1. Мобилизация. 2. Ахилл. 3. События на острове Скирос.
4. В портовом городе Авлиде. 5. Ахейцы на Тенедосе. 6. Ахейцы в Мизии.
– Ты куда, Одиссей, от жены, от детей?
– Шла бы ты домой, Пенелопа.
Песня из к/ф Ангел в тюбетейке
на слова Л. Дербенева
1. Мобилизация
Царь Менелай в ужасном гневе был,
Узнав, что от него жена сбежала,
Он с горя мебель во дворце громил,
И людям тоже хорошо попало.
Кричал: «Уж я ли дуру не любил,
Хоть доставала всех капризами своими,
И вот теперь награду получил!
О женщины! Ничтожество вам имя!»
Потом троянцев крепко стал ругать,
О них он отзывался негативно
(Но я тех слов не стану повторять,
Они через одно «не нормативны»),
Наутро он на колесницу встал
Еще до приближения рассвета,
В Микены златовратные помчал
Просить у брата мудрого совета.
Был Агамемнон очень изумлен –
Не ожидал такого от Елены,
Ведь Спарта с незапамятных времен
Не ведала супружеской измены.
Сказал: «Троянцев нужно поприжать,
А то уж чересчур они спесивы
И много платы стали загребать
За переход через свои проливы.
Коль всех героев на войну собрать,
То аппетит трояне поубавят,
С Элладой побояться воевать,
Да и Елену нам назад отправят».
И вот Елены бывших женихов
Пустились собирать со всей Эллады,
Напомнив клятву им, а те без лишних слов
Ответили, что-де подраться рады.
Один лишь царь Итаки Одиссей
Не пожелал из-за какой-то дуры
От Пенелопы уезжать своей,
В военные вязаться авантюры.
В тот час, когда он резал каравай
И выпивал мерзавчик за обедом,
К нему вдруг заявился Менелай
С царевичем эвбейским Паламедом.
Сообразив, за чем пожаловали вдруг,
Придумал Одиссей сойти за идиота,
Быка с ослом в один запрягши плуг,
Отправился он в поле на работу,
Там вместо зерен в землю соль кидал –
Показывал, что он-де невменяем,
И простодушный Менелай сказал:
«Пошли. Мы только время тут теряем».
Но Паламед спартанцу отвечал:
«Не видишь, он нам голову морочит.
Ну нет, не на таковского напал,
Я ж вижу, на войну идти не хочет».
И сына одиссева схватил
У няньки, онемевшей от испуга,
На поле отнеся, младенца положил
Он прямо перед движущимся плугом.
Плуг тотчас Одиссей остановил,
Тем самым показав и разум, и проворство.
Теперь и Менелай сообразил,
То не безумие, а лишь одно притворство.
Был Одиссей с досады очень злой,
Нехорошо глядел на Паламеда
И думал: «Расквитаюсь я с тобой,
Чтоб не мешал спокойно мне обедать».
Так собрались кто рад и кто не рад,
И приготовились к сражениям суровым,
Но тут вдруг появился жрец Калхант
И Агамемнону такое молвил слово:
«Принес я от богов известие сейчас,
Сказала мне пророчица Сивилла,
Тебе не победить в войне на этот раз,
Коль воевать ты будешь без Ахилла».
И в изумленьи Агамемнон вопросил:
«Вот тебе раз! Да кто ж такой Ахилл?»
2. Ахилл
Царям Ахилл неведом, у всех недоуменье,
И даже прорицатель Калхант о нем не знал.
Сердился Агамемнон, Калхант же был в смущеньи,
Подумал он немного и так царю сказал:
«Тиресия тут нужно, он все, что скрыто, знает,
Фиванский прорицатель большой имеет дар.
Давно он, правда, умер, в Аиде пребывает,
Как Фивы разгромили, хватил его удар.
В Аид к нему посланца тебе отправить нужно,
Желательно такого, кто будет поумней.
Тут все, конечно, могут махать мечами дружно,
А головой работать – пожалуй, Одиссей.
