С известных времён разрушения огромной страны, расположенной на обширной территории в двух частях света, началась доселе неведомая миграция людей... По разным причинам и с разными целями люди покидали свои места проживания и уезжали, кто куда...
Как сложилась судьба отдельных мигрантов – есть много публикаций.
Кто-то был счастлив, что нашёл себя в другой, более богатой стране по социальным параметрам. Кто-то – не очень, но так и оставался там, куда прибыл...
Одна женщина корейского происхождения из Казахстана решила в корне изменить свою жизнь и, по милости, некому благоволению предлагаемых обстоятельств, выехала в Швецию.
Она с первых моментов попадания в чужую среду обитания оказалась под покровительством местного журналиста, мужчины вдвое старше её, давно прошедшего многие этапы обычной жизни зрелого мужчины, но главное, влюблённого в восточную женщину, исторически и генетически буддистского вероисповедания.
Журналист по имени Стиг всё сделал для того, что его возлюбенная Люсия, отказавшись от её паспортного имени “Людмила”, была интегрирована в шведскую действительность. Люсия быстро освоила шведский язык через предусмотренные там бесплатные курсы шведского языка.
Обрела статус на получение сравнительно больших пособий: прожиточного в размере пятиста евро и жилищного - в шестьсот евро.
В браке со шведом она не состояла, но жила в предоставленной им квартире, где и была зарегистрирована, т.е, по российской терминологии, прописана.
Ни чем она сначала не занималась, в смысле, не обременена была никакой работой, а только занималась собою, дарила наслаждение своему мужчине, не только в сексуальном плане, но и кулинарно-гастрономически: пикантной корейской кухней. Люсия прекрасно готовила! И с удовольствием это делала, тем более, для такого хорошего, обожающего её мужчины!
Были моменты, когда она грустила по своим детям, оставленным со своими родителями в бедном, по сравнению со Швецией, Казахстане, где была большая корейская диаспора во все времена. Но Люсии хотелось самОй прорасти в шведском обществе с его европейской организацией жизни. И она пока, но только “пока”, не хотела "напряга" с устройством своих детей в Швеции; и была самА против того, чтобы добавить хлопот любящему её шведу...
Прошло немало времени, и журналист, влюбившийся в кореянку, при наличии своей давно устоявшейся семьи, серьёзно заболел...
Но он продолжал практически существлять укрепление позиций своей возлюбленной в его стране. Она давно имела постоянный вид на жительство в Швеции, а значит, и в Евросоюзе, с медицинской страховкой на территории ЕС и приличными пособиями, чтобы жить безбедно и оплачивать жильё.
Но как дальше будет она, когда его уход произойдёт? – задавал он себе вопрос. Ей же надо бы как-то крепче встать на ноги в его стране, и в перспективе получить хорошее пенсионное пособие по старости ...
И Стиг придумал: на имя Люсии была открыта клининговая компания. А договоров на уборку офисов и лабораторий было предостаточно! Поначалу она самА включилась в тяжёлый клининговый труд, но сразу поняла, что только наёмным трудом возможно обеспечить выполнение заказов на уборку, а ей бы надо освоить необходимый менеджмент в этой сфере деятельности, что ей быстро удалось и сделать.
Жизнь в Стокгольме протекала так, как ей хотелось. Всё было замечательно! Но это до того, как не нависла смерть над её надёжным мужчиной, искренне любящим её и помогающим ей во всём в новой для неё стране.
Но в то же время, нет худа без добра, и болезнь Стига сподвигла Люсию начать действовать в том направлении, чтобы её дети, дочь и сын, после долгих оформлений и прохождений визовых препон, смогли въехать в Швецию. И пока был жив сожитель Люсии, для её детей всё складно решалось по их прилёту к матери из Казахстана. И было куда приехать и жить комфортно, и ни в чём не нуждаться. И их мать офциально работала. И рядом с Люсией был её Стиг, компетентный консультат по всем вопросам.
