Командир дорожной роты инженерно-сапёрного батальона капитан Крикун входит в расположение.
Дежурный: Рота, смирно! Товарищ капитан, во время моего дежурства происшествий не случилось. Дежурный по роте младший сержант Синцов.
- Дайте вольно.
- Воль-на! Офицер смотрит поверх головы дежурного, затем пристально глядит в лицо сержанту и вдруг багровеет: «бакенбарды отрастили, лёгкой жизни ищите, за решётку попадёте». Такая вот логическая цепочка... Аристотель. Что делать, от тюрьмы да от сумы...
В сопровождении дежурного он проходит через спальное помещение в умывальник и туалет. Заметив беспорядок, который на ходу спешит устранить дневальный, орудуя самодельной шваброй, не обращая внимания на вошедших, ротный брезгливо морщится: «гав..о и доски» и покидает помещение.
Солдаты облегчённо вздыхают: "пронесло вроде". Это потому что тверёзый.
Другое дело если бы он был в подпитии, тогда держись.
Как-то заявился в казарму перед самым отбоем что называется в хлам. Отпустил старшину и стал проводить с личным составом политико-воспитательную работу, "учить салаг уму-разуму". Когда командир «принимал на грудь», в нём просыпался Макаренко. Сейчас он ходил вдоль строя, опираясь на суковатую палку, с трудом держась на ногах, смотрел исподлобья, подравнивал строй своей "тростью", и если кто высовывался, бил по ногам.
- Запом-ни-те, бой-цЫ: первый пункт Устава Внутренней Службы гласит: «командир всегда прав». Если вам кто-то скажет, что командир не прав, читай пункт первый.
Он скрупулёзно разъяснял личному составу положения устава, на которых «зиждется воинская дисциплина и боевая готовность», вырабатывая таким образом в нём терпение и стойкость. Солдаты молча слушали ахинею, которую нёс их «отец родной» о высоком призвании, воинском долге…, с трудом ворочая языком. Наконец, видимо устав от своей мудрости, заявил: значит тАк, бойцЫ, нажимая на "Ы" сейчас я иду домой и если моя Люська мне не даст… я приду, буду вас е…ть! Всем всё ясно?»
Вполне понятно, какая же уважающая себя жена захочет приласкать это пьяное недоразумение.
И офицер сдержал своё слово. Пришёл он в казарму часа через два в дурном расположении духа, когда все уже десятый сон видели. Тут-то всё и началось: "Рота, подъём! Подъём–отбой... отбой-подъём и так до 10-12 раз… на время – пока горит спичка. Не уложившимся давал пинка, кого доставал, украшая процесс яркими пассажами из матерных слов, от которых солдаты падали со смеху.
Вероятно, чем больше самодуров в армии, тем крепче дисциплина.
Настоящий командир не только при прохождении курса молодого бойца, но в течение всего периода службы не даёт личному составу расслабиться ни на минуту. Когда у тебя сегодня марш дневной, завтра - ночной, послезавтра полоса препятствий с полной выкладкой, в противогазе, разве захочется в самоволку, до койки бы доползти. Со старшиной Бизюмой «бойцы» хоронили окурки за 10 км от расположения. О, это был натуральный Калигула, похлеще Крикуна. А до чего изобретательный по части наказаний. Умел так обставить дело, убедить, что если умывальный кран не будет гореть «как котовы яйца», то о боевой готовности можно забыть. Он обладал удивительной силой убеждения думать 24 часа в сутки только о службе и ни о чём больше. Наказанному он давал задание выдраить туалет с применением соляной кислоты, до блеска, причём каждый рассказ у него сопровождался показом, чего нынешние командиры среднего звена не делают, боятся испачкаться. Ночевал этот «самурай» часто в своей каптёрке. Никто не знал в какой час он может появиться в казарме. Он настоятельно требовал от наказуемого докладывать о выполненной работе в любое время. Осматривал поле деятельности весьма тщательно, указывал на недостатки и снова уходил в свой "кабинет". Солдат же брался за дело с азартом, чтобы хоть часок выкроить для сна.
