Уже второй час ночи, а мне всё не спится. Поворачиваюсь с боку на бок, и так поправлю подушку, и этак... Ничего не помогает. Сна нет ни в одном глазу. Я выбралась из постели и подошла к окну. Меня ещё с детства завораживала картина ночного небосвода, усеянного мириадами звёзд. Помню, на уроках алгебры я никак не могла понять термин «бесконечность». То есть умом-то я, конечно, понимала, что он означает, но вот как его представить в реальности, я не знала. И только уже после окончания школы, когда во время путешествия на корабле из Одессы в Ялту я вышла ночью на палубу и взглянула в ночное небо, тогда до меня и дошло, что такое бесконечность.. Та ночь запомнилась мне на всю жизнь. Представьте, на ночной палубе ни души, вокруг корабля убегающая во мрак морская гладь, а сверху в какую сторону не посмотри – безграничные звёздные просторы Вселенной. Выглядело это так, как будто бесконечность окружaла меня со всех сторон: и в морской пучине, и в бескрайном небе. А я, совсем ещё девчонка, одна одинёшенка, словно малюсенький атом в сравнении с этими бесконечностями, затерялась между ними, и кто знает, смогу ли я найти своё место среди этих бесконечных миров.
Вдруг корабль издал протяжный гудок, предупреждая невесть откуда взявшееся судно, шедшее встречным курсом, о своём существовании. Оно ответило нам, и эти гудки мгновенно разрушили возникшую в голове чудесную картину. Они как бы вернули меня из сказки в реальную жизнь, дали понять, что я отнюдь не одинока в этом мире, размеры которого сузились для меня до расстояния между двумя кораблями.
Позднее я научилась различать в ночном небе разные созвездия. Вот например, пять звёзд , образующих конфигурацию, похожую на английскую букву W – моё любимое созвездие. Оно называется Кассиопея. Позднее я узнала историю этого названия. По одной из версий древнего мифа, Кассиопея, жена эфиопского царя Кефея и мать Андромеды за своё хвастовство была привязана к креслу, сидя на котором, была обречена кружиться вокруг Северного Полюса, перевёрнутая головой вниз. И действительно, если букву W повернуть на 180 градусов, то она, хотя и отдалённо, напоминает трон царицы. Но не эта история стала причиной моей любви к примечательному созвездию. Всё гораздо прозаичней. Просто наряду с Большой медведицей, оно, по-моему, самое узнаваемое на небосклоне. К тому же при ясной погоде, находясь в Северном полушарии, его всегда без труда можно отыскать и поговорить с наказанной царицей, посочувствовать ей. Может быть поэтому оно и стало моим любимым.
Я стояла у окна, уже в который раз любуясь звёздным небом. Вдруг на фоне Кассиопеи яркой звёздочкой пролетела то ли комета, то ли метеор, и у меня создалось впечатление, как будто невидимая глазу эфиопская царица послала мне таким образом свой привет.
Полюбовавшись своей любимицей, я отошла вглубь комнаты и остановилась у книжного шкафа. Книги – это моя страсть. Характером я не очень общительна, поэтому они заменяют мне подруг, обилием которых я не могу похвастаться. Я увлекаюсь поэзией. Не буду утомлять вас перечнем моих любимых поэтов – вряд ли я смогу претендовать на некую оригинальность. Отмечу лишь ранние произведения А. Вознесенского. Вот и сейчас я взяла в руки томик его стихов, машинально раскрыла, и моим глазам предстало стихотворение «Бьёт женщина». Оно - одно из самых моих любимых. С него, собственно говоря, и началось моё увлечение поэзией. Я тогда жила в институтском общежитии. Однажды соседка по комнате позволила мне заглянуть в её тетрадь, в которую она часто что-то записывала. Я думала, что это её дневник, но оказалось, что это была тетрадь со стихами. Первым из них, как раз, и было это стихотворение.
До сих пор я не устаю поражаться, как поэт смог так глубоко проникнуть в мир женщины и в таком небольшом произведении сумел блистательно описать весь негатив, с которым женщины сталкиваются на протяжении всей жизни. Причём, каждая фраза – это как моментальный, короткий, но очень ёмкий и красочный снимок с натуры в конкретный период жизни женщины.
В ту пору очень близкими моей душе оказались строки:
"... А можно ли
в капронах
ждать в морозы?
Самой восьмого покупать мимозы -
можно?!"
