Сегодня Валентина опять увидела эту девчонку. Несколько раз перед этим она уже попадалась ей на глаза, но особого интереса не вызывала - мало ли, какие у нее дела и заботы. Но сегодня девчонка вела себя необычно: она металась на пересечении Университетской и проспекта Мира то в растерянности, то в отчаянии, как ребенок, которого потеряли в супермаркете. Сомнений не оставалось - она заплутала, и ищет кого-нибудь, кто указал бы ей дорогу. Что ж, задачка еще та.
Саратов - город немаленький, и отыскать такого - все равно что найти купон на выигрыш автомобиля в пачке чипсов. Самой Валентине, к счастью, недавно наконец-то улыбнулась удача, но сколько она потратила времени на поиски - уму непостижимо.
А вот повезет ли девчонке - еще вопрос.
Валентине стало жаль ее. Она подошла к самому шоссе и окликнула ее:
- Эй, бедолажка!
Девчонка услышала, остановилась, медленно повернула голову и уставилась на Валентину с открытым ртом. Вид у нее был изумленный и отчаянный. Она напоминала единственного выжившего в авиакатастрофе, который прожил совершенно один целый год на пустынном острове и вдруг увидел другого человека.
"Кажется, все куда хуже, чем я предполагала", - подумала Валентина.
Светофор на перекрестке вспыхнул красным, но девчонка, невзирая на это, почти комично побежала прямо через дорогу к Валентине с перекошенным жалобной гримасой лицом и дрожащими губами. Такое выражение Валентине не раз доводилось видеть на войне. Там люди бежали по обжигающему песку из разбомбленных домов, в которых остались трупы их родных.
- Слава богу, здесь кто-то есть! - к дрожащим губам добавился подрагивающий подбородок, и, по всем признакам, она должна была вот-вот разреветься. Валентина немного скисла: ей вовсе не улыбалось приводить ее в чувство.
Девчонка была совсем еще зеленой - лет шестнадцать, не больше. Симпатичная полудетская рожица с редкими угрями, обесцвеченные пряди в каштановой гриве, серьги в виде миниатюрных красных прищепок.
Обычная старшеклассница, каких сотни и сотни дефилируют по вечерним улицам, толкутся в торговых центрах, забираются на верхотуру ради удачного снимка, иногда корпят над учебником, прогуливают школу и обмениваются кавалерами с подружками.
Но, в отличии от других, успевшая влипнуть в серьезные неприятности. Иначе что бы она здесь делала?
- Я, кажется, осталась совсем одна, - тонким упавшим голосом сказала девчонка. Похоже, ей удалось взять себя в руки, и, к облегчению Валентины, сдержать слезы. Лицо подростка хоть и оставалось бледным и взволнованным, но зато исчезло выражение паники. Ее явно воодушевило присутствие рядом другого человека.
- Как давно? - спросила Валентина, засунув руки в карманы светло-зеленых брюк и изучающе разглядывая девчонку. Вблизи было видно, что она довольно высока - почти одного роста с Валентиной, никогда не испытывающей проблем с тем, чтобы достать что-то с верхней полки.
- Около недели, - девчонка нервно передернула плечами. - Да, точно - пять дней. Не могу никого найти. Вообще никого. Что-то произошло, а что - явно прошло мимо меня.
Она вздохнула и опустила плечи.
- Знакомо, - кивнула Валентина. - Это всегда бывает неожиданно.
- Ну и вот, - между аккуратно выщипанных бровей залегла складка. - Я все это время одна. Мне так страшно, - лицо девчонки стало несчастным, в уголках глаз моментально скопились слезы.
- Ладно, ладно, - Валентина неловко похлопала ее по плечу, боясь, что она все-таки расплачется. - Вот ты уже не одна. Я вообще-то замечала тебя раньше, но думала, ты своим чем-то занята.
- Да уж, - она быстро вытерла глаза и глубоко вздохнула. - Занята так занята.
Вот что с ней делать? Наверное, то, что обычно делают со школьниками, отбившимися от своего класса на экскурсии.
- Раз уж мы пересеклись, предлагаю пойти со мной. Я, кажется, нашла одного человека, который мог бы нам помочь.
В глазах девчонки блеснула надежда.
- Да? Правда?
- Думаю, да. Во всяком случае, он не похож на других, от кого толку ноль. Я-то здесь подольше твоего. Ну так что, идешь со мной?
