Американская военная форма была не лучше и не хуже любой другой, главное, угадать с размером. Все хвалёные достижения в области сохранения тепла, давно освоены в самых заштатных областях Земли. То же можно сказать и о пуленепробиваемых свойствах материала. А количество карманов, кармашков и прочих портняжьих изысков, облегчающих солдатскую ношу, давно подсчитано и принято за образец во всех модельных домах мира.
Форма на мне сидела, как влитая, даже Сэм Ко не удержался, чтоб не подколоть меня, дескать, ему не привыкать носить американский фасон. Припомнил мне очень среднюю Африку, где совершенно на пустом месте горел нешуточный конфликт, а вместе с ним, чуть не сгорели наши наёмничьи души. Благодаря тому, что мы успели переодеться, и тому, что наш умница Юра Козлов в совершенстве болтал по-английски, как завзятый янки, нам чудом удалось выскользнуть из захлопнувшейся мышеловки. Кстати, Юра Козлов, после того случая бросил наш хлеб солдат удачи, и сейчас уже тоже при больших чинах и в почёте.
Я не завидую, он достоин.
А вот с ботинками вышел конфуз: левый сидел, как влитой, а правый норовил чуть-чуть теснить ногу. Жизнь нас ничему не учит – ну как я мог не обратить на это внимание и понадеяться, что он «растопчется»? Проклятый ботинок растаптываться и не собирался, и вскоре я набил приличный мозоль. Ну, и как вы себе представляете меня хромающего или поджимающего ногу? В голове моей работал паровой молот, а из глаз сыпались искры, но я шёл ровным шагом, не давая усомниться, что со мною всё в порядке.
Помощь пришла неожиданно, откуда и не думалось. Первый «раненный» в этом походе, Земцев, трезво оценил свои возможности и принял решение. На следующий же день, на инструктаже, в штабе, заявил о том, что возвращается на Землю. Его ботинки сорок пятого размера плавно перекочевали ко мне и были настоящим спасением. Надетые на тёплый носок, они баюкали мои ноги, которыми я попирал эту бесконечную равнину.
Мы вышли на неё вчера. Перешли через очередную горушку и, вдруг, увидели ровное, как стол, плато, с редкими деревьями и сплошь покрытое буйной травой. Далеко, далеко на горизонте, оно было обрамлено, еле видными в вечерней дымке, зубцами гор.
Мы быстро спустились по склону через чахлый лес, и, едва выйдя на ровное место, разбили лагерь. Вчера же пропала и связь с базой. Нам говорили, об этом, на инструктаже, в кабинете 36.
На том инструктаже не спал никто, включая и нас с Капуэро. Беседовал с нами уже другой американец, статный и седовласый, который не говорил по-нашему, или считал это ниже своего достоинства. Ассистировала ему молодая, полноватая и немного неряшливая переводчица. Честно говоря, в постель с нею не хотелось. Надо же, какие мысли могут прийти в эту старую голову. Если честно, после того, как я встретил свою жену, мне не хочется в постель ни с кем, кроме, как с ней. У неё бабушка была знахарка, и я подозреваю, что по наследству кое – что перепало и моей любимой, так что без мухоморов тут, видимо, не обошлось.
Но переводила девушка толково, полностью владела специальной терминологией, и это вызывало уважение.
- Прежде всего – что такое зона? Это территория неподконтрольная никому. Единственное, что реально возможно, и это было сделано – отгородить это пространство от внешнего мира. С тем, чтобы оградить доступ внутрь, и, тем самым отвести любопытствующих от беды. Сама зона имеет чёткие границы и за них никогда не выходит.
Мы до сих пор не имеем ясного представление о зоне. В неё невозможно въехать на машине – на определённом рубеже транспорт выходит из строя. И, что самое обидное, его уже невозможно оттуда эвакуировать. Количество потерянного подвижного состава, вокруг всей зоны, застрявшего на том рубеже, исчисляется сотнями единиц.
Мы с Капуэро переглянулись – как же, дадут нам транспорт, так и есть, придётся топать пешком.
Девушка что-то уточнила у американца на беглом английском, удовлетворённо кивнула и продолжила:
- Попасть внутрь зоны на воздушных судах, так же не удалось. Все легкомоторные самолёты и вертолёты, получившие приказ приземлиться в центре зоны, неизменно совершали посадку за внешней границей рубежа потерянного транспорта. Как будто, какая-то невидимая рука брала летательный аппарат и, невзирая на усилия пилотов, относила его далеко за пределы зоны. Слава Богу, мы не потеряли ни одного воздушного судна. Но и не продвинулись вперёд ни на шаг. Разглядеть зону со спутника не удаётся по непонятным причинам – то ли электрические аномалии, то ли искусственная облачность.
Тоже мне, специалисты, первая скрипка! Ни хрена они не знают, а туда же – мы главные! И наши тоже хороши, пустили козлов в огород.
