Глава восьмая. Оздоровление
Сердце Петровича сладко заныло. Вот он, праздник! Начинается!
- А как это будет происходить? Можно поподробнее? – ещё не до конца веря, что это правда, спросил он.
- Всё просто! Начнём мы с оформления официальных бумаг. Мы берём вас к себе на работу на полставки. Это никак не влияет на ваши обязательства на старой работе. Хочу сразу же отметить, что условия для вас очень выгодные. Вы получаете вторую зарплату – по моим прикидкам, раза в полтора большую, чем первую. И сразу же рвать со старой жизнью не придётся. Переходить к новой жизни постепенно – это ведь не так страшно.
- Но в конце концов мне ведь всё равно придётся со старой работы увольняться?
- Конечно! Выйдете из отпуска, отработаете месяц-два – и можете подавать заявление об уходе. Ну а потом, конечно, придётся отработать установленные законом две недели.
- А выдержу ли я? – вздохнул Петрович. - На работе меня буквально досуха выжимают. Работа у вас, хотя и полставки, тоже явно не синекура. Так что этот вариант, хотя и очень интересный, боюсь, не для меня.
- А вот вы это зря! – улыбнулась девушка. – После оздоровления у вас настолько работоспособность повысится, что вы даже не представляете. Если нужно, не только полторы – две ставки выдержать сможете!
- Тогда конечно! – улыбнулся Петрович. – Для меня эти условия очень выгодны. Но какой смысл вам идти на такие невероятные уступки?
- И вовсе не уступки. Вы через пять минут станете нашим сотрудником. Будет хорошо вам – будет хорошо и нам. Так что отбросьте сомнения. И давайте, наконец, приступим к оформлению бумаг!
Процесс устройства на полставки был проведён достаточно быстро. Его собеседница практически сделала всё сама – так что Арсений в основном смотрел на её действия и подписывал там, где ему было указано.
Единственное усилие, которое пришлось ему сделать, - внимательно прочитать договор, причём целых два раза. На этом, кстати, сама девушка-менеджер настояла. Впрочем, договор был не очень длинным и был написан ясным и понятным языком. Как Петрович не старался, никакого подвоха он найти там не мог.
Его главные обязательства были простыми – выполнять разовые поручения и сдавать экзамены. В случае успешной сдачи он был обязан уволиться со своей старой работы и устроиться на новую уже не на полставки, а на целую ставку.
Главным обязательством работодателя было предоставить Петровичу Оздоровление. Бесплатно.
Так что колебаться никакого смысла не было – и все подписи были поставлены.
- Поздравляю! – улыбнулась девушка. – Теперь вы – наш сотрудник. Ваш первый аванс вам через пять минут на карточку переведут. А теперь я расскажу вам о том, как будет проходить процедура Оздоровления.
- Сейчас вас проведут в наш медицинский центр. Там вы пройдёте первичное медицинское обследование. После него вас проведут в столовую и вы пообедаете.
- Стоп! А это-то зачем?
- В ходе Оздоровления вы должны питаться исключительно специальной едой. Сами её вы приготовить не сможете. Так что извольте это время только у нас питаться.
- Ну, с этим ясно. А что дальше?
- Вы заезжаете домой, собираете чемоданчик и подъезжаете к нам. Ложитесь к нам на пять дней. За это время и пройдёте Оздоровление.
- А как это выглядит? Что-то вроде операции?
- Да нет, что вы! Никакой операции! Даже неприятных ощущений не будет!
- А что с собой-то брать?
- Удобную одежду для помещения, бритву, зубную щётку… Личный коммуникатор не забудьте. Можете планшет с собой взять. Хотя это и не обязательно: если захотите – казённый дадут. На те несколько дней, что вы там пробудете.
- Если я правильно понял, еду не брать?
- Ни в коем случае! Да вы не волнуйтесь! У нас кормят не хуже, чем в ресторане! Диетическая еда – она ведь тоже вкусной бывает!
- А пропуск какой-нибудь дадите? Чтобы мне долго не объяснять на входе, кто я такой?
