Отражение

Глава 1

Утро выдалось солнечным, но довольно прохладным. Всю ночь шёл дождь. Как не хотелось вставать, особенно когда ночью по нескольку раз просыпаешься от сильного шквального ветра, ударяющего в стёкла. Мой дом стоит в пятидесяти метрах от моря, хотя и на утесе.

Эти волны, достигающие высотой выше пятнадцати метров в такую стихию, как случилось этой ночью, меня пугали с детства. Да, смотреть на это всегда было завораживающе. Заснула по сути уже к утру, поэтому звонок будильника меня навряд ли мог отрезвить и поднять мне настроение.
Солнце да, яркое, южное, тёплое радовало. Сейчас небо казалось бирюзовым, а море наоборот удивительно синее, будто они поменялись местами и отражались в друг друге, передарив друг другу цвет.
Время восемь утра, и я кардинально опаздывала, но это меня не сильно могло беспокоить; во-первых, директор ещё в пятницу сказал, что сегодня уходит в отпуск; во-вторых, после такой стихии ночью, имелась вероятность, что и новое руководство придёт не вовремя.
Интересно, кого из наших назначили?

В прошлом году это был Алексей, то есть наш Алексей Петрович. Брр... на Петровича смахивал мало, больше на Поповича. Я его про себя тогда и звала Алеша Попович. Да, угадали, писарь такой был, на драконов в древней Руси ходил, а еще замочил соловья разбойника, если конечно ничего не путаю.
Этот тоже ходил, только с пером за ухом, а на длинных льняных волосах всегда носилась бандана. Собственно, прикольные были времена, можно было вообще приходить на работу к десяти, а во время обеда смотаться на пляж, все-таки город наш стоит на море, и лето провести в офисе согласитесь, полный отстой.
Кто же в этот раз заменит нашего замечательного директора?
В пятницу я естественно ушла раньше обычного, мне надо было успеть съездить в Симферополь к отцу, проводить в море. Каждый раз, как мой папа, капитан дальнего плавания, уходил в море на месяц и более, я старалась провести с ним наш вечер. Ну и, заодно мне поручили пакет документов завести в филиал нашей компании, поэтому я могла не присутствовать на послеобеденном совещании, и разумеется не слышала приказа о назначении кого-то на роль директора.
«Небо, что так долго этот трамвай?»

Стоя на остановке уже минут двадцать, я не понимала, почему на остановке кроме меня никого нет, взглянула на часы. До офиса ехать тоже по расстоянию местоположения не менее минут двадцати, значит я опаздываю на целый час, рассудила я.
«Так. Что мне может быть за опоздание? Выговор? Штраф? Может поставят в угол на горох?»
Это была шутка, но я представила, как всё же могло выглядеть стояние на горохе в углу, например, в приемной директора, если такое наказание бы имело место быть в организациях. Фантазия моя однозначно никогда меня не подводила.

Зазвонил телефон, я с неохотой беру трубку, понимая, что вот уже и ищут. На том конце трубы сладкий голосом Катерины, это наш помощник руководителя, раздается.
– Алена!
– Да, Кать?
– Ты где ходишь? – Катя нервно спрашивала, но почему-то перешла на шепот.
– Я на остановке. Трамвая до сих пор нет.

Подстраиваясь под Катю также говорила шепотом, закрывая рот ладошкой, чтобы мои слова попали в трубку, а не унесло ветром.
– Ты чего шепчешь? – спросила Катя, – И вообще, какой трамвай? Линии повреждены, ходит только транспорт, не связанный с током. Быстро чтобы приехала.

– Что случилось?

Да уж, сама могла догадаться, что трамваи могут не ходить. За время моего стояния на остановке, хотя бы какой металлический ящик с рогами прошёл, таковых не было.
Катя не ответила, вместо неё ответил незнакомый мне голос, немного жёсткий и много недовольный, но чёрт возьми, женский.
– Алена Владимировна, вы вообще, когда своим присутствием нас обрадуете?

Я растерялась, мысленно догадавшись, что голос принадлежит нашему новому заму, но это был абсолютно незнакомый мне голос. Разумеется, не зная, как обращаться к человеку, неизвестному тебе «именем-отчеством», я произнесла:
– Сейчас поймаю такси.

Трубки кажется положили одновременно. Настроение как-то непонятно упало, появилось волнение и чувство вины за непунктуальность.
«Что за?» – подумала я, уже садясь в желтую с шашечками.

Глава 2

На второй этаж в приемную я уже влетела не хуже ночного ветра, такси везло меня тоже не быстрее трамвая, на дорогах дорожники расчищали завалы от мусора и падающих за ночь деревьев. Электромонтёры, бог им в помощь, висели на столбах электропроводов. Нет, ну, не совсем висели, но для меня это явно было именно так. Все создавало препятствие добраться быстрее, я никак не ожидала, что ночная стихия была настолько сильной.

Катя за компьютером играла, в любимую свою, «зуму», где некая лягушенция просто упивалась проглоченными шариками; увидев меня мимикой показала, чтобы я привела себя в порядок и не шумела. Глянув в зеркало у двери, я быстро пригладила челку, а торчащие локоны на висках заправила за ушки.
«Все таки я красивая!» – улыбнулась себе в отражающее стекло, шепотом Кате:
– Что случилось?

Девушка рассмеялась, глядя на меня, и свернула игру, положила передо мной картонную папку с приказами.
– Успокойся. Вот распишись в приказе.
– Ты что меня пугаешь! – сказала я уже громко и возмущенно. – Приказ о наказании за опоздание?

Катюша сама открыла папку, сверху лежал приказ о назначении меня выпускающим редактором.

– А...а где Марья Васильевна, наш выпускающий? – растерялась я.

Катя сделала серьёзное лицо, ответила:
– Замуж вышла и все, работать больше не будет.
– Ты это сейчас серьезно?

Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Марье Васильевне, конечно, пятьдесят восемь лет, и выглядела отменно, но вот про то, что у неё есть или был жених, что так просто решила оставить любимое телевидение и отправиться замуж, это оказалось большей неожиданностью, чем ночной шторм.; я так вообще всегда считала последнюю феменисткой.

В приказе я расписалась, после чего Катерина убрала папку и передала мне ключ от кабинета, который ранее принадлежал Марье Васильевне.
– Позвонишь айтишникам, ребята откроют доступ к файлам и предоставят новый пароль от почтового ящика выпускающего. А Эрика… – тут Катя сделала паузу, продолжила, – Эрика Александровна кинула вам, Алена Владимировна, уже задание. Готовим новые программы. О программах узнаешь в продюсерской.

Официальность Кати ко мне, по имени-отчеству, не совсем оказалась привычна, ощущался дискомфорт, поэтому я раздраженно громко спросила:
– Это замещающий на месяц решил перетурбацию в компании что ли сделать?

Жестами и указательным пальчиком показываю на закрытую дверь генерального, глазами спрашиваю Катю: «Она там?».
В ответ мне Катерина постучала пальцем себе по лбу, не отрывая от меня своих карих глаз, потом ошарашила ещё сильнее.

– Андрей Константинович ушёл на пенсию, завтра отмечаем это событие, и конечно, событие его женитьбы на Марье Васильевне. Эрика не зам, она теперь генеральный.

Я взяла ключ, развернулась и вышла из приёмной.
«Не знаю, кто такая эта Эрика...! Я конечно благодарна за повышение, но как-то быстро все произошло.»
У меня теперь было странное ощущение, что я отсутствовала не пятничное совещание, а прошла минимум неделя моего отсутствия в компании.

В отделе журналистики, где я до этого работала оказалось пусто. Корреспонденты, а нас ранее, пока я не так быстро сейчас повысилась, имелось пять, пребывали на выездах в разных районах. Неудивительно, последствия стихии, как и сама стихия, была всегда если не сенсационной, то интересной информацией.
Да, опоздала я сегодня конкретно. Пропустила даже знакомство с новым генеральным, и это мучило мой мозг. Я не хотела, чтобы обо мне у него сложилось впечатление безответственного человека, хотя доверил же мне новый статус.

Собрала свои вещи, те уместились в две коробки, нагрузив себя, вышла из отдела. В коридоре сотрудники компании сновали кто куда, будто муравьи в муравейнике, будто этот новый генеральный с первого дня заставил работать всех более динамично; кто бежал в архив, кто в режиссерский, оттуда в операторскую. По сравнению со всем движением наших, я продвигалась медленно, старалась не уронить верхнюю коробку; там у меня всякие керамические ангелочки и лягушки с монетами, и слоник для привлечения удачи. Так, чтобы верить во все это, я честно, сомневалась, но мне нравились эти фигурки, которые я привозила с отпуска или мне дарили на репортажах.

Возле монтажной я остановилась, духота жаркого дня возвращалась в кулуары офиса, а у ребят в этом отделе всегда работал кондиционер, тот фактически не выключался даже на ночь, чтобы не полетело оборудование и не испортились пленки в касетах VHS. Мне становилось очень жарко еще от физической нагрузки, поэтому я решила минутку насладиться прохладой.

– Алена Владимировна!

Я оглянулась. Эрика, как её... Александровна кажется. Моя верхняя коробка полетела на пол, пытаясь ту ухватить, я уронила и вторую, а сама оказалась на полу ударив лодыжку. Петр с Кристиной, монтажеры, бросились мне помогать, собирая моих ангелочков и лягушек, бумаги и канцелярские из коробки почему-то не вывалились.

Эрика наклонилась и подняла моего слоника, отлетевшего к её ногам. Мужские ботинки, отметила я, светлый костюм, и тоже мужской. Генеральный подошла и протянула мне моего слоника. Я молчала. Мне хотелось провалиться сквозь землю, а от боли в лодыжке пыталась сдержать слёзы.

– Ребят, коробки в редакторскую донесите, на полу у двери оставьте. – спокойно сказала Эрика Александровна, затем легко подняла меня на руки, занесла в монтажную.

Средней длины волосы собраны сзади в хвост, но назвать её женщиной у меня мозг не мог. Я прекрасно понимала, что она хочет мне помочь и осмотреть лодыжку, а та на глазах опухала и даже порозовела.
Через ткань светлого мужского костюма я чувствовала сердцебиение, у Эрики Александровны оно билось часто, но я нервничала однозначно сейчас сильнее, а действия нового генерального меня не просто удивляли, кажется я сейчас пребываю в шоковом состоянии. Эрика посадила меня на стул, и я первый раз взглянула в её глаза. Синие.

Глава 3

Эрика Александровна смотрела мне в глаза и казалось, будто усмехается. Во всяком случае, лицо генерального было серьёзным, а глаза как раз улыбались. Да, реально улыбались, и я не схожу с ума. Или схожу?
«Чего-то слишком все быстро!» – думала я, и так же не отрывая взгляда смотрела в глаза Эрике.

– Сильно болит?
Генеральный директор своим уверенным универсальным голосом, с некоторой мужской интонацией задала мне прямой вопрос, я тут же очнулась от грез, отвела взгляд.
– Нет. Нет. Все хорошо!
Смело так решила встать на ноги, но лучше бы я этого не делала, острая боль пронзила лодыжку отдавая по нервам всей ноги. Я застонала.
– Так, все ясно. Села. – приказала Эрика и выглянула в коридор, там видимо увидела Мишу, нашего самого большого оператора во всех смыслах слова, окликнула того.
– Михаил, отнесете штатив с камерой, зайдите к нам, очень нуждаемся в вашей силе.

В монтажную вернулись Петр с Кристиной, взглянув на меня и начальницу, уселись за мониторы. Работу прекращать ради меня никто не собирался, в моей же голове розовая мышь отплясывала ламбаду и попискивала, ударяя хвостом об извилины: «Что делать? Она такая…такая!»
Какая на самом деле Эрика, я и пляшущая мышь не знали, но я слабо владела собой и своей координацией рядом с этой в светлом мужском костюме. Пока успокаивала себя, пытаясь настроиться на рабочий лад, завидуя сейчас спокойно реагирующим ребятам с монтажёрки, вошел наш Миша; огромный мужчина с густыми темными волосами, в синей футболке, самого большого какие существуют на свете размера, его спину украшал логотип нашей компании.

