Глава 15.
«ВИВАТ, РОССИЯ!»
Федор тронул поводок реостата, приподнял машину, потом наклонил корпус реостата по рейке вниз и "Запор", плавно заскользив, выкатился из ворот Монькиного участка на проселок. День занимался тихий, нарушаемый только птичьей разноголосицей в перелеске. Июнь выдался жаркий и только вечера дарили относительную прохладу. Наши путешественники выехали на дорогу, ведущую через вспаханное поле.
Мимо них прогромыхал грязный по крышу трактор, из кабины которого высунулась не менее грязная голова тракториста, отчаянно крутящая носом.
Когда они подъехали к опушке рощи, их внимание привлек необычный памятник. На камне с черным квадратом было выбито:
«Малевич Казимир Северинович»
«февраль 1878 – май 1935»
– Твой земляк, Моня, хорошо бы навестить!
– Для начала надо хорошо доехать! У меня уже в носу свербит, шмурдяк на подходе.
Врубили слив и по салону разнесся аромат свеженадоенного первача. Выехали на грунтовую дорогу, ведущую к станции, и тут увидели сидящего на ящике мужичка, торгующего ведром свеклы, пучками морковки с редиской и консервированными огурцами. Остановили около него «Запор» и Моня через окно кабины стал торговаться.
– Ну, и почем эта вялая свеколка?
– Сам ты малохольный! Свекла у меня ядреная, на – кусни!..
– Ладно, отложим дегустацию. Давай ведро за кружку первачка, идет? А ещё нацежу его в пустую поллитровку за банку огурцов, о-кей?
Деда этот гешефт видимо вполне устроил, тем более, что его душа больше тяготела к исконному продукту, нежели к паленой водке на станции.
Пока Федяй пересыпал свеклу и наливал спиртное, дед со знанием дела, не морщась, принял кружку залпом. Немного посидел, крепко зажмурившись, крякнул, как осипший петух и смачно закусил своей же редиской.
– Чую, анисовый, к нему бы ещщо хренка!..
– Какого тебе еще хрена надо, дед? – удивился Федор, собственноручно затаривший в бак весь монькин урожай хрена.
В этот момент по дороге мимо них проезжала патрульная машина местной милиции. Водитель затормозил, пристально вглядываясь в невиданную доселе конструкцию, из которой, к тому же, за версту несло самогоном. Федька бросил ведро и быстро сел за руль.
– Монька! Валим, нам только в милицию сейчас загреметь и будет полный песец!!..
Моня крутанул реостат, пришпоренный «Запор» кляцнул всеми болтами и, взбив облако пыли, беззвучно рванул вперед. Менты тут же развернули свою машину и пустились в погоню:
– Запорожец с уральскими номерами! Прижать к обочине, немедленно остановиться!! – проревел в матюгальник старший патруля так, что слышно было во всем поселке. Но «горбатый» летел по дороге, как ошпаренный.
– Монька, подавай напругу на реостат, будем отрываться!!..
Кабина стала наполняться зеленоватым свечением и, к неописуемому удивлению преследователей, и без того подозрительный иногородний экипаж с прицепом стал подниматься в воздух над клубами пыли!.. Офигевшие от неожиданности милиционеры, вывернув до предела головы из окон патрульной машины, таращились на это неслыханное нарушение порядка!
Дорога сделала поворот и машина преследователей, ослабивших контроль за дорогой, на скорости улетела в кювет с водой. Одному только деду было глубоко плевать на всю эту кутерьму. Осовело глядя на улетающих покупателей, он то-ли отмахивался от поднятой ими пыли, то-ли прощально махал им вслед, криво ухмыляясь беззубым ртом.
– Федька! Летим!!... – орал Монька дурным голосом, – клянусь мамой, летим! Высота уже под километр, смотри, – воон станция, рынок, а во – коттеджи пошли, забор на заборе!
– Глянь-ка, прицеп на месте? Ничего не сорвало? Ну, слава Богу и Z-полю, хоть это и богохульство! Во, гляди! Электричка на Москву пошла, как игрушечная сверху выглядит. Интересно, как бы нам повернуть в воздухе?! Ну-ка, Моня, пошевели корпусом реостата!