- Обязательно! Вот, держите! – и девушка-менеджер протянула Петровичу небольшую карточку с фотографией. – Старайтесь не терять!
Сопровождающей оказалась совсем молодая девушка в тёмно-зелёном халате.
- На этот вечер я ваш спутник! – улыбнулась она. – Как лучше – вы пройдёте за мной? Или же пойдём рядом – и я буду вам просто говорить, куда идти!
- Второе, конечно, лучше! – улыбнулся Петрович. – А вы заодно мне на несколько вопросов ответите!
- С удовольствием! – улыбнулась его спутница. – Сначала надо дойти до конца этого коридора. Ну что ж, задавайте свои вопросы!
- А бывали ли случаи, когда Оздоровление не удавалась реализовать? Вдруг окажется, что у меня к этой процедуре несовместимость? Что-то вроде аллергии?
- Как раз этого вам бояться не надо! Оздоровление можно дать любому! Пока он живой, конечно.
- Так уж и любому? – усомнился Петрович.
- Сейчас – практически да. Правда, ещё лет пять назад было три исключения. Первое – клиническая смерть. Второе – ситуация, когда человек при смерти. Третье –очень-очень смертельные раны. Сейчас первые две ситуации можно забыть.
- Как это? – удивился Петрович.
- Вы слышали про химический препарат “Последняя песня берсерка”?
- Нет, не слышал. А что это? Лекарство? Название какое-то странное…
- Ну, лекарством это трудно назвать. Скорее это средство последнего шанса. И разработано оно было давно – ещё тогда, когда Земля была раздроблена на независимые государства. Которые друг с другом воевали. Вот для войны и было разработано это жестокое, но эффективное средство.
- А в чём же его жестокость?
Девушка в зелёном халате будто на секунду задумалась, а потом начала рассказывать.
- Вот представьте себе, что человек в бою тяжело ранен. Может быть, даже смертельно. По инструкции он в этой ситуации должен был принять некое суперлекарство, которое сразу же резко улучшало его самочувствие.
- И что здесь не так?
- А то, что это не было лекарством. Оно не давало принявшему дополнительных шансов выжить. Наоборот, нередкой была ситуация, когда без него человек бы выжил, а после его приёма – умирал.
- Так в чём же был смысл такого приёма?
- В том, что те несколько часов, что проживал человек, он чувствовал себя прекрасно. И был полон сил. Так что за это время он успевал и нескольких врагов уничтожить, и важную информацию своему начальству передать.
- Да, какие ужасы вы рассказываете! – с дрожью в голосе произнёс Петрович.
После полуминутного молчания (собеседники за это время успели подняться на двадцать пять этажей вверх, оказавшись в огромном круглом помещении, почти весь периметр которого занимали огромные окна) девушка в зелёном халате сказала:
- Mы почти пришли. Ну как, закончим разговор сейчас или продолжим его чуть позже – по дороге в столовую?
- Да уж лучше сейчас! Больно уж тема важная!
- Ну хорошо! Тогда давайте к окну отойдём! Ну и что вам непонятно?
- Да почти всё. В первую очередь, каким образом это ваше псевдолекарство действует?
- Ну, это-то самый простой вопрос. Оно мобилизует жизненные силы человека. Перекачивает их из резерва в оперативное хранилище.
- А как мобилизация жизненных сил могла приводить к преждевременной смерти?
- Очень просто. Если жизненные силы быстрее тратились – то они быстрее и кончались. А после этого человек умирал.
- А если его принимал человек, не находящийся при смерти, - что с ним происходило.
- Ничего страшного. Просто два-три дня сильной слабости. Пережить можно. Ну как, всё понятно?
Петрович подумал.
- Не всё. Далеко не всё.
- Я не понимаю главного – как такая сомнительная штука может помочь в получении Оздоровления?
- Очень просто. Человеку, находящемуся в критическом состоянии, дают “Последнюю песню берсерка”. Пока длится состояние подъёма, запускается процедура Оздоровления. Вот и всё.
- И снова неясно. Эта самая “песня”, как вы говорили, существует уже давно. Почему её нельзя было использовать пять лет назад?
