Дорога в Cибирь-II часть

      
      Истории семьи как история страны.

  После четырёх лет проживания на станции Могзон в комнате нач.станции, Ипполит перевёлся на работу в ж/д депо г.Уфы. Продав корову, они смогли купить небольшой дом в Уфе.

  Однако жить семье, в которой подрастало трое детей: Людмила, Янина и Альберт, оказалось сложно. Работал один отец. Денег не хватало. За год они прожили все свои небольшие накопления.

  Через год Ипполита вновь переводят на ж/д станцию Раевка, что в Башкирии. Это в 130 км от г.Уфы. Тётя вспоминает, как они везли в вагоне всё своё имущество. Вблизи от станции находилось большое село Раевское. Самым близким большим городом считался г.Довлеканово.

  Продав дом в Уфе, семья смогла купить небольшой домик в Раевке. Остались деньги и на корову. Здесь моя тётя пошла в 6 класс. Жизнь в Раевке,  наконец, стала сносной.

  Старшие дети Аполлинария к тому времени уже работали и учились в вузах. А дети Ипполита со временем все получили высшее образование. Альберт стал известным юристом-председателем брянского городского суда, тётя Яна закончила Уфимский мединститут, а Людмила Ипполитовна Чеславская получила высшее техническое образование, окончив Московский энергетический институт.

  Но это будет потом. А пока они жили в Раевке, много чего приключилось. Умер от рака их благодетель и друг Сгоржельский, так и не узнав, что его сына Александра, электромонтёра ж/д депо, арестуют по ложному доносу, а затем расстреляют в застенках НКВД. Наступал 1937 год.

  Народ приучали к мысли, что вокруг сплошные враги трудового народа, диверсанты и предатели, и, кто не выдаст такого вредителя, сам будет считаться предателем народа. Работяги, кто послабей духом, начали писать друг на друга доносы. Много тогда народу пострадало, в том числе и мой родной дядя Витольд (Виктор) Аполлинарьевич Чеславский, о чём расскажу дальше.

  Затравленные люди начали переделывать свои документы, скрывая некоторые факты биографии, путём смены имён, отчеств, фамилий. Тогда народ тихо исчезал по ночам и больше их никто не видел.

  После трагедии с сыном, жена Сгоржельского долго жила в Раевке, скрываясь от сотрудников НКВД. Родственники тогда считались соучастниками.

  Семья Ипполита прожила в Раевке до 1948 года, а потом перебралась в г.Брянск, где сыну Альберту, сделавшему прекрасную карьеру юриста, выделили 3-х комнатную квартиру в сталинском доме на всю семью. Но это совсем другая история.

  А я же хочу досказать судьбу моих родственников, носивших отчество Аполлинарьевичи. Так сложилось, что судьба семей двух родных братьев Чеславских Ипполита и Аполлинария тесно переплелись уже хотя бы оттого, что обе эти семьи оказались в Забайкалье.

  Дядя Станислав, который после войны и участия в дивизии Тадеуша Костюшко, куда набирали русских польского происхождения, писал в своём письме из Варшавы, что семья Ипполита была добрым ангелом для пяти сирот Аполлинария.

  На эту станцию Раевка, как в рай, приезжали по очереди все Аполлинарьевичи, чтобы отдохнуть и подкормиться. Никому там не отказывали. Тётя Франциска их всех жалела, младшую Ванду (ей было 2 года, когда её выслали вместе с родителями), они вообще забрали из Юхтинской детской колонии, где просто был голод по воспоминаниям того же дяди Станислава.

  Ванда закончила в Раевке 9 и 10 классы, а в дальнейшем при поддержке своих взрослых братьев, окончила Томский мед.институт. Но всё это будет потом.

  А путь во взрослую независимую жизнь для сирот был очень труден. После смерти отца в теплушке «кулацкого» поезда, их высадили на станции Большой Невер. В этом посёлке было множество всевозможных складов, которые снабжали большое число золотодобывающих предприятий, находящихся на трассе Б.Невер – Якутия, Алдан.

  Уже в сорока километрах от станции начинались первые золотые прииски. На станции находился большой пункт кормления тысяч ссыльных, которые двигались дальше на Дальний Восток. Отсюда на север отправлялись всевозможные геологические партии и старатели-одиночки, приезжавшие за удачей иногда издалека. Скажу заранее, что подросшие мои дяди Виктор и Антон тоже, иногда, ходили на прииски подрабатывать. Рассказывали, как их очень тщательно обыскивали потом после работы.

  Они работали в артелях, но были среди приисков исключительно государственные. Вот на один из них и попали мои родные. Это был Кербинский прииск вблизи с.Керби. Детей определили в местную школу, а взрослых возили на работу на  прииски.

  В 1933 году ссыльных Чеславских перевели на ст. Юхта Свободненского района Хабаровского края. Это в 17 км от г.Свободный. В лагпункте ст Юхта располагалась женская, мужская и детская колонии. Детей поместили в детскую колонию, а мать Станислава Людвиговна осталась работать там поваром.

  Дети учились и иногда могли видеться с матерью. В Юхте их постигло несчастье. От дизентерии умерла мать. Здоровье её было подорвано тяжкими испытаниями, свалившимися на долю её семьи. По воспоминаниям родственников, она не была крепкого здоровья от рождению.

