— Ну что, — Дор с весёлым бешенством оглядел своих подчинённых, собравшихся в кабинете, задержал взгляд на слегка потрясённом Альде и негромко хохотнул: — пощекочем брюшко нашему премьеру?
* * *
Четырьмя часами ранее Дор Стайн лишь недоверчиво пялился на канцлера, улыбавшегося во все зубы и катавшего по столу мраморное пресс-папье. В голове Дора был невиданный кавардак. Чувство облегчения от того, что его самые чудовищные подозрения оказались ложью, мешалось с откровенным непониманием дальнейших действий. Обвинить премьера?! Проще сразу сложить с себя полномочия и передать дела Альду Диру, потому что в этом случае Дора не спасёт даже канцлер. Который тем временем, насмотревшись на растерянного подчинённого, сообщил, похлопав рукой по приказу:
— Если бы ты, Стайн, продолжил упорствовать в своих заблуждениях, я отправил бы приказ в канцелярию. Это вопрос доверия, Стайн. Не моего к тебе. А твоего ко мне. Если человек не доверяет собственному руководству, он недостоин возглавлять "Красный отдел". Ты бы у меня вылетел со службы, как пробка из бутылки. Вместе с Диром, который, я убеждён, и додумался до обвинений в мой адрес.
— Дир... — начал было капитан, но Рифус Гарт отмахнулся:
— Можешь его не выгораживать. Я прекрасно представляю, что творится в этой блондинистой башке. Альд Дир служит почти двадцать пять лет, и подчинение вышестоящему начальству у него встроено в ДНК. Он не смог бы даже вообразить, что в деле "Истоков" замешан премьер. Я — да. Я почти такой же отморозок, как и ты, и единственный модификант в правительстве, белая, вернее, тёмная ворона и диктатор по сути. Дир сделал правильные выводы, но перепутал вектор. Ему в страшном сне не приснится, что глава государства может нанять киллера или организовать деструктивную секту. До такого мог допетрить только бывший гопник типа тебя, не признающий авторитетов и рассчитывающий только на свои силы. И на своих корешей-уголовников. Так и случилось.
— Амбис. — Дор вдруг широко распахнул глаза. — Стейн Амбис. Какой же я дурак...
— О. — Гарт следил за подчинённым с каким-то весёлым любопытством. — Последняя ступень, связующее звено, неравнодушный гражданин и мой бывший референт. Я так вижу, теперь до тебя дошло.
— Амбис ненавидел и боялся вас, — тихо произнёс Дор, поражаясь тому, как же долго он был слеп, — он всегда был человеком премьера. Премьер вытащил его из отдела цензуры, премьер устроил его на тёпленькое местечко в министерстве, Стейн Амбис был предан Спайту, даже когда тот не взял его в аппарат правительства... А вы вышибли его без права восстановления. Он мог вам попросту мстить...
— Спайт оставил мне этого хорька в наследство, потому что Амбис хорошо ориентировался в работе министерства. Ничего личного, что называется, но когда мой референт лишился места, он пошёл... куда? Правильно, падать в ноги своему благодетелю. А Магнус Спайт не разбрасывается преданными людьми. Как и я, впрочем. Хорошо, что ты на Стейна Амбиса не очень-то похож.
— Я помню Амбиса, — задумчиво проговорил Дор, непроизвольно касаясь рубцов на затылке, — как-то не вяжется его трусость и подхалимство с наймом киллеров, покушениями и убийствами. Он и муху-то не прихлопнет.
— Думаешь, он сильно рефлексировал, направляя людей на верную гибель в солончак или устраняя радиотехника? Он идеальный исполнитель, не задающий вопросов и получающий за это хорошие деньги. Думаешь, он проворачивал всё это из чистой и возвышенной любви к Магнусу Спайту? Не будь мальчиком, Стайн, премьер наверняка щедро вознаграждал своего клеврета. Тот, кто ни разу не убивал и сам, в свою очередь, не смотрел на наставленный ствол, ценности жизни понять не способен. Для Амбиса эти люди были просто безликими фигурами. Юнитами в игре.