- Потому что она была с Оздоровлением несовместима. Человек её принимал, и его жизненные силы начинались активно тратиться. Но ведь для запуска Оздоровления тоже жизненные силы нужны! Вот ничего и не получалось! Человек вроде бы неплохо себя чувствовал – а вот Оздоровление не запускалось!
- И как же вышли из этой непростой ситуации?
- Нашли способ “быстрой закачки” в человека жизненной энергии.
- И как это происходит?
- Если говорить очень упрощённо, удалось создать лекарство, которое очень быстро повышает запасы жизненной энергии в человеке.
- А откуда эта энергия берётся?
- В самом лекарстве содержится. В некой законсервированной форме.
- Хорошая штука!
- Да не очень. Потому что имеет два серьёзных недостатка. Первый – энергия закачивается на достаточно глубинный уровень, и добраться до неё непросто. Второй – для этой закачки требуется некоторое количество “оперативной” жизненной энергии. Справедливости ради сказать – не очень большое. Но для человека, находящегося в критическом состоянии – просто неподъёмное. Так что для тяжелораненого или очень больного человека такая закачка энергии – самый настоящий яд!
- Стоп! А вот этого я не понял!
- Всё очень просто. Энергия закачивается на глубинный уровень, откуда её достать совсем не просто. А запасы оперативной энергии, напротив, тратятся. Так что человек жертвует необходимым ради бесполезного. Если его состояние тяжёлое, он просто умирает. Причём очень быстро.
- Даже не знаю, какое из описанных вами средств хуже. Одно убивает больного или раненого сразу, другое – через несколько часов. Да, это никак нельзя назвать лекарствами. Настоящие яды.
- Спорить не буду. Яды – если поодиночке. А вот вместе – лекарство потрясающей силы.
- Стоп! А как это может быть?
- Очень просто!
- Лекарство это состоит из двух таблеток – большой и маленькой. Сначала принимается маленькая. Она – ни что иное, как “Последняя песня берсерка”. А минут через десять-пятнадцать принимается вторая – большая – таблетка. Она и возобновляет в человеке запасы внутренней энергии. Причём в гораздо большем объёме, чем её тратит первая таблетка.
- Что-то я запутался…
- С ходу это действительно трудно понять. Важен результат: в критическом состоянии человек принимает лекарство, которое резко улучшает его самочувствие. Улучшение это держится дня два-три. После этого наступает слабость – совсем небольшая. И общий результат при этом исключительно положительный. Если у человека был хоть малейший шанс, чтобы выжить, этот шанс будет обязательно реализован.
- Мощное лекарство! Что-то я о нём не слышал.
- Да слышали вы, слышали! Реанимин оно называется.
- Ах, вот оно что! Этот таинственный и загадочный реанимин…
Петрович на минуту задумался.
Информация об этом необычном лекарстве появилась в Инфонете года три назад. Мол, медики разрабатывают чудодейственное средство, которое позволит и тяжёлые раны лечить, и безнадёжным больным помогать. И стоить при этом оно будет не в пример дешевле, чем Оздоровление.
Правда, пока в его разработке какие-то трудности возникли. Как только их преодолеют – так и лекарство в свободном доступе появится.
Но время шло, а чудо-лекарство так и оставалось несбыточной мечтой. В аптеках его не было. И большинство врачей о нём толком ничего не знало.
А потом появились невнятные слухи, что лекарство-то на самом деле давно разработано – только доступно оно не всем. Мол, в некоторых больницах, отдельно взятым пациентам, его могут дать…
Каким именно пациентам, мало кто сомневался. Тем, кто близко к богатству или власти. Даже у последней черты эти счастливчики имеют дополнительный шанс…
Петрович вспоминал – а девушка в зелёном халате с улыбкой наблюдала за выражением его лица.
- Ну что, вспомнили? Общепринятую точку зрения на этот вопрос я знаю. Но на самом деле всё обстоит совсем по-другому.
- Реанимин на самом деле давно разработан. Результаты его использования более чем впечатляющие. И главное – лекарство вполне безопасное. При важном условии – если его правильно использовать. А вот это было не так просто.
- А в чём заключается опасность неправильного использования?
