Население роддома не растёт. Там забыли принцип - "Где родился, там и пригодился".
Моя мама на худеньких ножках, покачиваясь в тапочках, вышла из этого богоугодного во всех смыслах заведения в три часа ночи со счастьем на лице и кульком с тремя килограммами Меня.
Она (поверьте) не успела схватить в те дикие крутые годы ни сифилис, ни стрептококк, ни чего покруче на лежанке этого Дома, и бежала на подгибающихся ногах оттуда со мной без вариантов...Да саитарище и не дал их. Летя сквозь пустынную уголовную июльскую ночь, мамуля иногда тискала меня, и бормотала...
- А... Отобъёмся. ... с ним. (Греша, как все православные).
Я тогда не понимал, что она имела в виду. А она именно имела в виду зрелище пьяных папаш под окнами этого пеританального убобища, коим являлся Роддом №2. У нас такового атрибута, как папаша, не было. Бравый капитан по забриванию лбов отсутствовал в городе, имея жену в Кинешме.
Вся любовь была теперь - в кульке. Там был ОН!!! Ну, Колька.
Идти было полчаса, благо все бандюки и победители после войны умели к трём ночи уже напиться и побиться. Было очень тепло, тихо и черно. Мамка плакала от счастья и дури. Колька тихо сопел. Ждал.
Бабуля (поповна) Анемподистовна офигела поутру, но так нас и не прокляла, как ранее хотела, а засуетилась и тоже заревела, как будто хоронила кого, а не внука брала. Ей тоже стало хорошо почему-то. Она, наверное, заранее знала, как я её любить буду. Это я же ей потом предложил,- а, давай, когда у тебя заворот кишок будет - я тебя, бабулечка, на голову поставлю, стану держать, и у тебя пройдёт - в ответ на мои попытки насытиться. В мои два года мы оба были с юмором, забегая вперёд..
Разверзались миры для какой-то игры,
Кости падали на пол со стуком...
Катастрофа случилась как всегда.
Мама инфлюенцы счастливо избежала, а в кулёк со мной попало...
Офигенное двустороннее крупозное воспаление лёгких. Колька агонизирует в температуре 45 градусов. Мамка в панике.
Опять меня несут, уже бездыханного, в больничку.
- Мамаша, зачем вы нам труп принесли???... Всё. Приготовили всё к отпеванию.
А вот Бог - он решил, чтобы я вам тут об этом рассказал.
Мать красиво поседела. Бабка надела очки...
Маме было на тот момент всего 33 года.
Её семью приходского священника села Вохма Великоустюгской Епархии - лишили отца. Расстрел.
Четверо дитёнышей у беззащитной попадьи. Бабка была аристократкой клира В. Устюга. Мама была старшей, и вот пришлось...
Колька выжил...
Колька был Надеждой, но он был кулёк.
Колька был похож на весь клир Северо-Запада Руси, на мамку, на бабулю , на покойного деда. Он был Колька.
Читаловская порода тоже была, но она так вписывалась в Усовскую, что и фиг с ним. Да и по любви же.
Ночь - блям-блям,
Ночь - блям-блям.
Рассветает королям...
Давали мне титьку, и я рос помаленьку. Переехали мы втроём с бабкой из барака а комнату для совслужащих с печкой на втором этаже, помню. Мама заработала. Машинисткой она была отменной, как и секретарём.
Помню эту печку. Сверху - плита чугунная с двумя конфорками (три блина, каждый чуть меньше другого, чтобы их снимать для разного огня), рядом - духовка. Для пирогов. Туалет - деревянненький (с ямой) прохладный, на первом этаже, под лестницей. Помойка - рядом. Сараи - во дворе, двухэтажные. Наш - на втором. Дрова... Я балдел!!!
Помню, крестили меня очень маленьким, до года, но яркое воспоминание Церкви. Кадило у священника, запах ладана, купель... Как я это помню?.. Не пойму, и никто не верил, даже бабка. А я ей потом всё рассказывал в деталях. Типа - а чего там этот дядька бородатый в жёлтом махал чашкой с дымом? Всё было втайне же, и она мне запрещала об этом потом рассказывать.
Лифчики снимаются
Много проясняется. (Прости, Господи...)
Лет за десять до того, ввиду умыкания из нашего семейства кормильца, иерея священника Вохомской церкви (на тот момент Великоустюгского района Вологодской губернии СССР) Петра Усова, дети были в начале пути. Женечке, младшему, было мало годиков. Он помнит и сейчас, как уводили его папу.