- Естественно. Деться мне больше некуда.
Тоже верно. Куда она пойдет - одна, напуганная до предела? Напуганная шестнадцатилетняя девчонка опасна и для себя, и для окружающих. Придется за ней присмотреть.
- Хорошо, тогда идем, - Валентина улыбнулась ей. Вышло, наверное, не очень обнадеживающе, но девчонка все-таки попыталась улыбнуться в ответ. Уже кое-что. - Как тебя зовут-то?
- Катя.
- Очень приятно, Валентина, - она протянула новой знакомой руку, и та неуверенно пожала ее. - Пойдем?
Катя кивнула. Имя у нее было такое простое и приятное, под стать всему ее облику. Валентина подумала, что, может, это была не такая уж и плохая идея - окликнуть ее на шоссе.
Они пошли вверх по улице, мимо магазинов - одежды, муызкальных дисков, товаров для новорожденных (Валентина почему-то подумала, в жизни не видела ничего отвратнее жирного кенгуру с придурковатой улыбкой, из кожистой сумки которой вылезал младенец), мимо ломбарда, трамвайных остановок и банкоматов.
Город был пустынным, но Валентина привыкла к этому за последний год. Или полтора? С отчетом времени у нее были трудности - с каждым днем оно вообще все тяжелее поддавалось подсчетам. По правде говоря, в последний раз она могла с уверенностью ответить на вопрос о времени когда находилась среди обстрелов и бомбежек,
и каждый день напоминал вырезку из безумного боевика. Солнце сверкнуло на металлической крыше какого-то здания, заставив Валентину снова вспомнить сирийский песок, горячий, как раскаленный металл, слепящую вспышку света и взрыв, раздавшийся так близко и поглотивший весь мир.
Если бы не адская жара, там, пожалуй, было бы не так уж и плохо. Может быть, даже ничего - для места, никогда не заявлявшего о себе как о мировом курорте с приятными грязевыми ваннами и целебной водичкой.
Катя, по-видимому немного осмелев, принялась рассказывать о черной полосе, начавшейся у нее незадолго до всего этого. Больше всего на свете, по ее словам, она боится больниц - сами стены, облезлые, бледно-зеленые, действуют на нее депрессивно - и вот ее угораздило загреметь туда.
А все из-за наехавшего на нее пьяного мужика из местной администрации. Он даже не попытался притормозить свой "Лексус", еще бы - ему-то законы не писаны. Слава богу, вроде все обошлось, но приятного мало, да еще
она пропустила пробные экзамены, а значит, с хорошими оценками за полугодие можно распрощаться. И вечеринку, запланированную одноклассниками по поводу окончания десятого класса, она пропустила. Вдвойне обидно, ведь туда должен был заявиться старший брат ее лучшей подружки Златы, а теперь когда еще
представится возможность с ним встретиться и заговорить...
Валентина слушала вполуха. Странно, конечно, что Катю волнует именно это, но подросток есть подросток, а для них в развлечениях и заключается главная радость жизни.
- Так, теперь нужно свернуть, - оглядевшись, сказала Валентина и махнула рукой в сторону маленькой улочки, которая, судя по всему, вела во дворы. - Если я ничего не путаю.
По лицу Кати пробежало недоумение, но она послушно свернула вслед за Валентиной. Шагала она легко и пружинисто, и вообще было видно, что спорт ей не чужд. Наверняка занималась акробатикой, или паркуром, или что там сейчас в моде у шестнадцатилетних.
- Занималась чем-нибудь? - поинтересовалась Валентина, с удовольствием разглядывая подтянутую фигуру девочки.
В ответ она ожидала услышать что угодно, кроме...
- Боксом, - застенчиво ответила Катя.
Валентина даже притормозила.
- Да ладно?
- Да-а, - Катя слегка порозовела. - Я даже призовые места занимала! Все смеялись в начале, дескать, девчонка, да еще и дрыщ, - она хихикнула. - Говорили, что ничего у меня не выйдет. Ну я и решила назло им показать.
- Прямо как в том кино, - улыбнулась Валентина.
- Всегда жалела, что там плохой конец... Ну так вот, я начала тренироваться, тренер поначалу тоже сомневалась, говорила: "Девочка, такими ручонками будет трудно кого-нибудь нокаутировать", - Катя снова хихикнула и покрутила тонкими запястьями. - Ну я рогами уперлась. Тяжко было, в самом начале особенно, но меня уже вроде как на слабо взяли, и я даже не думала назад поворачивать. Помню, когда на общегородских первое место заняла... Вот это были у них лица! - она откинула назад волосы и рассмеялась. - Но больше никто не смеялся. Убедились, что я это могу. А может, побоялись - у меня уже был поставлен удар.
