Краевед Иван Шипатов сидел на мели.За небольшие заметки в местной областной газетёнке платили ничтожно мало.
Жена шипела и иначе как Краеведом не называла мужа.Конкурентов, строчащих неутомимо,у Ивана предостаточно.
Небольшой городишко исследован, изучен вдоль, поперёк и вглубь скрупулёзно не одним поколением любителей старины,археологов и чёрных копателей, краеведов и музейщиков.
Шипатов стал делать для заработка открытия несуществующего никогда.
Раз он таинственным способом откопал сведения о якобы побывавшем в Нищебродске английском путешественнике.Туманно описал место, где он провёл трое суток - заброшенный особняк никому неизвестного купца Батюшкина.
Выходило, что Скотт (разумеется, не Иванов)посетив Скотопригоньевск, прямиком оттуда направился на родину П.П.Ершова,где его, Скотта, якобы одарил ларцем праправнук незаконнорожденного сына автора "Конька-горбунка"
В ларце помимо рукописей знаменитого уроженца Тобольска хранился перстень с вензелем "Е.П.П."
С бесценным даром Скотт прибыл в Нищебродск. Здесь он испытал на себе все прелести российского хлебосольства. Пьяного, как скота, Скотта,на выезде из Нищебродска ограбили.Сокровища бесследно исчезли.
В другой раз Шипатов сделал открытие не менее значимое.В бывших банях местного мецената Самодурова (ни о банях, ни о меценате никто и не слыхивал)под вскрытым полом нашёл крест нательный священника Всехсвятской церкви о.Ипата.
О. Ипат дожил до преклонных лет и почил в Бозе во второй половине 20 в.
С ним был знаком сосед Шипатова ветеринар Н.Волдырев. Волдырев причащался и исповедался у о. Ипата (и лечил козу священника), и видел на нём этот крест, сомнений нет.
Нашёлся и старожил, любивший париться вместе со священником и он опознал крест.Но за сутки до визита старожил скончался, а ветеринар Волдырев умчался на симпозиум за границу.
Крест, к сожалению, Шипатовым утерян уже на подходе к издательству "Епархиальных ведомостей" - Редактор таким чудесам не поверил.
Сегодня Шипатов в отчаянье лежал навзничь и не вставал ни поесть, ни покурить. Материалов не раздобыл. А жить хотелось, да как жить, когда и на чекушку денег нет.
Вдруг замельтешила мысль написать рассказ. Ничего другого он не умел,отроду не один инструмент не держал в руках и гвоздя не забил, у станка не стоял, землю не пахал.
За прозу заплатят больше, чем за краеведческую лабуду.Тьфу, беллетристика! Ему представилось, что он умер. Дети,обидевшись на мать за погубленного отца,разъехались.Итак, рассказу будет дано название "Иван-Горемыка", нет, вспомнился "Антон-Горемыка" Григоровича, значит - "Горькие будни вдовы, или Краевед"
Шипатов соскочил с лежанки и резво стал записывать пришедшее на ум -
"В квартире давно поселился музейный порядок и чистота. И вот уже сорок дней, как к ним присоединилась гробовая тишина. Вдова музейной смотрительницей сидела дни напролёт у входа в кабинет, где ещё совсем недавно её ныне покойный муж делал великие открытия за своим скромным письменным столом, верно служившим скромному труженику пера, краеведу.Временами она горько причитала:"Нет, нет больше нашего кормильца!Нет моего ненаглядного Ва-а-а-а-анечки...Это я, я! довела его до инфаркта - это я корила его за каждую оброненную да за бума-а-а-ааа-а-а-а-жку, за разбросанные кни-и-и-игигазе-е-е-е-еты,за окурки (она жадно вдохнула запах пепельницы, хранящей запах табака и, казалось, его дыхание - и вдова вновь неутешно разрыдалась,но уже не так искренне, а голосом профессиональной плакальщицы).И вот тебя, касатик, нее-е-т! Нет волшебного запаха да твоего могучего те-е-е-ла и аромата табака..."
На слове "табака" он вскочил и начал рыскать в поисках курева, а знал же, что в доме ни табачинки. И купить не на что. Идти стрелять у прохожих лень и стыдно. Стал выворачивать карманы и наскрёб на небольшую козью ножку.Выкурил до тла и сжевал остаток газеты и выплюнул:не накурился. Прошёлся по квартире с влажной тряпочкой, вытирая пыль. Поворчал на жену за разбросанное бельё - спешила на завод.Аккуратно расставил обувь у порога.И сел продолжать рассказ.