Американец, словно услышав мои мысли, стал говорить громче и резче, как будто лаял:
- Да, мы ничего не знаем об этой зоне, но у нас уже есть опыт работы с подобной зоной на Земле, в Перу. Все наработки, связанные с безопасным проведением изучения подобной зоны, применены здесь. Все службы и штаб работают не вслепую, а согласно разработанному плану. Люди, привлечённые на данный объект, имеют огромный опыт работы в этой области. К сожалению, в Перу зона через некоторое время исчезла, и мы, пройдя всю территорию, которую она занимала, вдоль и поперёк, ничего необычного не обнаружили.
Так, так и что же из этого следует?
- Мы подозреваем, что и здесь, на территории зоны, нет ничего такого, что представляло бы для нас, какой бы то ни было интерес, но для чего и кто создаёт такие зоны? – он обвёл всех нас своим орлиным взором,- чтобы получить ответ на этот вопрос, мы и собрались с вами здесь.
Я уже догадался, как они хотят получить этот ответ. Не трудно понять, кто будет таскать для них каштаны из огня.
- Как показала предварительно проведённая работа, - девушка едва успевала переводить, - на территорию зоны можно пройти только пешком. Причём, беспрепятственно. Расчётная глубина необходимого проникновения – около восьмидесяти миль. За месяц это расстояние можно пройти несколько раз, даже по пересечённой местности. Вам выдано соответствующее сезону, обмундирование и питание на месяц. Вам нужно будет, за это время, пройти туда и обратно. После успешного выполнения задания и подробного отчёта, вы получите неделю на отдых и полный приоритет в области выполнения конкретных заданий внутри зоны. Иными словами, вы получите для своей фирмы неограниченный во времени контракт, для работы здесь.
Я поднял руку:
- Кто-то уже ходил пешком в эту зону? И каков результат?
Девушка быстро перевела, но, похоже, он и так всё понял:
- Несколько отрядов сразу вернулись, как только пропала связь с базой, и категорически отказались повторить попытку. Специально доставленный отряд американского спецназа из зоны не вернулся. До сегодняшнего дня, сведений о нём мы не имеем. Поэтому мы обратились к вашей стороне, и вот вы здесь.
Ага, хотели по-тихому провернуть все дела своим спецназом и оставить нас с носом, а когда не выгорело, сразу хвост поджали. Интересно, он скажет, почему они обратились не к официальным властям, а к частному бюро?
Определённо, он умел читать мои мысли:
- Мы обратились к вашему агентству по рекомендации нашего ведущего специалиста, господина Мехди. Я надеюсь, мы не будем разочарованы в нашем выборе.
Капуэро вскинул брови и посмотрел на меня – выходит, вот кому мы обязаны своей работой?
В это время дверь кабинета открылась, и неприметный штабной служащий неслышно прошёл к столу инструктора и подал конверт, со словами:
- Да, сэр, всё подтвердилось,- и так же неслышно вышел.
Холёные белые пальцы американца ловко извлекли из пакета несколько листов и снимков. Ознакомившись и удовлетворённо хмыкнув, инструктор сунул листы обратно и отодвинул конверт.
- И, ещё, командир,- его кустистые усы ощетинились в мою сторону, - по имеющейся у нас информации, подтверждённой капитаном космического борта 1513, у вас в отряде имеется эффективное оружие нового поколения.
Пришла моя очередь таращить глаза – воистину, они хорошо работают.
- Не смотря на то, что вы не зарегистрировали ваше новое оружие, мы не имеем претензий, и надеемся, что оно поможет вам в вашей миссии. А сейчас, - он повернулся к карте, висящей напротив нас на стене, на которой красным пунктиром была выделена зона, - я покажу вам маршрут, по которому вы пройдёте в зону. Распечатку, с подробными инструкциями и информацией я отдам командиру. По самой зоне маршрут будете определять сами, соответственно ситуации и ландшафта, ориентируясь на северо-восток.
И тут встал Земцев:
- Сэр, я хочу вернуться на Землю.
Американец тупо уставился на него, потом посмотрел на меня и проскрипел:
- Командир, что это значит? Разве с вами не элитное подразделение? В чём дело?
Я встал, одёрнул мундир и доложил:
- Прошу прощения, сэр, мне самому следовало заранее попросить за рядового Земцева. Дело в том, что накануне он серьёзно повредил… ногу, и не сможет выдержать длительного перехода.
Американец вдавил кнопку селектора и залаял в невидимый микрофон. Девушка переводчица покраснела и не переводила – это был служебный разговор о нас, но не для наших ушей. После недолгой перебранки, селектор был отключен, и девушке было велено переводить:
- Всё в порядке, послезавтра группа наших специалистов отбывает на Землю. На борту им понадобится стюард. Так, что ваш сослуживец, не только удачно доберётся домой и отработает долг фирме, но ещё и заработает немного денег.
