма у него была надета ветровка.

      Увидев «старину Котофеевича»,  он обрадовался,  поспешил навстречу,        наклонился,  подхватил  кота на руки и погладил влажную от дождя пушистую шубку.
     - Котофей!  Живой!  Ты прости, старина! Моя дочь – и вина моя. Видишь, что надумали, ничего мне не сказали. А могли бы ко мне отправить, но не хотят себя ничем затруднять. Проще выбросить, как ненужную вещь. Меня на новоселье пригласили, вот я и приехал. Квартира хорошая, просторная. А где же, говорю, кот-то? Молчат, как в рот воды набрали.  Еле вытянул из них, и сразу же уехал.
     Дядя Андрей уткнулся лицом в пушистую спинку  кота. Котофей замурлыкал.

     - Мне туда возвращаться незачем. Алёнка, может быть, и поймёт со временем, что душу людскую искажает. А зять.…  Не  знаю.
     С этими словами он опустил кота на землю. Котофей заходил вокруг ног, ласкаясь, выгибая спину  и довольно урча.  Дядя Андрей снова погладил кота по спинке и тут увидел Дика, который потихоньку к ним  приближался.
     - А это кто такой? – удивился дядя Андрей.

     Кот ускользнул от руки, подошёл к Дику и встал рядом, тесно прижавшись к нему боком. Моросил мелкий дождь, но он не был помехой, чтобы всегда быть вместе и стоять вот так рядом. Удивительно прозрачные глаза - жёлтые кошачьи и светлые, как у волка - внимательно смотрели на дядю Андрея.
     - Вот так дела! – дядя Андрей даже присвистнул. – Значит, вы друзья? Ну, подойди и ты, дружок, ко мне!
     И он протянул руку.

     Дик приветливо вильнул  хвостом и посмотрел на кота. Кот, как показалось дяде Андрею, кивнул ему, и тогда пёс подошёл.
     - Чудеса! – дядя Андрей потрепал Дика по загривку. – Да ты не простая собачка. Хороший пёс!
     Дик подал лапу, на когтях которой ещё оставалось несколько жёлтых лепестков от «золотых шаров».

     Пожав лапу и снова погладив пса по голове, дядя Андрей спохватился:
     - Да что же это мы, ребята, на дожде мокнем? Давайте быстрее в машину.
    Он вышел через калитку на улицу, где стояли старенькие  «Жигули», и открыл дверцу машины.
     - Забирайтесь на заднее сидение! Ну, быстрее! В деревне у меня будете жить.

      Котофей всё понял, деловито затрусил к машине и легко прыгнул на сидение. Дик тоже поспешил за котом. Но перед дверцей остановился, заглянув внутрь, где уже  удобно устроился кот, потом ещё раз окинул взглядом машину, словно удивившись, и только потом уселся рядом с другом.
     Вскоре они уже мчались в сторону от посёлка, и едва успели скрыться за поворотом, как к старому дому подъехал шикарный автомобиль.

     Молодая женщина торопливо вышла из машины, раскрыла зонтик, и почти бегом бросилась во двор. С водительского места неохотно поднялся полноватый мужчина, осторожно ступая  дорогими туфлями  по мокрой траве,   подошёл к калитке, но заходить во двор не стал.  Крикнул через забор:
     - Алёнка, я здесь подожду!  Твой папа загонял нас реально.  Да нет его здесь! Он давно у себя в деревне.  Поехали домой, гости ждут!
     И он, втянув голову в плечи и  брезгливо отряхивая с брюк дождевые капли, направился к машине.

     А «Жигули» тем временем выехали на шоссе. Часа через три они будут в деревне.
     Дождь пошёл сильнее, ветер бросал в стекло холодные брызги, но коту такая погода даже нравилась. Так хорошо было дремать под шум дождя на мягком сиденье и чувствовать рядом тёплый бок Дика!  А если приоткрыть глаза, на секундочку, увидишь впереди дядю Андрея.  Он уверенно ведёт машину, внимательно глядя на дорогу, и говорит что-то хорошее им с Диком.
 
     Пёс улыбается.  Но Котофей не слушает дядю Андрея: ему и так, без слов, хорошо.
     Перед тем, как сон опять стал его окутывать, у кота промелькнуло такое простое желание:  «Пусть бы этот день продолжался ещё много лет!»