— И вы об этом знали? — Дор сглотнул и понизил голос до хриплого шёпота. — Знали и ничего не предприняли? Хотя погибли люди?
— Я знал, что рано или поздно крестовый поход во Внешний мир состоится. Этот демарш я бы пресёк на корню, мог бы и сам догадаться. И вошёл бы с премьером в открытое противостояние, ну да ничего, и не таким рога обламывали. А вот смерти Крипса и Стила я предугадать не смог. Как и ты. Что до адепта, которого порешили твои бывшие кореша, ну... — Гарт пожал плечами. — Сам дурак, что полез в сателлит.
Дор задумчиво бродил по просторному кабинету, закурил, получив позволение кивком, и собирался с мыслями. Ему было ясно абсолютно всё, и всё же червячок сомнения грыз Дора изнутри, точно спелое яблоко.
— Зачем это премьеру? — наконец спросил он, и Гарт скривился в презрительной усмешке:
— Затем, что господин Магнус Спайт не сумел заслужить уважения кабмина, в отличие от меня. Наш премьер — болванчик, подписывающий указы и вещающий с экрана и не более того. В моих руках реальная сила, способная на переворот, ежели мне вдруг приспичит. А он, как гарант верховенства закона, не может даже обвинить меня в открытую, потому что на меня ничего нет. А Спайт спит и видит меня на месте подсудимого. Вся его жизнь — это стремление занять высший государственный пост, и он шёл к этой цели поступательно и планомерно, сначала пробившись из департамента цензуры аж в канцлеры, а потом и в премьеры. Кстати, неплохой канцлер был. Вот только он знает, какая мощь заключена в канцлерских руках. И не может поверить, что я не вынашиваю планы использовать эту мощь. Люди, подобные Спайту, не могут понять, что не все на свете охвачены жаждой власти. Ему проще меня убрать. Причём так, чтобы я вовек не отмылся.
— Да отправил бы вас в отставку и всего делов! — недоумённо воскликнул Дор. — Одна подпись, и вы никто.
— Основания, Стайн. Людей моего положения не отправляют в отставку без видимых причин. Магнусу Спайту нужен был грандиозный скандал. И он почти преуспел.
— Если бы не Флинн...
— Твой угонщик принёс тебе весомое доказательство, но что было бы, не прояви он столь похвальное усердие? Ну что смотришь? У тебя россыпь, Стайн, россыпь доказательств, обличающих премьера. Но с ложки я тебя кормить не буду, думай сам. Застопоришься, Дир с Холтом тебе в помощь. Потому что Магнус Спайт допустил ошибку не только в автомобильных номерах. Ты должен найти все доказательства причастности премьер-министра к организации секты "Истоки". Я отменяю твой самоотвод. Ты вытащишь на свет божий всю мерзкую изнанку нашего толстячка. А за себя я постоять сумею.
— Я понял, — тихо ответил Дор, — почему вы не могли... — Он поднял глаза, столкнувшись со взглядом светло-карих глаз, смотрящих пристально и испытующе. — Вы не сдаёте своих. Вы не стали бы убивать Саю. И вы не хотите потерять Алби. Она не смогла бы остаться с вами после таких... чудовищных вещей.
— Ты лютый романтик, — заметил Рифус Гарт, — но тут ты прав. Мы своих не сдаём. А теперь, когда у тебя есть понимание задачи, исполнять. Через месяц я созову экстренное заседание кабмина, пользуясь своим конституционным правом один раз за службу потребовать генерального расследования. К этому времени у вас должны быть все козыри на руках. Включая краплёные карты.
* * *
Альд Дир был настолько потрясён, что безостановочно мерил шагами кабинет капитана, периодически ослабляя галстук и что-то шипя сквозь зубы от боли. Дор впервые видел своего заместителя в таком неподдельном волнении. Сайрус Холт держался лучше, но глаза его шарили по потолку, не имея возможности спуститься на грешную землю. Что до Корка, тот машинально ломал уже третью незажжённую самокрутку во взмокших пальцах, к которым прилипли табачные крошки. Командир говорил совершенно немыслимые вещи.
