Проснулись поздненько. Как ни странно, после столь бурной ночи Олег не чувствовал себя разбитым. Напротив, он ощущал необыкновенный прилив сил и радостное желание идти вместе, быть вместе. Да и женщины были веселы, ласкались к нему.
- Девчата, чувствую, вам очень хочется поговорить, многое обсудить, - улыбнулся Олег. – Но сейчас нельзя. Разговор-то предстоит непростой. А мы еще не можем считать себя в безопасности. Да, из самой страшной ловушки мы выбрались.
Олег показал рукой на отрог, разделявший Заячий и Бурный ручьи.
- Но и здесь нам задерживаться нельзя. Если удача будет целиком на нашей стороне, то к вечеру поднимемся на перевал. И тогда нам уже ничто не страшно. Если же удача не будет к нам столь благосклонна, то выбираться на восточный склон будем завтра. А сейчас нет резона задерживаться.
Позавтракав, стали собираться. Промокшие накануне спальники и женские вещички высохли. Соня, смущаясь, попросила Олега разрешить ей идти последней. Олег, улыбнувшись, разрешил. Первая часть пути – вверх по полого поднимающемуся отрогу – несложная. Наказал только сильно не отставать, не более чем метров на двадцать. Соня заверила его, что отставать не будет. Спустя час они уже шли вверх по отрогу. Олег вспоминал минувшую ночь и смущенно улыбался, шедшие за ним гуськом женщины негромко переговаривались, то и дело восклицаниями приветствуя новые красоты. И это щебетание, эти возгласы восторга, еще вчера если и не раздражавшие Олега, то уж точно казавшиеся ему не совсем уместными на этом, оказавшимся столь непростым, маршруте, сегодня радовали его. Но вот восклицания стихли. Олег улыбнулся. Наверное, Соня немного приотстала, внимает горам.
Шедшая за Олегом Катя старательно присматривалась, как он идет, как выбирает путь между нагромождениями камней. Ей так хотелось стать надежной помощницей Олега. И уже не авантюрно, не бездумно, а грамотно, с полной ответственностью, помогать ему уже сейчас, в этом походе. И была у нее еще одна задумка. Как ни крути, а в их с Соней прошлым была такая мерзость, которую Олег может и не принять. И даже не упрекнешь его. И оправдываться сложившимися обстоятельствами глупо. Другие же избежали кривых дорожек, выстояли в эти трудные годы. А они с Соней поняли, что без гор уже не смогут жить. И обязательно приведут в горы своих девочек. Конечно, не в такие, попроще. А может, спустя несколько лет, придут и сюда. Вчерашний же день подвел черту. Отныне, по крайней мере, в горах старшая она, Катя. И поэтому ей надо учиться у Олега, овладевать умением выбирать наиболее надежный путь, место для переправы. Мысленно женщина уже выстраивала их семейную группу. Первой, разумеется, идет она, Катя. За ней ее Машенька, далее Соня. А замыкающей – не умеющая робеть Вера, Сонина дочка. Только надо объяснить Вере ту ответственность, какая ложиться на замыкающего. А для этого надо хорошенько выспросить Олега. Даже если они с Соней будут им отвергнуты, вряд ли он откажет ей в подробном инструктаже. Но, конечно, лучше, если Олег их не отвергнет, примет вместе со всем их мрачным прошлым. Катя даже громко вздохнула.
Соня целиком отдалась горам. Справа от нее громоздились скалы, казавшиеся порой зубьями фантастического существа. За этими скалами высились горы, те самые, вчера потрясшие ее фантастической картиной: черные скалы, белые снежные поля и темно-фиолетовые тучи, пронзаемые молниями. И сегодня тучи громоздились за горами. Только молний не было видно. Зато их сзади подсвечивало солнце, окаймляя редкие разрывы красными полосками. Горы слева были другими. Невысокие возле места их ночевки, они плавно повышались. В отличие от гор справа, бОльшая часть склона была покрыта мхом, чередующимся с темно-серыми камнями. В нижней части кое-где виднелись кусты. Массивы слева и справа постепенно сближались, сужая долину, постепенно превращая ее в ущелье, подобное тому, по которому они вчера спускались к Заячьему ручью.