Пять утра - до подъёма ещё целый час. Быстрее к старшине. Тот поднимается не спеша, приходит на «объект», тщательно, а главное неторопливо, осматривает «фронт работ» и без 15 шесть благосклонно разрешает отбиться. А ровно в шесть отвратный голос с металлическим скрипом и рачьи глаза-буравчики заставляют жертву подняться с койки.
Надо отдать должное, требовательность командиров как правило сочеталась с отеческой заботой. Случалось, устраивали культпоходы в цирк, в театр, даже в оперу, организовывали шефские встречи.
Это же давало им лишний повод и покуражиться:
«А в кино нас водить будуть? - неистовствовал Бизюма, - а на случный пункт нас водить будуть? Одни пьянки да гулянки у вас на уме. Застоялись, жеребцы, марш-бросок по вам соскучился!».
В отличии от него, добродушный хохол старшина Палий, не занимался ничем подобным. Бывало увидит - солдат «скучает», сразу находит ему полезное дело: «товарищ солдат, ну шо це вы ходытэ нудэтэсь, идить я вам задание дам. Оцей мусор пэрэнэсыть суды, а завтра мы ему настояще мисто придумаем».
Однако порой «отеческая забота» выходила боком. Не зря говорят: «Бойся данайцев дары приносящих». А потому на притчу «Замполит, что мать родная, командир отец родной», у солдат своя была присказка: «На хрена родня такая, лучше буду сиротой!»
В школе младшего комсостава старшина Хворост бывало не отпустит солдата с табурета, пока мундир не будет на нём сидеть как на манекене..
Тот уже изнемогает: Товарищ старшина, та нормально же.
- Старшина Форост знает когда нормально, - резюмирует старшина, доводя солдата до потери пульса. И «экзекуции» продолжаются, сопровождаемые лекциями.
О, это были такие перлы - Цицерон отдыхает.
- ...зимняя портянка, - декларирует старшина, - хорошо вырабатывает тепло и впиту'ет в себя влагу, летняя портянка так же хорошо вырабатывает тепло, но она его не удерживает, - подытоживая сей постулат, он подкрепляет его таким убедительным жестом указательного пальца правой руки, что глядя на него сам великий мэтр от искусства Станиславский сказал бы: "верю!".
Если подняться выше согласно табели о рангах наших доблестных Вооружённых сил – увидим то же самое. Ничего не поделаешь, «вышли мы все из народа, дети семьи трудовой…».
Командир танкового полка полковник Макеев, например, лично проверял у офицеров «заначку» и если у кого не оказывалось, «стыдил», и даже поносил. А что, бывало в практике и такое, когда офицер, придя с наряда, просит у жены денег (не на пиво, нет) на молоко, а та ему: "ты уже пил".
Или, когда взводный посылает солдата помочь своей жене растопить печь и присмотреть за ребёнком, а тот (по ошибке) нянчит не ребёнка а жену, да так, что оттащить невозможно. И вот уже сцепились два самца, какая уж тут субординация?
В закрытом гарнизоне, как в деревне. У командира взвода здоровенный фингал - получил при попытке оттащить истопника-няньку от своей супруги. Попал так сказать под горячую руку.
"Вы мне смотрите, - хмурится комполка, - потом не жалуйтесь... я печку сам топлю, а поэтому и свою Таньку сам нянчу".
Ничего не поделаешь, как говорил сатирик устами нардепа: "наша армия плоть от плоти нашего народа, я бы даже сказал его крайняя плоть, которая всегда на переднем конце нашей перестройки... и кто будет плохо отзываться о нашей армии будет подвергнут ротации".
Как-то наш «черно-бело-бордюрный» танковый полк, что под Новочеркасском, удостоил своим вниманием зам командира дивизии по огневой подготовке полковник Лелюшенко (сын известного маршала бронетанковых войск, ранее мне приходилось встречаться с племянником маршала – человек высокой культуры, сын – полная противоположность своему двоюродному брату).
Дежурный по КПП: «Товарищ полковник, разрешите узнать цель вашего прибытия?»
- Узнайте, товарищ сержант, - и поехал к штабу.