А когда не стало Стига от сразившей его онкологии, Люсия не сложила крылышки, а расправила свои крылья и стала продолжать свою шведскую эпопею. Базис, созданный её мужчиной, позаботившимся о ней и информативно, и финансово, способствовал её нормальной жизни уже не в такой чужой стране...
Люсия отправляла щедрые посылки на родину, чтобы порадовать своих родственников. Всё шло размеренно и у её детей, постепенно погружавшихся в шведскую действительность, с её непростым языком и традициями. Клининговая фирма действовала, принося ей и доход, и перспективу быть обеспеченной в старости, - получением достойного пенсионного пособия пожизненно, по достижению шестидесятипятилетия женщинами там.
Однажды Люсия пригласила к себе свою давнюю подругу Нелли, коллегу по прежней работе в Казахстане, зная, что та давно мечтала выехать в Европу на ПМЖ.
Нелли выглядела прекрасно для своих уже весьма зрелых лет... Обычно женщины азиатского происхождения для европейцев в их умах предстают пред ними с непостижимо ложной оценкой их возраста! Вот и Нелли, как и Люсия, НЕ выглядела на свои годы, а гораздо - моложе!
Из-за такого выигрышного фенотипа кореянок и других азиаточек всегда есть перспектива быть не одной, а с мужчиной в расцвете сил, с ещё проявляющейся сексуальной энергетикой.
Так и произошло. Нелли, приехав в гости по приглашению Люсии, познакомилась с холостяком-шведом, по имени Ларес, на десять лет её моложе, и тот не только воспылал сексуальными эмоциями к ней , но и желанием жениться... А до сего времени, почти к своему "полтиннику", он не был женат!
Нелли была счастлива, что так быстро появился стОящий вариант, как в плане быть замужней женщиной, так и с тем ключиком, открывавщим все двери для прорастания в шведских реалиях: чтобы очень быстро “окопаться” в нужной ей стране...
Отношения быстро стали развиваться, и стало всё так складываться, как будто они были знакомы очень давно, и длительно проживали вместе в квартире Лареса в хорошем районе Стокгольма.
Но официальный статус для проживания Нелли был не обретён. И Нелли, по истечению Шенгенской визы, невозможно было остаться в Стокгольме с полюбившим её Ларесом. Пара решила пожениться. Но для того, чтобы жениться на иностранке в той стране, надо ещё получить разрешение соответствующих инстанций, а такое всё всегда растягивается во времени...
Нелли вернулась к себе на родину в Алматы, в южную столицу Казахстана, где её врослые дети и внуки жили безбедно. А позже она должна была из Казахстана лететь в Москву на собеседование в Посольство Шведского Королевства, получив приглашение оттуда... А потом ещё два-три месяца ждать разрешения на въезд в Швецию. К тому времени, и Ларес должен был получить разрешение на брак с иностранкой...
Началась пора ожидания и предвкушений... о воссоединении двух людей, с желанием оформить свой брак для официального проживания вместе.
Нелли некогда было скучать! Она с ранннего утра была в бегах ... То для своих спортивных увлечений и косметических процедур, но главное – для дел по нескончаемой помощи своим взрослым детям и больному брату, ежедневно, с утра до вечера. Она делала много всего по хозяйству, а это были: готовка, уборка, стирка, "глажка" в семьях дочери и сына, а так же помощь в отношении малышей-внуков, и очень тяжёлое бремя по уходу за своим онкобольным братом.
Так, мать-бабушка Нелли с утра пораньше... перемещалась из своей квартиры в квартиру дочери с двумя внуками, а потом в квартиру сына, тоже с дуэтом более младших внуков, и в завершении дня ехала к онкологически больному брату, в его квартиру, чтобы покормить его и сделать нужные уколы.
Только к ночи она возвращалась в свою трёхкомнатную квартиру, оставшуюся после развода со своим супругом много лет назад. При этом, её супруг, отец и дедушка, никогда не терял связи со своими детьми и внуками, и тоже подключался тогда, когда надо было на себя взять заботу о внуке, посидеть с ним в отсутствии работающих родителей, или отвезти кого-то из внуков в бассейн или “музыкалку” ... Бывший супруг Нелли, чистокровный кореец, с русским именем Валерий, с научным званием, доцент университета, был интересным и доброжелательным человеком, с глубокими родственными чувствами и ответственностью семьянина.
