Александр Жар. ПАНКА-ЧЕКИСТКА
( фрагменты из романа «Русский немец»)
ПЫТКА
Кара-Кумы. Полночь. Душераздирающий вопль разорвал жаркую тишину оазиса. Испуганно вздыбив шерсть, поджав хвосты, жалобно поскуливая, за дальние барханы пустыни умчались шакалы. Встревожено залаяли а потом взвыли огромные мохнатые псы - тайганы, лениво дремавшие после изнурительного дневного зноя за глиняными кибитками кишлака. Послышались причитания женщин и пронзительный плач детей. Лысый, безносый после перенесенного сифилиса, плоскоголовый палач, по кличке Кара-мурум (черноносый), жадно втягивая запах паленого мяса, поджаривал ногу орущего от нестерпимой боли обнаженного человека, с кровавыми следами на спине и на ребрах от ударов скрученной из сыромятной кожи плеткой- камчой.
Главарь басмачей Джума-бек, известный своей невероятной жестокостью, насла-ждался муками брата Акбар-бека, блаженно поглаживая сквозь распахнутые полы парчевого халата самую нижнюю часть огромного, вздутого как бурдюк, наполнен-ный прокисшим кумысом, живота.
- Где орус – баба? – время от времени спрашивал он у связанного грубым воло-сяным арканом брата. – Признавайся! Куда спрятал Панка – чека? Не скажешь - баш-ка будем резать!
Но, превозмогая пытку, его брат не выдавал страшную тайну. Он только про-бормотал:
- Панка – урус давно ускакал на быстром туркменском жеребце.
И тут же потерял сознание. Или сделал вид, чтобы прекратить истязания. Выдавать русскую он очень боялся. Предводитель басмачей все-таки родственник и можно было надеяться на его милость. А вот муж Панки, крутонравный и очень жесткий не пощадит его и всю семью. И соплеменники, полюбившие русскую перестанут его уважать. А ведь он –первый из тех, кто возглавил только что созданный колхоз в бывшем хорезмийском ханстве. Ему было что скрывать… Буквально в нескольких сантиметрах от его стоп жарким пламенем горел огонь в круглой печке – тамдыре, в котором азиатские хозяйки пекут хлеб. Пытку надо было выдержать!
И именно там, под огненными сучками саксаула, на самом дне находилась потайная дверца из древнего сплава, прикрывающая ход в узкий лаз, ведущий в секретную комнатку - убежище, где сейчас пряталась стройная, с косой до пят, ясноглазая женщина. Это была та самая Панка, которую банда хотела захватить. О! Это бы была очень ценная, для главаря басмачей - курбаши Джума-бека, добыча. За русскую сам Энвер-паша, предводитель крупной вооруженной группировки – целой армии головорезов, вооруженных пятизарядными винтовками и пулеметами, с пушками и двумя самолетами, поддерживаемый инглизами(англичанами), щедро отблагодарил бы его. Ведь она была не простой бабой, а смелой - до дерзости, разведчицей, выполнявшей секретные задания, от успешного исполнения которых зависело многое в деле борьбы с врагами советской власти. И еще… Панка была женой начальника Бухарского отдела ЧеКа – Михаила Ивановича Шварца. Ею можно будет шантажировать командира чекистов. Но добыча исчезла. И взбешенный курбаши пинал искалеченного брата толстыми ногами в крепких английских ботинках. И забил бы его до смерти… Вдруг раздались выстрелы. Дозорные басмачи давали сигнал тревоги. Отряд красных конников аллюром приближался к кишлаку. В панике бандитская шайка умчалась в предрассветную пустыню вслед за шакалами. Через несколько минут солдаты революционной армии ворвались в селение. Получив информацию от жителей, конница бросилась в погоню. Впереди скакал, на великолепной лошади чистых кровей, знаменитой во всем мире Ахал-Текинской породы, командир чекистов Михаил Шварц. Надо было догнать и обезвредить банду, вооруженных до зубов негодяев, совершавшую разорительные набеги на молодые, только что созданные колхозы.
Проснувшийся афганец – знойный ветер со стороны Афганистана, стал крепчать поднимая в воздух громадное – до самого горизонта облако пыли и песка, и перекатывая волны барханов. Началась песчаная буря. Вмиг «корабли пустыни»-верблюды залегли спиной к ветру, прикрыв пушистыми ресницами печальные глаза. Поближе к дувалам (заборам) перебрались собаки, чтобы не засыпало песком. Попрятались в кибитках люди. Погоня за бандитами стала безнадежной. Следы моментально засыпало.