Навстречу выбегает (успели предупредить) зам командира полка подполковник Колодий. Докладывает. Проходят в штаб. Лелюшенко, казалось, рассеянно слушает доклад о состоянии дел в полку, оглядывается по сторонам.
Вдруг говорит: ну ка прикажи принести стол и табурет.
Колодий отдаёт распоряжение дежурному по штабу.
- Ставьте здесь (напротив плафона), Колодию: Залазь.
Тот кряхтя взбирается с табурета на стол. Лелюшенко сам подаёт ему табурет.
Тот взбирается выше.
- Видишь?
- Вижу.
- Что ты там видишь?
- Пыль (на плафоне).
- А теперь напиши х…й и слазь.
Чем не Чапай.
Мне довелось как-то (в музее) видеть анкету заполненную собственноручно Василием Ивановичем, после чего стала понятна природа анекдотов о нём.
«- Образование – почти безграмотный.
- Отчислен из академии из-за отсутствия по неизвестной причине.
- Принимали ли участие в работе партийной организации и какое? – да, принимал, лично сформировал шесть полков»…..
Это конечно Вам не взносы собирать.
Требовать «серьёзности» от офицеров в среде равных себе не стоит.
Что там капитаны, майоры, - генералы играют «в жучка» на сборах и дурачатся как дети. Самый здоровый смех - в казарме, - говорил Ги де Мопассан.
Капитан Крикун, пьяница, дебошир, «матершинник и крамольник» безбашенный, но случись, жизнь отдаст за солдата не раздумывая. Рассказывали, как он вытащил солдата из ледяной воды, когда наводили переправу через Одер, а потом водкой из своей фляги отпаивал, чтоб тот не заболел. Потому то, не смотря на его самодурство, никто на него не жаловался, разве что жена однажды пожаловалась.
А дело было так. Собрался наш герой в гаштет – попить пивка. Боевая подруга: я тоже пойду.
- Нечего тебе там делать, там одни мужики.
- Но я посижу, лимонаду попью...
Увязалась, нет спасу:
- Я с тобой.
- Никуда ты не пойдёшь, я принесу тебе лимонаду.
Не тут то было.
Поворотил плечом - Санта Люсия юзом по полу. Разрыдалась и пошла … жаловаться на мужа. Куда? - к замполиту, естественно.
Муж не будь дураком, быстренько сбегал в «чепок», «принял на грудь», пришёл домой, разделся, лёг в постель, взял конспект по политзанятиям и лежит читает.
Стучат.
- Войдите.
Входит замполит:
- Товарищ Крикун, так мол и так, Вы же примерный офицер, как вы могли, как, мол, вам не стыдно, почему вы, дескать, ведёте себя в быту недостойно? Вот вы избили свою жену… и она теперь боится домой возвращаться.
- Так заберите её к себе, товарищ майор, пока ваша жена не приехала, а мне не мешайте готовиться к политическим занятиям…
Замполит пробормотал типа: «я этого так не оставлю» обескураженный ушёл.
На следующий день, шутка ли, офицерское собрание.
Всё как обычно, то да сё, рутинная повестка. Вопрос «Об аморальном поведении командира дорожной роты капитана Крикуна» оставили напоследок, «на закуску» так сказать, после того как был отпущен младший комсостав.
- Товарищ Крикун.
- Я - офицер вскакивает, принимает стойку «смирно», руки по швам.
- За что вы избили свою жену? – строго спрашивает командир части.
- За незнание устава внутренней службы, товарищ полковник - чётко рапортует тот.
Долгая пауза.
Командир части, видимо сам не зная смеяться ему или плакать, выдавил наконец:
- Садитесь.
На этом собрание окончено.
- Товарищи офицеры, - командует командир части.
Капитан Крикун пришёл домой не сразу, а сделав небольшой крюк, дабы привести нервную систему в норму.
Люси с волнением ожидала прихода мужа.
Эх, не был бы я партийным, убил бы суку, - сказал он с раздражением.
- Слава КПСС, Слава КПСС, - заворковала Люси, целуя мужа в щёку.
07.08.2017г