Сказочник стоит в проеме двери, выходящей на балкон. Левое плечо упирается в дверной косяк, левая нога, опираясь на носок щегольской черной туфли, из мягкой кожи козленка, прекрасно выделанной, смягченной и подогнанной специально под его ногу лучшим придворным обувщиком, небрежно закинута за правую ногу, твердо стоящую на полу балкона. Руки скрещены на груди. Взгляд, кажущийся постороннему наблюдателю бессмысленным и отсутствующим, устремлен куда-то вдаль...
Перед взглядом Сказочника проносятся мысли. Почти так же, как вороны, кружащие вокруг башни Королевского Замка, верхние этажи которой занимают покои и кабинет Сказочника.
Сказочник погружен в себя.
Нет, он не думает ни о чем конкретном. Он слегка рассеян, и, отмечая краем глаза пролетающих мимо черных соседок, размышляет о чем-то своем..
Может быть, Сказочник отдыхает?
Может быть. А может быть и нет... Ведь что такое отдых? Мы отдыхаем после трудного дня, или перед решением тяжелой задачи...
Нечто подобное сейчас испытывает Сказочник. Но...
Иногда его губы трогает чуть заметная улыбка. Он как-будто вспоминает о чем-то, что доставляет ему удовольствие и приводит его в хорошее расположение духа. А может быть, это просто мимолетное воспоминание, проносящееся мимо, забавно гримасничая и с деланным равнодушием отворачивающееся от того, чьей памятью оно порождено на свет...
Воспоминание о странной и непостижимой тени... Которая вечерами, когда гаснет свет истаявшей свечи, перо отложено в сторону, и Сказочник, растянувшись на обширной кровати, начинает слегка дремать... Вдруг появляется ниоткуда, шелестя шелком легкой полупрозрачной накидки, сверкая насмешливым взглядом из-под широких полей шляпы, и дарит Сказочнику сон, прекрасный, как самые заветные мечты, и такой же недостижимый...