А в пыльно-песчаном тумане даже пальцев на вытянутой руке не было видно. Красноармейцы были уже далеко от кишлака. Пришлось им тоже залечь, накрывшись попонами. Надо было переждать стихию. Можно бы вздремнуть… Но не спалось командиру.
Конечно, он был в сильном волнении. Такая близкая, самая любимая женщина, жена - Полина, а по конспиративной кличке – Панка, неизвестно где и что с ней? В соседнем селении дехкане говорили, что видели Табиб-джигита, которая мчалась в сторону пустыни к дальнему кишлаку, обгоняя ветер, с большой белой сумкой с красным полумесяцем. Все дехкане знали ее. На самом деле она была профессиональной медсестрой. Ездила по селам, делала прививки от инфекционных заболеваний, принимала роды у женщин, раздавала горький хинин, помогающий перенести тяжелую форму тропической малярии и другие лекарства, лечила и детей и взрослых. Даже оперировала. Все простые люди любили и уважали добрую Панку. Она свободно общалась с ними на их родных языках. Знала и узбекский, и таджикский, и туркменский. Уважительно называли ее – Табиб (знахарь,доктор, врач) И оберегали от всяких опасностей. Впрочем, на нее вряд ли кто решился бы напасть. Сухонькая с виду, она была волевой, сильной, жилистой. Не хуже любого опытного воина владела всеми видами оружия: метко стреляла из любого положения, шашка в ее руке была сверкающей молнией, готовой сразить любого врага, была искусна в метании кинжалов и ножей; на левом боку носила многозарядный маузер и на всякий случай вплетала в толстенную косу миниатюрный пистолет- браунинг. Всему этому она научилась у Михаила Ивановича Шварца, которого обожала и в которого влюбилась буквально с первого знакомства в госпитале, где ей поручили выхаживать его, тяжелораненого, всего окутанного белыми бинтами. Загорелый, чернобровый, с большими зеленоватыми глазами в которых светился недюжинный ум, с впалыми щеками, с подернутыми сединой висками и густыми, зачесанными назад темно-медными волосами, открывавшими широченный лоб с небольшими залысинами, крупный мужчина был идеалом любой самой разборчивой дамы. Усыновленный обрусевшим немецким бароном фон Шварцем, осиротевший мальчик получил хорошее светское воспитание. Сметливого паренька барон направил учиться в Санкт-Петербургский институт на факультет востоковедения. Но проучившись четыре курса, «засветился» революционнными настроениями. Царское правительство дорожило кадрами, которые готовило для специальной – разведывательной деятельности. Михаил- Марк Шварц выделялся исключтельными способностями. За три года он успел выучить несколько языков. Владел арабским и многими тюркскими языками. Английский, французкий и итальянский были для него почти родными. Такими специалистами не разбрасывались. И его отправили на исправление в почетную ссылку – Туркестан, служить на благо России. Так Михаил-Марк Шварц стал работать советником у Эмира Бухарского. Вскоре случилось то, что и должно было произойти: Революция! Сочувствуя Российскому народу, Михаил Иванович без колебаний примкнул к освободительному движению. Он, рискуя жизнью, отправился на встречу с В.И. Ульяновым – Лениным. Руководитель Советов сразу признал в нем единомышленника и посоветовал, оставаясь на посту уже в качестве представителя новой власти, преобразовать ханство в републику. Немногие историки знают, что некоторое время Бухарская территория была с согласия правителя переименована в Бухаро-эмиратскую республику. И поскольку Эмир Бухары был мягок и уступчив, ему была разрешена эмиграция в соседний Афганистан. Куда он и отбыл вместе с верной ему челядью и большим гаремом. А бывший советник был назначен комендантом и начальником ЧеКа в Бухаре.
Не удивительно, что совсем юная Полюшка сразу была очарована. Да и он, в свои тридцать восемь лет, еще не испытавший семейного счастья, как только попра-вился, решил не расставаться с девушкой не только в знак благодарности… Суровый командир сразу присох к этой веселой расторопной , умненькой девчушке, которой едва исполнилось восемнадцать… Как было не полюбить такую красавицу! Пожени-лись тихо, скромно.
«РАЙ» ВО ДВОРЦЕ
Он привел ее жить в… царские покои дворца Эмира бухарского. Шесть комнат были предоставлены советской властью в распоряжение молодоженов. И по хозяйству им помогал бывший главный евнух гарема – Фархат-джон. Еще недавно этот человек занимал довольно высокую ступень в иерархии двора, ведь он охранял самые ценные сокровища: триста пятьдесят наложниц-жен своего могущественного господина.