Развод произошёл по инициативе очень искромётной Нелли, когда дети выросли и она хотела поставить точку на увлечениях своего мужа, ежедневно общавшегося с молоденькими студенточками в универе. Сам он никогда бы не бросил своей семьи, и не развёлся бы, но вкусить нечто молодое и бодрящее его дух и тело, всегда был рад... И не считал это зазорным, будучи убеждённым, что его корейская жена должна быть безропотной и заботливой, и без права, и капельки желания протестных действий ...
А Нелли, окончив вуз в России, и будучи там, в той студенческой среде, в единственном экземпляре, как неповторимо экзотическая, уникально ценная буддисткая статуэтка, всегда была не обижена вниманием европеидных светловолосых мужчин с голубыми глазами ...
В ней они видели ухоженную японку, гейшу, даже не кореянку. А она, действительно, была больше похожа на японку, чем на кореянку, с очень красивыми, довольно крупными глазами в миндалевидном обрамлении..., со сравнительно белой кожей, всегда защищаемой ею кремами от солнца, и никогда не подставляемой под яркие солнечные лучи, чтобы не проявлялась шоколадная реакция её кожи на светило.... Нелли регулярно пользовалась и отбеливающими кремами, чтобы никогда её кожа не была бы смуглой... Со своею природной смуглостью она фанатично боролась всегда разными средствами, и достигала нужного ей эффекта, не превратиться в "головёшку из потухшего костра", как она говорила...
И в студенческие годы Нелли чуть было не вышла замуж за рижанина, моряка. Она невестою была им представлена своим родителям, до Риги очень долго проживавшим на Дальнем Востоке, где внешность японцев, корейцев не была для них чем-то исключительным. И по тому обстоятельству, в них не было удивления по поводу национальности Нелли, и они не чинили препятствий своему белокурому сыну Игорю ... Это была семья военного врача, служившая на Дальнем Востоке до приезда в Латвию.
Отношения Нелли и Игоря крепли и дело шло к браку, но не всем это нравилось. В студенческой среде зрели козни..., и одна из студенток, в отсутствии Нелли, соблазнила Игоря. А Нелли узнав это, от каявшегося Игоря, не простила ему его слабости. До окончания вуза оставалось немного, и она вернулась на родину по распределению в НИИ, где и встретила своего будушего мужа, отца её будущих детей, корейца Валерия.
У каждого – свой бэкграунд. У каждого – свое развитие событий в дальнейшем.
И как-то так складывается, что совсем не связанным быть, то, что ДО и ПОСЛЕ, не может быть.
Нелли имела романтические и сексуальные отношения с парнем не своей национальности. Позже длительно была в браке с корейцем, а расставшись с ним, её снова потянуло на отношение с европейцем...
Она особо над этим не задумывалась, но её постоянно влекло к европеидам, а не к азиатам, по рождению к которым она принадлежала. Однажды, после кончины своего корейца-папеньки, Нелли обнаружила его любовную переписку с русской девушкой... Это было ещё до встречи с её мамой-кореянкой. Но в своём сердце её отец хранил любовь к русской девушке, и даже не избавился от её писем, а бережно хранил их и перечитывал...
Как время показало, в Нелли, похоже, была заложена глубокая потребность любить мужчину иной национальности, как и в её отце жила любовь к русской девушке.
После множественных формальностей, растянутости во времени всех процедур для брака со шведом, Нелли, наконец-то, стала проживать в Стокгольме, как и её давняя подруга Люсия. Поначалу они с нею общались искренне по-доброму, но мало-помалу их отношения стали входить в другую недружелюбную плоскость.