– Миш, ты сейчас отложи дела на пять минут. Возьми Алену Владимировну и отнеси девушку до кабинета редактора.
Голос Эрики заглушала в моей голове мышиная ламбада, поэтому не сразу поняла, что со мной сейчас будут делать, но внезапно оказалась поднятой даже над генеральным директором. Михаил подхватил меня на руки и как пушинку вынес из монтажки; я только одергивала платье, мне казалось, что юбка предательски развивается и все смотрят на мою попу в трусиках, да и не только попу.

Эрика сопровождала нас до кабинета главного редактора, по дороге общалась по телефону с Катей.
– Нужно купить эластичный бинт, какое-нибудь обезболивающее. Нет, в бухгалтерии не надо выписывать денег. В холодильнике лёд Катя еще посмотрите, и в кабинет Алены...
Генеральный сделала паузу, похоже вспоминала моё отчество, либо думала «схожу я за Владимировну» или так Аленкой и останусь, а я смотрела на Эрику и не могла ничего сказать.
– Владимировны.
Пауза так же внезапно закрылась всё же произнесенным моим отчеством, а затем Эрика убрала телефон и напомнила мне про ключ; так и сказала одной фразой, глядя на меня в неловком положении дюймовочки в руках великана. 

– Ключ.

«Да, девочка, совсем голову потеряла, что про ключ и не помнишь.» – корила себя я, быстро соображая в какой коробке.
– Он в коробке с лягушками.

Я правда была в шоковом состоянии от с утра начавшихся неприятностей или наоборот, если смену статуса можно назвать удачей, то в шоке от колоссальных удач, свалившихся мне на голову.

– Я в травму не поеду. Само пройдёт. – пропищала я голосом мыши в моей голове, сама себя не узнавая.
– Там нет ничего сломанного, в больницу тебя никто и не повезёт, машины все на выезде. Если только скорую вызвать. – усмехнулась Эрика.
– Не надо скорую. – вновь мой стрессовый голос меня подвел.

Не представляю, как быстро Эрика Александровна с первого раза нашла среди лягушек и ангелочков ключ, но через минуту уже открыла дверь кабинета. Михаил усадил свою «хромую» ношу на стол и с разрешения Эрики ретировался. В кабинет заглянула Катерина с небольшим целлофановым пакетиком льда, сочувственно так на меня посмотрела, взяла у генерального пятьсот рублей для прогулки в аптечный пункт, которая при появлении помощницы сразу вытащила из нагрудного внутреннего кармана пиджака, и мы с генеральным директором остались одни.
Мешочек льда перекочевал мне на ногу и был привязан моей косынкой с шеи к опухшему месту.

– Значит так, Алена Владимировна! Сейчас повязку наложите, обезболивающее примите, из кабинета не выходить до моего прихода. Сама отвезу вас домой через час. Сегодня отлежитесь.

Я хотела возразить, но черт побери, наш новый начальник оказался таким милым и красивым монстром, что совсем пропала речь, а следующую секунду осталась одна одиноко сидеть на столе, Эрика вышла из кабинета.
Бездельничать целый час я не собиралась, поэтому стала распаковывать коробки, расставлять вещи; заметила, что у слоника отломился хвост, но моя мышь в голове пропищала нечто типа:
«Ай, Аленка, слон принес уже удачу. Смотри какая краля тебя на руки подняла, падай при ней почаще. Да и должность получила, не кто-то, именно ты, чем не удача?»
 Кстати, да! Почему меня в главные редакторы?

Минут через пятнадцать прибежала Катя с обезболивающей мазью и бинтом.
– Что произошло?
– Да ничего. Я растянулась перед взглядом Эрики. Ты иди, у тебя там дела еще. Может генеральному понадобишься.

С Катей мне сейчас меньше всего хотелось обсуждать подобный казус, и так скоро всё телевидение узнает об инциденте падения нового главного редактора к ногам «генеральши»; взяла у помощницы Эрики бинт и стала перетягивать лодыжку.


Мазь действительно обезболивающая подействовала, наступать на ногу теперь получалось, с трудом правда, но доковыляла до машины Эрики через час, когда та пришла за мной. Честно, совсем неловко было пользоваться услугой начальницы, которую не знала так долго, как прошлогоднего «Поповича», поэтому всю дорогу ехали молча; кажется, Эрика Александровна тоже меня стесняется, или чувствует вину за моё падение, но сейчас я думать об этом не хотела.

Я терялась перед этой женщиной, она притягивала меня какими-то гипнотическими магнитными волнами, слышала её частое сердцебиение, или это моё? Единственное, что хотелось, это быстрее доехать домой, чтобы не сидеть так близко к Эрике, а минуты дороги, как назло тянулись в десять раз медленнее.
 
Только когда я пересекла порог дома и за мной закрылась дверь, вздохнула с облегчением.
«Что это было? Давно не чувствовала такого притяжения ни к кому!»
Предыдущая бессонная ночь и утренний стресс на работе меня заставил плюхнуться в постель не раздеваясь.

Глава 4

Дверь. Какая дверь к черту, когда я тебя хочу. Ты сама подошла, села. Да. Я встала и закрыла дверь, но она меня волновала меньше чем ты.
Я села к тебе на колени верхом, и плевать что на мне платье, а ты самая красивая пацанка, каких мне посчастливилось видеть, и что важно...ты моя! Я очень хотела, чтобы ты не тянула, а вошла в меня.
Я так долго ждала этого, когда ты решишься. Но сейчас, я собиралась сделать то, что перевернет твоё представление о женственных девушках.
Я не отрываясь смотрю в твои глаза, а сама расстегиваю тебе на груди рубашку и обнажаю грудь. Маленькая нежная аккуратная оказывается в моих ладошках, и пальчики трогают твои соски. У тебя кружится голова и ты обнимаешь меня, притягиваешь к своему горячему телу, затем задираешь подол моего платья, нежно проводишь своими чувственными пальчиками по бедрам вверх, и теперь это невыносимой желание меня не остановит совсем.

Я не даю тебе опомниться и расстегиваю твои джинсы, опускаю пальчики внутрь, чтобы дотронуться до самого влажного тайного, но твои джинсы мне мешают продвинуться дальше, и я останавливаю пальчик на твоём клиторе.
Ты еле сдерживаешь стон, и приподнимая меня за бедра, укладываешь на диван, не позволяя мне продолжить, стягиваешь с меня уже мокрые трусы.
Мне очень хорошо с тобой, я не собираюсь думать о том, как я это делаю, или как выгляжу, мне не важна техника, я просто хочу быть твоим наркотиком; хочу доставить тебе то, что ты планируешь сделать со мной.

Теперь я стягиваю с тебя джинсы, пока ты рвешь на мне платье, резко проникаю в тебя, провожу пальчиками по передней стенке, той самой таинственной точки «джи». Ты полностью в моей власти «мой мальчик», и через какое-то время ты чувствуешь яркий взрыв оргазма, твоё сердце бьётся очень часто, я прижимаю тебя к своей груди и успокаиваю.
– Тихо, тихо. Все хорошо.

Конечно все хорошо, я подсадила тебя на себя, теперь можешь брать меня без остатка, я твоя!

Я проснулась от ночного оргазма, но этот голод, который родился из того, что я её взяла, а она меня так и нет, пришел из сна и остался. Время на часах шесть утра. Поднялась, сварила себе кофе, нога абсолютно выздоровела, боль отсутствовала, опухоль спала, правда цианоз на месте ушиба стал ярче.
Конечно вспомнила какой сегодня день, вчера Катенька еще сообщила, что отмечаем уход на пенсию и женитьбу Андрея Константиновича, теперь уже бывшего генерального директора, а значит опять работать в полный день не получится. Не сказать, что это сильно меня волновало, но в глазах нового начальства я всё же не теряла надежду показать себя умной, а не только неуклюжей.

Так! Что надо о делах выяснить? Зайти узнать о новых программах, и конечно просмотреть контент медиафайлов, плейлистов, для забивки эфирного времени наших программ. Работу редактора я знала хорошо, несмотря на то, что работала журналистом, дружила с Марьей Васильевной, как говорится с начальством дружить необходимо; порой на пару-тройку дней замещала ту, без больничных никак, все же люди.

Вот не могу поверить, что она не феминистка. Фраза Катеньки достаточно ошарашила, что теперь сомневалась и в собственной ориентации. Марья Васильевна часто мне говорила:
– Все мужики слабаки. Аленка, правильно делаешь, что ни с кем не встречаешься.

Ну, не встречаюсь то я с ними по другим соображениям, и афишировать я это Марье Васильевне не собиралась, но в феминизме женщину поддерживала.

Сон с Эрикой и этим незамысловатым сексом, последнее время только мастурбацией и доводилось раскрепощаться, немного успокоил в плане, что та в моей власти. Снам всегда хотелось верить, и если в нем меня проинформировали, что «в моей власти!», то так бы быть и должно. Жаль только, что в реальности я этого не ощущала, скорее наоборот.
А может всё-таки уже в моей власти? Надежда, как говорят, умирает последней, поэтому поставив себе задачу сегодня понаблюдать, как же всё-таки подействовал мой сон на Эрику, должно же что-то там через «чувственные эфиры» передаваться, не зря же мышь ламбаду танцевала, я допила последний глоток кофе и отправилась пораньше на телевидение.

Сегодня, кстати, думаю хороший случай выдается наблюдать, праздник двойной, присутствующих много, и обязательно у всех на виду будет наш новый начальник.
Да, моя бурная фантазия, мне быстро нарисовала какой будет благотворным полезным этот день.

Глава 5

Утро в компании началось как обычно. Это то «как обычно», как было до прошлой недели, когда был старый генеральный, когда я просто приходила работать, а не подписывать приказы и падать в коридорах.
Единственное, непривычно было начинать день с нового кабинета, где я пребывала одна. Конечно, в отделе из пяти человек, было находиться веселее. Может, отказаться от должности пока не поздно, думала я, но сегодня на телевидении точно не до моих личных мозговых перетурбаций.

На столе в кабинете лежал конверт от айтишников с новым паролем от почтового ящика главного редактора.
Эрика постаралась, догадалась я, и это оказалось совсем несложно; кто же ещё мог без редактора войти в кабинет с паролем в конверте, не уборщица же.
Вспомнив о генеральном директоре, почувствовала снова неловкость от вчерашнего казуса, да ещё сегодняшнего эротического сна.
Да уж! Чувствуя себя бабочкой, влетевшую с размаху в липкую паутину, пыталась сосредоточиться на работе.

До двенадцати часов в компании по правде было совершенно тихо, зря я так рано сама появилась на рабочем месте. Просмотрев задание от генерального, получив для правки и утверждения несколько текстов к сюжетам от журналистов, решила заглянуть в приемную к Кате, а потом сходить в продюсерскую; надо же выяснить, что там за новые программы готовятся к эфирам, их хронометраж и, заодно бюджет выпусков.

В коридоре как в муравейнике «туда-сюда» шатались наши, то в монтажку, то в операторскую. Рита, красивая женщина с тёмными красными волосами, указывала своим рекламщикам, куда развешать шары.
Я всегда поражалась энтузиазму Маргариты, руководитель рекламного отдела не успела выйти из декретного отпуска, уже активно включилась в общественную деятельность. Женщина заметила меня, улыбнулась, на что в моей голове запищала мышь с сарказмом оповещая:
« Вот, Алена Владимировна! Вся телекомпания знает о вчерашнем, хихикают в глаза, не стесняются.»

– Алена, в девятнадцать часов собираемся все внизу в столовой. Праздничный вечер открывать будете вы и Эрика Александровна.
–  Что я буду делать?

Маргарита свою речь мне произнесла как-то официально и с заявлением, что оспорить совсем оказалось бессмысленно. Интересно, это приказ Эрики, или идея самого рекламного отдела? Я растерялась, а Рита продолжила:
– Каждый отдел выступить должен, наш отдел несколько номеров приготовил, но если вы поёте или читаете стихи, то может тоже? А речь произнести я вам приготовлю, если желаете.

Еще и спеть? Я дар речи потеряла, как представила, как это может выглядеть? Такого позора точно не вынесу перед новым генеральным. Нет, я конечно люблю стихи и петь, в караоке или за столом со всеми, когда много выпью и всё «по барабану», но среди нас обычно все такие; а перед Эрикой, да у меня слова стихов и песен в памяти растворятся в виде лондонского тумана.
Я только кинула женщине-организатору в ответ, типа «может быть, может быть!» , а моя мышь сидела в прострации с фразой «а может и не быть!», и пошла к Кате.

