Давно заметил: сколько в общепите ни ешь, все равно проголодаешься. Поэтому в кабинете стоит крошечный холодильник, размером в небольшой рюкзак. А в нем постоянно есть перекус.
В ассортименте. Пакет непрокисаемого молока. Кусок незасыхаемого хлеба. Кусок грудинки идентичной натуральной… - это как НЗ. Порой появляются другие продукты, но давеча заглянул и убедился, что мой кормилец вообразил себя вакуумной камерой. Пусто!
Природа – особенно человеческая – не терпит пустоты. Особенно в желудке. Особенно в рабочее время. Посмотрел я на часы, на работу, которую как ни делай, все равно что-то срочное не сделаешь, как ни доводи до конца, все равно бесконечны они, и сделал вывод, что время есть. Но как съесть то, чего нет? Взял из портфеля мелочишку, сходил в магазин, купил продукты.
Вернулся, кнопку на электрочайнике нажал. Он замурлыкал как сытый кот. Хорошо. И жизнь засияла новыми красками. А на блюдечке хлеб с маслом, карамельки в одной чашечке, крендельки с маком свернулись в другой. Сейчас заварочки свежей в кружку – бульк. Сверху молока – хлюп. Кипяточку – кап! Вот он – рецепт счастья в отдельно взятом кабинете.
Ага! Слышали мы, что счастье есть. А несчастье – не есть. Не успел чай завариться, как зашли коллеги….
Коллеги! Монголо-татарское нашествие. Набег викингов на мирный кабинет. Захват его пиратами Карибского моря. Визит саранчи на поле. Ушли. Наконец-то. Нет, так-то я парень гостеприимный. Но съели они все. Посуду, слава богу, оставили. И даже целой. А хлеба с маслом, карамели и крендельков не стало. И пакет из-под молока опустел. И в чайнике словно в пересохшем колодце. Как тут не вспомнить фразу-оберег из далекого детства!
Случалось, схватишь со стола что-нибудь в извечном стремлении скорее вырваться к пацанам и включиться в игру, выскочишь на улицу и орешь: «Сорок один! Я не магазин!!» Почему не двадцать, тридцать, пятьдесят и так далее – не знаю. Но работало безотказно. Ты мог спокойно дожевывать бутерброд, огурец, яблоко или что там такого попалось в руку загребущую. И всего-то кусок хлеба с маслом или сметаной, а сверху сахар-песок... Остальные облизывались, но не просили.
А вот если ты замешкался, то звучало приговором: «Сорок восемь, половину просим!» И тут уж плачь, но делись. Пальцами обозначаешь, докуда можно кусать, а «друзья» – друзья называется – норовят откусить побольше, чуть ли не с пальцами. Ну, ничего… попадут и они на мое заклинание. Откушу еще больше…
Сейчас, когда тебе уже раз в десять больше, чем тогда, оградить снедь на столе простыми словами не получается.