Роман «Там, где начинается жизнь».
Раннее утро. Темнота уже рассеивалась, но еще не было ни единого солнечного луча.
Мир остановился в ожидании рассвета. Замер лес. В лёгкой дрёме замерла поляна. Даже роса на траве, зазвучав серебряным звоном, умолкла.
И в этом предрассветном состоянии Лариса осторожно ступала по земле, направляясь в самый центр необычной поляны. Её шаги, её движения были, как в замедленном танце, очень плавными, зависающими, словно она парила над изумительным звездным небом, которое по чьей-то бесконечно щедрой воле было расстелено под её ногами на этой прекрасной земле.
Она не задавала себе вопросов: «Как я сюда попала? Что это за чарующе-сказочный лес? Кто решил показать мне этот прекраснейший мир?»
Она просто шла, затаив дыхание, чтобы не нарушить разлитые в воздухе тишину и покой. Наконец она остановилась, запрокинула голову — прямо над ней в зените необъятного небесного купала светила очень яркая звезда.
Лариса медленно опустилась на траву, села обхватив колени, потом легла, погружаясь в прохладную росу. Трава была мягкой и ласковой. А запах? Что-то подобное она ощущала в детстве, ей было, лет пять, дедушка и бабушка привезли сено и сложили во дворе за летней кухней. Она тогда взобралась на самый верх, закопалась в чуть влажное пахучее сено и вдыхала необычайно новый для нее аромат, ведь в городе нет такого запаха. Да и в деревне им можно насладиться только, когда воздух бывает, напоён незабываемым ароматом свежескошенной травы, которая была омыта дождём, затем просушена солнцем и, ещё не напитавшаяся пылью, скошена на рассвете.
Лариса слегка потянулась, раскинула руки и стала смотреть на звезду. Звезда, словно почувствовав ее взгляд, в знак приветствия заиграла лучами.
— Здравствуй, Звезда, — в ответ каждый лучик по очереди засветился более ярко, таким образом, описав круг — это, похоже, было на часы, со светящейся в темноте секундной стрелкой.
— Если это часы, то это — небесные часы, — в ответ стрелка - луч опять описала круг.
— Звезда, меня зовут Лариса. Лариса — ЧАЙКА. Наверное, поэтому я люблю небо, море, а ещё мне всегда хочется летать! Словно бы я летала всю свою жизнь, а вот теперь лишена такой возможности.
В ответ звезда ярко вспыхнула, и то небо, которое было расстелено на поляне, по которому ещё некоторое время назад Лариса шла, осторожно и бережно, чтобы не наступить случайно на капельку росы — звёздочку, мерцающую на траве, словно ковёр-самолет, плавно оторвалось от земли. Лариса парила, также раскинув руки, устремив взор на Звезду, поддерживаемая искрящейся прозрачной тканью. На секунду всё тело напряглось, будто готовясь к падению, но потом расслабилось и стало необычайно лёгким. И теперь уже Ларисе казалось, даже если из-под неё уберут этот звёздный небесный ковёр, она будет сама парить между небом и землёй без страха и сомнения.
Она по-прежнему смотрела на Звезду, но видела уплывающую вниз поляну, лес…
— Странно, неужели я вижу затылком? — от этого вопроса ей почему-то стало очень весело, она вспомнила, как иногда говорила: «У меня же нет глаз на затылке…»
— Оказывается, есть! — улыбнулась она, и ей даже захотелось подмигнуть Звезде, словно бы им об этом было известно, а окружающим нет.
Пошевелиться, повернуться или поменять положение тела, она всё-таки не решалась. Так и лежала, раскинув руки, как два крыла. Но птицы на спине не летают, а вот плавать на спине можно.
— Интересно, я летаю или плаваю? Может быть, моё тело стало таким невесомым, что я лежу на воздухе, так же как на воде? Но лежать на воде тоже не так-то просто…
Звезда опять вспыхнула, и Лариса тихо покачиваясь в воздухе, словно осенний листок, опустилась на землю. Небо опять было расстелено на поляне тончайшим покрывалом…
Лариса затихла. Разве ещё когда-нибудь в жизни она могла услышать такую тишину? Музыка тишины… Тишина и звучание тишины. Как ни странно, но существуют и музыка, и звучание тишины.
