Вот если бы даже вчера ещё сказал бы мне кто–нибудь, что телевизор – очень полезная штука, ни за что бы не поверил! А вот сегодня верю. Правда сегодня я тоже не сразу поверил, не прямо с утра, а уже ближе к вечеру.
Оно ведь как в жизни бывает, сами знаете, воскресенье, а получка только в среду. Вот и делай что хочешь, да хоть на стенку лезь! На дворе самое раннее утро, а в кармане аккурат чтобы до среды на дорогу хватило, в смысле, сначала до работы, а потом оттуда до дома доехать. А воскресенье, я даже слышал где–то, что это праздник какой–то и его в обязательном порядке праздновать надо, иначе чуть–ли не грех смертный. А как тут отпразднуешь, если получка только в среду?! Вот и я о том же! Прямо не жизнь, а сплошная ошибка Природы получается.
Ладно, сижу, праздную всё–таки, чай пью, тьфу ты! А телевизор, тот как раз включённым оказался, а он у меня почитай всегда включённый, ну когда я дома разумеется. Сижу я значит, воскресенье праздную, чай пью, а злости в организме с каждой секундой всё больше и больше. И самое главное не поймёшь от чего, то ли от чая, то ли от того что получка в среду. Да ну его, блин!
И тут смотрю, в телевизоре мужик бабу целовать начал. Странно, думаю, чего это с самого утра срам такой людям показывать? Кино что–ли такое? Да какая тебе, Вовка, это я Вовка, себе говорю, разница, если получка только в среду?
Короче, выпил я этот чай, знаю что говорю, нет ничего на свете вреднее и противнее чая, особенно когда на дворе воскресенье, а получка в среду. Ладно, думаю, пойду к Андрюхе схожу, может что и придумаем, праздновать–то надо! Андрюха, это сосед мой, я на седьмом, а он на четвёртом живет. Хороший мужик, вот только Танька, это жена его, уж дюже вредная, ни за что на бутылку не даст, про праздник я вообще молчу.
***
Звоню Андрюхе в дверь, тот открывает а у самого аж глаза светятся, сразу видно человеку тоже праздника ужас как хочется. И тут я, ну не знаю, кто и за какие места меня дернул, говорю ему:
– С праздником, сосед! Дай–ка я тебя в честь праздника поцелую!
Андрюха на меня шары вылупил, вроде бы трезвый я, да и рожа вся серьёзная такая. А какой ей быть, если на дворе праздник, а получка только в среду?
– Охренел что–ли? – это Андрюха.
– Чё сразу охренел?! – а, думаю, да зарастёт оно всё этим самым, только синего цвета. – У тебя что, – говорю ему. – телевизора что–ли нету?
– Как это нету? – похоже Андрюха ничего не соображает. – Вон, в зале стоит, новый, в прошлом месяце купили.
– Да хрен с ним, с твоим телевизором! – а, думаю, пропадать так пропадать, тем более начал уже. – Целоваться давай, а то мне некогда!
– Зачем? – от удивления повело Андрюху, без микроскопа видно.
– Как зачем? Ты что, совсем что–ли? Или уже накатил и всё по барабану?
Андрюха рукой махнул, а тут и без слов любому понятно, мается мужик, тоже праздник отпраздновать хочет, ну и обниматься полез… Обнялись мы с ним, я ещё только думать начал: «А как Андрюху–то целовать, неужели в засос?» Только было отважился, как:
– Ты что это дверь настежь открыл?! – фу–ф, Танька. – Опять потом будешь требовать, чтобы я тебе спину водкой лечила?! – и сама появляется.
Да любой бы обалдел: утро ранее, ладно бы вечер, а в дверях твоей квартиры стоят муж твой собственный с соседом, стоят, обнимаются и кажись ещё целуются. Ну ладно этот, у него вообще ничего не поймёшь, пропащий человек, а потому что неженатый! Но мой–то, мой, в него сегодня ещё ни капельки не попало, точно знаю. Вот паразиты, вечно что–нибудь придумают!
– Ты что кричишь?! – это Андрюха. А сам из моих объятий выбирается. – Вместо того, чтобы Вовке спасибо сказать, сразу ругаться. Ты ещё драться начни!
Танька стоит, глаза вылупила, а Андрюха, смотрю, уже сам обниматься лезет, только не ко мне, к Таньке. Обнял он значит её, а потом как поцелует, у меня аж в обоих ушах зазвенело!
– Радио с телевизором имеешь, а про важные вещи ни в зуб ногой! – и опять её, чмок! – Праздник сегодня!
– Какой такой праздник?! – смотрю, Танька хоть и отстранилась немного, но обниматься продолжает и, сразу видно, календарь вспоминает, внимательно так на Андрюху смотрит.
– Какой, какой… – загундосил Андрюха, это он Таньку передразнивать начал. – Сегодня Международный день поцелуя! Поняла?! Ровно сто лет прошло как целоваться придумали! – и опять чмок её, да так громко!