- В том, что при ошибке человек в тяжёлом состоянии, вместо того чтобы выздороветь, умирает.
- И что, так легко ошибиться?
- Смотрите сами! Реанимин состоит из двух таблеток – большой и маленькой. Сначала надо принять маленькую, а минут через тридцать-сорок – большую. В этом случае гарантируется положительный результат, причём максимальный. А вот если принять одну таблетку вместо двух, или перепутать порядок их приёма – будет один вред.
- А если принять две таблетки в правильном порядке, но нарушить интервал приёма?
- Всё зависит от того, насколько велико это нарушение. Чем оно больше – тем меньше польза. Если оно очень большое – будет больше вреда, чем пользы.
- По-моему, алгоритм приёма очень прост, поэтому нет никаких проблем его соблюсти.
- Не скажите… Можно не понять, задуматься, отвлечься, перестать контролировать время. Тем более что много ошибок ведь не нужно. Достаточно три-четыре смертельных случая – и против лекарства поднимется такая волна протеста, что завершить его разработку просто не дадут.
- И как сейчас выходят из ситуации?
- Достаточно просто. Во-первых, в свободную продажу не выпускают. Обычному-то человеку ошибиться гораздо легче, чем врачу. Во-вторых, разрешить его применение не всякому врачу, а тому, кто прошёл специальный инструктаж. В-третьих, давать лекарство должны два подготовленных врача сразу. Если один попробует сделать что-нибудь неправильное – другой сразу же его поправит.
- Сложно как-то всё это!
- Сложно! Поэтому и работы над совершенствованием этого лекарства продолжаются. Не с целью повышения функциональности – с этим всё в порядке. А с целью обеспечения безопасности.
- Что-то вы меня совсем запутали! – улыбнулся Петрович. – Давайте всё-таки вернёмся к Оздоровлению.
- Давайте! Если человек чувствует себя хорошо или умеренно плохо, он сразу же подвергается процедуре Оздоровления. А если очень плохо – сначала ему дают реанимин. С вами всё в порядке, так что у вас первый вариант.
Петрович задумался. Зачем он затеял этот разговор? У его спутницы может сложиться впечатление, что он чего-то боится!
И вдруг он вдруг понял: действительно боится! Ведь он стоит на пороге самого масштабного перелома в своей жизни!
Да, конечно, позитивного перелома.
И всё равно страшно…
Петрович вспомнил, как он в детстве ходил купаться. Из-за большого количества донных ключей вода в реке была очень холодная.
Самыми трудными были первые секунды – когда купающийся только начинал заходить в воду. Ощущение передергивающего всего тело озноба было невыносимым.
Но, после того, как входящий в реку человек делал над собой усилие и погружался в воду, становилось легче. Леденящий озноб исчезал, оставляя вместо себя приятную прохладу.
Так и тут. Надо лишь сделать последнее усилие…
И, резко повернувшись и отойдя на два метра от окна, Петрович повернулся к своей спутнице:
- Ну что ж! Я готов! Ведите меня дальше!
Сначала всё выглядело довольно буднично. Петровичу предложили снять обувь и раздеться до белья. Затем дали лёгкие тапочки и довольно симпатичные штаны и куртку из хлопчатобумажной ткани.
Когда он оделся, предложили пройти в ванную комнату: умыться и протереть волосы специальным лосьоном.
После этого Петрович лёг на очень удобное полулежачее кресло. На голову ему одели что-то вроде лёгкого металлического шлема, а на запястье и щиколотки – бронзовые металлические браслеты.
А вот потом было сделано что-то непонятное. Из лобной части шлема опустился вниз козырёк – и глаза оказались плотно прикрыты. Только снизу немного отсвечивало.
Лёгкое касание в середине лица – и даже это отсвечивание куда-то исчезло. Перед глазами повисла густая тьма.
- Не бойтесь! – раздался приятный женский голос. – Сигналы от внешнего мира вам будут только мешать.
- Значит будут сигналы от внутреннего мира? – попытался улыбнуться Петрович.