В первый год своего супружества Лариса с мужем пошли на Новогодний бал в театр по пригласительным билетам, которые им подарили её родители. Вечер был весёлым, шумным и, хотя приходилось знакомиться и обмениваться любезностями с сослуживцами родителей, настроение было праздничным, а общение и со знакомыми, и с незнакомыми людьми лёгким и непринуждённым. Шутки, тосты, танцы, огни ёлки — всё кружилось разноцветным конфетти.
В самый разгар вечера, когда стены театра содрогались от весёлого, быстрого танца, Лариса приблизилась к мужу, положила руки ему на плечи, и вдруг все затихло. Нет, все продолжали танцевать, но для неё, а может быть и для него, всё смолкло. Они смотрели друг на друга, здесь, в своём, и только в своём, мире они были одни. И тишина была только для них. Они видели вокруг радостные
разгорячённые лица, но словно за толстым витринным, звуконепроницаемым стеклом.
И вдруг из самой сердцевины этой тягучей обволакивающей тишины, как звенящий освежающий ручей, полилась музыка: иная, незнакомая, очень нежная, необычная. Они танцевали медленно и как-то очень торжественно, и в этом было что-то очень значительное. Ни единого звука не доносилось из-за стекольного праздника, хотя он набирал свои весёлые обороты, и видно было, что там одна ритмичная мелодия сменяла другую. А здесь, где танцевали они, тихий медленный танец продолжался и продолжался волшебством новогоднего бала.
Лариса опять посмотрела на Звезду. Время словно остановилось. Лес и поляна — всё было окутано сумеречной дымкой. Темнота словно замерла в преддверии зари, но рассвет всё не наступал. В этом не было ничего пугающего, настораживающего. Какая-то сладкая томная нега опустилась на землю. Мир был прекрасен в своей неизменности и незыблемости. Но ей в этом чарующем мире чего-то всё-таки не хватало. Ведь человек так устроен — ему всегда чего-то не хватает, иногда он и сам не знает чего, но она знала.
— Так хочется счастья! — громко нараспев произнесла она, словно пытаясь убедить кого-то в серьёзности своего желания.
И сразу же поляна, лес, небо — мириады голосов травинок, деревьев, звёзд ответили ей стройным хором:
— Твоё солнце ещё не взошло!
Долгие дни, месяцы, годы эти слова снова и снова звучали в ней.
— Твоё солнце? Почему твоё? Ещё не взошло? Но почему
и когда оно взойдёт?
Она опять и опять повторяла:
— Так хочется счастья! — но ответа не было, она больше
не слышала этого многоголосья.
Как любой человек, конечно же, она испытывала минуты счастья. Мгновения счастья. Они, словно отмеренные чьей-то щедрой рукой золотой россыпью украшали её жизнь. Наверное, её мгновения счастья для кого-то покажутся непонятными, но она ощущала себя счастливой, когда на скорости мчалась по залитой солнцем, убегающей за горизонт, дороге. Она была счастлива, когда смотрела на трепет цветущего сада, и при каждом порыве весеннего ветерка трепетала вместе с нежными лепестками цветов, оживающих после зимних невзгод.
Она была счастлива, когда в суету городской жизни легко и неожиданно врывался запах свежескошенной травы. Счастье приносили грозовой ливень, крупные капли летнего дождя.
Ни с чем несравнимое счастье дарила любовь. Любить и быть любимой, это то, чего так желала женщина — чайка. Чувство любви родилось вместе с ней, и было в её сердце всегда вопреки суровости жизни, и только когда она могла озарять эту жизнь любовью, она была счастлива.
— ТВОЕ СОЛНЦЕ ЕЩЕ НЕ ВЗОШЛО!
Но настанет тот день и час, которого ты так ждёшь и вместе со своим солнцем совершишь своё восхождение…