Соня вдруг поймала себя на том, что, любуясь горами, она все равно думает о случившемся вчера, о той истерике, которую закатила на переправе. И рядом с этими раздумьями другие. Почему Катя нарушила их договоренность, о которой сама же и попросила? Почему она потребовала, чтобы первой Олег выпорол Соню? Нет, Соню это не обидело, она приняла это Катино решение как должное. Но все-таки, почему ее подруга вдруг все переиграла? И вдруг озарением пришло понимание: вчера она, Соня, стала младшей. И попытка пройти более легким путем в ущелье, и истерика, все это от слабости. Катина же выходка – от пришедшего к ней осознания своей силы. Да, вчера Катя поняла, что отныне все меняется, она старшая, а Соня младшая. Но раз так, то Катя ее не бросит. Вот это уж точно. И если Олег выберет Катю – разумеется, он выберет Катю, а не ее, Соню, закатывающую истерики – то та откажется от своего счастья. В этом можно не сомневаться. Судьба связала их еще в детском доме, куда обе попали после гибели родителей. Первой она, Соня, а спустя полгода – Катя. А потом – уже намертво – их связали дочери. Девочки с младенчества воспринимали их обеих матерями. Так и звали: мама Соня и мама Катя.
Соня тяжело вздохнула. Как быть? Как сказать Олегу о том, что они с Катей едины? Нужны ли ему две жены? И Соня решила поговорить с горами. Женщину уже в первые дни похода заворожили горы. Сначала она молча внимала им. Потом стала мысленно разговаривать с горами. Кажется, накануне той ненастной ночи ей показалось – показалось ли? – что горы ей отвечают. Может быть и сегодня они ей ответят? Соня улыбнулась горам и чуть слышно заговорила с ними.
-Горы, милые мои горы, - вопрошала она. - Правильно ли я себя веду? Ту ли дорогу выбрала? Способен ли Олег понять нас с Катей? Не предаем ли мы своих дочерей? Ведь то, чего мы хотим, для чересчур многих дико, противоестественно.
Ей показалось, что горы призадумались.
- Естественно то, что ложится на душу, - вдруг услышала она беззвучный шепот гор. - Ты хочешь жить втроем? И Катя хочет того же. Вы же сами связали себя воедино, уверив своих девочек в том, что у них две матери. И потому хочешь, чтобы Олег принял твое и Катино желание как вполне естественное для себя. А готова ли ты принять желание Олега как вполне естественное для себя? И готова ли к такой жизни Катя?
Соня вздрогнула: ей вдруг почудилось, что чуть слышный шепот стал громогласным. Она даже вскинула голову, насторожилась: неужели ее общение с горами услышали все. Но Олег спокойно шагал впереди, Катя восклицала, фотографировала открывающиеся ее взору новые красоты, порой хлопая в ладоши от восторга. Только она одна слышала горы, только ей одной дано общаться с ними...
- А чего хочет Олег? - спросила она, ощущая, как в ее сердце закрадывается тревога.
- Мы не знаем, - ответили горы. - Можем только предполагать, гадать.
- И о чем вы догадываетесь, горы? - спросила Соня.
- Действительно, почему бы Олегу не проникнуться особенностью отношений в вашем женском мирке, сделав вас обеих своими женами? Это же дает ему власть над вами. Он же принял ваши условия, примите и вы обе его условия. К примеру, он может захотеть и в повседневной жизни наказывать вас так, как наказывает вас в походе. Например, в искупление вашего, мягко говоря, небезупречного прошлого. Да, вчера он долго не решался впервые в жизни выпороть женщин, мучился, корил себя. Но то было вчера. Вздрагивающая под розгами женская попа, это же так эротично, так возбуждающе. А что если такое обращение с женщинами ему понравилось? И он захочет сделать порку обязательным атрибутом вашей семейной жизни. Примешь ли ты такое его условие?