Ну... вот так и показала, - скромно закончила она и опустила глаза, словно одернув себя.
Валентина взглянула на нее с любопытством.
- Знаешь, у меня было нечто похожее. На меня в армии до самого конца смотрели косо.
- Вы служили в армии?
- Да. Военврач.
Что ж, по крайней мере, она делала то, что хотела. И доказала, чего стоит - совсем как Катя. Да, это была колоссальная ошибка - так решили многие, включая родных, но сожалений не было. Возможно, все шло по плану. Так, как и должно было идти.
- По вам это видно, - заметила Катя.
- Неужели?
- Вы такая собранная. И ничего лишнего - ни слова, ни движения. Почти как в боксе.
Валентина почему-то смутилась.
- Ну вот, мы почти на месте, - она обвела рукой самый банальный двор, какой только можно было представить: несколько блочных многоэтажек, в центре - запущенная детская площадка с копошащимися в песочнице двумя детьми, скамейки у подъездов.
Катя огляделась.
- Я не совсем понимаю, что...
- Вот он, - Валентина облегченно усмехнулась и ускорила шаг. - Как хорошо, что не нужно лезть к нему домой.
Катя поспешила за ней, с тем же недоуменным выражением на лице.
У одного из подъездов центрального дома сидел довольно полный парень в синей майке-поло. По всей видимости, он присел отдохнуть на пару минут: рядом с ним на скамейке находились два здоровенных продуктовых пакета. Такие трудно и двоим унести.
Он сидел в тени, однако от его головы и плеч исходило слабое, едва заметное сияние, похожее на вечерний солнечный отблеск и гарантирующее, что он может быть полезен.
Валентина поняла, что нужно ловить момент, пока он не разомнет затекшие руки и не пойдет дальше. Пока он здесь один.
Она встала позади него и положила руки ему на плечи.
- Что вы делаете? - удивленно воскликнула Катя.
- Хочу, чтобы он заметил нас.
Парень слабо дернулся, но не обернулся. Валентина сжала руки. От этого ему будет очень неприятно, но он ДОЛЖЕН заметить. Должен увидеть.
- Вы... - Катя уставилась на нее во все глаза. - Можно ведь просто обратиться к нему.
Она встала перед парнем в поло и вежливо произнесла:
- Извините, вы не могли бы уделить нам несколько минут? Случилось нечто странное, и я бы хотела...
- Ты что, с луны свалилась? - раздраженно отозвалась Валентина, по-прежнему сжимая его плечи.
Парень смотрел сквозь Катю. Девочка раскрыла рот от удивления. Может, он глухой?
- Он не слышит тебя! Хоть в рупор ори, они не могут слышать нас. И видеть. Большая часть, по крайней мере. Черт! Он же светится. Светящиеся могут. Но почему ОН нас не замечает?
- Они? О чем вы говорите?
Валентина вскинула голову, открыла рот, собираясь ответить этой дурочке что-то резкое, как вдруг до нее дошло. Она даже отпустила плечи толстяка в синем. И как она раньше не догадалась?
"Почему это все сваливается на меня? - подумала она страдальчески. - Как я сейчас ей это скажу? И каково ей - такое услышать?".
Но деваться некуда.
Валентина медленно выпрямилась и подошла к Кате, не сводя с нее взгляда.
- Послушай меня очень внимательно.
Катя испуганно смотрела на нее снизу вверх.
- Я понимаю, как это прозвучит, но постарайся держать себя в руках. Ты бы и сама вскоре это поняла, и, поверь мне, в этом случае все было бы гораздо хуже. В общем... Очень жаль, но ты умерла.
Великолепно, саркастически сказала Валентина самой себе. Лучше и придумать было нельзя. Прямо и не таясь. Ведь именно так и сообщают подобные вещи. Видимо, Катя права: она - солдафон, и никуда от этого не деться.
Лицо у Кати вытянулось, глаза полезли на лоб.
- Когда ты попала в больницу... очевидно, не обошлось. Ты уже не пришла в себя. Странности последних дней связаны именно с этим. Ничего уже не изменишь. Мне жаль.