Тогда никого не волновало, что делать с оставшимися без кормильца и присмотра дитёнышами и их матерью, поповной Ольгой. Вся аристократия клира попряталась в Питере, сделав вид, что типа - "ничо не знаем"... Чреватенько было...
Маме было уже 22 года. Она рванула в Питер. Совесть искать... Анемподистовна, бабуля Оля, благословила. Да не на тех нарвалась. Поповы (родня бабушки) сразу отказали. Упаси бог...(Мы потом , в 60-х были у них. Академики, благополучные...) Пришлось мыть полы, и учиться на водительницу газогенераторных авто.
А вот и Война...
А вот и Война...
И чашка, которую пили до дна.
А деда, Петра моего Усова, оказывается, - "правильно" расстреляли. Я дело читал.
Он был злостный антисоветчик. Проповеди в храме читал прихожанам о Христе и всепрощении буржуев. А также пытался петь акафист своему брату Виктору, в 18-м году революционно заколотому штыками коммунаров. (Виктор Усов теперь в Святомученниках РПЦ)
Дед , крестясь, создал в селе Вохма дикую террористическую группу в лице клира и прихожан, которые его и сдали на радость стране, на горе нам... Стрелять его не хотели, просто конвоир растерялся, хохол толстый белобрысый, и выпавшего из колонны зека замочил по инструкции на этапе из Котласа. Бумагу послали бабке. Приговор приведён в исполнение. Пепел не выдали.
Это так. А война прошла для матери незатейливо. За рулём газогенераторной полуторки в Питере. Под всеми санкциями, какие можно вообразить...
Бабка была уже в Вятке с остатками детей. Веня, средний, сгинул геройски где-то под Лугой. Костей его так и не нет.
Лена и Костя, близняшки - были при ней, и Женя рвался на фронт морды фрицам бить за Веньку. Мама деньги рубила для них...
Я с гордостью говорю: моя мама Усова Галина Петровна - Дочь Врага Народа Петра Усова. Любившего свой народ до смерти...
Ох, горазд я про факты.
Остынь, читатель. Скоро уголовка пойдёт крутая про интересное...
Ну, и про берёзки и любовь. Потерпи, иначе не поймёшь мотивов музыки.
Дописывать буду понемногу потихонечку.
Не торопите Усова.
После войны было на территории нашей много чего, много кого. Все за всеми не успевали же. Там про бандитзим и ОПГ никто не знал, а «фронтовики» - работали. Да «Место встречи» посмотрите. Одних бандероцев – тысячи спрятанных, которые не в Канаде.
Мама с Колькой спряталась под покровительство треста «Кировлеспром». Охраны не было, но дом наш деревянный почему-то до сих пор не сгорел на улице Крестьянской-Блюхера. Захаживали к нам некоторые. Один очень такой Дядя Коля - мне нравился, и я маму просил его почаще приходить. Глупый я был, и наивный в три моих неполных годика… Ну, я видел, что они друг лруга любили же…
Несмотря ни на что - мама же отработала на Ладоге, на газогенераторной машине-полуторке в блокаду. Сопля экая... Там это уважалось, правда.
Ой, Беда, Беда, Беда…
А посмотришь – ерунда.
Продолжаем жить.
Я пешком ходил в свою 26-ю школу за 6 кварталов поутру.
На пути встречалось разное. Листья красные кленовые, ногой пинать, или сугробы там... Но чаще встречались по дороге Братья Америка. Так они себя звали.
Хорошие такие сволочи.
Ну, чо? - первый вопрос.
Отдай котлеты, сука - второй.
Я драться с ними не хотел никогда, и не пробовал. Забирайте.
Получив тумака, шёл получать знания зачем-то.
Дурак был...
Здание школы было до того дореволюционным, что напоминало фабрику из красного кирпича, в которой происходили революции. Да оно и было раньше мебельной фабрикой.
Два этажа приходились на классы, а третий, самый низкий - библиотека. Я помню, как с ужасом присел под сводами, когда получал тетради, дневник, и учебники в первый раз. Зато потом...
Ну, не дали мне насладиться пылью книг. После второго класса я закончил пребывание этой кирпичной красивой юдоли, попутно нахватав детских знакомств, и фотку выпуска 2-го класса "А", где я оттенял красавицу Таню, стоя рядом, аки пенёк.
Поехала практика...