– Привет ласточке! Как нога? – спросила меня Катя, свернула сразу свою «зуму» и начала что-то на столе искать.
– Нога супер, а почему ласточка?

Катерина рассмеялась.
– Ну, большие птицы сегодня не прилетали еще, а ты вчера парила. Забыла о падении?
– А... а большие птицы, это кто?
– Эрика. – утвердительно сказала Катя и подала мне конверт.

Как-то отсутствие на работе Эрики меня немного огорчило, я же собиралась наблюдать за ней, а она даже к обеду не появилась в компании.
«Вот сука!»

– Откуда она вообще такая?

Задав вопрос Катюше, я вскрываю конверт, за сегодня уже второй.

– Из Москвы, с канала РЕН ТВ прислали. Нам помимо канала СТС, ещё канал РЕН и ТНТ выделили. А ты к продюсерам так и не зашла похоже.
– Сейчас пойду, как раз собиралась.

Из конверта вытащила открытку, Катя вновь включила свою «зуму», лягушка похожая на дракона начала поглощать шарики со звуком «буль-буль».
«Вот развлечение!» – махнув девушке пальчиками, вышла из приёмной.

Это было официальное приглашение за подписью Эрики на сегодняшний вечер, празднование свадьбы Марьи Васильевны и экс-генерального директора Андрея Константиновича.
И тут я поняла, что о важном забыла, а это важное для любой девушки супер важно; совсем забыла подумать, что надеть на вечер.

В продюсерской находилась только Света с Вероникой, все остальные по праву сбежали на обед.

– Ален, я тут бельё себе заказывала, доставили, а размер мне маленький. Может возьмешь? Примерь.

Светка, не дожидаясь моего ответа, достала из пакета персикового цвета лифчик и трусы. Девчонка для своего роста имела большие габариты, и я не понимала, как она выбирала себе размер. Германский тридцать восьмой, в сравнении с её русским пятьдесят четвертым, был явно перебором. Бельё произвело на мня впечатление, оно действительно оказалось шикарным, и оценив вкус Светланы, я поняла, что из неё получился бы отличный эксперт в красоте, максимум стилист. Никогда бы сама не додумалась выбирать себе бельё таким образом, как Света, поэтому в некоторых случаях была ей благодарна. Отдать красивое нежное атласное бельё, девчонка готова была за полцены от его стоимости.
– Мне не потому что деньги нужны, жалко будет валяться. –  девушка оправдывала свое намерение продать мне, заказанную в интернете вещь.

– Трусы мерить не буду, лифчик давай. Где все остальные ваши? – я взяла бюстгалтер, подошла к зеркалу.
– Василий домой уехал переодеваться, к вечеру только придёт. Остальные тоже разъехались на обед, но думаю все будут уже к вечеру. – сказала Вероника, наблюдая за нашей со Светкой сделкой.

Я сняла блузку и примерила на свою небольшую грудь персиковый шедевр.
– Нормально надень, точно твой размер, должен подойти.
В голосе Светы заметны нотки сожаления, белье ей очень нравилось, поэтому расстраивалась из-за объема; при таком же втором размере груди её широкий объем придавал вид более маленькой груди, а у меня при моем худощавом телосложении мой второй казался третьим.
Я сняла свой лифчик и уже застегивала эту персиковую красоту на спине, как услышала знакомый бархатный голос нашей начальницы.

– Алена Владимировна! Вы хотя бы дверь закрывали на ключ, когда обнажаетесь.

В проёма двери в продюсерскую стояла Эрика и смотрела на меня.

Глава 6

– Вам идёт. Когда закончите, то зайдите ко мне. – произнесла Эрика, глядя на меня.

Я хотела провалиться сквозь землю, схватила рубашку и стала одеваться. Не понимаю, почему я так сразу не среагировала, но в глаза Эрике смотреть не могла. Генеральный директор взялась за ручку двери, закрывая за собой, добавила:
– И да! Возьмите смету и хронометраж новых программ, а то может забыли зачем сюда зашли.
– Это судьба. – прошептала сама себе я.

Надо же так снова попасть? Она будто преследует меня. Нет, не Эрика, а эта моя судьба «попадать в истории», хотя генеральный тоже.
Вероника передала давно приготовленную для меня папку с новым контентом программ, с которыми мне следовало ознакомиться и расписать в плейлист со следующей недели; а Света сунула мне пакет с персиковыми трусами, не забыв закинуть в него мой лифчик, в котором я пришла.

– Она ничего. Другая бы наорала, а эта? Вам идёт! – с неким смешком изобразила Вероника нового шефа.
– Действительно. – с сарказмом отметила я Веронике, и ненавидя Свету за её умение покупать красивые вещи, отправилась в приемную.

Кати на месте не оказалось, да и неудивительно, обед должен идти по расписанию и не нарушать человеческие права, ну, или потребность в пище. Я долго не решалась постучать, как ранее могла к Андрею Константиновичу вломиться без стука, или просто непринужденно заглянуть в кабинет, но сейчас такую беспардонность не могла себе позволить; это волнение совсем не было связано с тем, что Эрика начальство, а как раз связь имелась с моими последними «неприятными» событиями. Да, последние события, выводили мою персону из равновесия больше, чем если бы мы культурно с директором пересеклись в туалете компании.

«Может она решила мне выговор сделать? Или изменила мнение, решила снять с должности?» – раздумывала я, стоя одиноко в пустой приемной, а в голове ещё не остыл тот эротический сон, и похоже, это не последний мой самой себе вынос мозга.
Не знаю, как долго я тянула бы время, может пока Катя не появится, но дверь генерального открылась и Эрика своим очаровательным голосом произнесла:
– Не удивлена, Ален! Где-то вы смелая, а тут особое приглашение нужно. Ничего, что я вас уже... – Эрика не менее красивым жестом взглянула на часы, украшающие левое запястье, продолжила. – Полчаса ожидаю. Входи уже.

Этот её неожиданный для меня переход на «ты» немного снял волнение. Собственно, почему нет? С Марьей Васильевной и Андреем Константиновичем мы всей командой давно на «ты», а с Эрикой я даже сексом во сне занималась, она не так давно лицезрела мой голый торс, вернее грудь, а вчера меня на руках носила.
С этими мыслями вошла в кабинет к Эрике Александровне, последняя устроилась в своём коричневом директорском кресле за ноутбуком, и жестом руки показала присесть на стул.

– Только не упади снова. Садись.

Устраиваюсь напротив, закинула ногу на ногу, и лучше бы я этого не делала; моя нога, причём вчерашняя ушибленная, предательски ударилась о торец задней стенки стола, и я автоматически как-то, чтобы не выдать ощутимую острую боль, надавила на спинку офисного стула-кресла; теперь медленно, мне так казалось, полетела со стулом вместе назад.

Эрика среагировала быстро, через стол, что нас разделял, схватила меня рукой за рубашку, остановила моё идиотское очередное падения; рубашка на груди расстегнулась и, самая нужная пуговица полетела на пол.

– Это судьба. – тихо произнесла я, излюбленный сей факт.
– Что?! – внимательно с удивлением Эрика смотрела на меня и улыбалась.

Скорее, в глазах моей шефини, это действительно выглядело забавно. А что мне оставалось сказать на это? Пусть скажет «спасибо», что не услышала из моих уст хорошее ругательное слово, это я тоже могла выдать в таких обстоятельствах, а я еще контролировала как-то себя. Начинаю руками поправлять свою рубашку на груди, которая без той оторвавшейся пуговицы не застегнется, то есть начинаю прятать своё вынужденное декольте руками, и молить море, чтобы не покрыться розовыми пятнами от стыда и смущения.

Эрика несколько секунд сидела молча, смотрела на меня, даже рассматривала больше, видимо ей было очень интересно наблюдать, как я пытаюсь в таком положении держаться, будто ничего не случилось. Боль в ушибленном месте более не беспокоила, поэтому я конечно могла держать себя, не впадая в истерики, хотя не скрою, внутри хотелось закричать.
Эрика решительно поднялась и вышла из кабинета.

За короткое отсутствие моей возмутительницы спокойствия, я нашла глазами пуговицу под столом и быстро спрятала ту в карман рубашки. Вошла Эрика, встала рядом со мной, спокойно развернула моё кресло к себе, убрала мои руки от моего прикрытого декольте, и одним движением пристегнула булавкой то место, где отсутствовала пуговица. Теплые красивые руки с длинными пальцами дотрагивались до моей груди в момент «спасения» меня, а я даже не могла произнести «спасибо».

Генеральный директор не отходила от моего кресла, смотрела в глаза, а я в этот момент пытаясь сдержать истерику, успокаивала свою мышь, которая пищала у меня в мозгах:
«Что она за сука такая? Алена не ведись. Это же андроид, она даже не нервничает. Спокойная, как миллион долларов.»
Я конечно не знаю, как выглядит миллион долларов, мыши виднее, слышу Эрика мне тем же уверенным спокойным голосом:
– Алена. Аккуратнее можешь? Пожалуйста! А то я лишусь своего выпускающего редактора, не переводить же твой кабинет в травмпункт.

«Лучше на дом.» – подумала я, и наконец, смогла произнести за этот период времени одно нормальное нужное слово:
– Спасибо.

Глава 7

Мне казалось, Эрика постоянно наблюдает за мной; моими движениями, мимикой, жестами, и очевидно видимым моим смущением, хотя перед обсуждением новых программ, и объяснением политики новых для нашей телекомпании каналов, не отрывая от меня глаз задала вопрос:
– Алена, оцени свои возможности поведения именно сейчас. Ты готова хорошо воспринимать информацию не думая о своих лифчиках?

 «Не думая о своих лифчиках», это был намёк конечно не на тот персиковый шедевр украшающий сейчас мою грудь под рубашкой застегнутой булавкой, я то понимала, это намёк на все то, что заставляет меня смущаться перед ней.
Я собралась, улыбнулась насколько смогла обворожительной улыбкой и ответила, что «вся во внимании».

– Ну, хорошо! – сказала Эрика и начала рассказывать планы развития телекомпании в целом, и раскрутке новых каналов в регионе, но видимо не сильно поверила в мою «адекватность» сию минуту.
Да, я видела этот взгляд, который насквозь читал меня, шефиня наблюдала за моим вниманием, чем смущала сильнее.
Что произошло? Ведь это я планировала наблюдать за ней. Почему все перевернулось, как будто небо с морем поменялись местами? Это получается, что мои планы отражаются не в мои пользу?

Да уж, сон явно не в руку, как говаривали бабушки; это не Эрика в моей, а я в её власти, как начальницы, как своего ангела, недавно спасшего меня от сотрясения мозга, как того, кто ночью ворвался в мой эротический сон. Вспомнив об оргазме, что разбудил утром, у меня вообще помутилось сознание; я слышала этот бархатный голос, но не воспринимала фразы, а это покрытое солнечным загаром запястье с серебряными часами, эти красивые пальцы с кольцом, будили желание. Заметив кольцо, я мысленно ахнула, на самом деле их оказалось два, и оба из белого золота. Одно кольцо украшало средний палец, другое на этой же руке на большом пальце, что меня снова вывело на из равновесия.
«О, может ей только нравится просто носить кольцо на большом пальце, а я сразу надумала себе!»

– Алена, ты меня вообще слушаешь? С тобой все в порядке?
Эрика смотрела на меня, в мои глаза, а взгляд был какой-то тёмный.

– Да.
Очнувшись от грез, старалась ответить без своего предательски осиплого голоса при волнении, но мозг мне уже рисовал эротические сцены «Эрика приставляет меня к стене», или «целует в тесном пространстве лифта».
«Так! А лифт то, где может быть?»
С лифтом в моем окружении тех зданий, где я обычно бываю, большая проблема, их там просто нет, да и сама живу в частном секторе, где лифтом и «не пахло».