Моня отвинтил один крепежный болт, слегка повернув реостат на кронштейне, и в этот момент «Запор» резко развернуло в сторону!
– Осторожно, блин в кубе!! Машину угробишь!.. Держи реостат крепче, а то спикируем на землю по Z-траектории! Вот вам и руль, как в самолете, только очень чувствительный, надо его крепеж доработать!
Они выровняли машину и сделали плавную дугу над рощей. Монька сидел, зажав мертвой хваткой реостат, а Федор высматривал место для посадки. Найдя удобную просеку, Федор задвинул бегунок реостата в исходное положение и «Запор» с прицепом плавно опустились на землю.
– Да, еле ушли! – отдуваясь сказал он, вылезая из кабины, – сейчас сделаю реостату рамку для поворотов на две плоскости, будет полноценное управление.
– Как думаешь, Федь, менты на нас ориентировку разошлют?
– Чтоб их в дурдом отправили? Да они сейчас тормозят какого-нибудь подвыпившего водилу, чтобы на него свалить свой нырок в кювет!
– Ну, что, отдышался? – сказал он притихшему Моньке, снова садясь за руль, – понял, как трудно нам в современном мире, айда в прошлое, но сначала заедем на заправку.
Солнце уже садилось за горизонт, и то-ли от наступившей прохлады, то-ли от предвкушения неведомого, наших путешественников немного знобило.
– Надо приподняться над рощей, а то угодим в доисторическое дерево или избу, да так в гостях и останемся!..
Федор прибавил оборотов и сивушный бриз смешался с ароматами вечернего леса. Моня двинул ползунок реостата и система «Запор»-прицеп поднялась над лесом. Зависнув на высоте четырёх сотен метров, немного залюбовались открывшейся панорамой вечерней Немчиновки: станция и привокзальная площадь были залиты огнями, живописные коттеджи в заборных коробках с причудливой ландшафтной подсветкой казались декорациями кукольного театра.
– Ну, Моня, подключаем конденсаторы твоего «мед-брата» на заряд! Сколько там уже на вольтметре, семь тысяч? Хватит, пожалуй. Ремни пристегнуты? Ставлю на навигаторе июнь 1913. Даю разряд!!....
Жители ближайшего поселка, увидев с земли в темном небе над рощей яркозеленую вспышку, подумали про себя: «житья от этих новых русских не стало! До ночи пьянствуют, салюты пускают! Еще рощу спалят, паразиты!!..»
Когда после яркой вспышки глаза у наших путешественников снова обрели способность видеть, разглядеть внизу было практически нечего. Вокруг разливалась сплошная темень, лишь в районе станции горело несколько тусклых фонарей.
– Опускаем тачку! – тихо скомандовал Федор, да, гляди, на дерево не посади!
Машина с прицепом мягко плюхнулась в густую траву на опушке леса. Не выключая двигатель, оба выскочили из машины, воровато озираясь по сторонам. Луна освещала густо заросшее травами поле, упиравшееся в темную громаду леса.
Цикадная разноголосица доносилась отовсюду сразу, но больше всего наших героев поразил воздух, густо настоянный на ароматах луговых трав. Этим лекарственным настоем можно было задохнуться с непривычки, от него кружилась голова, а от цикадильи закладывало уши.
Откуда-то со стороны поселка доносились девичьи распевки, переборы гармони, где-то мычала корова, и только привычная картина звездного неба по-прежнему лениво-величественно распростерлась над головой.
– Глуши мотор, приехали! Кажется, все спокойно! – Моня вылез из кабины, тихонько прикрыв за собой дверцу.
– Давай ставить палатку, с утреца будем разбираться, – в какую «историю» мы влетели...
Под утро их разбудил какой-то негромкий шепот. Расстегнув молнию на палатке, Моня выглянул наружу и увидел четверых бородатых мужиков, столпившихся вокруг их «Запора». Одеты мужичьё были в залатанные разноцветные косоворотки, перепоясанные веревками и в темные, драные порты. На головах красовались бесформенные малахаи, а на ногах – грязные обмотки и лапти.