Проихсходило это от того, что волна какого-то раздражения и зависти со стороны Люсии стала влиять на отношения двух подруг-кореянок. Люсия, при всей влюблённости в неё шведа, при заботе о ней и огромной помощи с его стороны, никогда не была официально замужем! А тут подруга, с её подачи и при её участии, сразу – “в дамки”: в официальный брак! К тому же, Люсии приходилось работать, а Нелли, вся холёная и постояно релаксирующая не проявляла никакого интереса ни к какой работе, восклицая:
- Я сюда приехала отдыхать и наслаждаться жизнью, а не работать!
Были предложения Люсии поработать в её клининговой фирме, когда было много заказов на уборку помещений, а кадров не хватало. И сама, бывало, Люсия впрягалась в выполнение обязанностей уборщицы. И однажды она попросила Нелли помочь ей... Нелли согласилась помочь, но на дальшейший труд она не собиралась откликаться по предложению её "подружайки", как она любила преломлять слово "подруга".
Пару раз Нелли поучаствовала в уборке офисов, заказавших уборку, и категорично информировала Люсию о своей позиции и нежелании впредь никоим образом связываться с рабским трудом. А в деньгах она не нуждалась. Её швед-муж работал и зарабатывал прилично, чтобы сделать нужные им платежи и произвести покупки.
Сравнение обстоятельств жизни и их вариантов в Швеции, со взрАщиванием в себе недоброжелательности на почве зависти, полностью съело дружеское расположение Люсии к Нелли. Нелли раздражало втягивание её Люсией в чёрный труд, а в Люсии всё бурлило внутри... от протестного нежелания подруги — работать!
И в последующие три года две подруги-кореянки уже не общались!
А Нелли проходила стадии интеграции и погружения в шведскую жизнь...
Поначалу она была просто женой шведа, и даже не интересовалась существующими пособиями в королевской Швеции.
Швед работал машинистом тепловоза. Радовался приходу с работы в свою квартиру, мастерски ухоженную аккуратной хозяйкой Нелли, и с накрытым изобильно столом для ужина... Он чувствовал заботу о себе, о жилище, и всё его устраивало, даже очень!
Да, Нелли приводила и приводила в порядок квартиру холостяка Лареса, никогда доселе не бывшего женатым, а хронически задержавшегося в положении маменького сынка, но правда, проживающего отдельно от матери и сестры. У каждой из них была своя устоявшаяся жизнь.
Против женитьбы их Ларсена они не были против, хотя национальность его избранницы, мягко говоря, их слегка шокировала... Но таким был выбор их любимого несравнненого Лареса! И они смирились. И смирялись больше и больше, потому что невестка-кореянка всем делала подарки, готовила вкусные блюда, выпекала противенями эклеры и печенье к разным семейным датам и совместным застольям. А на юбилейное своё пятидесятилетие сестра Лареса, золовка, заказала своей невестке четыре противеня эклеров для её гостей...
Казалось бы, такие состоятельные люди, как его сестра, с успешным мужем-бизнесменом, могли бы отпраздновать юбилей в приличном месте, но ограничились банкетом в саду своего дома, где от ветра улетала со стола одноразовая посуда...
И всю ночь до этого Нелли сражалась с духовкой по выпечке трудоёмких эклеров ..., выпекаемых ею по просьбе своей золовки Лотты.
Как в людях глубоко живёт жилка рабовладельца! И это проявляется в их просьбах, на основе знаний об умениях других людей...
Все блюда, приготовленные Нелли, всегда расхваливались шведами. А шведская свекровь Нелли задала ей вопрос:
– Ты шеф-поваром в ресторане работала?
Нелли ответила:
– Окончила университет. Биолог. Работала в НИИ, в лаборатории генетики. Довелось в течение двадцати лет работать и инженером по технике безопасности республиканского культурного комплекса, после реорганизации того НИИ в период развала СССР.
Такая информация нисколько не раскрывала содержания работы к ним прибывшей в семью кореянки. Люди были без "верхнего" образования: в университетах никогда не значились!
Познакомившись с двумя “шведскими” версиями двух кореянок в действии, какой вывод напрашивается?
Версии – как версии...! Устроились так, как немножко или сильно хотели..., и живут! Но каков итог?