Нет, нужно срочно заканчивать с фантазиями, а то какой-нибудь ещё стон вылетит из моих уст, или писк мыши из моих мозгов, и вообще, надо валить отсюда домой, решила я. Холодный душ, мастурбация, вот что мне нужно, чтобы спокойно дожить до мероприятия в честь свадьбы бывшего генерального и экс-выпускающего редактора.
И, кажется Эрика все поняла, пару минут сидела молча, затем взяла моё запястье своими красивыми в кольцах пальчиками.
«Черт, я и сама знаю, что пульс зашкаливает.»

– Ладно. Езжай домой, переодевайся. К девятнадцати будь на вечере. Только без гипса, договорились?
Эрика улыбнулась мне, а я даже не помню, как вышла из кабинета и доехала домой, случился какой-то провал в памяти; на автомате прошла в душ, холодная струя воды отрезвила, но расслабиться совсем смогла только после разряда, своего любимого «элестатического».
Оргазм спровоцировал сон, поэтому на вечер поехала уже на такси, иначе бы опоздала. Салатовое короткое платье, белые босоножки, белый капроновый шарфик на шее, собственно долго с атрибутикой своей внешности не заморачивалась, времени не оставалось.

Осознание, что пакет с персиковыми трусами я оставила в кабинете Эрики, пришло, как проснулась в шесть вечера. Вот этого мне точно для полного счастья не хватало!
«Надо будет как-то забрать пакет незаметно, пока её не будет в кабинете.» – планировала моя мышь.

В зале столовой собралась практически вся наша немаленькая телекомпания, только отсутствовали сами виновники торжества и Эрика, зато я нашла Катю, та обсуждала что-то с Маргаритой из рекламного.
Я подошла к девчонкам, а Катерина заметив моё появление сразу объявила:
– Ален, садишься вон там. Там лежит листочек с твоей фамилией.
– Распоряжение свыше? – уточнила я.

Мне вот, как раз хотелось сесть где-то незаметно, чтобы Эрика не видела, и не возникло снова провокаций куда-либо свалиться, но тут Катя всунула мне в руки еще один листок, и со словами:
– Ты выпускающий редактор, поэтому твоё место будет именно там. Да, это распоряжение Эрики. – развернулась и с Ритой ушли рассаживать сотрудников.

Мне не оставалось ничего, как пройти на «своё» место, оценив с точки зрения хорошего обзора центра зала, оказалось очень даже удобно. Наблюдая за остальными, как народ рассаживался отделами, начал заполнять стол своим присутствием, взор упал на Эрику.
Генеральный вошла в зал не одна. Рядом с Эрикой шла красивая дама в длинном красном платье с глубоким декольте, многим внешне похожая на Ренату Литвинову, но только брюнетка. Эрика же, как всегда стильно одета, светлый мужской костюм, рубашка отсутствовала, открывая шоколадное золото кожи, на шее свободно повязан оригинальным узлом красный мужской галстук.
Мой мозг опустился в сердце, чёрт! Почему это меня беспокоит? Ну, почему?
Эрика оглядела зал, наши глаза встретились. Я отвернулась. Не хочу ничего видеть.

Чтобы отвлечься и отключиться от неприятных эмоций, возникших при виде парочки, я развернула листок, который дала Катя.
О, нет! Мне что, все-таки придётся выступать?

Глава 8

– Аленка! – голос Андрея Константиновича, нашего экс-генерального меня отрезвил.

Поворачиваюсь и вижу, через одно незанятое место рядом со мной нашу любимую теперь уже парочку.
– Ой! Андрей Константинович и Марья Васильевна, честно рада вас видеть.

Это была явная правда с моей стороны, но из головы не выходила другая парочка, а «молодожены», хотя бы на некоторое время вытеснила ту из моего воспаленного мозга. Марья Васильевна села ближе ко мне, обняла.
– Приняла мой пост? Это я выдвинула твою кандидатуру.
– Почему? Я вас замещала то всего пару раз, вы тогда на больничном были, а Соколова с информационного весь ваш отпуск.
– За это зачем волнуешься? Что ли пост не нравится? Я это сделала по своим соображениям, и условие поставила, замуж пойду за Константиновича, если точно моё место займешь ты.
– Спасибо. – я растерялась от такого заявления, но аргументом, почему Соколова не подошла на эту роль, фраза Марьи Васильевны не стала; скорее наоборот, на мне теперь лежала ответственность за счастье этой женщины и Андрея Константиновича.
«Не смогу быть выпускающим, то Андрей Константинович без жены может остаться!»

Подошла Эрика, и Марья Васильевна пересела снова на своё место к Андрею Константиновичу, а шефиня устроилась рядом со мной. Ну почему Эрика заставляет меня нервничать, когда приближается настолько близко?
«Рената Литвинова», брюнетка в красном, устроилась по другую сторону от Андрея Константиновича, а я делаю вид, что сильно занята и начинаю снова раскрывать несчастный листок выданный мне Катей, но тут началось торжественное вступление.
Эрика протянула ко мне руку, взяла и без того помятый лист из моих рук, смяла его, как бы невзначай уронила под стол; затем тихо, почти шепотом мне в ухо произнесла:
– Расслабься.
«Боже, этот её аромат!»
 
– Я не напряжена. – съязвила я, но в глаза женщине так и не могла посмотреть.
– Кого ты обманываешь? У тебя на лице всё написано.
Эрика после этой утвердительной мне фразы поднялась, взяла фужер с шампанским, и тут я поняла; ту речь, что должна сейчас произнести я, она взяла на себя. Для громкого сильного голоса Эрики даже микрофон был не нужен, слова поздравления больше походили на тост с некой еврейской мудрой подачей, и каких-то дополнений к яркому «генеральскому» выступлению не требовалось, это было по-настоящему круто, и закончилось аплодисментами, звоном бокалов и поцелуем «молодоженов».

Эрика снова села на стул. В столовой, помимо шума от разговоров, раздавался теперь звон вилок о тарелки, пришло время поедания салатов и печеных овощей.
Шампанское я выпила залпом. Рядом стояли фужеры с красным вином, я взяла один и из него глотнула, мне понравилось, но видимо этим разозлила Эрику.

– Знаешь, если мой выпускающий редактор ещё и напьется в хлам, будет очень нехорошо. 
– Это всего лишь вино! – в своё оправдание произнесла я.
– Я предупредила.

– И не надо за мной следить, Эрика Александровна. Я не на работе. – эту фразу я уже прошипела смело, после шампанского с вином жизнь показалась простой и прекрасной.
«Что я в самом деле зацикливаюсь на этой шефини, пусть хоть с самой Земфирой обнимается.»
Эрика плюхнула мне в тарелку летний салат, туда же перекочевали жареный куриный окорочок с запеченной картошкой, и невозмутимо так попросила.
– Просто закусывать не забывай.
В зале было шумно, Маргарита вышла в центр зала, начинался авторский концерт рекламного отдела.
Эрика оставила меня, подошла к Андрею Константиновичу и той в красном, что-то начала с ними обсуждать, мило улыбалась, и затем эти трое опустошили бокалы с вином, которые также присутствовали на той территории стола.

«Вот сука! Мне типа нельзя, другим можно.»
Я искоса поглядывала в ту сторону, женщина в красном раздражала, Эрика выводила из равновесия, и решив, что страдать не буду, выпила бокал вина до дна. Следом заела салатом и картошкой, взор пал на бутылку виски слева от меня, налила себе грамм пятьдесят.

Мне стало хорошо и плохо одновременно. Тошнота от крепкого спиртного, и разумеется до этого смешанного вина с шампанским ещё не опьянили до того «хлама», как мечтала Эрика, но я стала раз в десять смелее, в чем видела плюс.
В зале же разворачивался целый спектакль рекламного отдела, с играми и загадками, даже Эрика выкрикнула там какой-то ответ, что получила в качестве приза собачку из воздушного шарика.
Я поднялась, тошнота подкатывала к горлу, поэтому мой контроль в виде «опьяневшей мыши» пищал «sos»; срочно нужно сбежать в туалет, пока меня здесь за столом не стошнило. Ориентируясь в пространстве, не через зал, а за спинами сидящих у стены, в другую сторону от Эрики, естественно подальше обязательно от неё, вышла из столовой.

Когда появилась из кабинки, где меня просто вывернуло наизнанку, у окна в санитарной комнате ожидала Марья Васильевна. Да, деловая такая моя предшественница в туалете у стеночки покуривала втихую, как раз рядом со знаком «NO SMOKING». Собственно, никто никогда и не курил в туалете, все соблюдали правила и уважение к некурящим, поэтому на улице имелась отведенная беседка для курящих обеспеченная урнами, эта же сейчас наплевала на все правила.

– Полегчало? – поинтересовалась Марья Васильевна.

Я кивнула, ополаскивая рот под краном, затем вытерла лицо и руки бумажным полотенцем, подошла к женщине, положила голову той на плечо.

– У тебя все в порядке? Может расскажешь мне, как старой феминистке. – Марья Васильевна похлопала меня по плечу.
Я отстранилась, взглянула не особо ясными глазами на женщину, всё-таки перемешивать спиртное нельзя, но урок никогда не бывает усвоен за один случай; в надежде, что произношу слова разборчиво, сказала ей:
– Тут курить нельзя! И феминистки замуж разве выходят? Вы меня удивили.

Она рассмеялась:
– Феминистки не лесбиянки же, а про сигарету ты никому не скажешь, как и я не расскажу то, в чем мне сознаешься.
– Это в чем?
Я запрыгнула на подоконник, поставила одну ногу на батарею, и услышала ответ от Марьи Васильевны.
– В том, что ты лесбиянка.

«Что?» – несмотря на опьяневшее состояние, всё же могла разумно думать, реально ответ меня не то, чтобы удивил, но я опешила.
«Неужели она все это время знала? И причём тут именно это?»
Голова немного кружилась от алкоголя, глаза возможно были даже красноватые, потому что слипались, клонить начало в сон; честно забыла, что алкоголь легко мог заменить снотворное моему организму. Взяв себя в рамки, одернула платье, вспомнив о короткой юбке, которая совсем сейчас не прикрывала мои загорелые очаровательные бедра, те будто настаивали их «полапать», уточнила:
– Это важно?
– Соколова не признает подобных, а Эрика необычная. Я тебя и выбрала, чтобы ты её поддержала, и коллектив остался не разбитым на лагеря «за» и «против».

Да уж! Меня считали надежным тылом, поддержкой нового генерального, а я... потеряла от него голову!

Глава 9

С Марьей Васильевной в зал вернулись вместе. Андрей Константинович танцевал с дамой в красном, а Эрика сидела одна, наблюдала за происходящим.

Я подошла к генеральному, опустилась на стул рядом, сделала глоток вина, но похоже более спиртное не влезало, оно показалось кислым. Эрика же, не обращала на меня внимание, будто рядом с ней продолжает пустовать стул, поэтому я произнесла:
– Извините меня!

Шеф, наконец, посмотрела в мою сторону и, скорее всего, ожидала продолжения.
– Что? – задаю вопрос, а у самой мысль «что не так опять сделала?».

Мой генеральный рассмеялся, на это моё «Что?», затем взяла салфетку и вытерла мои губы.
«О, боже! Лишь бы там никакая не моя рвотная хрень была, пусть лучше капли вина!»

Нет, так не пойдет, это как-то несерьёзно, продолжала думать я, на заботливые действия своего начальника, и не понимала, как после такого не видеть в ней обожания. Я Эрику желала, реально снова просыпались эротические фантазии, и особенно в моей пьяной голове; переизбытком воображения еще страдала с детства, возможно поэтому выбрала такую творческую работу на телевидении.

Музыка сменилась на более быструю, медленный танец закончился, за стол вернулись Андрей Константинович и брюнетка «Рената».

– Ален, а где моя жена? Я заметил, вы вместе зашли в зал. – задал мне вопрос экс-генеральный.

Оглядываясь по сторонам, теперь вспоминая, где мы могли разминуться с Марьей Васильевной, не могла ответить на вопрос Андрея Константиновича. Я в правду не знала, где могла быть его «невеста», но Эрика как всегда спасла положение, оказываясь настолько наблюдательной, ответила:
– С продюсерами общается, они её остановили по дороге.

Андрей Константинович оглядел зал, найдя жену, отправился к супруге.