- В какой-то степени. Сейчас станет тихо. Потом я включу диагностику – и вы заснёте. Если вам будут сниться необычные сны – не пугайтесь. Это совершенно нормально. Вам всё понятно?
- Да! Я готов!
Через пару секунд все звуки исчезли. А ещё секунд через десять стала слышна еле заметная музыка. Одновременно ритмичная, мелодичная и очень красивая.
А потом Петрович действительно заснул.
Он стоял перед кабинетом начальника и волновался. Сейчас решится его судьба.
Ведь их отделу поручили важный проект. Очень денежный. И вчера ему сказали, что он будет в нём участвовать!
Разговор с начальником не разочаровал. На Петровича пролился настоящий золотой дождь: и оклад повысили, и особую надбавку начислили, и высокую премию пообещали каждый месяц давать. Даже (вот чудо!) должность пообещали повысить. Из ведущего инженера в инженеры-координаторы…
Честно говоря, он даже не ожидал, что всё так хорошо обойдётся. Даже странное какое-то ощущение появилось… Будто всё вокруг не совсем нереальное…
На выходе из кабинета его ожидал Степаныч.
- Привет, Петрович! – улыбнулся он. – Судя по твоему довольному виду, у тебя всё в порядке. А вот со мной шеф по-другому разговаривал…
Петрович хотел сказать что-то утешительное, но не нашёл нужных слов. Поэтому он только пожал плечами.
Степаныч ссутулился и пошёл прочь.
В этот момент Петровича как будто что-то кольнуло в сердце. Сейчас Степаныч должен был сказать что-то важное. Но разговор закончился слишком быстро – и это важное так и осталось несказанным.
Степаныч шаг за шагом удалялся прочь, а Петрович пытался сообразить: почему с каждый его шагом сердце щемит всё больше и больше?
А ощущение нереальности становилось всё сильнее и сильнее.
Тут вдруг воспоминания как будто раздвоились – с того момента, как Петрович открыл дверь начальника. Одна ветвь, в которой разговор закончился благополучно, была совсем короткая и упиралась в настоящий момент. А вот другая была гораздо длиннее…
Разговор с шефом там закончился гораздо хуже. И вслед за этим следовали месяцы тяжёлой работы.
Зато там было другое. Межпланетная колонизация… Экзамены… Приём на полставки… Оздоровление… В будущем – шанс на Долголетие…
Всё это могло бы быть… В параллельной ветви реальности…
А сейчас этого не будет…
Нет! Всё ещё можно исправить!
И Петрович побежал вслед за Степанычем…
Но разговора не получилось. Степаныч долго не мог понять, чего от него хотят. Мол, какая межпланетная колонизация? И кто возьмёт туда старика?
Петрович попробовал воспроизвести тот их давний разговор. Но собеседник лишь покрутил пальцем у виска. И, грустно покачав головой, произнёс:
- Ты, дружок, от радости совсем берега потерял. Я бы на твоём месте поехал домой – и сразу же лёг спать. Тебе ведь завтра лучше пораньше приехать. Оказанное доверие отрабатывать.
И, резко повернувшись, быстро пошёл к остановке монорельса.
Тут всё вокруг заколебалось – и Петрович вдруг понял, что спит!
Он даже удивился, что ещё несколько секунд назад ему казалось, что вокруг – настоящий мир. Ведь на самом деле всё выглядело не так, как это должно быть!
Хотя был день, по стенам домов пробегали какие-то непонятные сполохи. Трава на газонах была живая и, поднимаясь вверх, норовила ухватить за ноги. Но страннее всего выглядели люди…
На первый взгляд у них были нормальные лица. Но попытка пристально посмотреть на отдельно взятого человека приводила к тому, что это лицо постепенно превращалось в звериную морду. И морда эта смотрела на Петровича очень недружелюбно.
Значит, то, что ему казалось реальностью – это сон?
Никакой межпланетной колонизацией тоже нет? Это тоже сон?
А разговор с начальником? Тоже сон?
А если не сон? Этот разговор уже был? Или ещё будет?
Петрович схватился за голову – и проснулся.
В спальне была темнота. Он вспомнил, что произошло в последние сутки, - и застонал от отчаяния.