Не следует садиться в летящий под откос поезд, но если так произошло, важно не упустить момент, когда ещё можно спрыгнуть с него. И этот «глупец» Земцев оказался умнее и удачливее всех нас.
Когда мы прошли кладбище брошенных машин, в моём мозгу как будто вспыхнуло табло, на котором я прочёл, виртуально, конечно: «Вы ушли из зоны вашей безопасности»!
Я построил отряд:
- Мы прошли запретный рубеж. Что вы сейчас почувствовали?
Все недоумённо посмотрели на меня.
- Кто почувствовал какой-нибудь дискомфорт или заметил какой-то знак?
- Да, ладно тебе, командир, - отозвался рыжий. Не скажу, что мы подружились, но поближе познакомились, и звали его Жора. И теперь он не смотрел мимо меня, а старался заметить даже малейшее моё движение или жест, - мы и так, как взведённая пружина, а тут ты ещё добавляешь. Я стопроцентно думал, что за машинами засада, до сих пор в висках стучит.
Мне стало тоскливо. Значит никто, кроме меня предупреждения не получил. Эти игры в сверхспособности начали меня немного напрягать.
- На самом деле, все опасности начинаются от этой черты. Можете посмеяться, но я получил знак. И, если вы хотите остаться в живых, неуклонно следуйте тому, что я скажу. Здесь не то место и не та обстановка, чтобы упиваться командирствованием. Всё, чего я хочу – это пройти эту чёртову зону. И при этом, не умереть самому и не потерять вас.
И вот мы шли и шли по этой равнине. Осенняя высокая трава не изобиловала цветами, но была сочной и густой. Нам приходилось идти друг за другом, чтобы зря не расходовать силы на пробивание новых дорожек в зелёной целине. Однообразие ландшафта убаюкивало и усыпляло бдительность. Хороший обзор местности обманчиво обещал безопасность. Я шёл почти в конце колонны и не столько смотрел по сторонам, сколько вслушивался в себя. По сторонам было кому смотреть и без меня. И вдруг:
- Смотрите, что это?
Я вскинул голову. Все указывали в сторону от маршрута, где под подножьем горы паслись лошади. Самые настоящие лошади!
- Ого, да это лошади! – воскликнул Алекс, - я их на картинках видел. На них можно доехать!
Тут же в моём мозгу вспыхнуло: «Опасность! Объект охраняется. Обойти стороной»!
- Ну, что командир, устроим скачки? – все дружно подхватили эту идею и даже начали менять маршрут.
- Стоять! – но за общим гамом им трудно было меня расслышать, пока я не прокричал это несколько раз, - назад! Уходим, уходим! И как можно быстрей! Там засада!
Все недоверчиво посмотрели на меня, но осадили и стали понемногу пятиться.
- Быстрее, не останавливайтесь!
Отряд стал отходить, но как грамотно, любо дорого посмотреть – лицом к опасности, оружие наизготовку и ни намёка на панику. И мы бы ушли, но видимо, слишком громко шумели и нас обнаружили. От табуна, разрезая траву мощными телами, к нам неслись три огромные собаки. Таких я видел в глубоком детстве на маленькой планете, и даже дружил с ними. Они были просто плюшевыми, когда находились на отдыхе, но когда охраняли скот, это были свирепые твари. Сейчас они были на службе, и погладить их вряд ли удалось бы.
Отряд уходил, а я оставался на месте, и всё не мог сообразить, как решить эту задачу, поставленную мне моим внутренним голосом: «Гражданская собственность! Уничтожению не подлежит»! И что теперь, дать этим волкодавам сожрать себя?
Жора, Алекс и ещё трое бойцов заучено вскинули автоматы, и я заорал дурным голосом:
- Не стреля-я-ять! – и побежал навстречу собакам, соображая, что делать и, одновременно перекрывая линию ведения огня. Ну, конечно, это же обученные собаки и они должны слушаться команд! Пробежав достаточное расстояние, я встал, как вкопанный, вытянул в их сторону руки и мысленно скомандовал: «Стоять»! Но, казалось, эта команда только подстегнула их, и они прибавили скорости. Вторая и третья попытка так же не увенчались успехом.
- Командир, отойди! – это кричал Копуэро. Он бежал следом за мной, был уже рядом, но я мешал ему прицелиться.
Я выдохнул, мысленно попросил у всех прощения, и, глядя прямо в глаза ближайшему псу, скомандовал: «Опасность! Вернуться к стаду»!
Собаки резко остановились, будто наткнулись на стену, развернулись и, так же молча и быстро, стали удаляться.
- Командир, какого чёрта, - ворчал Капуэро, - это же собаки. Зачем тебе это нужно? Сделай ты шаг в сторону, и я бы покрошил их в капусту.