Эрика взглянула на даму в красном, улыбнулась той одними глазами, и нас друг другу представила:
– Знакомьтесь, Елена, это наша Алена Владимировна, мой выпускающий редактор и протеже вашей мамы.
Слово «мама» я услышала хорошо, но мне не дали сразу опомниться, Эрика обращалась теперь ко мне:
– Алена, это Елена Андреевна. Дочь Марии Васильевны и Андрея Константиновича.

Такая новая неожиданность сейчас точно для меня было перебором; все знали, и я в том числе, что у Марьи Васильевны взрослая дочь, что проживает давно отдельно, и вообще, далеко в Москве, но что эта дочь есть совместный ребёнок с Андреем Константиновичем, было почти шоком.
– Что?! – переспросила я, хотя не нуждалась в повторе.
«Блин, ненавидеть дочь самой Марьи Васильевны и экс-генерального, это сверх неуважение ко всем!» – я расстроилась, радоваться оказалось нечему.

Эрика сидела спокойная, а Елена проговорила там что-то типа: «Очень приятно!»

Моя же мышь в голове не давала мне покоя, накручивая круги мозгового пространства, накручивала в том числе меня; мои мысли теперь никак не переключались с вопроса «какие отношения у этой Елены с моей Эрикой?».
Да, черт побери, моей. Кто еще носит меня на руках, вытирает мне губы, парит мне мозг своей персоной? Как-то не готова я, на меньшее.

Вновь динамичная музыка сменилась на медленную, Андрей Константинович с Марьей Васильевной вышли на площадку заявив таким образом время на «белый танец».
«Счастливая пара!» – возникло в моей голове.
Может они всегда были вместе, просто пожениться решили именно сейчас, чтобы это не выглядело служебным романом; дождались, когда кто на пенсию из них выйдет, даже дочь у них общая.

Пока рассуждала о жизни наших обожаемых экс-начальников, зал заполнялся парочками танцующих. На глаза попались Эрика с Еленой. Шеф что-то говорила «Ренате», а та кивала и улыбалась.

Чёрт, почему это меня волнует? Ну почему? Нет, так нельзя, пусть будут все счастливы. Я решила уехать домой, смыться по-английски, всё одно время шёл девятый час вечера и до поздней ночи все разъедутся, буду хотя бы в этом первая.
Так я вышла из зала, затем из здания и направилась к остановке трамвая.
По правую сторону всей дороги до дома я наблюдала за морем, в отличие от моего душевного состояния оно было спокойным. С этой работой давно не была на пляже, а завтра начальство устроило по поводу празднования незапланированный выходной, вернее, как раз запланированный, вот и проведу весь день на море, а все хоть переженятся между собой.

Дома скинула платье и остальное белье с себя, нашла огромную любимую футболку, в которой две меня поместятся, включила телек, а на фоне алкогольной апатии было всё равно «что смотреть», не заметила, как вырубилась на диване.

Проснулась от того, что в дверь тарабанили. Звонок после урагана ранее не соизволила проверить, ветер мог повредить некоторые внешние провода, подводящие ток к фонарям в саду и звонку, видимо поэтому в дверь стучали, а за звуками работающего телевизора стука я сразу не услышала, теперь некто практически ломился в дом.
Район, где проживала, в общем не криминальный, но мой дом стоял не так далеко от моря, поэтому стало жутковато о себе заявлять; сделать вид, что дома никого нет, тоже рискованно. С другой стороны, рассуждала я, по непрерывным настойчивым стукам в дверь, что этот некто так просто не уйдет, не в дверь, так залезет в окно.
«Алена, не в тихую, а в открытую ломятся. Трусиха.» – напомнила мне мышь, и я с ней была солидарна.

Взяла лыжу в кладовке рядом с парадной, делаю голос посмелее, спрашиваю:
– Кто?
За дверью голос Эрики.
– Ты жива?

Открываю, на пороге мой шеф, одна; в руках держит пакет, который я забыла у неё в кабинете, тот самый с персиковыми трусами. Неожиданности продолжаются.

Глава 10

Да, на крыльце стоит Эрика, совершенно одна, а в руке пакет с моим нижним бельем.
Чудо ли это? Я растерялась, хотя со сна всегда долго прихожу в себя, но здесь совсем не знала, как себя вести и как разговаривать, начальство все-таки.
Стою перед ней в одной футболке с плеча «Джулии Робертс». Ну, это потому что я в два раза меньше той красотки, а не потому, что однажды посетив наш город, та мне вдруг подарила свою любимую черлидерскую майку.

– Хотела проверить дома ли вы, Алена Владимировна! – Эрика протянула мне пакет оставаясь за порогом.
– Я...

Собственно, это единственное, что я такая решительная в обнимку с лыжей могла произнести, особенно после этого официального обращения ко мне «Алена Владимировна». Генеральный видимо поняла, что сейчас от меня много не услышать, произнесла:
– Я вижу.
Затем уверено переступила порог и вошла в дом; оглядела меня с ног до головы, взглянула на лыжу, отобрав последнюю прислонила ту к стене, и вместо меня такая мне:
– Может чаю?

Я кивнула. Да, пусть хозяйничает. Честно мне не до гостей, совсем не ожидала увидеть генерального, да ещё встретить в таком виде.
Эрика прошла в комнату, я естественно за ней и окончательно проснулась. О, небо! Мой бардак нельзя было не заметить, вещи раскиданы где попало, как раздевалась, там и валяется; платье на кресле, лифчик и трусы вообще на полу, к этому всему по телевизору какая-то эротическая сцена идет.
Я смутилась, потому что Эрика увидела все это первая.
Подняла с пола бельё, схватив платье с кресла, бросила впопыхах: «Извините», вышла из комнаты. Надо отдать должное, что Эрика сделала вид, что не заметила всего этого.

Вернулась в комнату уже в джинсовом длинном платье. Моя гостья в этот момент открывала бутылку вина, устроившись в кресле. Я села на диван, пультом убавила звук телевизора, а Эрика непринужденно мне предложила:
– Давай выпьем, ты же хотела напиться. Завтра выходной.
– Я не планировала на вечере напиться.
– Значит расслабиться планировала. Неси фужеры.

Генеральный откупорила бутылку моего любимого красного.
«Интересно, и откуда бутылка, не с вечера ли принесла?»
 
Спорить не стала, мне как раз не хватало чего-то такого, чтобы я могла свободнее общаться сейчас с Эрикой, а вино совсем не плохая идея. Из серванта, ещё со времён моей бабушки, достала два стеклянных бокала, сомневалась, что они для вина, но не кружки же из кухни тащить.

Красное вино наполнили фужеры, и генеральный один бокал передает мне со словами:
– Ты сейчас выпьешь столько, сколько тебе нужно, чтобы ты не чувствовала рядом со мной неловко.
– А. если мне нужно для этого выпить всю бутылку? – от очередной неожиданности задаю вопрос.
– Значит выпьешь всю.

После первого бокала, я действительно начала успокаиваться, присутствие Эрики перестало смущать, даже ощущение очевидного, будто эта женщина всегда присутствовала в моей жизни отмечалось где-то внутри меня. По сути, мы же не на работе, а здесь она казалась совершенно простой, такой же, как я себе, не больше и не меньше. Хотя, может последствия моего сегодняшнего «расслабона» потом ещё скажутся на работе, припомнит вдруг всё моё легкомысленное поведение.

Первый бокал я выпила залпом без этих вот чоканий за встречу. Эрика наблюдала, налила ещё. Второй бокал в меня тоже ушел залпом, и то ли за моим исчезновением напряжения мне стало жаль себя, но я расплакалась. Да, как дура, сидела и ревела.

– Не думала я, что все так плохо. – произнесла Эрика.
Затем пересела ко мне на диван, обняла меня, сказала:
– Ну, давай третью тогда, чтобы уже наверняка наркоз подействовал.

Эрика в третий раз заполнила мой бокал вином, который я уже пила глотками. Она сидела рядом, обнимала за плечи, а я находилась в её безопасности, или власти.

Телевизор работал, мы пили вино, как старые знакомые, при этом я облокотилась на её плечо и совсем не хотелось вырваться из её объятий, и совсем неважно что за фильм или передачу вещал «ящик». Эрика сохраняла спокойствие, а я старалась только его сохранять; смотрела в светящийся кинескоп, а мой мозг рисовал картины из другого зазеркалья.

«Почему ты такая спокойная? Скажи? Откуда это обладание собой? Нет, сходить по тебе с ума в мои планы не входило, это я хотела стать твоим наркотиком. Что ты делаешь? Я даже там, за гранью света хочу быть именно с тобой!»

Глава 11

Вино в бутылке действительно закончилось, как и ожидалось выпила его я практически одна, Эрика только молча наполняла мне каждый раз пустой фужер.
Только после того, как бутылка опустела, генеральный оторвалась от кинескопа, хотя не сказать, что она совсем не смотрела на меня до этого; смотрела, наблюдала, делала вид, что ничего не происходит, и я не напиваюсь до степени своего бессознательного; наркоз возымел своё действие, но мне казалось, что еще неплохо соображаю.

С Эрикой ничего существенного в отличии от меня не происходило, также спокойно, как до этого общалась, спросила:
– Ну что? Как ты?
– Прекрасно!
Я постаралась ответить, как можно чётко, а сама подумала, что от такого количества коньяка не смогла бы стоять на ногах, всё же хорошо, что это оказалось вино. Да, трезвой меня теперь навряд ли назовешь, но я была реально пьяна не только от вина, но и от Эрики, от теплой летней ночи, и от своих эротических фантазий. Моя мышь в голове явно посмелела и устроила стриптиз моим тараканам, которые готовы за эту с длинным хвостом воевать между собой.
Эрика прильнула к моим губам, я ответила на поцелуй. Этот поцелуй казался мне совершенным, необычным, долгим, каким-то глубоким, но почему, объяснить даже себе бы сейчас не смогла. Голова совсем закружилась, а сердце сбилось с нормального ритма.
Эрика не отрываясь целовалась со мной в губы, а я готова была отдаться ей прямо тут на диване, на полу, да хоть где, но она остановилась. Да, остановилась, оторвала свои губы от моих, поднялась с дивана и вышла на балкон.


Я знала этот вид с детства, море, кипарисы, серебряный песок под огромной южной луной. В морской глади как в зеркале отражалось небо, а в моих фантазиях появлялся принц в светлом костюме, но не под алыми парусами, а в качестве капитана «корабля-призрака», снующего по просторам океана. Да, еще этот серебряный песок, который в такую ночь всегда представляла звездной пылью, оседавшей ночами на землю с космоса из рассыпающих эту пыль метеоритов.

Выхожу на балкон следом за Эрикой, та закуривает при мне очередную сигарету, скорее всего эта вторая, заметила меня, предложила:
– Искупаемся?
Я еще что-то реально соображала, так как соглашаясь, говорю про отсутствие купальника и неплохо было бы тот поискать, но Эрика потушила сигарету, протянула мне руку и со словами:
– Нет. Идём так, иначе передумаю. – по пожарной лестнице с балкона мы спустились вниз.
Нет, у меня совершенно не двухуровневый дом, но сам дом стоит на возвышении небольшого холма, поэтому мой балкончик с пожарной лестницей вполне был тут уместен, выходил на задний двор и пляж, а также напоминал место, где Джульетта слушала арии своего Ромэо. Этой Джульеттой я быть никогда не хотела, поэтому балкон использовала, чтобы напрямую попасть к морю не огибая всю улицу.

Сейчас я, вообще, никак не могла сопротивляться самоуверенной спокойной Эрике. Это было нереально соблазнительное предложение, да меня уже по сути уволокли вниз, длинное платье мешало, поэтому Эрика поймав меня на нижней ступеньке лестницы, запросто сняла его с меня.
Когда она срывала платье через голову, руки её дрожали, этого я даже в алкогольном опьянении не могла не уловить. «О, она желает меня, я это чувствую!»
Да и неудивительно, под платьем на мне не было белья, переодеваясь из майки с плеча «Джулии Робертс» я не позаботилась надеть трусы.

Эрика смотрела на меня немного отодвинув от себя, затем расстегнула свой светлый пиджак, через голову сняла галстук. Я смотрела на женщину перед собой и понимала, что именно эту маленькую аккуратную грудь я видела во сне и ласкала, но сейчас боялась первая что-то предпринять, мой «генеральный» имел надо мной власть.