- Приму, - ни секунды не колеблясь, ответила Соня. – Конечно, лучше если порка будет наказанием за провинности, а не блажью мужа. Так легче. Раз я провинилась, дорогой, то готова принять наказание.
- Ты умна.
Соне показалось, что горы улыбнулись. И впрямь, улыбнулись: облака разбежались, и солнечные лучи заискрились на скалах, на снежниках. Женщина приободрилась.
- Но и наивна, - продолжили горы, как показалось Соне, с усмешкой. - Ведь позволив наказывать себя так, как наказал вас вчера Олег, ты позволишь мужчине относиться к тебе, как к маленькой девочке. А у тебя есть дочь. Как воспримет она маму-девочку? Или ты надеешься, что она не заметит своеобразия ваших отношений? А ведь Вера с малолетства умела примечать нюансы взаимоотношений между людьми. Жизнь в детдоме отточила эту способность.
- Заметит, - растерянно прошептала Соня. - Обязательно заметит. А вот как отнесется... И как восприму недоуменные взгляды дочери я... Не знаю... И все равно хочу жить с Олегом. И с Катей.
- А как отнесется к этому Катя? - продолжали допытываться горы. - Ведь в вашей паре Катя была младшей. Правда, здесь, в горах, младшей стала ты. Но это в горах. После возвращения может восстановиться прежняя иерархия. Когда же к вам присоединится Олег, вы вдвоем можете обратить ее в своего ребенка. А она ведь сама мама. Как ей тогда строить отношения со своей дочерью?
- Я постараюсь не допустить этого. Постараюсь…
- А если не получится?
- Не знаю… Горы, зачем вы меня мучаете? Зачем?
- Рассердилась? А зря. Ведь ты не нас, на себя рассердилась. Но все еще сложнее. Карты могут лечь и так, что ты останешься младшей. И такое весьма вероятно. Решать вопрос о старшинстве жен Олегу. А он горный турист, и он будет оценивать вас по вашему поведению в горах. Так что, скорее всего, тебе придется выстраивать свои отношения с дочерью. А она у тебя боевая. Смотри, как бы Вере не захотелось верховодить. Тем более, что она сейчас в том возрасте, когда девочкам так хочется явить свое превосходство над матерью. Да и по характеру своему Вера лидер.
- Придется, - вздохнула Соня. – Но, мне кажется, я смогу принять такие отношения. Но все это и сложно, и зыбко. Горы, вы верите, что Олег не отвергнет нас, что он согласится двоеженство?
- Хочется верить, хочется. Почему счастье обязательно нужно втиснуть в прокрустово ложе общепринятого? А если оно не втискивается в эти рамки? Нужно ли отвергать счастье только потому, что принято жить иначе? А может, стоит отвергнуть общепринятые нормы и обрести счастье…
На их пути стали попадаться ручьи, неглубокие, но с быстрым течением. Олег объяснил женщинам, что это не настоящие ручьи, а паводковые. Они возникают только при таянии снега и при ливневых дождях. Перед каждым таким ручьем Олег останавливался, подзывал Соню. Женщина ускоряла ход, присоединялась к Олегу и Кате. Через все эти ручьи Катя переправлялась самостоятельно, с рюкзаком. Олег пошутил, что переправа через Заячий помогла Кате обрести некоторый опыт. Женщина, вспомнив, как обретался этот опыт, зарделась. С Соней было сложнее. Почти на всех таких переправах Олег подстраховывал ее, а некоторые женщина проходила без рюкзака, который потом переносил Олег, а дважды – Катя. По левую руку от них показался более полноводный ручей. Олег встревожился. Этого ручья на карте нет. Тоже паводковый? Но уж слишком он внушительный. Пожалуй, переправа через него сродни переправе через Бурный. А то и через Заячий. Нет, до Заячьего он, к счастью, не дотягивает. Не отрежет ли им этот ручей выход на перевал? Олег, решив, что пришло время разведки и определения дальнейшего пути, стал присматривать место, где можно устроить хороший привал, совместив ее с обедом. Высмотрев ровную площадку возле скал и неподалеку от ручья, он велел снимать рюкзаки. Соня с наслаждение сбросила с плеч рюкзак. Сегодня они шли почти без привалов, и женщина уже устала. Олегу же в голову пришла мысль взять в разведку женщин. Причем по очереди, поскольку предстояло две разведки, первая в сторону перевала Коварный, вторая же – к полке, отделявшей юго-западное ребро горы Кантынсорумнёр от того массива, где сейчас застряла восточная часть фронта. Из-за этого неожиданно возникшего ручья придется оценивать оба варианта выхода к реке Сорочья. Не нравится ему этот ручей, не к месту он сейчас. Дав женщинам минут пять передохнуть, Олег встал.