Что-то в последнее время у меня частенько стали дрожать руки, но остальные были далеко, а Капуэро я не стеснялся:
- Мой друг, - блаженно улыбаясь, менторским тоном говорил я ему,- а как бы тебе понравилось, если бы твою любимую собаку пристрелили, праздно шатающиеся военные? Да не одну, а целых три? Ты бы им спасибо сказал или обиделся?
- Я бы их тоже пристрелил!
- Видишь, как ты не последователен! Значит, за собой ты оставляешь право стрелять чужих собак, а другим не разрешаешь?
- Так они ж напали!
- А кто тебя сюда звал? И кто хотел покататься на чужих лошадях? Однако нам лучше поскорее уйти отсюда.
Мы присоединились к отряду:
- Слушай приказ – без команды огня не открывать, как бы ни была критична ситуация. Мы на чужой территории, но это не означает, что все кто здесь находятся, объявили нам войну. Тем более, что нам предстоит скорая встреча.
- С кем встреча? Какая встреча?
- С хозяином собак. Постарайтесь вести себя хорошо.
- Что, опять знак был?
- Нет, просто житейский опыт: где собаки, там и хозяин. Ходу, ходу!
Не прошли мы и трёх километров, как так же под горой, заметили самую обыкновенную деревню. Несмотря на то, что рядом не было и намёка на лес, все дома были сложены из брёвен, а хозпостройки – из грубых тесовых досок. Хоть мы и были начеку, но деревня явилась нам неожиданно – так умело она была спрятана в складках подошвы горы. Деревушка была небольшая, всего несколько домов, расположенных к «горе задом» и смотревших на нас своими окнами. Людей видно не было, но судя по тому, что дома и приусадебные участки были ухоженными, деревушка была обитаема.
Как я ни вслушивался в себя, никаких указаний и информации не поступало. Мы вышли на какое-то подобие дороги, ведущей к деревушке, и я приказал построиться. Мои подчинённые уже устали удивляться моему поведению и приказам, и молча, начали толкаться, занимая своё место в строю. В нашем отряде было три отделения, по одиннадцать человек, если принимать во внимание выбывшего Земцева. Чуть-чуть не по уставу, но мы не регулярные войска, и маленькое отступление от устава можем себе позволить. Первое отделение возглавил Жора, второе – Алекс и третье – мой друг Капуэро. Получилось здорово и по ранжиру, и по опыту, и по интересам. Дождавшись, когда в рядах появится хоть намёк на стройность, я начал:
- Господа наёмники, смирно! Вольно. Сегодня заканчивается третий день нашего похода, и все мы устали. Сейчас мы войдём в мирный населённый пункт, где можем рассчитывать на нормальный ночлег. Никакой опасности для нас эта деревушка не представляет, поэтому всё оружие берём из положения «наизготовку» в положение «на ремень», приводим себя в порядок, сосед помогает соседу, и так, в колонну по трое мы походным шагом пройдём к домам.
Меня всегда раздражали киношные герои, которые без устали проходили сотни километров и с ходу готовы были вступить в схватку, не выказывая не малейших признаков усталости. Поверьте, и полдня хорошей ходьбы с полной выкладкой, положат на лопатки любого героя. Мы шли уже три дня, и те две ночи, которые нам довелось провести под открытым небом, не разводя огня и неся караул, вряд ли способствовали полноценному отдыху. Понятно, что нас много и претендовать на кровати в доме мы не можем, но провести ночь на сеновале, вдыхая аромат скошенной травы и не пугаясь каждого шороха, тоже здорово.
Мы уже вплотную подошли к домам, и я начал вертеть головой, решая, что же предпринять, как на крылечко крайнего дома вышел крепкий старик и спокойно уставился на нас.
- Здравствуйте, отец! – старик промолчал, - вы не будете против, если мы переночуем у вас, где-нибудь на сеновале?
- Русские, что ль? – отозвался старик. Говорил он по-русски, но был какой-то неуловимый акцент,- а чего так вырядились? Я сейчас, - и он снова зашёл в дом.
Мы остались стоять, как были: солдаты в походном строю, командир рядом. Ждём старика. Он вышел через минуту. Теперь поверх долгополой рубахи на нём был надет блестящий жилет, как у цыган. Заметив мой взгляд, он пояснил:
- Не обращай внимания, это разговорник. Немного стилизованный, но вещь хорошая.
Его акцент куда-то пропал, говорил он правильно, но движения губ совершенно не совпадали с тем, что он говорил. Заметив это, я позже несколько раз пытался читать по его губам, и понял, что не знаю языка, на котором он говорит. Но все мы слышали правильную русскую речь, и, думаю, мало, кто обратил внимание на несоответствие между артикуляцией губ и произнесёнными словами. Что ж, стоит признать, что разговорник – вещь хорошая.