Живым в Аид запретной считается дорога,
Харон, что через речку покойников везет,
За взятку соблюдает закон не очень строго,
Захватит и живого, недорого возьмет.
Ладью ведет к причалу тому, что у Аида,
Покойников встречает там сторож у ворот –
Трехглавый пес голодный свирепейшего вида,
Плутон* его не кормит – бессмертный, не помрет.
Хоть вряд ли где встречали вы тварь такую злую,
Однако же зверюге нетрудно угодить,
Лишь покормить беднягу, он за еду любую
Готов кого угодно в ворота пропустить».
К расщелине глубокой, где ход к реке подземной
На колеснице утром помчался Одиссей,
Спустился он в пещеру, в которой запах скверный,
Оставив на дороге возницу и коней.
Тьма упырей летала и затевала драку,
От них он отмахнулся – на перевоз спешил,
Там, подкупив Харона и накормив собаку,
В аидовы ворота успешно проскочил.
Во мраке на пригорках белели асфодели
И призрачные тени гуляли налегке,
Но солнце не светило и птицы не летели,
И лишь на курьих ножках изба невдалеке.
Завидевши избушку, пошел туда приятель –
Быть может, кто найдется, дорогу прояснит.
Вошел и обнаружил – Тиресий прорицатель
Там собственной персоной за книгами сидит
И говорит: «Я знаю, зачем сюда забрался,
Ну что же, будь спокоен – разыщем молодца.
В таком несложном деле я мигом разобрался,
Узнал, откуда взялся, какого сын отца.
Вот фолиант старинный, то книга тайных знаний,
Содержит предсказанья и радостей, и бед,
Тебе я прочитаю, послушай со вниманьем,
Что сочинит Гомер нам через полтыщи лет:
Пропой ты, о богиня, пропой нам вдохновенно,
Пропой про гнев Ахилла, Пелеева сынка,
Что причинил ахейцам страдания безмерны –
Троянцы негодяи намяли им бока**». –
Тут Одиссей промолвил: «Пелея все мы знаем!
Теперь уж нам Ахилла нетрудно отыскать!»
Ответствовал Тиресий: «Коли нужда какая,
Еще что приключится, заглядывай опять».
Пелей в то время бодро в Иолке царством правил,
К нему сам Агамемнон с визитом поспешил.
Сидели выпивали, походы вспоминали,
И, наконец, про сына микенский царь спросил.
«Сын есть, – Пелей ответил, – уже годов пятнадцать
Как мне его богиня Фетида родила.
Когда Ахилл родился, с ней стали мы ругаться,
Сказала, что дурак я, и от меня ушла.
Она в реке подземной три дня купала сына,
Держа его за пятку в воде вниз головой.
Твердила, это нужно, чтоб стал неуязвимым,
Он чуть не захлебнулся и был едва живой.
Еще совсем младенец, в реке полно заразы,
Так я не сомневался – беда случится с ним.
Что мучаешь, сказал я, топи уж лучше сразу.
Покойник, как известно, всегда неуязвим.
Чтоб помолчал я лучше, она мне отвечала,
Поскольку в этом деле не смыслю ничего,
Но ей все было мало – в огонь его совала,
Чтоб смертное все выжечь, что есть в нем моего.
Вопить младенец начал, так я не удержался,
Схватил его, беднягу, и вынул из огня,
Вот тут уж я не слабо с женою поругался,
Обиделась богиня и бросила меня.
А я потом Ахилла привел на воспитанье
К ученому кентавру на гору Пелион,
Тот проживал в пещере, имел большие знанья
И был премудрым очень, а звался он Хирон.
Ахилла, я скажу вам, прекрасно воспитал он,
Цифирью и Платоном ему не докучал,
Зато Ахилл стал резвым, отлично бегал, плавал,
В шесть лет уже мальчишка оленя догонял.