Начальник отдела отводил глаза. Чувствовалось, что ему стыдно смотреть на своего подчинённого.
А потом хозяин кабинета, взяв себя в руки, заговорил. И каждое его слово причиняло боль почти на физическом уровне.
- Буквально вчера совет директоров принял решение – не поручать серьёзных работ пенсионерам. И тем, кто вот-вот уйдёт на пенсию. Так что извините, Андрей Петрович, - наша договорённость аннулируется. Хотя мне и очень жаль…
- Что же мне делать? – потерянным голосом спросил Петрович.
- Не знаю… До пенсии вас увольнять никто не будет – так что два месяца вы можете работать спокойно. Я и с премией вам постараюсь помочь – чтобы вы хоть чуть-чуть скопить сумели и пенсию побольше получили. Но и вы меня не подведите. Запомните – любой ваш промах в эти оставшиеся месяцы может быть использован против вас. И не потому, что я такой плохой. Просто положение сейчас тяжёлое – и найдётся немало доброхотов, готовый доложить о грехах того, кто работает рядом с ним.
Всё потемнело перед глазами Петровича – и он, шатаясь, вышел из кабинета. И чуть не столкнулся со Степанычем.
- Что с тобой, Петрович! – спросил тот. Но как-то равнодушно спросил. Будто голова его была занята чем-то совершенно другим.
- Да вот, сказали, чтобы я не рассчитывал, что останусь работать после пенсии.
- Значит, мы товарищи по несчастью! – слегка оживился Степаныч. – Мне вот вообще контракт расторгли.
- Расторгли? Но ведь они не имеют права!
- Ну, не совсем расторгли… - поморщился Степаныч. – Просто срок изменили – с года до четырёх месяцев. Оказывается, это они могут… при форс-мажорных обстоятельствах… А поскольку больше трёх месяцев я уже отработал – то скоро на выход! Последние деньки вы меня видите!
Говорить было больше не о чем. И каждый побрёл в свою сторону: Степаныч – к монорельсу, а Петрович – к движущемуся тротуару.
Воспоминания вчерашнего дня, заполнившие голову сразу после пробуждения, были невыносимы. Оказалось, что всё было сном – и возможность поработать после пенсии, и межпланетная колонизация, и Оздоровление с Долголетием… А вот то, что его вышвыривают после пенсии на улицу, - это и есть реальность!
Как обидно! Жизнь закончилась тупиком, из которого нет никакого выхода!
Петрович сел на кровати и, обхватив голову руками, тихо застонал. А потом испуганно замолчал: как бы кого-нибудь из домашних не разбудить.
А потом, сделав над собой огромное усилие, лёг в кровать и попытался заснуть.
Но заснуть не получилось. Потому что в голову лезли мысли о том, чего, как оказалось, никогда не было. Но это несбывшееся, не сумев воплотиться, щемило сердце невидимыми тисками...
До того, как он вчера подошёл к кабинету начальника, его жизнь текла спокойно и даже предсказуемо. Без больших подъёмов, но и без явных провалов. А вот вчера линия его судьбы резко скакнула вниз.
Ну а дальше понятно. Бунтующее подсознание, будучи не в силах ничего изменить в реальности, подсунуло ему во сне два её альтернативных варианта. И оба были лучше того, что действительно произошло.
Теперь от того момента, когда он открыл дверь в кабинет шефа, его жизнь как бы разделилась на три ветви. Первая - где его отправляют на пенсию. Вторая – где, наоборот, осыпают всяческими милостями. Ну а третья ветвь – самая сказочная. Потому что в ней его ждали Космос, Оздоровление и Долголетие…
Правда, первая ветвь, - самая грустная – была в воспоминаниях наиболее яркой. И неудивительно – реальность всё-таки! Две другие ветви были подёрнуты смутной дымкой. А каким ещё может быть воспоминание о сновидениях?
Но как же хотелось, чтобы реальностью стало одно из них!
“Стоп! – подумал Петрович. – надо как-то успокоиться! Не хватало ещё инсульт или инфаркт от расстройства получить!”
