Спустя несколько месяцев счастье моё было порушено.
Смотрю – хмурый Фрол ходит. День - хмурый, другой - не меняется и третий… Щетина на лице появилась… Я притихла, дышать боюсь: что-то с ним?.. Аж задами на работу да в сельпо ходила, только бы глаза ему не мозолить.
И вот. Стою я как-то в очереди в сельпо, и он туда заходит. Другой какой-то, чужой:
- Доброго здоровьица, товарищи старухи! – смеётся он, а сам будто плакать хочет, - моё почтение работникам торговли, - снимая кепку, притворно кланяется Томке – нашей продавщице.
- Кхе… - проявил себя дед Кипитоныч, жамкая «козью ногу» беззубым ртом.
- А ты чё, Кипитоныч, в таком малиннике и – постником, - продолжает скалиться Фрол, но улыбались у него только губы...
- Дак я чё, иду из сельпа, а оне, - махнул он костлявой рукой в местный «бабком», - зубанят: садися-де тута, Кипитоныч, мы тя помнём. Вовсе у их мозга набекрень…
- А, поди, не желашь? – захихикала Афониха.
- Тьфу ты! Старая ты страмница! Некому тебе укорот-от сделать, штоб знала, как болтать не попадя... - пошамкал дед губами, подумал, да и добавил: - Я те помну... батогом суковатым! - и погрозил ей кулаком.
- Ой, гли на него, спужал... Взял ба ты, Кипитоныч, нервы в руки,- подбоченилась Афониха и, закатив глаза к небу, отвернулась.
Старик же, махнув рукой куда-то далеко, напутствовал Афониху:
- Шла б ты, старая, своим маршлютом...
Народ загоготал…
Накупила я всего и направилась к выходу. Тут он и меня заметил:
- Дусюшка! – а тоска в глазах, какой я и не видывала. Стою, ни жива, ни мертва...
- Пойдем к речке, - приблизившись ко мне, тихо сказал Фрол. - Погуляем, посидим на бережку, - и смотрит-смотрит долго так на меня, а мне от этого умереть хотелось…
Оторвал он свой долгий взгляд от меня, подхватил одной рукой мои покупки, другой взял меня за руку, и мы вышли из сельпо. Орлик, увидев хозяина, замотал головой и нетерпеливо затоптался на месте. Погрузил Фрол поклажу в телегу, и мы неторопливо двинулись в сторону реки.
Фрол вздыхал без конца, но за всю дорогу так и не проронил ни слова, а я замерла вся. И когда шли, Фрол не отпускал мою руку, будто боялся потерять по дороге. Шли, как прощались…
- Давай, вот тут присядем, здесь никто не помешает.
…Березки шепчутся о чём-то, и мне казалось тогда - о нас они судачат, и своими ветвями словно на меня показывают… Вот и мотылёк пролетел мимо так скоро, будто шарахнулся от меня… Где-то тоскливо кричали чайки… Но почему мне так одиноко?!! Чует моё сердце – не ладно что-то, а Фрол молчит… Спросить не смею. А он только начнет, вроде:
- Дусенька… - и снова умолкает, опустив голову. Я вся к нему устремлюсь душою, но какой-то нестерпимый страх нападал на меня, и я молчала.
Так он несколько раз подступался. Наконец, я не выдержала и выпалила:
- Говори же ты, Фрол, как на духу!
- Виноват я перед тобой, Дусенька, так виноват… - и всё вздыхает, а у меня перехватило дыхание. И чего только не подумалось: «женат, разлюбил, еще чего-то»…
- Вчера на свет Божий дитя народилось… - тихо-тихо сказал он, и мне даже показалось, что ростом он меньше стал.
- И от чего печаль-то? Это ж – радость!!!
- Мой ребеночек-то, Дуся…
- Осподи! Дак как же это?!! – заплакала я, - за что, Фрол? Ты ж сказывал, не обидишь!..
Хотела, было, бежать, но он крепко обхватил меня руками и шепчет, проливая горькие слёзы:
- Прости меня, Дусенька! Но жизни без тебя я не мыслю!
- Да как же так ты такое натворил-то? Вот и сам плачешь, - прижала я его голову к себе и глажу-глажу по ней, как маленького, и плачу вместе с ним.
- Послушай меня. Расскажу, как было… И, если только простишь, буду и этому рад…
- Где-то год назад поехал я в район за расколотками. Без них кузнецу – никак... Давно искал… Баба Нюра знала мою нужду, и вот где-то прослышала, что привезли их в район, ну и принесла домой эту радостную для меня весть. Вот ведь, думаю, посчастливилось…
…Вот уже и очередь моя подходит, как заходят в магазин три подруги, весёлые такие, шумные. «Пустите, - говорит одна, - без очереди, праздник у нас, не рассчитали, а нам еще нужно «горючего», - и все трое засмеялись. Ну, я не стал сопротивляться: больше времени потеряю - чую ж, какие наглые девицы да бесстыжие, а я торопился очень, ведь Ванюха Ухабов как раз к нам из района в сельпо продукты повёз. Дак вот, выяснилось, что у них ещё и денег не хватало, и та, что встала в очередь передо мной, стала уговаривать продавщицу продать ей водки под честное слово – завтра, мол, донесёт. Та – ни в какую… Тут я не выдержал: «Мне некогда ждать. Вот, возьмите, - и протянул деньги продавщице».
Купив расколотки, я помчался к грузовику. Но у самой машины кто-то схватил меня за рукав. Смотрю – давешняя покупательница:
- Вы уж меня простите, добрый Вы человек, но не привыкла я в долгу быть. Сказывайте, куда деньги принести.
- Да не нужно! – прокричал я уже из кабины.
- Нет, постойте! – отвечает, – и не даёт закрыть дверь.
«Вот, смола, - думаю, - она так просто не отступится»… И сказал ей, что может найти меня в кузне - она у нас в районе только в нашей деревне была.
Я уж и забыл про эту историю, но она, видимо, и не думала забывать… Пришла в кузню. Тихая такая, стесняется вся:
- Вот Ваши деньги. Спасибо! Выручили Вы нас тогда сильно!
- Не на чем, - говорю, - а сам продолжаю выковывать деталь одну. Вот ведь, думаю, незадача: у меня срочная работа, а она пришла, стоит и не двигается. Посмотрел на неё:
- Что-то ещё?
- Мне так неудобно, - говорит, - но мне бы ещё пособить надобно.
- ?
- У меня забор вот-вот упадёт, и попросить некого…
Вот, думаю, напасть какая, а?.. Но что поделаешь… Как отказать женщине? Поправил ей забор.
- Пойдёмте, покушаете.
Ну, я и пошёл. Конечно, и налила с устатку…
- Вот так, Дусечка…
- Ну дак ведь всё правильно сделал, по-мужски, - выдала я, не подумав, а Фрол с удивлением и какой-то болью в глазах посмотрел на меня:
- Какая же ты чистая, Дусюшка, - и я увидела, что у него повлажнели глаза.
И тут я всё поняла…
- Что делать собираешься, Фрол? – старалась я строго сказывать, глядя в пол: только бы не выказать смертную свою тоску.
- Я хочу быть только с тобой, Дусенька! До самой смертушки…
- Нет, Фрол.
- Ты никогда не простишь меня?
- Я тебя уже простила, потому что поняла, КАК это у тебя вышло. И как эта паучиха сплела для тебя сеть. Она хоть красивая? – я кое-как держалась, чтобы не разрыдаться…
- Тогда почему - нет? – сказал он, словно не услышал мой вопрос.
- Малыш не виноват ни в чём. И у него должен быть отец...
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2018/01/05/1676