"Вот тоже интересное слово: конец. Вроде коня
и гонца в одном. Облако пыли, ужасная весть."
/В.Набоков/
Это ещё не всё. После того, как пыль осядет, можно продолжить поиск иных смыслов этого интересного слова. Как говорят, подобраться к нему с другого конца, прочитав его справа налево. И увидеть таким образом явный намёк на коммерческую составляющую... Для особо забывчивых должников... В очередной раз напоминающую им о том, что всё имеет свою цену... Что расплата в конце концов неизбежна... Что сам конец и есть расплата.
Нет, на память я никогда не жаловался. Почти дословно помню все свои рассказы. В том числе и тот, главный герой которого оказался пациентом онкологического диспансера. Не прошло и семи лет, как я последовал за ним. В тот же диспансер, в ту же палату, к тому же хирургу. Только вот стадии болезни отличались. Увы, не в лучшую для меня сторону. С завистью поглядываю на жизнеутверждающее серебро своего литературного персонажа и отчаянно надеюсь, что моя невесёлая бронза - вовсе не приговор... Что у меня всё ещё есть шанс выиграть эту клятую гонку, где жизнь является главным призом.
Я много думаю об этом, глядя в больничный потолок. И мысли мои примерно те же, что и у моего героя. Переменчивые. Мечущиеся от надежды к отчаянию. Мазохистские. Подсоленные слезами и обидой. Чувствительные ко всякого рода пустякам, принимаемым ими за провидческие символы и знаки... Среди которых особое место принадлежит слову... Оно в моём обновлённом мировоззрении есть всё... И всё есть оно... В том числе и больной раком почки герой моего рассказа... Выдуманный мною персонаж... Точнее, созданный... Даже не знаю, кто из нас теперь более реальный? Он, оставленный мною жить... Или я, обречённый скоро умереть. А я-то по наивности считал его всего лишь удачно подобранным мною словосочетанием, замысловатым набором, просчитанной комбинацией, забавным переплетением... Крестословицей, где по моей прихоти слова пересекались, совокуплялись, рожали новые смыслы, объединялись в традиционные и нетрадиционные сюжеты, выстраивались невиданными фигурами, звучали нежнейшими мелодиями, ваяли необычайной красоты метафоры... И вот он жив, а я через несколько месяцев умру.
Или не умру?
Ведь Бог - это тоже Слово. А значит и мы являемся словами, поскольку созданы по Его образу и подобию... Следовательно, я не умру, ибо слова не умирают. Они лишь плодятся. Их стало много. Они похожи между собой, как синонимы. И в то же время непохожи, как антонимы. Более того, одно и то же слово может быть разным. То есть нести в себе различные смыслы и оттенки... Как тот гонец, выскочивший на коне из облака пыли с ужасной вестью... Не для всех... Для кого-то она непременно окажется радостной и желанной.
Вот и конец тоже бывает разным. Мучительным, как у меня, с рачьими клещами, вороньим карканьем, убийственным знанием. И лёгким, как у моего восьмидесятилетнего соседа, внезапно пришедшим к нему в виде инфаркта, когда он с бутылкой пива сидел в мягком кресле и азартно наблюдал за бегавшими по экрану футболистами.
Точно не умру. Просто стану другим словом. И мир мой наполнится иными словами. Вернее, теми же, но с другим содержимым. Странно, но мне не становится от этого легче. Не хочется расставаться с собой и со своими словами. Да, у каждого они свои. Вроде бы одни и те же для всех. И всё-таки у каждого они какие-то особенные, отличные от других, неповторимые и родные. Мои, например, насыщены неземной грустью. Какой-то метафизической печалью, которая неизбежно, помимо моей воли проникает в мои рассказы. По-хозяйски размещается там и окрашивает все сюжеты в серые, пасмурные цвета. В итоге, как бы я ни старался шутить и веселить читателя, у меня ничего не получалось. Шутки выходили невесёлыми, персонажи исповедовали пессимизм, декорации нагоняли тоску. Если же и удавалось мне иногда сделать начало рассказа смешным, то к его середине смех куда-то исчезал, и конец традиционно оказывался грустным... С обязательным, похожим на слезинки многоточием.
Да, я полюбил эту вселенскую грусть, привязался к этому робкому многоточию. Меня приятно волнуют сутулые вопросительные знаки, удивлённо озирающиеся на мир позади умного носатого любопытства. Я обожаю кружиться в многоцветном хороводе эпитетов вокруг моих любимых слов... Одно из которых - метафора. В каком-то смысле отождествляю её с самой жизнью. Мне жаль расставаться со всем этим... Жаль покидать так и не найденный ответ, на старый философский вопрос: каким образом бесконечное выходит из самого себя и приходит к конечности?
В том, что оно это делает, я не сомневаюсь. А вот как, не знаю. Не имею понятия, каким образом осуществляется это удивительное путешествие из бесконечности в конечность и обратно?
Боюсь смерти. Боюсь оказаться в новой конечности каким-нибудь брутальным словечком, или глуповатым восклицательным знаком, или самодовольной жирной точкой, или... Да мало ли чем... Отталкивающим. Малоприятным. Впрочем, моё отношение ко всем этим персонажам весьма субъективно. Кто знает, что произойдёт, окажись я одним из них? Возможно, в грядущем окружении новых слов буду чувствовать себя не менее комфортно, чем в нынешнем... А может случиться и такое, что именно в образе глуповатого восклицательного знака я буду по-настоящему счастлив...