Мужики с интересом оглядывали невесть откуда появившееся чудо на колесах, одновременно шумно втягивая воздух.
– Здорово, мужики! – приветствовал их Моня, вылезая из палатки, – шо скажете за жизнь?!
Мужики молча вылупились на него, раскрыв рты. На Моньке была пестрая футболка с надписью на животе: «СПАРТАК-ЧЕМПИОН!», синие треники и белые кроссовки.
– Смилуйся, господин хороший! Не трогали добра вашего, ей Бог, не трогали! Запашок попутал, как потянуло с опушки, мы на яво и сгуртилися!
Тут на говор снаружи вылез и Федяй. На нем была полосатая пижама монькиного отца, найденная на даче, и дутые шлепанцы в виде мордатых щенков.
– Привет честной компании! С добрым утром, извините за внеплановое вторжение на вашу, так сказать, территорию! – понес он от волнения какую-то чушь.
– И вам доброго здоровьичка, барин! – запричитали хором мужики, кланяясь Федяю в пояс, – какое ж утречко? Скоро к обедне зазвонять!
– Да, вы правы, разоспались мы с "поручиком", видно – после вчерашнего! Кстати, который час, не подскажете?
Мужики виновато переглянулись, пожав плечами. По всему было видно, что Федькин вопрос застал их врасплох.
– Ваше сиятельство! – Монька повернулся к Федору, – куда вы так спешите спозаранку? Я предлагаю отметить наше возвращение в родные пенаты в этом колоритном обществе!
Он опять повернулся к оробевшим мужикам:
– А вы, надеюсь, не против? – Мужики, как по команде, ответили:
– Нееее-а!..
Тогда "поручик" Монька вставил шланг в бидон с первачом и стал разливать напиток в пластиковые одноразовые стаканчики. Мужики с нескрываемым интересом разглядывали посуду, цокая языками и тряся бородами:
– Экк-а-а-а! Гнетцяяя, да не бьетцяяя! Заморска хреновина, видать!..
– Ну, ребята! – Федяй поднял свой стакан. – За Русь, матушку, в лице ее исконных представителей! Ура!
– И вам, ваш высокродие, не хворати! – Они дружно перекрестили рты, осушили стаканчики и, смачно крякнув, стали утирать рукавами внезапно пробившую слезу. Один из них сорвал с земли клевер, занюхал и судорожно сжевал.
– Ох, хорош басурман, растуды яво итить!.. – одобрительно загудели исконные представители, заметно повеселев.
– Ну, как жизнь, мужики? Как виды на урожай? – продолжал Моня свое «путешествие в народ».
– Дык, ничооо, вродь, барин! Пашем-сеим, краюху имеим!
Моня начал разливать по второму кругу. Федяй в это время ненадолго залез в кабину и взглянул на таймер навигатора. Мигающее табло показывало: 20.06.1913.
– Эээ, Моушер! – обратился он к Моньке, – славная здесь погодка, а через годик-то бедняге эрцгерцогу в Сараеве в декабре не сдобровать!.. Будем в городе, пошлём-ка ему телеграммку, пускай побережётся!
Моня озадаченно смотрел на Федора, лихорадочно вспоминая курс школьной истории этого периода. Наконец, хлопнул себя по лбу и радостно доложил:
– Точно! Да у вас же сейчас лучшие годы, о которых долго будут вспоминать и никогда не догонят!..
– Для них это нормальные годы! – Федяй выразительно посмотрел на Моню. Потом добавил вполголоса, наклонясь к уху приятеля:
– А от своей баталии мы еще не откосили! Хватит лясы точить и не спаивай мне мужиков, им еще пахать да пахать!
– Предлагаю – на посошок! – Федор поднял стакан. – Времена трудные грядут, не падайте духом, мужики, и помните главное: заявятся большевики, станут в колхоз заманивать, – гоните их в шею! Иначе будем потом голландскую картошку лопать! Ну, виват Россия!
Компания ничего не поняла, но выпили с явным удовольствием. После этого все чинно спрятали одноразовую посуду в малахаи и, напялив их на головы, с поклонами удалились.