За малейшую провинность любая могла лишиться жизни. Здесь, во дворике, за высо-ченными стенами была специально оборудованная для казней яма, с клетками хищни-ков. Туда бросали непокорных, открывали клетки и свирепое пиршество голодных тигров, львов и леопардов начиналось. Эмир любил эти безрассудно-страшные заба-вы. И выгонял гарем и подданых посмотреть на это кровавое шоу, чтобы всех запу-гать. Хоть и имел он хорошее европейское образование и был знатоком этикета, но в душе оставался диким зверюгой.
Фархат остался при дворце. Ему некуда было идти под старость лет. По понятным причинам. Разве у безродного, кастрированного раба, могли быть дети! Наверное, по этой причине, он всем сердцем привязался к новой хозяйке и полюбил ее, как дочку. Не позволял хлопотать по домашним делам. Все работы выполнял сам, считая, что женщина должна только услаждать мужа-господина своей красотой и рожать дети-шек. С забавной важностью эмирского сановника, он подметал двор и колол на дрова кривые и прочные, как железо, сучья пустынного дерева - саксаула. Всюду был образ-цовый порядок. А равных ему поваров во всем ханстве не было. Он знал сотни рецептов из восточной кухни и готовил бесподобные лакомства.
Но только трое суток удалось молодоженам вкусить из «медового месяца». Ре-волюционная, беспокойная и опасная обстановка не дала им насладиться беззаботной
и радостной атмосферой семейного счастья. Враги подошли к самым стенам Бухары, захватив Хиву. Осажденные жители древнего города, получив от новой Советской власти свободу, не хотели возвращаться в кабалу. Вместе с небольшим отрядом крас-ноармейцев они яростно отбивали атаки басмачей. В те – двадцатые годы никто не знал о подвигах чапаевской Анки-пулеметчицы. Панка-Полина прицельными очере-дями то из пулеметов системы «Максим», то из легкого – ручного отбивала атаки на-падающих. Осажденных спасла подоспевшая конница Буденного. В Туркестане хоро-шо знали эту беспощадную, закаленную в непрерывных боях освободительную ар-мию.На все проявления террора, Буденов отвечал еще большим террором. Его «стара-ния» нередко перехлестывали через край. В пылу ненависти, он уничтожал всех, кто оказывал помощь врагам революции. Паника, охватившая басмачей, погнала их в без-водные пески, навсегда отбив желание нападать на крупные города. Бандитские фор-мирования с тех пор не объединялись и особой опасности не представляли. Отдельные банды наскоками из безлюдной пустыни тревожили мирную жизнь небольших аулов и кишлаков, устраивали резню и грабежи, запугивая жителей и мстя им за участие в строительстве новой и свободной от тиранов страны, управляемой народной властью.
СЕКРЕТНАЯ МИССИЯ
И чтобы обеспечить их защиту, нужна была четкая и оперативная информация. Часть этой опасной работы, как ни упирался супруг, Полина взяла на себя. Ей бескорыстно и доверчиво дехкане сообщали все, что знали о басмачах: где их базы, когда и куда планируют напасть… Добровольные осведомители передавали сведения с риском для жизни из самого логова бандитов через родственников и односельчан. Многие из них были втянуты в бандформирования насильно. И чувствуя революционный дух свобо-ды, видя с каким энтузиазмом их земляки работают на отобранных у баев землях, они помогали, не оставаясь безучастными…
…Не раз Панке удавалось избегать встречи с бандитами. Она своевременно уходила от опасности. Но, кажется, в этот день ей не повезло! Воспользовавшись непогодой, отлично ориентируясь на местности, хитрый курбаши, сделав большой круг, вернулся в кишлак. Кто-то ему шепнул: орус – баба прячется именно там, среди жителей. Басмачи пригрозили убить всех и разгромить селение, если не найдут Панку. Для устрашения они отрезали головы у нескольких мужчин и уши у их жен. В этот момент
Полина делала перевязку Акбар-беку в михманхане (гостевой комнате), замаскиро-ванной большими самотканными коврами. Ее перед повторным нападением басмачей вытащили из тайного убежища под печкой – тамдыром, полагая, что опасность мино-вала и красные скоро вернуться. Узнав, о бандитских угрозах, закончив перевязку, ценой своей жизни, она решила спасти селян от уничтожения.