Я сразу же вспомнила, как 8 Марта ждала своего зяблика (так я прозвала сокурсника Стёпку за то, что он постоянно мёрз в любую погоду). Он активно домогался меня, и в тот день мы должны были встретиться у входа в кинотеатр. Я как дура, вырядилась в капроновые чулки, хотя на улице было морозно - молодая была, хотелось пофорсить. Но он не пришёл. Как я узнала потом, ему подвернулась другая, видимо, более сговорчивая барышня. Поболтавшись по городу без всякого дела, промёрзшая до костей, с букетиком той самой чахлой мимозы, купленной у крикливого, задубевшего от холода парня с Кавказа – как же без цветов, соседки по комнате не поймут, со свиданки ведь пришла - я ввалилась в общагу. В комнате никого не оказалось, и, уж, тогда я дала волю слезам.
Чем старше становилась, тем больше привлекали меня другие строки этого стихотворения.
"Мужчины, рыцари,
куда ж девались вы?!
Так хочется к кому-то прислониться -
увы..."
А потом эти:
"... за то, что ты во всем передовая,
что на земле давно матриархат -
отбить,
обуть,
быть умной,
хохотать,-
такая мука - непередаваемо!"
Что правда, то правда, опору я так и не смогла найти ни в одном мужчине, встретившемся мне. Да и было-то их, если честно, совсем немного. А если уж, совсем честно, то всего один, которого я действительно отбила у его дурёхи-жены. Впрочем, «отбила» - это, наверно, неточное слово, потому что она должна была поблагодарить меня за то, что я увела от неё этого мужа-недотёпу, который ничего делать не хотел да и не умел. Всё в доме держалось на мне. Работал он на киностудии. И как начал там помощником оператора, так им и оставался, принося домой жалкие гроши. А я должна была «крутиться», чтобы удерживать нашу семью на плаву. И мне действительно приходилось и «быть умной», и где надо «хохотать» - в общем, натерпелась я с ним за почти полтора десятка лет семейной жизни, пока...
До меня стали доходить слухи, что мой благоверный стал погуливать с одной бабёнкой из костюмерного цеха. А потом появились и доказательства. Я почувствовала себя глубоко оскорблённой. Это надо ж, я его разве что на руках не носила, в лепёшку разбивалась, себе во многом отказывала, чтобы всё в семье было, как у людей, а он, зараза, не понял этого, не оценил. В голове кроме жуткой обиды крутилась мысль о том, что мне нужно что-то предпринять. Это же невероятно унизительно - быть преданной и обманутой, когда тебя считают за дурочку, с которой можно поступать, как заблагорассудится. И кто, человек, который мог бы стать призёром в соревновании среди «безруких» бездельников, если бы такое соревнование когда-нибудь проводилось.
Поразмыслив, я приняла решение отплатить ему той же монетой. Но как и с кем это можно сделать? Я уже говорила, что избытка мужчин в моей жизни не наблюдалось. Муж был единственный, кого я знала, с кем прожила последние 15 лет. В молодые годы парни поглядывали на меня, но я была воспитана в строгих правилах, а став замужней женщиной, следовала заложенным в меня общепринятым в то время нормам морали. А тут ... Не идти же мне на панель – как-то не по возрасту уже.
И тут я вспомнила о Славике. Мы учились с ним на одном потоке в институте, и я знала, что он влюбился в меня, как он сам признался, с первого взгляда. Ответить на его чувства я не могла – к тому времени я была уже замужней женщиной, но и совсем отталкивать Славика мне не хотелось. В общем, мы остались добрыми приятелями, и после окончания ВУЗа периодически созванивались, чтобы узнать о делах друг друга. Мне было известно, что Славик так и не женился, и если я хочу водрузить на голову неверного супруга ветвистые рога, то сделать это лучше всего с помощью Славика.
Я позвонила ему, и мы договорились о встрече. В назначенный день я обрядилась в бельё от “Victoria’s Secret” и подаренное мне подружкой платье от какого-то кутюрье, просидела у зеркала около часа, пытаясь сделать из себя привлекательную даму, и отправилась на свидание. Оно должно было состояться в ресторане – ну, не бездомные же мы юнцы, чтобы шататься до ночи по парку. У Славика квартира была, это я знала, туда я и намеревалась отправиться с ним после ужина.