— У нас месяц. Это приказ. За месяц мы должны собрать тонну компромата на премьера. С доказательствами. "Истоки". Убийства. Покушение на жизнь сотрудника специальных служб. Вовлечение несовершеннолетних в преступные замыслы. Клевета на канцлера. На все эти увлекательные вещи у нас тридцать дней, потом Гарт воспользуется правом генерального расследования. Что мы имеем помимо Алана Флинна и его коммуникатора?
Дир, наконец, остановился, развязал галстук полностью и уставился на капитана:
— Подумать только. Я проглотил все предложенные мне наживки и сам вложил в вашу голову мысль о причастности канцлера к этим преступлениям.
— Так и должно было быть. Наш противник не карапуз в шортиках, Магнус Спайт человек хитрый, умный, чего уж там, и предельно изворотливый, как и его пособник. Он разработал изящную и одновременно бесчеловечную операцию по дискредитации как канцлера, так и нашего ведомства. А я, — Дор зыркнул по сторонам, — такого не прощаю. Но мы отвлеклись. Чем мы располагаем, кроме Алана Флинна? Даже если Белла Райт покажет на очной ставке, что её завербовал Амбис, это не привязывает его к премьеру, по крайней мере явно. То же касается Артура Пейнза и его видений. Канцлер убеждён, что у нас ворох доказательств, просто мы смотрим не туда. Так куда же нам смотреть?
— Нужно рассуждать логически, — возвестил Сайрус Холт. — отбросить всё невозможное, и то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он не казался. Пока наибольшее количество вопросов вызывает техническая сторона дела, а именно диверсия в "Гипносе", взлом библиотечных серверов и операция с аудиогидами. Здесь нужен первоклассный специалист, сидящий, по мнению лейтенанта Корка, в исправительном учреждении. Невероятным является случайный выбор хакера, здесь нет места небрежению. Хакер должен быть хорошо образован, иметь не просто технический, а инженерный склад ума и быть не в ладах с законом. Смесь причудливая и взрывоопасная, но это ответ.
Наступила задумчивая тишина. Альд Дир был согласен с выводами Холта, он, как психолог, мог даже вкратце набросать портрет этого злоумышленника, но пока это всё походило на сотрясание воздуха. Хороших хакеров в тюрьме полно, эти помешанные вечно ходили по лезвию, взламывая правительственные сайты или банковские системы, и в полиции был даже создан специальный отдел по противодействию киберпреступности. Но полицию подключать было нельзя.
Вибрирующую тишину, от которой заложило уши, внезапно нарушил громкий присвист. Все вздрогнули, настолько неожиданным оказался этот звук.
— Я идиот! — потрясённо выдохнул Дор, глядя на собравшихся. В глазах молодого человека читалась смесь самых причудливых переживаний. Альд Дир заинтересованно поднял голову, а Холт мучительно пытался перевести взгляд с потолка на капитана. Даже Шон Корк осёкся, едва успев начать фразу.
— Мне же канцлер прямым текстом говорил, а я, придурок, ещё решил, что он издевается надо мной. Нюансы операции "Эребус". Которую я лично разрабатывал до мелочей, знал каждый подводный камень. Наизусть этот "Эребус" знал. Кроме одного. Я не был знаком с приглашённым инженером, проектировавшим заряд.
— И чем этот инженер так интересен? — Альд Дир не был в курсе разработок по "Эребусу", но спинным мозгом чуял, что капитан неспроста вспомнил этот момент.
— Её зовут Лора Грис. Она гений-проектировщик, лучшая из технологического отдела Института. Золотые мозги. Именно она разработала миниатюрный заряд для самоподрыва Тригга. Я об этом не знал, проходил в это время модификацию. Мне рассказал Гарт, когда передавал дела. А ещё мадемуазель Грис шизоид, помешанный на оружии, и пожизненно осуждённая за подготовку теракта.