- Будь что будет!, - сказала себе, и, с гордо поднятой головой, напевая Марсельезу, пошла сдаваться врагам революции. Увидев ее, басмачи обрадовано зачмокали. Взвизгнул от удовольствия главарь. Теперь он возьмет весомый калым от продажи Панка- чека, Энверу-паши. На это золото и на все награбленное добро, зарытое в пес-ках, можно будет спокойно доживать в Персии (старое название Ирана) до глубокой старости.
Заполучив русскую, они коварно нарушили свои обещания не трогать людей. Ими были вырезаны все: и взрослые, и дети. Убиты даже собаки – тайганы, древняя порода которых очень ценилась. Лохматый, рослый пес легко, как щенку, перекусывал шею матерому волку. Он был незаменимым стражем пасущихся в пустыне домашних животных и неподкупным другом . За самку тайгана давали целую отару овец и скакуна в придачу. Верные своим хозяевам, они злобно бросались на незванных гостей, защищая жилища. Обезлюдевшее селение было залито кровью и полыхало огнем, когда глубокой ночью покусанное свирепыми псами, сборище негодяев уходило в пески.
В ПЛЕНУ
Опутанная веревкой, запихнутая в большую переметную суму, медсестра-разведчица задыхалась от духоты и вонючего верблюжьего пота. Бактриан - двугор-бый «корабль пустыни» выгнув лебединую шею, шагал на восток, в самое сердце Ка-ра-Кумов. Где-то там, в бескрайних волнах барханов, басмачей ждали посланцы Эн-вер-паши, чтобы забрать драгоценную пленницу. Почувствовав себя в безопасности,
басмачи остановились после изнурительного перехода по пылающим пескам на от-дых у старого колодца. Здесь их уже поджидали посредники. Приняв живой товар –
Панку-чекистку, они высвободили ее, дали поесть и попить зеленого чаю перед даль-ней дорогой через всю пустыню.
- Куда она теперь убежит, - приговаривал туркмен в белой кудлатой папахе, распутывая веревки на девушке. – Такая красавица! Охо-хо, охо – хо! – пристанывал он, дикими, черными глазами разлядывая очаровательную незнакомку. – Такую бы на зависть соплеменникам, привести третьей женой в свою юрту. Сколько неотрази-мых ребятишек нарожает… - Размечтался вслух туркменский бедняк, рабски служив-ший вождю родного племени. Зная туркменский, Панка сразу сообразила как ей сбе-жать, используя этого глупого пастуха. План созрел мгновенно. Она ответила на род-ном ему языке:
- Я согласна быть твоей, о, мой смелый и красивый господин! Только как нам по-ступить?.. С тобой пятеро свидетелей – джигитов, они тебе не позволят!
- Знаю, не дурак, ответил самонадеянный туркмен. Потерпи, все сделаю для тебя,
моя несравненная, цветок моей души.
В сумерках небольшой караван отправился по пути, знакомому только туркме-нам. Три верблюда неспешно шагали за караван-баши на коне, связанные в единую цепочку арканами. За ними плелись на аргамаках задремавшие джигиты. Монотонное покачивание утомляло. Сидя среди верблюжьих горбов, Панка лихорадочно переби-рала варианты побега:
- Выхватить из косы браунинг и перестрелять охрану может и удастся, но как найти дорогу домой среди этого песчаного океана с одинаковыми волнами бархан?
А вдруг попаду в лапы других басмачей? Надо убавить количество сторожей до ми-нимума, пусть только один останется, тот который хочет взять в жены! – Решила она.
Вскрикнув, она привлекла к себе внимание. Знаками показала, что заболел жи-вот и ей надо за бархан. Мужчины понятливо заулыбались и помогли ей слезть со спины высокого животного. Нырнув за песчаную гору, девушка проворно вытащила из косы оружие и спрятала его в складках одежды. Выйдя навстречу туркменам, она многообещающе подмигнула им и соблазнительно улыбнулась. Соскучившиеся по женской ласке не заставили себя долго ждать. Каждый хотел быть первым. Завязалась борьба, перешедшая в потасовку. Прогремели выстрелы. Это влюбленный пастух рас-правился с соперниками, перебив им лбы пулями из английской винтовки-пятизарядки. Всех – пятерых он зарыл в песок. Трупы раскопают и сожрут мясо шака-лы, а кости растащат и разбросают по безлюдным пескам. Никто не узнает, что здесь произошло. Теперь можно быстро возвращаться в родную юрту, сославшись на ко-варное нападение басмаческой шайки. Возвращаться не одному, а с любимой орус-девушкой, которая знает его родной язык и станет ему лучшей женой. А первое время
она будет сидеть дома, спрятав лицо за сетчатую маску паранджи. Никто не догадает-ся: его новая жена - русская.