«Что ты делаешь? Что? Алена остановись!» – запищала моя возбужденная напуганная мышь.

Я естественно, не прислушиваясь к «разуму» делаю всё-таки шаг к Эрике и обнимаю горячее тело; такое нежное гладкое, совсем потеряла голову от прикосновений. Мои руки расстегнули ремень её костюмных брюк, она не сопротивляется, даже помогла мне те снять с себя.

Босиком, по серебряной звездной пыли Эрика ведет меня к морю, туда в отражение неба, и совсем не плавать, а высоко подняться на крыльях, летать.

Эрика казалась мне тем самым принцем с корабля призрака, и подчиняясь, я задавала себе вопросы: «Откуда? Где ты была раньше?»

Тёплая волна чёрного моря окатила меня.

Глава 12

Я проснулась во втором часу дня с головной болью, воспоминанием ночи и желанием несносной Эрики.
Да, именно несносной, и не потому что я разочаровалась вдруг из-за того, что она так и не решилась меня взять, а потому что эта сука имела слишком сдержанный эмоциональный характер. Я видела и чувствовала, она хотела меня всю без остатка, но после нашего омовения в волнах оттолкнула моё рвение заняться с ней любовью.

Не могла даже представить насколько человек умеет контролировать каждый свой шаг и поступок, и меня это совсем не успокаивало.
Расслабившись на пляже рядом со мной, Эрика рассыпала песок по моему телу, нежно пальчиками проводила по моему животу и груди, рисовала сердечки; также нежно проводила ладошкой по моим плечам и бедрам, будто случайно задевая мои соски и там «в интимной зоне». Ну, как так можно было просто встать и сказать мне: «Хватит, идем в дом.»
Вот сука!

Пока я забралась по пожарной лестнице, Эрика собрала нашу одежду с кустов и поднялась следом.
Я так хотела продолжения, а Эрика...
Слов никаких не осталось, одни эмоции на то, что случилось дальше.
Эрика оделась, зацеловала меня в губы, как в первый раз после вина, это было жадно, долго и сладко, а затем ушла со словами:
– Спокойных снов, малышка!
Вначале после ухода генерального, надо думать, я отходила от шока и вопроса: «Что это сейчас было?», следом я пребывала в бешенстве, и оглядывая комнату, понимаю насколько.
В гостиной, где с Эрикой распивали бутылку вина валяются стёкла от разбитой люстры, а также все, что ранее стояло на моём пианино, ваза и сувенирные фигурки.
Да, после ухода Эрики я пила водку, а как мне еще было успокоить себя? Думала, что от расстройства надо перекусить и случайно натолкнулась в холодильнике на «беленькую кристальную», а дальше вот этот разгром и следственно выпустив «пар», отключилась.

Как я ненавидела Эрику за вот это самообладание и спокойствие, ту самую самоуверенность, которой мне вечно не достает; и как я её желала, злилась на себя за то, что сама не проявила настойчивость, как в своем сне.
Теперь точно согласна со всякими «гаданиями сновидений», все же говорят, что слезы к смеху, а смех к слезам; вот, как интересно я собиралась сделать то, что перевернет представление Эрики о женственных девушках, и это ожидание стать для неё наркотиком? Всё произошло с противоположной точностью, к Ванге не ходи.
Себе, конечно, находила оправдание, причиной являлась моя скованность перед Эрикой, все же начальник, сложно переступить через себя, если власть не в твоих руках; хотя какая власть, всего лишь моё инфантильное поведение и абсолютное желание подчиняться. Сейчас продолжала ощущать голод по этой женщине, но ненависть и ревность всё же преобладали.
Куда Эрика от меня направилась? В каком районе живет, что ночью ушла? Мысли о том, что «моя женщина» от меня поехала к Елене, этой «Ренате», дочке Марьи Васильевне, а может еще кто имеется, рождали депрессию. Как всё-таки моя мышь любит круги нарезать и меня накручивать!

Не успела подумать о мести, раздался звонок телефона. Марья Васильевна бодрым голосом:
– Ален, ну как ты? Голова не болит? Извини, мы с Андреем уехали рано не попрощавшись. Ждём тебя вечером у нас, аргументы не принимаются.

Ну вот! Вспомни о семейке. Даже не заметили, что я уехала раньше. Настроение поднялось, появилась надежда на веселый вечер, который отвлечет от провокационной ночи и Эрики.

Я сразу набросала план действий, вначале списка стоял «свой дом привести в порядок».
О, нет! Моё любимое джинсовое платье лежит на диване, теперь ненавидела это платье, оно напомнило вновь об Эрике и того «чего не случилось». Да, знаю, платье не виновато, но я уверено закинула его в мусорный черный пакет вместе со стеклами.

И тут моя бурная фантазия посетила меня внезапно, хотя она всегда так со мной не считается. Что я должна делать, если на вечере у экс-начальства встретится Эрика? Сделать вид что не было этой ночи или что? Интуиция подсказывала, с Эрикой я должна поступить также, как она со мной сегодняшней ночью; теперь главное справиться со своими эмоциями, иметь такое же самообладание.


Глава 13

К Андрею Константиновичу и Марье Васильевне заявилась уже к восьми вечера, когда там собрался практически весь наш бомонд телекомпании; отсутствовали лишь монтажеры Кристина с Петром, рекламный отдел не пришел, а из операторов был один Иван, молодой перспективный и свободный.

Ну, из рекламы понятно почему не явились, этот коммерческий отдел ходил свободным графиком, работал за проценты, а руководитель отдела Маргарита на сегодня молодая мама, поэтому два вечера подряд было для неё слишком накладным временем, сотрудники же отдела сегодня выходной решили для себя отменить Впрочем, никто насильно погулять на преждевременной свадьбе у экс-начальства не заставлял.

Что касается монтажёрного отдела, то как говорит всегда Марья Васильевна, от этих ребят зависит правильная расстановка кадров и такие же задачи они ставили перед собой не только в момент сборки сюжета, хотя может еще появятся. Видимо ребята тоже работают, все-таки в компании у нас появилось дополнительно два телевизионных канала.

Вечер выдался тёплым, весь коллектив тусовался во дворе огромной виллы Андрея Константиновича. Вот честно, не могла подумать, что оказывается они с Марьей Васильевной не соседи по дуплексу, а супруги, да ещё и имеют общую дочь. Так, а где же «ребенок»?

Я окинула территорию взглядом, со мной уже достаточно пообнимались все наши. Эрику я так и не видела, и это волновало меня не меньше.
Елену увидела на веранде, та сидела с Марьей Васильевной, и соответственно мне нужно поздороваться с хозяевами, поэтому направилась к ним.

– Аленка, молодец что ты пришла! Мы как раз о тебе говорили. – сказала мой экс-редактор.
– О чем же? – мне стало любопытно.
– Да вот по поводу новой программы. Лена предлагает сделать тебя ведущей.
– Даже так? Чем я вызвала такой резонанс? – тут я реально была удивлена.

Из дома вышла Эрика, вероятнее всего она была тут давно, подошла к столу, за которым сидели Марья Васильевна и Елена, посмотрела на меня. Мне показалось, что взгляд Эрики был как-то слишком сдержан. Это после нашей с ней ночи? Конечно же, мои эмоции вновь приобрели оранжевый оттенок.

«Безразличная сука!» – меня начинало беспокоить одно присутствие этой самоуверенной женщины.

Елена подвинулась на диване, освободила место для Эрики, и та приземлилась рядом с этим «ребенком». Марья Васильевна задала вопрос Эрике о теме, которую изначально раскрывала передо мной:
 – Эрика, почему бы Алене не попробовать вести программу «Город»? Как тебе идея?
– Я не хочу о работе сейчас. – я старалась быть спокойной, но так хотелось повернуться и уйти, не видеть парочку «Елена плюс Эрика».
Марья Васильевна поднялась с кресла, возможно почувствовала раздражительные нотки в моем голосе, сказала:
– Значит не будем. Давайте выпьем девчонки. Сейчас принесу коньяк.
– Я вам помогу. – быстро говорю я на предложение выпить и отправляюсь в дом за своим экс-редактором.
Понятное дело, что Марья Васильевна решила угостить всех спиртным, а мне нужно было отвлечься, в голове мышь не находила себе места, а я строила план мести, вернее пыталась, потому что ничего «умного» не приходило.
«Что же делать? Что же делать?»
 
Планы мести приходили глупые, вначале думала кого-нибудь может соблазнить, чтобы Эрика, если не приревновала, то поняла бы, что мне она безразлична, потом поняла, что плюсиком это мне не зачтется, и я не могла ничего лучше на сегодня придумать, как в одну из рюмок с коньяком насыпать перца для Эрики.

Разнос с рюмками был собственноручно мной внесен на веранду. Марья Васильевна в этот момент готовила закуску и принесла следом за мной.

Во дворе и саду «фазенды» во всю веселился народ, музыка орала, молодежь устроила танцы, кто-то запустил ракеты, скорее всем этим управлял Андрей Константинович.

Я в предвкушении того, как Эрика выпьет свою рюмку коньяка, наблюдала за ней, даже залюбовалась теми жестами объяснения «моей женщиной» чего-то Елене; и не заметила, что стратегический маневр каких-то объясненных постановок оказался трагичным в последствии для меня. Елена расставила рюмки с коньяком в форме шахматной доски, аргументируя Эрике свою позицию какой-то постановки спора, а может и не спора, но в результате я перестала понимать, где та самая рюмка с перцем.
Марья Васильевна взяла рюмку, Лена и Эрика тоже, не подозревая, что та рюмка достанется мне, я тоже подняла свой стаканчик с коньяком.

– За Алёнку тогда нашу. – произносит тост Марья и выпивает залпом коньяк из своей рюмки.

Эрика смотрит на меня в упор, ждет чего-то, может снова решила, что мне или пить нельзя, или наоборот нужно раскрепоститься как было ночью. Я, в ответ вызывающе, не убирая глаз с её красивых, вообще не моргая, смотрю на неё, также как Марья Васильевна глотаю эту горькую жидкость; и ничего он клопами не пахнет, до этого не пила коньяк именно по этой причине, кто-то ляпнул ассоциацию аромата коньяка с запахом клопов.

Боль резкая в желудке заставила меня забыть обо всем, я застонала и приложила руку к сплетению, мой экс-редактор ахнула:
– Алена, что такое?

Я до этого стояла, тут свернулась из-за невыносимой боли, хотя нет, боль была выносимой, даже спасибо за то, что появилось это мучение, ревность как на духу смело, зато из глаз брызнули слезы. Эрика отреагировала как всегда быстро, налила мне из графина воды, усадила меня к себе на колени, и заставила пить воду.

Не сопротивлялась, пила прохладную воду, подчиняясь Эрике, которая не отпускала и практически насильно вливала в меня прозрачную приятную жидкость из бокала. Боль уменьшалась, кажется затушить пожар в желудке получалось.
Я слышала голос Эрики, но из-за слез мало чего видела:
– Пей еще! – говорила она.
Все переживали, Елена тоже с испугом предлагала:
– Скорую может нужно вызвать?
– Не надо скорую, сейчас все будет хорошо! – Эрика была невозмутима и спокойна.

Вместе с водой я глотала слёзы, думала о перце в коньяке, и ругала себя. Эрика влила в меня уже третий бокал воды, половина проливалось мимо, а на веранде начал собираться народ.

Глава 14

Эрика осознав, что я и без того себя неловко чувствую, а тут еще народ собрался, отпустила меня, затем поднялась следом за мной, громко произнесла:
– Все хорошо! Сейчас все пройдёт. Ребят, вечер не закончен, продолжайте. А мы Алене Владимировне сейчас какое-нибудь лекарство найдем.