- Катюша, займись-ка обедом, - сказал он, улыбнувшись. – Вода – вот в этом ручье. А мы с Соней сходим в разведку. Если, конечно, у Сони есть силенки.
- Силенки есть, - улыбнулась женщина, вставая.
Вообще-то с силенками было не очень, устала, но ей хотелось остаться с Олегом наедине. Объясниться с ним. Все же то, что она вытворила вчера, ни в какие ворота не лезет. Правда, о том, что вымолила у Кати снисхождение, говорить не станет. А может, нужно сказать? Нет, в этом она признаться не сможет.
К удивлению Сони, они пошли не вперед, а влево, если судить по направлению сегодняшнего их движения. Небольшой подъем вскоре кончился, они пошли наискось по мху. К Сониному удивлению идти было труднее, чем по камням, ноги вязли. Но вот мшистая полоса кончилась, начался спуск. Соня увидела два текущих почти параллельно ручья. Олег остановился, постоял молча, как бы оценивая эти ручьи, вздохнул. Потом зашагал вверх по течению. Соня догнала его, пошла рядом. Виновато посмотрела на Олега: он же еще в поезде наказал им идти строго друг за другом.
- Сейчас можно и так, - усмехнулся Олег, прочтя в глазах женщины немой вопрос.
Минут десять они шли молча. Соня старалась держаться поближе к своему спутнику. Со всех сторон их обступали горы, сближаясь теснее. Слева и справа высокие, заслоняющие небо, между ними понижение. Соня уже знала, что это понижение – перевал. Она поежилась. В этой теснине ей стало как то не по себе. Прошли еще немного и почти уткнулись в ручей. Подъем кончился, и стали видны подходы к перевалу. Точнее, то, что было этими подходами. Слева низвергался поток воды, стремительно мчался вдоль всего перевала, ударяясь в нагромождение скал. С этих скал низвергался еще один поток воды.
- Вот почему этот перевал зовется Коварным, - негромко сказал Олег. – Не пройти нам здесь. Не пройти.
Соня молча кивнула головой. Олег вздохнул. Все осложняется. Теперь надежда на полку.
- Олег, - вдруг тихо сказала Соня. – Сама не понимаю, что вчера на меня нашло. Ты прости.
- Да чего уж, - смущенно буркнул Олег. – За то, что было, я тебя наказал. Так ведь?
Соня кивнула головой, улыбнулась. И вдруг Олег, безотчетно поддавшись какому-то странному порыву, шлепнул женщину по попе. Шлепнул – и остолбенел, виновато глядя на Соню. Женщина к его удивлению рассмеялась.
- Если уж шлепать, то не так, - проговорила она. – По голой попе надо шлепать.
Соня одним движением рук спустила до колен штаны и трусы, чуть наклонилась вперед. Олег, сам не очень осознавая, что делает, еще раз шлепнул Соню по попе. На этот раз сильнее, потому что женщина тихонько взвизгнула. Олег смутился.