"Кому, кому теперь нужен мой поряя--я-я-ядок! - сокрушалась вдова,для кого мне готовить деликатее-е-е-е-сы..."
Иван вновь бросил ручку и ринулся на кухню готовить обед к возвращению Екатерины.
Кулинария отбила желание продолжать писать.И он, завершив стряпню, упал ничком на лежанку.И началось погружение в безысходность. Мысли мрачнее мрака заполонили череп: газеты отказывались с ним сотрудничать, денег нет и не предвидится,..друзья? - друзья в кармане, а карман пуст.Жена им пренебрегает. Дети чуждаются.
Надо выпить - на что? Боже, боже мой!Удавиться на хрен да и конец. А чего ждать? Чего!? Когда тело совсем откажется служить и - в дом инвалидов?Вон и сердце щемит, мослы болят,.. И он стал выискивать болезни и его второй раз за день осенило. К чему мне писать-фантазировать о вдове. Фиг её знает, что у неё на уме, как жить думает, а вот о своих болячках,, о себе я знаю всё - о том и напишу.
Шипатов несколько медленнее первого раза поднялся и,зачеркнув прежнее, крупно вывел посреди листа
Ипохондрик
"Молодой человек неподвижно лежал на кровати, уставив остекленевшие глаза в потолок.Правую руку держал на сердце и тревожно прислушивался к его биению. Иногда оно останавливалось и тогда он панически звал маму, но вместо мамы нехотя появлялась молодая жена с усмешкой на устах и начинала стыдить и бодрить его,здоровенного мужика, выдумывающего себе хвори.Понуждала мужа встать, а он..."
А он, Шипатов отчётливо осознал, он хотел напиться, хотя бы выпить чуток. Нервы не выдерживали состояния полной безуспешности приспособиться к жизни в этом мире. "В этом краю Краеведу и места нет",- горько подумалось ему словами жены.
И он стал обзванивать своих знакомых - ноль. "Интеллигенты зае...зженные!!!" - выругался Шипатов.А руки сами будто всю жизнь только этим и занимались без какой-либо помощи головы стали наполнять сумку, вторую - домашними консервами, книгами, старыми вещами.Надел парик жены.
Четверть часа спустя странная женщина в мужской одежде села среди торговок возле магазина и разложила свой товар.
К вечеру жизнь Ивана Шипатова стала поворачиваться к лучшему, не хватало закуски для полного счастья, но не фуговать же деньги, заработанные таким трудом, на пустяки.
Разумеется,господа, утро оказалось мудренее вечера и жена немного ума дала - рёбра пересчитала суженому. Или упал неаккуратно?
Долго сидел Шипатов. Ноги Краеведа не попадали в тапочки.Часто пил воду Ваня.
И незадолго до возвращения жены Екатерины направил свои стопы в районный центр занятости. -Краеведы не требовались. Дворников ждали десятки организаций.
Иван впервые с благодарностью вспомнил коммунистические субботники советского времени и порадовался приобретённому на них умению мести листву и окурки и кидать снег.
Метла и лопата слушались его беспрекословно. Через сутки жена удивилась, увидев "сЪуженного суженого" не в костюме при галстуке, а в спортивном трико и клоунской шапочке с помпончиком и подумала о новом этапе помешательства на здоровом образе жизни. Им он бредил каждую осень.
Они не разговаривали две недели.Обменивались записками.Заговорила Екатерина увидев деньги:"Опять торговал,Краевед?" - "Аванс"-буркнул Иван.
Он уже прихватил и второй участок.Вечерами заготавливал мётлы в густом ивняке близ реки.
И ожидал обещанной должности корреспондента во вновь учреждённой стараниями местных уфологов газете "Иные миры"
"Если возьмут, -мечталось Шипатову,-первой публикацией станет "Моя новая встреча с летающей тарелкой"(вспомнился конфликт кухонный первых дней семейной жизни, но в его работе речь пойдёт не о нём).
Дело такое - на участке он обнаружил обломки удивительного механизма, явно внеземного происхождения. Между нами говоря, он видел крушение "тарелки".
Это - мировая сенсация.