Смотрю, если бы не Андрюха, Танька прямо тут, в прихожке, на коврик свалилась бы, ноги у неё начали покашиваться. А Андрюха упасть ей не даёт, жена всё–таки, опять её чмок и говорит:
– Вот, скажи спасибо соседу, Вовке! Зашёл, поздравил, счастья пожелал, всё чин–чинарём, ну почти.
Танька, смотрю, из Андрюхиных лапищ выбралась и ко мне, и тоже целоваться лезет. В щёку чмокнула и сразу же:
– Ой, что же мы в дверях–то, проходи Володя, проходи. – а ведь она меня кроме как Вовка или паразит другими именами никогда не называла, представляете?! – Я быстренько! – а сама шмыг на кухню.
Вот теперь я обалдел. Смотрю на Андрюху, а тот, ну гений, ну гений, мне большой палец показывает и головой кивает, пошли мол…
***
Мать честная, что обыкновенный поцелуй с женщиной делает! Это я подумал, когда мы с Андрюхой на кухню зашли. Ну сколько времени прошло, всего ничего, а на столе уже закуска и вообще, всё по–людски, в смысле, поллитра стоит! Андрюха мне подмигивает, учись мол, я ещё тогда подумал: «Себе надо жениться, а то вон, стыд и срам, по соседям ходить приходится».
Ладно, сели, всё как положено, блин, даже рюмки хрустальные! Водочка холодненькая, не иначе прямо из холодильника, огурчик смородиновым листом пахнет, да хрустит ещё – вот он, праздник!
Дальше ничего такого не было, даже рассказать не о чем. Очнулся, это я так от праздника с огурчиками разомлел, поллитра заканчивается. А Андрюха, говорю же, гений, Таньке:
– Тань, – а сам опять чмок её. – нам тут с Вовкой, короче, сходить надо, срочно.
– Знаю я ваше срочно! – ну ты глянь, как будто только что никакого праздника и не было. – Дома сиди!
Андрюха опять чмок её, а потом голову Таньке на плечо положил, согласный мол я, да хоть даже дома сидеть, лишь бы ты была где–нибудь неподалёку. Танька, ну её, вредная она всё–таки. Хотя нет, смотрю, носом хлюпнула, из Андрюхиных рук высвободилась, и шнырь куда–то! Возвращается, а ты говорил, вредная: ещё одну поллитру принесла! Вот это я понимаю, вот это праздник, всем праздникам праздник!
Сидим мы значит, хорошо сидим, можно даже сказать, душещипательно. Но просто так ведь сидеть не будешь, за жизнь разговариваем. Да так, про ерунду всякую. Мы с Андрюхой почему–то про армию вспоминать начали, а Танька, та сначала всё больше про соседей рассказывала, а потому вдруг на подруг переключилась и на меня смотрит, хитро так смотрит. А потом вдруг ни с того, ни с сего у Андрюхи и спрашивает:
– А кто целоваться придумал?
Андрюха молодец, ему в разведке работать, не растерялся:
– Танечка, – он к тому времени Танюху уже раз пять Танечкой назвал, а та, аж светится вся, как бомба атомная, того и гляди взорвётся. – ты такие вопросы задаёшь… В школе такое не проходят. Подожди! Помнится парторг наш, учёный человек, не нам чета, говорил, что целоваться нерусский какой–то придумал, а кто именно, не помню. – и чмок её опять, правда на этот раз уже в губы. – Знаешь, давай я завтра в заводскую библиотеку схожу и книжку там про это возьму, а вечером вместе и почитаем.
Видели бы вы Таньку, Ей–богу, я думал точно взорвётся. Не, не взорвалась. Вскочила, шасть опять куда–то и ещё одну поллитру принесла, представляете?!
***
Да уж, праздник, оно конечно хорошо, но смотрю, третья поллитра вот–вот закончится. Да и Танька с Андрюхой, вернее, Андрюха Таньку в щёчку уже не чмокает, в губы норовит попасть. Ладно, думаю, надо домой отступать, а то стыд и срам смотреть на них. Сказал спасибо, чуть–было даже не поклонился, во как мне хорошо было, ну и домой к себе пошёл, а куда пойдёшь, если получка только в среду?
Пришёл, телевизор как лопотал что–то, так и лопочет. Оказывается я когда уходил забыл его выключить, а чего вы хотели, человеку с самого утра так нервы растревожить. Ладно, думаю, подремать надо всё равно больше делать нечего, да и идти куда–то, если честно, ну совсем не хочется.
Лёг на диван, лежу, дремать начинаю и думаю : «Надо в следующее воскресенье по–новой праздник такой же устроить. Нет, второй раз Танька не поверит. Надо… Во! Надо будет незамужних женщин с этим праздником на улице поздравлять, ну и целовать, не все же в морду дадут в конце концов–то! Саньку надо будет позвать, а то, вон, без праздника сегодня человек остался. Ладненько, подремлю маленько, а то завтра на работу...»
Уже засыпая Вовка сделал телевизор потише, но всё равно услышал: «...сегодня во всём мире отмечается Международный день поцелуя...».