Собственно, вечер реально продолжался, у меня в том числе. Эрика как-то по-свойски берет за плечи и ведет меня в дом. В немаленькой отведенной под туалет комнате, эта женщина заставила меня умыться от слез и прочих соплей, которые постоянно появляются вслед за слезами. Здесь же в санитарной меня стошнило, скорее из-за большого количества воды, который желудок не смог весь быстренько переварить, очень стало стыдно перед Эрикой, боль где-то внутри эпигастрии давала о себе знать, от жалости к себе снова разревелась.
На минуту она вышла, оставила меня одну, и я расплакалась еще сильнее; не знаю, чего хотела больше, чтобы Эрика вернулась или побыть сейчас одной. Эрика появилась с антацидной белой жидкостью, и теперь заставляла меня как маленькую выпить столовую ложку этой гадости, приговаривая:
– Все, тихо-тихо, девочка. Всё хорошо, никто не умер, все живы. Глотай.

Видимо мне стало лучше, хотя признаюсь коньяк подействовал и сквозь свои слезы я капризно заявила:
– Уйди. Не смотри на меня. Я сейчас некрасивая.

Эрика стояла серьезная, но на мои выпады только усмехнулась и ответила:
– Уже поздно, что я в тебе только не видела.

А через минуту мне уже совсем стало хорошо, я сидела в этом туалетном оазисе на деревянной скамеечке у стены, а он таким и был, Марья Васильевна похоже разводила здесь цветник, боль совсем прошла. Слезы перестали лить, будто закончилась у мыши вода в кране, мне стало даже весело, а Эрика терпеливо ожидала чего-то от меня еще.
– Ну, как ты?

А я вместо ответа смотрела на Эрику, и думала об этом перце. Откуда же я знала, что это именно так произойдет; а еще было интересно узнать, как бы эта сука себя вела, попади этот коньяк с перцем ей по назначению, так же спокойно делала бы вид, что ничего не произошло?

– Ален, тебе пить больше спиртное нельзя. Расслабляйся другим способом, пожалуйста. – произнесла после небольшой паузы Эрика, и лучше бы она этого не говорила.
«Расслабляйся значит? Другим способом? Каким это другим?»
Моя мышь медленно переодевалась в костюм чертика с красным двузубцем, и я взорвалась.
– Что? Каким другим? Ты меня дразнишь. Ты не понимаешь, что ты делаешь со мной. И, вообще, это всего лишь перец, хочу пью, хочу напиваюсь, хочу, как могу расслабляюсь.

– Какой перец?

Я замолчала после вопроса этой женщины о перце, смотрела на неё и понимала, что чего-то ляпнула лишнего. Эрика повторила вопрос:
– Так что с перцем?
Мне пришлось ответить, иначе она посчитает меня ненормальной, да уже было всё равно что Эрика обо мне думает, сама же говорит «чего во мне только не видела». Отвечаю:
– Красный.
– Красный перец в коньяк?
Эрика рассмеялась. Да уж, теперь в её глазах я совсем инфантильная покажусь; то падаю с лягушками, то раздеваюсь на работе, то с лыжами встречаю у порога, а теперь ещё этот перец.

Она что? Совсем не слышала слово «дразнишь»? А может и хорошо, что не слышала, вдруг подумала я.

– Извини. – Эрика перестала смеяться надо мной, а мне и не до смеха.
Я снова хотела ей отомстить за прошлую ночь, моя мышь ни в какую не хотела переодеваться снова в белое. В туалет заглянула Марья Васильевна.
– Девчонки, ну что тут?
– Все в порядке. Берите свою протеже. – с этими словами Эрика поднялась со скамейки и вышла из санитарной комнаты.

– Ален, ну что с тобой? Ты может нервничаешь? Язву заработаешь так.

Марья Васильевна присела рядом со мной, на то место, где недавно сидела женщина моей мечты. Конечно, в таком большом пространстве туалета, только творческий человек бы решил, что скамейки для антуража не хватает; Марья Васильевна была из тех самых творческих, у кого и туалет произведение искусства. Этот творческий человек очень оказался наблюдательным, говорит мне:
– Эрика смотрю заботится о тебе. Ты ей нравишься.

Я не стала с этим спорить, но до появления Эрики в компании я точно всегда была в себе уверена, сейчас не только «мой шеф», но и Елена, дочь Марьи Васильевны, выбивала меня из моей «зоны комфорта»; и кстати, ничего хорошего в этом выходе из «зоны комфорта» для себя не видела.

– А ваша дочь?
– Что дочь? Ты ей тоже нравишься, не зря же она тебя предложила на роль ведущей новой программы.
– Эрика встречается с вашей дочерью, Марья Васильевна?
– Ой, Аленка, ты что-то путаешь. У нас с Андреем прекрасный зять и внуки. Елена с Эрикой просто дружат. Так это у тебя ревность?
Марья Васильевна говорила все это абсолютно серьёзно, без тени усмешки и осуждения, что я даже растерялась. Своему экс-редактору я не могла не поверить, сомнения исчезли.
Всё-таки Марья Васильевна классная тетка, осознавала я сейчас, хотя никогда в этом и не сомневалась; во-первых, она знала, что я лесбиянка и молчала; во-вторых, нормально к моей ориентации отнеслась, когда призналась, что в курсе.
За вот такое уважение и любовь к сотрудникам, неважно кто они и чего натворят, я её уважала и любила.

В туалете вновь появилась Эрика, и непринужденно мне:
– Ален, купаться идём на море, или тебя домой отвезти?

«Что? О, нет! Она издевается?» – воспоминания прошлой ночи нахлынули на меня, но я решилась.

– Да, купаться.

Зная со слов Марьи Васильевны, что Елена никакая не дама сердца Эрики, я уверено поднялась, прошла мимо последней на выход из туалета. Решила, что на этот раз все будет иначе, и я воплощу свой сон. Эта женщина станет моей.

Глава 15

Пляж рядом с виллой Андрея Константиновича и Марьи Васильевны находится совсем близко, в каких-то пятидесяти метрах. Нет, это никак не частная собственность наших экс-начальников, но народу в этом месте все равно мало, и тут нет никакого секрета.  Всего лишь элитный жилой сектор с коттеджами напоминающие замки, куда вход и въезд по пропускам, а любящие себя местные миллионеры считают престижно отдыхать не на местном пляже города, пусть он и принадлежит собственной территории поселка, а где-нибудь за границей.
Но яхт-клуб, как по мне, здесь имелся шикарный, у Андрея Константиновича даже своё «корыто». Большая бежевая яхта с ярким летающим названием ИКАР была пришвартована у местного пирса на одной из площадок.

Наши мальчики с телевидения играли на пляже в волейбол; предусмотренное отведенное место с натянутой сеткой скорее всего используется для таких целей редко, и сейчас явно повезло, а то бы висело вскоре обвитое плющом и водорослями; хотя, после шторма ничего такого на сетке не имелось, возможно натягивалась по желанию отдыхающих управляющей компанией.

Море сейчас тоже казалось особенным, чистое, цвета перламутрового аквамарина, а на горизонте солнце решило нырнуть с головой в воду и пока еще отражалось на поверхности, но небо сплошь усыпано созвездиями и луна наблюдала за всеми сверху.

Девчонки, кто ещё не разъехался по домам, валялись на шезлонгах и обсуждали последние события в компании.
Конечно, было о чем говорить, тут и свадьба генерального с главным редактором, новые каналы и возможности телекомпании, вступление в должность нового загадочного генерального, меня естественно; моё назначение на место выпускающего редактора по правде кого-то шокировало, никто не мог понять, за какие заслуги я заслужила сию честь. Разговоры шли и о погоде, обсуждался шторм в прошедший выходной, но больше всё-таки обсуждалась Эрика; необычная, уверенная, с железным просто стальным самообладанием.

Меня как никого Эрика волновала больше, но почему-то при виде меня девчонки жестами друг другу дали знак, а я не дура и всё понимаю, и замолчали; так что послушать все, что они думают об Эрике и какого мнения об изменениях в компании, не смогла. Только поэтому я не остановилась возле них, а прошла мимо девчонок ближе к воде, там сняла сандалии, опустилась на песок. Да, всю жизнь жила у моря, но вот так порой наслаждаться пейзажем и теплыми нежными прикосновениями волн случалось редко, а всё потому что красоту замечаешь только в особенном состоянии, в остальное время всё это привычно и буднично.
Я ждала Эрику, как-то несправедливо с её стороны пригласить меня на пляж, а самой сейчас пребывать в ином месте. Последняя по дороге остановилась возле Андрея Константиновича, и затем они вместе направились к яхте. Он что-то показывал и рассказывал, скорее всего какие-то технические преимущества своего любимого ИКАРа, а вот и Марья Васильевна с Еленой к ним подошли.
Я ощущала себя между двух субстанций. С одной стороны, наш руководящий состав, в который я осознанием ещё не вошла, а с другой стороны, вся наша телевизионная команда, из звена которого я выпала из-за повышения. Наблюдая за всем происходящим, понимала, что коньяка мне было мало, потому что стали приходить разумные мысли о том, что по-хорошему было бы смыться отсюда, как вчера из столовой, по-английски.
Но моя мышь пищала, что цель ещё не достигнута, поэтому сиди «выжидай момента»; честно, оставлять Эрику я, и без выноса мне мозга моей мыши, не хотела.
Да, сидела и наслаждалась волнами, омывающие мои красивые ноги, ждала пока Эрика вспомнит обо мне, а эта сука была увлечена в настоящее время яхтой.

Игра в волейбол закончилась, ребята присоединялись к девчонкам, кто-то уже прощался, собственно собирались расходиться. Я упорно не меняла локацию, решила, что уйду с пляжа последняя, легла на песок и закрыла глаза.
*****
Она обняла меня, я почувствовала прикосновение ее губ к моим губам. Этот поцелуй не менее глубокий показался больше нежным чем страстным, я ответила на него. Открываю глаза.
 
Эрика сидит рядом на песке и смотрит мне в глаза, улыбается. Кладет свою горячую ладонь на моё бедро, плавно проводит по моей гладкой коже к внутренней стороне и плавно ведет свою руку выше.
О, нет! Волны были везде, не только на море, но и в её дрожащих руках, внизу моего живота и даже в моем воспаленном мозгу.

Я оглянулась, чтобы посмотреть, видит это ещё кто-нибудь из наших, но пляж был абсолютно пустым. От солнца не осталось ни лучика, только звезды отражались в воде, танцевали вальс в морских волнах. Голос Эрики позволил понять, что это не сон.
– Мы одни. Все разъехались. На берегу никого нет.

Я пьянела от неё, от этого спокойного голоса с необычным тембром, от груди, которая сейчас дотронулась до моей, будто случайно прикоснулась. Нет, все было совсем не случайно, Эрика как всегда дразнила меня; прижималась ко мне настолько близко, что я уже не могла справляться с собой, и эта рука на внутренней части моего бедра придвинулась ближе к моим влажным от желания трусикам.
«Бери уже!»– хотела я произнести Эрике, но кроме вырвавшегося стона не смогла произнести ни звука.

Глава 16

Жарко настолько, будто это не ночь, а полдень нашего южного города. Рука Эрики уже сладко прошлась выше к моему животу и, как-то ловко развернув меня, я оказалась сверху.

Голова кружилась от сильного желания, а её ладони лежали под юбкой на моих бедрах, точнее сказать попе. Да мне все равно как правильно это называется, я готова была кричать: «Эрика, ну, пожалуйста!», но у меня пропал голос, будто я находилась в состоянии парализующего сна, в отличии от которого мне было невероятно хорошо. Из-за отсутствия голоса чувствовала себя выброшенной на берег русалкой, но и ноги вместо хвоста я тоже слабо ощущала.

Не понимая, почему Эрика на меня так магически влияет, я сидела на ней сверху и смотрела в её глаза. Она ничего больше не делала, разглядывала меня такую красивую, надеюсь действительно кажусь этой женщине красивой.  Взгляд Эрики пронизывал насквозь, что я даже в платье чувствовала себя обнаженной.

Пытаюсь сконцентрироваться, вспоминаю свою цель, она же месть за прошлую ночь, прихожу в себя; наклонилась и сама поцеловала Эрику, губы её имели соленый вкус моря, что я еще больше себя ощутила свободной в своих действиях. Отпустив губы Эрики, слышу спокойный голос последней:
– Ален, тут везде камеры. Не особо развлекайся. Есть вариант остаться ночевать, Марья приглашает. Завтра к двенадцати походить в море на яхте вместе. Останешься?

Я отстранилась и молча поднялась.