В ресторане мы болтали о чём попало. О главной цели нашего свидания я решила молчать до самого момента своего грехопадения. Славик был в ударе. Ему ни разу не выпадала возможность побыть со мною в такой непринуждённой обстановке, и он был невероятно счастлив. На столике красовался роскошный букет из восемнадцати роз – по числу лет со дня нашего знакомства. Мы и не заметили, как осушили бутылку «Напареули». От выпитого вина моя первоначальная скованность исчезла, и я легко согласилась на предложение Славика потанцевать. Оркестр играл какую-то медленную душещипательную мелодию. Я слегка прижалась к партнёру, и почувствовала, что Славик был на верху блаженства. Мы пробыли в ресторане почти до его закрытия. На улице нам удалось быстро поймать такси, и тут я очень удивила Славика, сказав, что мне не хочется возвращаться домой, и я готова к продолжению «банкета» в его квартире. Он, было, заикнулся «А как же муж?», но я прикрыла его рот ладошкой, и он понял, что больше задавать вопросов не надо.
Войдя в квартиру, я стала расстёгивать его пиджак, намереваясь приступить к исполнению моего плана. Однако Славик остановил меня. Он взял обеими руками мою голову, посмотрел в мои глаза совершенно трезвым и внимательным взглядом и сказал:
- Дорогая, мы знакомы не один год, и я понимаю, что если ты отважилась остаться со мной наедине, то это может означать только одно - у тебя что-то стряслось. Так что давай, колись.
- Потом. Не сейчас, - прошептала я и предприняла новую попытку снять с него пиджак.
- Нет, так дело не пойдёт. –
Он опять отстранился, усадил меня в кресло и вышел из комнаты. Я машинально окинула её взглядом, и моё внимание привлекла картина, на которой была изображена маленькая фигура женщины, шедшей по парковой дорожке. Осенний ветер трепал верхушки деревьев, а мрачные облака предвещали скорое ненастье. Картина показалась мне знакомой, и я стала вспоминать, кто же мог её написать.
В это время вернулся Славик с бутылкой вина, парой фужеров и коробкой конфет. Поставив всё это на журнальный столик, он подошёл к картине.
- Понравилась тебе эта репродукция? – поинтересовался он.
- Да, но я никак не могу вспомнить, где я видела оригинал и кто его автор.
- Это же «Осенний день. Сокольники» Левитана, а видеть её ты могла в Третьяковке.
- Точно. А где ты приобрёл эту репродукцию?
- На Арбате. Там какой-то парень, выставил на продажу несколько полотен. В тот день в моей душе царила осень, а причиной тому была известная тебе женщина, которая в очередной раз отказалась встретиться со мной в день моего рождения. – Он с горькой усмешкой посмотрел мне в глаза, и этот взгляд не оставлял сомнений в том, кто была та женщина. Я покраснела, а Славик продолжил, - в картине же присутствовали одновременно и женщина, и осень. Поэтому несмотря на то, что репродукция сильно уступала по качеству оригиналу, я всё-таки купил её. Но о картине мы поговорим в другой раз.
Он налил в бокалы вино, сел в кресло и выжидающе посмотрел на меня. Стало ясно, что от объяснений мне не уйти. Пришлось рассказать Славику историю моей семейной жизни, её печальный финал, а заодно и открыть ему мой план на продолжение вечера. Признаться, я думала, что он, поняв, что моё замужество близко к завершению, с лёгкой душой отправится со мной в спальню, как поступили бы на его месте тысячи других мужчин. Этому должно было способствовать и выпитое нами вино (довольно, кстати, неплохое), которым Славик не забывал пополнять фужеры во время разговора. Но не тут-то было.
Он снял очки, потёр указательным пальцем переносицу, что обычно делал, когда был чем-то крепко озадачен и ему требовалось время для принятия решения, а потом медленно сказал, что быть орудием мести, даже если эта месть предполагает столь вожделенную и долгожданную ночь со мной, он не может.
- Славик, ты отказываешься от своей мечты? – удивлённо воскликнула я.
Он также медленно водрузил на место очки, сделал глоток вина и произнёс:
- Как ты не понимаешь? Да, я действительно всё это время мечтал провести ночь с Тобой. Но я грезил о ночи ВЗАИМНОЙ ЛЮБВИ. Я пронёс эту мечту через годы одиночества и отчаяния. И вот, наконец, ты приходишь ко мне и что же... Вместо любви ты предлагаешь переспать с тобой только для того, чтобы отомстить твоему мужу. Ни о любви, ни о каких-либо чувствах ко мне, ты, вообще, не обмолвилась ни словом. Ты предполагала ипользовать меня, прости за грубое, но уместное сравнение, как презерватив, который в нужный момент попался под руку, а потом его выкинули за ненадобностью. Мне очень жаль, но это совсем не то, о чём я мечтал. Я - любящий тебя человек, а не орудие, с помощью которого ты хочешь разрубить ваш брак. Такое предложение кажется мне унизительным, и я не могу его принять.