Шон Корк присвистнул. Инженер-шизофреник? Маньячка, готовившая террористический акт в самом сердце Ойкумены? И Гарт связался с подобной... м-м-м... помощницей? Да быть того не может.
— Я больше чем уверен, что именно Лора стоит за нашим вирусом, повредившим программный код проекта "Гипнос". Её познания в компьютерных системах сравнимы с её инженерными способностями. Она гений технологий и вполне могла осуществить эту диверсионную авантюру.
— Господин капитан, — покачал головой Дир, — вы сказали, она содержится в государственной тюрьме, причём пожизненно. В тюрьме нет возможностей для работы с сетями, да и потом, откуда Спайту вообще о ней знать? Он не имел отношения к вашей спецоперации.
— Ещё как имел. Магнус Спайт еженедельно выслушивал доклады Гарта, подробнейшие, заметьте, доклады, а после нашего возвращения Рифус Гарт и лейтенант Кайт чуть ли не жили в Доме Правительства, пока я валялся в коме. Магнус Спайт имеет самое чёткое представление обо всех деталях "Эребуса". Включая Лору Грис.
— Но даже если представить на минутку, что это действительно она, — Дир всё равно был полон скепсиса, — даже зная, что лучшего инженера и вдобавок хакера и впрямь трудно найти, раз уж Гарт лично привлёк её к разработке. Она осуждена пожизненно. А Корк, если мне не изменяет память, отзывался об её программе с восхищением, не так ли, Корк?
— Так точно, — отрывисто кивнул главный компьютерщик, — превосходная программа, написанная очень изящным языком, чётким и лаконичным. Это дело мастера. Такое из-под палки не напишешь.
— Она осуждена пожизненно, — повторил Дир, — ей не светит амнистия, она до самой смерти будет содержаться под стражей. Чем Магнус Спайт мог её подкупить? Заинтересовать? Она не просто выполняла работу, она творила и творила вдохновенно. Что могло послужить столь мощным стимулом для этой заключённой?
— Не исключено, что сама возможность вновь заняться любимым делом? — предположил Сайрус Холт, мучительно пытаясь не смотреть в потолок.
Дор молчал. У его виска билась жилка, предвещая озарение. Он медленно осмотрел своих подчиненных, поймал взгляд Альда Дира и увидел в нем то же внезапное понимание.
— Помилование. — Это слово они с заместителем произнесли одновременно.
— Помилование. — Дор глубоко вдохнул, чувствуя, как внутри него расплетается тугой клубок, стягивающий грудь. — Прерогатива премьер-министра, его исключительное право. Ни один человек в Ойкумене не может помиловать пожизненно осуждённого, ни я, ни государственный канцлер, ни министр юстиции, никто. Это право принадлежит главе государства. И Магнус Спайт воспользовался этим правом.
— Господин капитан, — Холт уже справился с непослушными глазами и теперь сосредоточенно изучал что-то в планшете, — вот, прошу вашего внимания. Месяц назад премьер-министр посещал государственную тюрьму с визитом гуманности, о чём есть соответствующая запись на официальном портале правительства.
— Тогда он её и выцепил, — согласно кивнул Дир, уже не на шутку заинтересованный, — и предложил работу в обмен на помилование. Премьер каждый год совершает этот бессмысленный показушный визит для телевизионной картинки и демонстративно милует пару осуждённых за несерьёзные преступления. Он ещё ни разу не амнистировал пожизненных. Но Лоре Грис откуда это знать.
— На официальном портале есть список из девятнадцати помилованных, — продолжил Сайрус Холт, — но имени Лоры Грис в нём нет.
— Само собой, — Дор даже улыбнулся, — и никогда не будет. После диверсионной операции в самом сердце "Гипноса", проекта государственной важности, Лора Грис уже никогда не увидит свободы. Не удивлюсь, если её переведут на более строгий уровень. Бедная шизофреничка, она своими руками выкопала себе могилу и водрузила надгробие. Гарт запер её за то, что она попыталась обмануть его и припрятать один экземпляр заряда. Спайт наобещал ей золотые горы, а по факту лишь усугубил её заточение. Она стала слишком опасна.