Было видно по всему, что старик привык здесь распоряжаться, и к тому, что его распоряжения выполняют:
- Зачем же сеновал, пусть солдаты размещаются в домах. Всё равно никого нет, все уехали. Холодильников у нас нет, но в погребах есть еда, можете угощаться. Давайте, не стесняйтесь. Только с огнём поаккуратней, а впрочем, - и он сокрушённо махнул рукой, - ну, идите, идите. А ты, старший, бери своего помощника, и пойдём ко мне, посидим, как люди,- и, не дожидаясь, развернулся и пошёл в дом.
Я настолько уверовал в свой внутренний голос, что решил устроить команде передышку:
- Размещаемся в домах, устраиваемся с максимальным комфортом, караульная служба отменяется. Главный приказ – полноценный отдых. Разойдись!
С довольным гомоном отряд рассыпался на группки и двинулся по домам. Мы с Капуэро поднялись на крыльцо и прошли, в довольно широкие, двери. К нашему приходу старик уже расстарался, и на столе стояли грубые глиняные тарелки с закуской, глиняные же стаканы, размером с древнюю пивную кружку и запотевшая четверть с прозрачной жидкостью. Даже если бы мы были сыты, то и тогда бы не смогли удержать слюнки, при виде такого богатства на столе: кусок копчёного окорока, чашка квашеной капусты, плавающая в жиру домашняя колбаса, тарелка с сопливыми грибами, исходящая паром круглобокая картошка в мундире и неизменные солёные огурцы с помидорами. На большом блюде лежали ломти ржаного хлеба и домашнего сыра. Заметив наши жадные взгляды, старик улыбнулся и пригласил за стол:
- Я ждал вас,- сказал он, разливая по стаканам из громадной бутыли кристальную жидкость,- хотел спасибо сказать за то, что не покалечили моих собак. А то, были здесь американцы.… Хотел я их прикончить, да наши не дали – нельзя, нельзя, мы вам новых собак дадим. Как будто собака – это лопата какая-нибудь. Ну, дали собак. Ничего не скажу, хорошие собаки, но моих-то уже не вернуть.
Он поднял свой стакан, мы тоже не заставили себя ждать:
- В общем, спасибо вам, и со знакомством. Меня зовут Осип,- и, не ожидая, назовём ли мы себя, чокнулся с нами и опрокинул свою посуду куда-то в окладистую бороду. Мы радостно последовали его примеру и, ощутив огонь, рванувшийся к желудку, а потом к голове, поспешно потянулись к тарелкам. Осип запихнул в бороду порцию квашеной капусты и этим ограничился:
-И куда вы идёте?- его вопрос был вполне простой, но нас он поставил в тупик. Я прожевал колбасу и ответил:
- Да как в той сказке, пойди туда, не знаю куда. Там, - я показал в сторону, откуда мы пришли, - сидят люди, которые хотят знать, что происходит там, - и я показал в сторону, куда мы собирались продолжить путь.
- Ну и дураки, ваши люди, - он опять потянулся к бутылке и стал наливать в стаканы,- ничего «там» не происходит. Всё уже произошло. Проклятые политики! – он поставил бутылку и пристально посмотрел на меня, - а ты, я гляжу, из наших?
- Простите? – не понял я.
- Не хочешь – не говори. Только скажу тебе по секрету – чужой не мог собак остановить. Будь он даже кинолог и семи пядей во лбу – они бы его порвали.
- Для меня это тоже загадка, - честно признался я. Он не поверил и махнул рукой, дескать, ври дальше, и повернулся к Капуэро. Верный мой напарник не очень вникал в нашу беседу. Он уже закусил и внимательно изучал свой стакан.
Подняли по второй за здоровье хозяина дома, и Капуэро спросил:
- А вы давно на Каструконсе?
- Как ты сказал, Каструконс?
- Ну да, на этой планете, на Каструконсе.
- Как вы глупо называете планеты. Это, - Осип указал за окно,- Лея! Попробуй на вкус, на язык – Ле-е-е-я! Матушка и кормилица!
Он усмехнулся:
- Хорошо, что хоть Землю не вы называли, а то был бы какой-нибудь Пиструкас. А на Лее мы так давно, что след нашего рода теряется в глубине веков.
- Простите, - Капуэро перестал жевать, - но Кастру…Лея появилась в Солнечной системе совсем недавно?
- А кто тебе сказал, что другая система планет была для Леи хуже, чем Солнечная? Это всё политиканы: «Земля погибает, человечество в опасности! Лея – новая колыбель человечества»! И плевать на два миллиона собственных жителей Леи.
Мы с Капуэро вытаращили глаза:
- Так вы что, пришельцы?
Теперь Осип вздёрнул брови:
- Какой я вам пришелец? Вот руки, ноги, голова! Что вам ещё показать, чтобы вы поверили, что я обыкновенный человек? То, что мы живём… жили на разных планетах, совершенно не означает, что мы тоже разные.