- Эх, тяжелая у меня рука, - виновато проговорил он.
- Тяжелая, - смеясь, подтвердила Соня. – А такой и должна быть мужская рука. Если тяжелая, значит надежная.
Она быстренько привела себя в порядок, улыбаясь, посмотрела на Олега. Он тоже улыбнулся ей. И они пошли назад, на этот раз наискось, кратчайшим путем. Шли молча, но думали об одном и том же: может, вчерашнее все же ничего не перечеркнуло, может, все сложится? Но заговорить не решались. А вдруг такой странный союз неприемлем?
Вернувшись, они увидели Катю, колдовавшую над примусом.
- Уже вернулись? – удивилась она. – А я только пристроила котелок над примусом. Завозилась.
- Ничего страшного, - улыбнулся Олег. – Соня сменит тебя. А мы с тобой проведем еще одну разведку.
Катя тут же вскочила. Соня же села на камень, тихо улыбнулась. Чего уж лукавить, вчера она вела себя безобразно. Но, похоже, Олег не склонен чересчур винить ее. И – как подтверждение – шлепок по попе. Как хорошо, что она догадалась не словами, поступком показать свое отношение к такому обращению. А ведь вчерашний день мог перечеркнуть все их надежды. И пенять не на кого. Олег мог запросто решить, что истеричка ему не нужна. А без нее и Катя не останется с Олегом. Девочкам же не объяснить, что больше они сестры, что их надолго, если не навсегда разлучают. Все завязано в такой тугой узел, который непросто развязать.
Путь, по которому шли Олег с Катей, был труднее, чем выпавший Соне. Сплошные курумники, постепенно переходящие в навалы крупных глыб. Все чаще Олег помогал Кате вскарабкиваться на такие глыбы, хотя женщина упрямо старалась взбираться самостоятельно. Но чем дальше, тем труднее ей становилась это делать, и женщина стала безропотно принимать помощь Олега. Но вот кончились и глыбы. Теперь они шли по камням, связанным прослойками почвы. Кое-где между камнями пробивались кустарнички. Наклонившись, Олег сорвал несколько черных ягодок, протянул их Кате.
- Вороника, - сказал он. – Перезимовав, стала сочной и сладкой.
Женщина осторожно взяла ягоды губами. Вкусно. Она улыбнулась. То, что Олег сорвал для нее ягоды, казалось добрым знаком. Они вскарабкались на скалу. Точнее, вскарабкался Олег, а потом втянул наверх Катю. Странный и мрачный пейзаж предстал перед их взорами. Громоздились скалы, среди которых бежали, извиваясь, ручьи. Они соединялись на каменном карнизе и мощным потоком низвергались вниз. Стучали, перекатываясь, камни. Катя замерла, ошеломленная и испуганная.