— Думаете, он рассказал ей, зачем нужна программа? — Холт недоверчиво покачал головой.— Магнус Спайт не дурак и не станет открывать свои карты. Это же очень серьёзно.
— Ещё как станет, — ухмыльнулся капитан, — если учесть, что он и не собирался освобождать нашу хакершу. Он мог сыграть на чувстве мести, Лора никогда не простит Рифусу Гарту своего заключения по ложному обвинению. И если Спайт предложил ей утопить Гарта, она с радостью вцепилась бы в эту возможность. Да ещё плюс помилование.
— Слишком сложно, — заметил Альд Дир, — но в этом весь премьер. После вашего сателлитского угонщика я убеждаюсь в этом всё больше и больше.
— Отсчёт месяца уже начался, — заметил Дор, — так что я, пожалуй, навещу государственную тюрьму. Может, кого из бывших приятелей увижу.
Он стряхнул с плеча невидимую пылинку и по интеркому приказал Гельту Орсу готовить запрос на посещение тюремного уровня особого режима.
* * *
Глядя на облицованное яркими панелями приземистое квадратное здание, любой человек подумал бы, что там находится детский развивающий центр или мультиплекс развлечений для всей семьи. Постройку окружали цветочные клумбы, перед входом бил небольшой фонтанчик в виде кита, выпускающего струи в воздух, и только тонкие красные линии по периметру невысокого забора свидетельствовали, что здание находится под усиленной охраной. Расположенное вдали от густонаселённых районов, почти у самых Южных предгорий, оно издали притягивало к себе взгляды автомобилистов и любителей пеших прогулок. Рядом располагалась внушительная парковка и аппараты по продаже кофе и снеков. Ничто не должно было навести на мысль, что здесь содержатся самые опасные жители Ойкумены. Дор не очень понимал, зачем раскрашивать исправительное учреждение под детскую больницу, но решил отложить этот вопрос до более удобного времени. Он припарковался, плеснул в лицо воды из фонтанчика и зашёл под своды государственной тюрьмы.
— Господин капитан. — Начальник тюрьмы лично вышел поприветствовать вошедшего. — Мы получили ваш запрос... — Тут худой усатый мужчина покосился на визитёра слегка недоумённо, — Вы желаете разговаривать с Лорой Грис?
— А что в этом такого? Мне она нужна в качестве свидетеля по делу государственной важности.
Карис Мелл, начальник тюрьмы, неопределённо пожал плечами:
— Должен вас предупредить, что эта женщина психически нездорова. Она отбывает наказание за подготовку террористического акта.
— Не так уж и нездорова, — заметил Дор, — раз сидит у вас, а не в спецлечебнице. Я знаю и статьи, по которым она обвинялась, и то, что она шизоид. Мне необходима встреча с ней с глазу на глаз.
— Но это невозможно! — воскликнул Карис и даже вытащил платок, чтобы утереть лоб. — Она социально опасна и содержится в одиночной камере. Я могу вас пропустить к ней только в сопровождении конвоя.
— Да вы что, — Дор даже расхохотался, — всерьёз думаете, что она сможет причинить мне вред? Помилуйте, господин Мелл. Я модификант, думаю, вы имеете представление о том, что это такое, пусть и в самых общих чертах. Лора Грис не успеет даже пальцем пошевелить.
— Правила есть правила, — упорно гнул свою линию начальник тюрьмы, — она особо опасная. Я не имею права пропускать вас без сопровождения конвойного с дубинкой и тизером.
— А премьер её тоже навещал с конвоем? — вдруг поинтересовался Дор Стайн, и усы Мелла трагически обвисли. Из-за того визита Карис Мелл стал наполовину седым.
— Вас проводят до дверей камеры, — наконец сообщил он, — надзиратель будет ждать вас снаружи. Сколько времени вам потребуется?