«Да. Секса видимо она и не планировала, а меня как всегда дразнит. Может это игра такая?»
Я снова ненавидела её и не хотела в тоже время уходить, моя мышь в поисках своего костюма чертика наступила на собственные вилы и получила по лбу, валялась сейчас в состоянии желания быстрее умереть, сил устроить скандал не имелось.
«Не особо развлекайся значит? Ну ладно, посмотрим еще, кто тут развлекается!»
 
Я подняла камень и бросила в море, будто хотела ударить боксерскую грушу, была бы та, так и сделала, но иного выплеснуть свои эмоции сейчас ничего не пришло в голову. Эрика поднялась с песка, подошла и взяла меня за руку.
– Идём в дом. Я за тобой пришла.

«Пришла, значит? То есть, я всё же умудрилась на пляже заснуть? В дом так в дом!»
Смирившись с тем, что Эрика мной управляет не только на работе, я шла рядом. Мы возвращались на виллу моих экс-начальников.
*****

Когда мы вошли в дом, Марья Васильевна с Еленой в гостиной разливали чай, а Андрей Константинович с каким-то мужчиной у окна разглядывали карту.
– Аленка, садись к столу. Ты так и не поела вечером. – Марья указала мне на свободный стул рядом с собой, затем позвала мужчин и представила незнакомого мне до сего момента члена их семьи.
– Андрей, идите с Вадимом к столу. Ален, познакомься. Вадим, муж Лены. С детьми завтра познакомишься, недавно с аэропорта, прилетели час назад, пока играли в своей комнате быстро заснули.

«О, небо! Спасибо! Спасибо!»
Не скрою, настроение поднялось, мне невероятно стало легко от того, что я больше не чувствовала этой напряженности из-за неких дружеских отношений Елены и Эрики, но как я хотела последнюю; если признаваться до конца, то я находилась в шаге от истерики.
Ну, какого черта, она дразнила меня все время? Эти руки и пальчики я до сих пор чувствовала у себя под платьем, как клеймо или свежую татуировку.
Я взглянула на Эрику, а эта сука невозмутимо сидела и своими красивыми руками с кольцами держала бокал с чаем, мало того она не отводила от меня глаз, её взгляд меня снова прожигал насквозь.
Как я хотела, чтобы она почувствовала тоже что и я, и чтобы умирала от желания, как я сейчас, но по Эрике совсем этого незаметно.

Моя фантазия уже изнасиловала мышь, если бы Марья Васильевна вновь не обратилась ко мне, я бы не смогла сдержать стон, который предательски всегда вырывался наружу, как только я ощущала на себе руки Эрики, причем уже внутри в себе. Как она это делает? Как?

– Алена, у нас завтра планы в море на яхте. Составь компанию для Эрики, а то видишь у нас всех идиллия парная. – Марья Васильевна мило по-доброму рассмеялась своей шутке.
Тут встрял в разговор Андрей Константинович:
– Это кто куда ехать собрался? Никаких ехать, у нас гостевых комнат как звёзд в море, без аргументов остаешься, а завтра на яхте.

Собственно, никуда от Эрики я и не собиралась уезжать, но понимала, что срочно нужно уединиться в комнате, пусть не у себя дома, а в гостях у моих бывших руководителей; ни один бутерброд или печенье меня сейчас не накормит, я ужасно голодная, и всё что мне необходимо для утоления голода, это оргазм; честно, предвкушала мастурбацию, потому что на Эрику уже не возлагала надежды иметь секс.

Как выдержала еще полчаса не знаю, но вот наконец Елена решила проводить меня в комнату, а рядом шла Эрика в ту, которая отводилась для неё. Оказалось, что у Эрики комната располагается по соседству, немного прищурившись она улыбнулась мне и непринужденно пожелала спокойной ночи, исчезла за дверью своих апартаментов. Елена по коридору отправилась дальше проверить детей, а я вошла в свою комнату и не раздеваясь легла на кровать.

«Спокойной, как же! После тебя, Эрика, ночь всегда неспокойная.»

Нет, мастурбация мне навряд ли поможет, всё-таки решила попытать счастье и поднялась с постели, вышла в коридор.

Дверь у Эрики оказалась незапертой, будто специально для меня. Последняя устроилась в кресле и читала книгу.
Моя мышь наблюдательно пропищала: «Алена, смотри, она еще может читать спокойно! Вот тварь!»

Моему приходу Эрика даже не удивилась, или делала вид, что не удивлена. Я сделала шаг вперед от двери.

– Дверь надо закрыть. – спокойно напомнила она мне.

Дверь? Какая к черту дверь? Мне сейчас вообще не до какой-то двери, но я её конечно же закрыла, затем подошла ближе к Эрике.

Глава 17

Как только дверь закрылась я попала в другой мир, некое зазеркалье, где Эрика отбросив книжку оказалась в считанные секунды возле меня и закружила по комнате.
– Я счастлива, что ты осталась и что пришла сейчас. Аленка, ты умница!

Где-то на пятом круге Эрика упала со мной вместе на диван, но не отпускала.

Это и в правду был какой-то иной мир, тот самый, который я ждала последние дни, часы, и уже не думала, что Эрика вот так непринужденно сама будет сознаваться мне в своих желаниях и чувствах. О, да! Наконец, это случилось. Мои ночные и дневные мысли о ненависти к играм Эрики начинали улетучиваться.

– Зачем ты вчера ушла? Ты же хотела меня.

Она смотрела в мои глаза и улыбалась, на мой вопрос так и не ответила, но произнесла:
– Я сразу как увидела тебя, поняла что ты странная.
– Это я странная? Я впервые вижу такого человека как ты, и кто из нас странный?
Я лежала на диване, она обнимала меня развалившись рядом, а во всем теле у меня разливались волны, точно такие же морские с электрическим зарядом звёзд.
«Небо, я так хочу её, такую вот всю властную до каждой капельки и клеточки.»
 
Эрика поцеловала, нет не тем глубоким поцелуем, а коротким дразнящим, это похоже её любимое занятие; затем свободной рукой начала спускать мне с плеча бретельку платья, и как вроде нечаянно задевала рукой мою грудь. У меня участился пульс, сердце готово было вырваться наружу настолько часто и сильно забилось, дыхание из-за этого стало даже затруднено, и я выдохнула нечто похожее на стон, предательский как всегда.

Сознание затуманилось, скорее это алкогольное состояние средней тяжести, слышу её слова почти шепотом мне на ушко:
– Какая же я? Что значит такого человека?

Она улыбалась, глаза блестели, и я ощущала грудью, к которой Эрика прикасалась своей, частое сердцебиение. Не понимаю, если она действительно всё это время желала меня и хотела быть со мной, как можно так оттягивать момент?
Эрика шептала мне странные фразы, а от этого голоса я возбуждалась сильнее:
– Пока не ответишь, ты знаешь, что не случиться.

Её рука проникла мне под платье, а пальчики уже проводили по моему самому тайному, намеренно задевая клитор через трусы.
Всё, терять мне было нечего, нужно признавать её силу, власть, все что я чувствую и мучает.

– Ты сука, Эрика! Ты безразличная, бессердечная, и…  – так хотела крикнуть, что ненавижу её, но замолчала, потому что слезы от жалости к себе появились на глазах, и я испугалась, что вместо секса меня снова пожалеют как ребенка.
«Зачем она мучает меня? Зачем?»

О, нет! Эрика не глупа, конечно поняла, что все эти слова всего лишь эмоции, последствия моего неудовлетворенного желания. Она поцеловала мне закрытые глаза, щеку, где потекла слеза, и со словами:
– Глупенькая ты моя. – вошла в меня.

Эрика дала мне тот наркотик, отсутствие которого уже ломало меня от боли, и это было нечто. Надолго меня не хватило, всё произошло через какие-то пять минут. Да, чёрт возьми, всего через пять минут, но эти незабываемые пять принесли мне разряд, какой я ни разу не испытала при любом другом времени. Я не смогла сдержать крик, он вырвался самопроизвольно, и его сама испугалась.

Моя Эрика притянула меня к себе, как-то по-родственному нежно, будто я могу разлететься на атомы. Моё сердцебиение можно было увидеть через ткань ещё не скинутого с меня платья, скорее на меня было смешно смотреть, огромные напуганные глаза и мой вопрос тихим голосом:
– Что это было?

Рядом с диваном на полу зазвонил телефон Эрики, она отпустила меня и подняла мобильник. На экране я заметила фотографию Марьи Васильевны.
Эрика взглянула на меня, чмокнула в висок и ответила на звонок.

– У нас все хорошо! Что это было? Нет. Я не обидела её. Это всего лишь двести двадцать.

Пока Эрика разговаривала с Марьей не отрывала от меня взгляд, следом пожелала «спокойных снов» и положила трубку.

Вот оно что? Значит это всего лишь двести двадцать? Какое напряжение может дать такие двести двадцать, чем отражение желания тебя?

Эрика полностью теперь принадлежала мне, спокойно позволила ей снять с меня платье и трусы, которые совсем не помешали дать двести двадцать.
В голове пронеслись все последние события встречи с ней и подчиняясь моему раздеванию, я разрабатывала стратегию дать Эрике заряд сильнее, чтобы отразить эту власть и силу надо мной. Да, я хочу быть её наркотиком.

Мозг начал отходить от недавнего разряда, а впереди целая ночь любви.

ЭПИЛОГ

Это была самая-самая ночь в моей жизни и самый лучший день. Нет, конечно я знала, что будет теперь ещё не одна ночь, а бесконечно много и они будут только с Эрикой, а также прекрасные запоминающие дни, но сейчас это самые-самые мои ночь и день.

В одиннадцать меня разбудила Эрика поцелуем и кофе в постель. Вся семейка Андрея Константиновича и Марьи Васильевны давно проснулись и готовились отправиться на яхте в море, а мне позволили спать. Я не могла поверить, что все это происходит со мной.
Тот злополучный шторм видимо был моим ветром перемен, самым лучшим ветром в моей жизни.
«Спасибо, небо!»

– Мне так стыдно, что они подумали, когда я кричала вечером? Как, ну как мне им в глаза смотреть? – я искала защиты у Эрики, а она только улыбалась.
– Вставай уже, соня! Море ждёт. Обедать будем на яхте.

Эрика заставила меня все-таки подняться в душ, и потом вместе со мной спускалась ко всем на веранду, ведя меня за руку, что могло вполне означать, девушка взяла за меня и происшедшее ночью ответственность.
Все естественно сделали вид, что ничего не произошло, желали «Доброе утро!», даже дети Елены и Вадима прыгали вокруг меня, похоже приняли за свою.

– Все нормально! Расслабься. Это всего лишь...

Не знаю, что Эрика хотела сказать далее, что это всего лишь секс, ночь, или оргазм, но я её остановила, закрывая своей ладошкой её губы, не позволила продолжить. Мне было и без того неловко, чтобы это обсуждать сейчас здесь на веранде.
– Двести двадцать, я запомнила.
 
Эрика только рассмеялась на это и обняла меня.

*****
Далеко от берега в море на яхте, я смотря на воду и небо, думала о том, что вся наша жизнь есть «отражение».
Каждый человек встречающийся нам, неважно нравится или нет, это тоже наше отражение в чем-то, в каждом есть мы. Всё также происходит с событиями, не зря же говорят о некоем бумеранге или последствиях исполненных наших желаний.
Эрика и отношения с ней для меня оказалось «отражением» всего; это не только небо и море, или события, или мои действия, а ещё и сопротивление, которое вернулось притяжением. Да, это внутреннее сопротивление явилось отражением наших с ней общих черт характера, я по жизни не шла на компромисс и сопротивлялась, она такой-же провокатор. «Отражение» нас не просто притянуло друг к другу, но и соединило.

Я не знала, как дальше вести себя с Эрикой в компании, возможно также, как и все это время вели себя Андрей Константинович и Марья Васильевна. Об этом мы подумаем позже.

Эрика теперь навсегда со мной, в это я верила. После такого «отражения», навряд ли возможно испытать чего-то сильнее.
Двести двадцать? Нет, у нас все тысяча.

Устроившись на корме, я смотрела туда, где тонкая грань разделяла небо и море. Эрика подошла, опустилась рядом, обняла меня.
Наша грань в отличии от моря и неба стерлась сегодняшней ночью. Что может быть лучше?!