Еще Ахилл учился петь песни под кифару
И силы непомерной к восьми годам он был,
Я с ним боролся, помню, а был еще не старый,
Меня он на лопатки в два счета положил.
Но как-то я однажды пришел его проведать
И не нашел кентавра, исчез и мой малец.
Сказали мне, что умер кентавр и взят на небо
И превращен богами в созвездие Стрелец.
Еще сказали, дама прекраснейшего вида
Явилась и Ахилла с собою забрала.
По описанью понял, что то была Фетида,
Шесть лет уж миновало как сына увела.
И увела, как видно, далёко от Иолка.
Где спрятала Ахилла, не ведаю сейчас.
Искал его я долго, да только все без толку».
Пелей вздохнул печально и кончил свой рассказ.
_____________
*Плутон – бог царства мертвых Аида, брат Зевса и Посейдона.
**Начало «Илиады» Гомера в вольном переводе автора. Ахейцы – одно из греческих племен, у Гомера же это общее название всех древних греков.
3. События на острове Скирос
Микенский царь, нетрудно нам понять,
Вернувшись во дворец, ходил мрачнее тучи:
Куда исчез Ахилл и где его искать?
Но делу вдруг помог счастливый случай.
Торговец как-то прибыл во дворец
И предлагал для женщин украшенья.
Поведал разговорчивый купец,
Какие с ним случались приключенья.
На Скиросе, сказал, товар был нарасхват,
Поскольку Ликомед, царь добрый и нестрогий,
Двенадцать дочерей имеет и богат
(А сыновей, увы, ему не дали боги).
Есть, правда, из принцесс красавица одна,
Которая товар такой не покупает
И даже на него не смотрит никогда,
Зато там за двоих другая набирает,
Звать Деидамией, она, сказать бы вам,
На свет произвела совсем недавно сына,
Притом, что тайно к царским дочерям
Не мог проникнуть ни один мужчина.
Решили, что сам Зевс царевну посетил,
Сквозь стены проходить тому обыкновенно.
Царь Ликомед доволен этим был:
Наследником ему внук будет непременно.
Подумал Агамемнон: «Коль не врет,
То стоит в этом деле разобраться.
Ведь та, что украшений не берет,
Переодетый парень, может статься.
А Зевс на Скиросе, похоже, не бывал
И там ни фигурально, ни буквально
Он в ликомедовом дворце не ночевал,
А все случилось просто и банально».
Свои соображенья изложил
Микенец Одиссею за обедом,
И вот на Скирос Одиссей отбыл
С дружком своим аргосцем Диомедом.
Прикинувшись торговцами, вдвоем
Явились во дворец. Там были очень рады,
Царевны обступили их кругом
И стали примерять себе наряды.
Но было у «купцов» не только лишь тряпьё:
Лежали среди женских украшений
Щит, острый меч и острое копьё,
Потребные героям для сражений.
На женские соблазны не взглянув,
Одна девица вдруг за меч схватилась
И, над собой легко перевернув,
Им замахала так, что бронза задымилась.
Другие в изумлении стоят,
И Одиссей сказал «девице» этой:
«Давай, Ахилл, кончай свой маскарад,
И моего послушайся совета.
Здесь в этом цветнике что силы зря терять,
Такого рыцаря война лишь позабавит.
Поедем с нами Трою воевать,
Через века Гомер за это нас прославит».
Ахилл же отвечал, что он и сам вполне
Желает славы воинской безмерно,
Но мать пророчила, что в первой же войне
Его судьба – погибнуть непременно.
А Одиссей ему, ну это – как сказать,
Ведь он неуязвим и силы непомерной.
И что сидеть здесь – форму зря терять,
А славы не добыть на Скиросе уж верно.
С услышанным Ахилл вполне согласен был,
Всю женскую с себя одежду скинул,
Плащ и сандалий пару получил,
Надел их и дворец немедленно покинул.
Во всей красе Ахилла разглядев,
Принцессы не скрывали восхищенья,
Царь Ликомед, отец прекрасных дев,
В немалом оказался изумленьи.