Что для этого нужно было сделать? Просто спокойно полежать…
Ведь известно, что воспоминания о сновидениях очень быстро бледнеют. Логическая-то часть, конечно, может помниться очень долго. А вот эмоциональная… В результате этого выборочного забывания человек продолжает помнить сюжет сна, - но отнюдь не сопутствующие им чувства.
Ещё полчаса, от силы час – и воспоминания о несбывшемся побледнеют. А значит, перестанут беспокоить.
Тут и заснуть будет нетрудно…
На деле всё получилось с точностью до наоборот.
Альтернативные воспоминания становились всё ярче и ярче, пока, наконец, не сравнялись с реальными.
Теперь у него имелось три варианта вроде бы совершенно равноправных вариантов событий. Настолько равноправных, что понять, какое из них реальное, можно было только путём анализа ситуации.
Взять самый лучший вариант – связанный с Оздоровлением. Он кончается моментом, когда Петровича уложили на кресло и усыпили. Он не мог быть реальностью, потому что было непонятно, как он после этого кресла оказался в квартире. И как день вдруг превратился в ночь.
Второй вариант – с добрым начальством – на реальность тем более не тянул, поскольку закончился человеческими лицами, превращающимися в звериные морды.
Оставался последний – когда он был пинком отправлен на пенсию. Тут он помнил всё – и разговор с начальником отдела, и разговор со Степанычем, и дорога домой. Помнит, как расстроенный пришёл домой, как лёг спать. И как проснулся. Что очень важно – именно там, где заснул.
Как жалко, что реальностью оказался самый худший вариант…
Тут вдруг всё вокруг как будто вздрогнуло. И сразу же появилось ощущение нереальности. Так что, получается, сейчас он спит? А это значит…
Мелькнула безумная надежда: может быть, сейчас он лежит в кресле, дожидаясь Оздоровления? А это – всего-навсего страшный сон?
Сердце Петровича сладко защемило. Значит, всё не так уж плохо? Кошмары наконец кончатся, и он проснётся в медицинском центре?
Но эйфория длилась недолго. Потому что ему в голову пришла такая страшная мысль, от которой руки и ноги онемели, а перед глазами повисла пелена чёрного тумана.
Вдруг все три варианта, которые он сейчас помнит, являются сном? А реальность – это четвёртый вариант, который хуже всех?
И хотя для этого предположения вроде бы не было никаких оснований, раз всплыв в голове, оно никак не хотело из неё исчезать.
Ведь что такое, в сущности, уход на пенсию? Неприятности – но ещё не катастрофа! Человеку с востребованной профессией работу вполне реально найти. А пока ищет – дочка и зять помогут!
А ведь может быть гораздо хуже! Такое, о чём страшно и подумать!
Тут в голову Петровича пришла совсем безумная мысль. Мол, для того, чтобы сохранить существующую реальность, он должен продержаться в бодрствующем состоянии хотя бы ещё час. А если заснёт раньше времени – то окажется в гораздо худшей реальности.
Как назло, именно после того, как он утвердился в этой мысли, появилась сильная сонливость. Оставалось одно – сделав запредельный рывок, вскочить с кровати. Ведь не заснуть, стоя на ногах, не так сложно. Можно даже одеться и пойти на кухню – кофейку выпить. Чтобы уж совсем взбодриться.
Но сил на рывок уже не было. В самый последний момент Петрович почувствовал, что руки и ноги ему не подчиняются. А потом его начал затягивать сон.
Обычно человек засыпает мгновенно. Вот он бодрствует – а в следующую секунду уже спит.
Сейчас было не так. Процесс засыпания был хотя и быстрым, но отнюдь не одномоментным.
Сначала отказали руки и ноги. Потом веки стали настолько тяжёлыми, что их было невозможно удержать поднятыми – и на глаза опустилась тьма. Секунды через три Петрович почувствовал, что его затягивает куда-то вниз – в глубины сна.
“Нет! – мысленно закричал он. – Я не хочу засыпать!”
Но этот крик не возымел никакого действия – и сознание растворилось во тьме.
Что, получается, Петрович заснул?
Нет – он проснулся.
Но реальность оказалась какой-то непонятной.