Люсия полностью состоялась, как гражданка Швеции, хотя и до сих пор – не замужем.
Нелли быстро вышла замуж и могла бы оставаться замужней женщиной, если бы не одно обстоятельство.
Её Ларес вдруг не прохошёл медкомиссию и уже не может работать машинистом тепловоза. Ему государство предоставило пособие по частичной потере нетрутодоспособности. Размер этого пособия — намного меньше того заработка, на который они с женой жили припеваюче, даже не запрашивая никакой соцпомощи для иммигрантки...
Всё! Сразу в отношениях — трещина!
Ларес известил супругу, что оплачивая квартиру, он больше не может давать прежних денег на питание, так как у него остаётся маленькая сумма в триста евро для других мелких платежей и на карманные расходы.
А в Нелли шведские родственника стали вбивать понимание, что в Швеции, якобы, один супруг платит за квартиру, другой оплачивает питание. Это — как аксиома для обоих супругов. Так, якобы, заведено во всех семьях, среднего достатка...
И вот тогда для Нелли открылся вариант просить государство о предоставлении пособия лично ЕЙ ... И понеслось по инстанциям её ходатайство! По мере продвижения того ходатайствования и изучения вопроса выплаты пособий, вдруг вызревает такой вариант: когда супруги разведены и тогда пособия резко возрастают!
И пара быстро разводится, раз это сулит финансовую выгоду...
В разведённом состоянии, быстро и дистанционно осуществлённом, каждый стал жить сам по себе, в смысле получения пособий, но в одной и то же квартире, где Нелли, по-прежнему, наводила порядок и готовила еду из ею закупленных продуктов или полученных от продовольственного банка гипермаркета. Она готовила всегда вкусно и на сейчас, и впрок: в морозилку...
Приготовив всё ранним утром, Нелли целыми днями ездила по Стокгольму, то на курсы, то в церковь, то в Красный крест, где “волонтёрила”... То участвовала в культурных программах для мигрантов. А культпрограммы от курсов шведского языка и других инстанций были интересными, и она не пропускала ни одного мероприятия, радуясь такой возможности культурного времяпрепровождения и приятной пользы для себя...
Пять лет она не видела своих детей и внуков живьём, благо, что скайп давал возможность и вербального, и визуального общения... Нелли отправляла им дорогие и престижные подарки, за что и дети, и внуки благодарили её в скайпе.
Нелли планировала приехать на родину свою, чтобы со всеми повидаться, и за девяносто дней отсуствия в ЕС, вне Шенгена, насладиться общением с родными, а также пройтись по медицинским "точкам", подлечить свои зубы, а также пройти необходимые обследования своего организма. Всё-таки, там на её родине было ещё бесплатным и более доступным медицинское обслуживание, а Казахстанского гражданства она не утратила.
Но этому было никак не осуществиться! "Замаячило" получение муниципальной квартиры в пожизненное пользование, и надо было быть постоянно в стране, так как постоянно извещали о продвижении в очереди на получения жилья, приглашали на просмотры жилья, и предполагалось его оформление а также надо было ежемесячно подавать документы на получение очередных пособий, и отлучиться из страны на продолжительный срок не представлялось возможным. Конечно, можно было подловить момент и от пособия до пособия... слетать на родину, но возвратиться к дате ходатайства следующего пособия... Всё это возможным было, но Люсия не отваживалась покинуть Швецию, не решив вопрос с получением мунициальной квартиры, и всё происходило в затяжном варианте, ведь бюрократию никто не отменял, даже в богатой стране...
В Казахстане скоропостижно умер её бывший муж, прибыв с работы из университета, где он читал лекции по разным биодисциплинам. На глазах у дочери и внуков тромб отправил Валерия в мир иной... На похороны бывшего мужа Нелли не полетела, но дала себе слово, что она обязательно прибудет на годовщину его смерти, а эта дата - святая по-особому для корейцев, как собственно и для других национальностей.