И долго удивлялся он тому
(Хотя и добродушно, без обиды),
Какую «девочку» подсунула ему
На воспитание коварная Фетида.
Попалась лишь одна из дочерей,
Могли бы пострадать и все двенадцать.
Вот был бы у соседних-то царей
Над ним хороший повод посмеяться.
Но внука своего царь Ликомед любил,
И внук Неоптолемом* назван был.
_________________
*Имя переводится как «новый воитель». 4
4. В портовом городе Авлиде
Доспехов грохот, ржание коней
Звучат в портовом городе Авлиде,
Там собираются войска Эллады всей
Все воины храбры, все Трою ненавидят.
Готовы все идти сквозь стены напролом,
Сверкают латы их и бицепсы не слабы,
Микенский Агамемнон – их главком,
Пилосский Нестор – их начальник штаба.
Хоть Пилоса царю уж минуло сто лет,
Но крепок он, как дуб, и опытный вояка,
С ним рядом Антилох, а также Фрасимед,
То сыновья его и каждый забияка.
Спартанцев войско с Менелаем здесь,
Герой в бою не знает пораженья,
Теперь его заботит только месть,
Достался бы Парис ему в сраженье.
Ахилл, искатель славы молодой,
Привел с собой полк бравых мирмидонцев*
Доспех, сработанный божественной рукой,
На нем сияет, как на небе солнце.
Доспех тот бог Гефест Пелею подарил,
Когда он свадьбу праздновал с Фетидой.
Теперь пелеев сын на подвиги спешил,
В нем будучи весьма воинственного вида.
В трактире же друзья Аякс Большой
С Аяксом Малым время коротают.
Аякс Большой – прославленный герой,
Он лишь Ахиллу в силе уступает.
Аякс же Малый славен быстротой,
И в беге лишь Ахилл его догнать способен,
Своим проворством в схватке боевой
Он Зевса яркой молнии подобен.
Но нам героев вряд ли перечесть,
Что прибыли со всех концов Эллады,
Для этого не хватит места здесь,
Однако ж, о двоих сказать мне все же надо.
Известен их союз Элладе всей,
Не раз друг другу помогали в драке
Герои Диомед и Одиссей,
Один – царь Аргоса, другой же – царь Итаки.
А в гавани просторной – корабли,
С героями готовые к походу,
Но возникает, словно из земли,
Калхант и обращается к народу
Он возвещает: «Надобно вам знать,
Когда богам мы жертвы приносили,
Всех не смогли богов пересчитать –
Про Артемиду напрочь позабыли,
А этой старой девы нету злей,
Беда, коли кому ее обидеть.
Оракул возвестил, что как своих ушей
Теперь мы можем Трою не увидеть.
И коль хотим на Трою мы идти,
Чтоб нанести злодеям пораженье,
То Артемиде в жертву принести
Дочь Агамемнона должны мы, Ифигенью».
Услышав, Агамемном в гневе был,
Схватил кинжал – с Калхантом разобраться,
Однако, к счастью, тут же поостыл –
Ведь супротив богов куда ж ему деваться.
Сказал он Одиссею: «До зари
Дочь привези, коли нельзя иначе,
А Клитемнестре что-нибудь наври,
Не то девчонку вмиг куда-нибудь запрячет».
И Одиссей на колесницу встал,
Сказав, что все исполнит непременно,
Завидовал Эол, когда он мчал,
Как ветер, в златовратные Микены.
Прибыв, он Клитемнестре сообщил,
Что царь велел доставить Ифигенью,
Ее-де в жены взять желает сам Ахилл,
Без этого вступать не хочет он в сраженье.
Дочь Агамемнона ну прямо расцвела,
Она лишь об Ахилле и мечтала,
Поэтому весьма удивлена была,
Когда в Авлиде мощных два амбала,
Схвативши, к алтарю ее поволокли
Где ждал уже Калхант, нахмуря грозно брови,
Там, где огонь священный развели
И ножик жертвенный лежал наизготове.