  Остались пять круглых сирот: Виктор-17 лет,Антон-14 лет,Станислав-13 лет, Анна (моя мать)-11 лет,Ванда-6 лет. Они продолжили свой трудный путь во взрослую жизнь без чьей-либо поддержки. В Юхте была школа 9-ти летка, поэтому доучивались все дети уже в лагерях г.Свободный.

  Несмотря на тяжёлую жизнь, мои родные редко об этом рассказывали, но были и хорошие воспоминания. Мама часто вспоминала, что при окончании 10 классов, колония своим выпускникам иногда делала подарки для обустройства в будущей жизни.

  Кажется ей подарили чемодан, но знаю точно, что главный подарок - это покрывало. Это замечательное льняное покрывало, где по голубому полю шли красивые белые розы, я помню прекрасно. Покрывало это - мамина гордость и богатство.

  На этом покрывале меня фотографировали в детстве, его застилали перед приходом гостей. За 73 года, что прошло с тех пор, оно не порвалось и не истрепалось, а слегка выцвело. Я храню его, как драгоценную реликвию в память о моей маме. 

  Все многочисленные лагпункты вдоль  транссиба входили в состав огромного монстра БАМлага – самого крупного на ДВ исправительно-трудового лагеря, через который прошли сотни тысяч заключённых по разным статьям, в т.ч. и по ст.№58 – контрреволюционная деятельность. Таких было много.

  В апреле 1932 года вышло постановление правительства СССР о строительстве БАМа. Г.Свободный стал центром этого строительства. 80 процентов репрессированных составляли русские.

  Примерная статистика по репрессированным "кулакам": 90 тысяч человек погибли в пути следования в места ссылки и ещё 300 тысяч умерли от недоедания и болезней уже в ссылке.

  Заседавшие в г.Свободный комиссии ОГПУ и НКВД выносили судебные решения (те самые "тройки") о расстреле заключённых. Их списком приговаривали к расстрелу без суда и следствия, и ночью в 3,4 утра привозили за территорию свободненского кладбища, где массово расстреливали. Иногда это было более ста человек сразу.

  Только в Амурской области погибло более 100 тысяч человек. По данным статистики с 21 по 53 год из-за массовых репрессий , прокатившихся по стране, попали в лагеря более 6 млн.человек и около 1 млн. было казнено.

  Тем более кажется постыдным фактом то, что в г.Свободном до сих пор нет памятника жертвам политических репрессий. В 2017 году исполняется 80 лет с начала жесточайших репрессий 1937-1938 гг.

  Мои родственники, проведшие детство в колониях лагпунктов БАМлага, никогда об этом не писали в своих автобиографиях. Дети врагов народа не имели права на высшее образование, а учиться хотелось. Они хотели быть, как все. Вина их лишь в том, что они родились на белый свет.

  Все они смогли закончить высшие учебные заведения. В Томске учились дядя Антон, тётя Ванда, дядя Станислав. Не всем детям кулаков легко досталось высшее образование.

  Через много лет мать рассказала мне, что сестру Ванду после поступления в мединститут, вызвали в НКВД и предъявили требование: разрешим учиться только на нашем условии - будете раз в месяц сообщать о всех неблагонадёжных студентах.


  Тётя никогда об этом не вспоминала. Она крутилась, как уж на сковородке, но никто из-за неё не пострадал, а институт она закончила с отличием. Дядя Виктор в 19 лет уже подрабатывал преподаванием в школе.

  Был он хорош собой, добр и имел прекрасные способности. Был смешлив, как все молодые люди. Девушки восторженно посматривали на моего дядю. Не всем нравился такой удачливый молодой учитель. Возможно, кто-то завидовал ему.

  Кому он мог перейти дорогу, до сих пор остаётся загадкой. Возможно, разгадка есть в его деле №63474, которое храниться в архиве УФСБ по Амурской области. Увезли его в НКВД без всяких объяснений.

  Братья и сёстры не знали, что с ним и где он. Оказывается, на него поступил донос, о чём - не скажу, не знаю. Моего дядю Витю в НКВД пытали, подвешивали на "дыбу" (руки связанные за спиной и на них подвешивали человека - это безумно больно), из него выбивали признания в каких-то страшных преступлениях. Он не знал, в чём ему надо было сознаться и, возможно, это спасло ему жизнь.

  Вышел мой дядя Виктор живым, но с подорванным здоровьем. Вернулся он в 19 лет весь седой, больной, без передних зубов. Их ему выбили кулачищами на допросе. Трудно быть уверенным в себе, счастливым после такого унижения.

  Но дядя никому не рассказывал о днях, проведённых в НКВД. Прошло много лет, прежде, чем кое-кто из родных узнал правду. Не смотря ни на что, мои родственники были оптимистами, обожали своих детей, честно работали, любили родину, защищали её в ВОВ, никогда не грешили против совести.

  Мужчины состояли членами КПСС и свято верили в идеалы коммунизма. А дело на Чеславского Виктора Аполлинарьевича, которое обнаружила в архиве следователь Мясоедова из Витебского горсуда(здоровья ей), помогло найти доказательства о невинно репрессированной семье Чеславских, высланных и пребывавших в лагерях Амурской области.

Суд вынес решение о полной реабилитации всех живых и погибших в лагерях членов семьи Чеславских. Имена их навечно внесены в Книгу Памяти государства Беларусь.