— Пока не узнаю всё, что хочу. Эта кошечка в своё время изрядно потрепала нервы бывшему командованию. И я буду говорить с ней долго и обстоятельно.
— Воля ваша. — Мелл решил не спорить. Когда к этой сумасшедшей являются то премьер, то командир особой бригады, лучше не вмешиваться. Лора Грис была вечной головной болью начальника тюрьмы, доводя персонал своими закидонами, и Карису вдруг стало интересно, как же пройдёт беседа шизофренички с фобией прикосновений и модифицированного киборга, изуродованного жуткими шрамами. Ну и парочка, подумал он, точно друг друга стоят. Карис Мелл вызвал конвой и сделал приглашающий жест в сторону лифтов, ведущих на нижние уровни.
Лора Грис содержалась в тесной камере на минус двадцатом этаже, с бронированной дверью с крошечным глазком для охраны, узкой койкой, табуреткой в виде куба, привинченного к полу, и небольшой полочкой для гигиенических принадлежностей. За клеёнчатой ширмой находились умывальник и туалет. Больше в камере ничего не было. Стены, как заметил Дор, были слегка вогнутыми, напоминая сферу. Никаких острых углов или опасных предметов.
Сама Лора сидела на койке, уткнув подбородок в острые колени. На женщине была серая тюремная роба, её лицо казалось поражённым оспой из-за множества дырочек, из которых вынули пирсинг, а волосы отросли и превратились из чёрно-зелёных в грязно-русые. Ногти Лоры были обстрижены чуть ли не до мяса. Запавшие глаза смотрели равнодушно, но Дор видел в их глубине тёмный клокочущий огонь. Стоило Лоре посмотреть на вошедшего, как она зашипела, словно бешеная кошка, оскалив крупные неровные зубы.
— Снова вы!.. Да когда же вы, "красногалстучники", передохнете! С-с-сука...
— Тихо ты, — бросил Дор, садясь на куб и бросив взгляд на захлопнувшуюся металлическую дверь без решёток, — проявляй уважение к власти. С тобой капитан говорит.
— Чего? — Лора сипло хохотнула и закашлялась долгим, надсадным кашлем, утирая губы рукавом. Смотреть на это было решительно невозможно, но Дор смотрел. Все слабые места Лоры Грис он уже знал назубок.
— Меня сюда засадил капитан, — злобно выплюнула девушка, откашлявшись, — и ты на него не похож. Тебя Гарт прислал? — Её лицо исказилось в полубезумной гримасе.
— Рифус Гарт сейчас государственный канцлер, а я капитан особой бригады. Меня зовут Дор Стайн. Мы знакомы заочно. Это для меня ты разрабатывала тот заряд, за который теперь сидишь на минус двадцатом без человеческих условий. Я был командующим операцией, для которой требовалась мини-бомба.
Выражение лица Лоры снова сменилось и теперь было похоже на бесстрастную маску. Хотя капитан видел, как бьётся жилка у её виска.
— Значит, я много пропустила. Здесь не выдают прессу. Значит, этот ублюдок теперь канцлер. Охренеть. А ты, значит, убийца. Кого ты взорвал этой бомбой? Она была для человека. Уж тут можешь не врать.
— Ко мне обращаются на "вы", — сообщил Дор и устроился на кубе, закинув ногу на ногу, — не запомнишь этого, пеняй на себя. Каждая ошибка — бесконтактный удар в область тела. Пока не поймёшь, что я не шутки шутить пришёл. Тебе ясно или продемонстрировать?
— Что. Вам. Надо. — процедила Лора, ещё сильнее сжимаясь в комок на жёсткой койке. Выражение лица урода давало понять, что он действительно может её ударить. А при взгляде на разбитые костяшки пальце Лора поняла, что бить этот тип умеет. Всю жизнь этому посвятил.
— Умница, — отозвался со своего места Дор, — схватываешь на лету. Я хочу знать подробности визита премьера в твою камеру. В особенности, за что он обещал тебе помилование.
