Тунис

Михаил Ярославцев
Как здорово, что мне незачем врать. Я не продаю горящие туры и не рекламирую сомнительные отели. Тунис удивляет своей простотой. Липкая привязчивость уличных торговцев, свойственная большинству южных курортов, здесь встречается лишь в редких средоточиях сувенирных лавок. Но стоит чуть свернуть с туристических маршрутов, как торговцы утрачивают свою навязчивость и предоставляют гуляющих иностранцев самим себе. Складывается впечатление, что они вообще не слишком заинтересованы результатом своей торговой деятельности. Может быть, им и не нужно многого?

Те же, кто старается навязать свои товары и услуги, не пытаются при этом обмануть и ввести в заблуждение. Нет впятеро завышенных цен, нет ежеминутных спектаклей с торгом, притворными обидами и никчёмными подарками.

- Ты очень дорого берёшь, - объясняю я таксисту на скверном французском, - я с тобой больше не поеду, не жди меня.
- Туристов мало, - тут же говорит он в ответ, - денег мало.
Такая простота если не подкупает, то обезоруживает точно.
- Месье, лететь на парашют! Сегодня будет скидка. – Сухонький, худой пляжный зазывала скромно подсаживается на соседний шезлонг.
- Не сегодня, Фофу, - отвечаю я, - мы хотим просто загорать.
- Никто не хочет летать сегодня, - говорит Фофу, - у меня совсем денег нет.
И смешно, и трогательно. Ну что за наивность!
- Месье, летите бесплатно! Всё равно никто не хочет!
- Я правда не хочу, Фофу, - смеюсь я, - тем более, бесплатно. Давай я в другой раз полечу, за деньги. Завтра, или послезавтра.
- Хорошо, - грустно кивает Фофу и бредёт по пляжу, изредка приподнимая свою смешную шляпу и раскланиваясь с отдыхающими.
Здесь нет панибратства, никто не пытается набиваться тебе в друзья с первых минут знакомства. Туристы в отеле вежливо здороваются с персоналом и друг с другом. Много европейцев и местных отдыхающих. Совсем немного русских. Но те, что есть – узнаваемы втройне.
Мы идём с гордо поднятой головой, сдвинув брови в вечном недовольстве неизвестно чем. Мы надменно и сурово смотрим поверх голов и делаем вид, что не замечаем робких приветственных кивков пожилых французских пар и шумных итальянских подростков. Нас безошибочно узнают в любой стране мира по выражению лица. Мы всегда выглядим так, как будто идём убивать. Так чего удивляться, что нас нигде не любят и везде боятся?
Да, здесь, в Северной Африке, мы не кричим «Тагил!!!» и не деремся с немцами в день ВДВ. Сюда русские бегут от русских. Но и здесь остаются самими собой. Разбить фужер с коктейлем в общей джакузи, включить на телефоне шансон в ланунж-зоне и подпевать нестройными пьяными голосами – да, это мы. Устраиваем Геленджик на расслабляющем и тихом Средиземноморье. На редкость противное чувство – стыд за других. Изо всех сил стараешься изъясняться исключительно на французском и английском, улыбаться и говорить «bonjour» в ответ на приветствия, но случайно поймаешь свой взгляд в зеркале, и понимаешь – это внутри нас. Тоска и настороженность во взгляде, даже здесь, среди песка и света, где не надо ежесекундно думать о проблемах, где не от кого защищаться и не с кем конфликтовать.

Ветер меняет направление по нескольку раз в день, и несет с собой то обжигающее дыхание Сахары, в считанные секунды обволакивающее тело липким, горячим потом; то прохладу с моря, и тогда жара совсем перестаёт ощущаться, уступая место свежести и запаху морской соли; то отголоски шторма с Атлантики, взбивающего море частыми барашками и несущего вдоль берега водоросли и медуз. А вместе с ветром меняется и настроение. От сонной и ленивой дрёмы, когда часами смотришь из-под прикрытых век на слегка качающиеся листья пальм, до бодрой жажды приключений, когда бродишь по белым улицам городка, не замечая зноя, ловишь носом дурманящие запахи цветущего за заборами жасмина вперемешку с гниющим на жаре мусором.

Тунису нечем восхищать. Он скромен и незатейлив, как пресная лепешка. И этой простотой он привлекателен.
- Месье будет пить белое или красное вино?
- Я буду пить виски.
- Мы не подаём виски, только вино.
- Тогда ничего не нужно.
Официант исчезает и через некоторое время возвращается с бокалом виски, таким, какой пьют русские – безо льда и колы.
Они искренне стараются угодить гостям. Как умеют. Часто, вопреки своим же правилам и законам. И эта маленькая деталь, ощущение, что им не всё равно, подкупает и умиляет.

Здесь чувствуется Африка. Она слишком французская, слишком глубоко спрятанная за десятилетиями колониального прошлого, чтобы быть на виду. Но какое-то неуловимое ощущение иного уклада, иного мышления, неотступно преследует с первых шагов по этой земле. Как будто где-то вдалеке, на границе слышимости, непрерывно стучат барабаны.