Какая стала Ребекка виноват только один я. Это большой грех на моей душе, пострашнее чем убийство… Я сломал её как соломинку. Я затушил в ней всё добро. Я разжёг огонь ненависти. Я испортил её жизнь изначально и до конца. Я – змий в Эдемском саду, убедил её отведать запретный плод. Я её убийца и мучитель. Я - последняя тварь! Эгоист! Душегуб! Мне не будет покоя ни на этом, ни на том свете!...
Я восьмой ребенок в своей семье из тринадцати детей - шесть сестёр и шесть братьев. Мои родители – фанатичные баптисты-немцы, растили нас в строгости и в религиозности. Почти все братья и сёстры пошли по их стопам. Только в семье не без урода, как будто Бог решил пошутить над ними, если я не был копией своего отца, то думал, что родился от русского Пети – соседа. Как родители проглядели – не знаю, получилось, некоторое короткое время рос в деревне у бабушки. У местных пацанов я впитал всё как губка. С десяти лет курю, подростком выпивал, юношей сделался отъявленным ходоком по девкам. Такая жизнь меня устраивала.
В одном из соседних городов жила ещё одна немецкая баптистская многодетная семья. Часто ездили друг к другу в гости. Ещё ребенком мне выбрали невесту – скромную девочку из той семьи. Как куколка она была: жизнерадостная, любящая своих родителей, братьев и сестер. Она всех поражала тем, что знала наизусть библию. Соберёмся все, поставят её на стул, она читает по памяти, эмоционально так, артистически, ведёт сама с собой диалог, и мимика - такая живая, порой могла читать часами, и мы все как околдованные слушали её, … поэтому её звали ангелочком.
Подошло время жениться на ней, ни одной клеточкой организма я не желал этого. Мне хотелось ещё гулять, щупать девок. Тем более у меня уже была подруга, она очень мне нравилась, но так как русская, далеко не религиозная девушка, то заикаться перед родителями не имело смысла. Как всегда, я претворялся послушным и хорошим сыном. Это во мне закоренилось с детства - носить чертёнку маску ангела, и никто не догадывался, а если что и доходило до моих родителей, они считали сплетнями, проделками дьявола очернить их родное дитя. Поэтому внешне я не показывал никакого сопротивления предстоящему браку. И вот случилось – Ребекка стала моей женой. Так как я детей не хотел, смотря на родителей и на свою большую семью, тем более от нелюбимого человека, и не стать привязанным к ней, в первую брачную ночь заявил, что без презервативов ничего не будет. Она в слёзы! По вере нам запрещаются всякие контрацептивы, что Бог даст… Она была очень верующей и отказалась. Помню, как её затрясло, как осиновый лист, побледнела вся. Для неё, не видевшей зла, выросшей в любви и в благодати по законам Божьим, было дико, что я курю, пью и не собираюсь отказываться от своей Любки, да и от других юбок тоже. Это я ей сразу сообщил. Она принялась очень сильно молиться и почти всю брачную ночь рыдала. Большой позор, если на утро не покажут на обозрение родственникам простыню с доказательством девственности её. Я порезал руку, чтобы обмануть их. Так у нас началась невинная семейная жизнь.
Почти два года у нас не было секса. Я к ней даже не прикасался. Приходил пьяный домой, весь в помаде. Всё рассказывал ей, как мне было хорошо, материл её, обзывал обидными словами какие только приходили на язык, пытаясь её сильнее уязвить. Потом стал распускать руки, иногда и ноги. Я её ненавидел, считал, что испортила всю мою жизнь. Схвачу пьяным нож и на неё, а она ни шагу назад, только отчаянно молилась, никогда не сопротивлялась, никогда слова плохого мне в ответ, даже не посмотрит косо. А все силы свои тратила на уход за мной: стирала, готовила, убиралась – из кожи вон лезла, чтобы угодить, а я назло швырну тарелку с едой на пол, оклевещу её, что пересолила или пережарила, обзову, как мог, а она только испугано кинется осколки убирать и молиться.
Собрались как-то все родственники - большие наши семьи. И сказал мой отец её отцу: «Дочь вы свою дали нам бракованную – два года вместе живут, а детей нет, надо разводиться!» Тесть покраснел, весь сжался, и она побледнела, глаза от позора спрятала, так бы и умерла на месте. Тогда первый раз мне её жалко стало. Разбежаться, что я хотел и так долго добивался, но кто её замуж возьмёт с такой репутацией?
- Дайте ещё три месяца, - говорю – если Бог не пошлёт, то разведёмся.
На том все и порешили.
Недолго старались, зачала она, но лучше к ней относиться не стал, не больше как к принадлежности. Родился сын, но я к нему принципиально показывал хладнокровность, как будто не мой, не важнее нового домашнего животного. Зато Ребекка в нем души не чаяла, отдушина её была.
Не любил я с ней сексом заниматься, подол задерёт и лежит бревном. Думаю, так дело не пойдет. Стал специально её игнорировать. Легла она как-то вечером и говорит: «Неужели, милый мой, не хочет меня?» А я: «Ещё как хочу, но не так. А вот так, - и включил диск с жёстким порно, она замолилась, а я – если не будешь делать так, сына твоего убью!» Помаленьку её приручил. В новой форме излилась к ней ненависть. Сделал домашней шлюхой.
Ребёнку было три года, когда заболел серьёзной болезнью, он бы остался жив, если наши родственники разрешили ему переливание крови. Но они говорили, что только молитва спасёт его, всё остальное от дьявола. Никогда прежде я не видел, чтобы так Ребекка молилась: день и ночь, не вкушая пищу и воду. Но не помогло. Сын умер. Помню, когда услышал последний его протяжный стон в агонии: «Мама спаси». Какой у неё был ужас на лице. Я злорадствовал: Сдох выродок, сама виновата – плохо молилась!» Ничего мне не сказала, только ушла навсегда.
Я тоже далеко уехал - в глушь, женился на своей Любке. Вот здесь и живу. Счастлив, только Бог детей нам не дал. Бесплодна Любка, по болезни – всё вырезали. Наказание видно. (Отрывок из произведения "Немка" Аксютенко Д.Г.)