Представшее перед глазами ввергло Олега в непростые раздумья. Ясно, что пройти полку невозможно. И не только женщинам, но и самому Олегу. То есть, пройти можно, но при наличии крючьев и умеющих страховать. Ни того, ни другого в наличии нет. Отсидеться здесь? А сколько продлится эта отсидка? С топливом, наверное, проблем не будет, а вот еды точно не хватит. Истощенным им отсюда не выбраться без помощи. Искать же их будут не здесь, а западнее реки Заячья, там, куда он и намеревался идти. И восточнее горы Кантынсорумнёр. Причем, тот – или та, кто привел Катю и Соню в Команду, будет уверять в опытности обеих женщин. А вот в том, что они не пойдут через эту вершину, ни у кого сомнений не возникнет. Да и когда начнутся поиски-то? И кто из Команды сможет отправиться в эти горы? Арнольд и Лёня, самые надежные, вряд ли оправились от болезней. Митя сейчас не отходит от своей Маши и младенца. Лидка и Тарас? Сомнительно. Ведь Тараса не отпустят с работы. А без него Лидка не пойдет, она давно уже сомневается в верности своего мужа. Ева? Вот она бы рванулась на помощь. И на работе договорилась бы. Да вот вернулась ли она из Израиля? И что она сделает одна? Впрочем, где-то в этих местах группа Кузьмы. На них можно было бы рассчитывать. Но все упирается в одно: не будут их искать в этих местах. Оставить здесь женщин, а самому налегке бежать за помощью? Олег вдруг рассердился на себя самого. О какой отсидке, о какой помощи можно говорить, если у них нет времени на ожидание? Вот же снеговые поля на склонах горы Кантынсорумнёр. Прошедший позапрошлой ночью фронт не затронул их. Но возле узла хребтов все еще держится второй фронт, более мощный. И его удар придется как раз на эту гору. Потоки воды устремятся в теснину между ручьями Заячий и Коварный. Полетят и увлекаемые ими камни. Да и сейчас уже потоки низвергаются со склонов. Ситуация ухудшается с каждым часом. А потому завтра им, во что бы то ни стало, надо подняться на гору Кантынсорумнёр. Но такое восхождение – это категория «1А». Не исключено, что в нынешних реальных условиях еще и со звездой. Не для новичков такие восхождения. Но иного выхода нет…
Олег стоял мрачный, молчаливый, переводя взор с карниза, на нагромождение скал, снова на карниз. Молчание Олега тяготило Катю, возбуждало в душе тревогу, страхи.
- Олег, а завтра у Сониной дочки день рождения, - вдруг сказала она ни к селу, ни к городу, чтобы только нарушить эту гнетущую тишину.
- У Сони есть дочь? – тут же отозвался Олег. – А у тебя? И сколько же лет Сониной дочке?
- У меня тоже есть дочь. Сониной Верочке завтра исполнится тринадцать. А у Машеньки день рождения через четырнадцать дней. Между девочками разница в один год и тринадцать дней. И странно как: Соня блондинка, а ее дочка шатенка. Я же темноволосая, а Маша русая.
Интерес Олега смутил Катю. И вообще, зачем она затеяла этот разговор? Договорились же они с Соней: Олегу пока о своих дочках не говорить. А уж ее фраза о том, какого цвета у девочек волосы, вовсе несуразная. Похоже, сказала потому, что молчание Олега угнетало. Подсознательно чувствовала, что и здесь неладно. Оттого молчалив и задумчив Олег. Спросил о девочках и вновь смотрит на эти мрачные скалы. Только не на полку, по которой низвергается вода, а в теснину, что правее, где громоздятся скалы. На эту теснину и смотреть-то страшно. Неужели именно здесь им предстоит идти?
- Олег, - нерешительно проговорила Катя. – Мы пойдем завтра здесь, через эту расщелину?
- Нет, конечно, - сказал Олег, продолжая вглядываться в расщелину. – Эта расщелина тупиковая. Там нас ждет гибель.
Слова Олега успокоили Катю. Но что он там высматривает? Ведь высматривает же. Даже переместился вправо, чтобы разглядеть что-то. Но что? Олег вдруг повернулся к Кате, улыбнулся ей и сказал, что они возвращаются. Обратно шли другим путем, показавшимся Кате короче. А может, он был только полегче и, к тому же, они спускались. В общем, назад дошли быстрее, несмотря на то, что еще и собирали воронику. К их возвращению нехитрый обед был готов. Украшением обеда стали собранные Олегом и Катей ягоды.
- Что ж, девчата, - негромко сказал Олег, отставляя миску в сторону. - Давайте обсудим нашу ситуацию. Мои надежды пройти через невысокий перевал не оправдались, непроходим он сейчас. Не пройти нам к реке Сорочья и по полке. А потому придется нам идти вот через эту гору.
Олег показал на вздымающуюся перед ними вершину.
- Какая красивая, - ахнула Катя. - И высоченная...
- Влезем ли, - задумчиво проговорила Соня.