И вот эта дата стала приближаться, а Нелли находилась во взвешенном состоянии из-за своего статуса. Шведского гражданства она не получала, считая, что будет неудобным каждый раз оформлять визу на въезд в Казахстан. Поэтому она сохраняла своё гражданство Республики Казахстан.
Прознав о разводе, родственники Лареса стали настаивать на том, чтобы Нелли съехала от него..., что собственно и произошло, потому что и Нелли, для получения бОльших пособий следовало иметь иную прописку, а при её прописке на жилплощади бывшего мужа, прожиточное пособие ей уменьшалось вдвое, а жилищное пособие в шестьсот евро вообще не выплачилось.
А швед, находясь в своей родной стране, совершенно не владел никакой информацией, ни ситуацией, ни системой соцпомощи, даже не отдавая отчёта себе в том, на ЧТО он САМ имеет право на приличную соцпомощь для себя и своей семьи..., при своём скудном пособии, получаемом, фактически, по инвалидности... (Но! Нет! В ЕС “слово” инвалид – уголовно наказуемо и не корректно, только может быть “частичная потеря нетрудоспособности”, но ни как пособие по инвалидности! От слово "инвалид" любой там может "закипеть" даже! Хрень редьки — не слаще!...)
Ларес, как любой невежда, от незнания стал ложно видеть только то, что от бывшей жены – одни убытки ... У него не было понимания того, что без развода они могли бы жить прилично, если бы он ходатайствовал в соответствующие службы...
РазлАженное финансовое обеспечение этой разломившейся семьи “дилитнуло” всё! – и секс из их жизни, и уважение, и поддержку друг друга в буднях, не всегда простой жизни...
Ходатайствуя о жилье и предусмотренных пособиях, Нелли через куратора по её делам добилась того, что государство взяло на себя всё по организации её жизни, предоставив жильё в здании отЕльного типа, где всё предусмотрено для комфортной жизни, включая не только убранство жилого помещения на одногО человека, но и оснащения бытовыми приборами. В том хостеле-отеле – и тренажерный зал, и комьютерный зал с бесплатным wi-fi, и всё оплачивается автоматически из её жилищного и прожиточного пособия, и даже ей самОй не надо особо заморачиваться...
Нелли расслабилась: ни о чём и ни о ком не надо заботиться! Только жить в своё удвовольствие...
Да, жить своей жизнью, на всё готовом... от государства. А государство лучше знает, ЧТО начислить, чем оплатить и ЧТО на её банковский счёт положить...
Ежемесячно около четырёхсот “евриков”, если конвертировать шведские кроны, приходило на её банковский счёт, что шло, в основном, на разные покупки, а других платежей не было...
Деньги поступали в шведских кронах, но Нелли убирала ноль, т.е. делила примерно на десять, чтобы конвертировать кроны в евро, и сопоставлять их с ценами на товары и стОимостью услуг в родном Казахстане, конвертировав тенге в евро...
Постоянная арифметика витала в мозгу всех мигрантов, которые приводили к общему знаменателю все цифры, для сопоставления и определения уровней доходов и расходов в своей и чужой странах... Так поступали все.
На питании все экономили, но вовсе не голодая, а просто зная все “злачные” места: где можно "затовариться" хорошими продуктами бесплатно, только предварительно зарегистривовавшись по разным мигрантским документам и талонам от церкви и Красного креста, и муниципальной службы по месту проживания.
Каналы получения бесплатных продуктов из гипермаркета и по профилю разных благотворительных программ имеются в Швеции, в чём убедилась Нелли и её подружки по курсам шведского языка. В основном, они были выходцами с Украины и легко приобретали статус беженцев там ... Много в Швецию въехало арабов, для которых создавались и создаются хорошие условия жизни.
Проживая в комфортных услових Нелли делала “ходки” в квартиру шведа... То ей надо было забрать свои личные вещи, то просто узнать, как там поживает её бывший супруг и в некотом смысле, “золотая рыбка” для её скоропалительной легализации в богатой стране...
Швед превращался в запущенного мужчину в захламлённой неубранной квартире с пустым холодильником...