Внезапно дым их всех окутал от костра,
Знать, что-то не понравилось богине.
Рассеялось, глядят – амбалы трут глаза,
А Ифигеньи нету и в помине.
Царь Агамемнон крепко обругал
(Не вслух, конечно) ведьму Артемиду,
На корабли идти всем приказал,
Чтобы покинуть, наконец, Авлиду
И отправляться в Трою по волнам.
Но что же с Ифигеньей приключилось?
Об этом бы узнать неплохо нам,
Я, так и быть, скажу, что мне открылось.
В мгновенье ока перенесена
Она была в цветущую Тавриду,
И там, очнувшись, словно ото сна,
Увидела богиню Артемиду.
Богиня, не любившая мужей,
Приветливо взглянула на девицу
И объявила назначенье ей
Своей при крымском хане главной жрицей.
Прошли века, уж в Крыме хана нет,
А бывшие давно подверглись тленью
На берегу крутом немало сотен лет
Скала по имени зовется Ифигеньи.
______________
* Мирмидонцы – племя на острове Эгина, по преданию происходило от муравьев (по греч. «мирмекс»), которых Зевс превратил в людей.
5. Ахейцы на Тенедосе
Там, где волны эгейские громко шумят,
Там, где чайки кричат на просторе,
Корабли – ровно тысяча сто пятьдесят –
Совершают свой путь через море.
И на каждом героев числом пятьдесят,
О сраженьях мечтают герои,
Но лишь море вокруг и, куда ни глядят,
Не видна вожделенная Троя.
У главкома ни карт и ни лоциев нет,
Где же враг, Агамемнон не знает,
Даже Нестор подать свой не хочет совет,
Незадача возникла большая.
Но плывут корабли, днем и ночью плывут,
Рядом стая дельфинов резвится.
Перед ними вдруг остров, там люди живут,
Вот где картами можно разжиться.
Опустив паруса к островку подгребли,
Видят – войско с царем поседелым,
Тот скомандовал: «Пли!» И тогда в корабли
Полетели и камни, и стрелы.
Но когда на корабль вдруг булыжник попал,
Где могучий Ахилл находился,
Борт слегка повредив, пару весел сломал,
То ужасно Ахилл рассердился.
Он тот камень схватил и его запустил
Прямо в темя царя островного,
И тем камнем царя он на землю свалил,
Умер царь, не сказавши ни слова.
И туземцы, увидев такую беду,
Сразу все воевать прекратили
И немедля ахейцев у всех на виду,
Белый флаг на копье нацепили.
Греки вышли и жертвы богам принесли
(Как-никак одержали победу)
И спросили название этой земли,
Отвечали им: остров Тене’дос.
Попросили тогда, нет ли карты морской,
Но ответили, нет, не бывает,
Узнаем-де по солнцу дорогу домой,
Да и боги нам плыть помогают.
Агамемнон для жителей речь произнес
И такое промолвил им слово:
«Вы без власти остались, так то не вопрос,
Я правителя дам вам другого.
Филоктет – наилучший из наших стрелков
И прекрасно командует ротой
И имеет, как царь сразу трех городов,
Опыт руководящей работы
В губернаторы я Филоктета вам дам
Вот указ мой, там подпись и дата.
Исполняйте же все, что прикажет он вам,
Обеспечьте достойной зарплатой».
Филоктет – сын Пеанта и лучший стрелок,
(Лук отцу от Геракла достался),
Здесь, однако, случилось, что он занемог
И едва без ноги не остался.
Он по острову вместе с друзьями бродил,
А на острове змей было много,
Так одной он случайно на хвост наступил.
Та его и ужалила в ногу.
Главный войска ахейского врач Махаон
Его лично лечил от напасти,
И теперь оставался на острове он,
Потому что нельзя же без власти.
Флот отчалил наутро, чтоб Трою искать,
И исчезла в тумане ахейская рать.