- Ну, да, - заметил Капуэро, - кушаем и пьём мы одинаково. Так, может, продолжим? – и хитро прищурился.
Старик оттаял и опять наполнил стаканы:
- Я вам говорю – это политика. «Ах, землян больше двадцати миллиардов, Земля истощила свои ресурсы! Человечество на грани катастрофы». Маленькая планета положение не спасла. Отчасти оттого, что она действительно маленькая. И ещё оттого, что удивительно не предприимчивые россияне, сделали её своим приусадебным участком. Ну, так давайте теперь отдадим землянам Лею!- он так развёл руки, что чуть не выплеснул всё из своего стакана, - значит, изгоним два миллиона жителей Леи, но спасём землян.
- Куда изгоним? – в один голос спросили мы с Капуэро. Напиток был крепковат, но хмель никак не мог затуманить наши возбуждённые умы.
- Да, хоть куда! Хоть на Землю, хоть обратно на Булон, или на маленькую планету, или оставить здесь на Лее, но в качестве жителей новых колоний. При сегодняшней неразберихе, это сделать проще простого. Ты сам выбираешь место своего изгнания. Вот, - он встал, снял с полки несколько пластин, похожих на шоколадные плитки и бросил их на стол, - вот «Конституция США», «Билль о правах человека», «Трудовое законодательство России», «Права и обязанности граждан Израиля» и другая дребедень. И всё это я изучил. И ничего из этого моя душа не принимает. Я не хочу жить по чужим, плохо продуманным законам, у меня никогда не было удостоверения личности и банковской карты. Эти игрушки забавны для молодёжи: «Ах, я хочу на Землю, в Америку, какая удача!», «А я, пожалуй, выберу Италию!», «А в Турции такие горячие мужчины!». Вот, разлетелись все по Америкам да Италиям. «Ты, дедуля, безнадёжно устарел. Ты даже не представляешь, как это здорово, жить в городе»!
- Да, как же они там жить будут? С бухты-барахты не приезжают в Америку.
- Да всё у них есть. По программе переселения им положено обустроенное жильё, транспорт, документы, начальный счёт в банке, рабочие места, гарантированная зарплата и социальная поддержка.
- Бедные изгнанники!- не сговариваясь, возопили мы с Капуэро в один голос,- мы летим за тридевять парсеков, чтобы заработать хоть какие-то средства к существованию, и нашему государству глубоко плевать, ели ли наши дети. И неизвестно, вернёмся ли мы с деньгами, или, как обычно, обманут нас, да ещё и загонят в долги. А дома ждут накопившиеся неоплаченные коммунальные платежи и штрафные санкции банков. И хорошо, если судебные приставы ещё не выносят из твоей квартиры мебель и всякие холодильники и телевизоры. Хотели бы мы быть такими изгнанниками, как вы! И ты ещё жалуешься, старина?
- Да не нужно мне ничего! Я не хочу умереть в бетонной клетке на сто пятидесятом этаже! Я не хочу играть в эти игры «чем будете оплачивать, карточкой или наличными?» или «покажите ваше водительское удостоверение». Всё, что я люблю, находится здесь. Здесь моя воля! Мои куры, утки, гуси, свиньи, коровы, лошади и собаки! Мой чернозём, навоз, сено, слякоть и грязь! Все, что я люблю и чем живу. И я должен от всего отказаться, лишь потому, что какому-то карьеристу от политики захотелось подняться в рейтинге, со своей программой спасения землян!
- Ну, так оставайся на Лее!
Осип махнул рукой и стал разливать:
- Жалко покидать это место, но меня всё равно отсюда выковырнут. Обоснуюсь где-нибудь недалеко от шлагбаума, побуду пока русским.
Мы улыбнулись и подняли стаканы:
- Ну, за нового русского!
И опять принялись за еду – такого царского угощенья не скоро придётся нам отведать. Я добросовестно жевал окорок, а в голове у меня всё вертелся вопрос, и я, наконец, спросил:
- Осип, а откуда ты узнал, что мы не покалечили твоих собак? Тебя же там не было, телефона я тоже не вижу, да и не могут собаки по телефону звонить.
Он ничего не ответил, грузно навалился на стол и в упор посмотрел на меня. В моём мозгу тут же вспыхнула бегущая строка: «А ты сам как информацию получаешь»?
Я опешил:
- Так это ты?
- Что, я?
- Это ты посылал мне сообщения и предупреждения?
- А, это, - он подцепил вилкой грибочек, легонько встряхнул его над тарелкой и бережно понёс над столом,- нет, это не я. Тебя ведёт служба безопасности проекта переселения. Она и американцев тоже вела, но на их беду, не было среди них такого, как ты.
- И что? – умел старик подать информацию, так что мы с Капуэро одновременно подпрыгивали на лавке.
- Да живы они, живы. И этот гад, с тараканьими усами, жив.