Лора медленно отодвигалась всё дальше на койке, пока не упёрлась спиной в холодную стену. Одним из условий помилования было полнейшее и абсолютное молчание о той работе, которую ей предложил Магнус Спайт. В одном Дор ошибался: несчастная сумасшедшая понятия не имела о перестановках в правящих кругах.
— За что он обещал тебе помилование?
Лора молчала. Она ни на секунду не забывала, что именно "красногалстучники" в лице их деспота-командира и засадили её сюда за то, чего она не совершала. Лора молчала, свирепо раздувая ноздри. Её не касается их крысиная возня. Скоро, совсем скоро она увидит свободу. И больше никогда не попадётся в ловушку.
— Ладно, тогда говорить буду я, — Дор, казалось, даже не расстроился. Он достал планшет из кейса и несколько секунд настраивал его, отыскивая нужное изображение. — Вот, смотри. Сообщение о поездке премьер-министра в государственную тюрьму с визитом гуманности. Это произошло месяц назад. Через две недели на официальном портале Дома Правительства публикуются списки помилованных лично главой государства. Вот этот список. Девятнадцать человек. Смотри, Лора. Может, ты себя там найдёшь. Я не нашёл.
Лора с неожиданной сноровкой выхватила у него из рук планшет и впилась в него глазами. Через несколько секунд она отшвырнула блестящий прямоугольник и с ненавистью воззрилась на капитана.
— Это ложь! Враньё! Подделка! Он обещал, что помилует меня в ближайшие дни и я стану свободным человеком! Премьеру я верю больше, чем "красногалстучнику".
— Значит, ты признаёшь факт, что Магнус Спайт обещал тебе помилование.
Лора шумно дышала, снова скорчившись в углу койки.
— Зачем ему миловать пожизненно осуждённую за терроризм? — вслух размышлял Дор, глядя куда-то сквозь Лору. — Чем она ему так упёрлась? Ты, Грис, психически неуравновешенная и непривлекательная женщина. Ещё и лесбиянка вдобавок. Думаю, Спайт вряд ли был так тобою очарован, что решил освободить из-под стражи. Значит, чем-то ты была ему полезна. Что ты умеешь, Лора Грис? Ты первоклассный инженер и программист. У тебя "золотые мозги", которые всегда с тобой. Ты шизоид, а им зачастую комфортно даже в одиночестве. Сильнее сойти с ума у тебя не получилось даже в этих стенах. Ты работала на него, Лора Грис. Говори, как.
— Я ничего не скажу, — у Лоры начало дёргаться веко, — с какой радости мне говорить с чёрно-красной сволочью?
— С такой, что я твой единственный настоящий шанс на освобождение. Под премьером шатается кресло. Вполне возможно, его место займёт кто-то другой. И плакало твоё помилование, поддельное или настоящее.
— Это Гарт ваш станет премьером, что ли? — криво ухмыльнулась девушка. — Вот уж спасибо.
— Я не знаю, будет ли это Рифус Гарт или другой кандидат. Кто бы это ни был, я приложу все усилия, чтобы тебя освободили.
— Почему я должна верить в это? Почему я должна верить вам, а не премьеру? Это всё пустые слова. Вам тоже надо меня как-то использовать, так почему не признаться в этом сразу? И не врать о помиловании.
— Что ж, я тоже за откровенность. Премьер оказался замешан в нескольких противозаконных делах, и некоторые проходят по первому параграфу. То, что ты делала за своё оправдание, унесло жизни двоих человек. Ты соучастник убийства, Лора, и ты никогда не выйдешь на свободу. Но я добьюсь, чтобы новый глава кабмина подписал указ о твоём помиловании, если ты расскажешь всё, что знаешь. У тебя не очень-то широкий выбор.
— Убийства?! — Лора от неожиданности приоткрыла рот, а пальцем теребила истыканную дырками мочку уха. — Это бред! Как я могла кого-то убить, я же только написала программу...
— Ты признаёшь факт написания компьютерной программы по заданию премьера, — констатировал Дор, — видишь, как мы здорово и душевно общаемся. Ну, что замолчала? Хочешь знать, чьи семьи остались без отцов и мужей? Это старший библиотекарь Стил из Государственной библиотеки и радиотехник с причала. Их убили за то, что они оказались рядом с твоими разработками.