- Другого пути у нас нет, - строго сказал Олег. – А потому сейчас собираемся и переходим к подножью горы. Там вы займетесь разбивкой лагеря, а я уйду в разведку. Надо найти лучшее место для начала восхождения.
Дальнейший их путь пролегал по курумникам, и потому Соня шла второй. Первое время Кате приходилось помогать подруге, но потом Соня приноровилась, пошла увереннее. Ближе к вершине курумники уперлись в скалы. Олег быстро нашел проход, легко вскарабкался наверх, помог влезть Соне. Катя поначалу отказалась от помощи, но быстро признала свою опрометчивость. За скалами потянулась почти ровная площадка, сложенная плитами. Тут Олег и решил устроить бивуак. Оставив женщин обустраивать лагерь и показав им, где стоит поискать воду, он взял бинокль и отправился искать подходящее место для начала завтрашнего восхождения, при этом незаметно извлек из своего рюкзака топорик-молоток и прицепил его к поясу. Катя и Соня сразу же занялись установкой палатки. К правилу, что на бивуаке, первым делом, ставят палатку, снимают же ее перед самым выходом на маршрут, Олег приучил женщин в первые походные дни. А для лучшего усвоения рассказал несколько случаев, когда промедление с установкой палатки или поспешность ее снятия приводило к трагедиям.
Поставив палатку, Катя взяла флягу и, наказав Соне завершить обустройство лагеря, пошла за водой. Соня посмотрела вслед подруге и улыбнулась. Да, Катя стала в их паре старшей. И эта перемена в их отношениях ничуть не расстроила женщину. Быть младшей даже лучше. Если у них с Олегом сложится, то пусть он ведет разговор о порке с Катей. А она, Соня, просто примет их решение.
Преодолев нагромождение каменных глыб, Катя сразу же увидела ручей. Он каскадами низвергался по склону. Женщина сразу поняла, что набрать воду будет просто: подставила флягу под стекающую с полки струю, и никаких забот. А вот подобраться к ручью сложнее. И надо быть осторожной, Олега рядом нет, случись же что, Соня вряд ли сумеет помочь. И надо сразу же прикидывать отход от ручья. Ведь идти придется с тяжелой флягой. Подражая Олегу, Катя постояла несколько минут, намечая путь среди каменных глыб и небольших скал. Потом, задорно рассмеявшись, решительно зашагала к ручью.
Олег быстро шагал вдоль подножья горы, привычно примечая особенности склона. Впрочем, настоящая разведка будет завтра, когда он дважды или трижды пройдет этот склон с рюкзаками. Он уже решил, что это восхождение девчата совершат налегке. Соня попросту не сможет подняться по такому склону с рюкзаком, да и Катя будет подниматься чересчур медленно, а на некоторых участках придется и ее освобождать от рюкзака. Так что потеря во времени только кажущаяся. Отойдя от лагеря метров на двести, Олег увидел кулуар (1). Причем верхняя его часть выходила на явно просматривающуюся площадку. Это меняло дело. Метров сто пятьдесят, а то и двести по высоте им подарит этот кулуар. И женщины пройдут его с рюкзаками. Какова ширина этой площадки? Можно, конечно, прямо сейчас подняться по нему. Но цель-то его вылазки отнюдь не только разведка. Поскольку велика вероятность, что площадку можно разглядеть от расщелины, то не надо терять времени. И Олег зашагал дальше.
Поднявшись к окаймляющим расщелину скалам, Олег облегченно вздохнул. Глаза не обманули его. Но, прежде всего, надо рассмотреть венчающую кулуар площадку. Олег взял бинокль, навел его на нужнее место и аж крякнул от облегчения. Да, вполне широкая площадка, на которой спокойно разместится палатка. Раз так, то можно заняться делом. Он отцепил от пояса топорик-молоток и полез в узкую щель между скал. Пришлось повозиться. Минут через двадцать Олег оттер пот со лба и рассовал добычу по карманам. Можно возвращаться. Но прежде он вскарабкался повыше. Отсюда уже виден узел хребтов. Олег нахмурился. Грозовой фронт вот-вот преодолеет эту преграду. Да, времени у них нет. Завтра надо обязательно подняться на вершину. Да, там им будет нелегко. Вполне возможно, что придется сидеть в грозовой туче. И не одну ночь, а сутки, может и двое. Но они будут уже вне ловушки. Олег вновь взглянул на вздымавшуюся за узлом хребтов иссиня-черную тучу.