Три раза солнце вставало и садилось белой точкой за горизонт, каждый раз рисуя миражи. То покажет синее море, то поманит сказочной красотой и прохладой оазиса с большими деревьями, в тени которых можно приятно отдохнуть. Но видения исчезали по мере приближения к ним. Маленький караван двигался в северо-восточном направлении, отдаляясь от границы с Афганистаном. Мысленно Панка уже представила карту. Похоже, молчаливый туркмен жил где-то в районе Кушки. Она бывала в этих местах. Мелькнула надежда на удачу. Надо было только ждать удобного случая.
СПАСЕНИЕ
Спасение пришло неожиданно. Во время передышки, когда от усталости сводило веки, сквозь тяжелое дремотное состояние, ей почудился необычный для пустыни звук. Сквозь слипающиеся ресницы она увидела темную жужжащую точку.
Точка приближалась, росла и превратилась в аэроплан. На его крыльях высветились алые пятиконечные звезды.
-- Наши, наши, - возбужденно закричала и замахала руками Полина, вовсю стараясь привлечь к себе внимание пилота.
Иначе повел себя ее попутчик. Он впервые увидел такую огромную птицу, с пропеллером вместо носа. Испугавшись, спрятался за спинами животных. А заметив между крыльев человека, стал палить по нему из винтовки. Развернув самолет, пилот дал предупредительную очередь из ручного пулемета и для острастки сбросил непо-далеку гранату. Полина не растерялась. Мгновенно подскочила к туркмену и приста-вила к его виску миниатюрный пистолет. Он сразу сдался. Тихо сидел, заложив назад руки. Воевать ему расхотелось. За спиной пилота Панка разглядела пассажира с ог-ненной медной шапкой волос, развевающихся в вихрях от винта самолета. Это он вызвал аэроплан из Ташкента, чтобы не упустить затерявшихся в пустыне басмачей, надо было их настичь и обезвредить. И еще он надеялся на чудо: среди бандитов могла находиться его жена, которая так ждет его помощи…
ОПАЛЕННЫЕ РЕВОЛЮЦИЕЙ
Неделю спустя, в пятницу, когда по местной традиции проводятся базарные дни, в самую гущу народа, между торговыми рядами старый облезлый ишак втащил арбу. На металлических кольях были головы самых отъявленных головорезов из бас-маческих шаек. Меч революции настиг и покарал их. На лбах были приклеены за-писки на трех языках. Это были имена и клички бандитов. Впереди повозки шел гла-шатай. Громким голосом он называл казненых и призывал народ не бояться этих и других разбойников, мешающих новой, свободной от угнетателей жизни!
***
Эту историю я узнал от своей бабушки. Полина Лукьяновна Шварц,
тихая с виду, пожилая женщина после долголетней работы врачом, уйдя на пенсию делилась со мной впечатлениями о бурных днях своей революционной молодости. Со слезами на глазах, она поведала мне о героическом прошлом любимого мужа, который не дожил до внуков от своих дочерей: Тамары и Антонины. Пламенный революционер-большевик, беспредельно преданный идее коммунизма, делу Ленина и Сталина, был в тридцать седьмом году расстрелян по ложному доносу, как изменник Родины и шпион. Стоя под прицелами палачей, он пел Марсельезу и кричал:
- Да здравствуют Ленин и Сталин! Не зная, что именно «вождь народа» подписал указ о его расстреле.
Бывшие соратники по работе в органах ЧеКа и НКВД, спустя годы сооб-щили моей бабушке: Сталин, получив доклад о приведении приговора в исполнение, усмехнулся и заявил:
- Вот видите, как ловко маскируются наши враги. Даже перед смертью
они стараются усыпить нашу бдительность…
P. S. Каждую Годовщину революции и в День Защитника Отчества я вспоминаю моих славных прародителей: дедушку – русского немца Марка-Михаила Ивановича, русскую бабушку Панку-Полину Лукьяновну Шварц ( по девичьей фами-лии –Яблокова) и моего отца - Ивана Борисовича Жаркова, пропавшего без вести на подступах к польской столице – Варшаве в 1945 году, в самый канун Великой Отече-ственной Войны. Их имена я без сомнения ставлю рядом с именами воинов-защитников и интернационалистов. Ведь они доблестно служили России! Были там, где нужно и делали то, что было надо. Я, и уже подросшие дети, гордимся такими достойными предками!!!