- Постой, постой, - оживился Капуэро, - у него ещё нос сливой и такая мерзкая волосатая родинка возле левого уха?
- Знакомый, что ли?
- Да, встречались, - мы с Капуэро переглянулись, – поменьше бы таких знакомых.
- Нет, ну ты подумай, он же профессионал. Мог собак обездвижить, ранить, пристрелить, наконец. Нет, этот выродок закидал их гранатами – видите ли, ему интересно было, как их порвёт на кусочки. Очень я обиделся, хотел и его такой же смерти предать, да не дали. А зря, одной гнидой стало бы меньше.
- И где эти американцы?
- Не знаю, я их в деревню не пустил, отвёл, прошли мимо. А то бы они точно здесь набедокурили. Ещё дети и внуки не разъехались – далеко ли до беды. Но, то, что живы они, это точно. Если что, я бы знал.
Наконец, мы с Капуэро прибыли в бухту блаженства. Тела наши стали лёгкими, а мысли вялыми, как разжиревшие золотые карпы в фонтане китайского императора. Лёгкий туман в голове не мешал радужному восприятию действительности. Мы чувствовали себя, как дома, а Осип был нам старым закадычным другом.
Неожиданно раздался треск, как будто ломались доски. Мы выскочили на крыльцо и увидели зависший над крайним сеновалом какой-то летательный аппарат. Его днище было широко распахнуто, и, в свете прожекторов, внутрь медленно поднималась сорванная крыша сеновала. «Опасности нет. Программа переселения».
- Не думал, что они сегодня начнут, - сказал Осип, - не терпится им убрать следы нашего присутствия.
Из домов высыпали бойцы. Кто раздет, кто без оружия, а рыжий Жора меня восхитил: он был в майке, но с пулемётом. Быстро перекатился к забору, опрокинулся на спину и вздёрнул ствол в сторону нарушителя спокойствия.
- Не стреля-я-ять, - опять заорал я, - мирная операция! Никакой угрозы!
Жора нехотя встал, зло посмотрел на меня, отшвырнул пулемёт и, набычившись, пошёл в дом. Обиделся, что не дали пострелять. Рассыпавшиеся веером опытные бойцы, тоже поднялись с земли и ушли. Только необстрелянный молодняк так и стоял, задрав удивлённые лица и опустив руки. И мне осталось возблагодарить Бога, что это было не нападение на нас. Иначе мы бы не досчитались больше половины личного состава.
- Это робот, он сейчас улетит. Виновата служба безопасности, не хочет делиться с гражданскими оперативной информацией. Всё, как у людей. Те-то думают, что деревня пустая, а тут вы. Аппарат отсканировал присутствие населения и прекращает работу. Ну, что я говорил,- днище летательного аппарата стало закрываться, прожектора погасли, включились ходовые огни и, удивительно бесшумно и быстро робот удалился.
Все вернулись по домам, и мы с Капуэро потащились в каждый дом, проводить разбор происшествия и поведения каждого бойца в подобной ситуации. Осип махнул рукой:
- Ну, идите, идите, а то вы с ними навоюете,- потом добавил, - закончите, подходите. Я не сплю, посидим ещё.
Понятно, что в дом, где разместились Жора, Алекс и ещё четверо опытных бойцов, мы зашли в последнюю очередь.
Никакого инструктажа здесь не требовалось, но не мешало посмотреть, как они устроились, да и поговорить в неформальной обстановке было совсем не лишним.
Нас пригласили к столу, где, в отличие от других домов, было всё, чем богаты погреба этого жилища: сало, тушёная свинина в трёхлитровой банке, сыр, окорок и всевозможные соленья и маринады. Стол в доме был царский, так что на нём нашлось место и для открытых банок с компотом, которым добрые люди запивали не очень прозрачную жидкость, налитую в громадную бутыль, уже довольно початую. Было налито и нам:
- За удачу, командир! – сказал Жора, и все дружно его поддержали. Выпили. После несколько секунд молчания, сопения и кряканья, Жора обратился ко мне:
- Командир, что это у нас за поход такой? Я никогда в жизни так не психовал. Тишина, покой, а я все нервы себе издёргал, скоро в каждый куст палить начну. Ах, как страшно – собаки напали! Только что-то начинает наклёвываться, тут ты – не стрелять, не стрелять! Мы уже три дня в пути, и ни одного трупа! Я помню командировки, где за три часа на нашем счету было по семь жмуриков. Там всё понятно – не ты его, так он тебя. Это наша работа, за неё нам платят. А здесь что за ерунда такая? И кто с нами идёт? Да им тут просто раненного покажи – все двадцать человек неделю блевать будут! Орёлики!
- Терпение, Жора, терпение. Мы ещё не в заднице, мы до неё пока не дошли. А вот американский спецназ, похоже, там. Сколько они уже здесь? А выйти до сих пор не могут. И Мадридас, этот следопыт, тоже с ними.