- А ведь это удача, что нам не удалось уйти за ручей Бурный, - проговорил он. – Фронт наверняка задержится у горы Кантынсорумнёр. И тогда на пространство между этой горой и узлом хребтов обрушатся ливни, потоки воды устремятся на запад. Пожалуй, район между ручьями Бурный и Студеный может тоже стать ловушкой. Надо Кузьме сказать. Если, конечно, выберемся.
Он тяжело вздохнул. Вспомнилось вдруг, как попали они в переплет на Алтае. Тогда тоже все висело на волоске. И он вдруг, по какому-то наитию, обратился с мольбой к горам. И ведь выбрались же. Олег усмехнулся.
- Горы, - тихо проговорил он, смотря на возвышавшуюся перед ним Кантынсорумнёр. – Горы, ведь я люблю вас. И женщины вас полюбили. Выпустите нас. Мы вернемся, мы обязательно вернемся. И ни одни, с нами придут две девочки. Они тоже полюбят вас, будут приходить…
Олег осекся. Не торопится ли он, не принимает ли желаемое за действительность? И если он ошибается в видении их совместного будущего, не оставят ли горы их троих здесь навсегда? Но сказанное уже не вернешь. Завтрашний день явит, сбыточны или несбыточны его чаяния.
- Горы, я верю вам! – воскликнул он. – Я вверяю вам наши жизни…
Когда Катя вернулась, Соня уже обустроила палатку, расстелив коврики, разложив спальники и распихав по углам все те мелочи, какие могут понадобиться ночью. Достала она и бутыль с бензином, заправила примус, соорудила из камней прикрытие от ветра. Катя подмигнула подруге, наполнила котелок, разожгла примус.
- Соня, - сказала она, усаживаясь рядом с подругой. – Я сказала Олегу, что у нас есть дочери. Ты не сердись, так уж получилось.
- Я не сержусь, - тихо ответила Соня. – Раз сказала, то, значит, у тебя были на то резоны.
Катя удивленно посмотрела на подругу. Сонины слова говорили о том, что та признала старшинство Кати.
- Вот это да, - подумала женщина. – В общем-то, все к этому и шло. Но раз я отныне старше Сони, то надо строже относиться к себе. Выходки, подобные вчерашней, теперь недопустимы. Ведь я отныне отвечаю и за Соню.
Когда они закончили ужинать, Олег достал из карманов две друзы кристаллов.
- Вот, - проговорил он смущенно. – Катя сказала, что у вас есть дочери. И у обеих девочек скоро дни рождения. Это мои подарки им. Вере, темненькой, аметисты, а светленькой Маше – топазы. А теперь – спать. Завтра у нас трудный день.
- Неужели это возможно?.. – прошептала Соня, устраиваясь в спальнике.
- Вот это да, - тихонько пробормотала Катя, засыпая. – Такое бывает только в сказках…
***
1/ Кулуары – это ложбины в склонах гор, которые направлены вниз по течению воды и в направлении к подножию сужаются. Они делятся на три вида: ледовые (покрыты плотным льдом), снежные (определяют путь схода снега и лавин), скальные (определяют путь течения воды и сброса камней). Продукты выветривания скатываются вниз и образуют конусные осыпи. Часто кулуар является оптимальным маршрутом восхождения на вершину. Например, кулуар Нортона — один из популярных маршрутов подъёма на Эверест. Но подъём по кулуару связан с повышенным риском схода лавины и камнепадов.