Я пробовала переубедить его, но безуспешно. Он вызвал мне такси, и отправил домой, даже не поцеловав на прощание. В дороге я проклинала Славика за его приверженность к идиотским нравственным принципам, а себя – за то, что не смогла довести дело до задуманного конца. Домой я попала уже ближе к середине ночи.
Муж не спал. Увидев меня раскрасневшуюся, к тому же запнувшуюся о порог дома, он брезгливо поморщился и сказал, что я пьяна и потому должна идти спать, а все разговоры будут завтра, после чего заперся в спальне. Я не возражала против такого поворота событий, т.к. была расстроена тем, что мой план мести сорвался.
На следующее утро невыспавшаяся, с разкалывающейся от боли головой я появилась на кухне. Муж уже был там. По его виду я поняла, что он плохо спал этой ночью. Он посмотрел мне в глаза твёрдым взглядом человека, принявшего серьёзное решение, и сказал спокойным голосом:
- Я облегчу тебе задачу. Мне не требуются никакие объяснения по поводу того, почему ты отсутствовала дома до середины ночи.
- Так уж и не требуются? – недоверчиво спросила я.
- Сам факт того, что ты заявилась домой во втором часу, твой внешний вид и стойкий запах алкоголя, исходивший от тебя, не оставляют никаких сомнений в том, чем ты занималась весь вечер. Это даёт мне все основания и права подать на развод. Надеюсь, что у тебя не будет возражений по этому поводу.
На моём лице появилось выражение крайнего удивления. Мой муженёк, был человеком неглупым, иначе я не вышла бы за него замуж. Но он был очень неразговорчивым человеком, молча сносившим все мои упрёки и подкалывания. А тут он выдал тираду, как будто заимствованную из речи прокурора. Интересно, он сам является автором этого пассажа или где-то вычитал его. А может новая пассия так благотворно повлияла на него? Но муж никак не отреагировал на моё удивление и только закурил cигарету «Next Вlue», терпкий запах дыма которых я не переношу. (Обычно он выходил покурить на балкон, но сегодня, видимо, чтобы позлить меня, курил в комнате). После нескольких затяжек он продолжил:
- У меня к тебе есть только одна просьба. Мы на прошлой неделе завершили съёмки нового фильма, и по традиции директор картины устраивает небольшую вечеринку в ресторане. Как ты помнишь, по той же традиции туда желательно появиться с жёнами или мужьями. Я бы просил тебя пойти со мной. Не волнуйся, там будет немного народу – все известные тебе люди, с которыми мы постоянно общаемся. Обещаю, что никаких других просьб ты от меня больше не услышишь.
- Зачем тебе это так необходимо, - поинтересовалась я.
- У меня есть на это свои причины,- уклончиво ответил он.
Я подумала, что может муж не хочет афишировать наш развод или ему это нужно для предстоящей командировки зарубеж. А-а, чёрт с ним, пойду, всё-таки прожили вместе 15 лет, почему бы не пойти навстречу его последнему желанию. И я согласилась.
Вечеринка, по иронии судьбы, проходила в том же ресторане, в котором накануне я встречалась со Славиком. Там действительно собрались все наши знакомые. Было довольно шумно и весело, как обычно бывает в компании творческих людей, завершивших трудное дело и которым есть что вспомнить в этой связи. И вот когда уже подали десерт, мой муж вдруг попросил слово:
- Господа, обстоятельства вынуждают меня сделать следующее заявление. Больше мы не сможем собираться в таком составе. Дело в том, что моя жена очень низко обошлась со мною, вступив на тропу адюльтера. В этой связи я подаю на развод, и полагаю, что вы согласитесь со мной, что ей больше нет места в нашем обществе. Я делаю это объявление, для того, чтобы в дальнейшем не объясняться с каждым из Вас в отдельности по этому поводу.
От этих слов меня охватило минутное замешательство. Потом кровь ударила мне в голову и с криком «Ну ты и подлец!» я поднялась и залепила ему пощёчину. А дальше ... В уголовном праве есть термин «состояние аффекта». Именно в такое состояние ввергли меня его слова.