- Это тот таракан с волосатой родинкой? – вскинулся Жора.
- Да, он. Нам старик рассказал, что этот таракан его собак закидал гранатами.
- Гранатомётчик хренов! Попадись он мне!
- Вот скотина!
- Что, ещё кто-то знает Мадридаса?
- Да все мы его знаем, - раздались возмущённые голоса, - сволочь, неслыханно подлая. И увёртливый, гад. В прошлый раз я его точно накрыл, думал, окончательно. Нет, смотри ж ты, какой живучий.
- А в этот раз фортуна ему не очень улыбается, раз он до сих пор плутает по зоне. Боюсь, эта учесть ожидает и нас.
- Не говори загадками, командир. Давай начистоту, что там такое ты знаешь?
- Хорошо, я всё вам расскажу, а вы уж решайте, верить мне или посмеяться над выжившим из ума стариком. Эта деревня стояла здесь сотни лет, и люди жили на Каструконсе с давних пор.
- А ты, видать, уже хорошо принял, командир?
- Жора, не мешай!
- Да, Каструконс появился в солнечной системе недавно, но он не взялся из ниоткуда, а был обитаемой планетой в другой звёздной системе. Его переместили в нашу галактику по программе спасения человечества, без ведома этого самого человечества, по решению политиков третьей планеты. И нам он предстал, как необитаемая планета, потому, что все жители были переселены, а наша зона – это последнее белое пятно, откуда ещё не уехали жители и не уничтожены следы их пребывания. В чём вы сегодня сами убедились. Теперь мы с вами знаем эту тайну, и зона нас не выпустит.
- Какую тайну?
- А такую, что тот инопланетный разум, который так безуспешно ищут люди, и есть сами люди, живущие на других планетах. И не можем мы найти их потому, что ожидаем любое проявление разумной жизни, кроме формы, нам подобной. И ещё потому, что те люди намного обошли нас в своём техническом и духовном развитии, что разница между нами, как между трёхлетним малышом и взрослым человеком. А взрослому легко дурачить младенца, вот мы о них и не знаем. Вернее, не знали. Поэтому и связь с базой пропала, чтобы мы не разболтали ничего. Поэтому предыдущие группы и вернулись сразу, как пропала связь и повторить попытку отказались – видимо эти хорошенько их чем-то припугнули.
- А я чувствовал, командир, что ты много книжек прочитал. И, наверное, всё про фантастику.
- Жора, не хами!
- А как я это должен понимать? Этот дед, что, тоже инопланетянин?
- Нет, это мы инопланетяне, а этот дед и его дед, и прапрадед деда, и обезьяна, из которой они эволюционировали, по теории Чарльза Дарвина – все они жили здесь.
Жора махнул рукой.
- Я ещё не всё сказал. От самого рубежа заброшенных машин нас ведёт особый отдел программы переселения. Помните, я спросил, никто ничего не почувствовал? Именно в этот момент я получил сообщение, что мы переступили запретную черту, и теперь наша безопасность под угрозой. Все мои команды напрямую связаны с предупреждениями, которые я получал от особого отдела. Сначала я ничего не понимал, но дед мне всё толково объяснил. Он даже рта не открыл, а у меня в мозгу вспыхнул вопрос. Они все умеют общаться телепатически.
- Да, хрень всё это,- не удержался Жора, - я тоже, когда хорошо поддам – летать умею.
- Ладно тебе, Жора, человек дело говорит. Ты сам сегодня корабль видел. Точно, они следы заметают. Или ты думаешь, это местный воришка себе дрова на зиму решил стащить?
- Ну, хорошо, заметут они следы, откроют зону, как в Перу, а с нами-то что? Прикончат?
Все посмотрели на меня:
- Вот это-то меня и тревожит. Нет, убивать они нас не собираются – вон, американцы до сих пор живы. А что тогда остаётся? Плен или ссылка на другую планету? Но не будем торопиться с выводами. Как сказала одна мудрая черепаха: «Прошлое забыто, будущее сокрыто, нынешнее даровано». Не вешаем носа и живём сегодня на полную катушку! И не в таких переделках бывали. За вас, ребята!
- И за тебя, командир! - все заметно повеселели и дружно чокнувшись, выпили. Мы с Капуэро закусили и откланялись, наказав всем отдыхать и веселиться – такого пира нам больше никто не устроит.
- И поверьте мне, нам здесь ничего не угрожает, так, что можно расслабиться. А завтра будет видно.
Завтра началось где-то после обеда – до обеда ни одна живая душа не пошевелилась, и даже мухи, кажется, не летали. Дед поднялся рано, гремел какой-то посудой, кормил скотину, созывал кур и выговаривал петуху за какую-то провинность. Мне это очень напомнило детство, и под этот душевный аккомпанемент сны мои были ещё слаще.