Валентина отвела глаза, сожалея, что не нашла более приемлемых слов. Она ожидала бурной реакции, вплоть до потоков слез, но вместо этого Катя словно ушла в себя, в ее остекленевших глазах невозможно было прочитать ничего.
Только спустя пять минут она моргнула и задала единственный вопрос:
- Вы тоже умерли?
- Да. И, как и ты, почему-то застряла здесь. Не знаю, сколько это уже тянется, но осточертело в край. Те из них, кто светится, могут видеть нас. А раз могут видеть - могут и помочь.
Валентина снова вцепилась в плечи толстяка и принялась трясти.
- Очнись! Очнись же! - зло шипела она, встряхивая парня как скатерть. - Мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня! Смотри! Я устала бродить здесь!
Парень стал белым как молоко, светло-серые глаза расширились и испуганно метались по сторонам; он тяжело задышал, а правой рукой схватился за сердце.
- Ему плохо! - воскликнула Катя.
Но Валентине было не до нее.
- Смотри! Смотри на меня! - твердила она, не ослабляя хватки.- Ты можешь! Ты знаешь, что мне делать!
Крупные капли пота выступили на висках толстяка. Его била мелкая нервная дрожь, из груди вырывались хрипы. Люди с детской площадки стали поглядывать на него, кое-кто подошел ближе, увидев неладное.
- Вдруг он сейчас умрет! - Катя попыталась оттащить Валентину. - Хватит!
- Он может увидеть. Может. Просто не хочет. Я его заставлю...
Глаза парня закатились, он съехал со скамейки на землю, задев рукой один из пакетов с едой. Из него выпало три йогуртовых стаканчика и пачка сметаны.
- "Скорую!" - крикнул кто-то на бегу к скамейке.- Мне кажется, он не дышит!
- Дышит, - сплюнула Валентина и прошла сквозь неравнодушного человека. Тот вздрогнул и распахнул глаза. - А лучше бы и нет. Я столько времени убила, чтобы найти его. И все впустую!
Она отошла от толстяка, вокруг которого стали собираться люди, и села на тротуар у окон первого этажа. Злость почти испарилась, ее сменило отчаяние и тоска. Она чувствовала себя как когда-то в юности, когда ее отверг первый кавалер после совместной ночи.
- Я не знаю, что мне делать, - сказала она, уронив руки на колени. - Я устала и просто не знаю, что делать дальше. Считается, что со смертью все проблемы заканчиваются, но оказалось, что они только начинаются. Какой подлый обман!
Подлый, бесчеловечный, дурацкий обман!
Она закрыла лицо руками.
Катя осторожно присела рядом с ней. Мимо них, что-то крича, пробежала лохматая женщина в растянутой футболке.
- Хорошо, что мы встретились, - тихо произнесла она. - Большое спасибо, что вы меня окликнули и взяли с собой. Я бы по-прежнему тыкалась повсюду на Университетской, не понимая, куда все пропали, а вы... Нет, даже не знаю. Вряд ли вам нужна чья-то компания.
- Нет, нужна, - отозвалась Валентина. - Даже очень нужна.
Они помолчали.
- Уверена, что мы кого-нибудь найдем, - сказала Катя. - Рано или поздно.
- Да. Рано или поздно.
- И он... или она... скажут, что нам нужно сделать.
- Надеюсь. Это у меня еще осталось.
Во двор въехала "газель" Скорой помощи. Видимо, у бедного толстяка дела совсем на швах. А может ли в принципе быть по-другому, когда ты можешь видеть нечто необычное? Хороший вопрос.
Валентина подняла голову.
- Пойдем.
- Куда?
- Искать того, кто может помочь.
Она встала и протянула руку Кате, помогая той подняться.
- Нужно выяснить, почему мы торчим здесь. Благо, времени предостаточно.
- Как ни у кого больше.
Катя робко улыбнулась, и Валентина совершенно искренне улыбнулась ей в ответ. Что ж, так даже лучше. Лучше, чем вечность одиночества и разговоров самой с собой.
"Скорая" все еще стояла во дворе. Они наблюдали, как санитары и кто-то из толпы соседей погрузили толстого парня в синей майке в машину, как она уехала, как стали понемногу расходиться зеваки, а потом навсегда ушли отсюда.
Два призрака зашагали прочь по дороге, ища выход из ловушки, куда угодили вдвоем.