- Ах, это я вступила на тропу порока, а не ты, проклятый лжец, - негодуя, кричала я. - Это тебе, ничтожество, нет места в этой компании...
Выкрикивая эти слова слова я, подобно литературной героине из уже упоминавшегося стихотворения Вознесенского, запускала в него всем, что только попадалось мне под руку. Муж не ожидал от меня такого взрыва эмоций. Он стоял, заляпанный кусками пирожного, какого-то желе, мороженого и только размахивал руками, пытаясь увернуться от очередной порции сладких деликатесов. Не помню, что ещё я кричала ему, чем бросалась – мною руководили гнев и дикая ярость. Опешившие от неожиданности коллеги, наконец-то пришли в себя и бросились ко мне, пытаясь остановить. Кажется, под горячую руку я «угостила» и кого-то из них. Прибежал администратор. Он захотел вызвать полицию. Его еле уговорили не делать этого. Меня буквально выволокли из зала, посадили в такси и отправили домой.
Как добралась, я не помню. Водитель, то ли потому что был добрым человеком, то ли потому, что ему хорошо заплатили, помог мне выйти из машины и проводил до дверей квартиры. Войдя в гостиную, я, не включая света, повалилась на диван и впала в состояние ступора. Внутри меня была абсолютная пустота. Я не чувствовала ни одной клеточки своего тела. Спустя какое-то время, я начала потихоньку выходить из этого состояния. Ему на смену пришли дикая усталость и полный упадок сил. Я медленно поднялась, еле дотелепалась до окна и прислонилась лицом к стеклу. Его прохлада чуть-чуть взбодрила меня. И тут вдруг в голове зазвучали финальные строки из любимого стихотворения:
"Ах, зеркало, прохладное стекло,
шепчу в тебя бессвязными словами,
сама к себе губами
прислоняюсь
и по тебе
сползаю
тяжело…"
И тут поэт был абсолютно точен, как будто писал портрет с меня.
В таком состоянии я находилась ещё несколько дней. Постепенно я пришла в себя, но на мою беду, в результате случившегося стресса, я потеряла сон. Лёгкие снотворные на меня не действовали. Капли валерианы тоже не помогали, от них на следующий день с утра голова была какая-то чумная. Сдаваться врачу мне не хотелось – гарантированно посадит на антидепрессанты, а это уже надолго, если не навсегда.
Мужа я с того времени не видела. Как я смогу пережить встречу с ним в суде, даже трудно себе представить.
И вот ночь, а я вновь стою у окна. Во дворе причудливо переплетаются тени от веток деревьев. Кажется, что они уснули, окутанные лунным светом и только лёгкий шелест листвы указывал на ошибочность этого предположения. Я вновь взглянула на небо и без труда отыскала там свою любимую Кассиопею. Не знаю, заслужила она постигшую её кару или нет, но люди всё-таки не забыли о ней, и её звучным именем назвали не какую-то звезду, а целое созвездие. А я наказана даже не за поступок, а только за мысль о нём, за неудавшуюся попытку совершить его, и никто за эти дни так и не позвонил мне, чтобы поинтересоваться хотя бы, жива ли я.
Мысли беспорядочно кружатся в голове. Почему-то вспомнилась картина, увиденная у Славика. Дорожка, в осеннем парке, по которой шла женщина, набегала откуда-то издалека, и казалось, что ей нет конца. Мне вдруг подумалось, что я и есть та маленькая женщина, а парковая дорожка – это моя жизнь, большую часть которой уже прожита. Действительно, как точно подметил Э. Рязанов, «жизнь - тропинка от рожденья к смерти, смутный, скрытый, одинокий путь». Вот и у меня этот путь получился каким-то одиноким, невыразительным, и как в картине, с явным осенним настроением.
Потом в памяти всплыла та ночь на корабле и обуревавшее меня, совсем юную девчонку, желание найти своё место в жизни. Что ж, пока я не могу похвастать тем, что оно сбылось, но ведь я ещё живу, и мне ещё может и должно повезти! «Ещё живу... повезти...» - эти слова ещё долго звучали в моей голове, как заевшая пластинка. Наконец, я устала стоять и, пожелав Кассиопее спокойной ночи, медленно пошла назад к кровати с одной лишь мыслью: «Только бы уснуть! Только бы уснуть»!