6. Ахейцы в Мизии
Снова волны эгейские громко шумят,
Снова чайки кричат на просторе,
Корабли – ровно тысяча сто пятьдесят –
Продолжают свой путь через море.
Видят справа пролив, повернули туда,
Вскоре тьма наступила ночная,
Звезд мерцающий свет отражала вода,
Тяжко весла в себя принимая.
А когда осветила заря небеса,
Стала шире дорога, и вскоре
Корабли встрепенулись, подняв паруса,
И помчались по новому морю.
Дул им ветер попутный и несколько дней
Кораблям облегчал продвиженье.
Показался вдруг берег, немало людей
И сады, и стада, и селенья.
Здесь ахейцы причалив, на берег сошли
И решили, что это Троада.
Правда, город увидеть они не смогли.
Но подумали, он где-то рядом.
Путь немалый ахейцам пришлось проложить,
Уж продуктов у них не осталось,
И у жителей стали герои тащить
И скотину, и что ни попалось.
А страна, где случилось ахейцам пристать,
Оказалось, совсем не Троадой,
Ее Мизией звали, и трудно сказать,
Чтоб мизийцы гостям были рады.
Вмиг к царю своему отослали гонцов,
Доложить, что явились пираты,
Все берут, что хотят, и уводят коров
И притом безо всякой оплаты.
Телеф, Мизии царь, справедлив и суров,
Он считался геракловым сыном
И с гвардейским отрядом пошел на врагов,
Чтобы их наказать за скотину.
Колесницы помчали мизийских бойцов
И примчали к широкой поляне,
Шел там пар из котлов над огнями костров,
Это ужин варили фиване.
И без страха отряд на врагов налетел,
Было много фиванцев убито,
Царь фиванский Ферсандр тоже не уцелел,
Его сердце стрелою пробито.
Но ахейцы, узнав, что сраженье идет,
Поспешили скорей на подмогу,
И Ахилла копье, совершивши полет,
Процарапало Телефу ногу.
Тут мизийцы немедленно кинулись прочь,
Повернув колесницы, бежали,
А поскольку была уже темная ночь,
Догонять их ахейцы не стали.
Дома лекарь стал Телефу рану лечить,
Но не вылечил, как ни старался.
Царь от боли не мог и ни есть, и ни пить.
А наутро совсем расхворался.
И тогда прорицатель ему объяснил,
Что вмешалась нечистая сила,
Только тот может вылечить, кто уязвил,
Знать, копье заколдовано было.
Делать нечего, Телеф к ахейцам пошел,
Вид приняв пастуха из селенья,
Там Ахилла в походной палатке нашел
И, открывшись, просил исцеленья.
Лишь Ахилл ему может здоровье вернуть,
Он же, Телеф, за это герою
Обещал разъяснить самый правильный путь,
Как добраться до города Трои.
От Хирона когда-то Ахилл получил,
Медицины познанье большое.
Тут же ржавчину он от копья отскоблил
И смешал ее с соком алоэ.
Этой мазью потом врачеватель Ахилл
Густо Телефу рану намазал.
Царь мизийский Ахиллу признателен был,
Облегченье почувствовав сразу.
И сказал он Ахиллу: «Вы, надо понять,
Мимо Трои давно проскочили,
Возвращаться всем нужно к проливу опять
Тем путем, что сюда вы приплыли.
А плывя по проливу, не нужно зевать,
Левый берег смотреть непременно,
С кораблей будет можно тогда увидать,
Вам троянские мощные стены.
Всем счастливо доплыть, не держите обид,
Что побил я беспечных фиванцев».
«Что ж, забудем про это, – Ахилл говорит. –
Может с нами пойдешь на троянцев?»
«С Троей, – Телеф сказал, – мне нельзя воевать,
Это будет семейная драма.
Нет, жену я свою не хочу обижать,
Ведь Лаодика – дочка Приама».
Флот ахейский стремительно к Трое плывет,
У гребцов напряженные лица.
Но быстрее к Приаму гонца привезет
По сухому пути колесница.