— Это вы всё придумали прямо сейчас! — закричала Лора, и уголки губ у неё прыгали. — Да, чёрт бы вас побрал, я написала программу-"шпион" для библиотеки! Но там нет ничего криминального! Она просто смотрит, кто посещает спецсектор!
— И тебя не удивила такая просьба?
— Какая мне разница? Он обещал выпустить меня на свободу!
— А что про "Гипнос"?
Лора опустила плечи. Кажется, выкручиваться дальше не выйдет. Этот страшный тип откуда-то знал о всех её работах.
— Мне надо было изменить код в программе, контролирующей человеческие сны.
— Что ты о ней знаешь?
— Что сон контролируется специальной программой. Мне надо было её изменить. Чтобы человек не увидел сон. Да-да, и это мне было тоже без разницы!
— Да я понял. Что ты знаешь о тритиевой воде?
Лора поперхнулась от неожиданности.
— Кгхм... вода, в которой катионы водорода замещены тяжёлыми изотопами трития... радиоактивна. Причём здесь вода?
— К слову пришлась. — Дор понял, что Лора и впрямь ничего не знала о других аспектах "Гипноса". — Лора, ты занималась очень опасными разработками. Стена Крипса, радиотехника, убили для того, чтобы он никому не рассказал, что заменил микроплату в аудиогидах. — Лора смотрела, широко раскрыв водянистые глаза в красных прожилках. — Стила убили, чтобы он не проболтался об одном визите в спецсектор некой высокопоставленной особы. Эти люди знать не знали ни о каких программах. Но они погибли. А знаешь, почему? Потому что все твои ухищрения были нужны для того, чтобы организовать религиозную секту, которая вела людей во Внешний мир. Умирать.
— Господи... — От лица Лоры отхлынула вся кровь. Даже для её полубольного разума мир за Гранью был табу.
— Это придумал премьер для своих личных преступных целей. Целей, которые по его мнению оправдывают средства. А ты... ты либо свидетель, либо соучастник. Смотря какую сторону ты выберешь. Кому ты хочешь отомстить больше: человеку, который наказал тебя за то, что ты его обманула и прикарманила бомбу, или человеку, который запер тебя окончательно и навечно в этих стенах, посулив при этом лучшее из вознаграждений.
— Мне разорваться между двумя ублюдками? — Лора Грис всхлипнула, а потом сплюнула на пол. — Вы сказали, меня всё равно не выпустят.
— Если премьером станет Рифус Гарт, он подпишет твоё помилование первым же указом. Он считает, ты достаточно наказана. Если главный пост Ойкумены займёт кто-то ещё, мы с канцлером вынесем этому кому-то весь мозг. Мы умеем убеждать.
— Почему я должна вам верить? — обречённо прошептала Лора, у которой опять резко поменялось настроение с агрессивного на тоскливо-равнодушное.
— Потому что я твой единственный шанс, Лора, во всём этом мире.
— Один шанс на миллион, — бросила она в пустоту.
— Разве это мало? — спросил Дор, и девушка подняла на него заплаканное некрасивое лицо.
— Мне нечего терять, — глухо произнесла она, — всё равно я умру в этой камере.
— Ты будешь свидетельствовать на комиссии, посвящённой генеральному расследованию. Ты будешь говорить под протокол. Ты будешь говорить чистую правду.
— Мне всё равно.
— Тогда, я считаю, мы договорились. Последний вопрос. Как ты работала, если в тюрьме нет сети?
— Сеть есть, — возразила Лора, — в кабинете начальника тюрьмы. Только в нём одном. Меня туда приводили под конвоем. Два урода с дубинками на поясе. Стояли за спиной всё то время, что я работала.
— Ну хоть без браслетов, — попытался пошутить Дор.
Лора подняла на него тусклые, безжизненные глаза.
— У меня были скованы ноги.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/08/30/753