Нелли, по приходу туда, по-быстрому наводила относительный порядок в квартире, что-то готовила из принесённых ею продуктов, затоваривала холодильник уже приготовленной ею едою, или упаковками из магазина, чтобы было ему, чем питаться в последующие дни... Быстро, по-деловому заботливо, обозначив свой визит благими делами, Нелли убегала в свой район к себе в предоставленный ей государством (Коммуной её района) жилой комплекс для таких мигрантов, как она.
Робкий “Незнайка” в богатом королевстве, Ларес, опять возвратился к своей привычной холостяцкой трапезе – к поглощению колы с чипсами, видно, только на это и были деньги от его пособия после оплаты им квартиры, телефона и интернета ...
— А как же его мать, сестра? И какова же их любовь к Ларесу, в чём она проявляется вообще!?
— В том, чтобы оградить от разведённой кореянки...
Так думала Нелли, каждый раз, когда приходила к Ларесу, с двумя тяжёлыми сумками с продуктами из Продуктового банка гиперкармета и с приготовленной ею едой, а также с арсеналом моющих средств, полученных от церкви, посещаемой ею регулярно, а какой концессии она была, она особо не вдавалась, главное, относилась к христианству и заботилась о своих прихожанах...
Жизнь Нелли протекала свободно от всего и всех. На далёком расстоянии находились её дети и внуки, но она была уверена:
— Чем дальше — тем ближе...
И всё бы было ничего, но однажды она получила травму, в спешке оступившись, спускаясь со второго яруса городского автобуса.
И за неделю не проходила глубокая боль в правом подреберье с переходом в область спины... А в медцентре сделали только флюорографию и сказали, что надо ждать результата, якобы, ответ о рентгене придёт по почте по адресу... А пока выписали болеутоляющие.
Сравнивая медобслуживание в Швеции и в Казахстане, Нелли поняла, что в богатой стране всё ограничено по продаже медуслуг мигрантам, но зато всё ещё пока предоставляется бесплатно на Казахстанской земле, где ещё не уничтожена бесплатная медицина, с её экстренностью, и по-гиппократовски с клятвенной ответственностью, а также с патронажем детей и стариков.
“Прорубила” для себя “окно в Европу”, какою была её цель, — И что!? Что для себя она получила?
— Разлуку с детьми и внуками, любящими её... Получила подачку от государства, чтобы жить и не тужить!
— Где в какой стране просто так дадут даже пятьсот евро человеку, если ни дня не работал в этой стране, а здесь дали и дают!..., при оплаченном уже государством нормальном жилье. Это — благо, считала она.
Гордись и радуйся этому! НО будь здоров, исключительно здоров!, чтобы не расстраивать себя сравнениями не в пользу богатой страны...
Всюду будь осторожен и не приведи Г-дь, получить травму...!
Будут делать тебе дешёвую флюорографию, когда внутренние органы повреждены, и уже требуется УЗИ, КТ или МРТ..., чтобы диагностировать и лечить.
Но для этого ты не должен быть мигрантом, да ещё и азиатской внешности... Тогда... – может быть, получишь классную компетентную медпомощь!
Но ты — мигрант! ...
Будешь и дальше прорубать окно в Европу, с прицелом на детей и внуков, или одумаешься и вернёшься к ним, наслаждаясь живым общением с ними, и просто вспоминая то, каким образом то окно в Европу прорубалось тобою на протяжении нескольких лет подряд... ?
А пыталась она "прорубить окно в Европу", чтобы её дети-внуки беспрепятственно могли бы погостить в Швеции и попутешествовать в странах Евросоюза, а может, и эмигрировать когда-то сюда...
Такая была задумка у казахстанки: себя обеспечить и не беспокоить своих детей, и создать им, если вдруг захотят, шанс лёгкой "зацепки" на Западе... Но они были патриотами своей страны и никуда не стремились, хотя много путешествовали, отправляясь в компании своих друзей к морю, чаще всего, в Таиланд...
А нужно ли было им то окно в Европу, которое уже в течение пяти лет, "прорубает" их мама и бабушка?