Сначала у меня пропал суффикс. Тот самый, который делал мою жизнь спокойной и счастливой. Ласковое дополнение к имени, он на протяжении долгих лет семейной жизни создавал маленькое теплое чудо. Собственно говоря, пропажа обнаружилась где-то на третий день, когда грубое голое имя, произнесенное моим любимым мужем уже в который раз, сказало мне, что это уже не случайность. Без этого суффикса я опять становилась толстеющей и уже немолодой женщиной за 40. Точнее, уже явно ближе к 50. Такая пропажа случалась очень редко. Всего несколько раз. Однажды, когда наша семейная жизнь только начиналась, я не очень тактично отозвалась об одном из друзей мужа. Они знали друг друга со школы, и муж дорожил этими отношениями. На мой тогда свежий взгляд друг был заносчив и грубоват в словах. В нем была пошловатая раскованность, и я посмела сделать ему замечание. Муж просто рассвирепел, и тогда я впервые услышала свое имя как есть, без всяких уменьшений и ласканий. Была и еще пара ситуаций, но это в то время, когда у мужа были какие-то нелады на работе. Он ходил нервный и совсем не хотел меня обижать. Кстати, за последние два случая он извинился, не словами, просто лаской. Как будто добавил недостающее к моему имени простым нежным прикосновением.
В этот раз никакого повода не было, все прозвучало так обыденно, как будто так было уже давно. Сначала я решила промолчать – кто знает, что произошло. Но на третий день стало не только любопытно, но и обидно, и я спросила. В ответ услышала невнятное бормотание, глаза мужа потеряли свое привычное место и сползли куда-то вправо. Справа ничего и никого не было, так что пропажу надо было искать в другом месте. Конечно, скажете вы, дура-дурой, просто так такие милые суффиксы не теряются. Более того, все было похоже на кражу. Грубую и бесчувственную. Со взломом. Муж явно что-то знал, но держался стойко, хотя по-прежнему немного косил в сторону.
Прошло еще два дня. Тихо вздохнув, подумав, я решила, что настало то самое время, которое наступает у всех семейных пар. Ну, устал, ну, повзрослел, ну, новый этап. Отогрею, приласкаю, и все когда-нибудь вернется. Мужчины вообще взрослеют поздно. Когда нам женщинам 40, мы полны надежды, что лучшие годы еще впереди: дети выросли, дом есть, муж есть, вот-вот случиться приступ семейной любви. А мужчины к этому сроку только разучаются пугаться громкого звука и понимают, что все это время сидели под юбкой, и наконец настал момент, когда можно предъявить свои юношеские претензии, спорить и говорить немного нахально. Трудный возраст стареющего мужчины. Переживем.
Короче, я попечалилась, потом подстриглась и купила пару нарядов. Но суффикс не появился ни два и ни три месяца спустя. В доме явно хозяйничал кто-то чужой. Кражи участились. Поочередно, с разницей в неделю пропали два прилагательных «милая» и «дорогая». Конечно, большой ценностью они не обладали, потому что еще оставался вполне приличный запас разных частей речи, которые могли спасти ситуацию.
Но что-то мне говорило, что пора искать. Расследование началось с допроса. Допрос, свет от лампы в глаза, вопросы хитрые с подходом. С мужем произошло нечто и вовсе невероятное. Он стал обтекаемым, начал выскальзывать из объятий и приобрел фантастическую способность мимикрировать и исчезать. Например, сидим и смотрим чудесный фильм с романтической историей любви. Я нежно кладу голову на его плечо и через пару секунд понимаю, что моя нежность перетекает в диванную подушку. Оказывается, муж уже (а может, и давно) сидит на другом конце необъятного дивана и нервно грызет ногти. Переживает за главного героя, который никак не может разобраться в своих чувствах. В его глазах поблескивает сопереживание к стареющему влюбленному, погруженному в проблему трудного выбора: верная и долгая как дорога жена или восхитительная ускользающая любовница.
Несколько раз я мне удавалось поймать семейный фантом, я гладила напряженную руку мужа и говорила о нас, о том, что все проходят через такой трудный семейный этап жизни, но мои длинные и очень правильные фразы эхом звучали в пустой квартире – в какой-то момент я обнаруживала, что мужа рядом не было. Естественно, это все моя невнимательность. Ведь он говорил мне, что едет заправить машину.
Надо сказать, что именно в это время в городе начались проблемы с бензином. Не то чтобы его не было совсем, он был, но на каких-то очень дальних заправках. Муж возвращался злой и усталый, потому что был вынужден ездить куда-то на окраину города, долго стоять в очереди, а потом также долго по пробкам возвращаться домой. Я всегда была чуткой и после такого «путешествия» к мужу не приставала.
Однако и в этой странной ситуации был большой жирный плюс. Мужа продвинули по службе, и теперь его важные командировки стали частыми и длительными. Денег прибавилось. Вы знаете, какая прибыльная вещь, командировки? Там немного на отеле сэкономишь, немного лишних чеков добавишь – в итоге, приличная сумма сверху. Платили хорошие командировочные - Европа, все-таки – муж всегда умел экономить, и жизнь стала совсем приличной. Глаза мужа немного выправились, уже не сползали вниз и вправо, на расспросы отвечал четко и заинтересовано. Бог с ним, с этим суффиксом, с этим прилагательными! Самостоятельные части речи все исчезали, вперед вылезли междометия, тихие вздохи, которые раздавались в доме всегда откуда-то издалека. Только командировки звучали всегда красочно и многословно. Однажды в длинном рассказе о Берлине мне почудилось что-то очень знакомое, какое-то маленькое ласковое созвучие. Но я сочла это просто отзвуком или заблудившимся эхом.
Мне нравился совершенный вид действий, который так неумолимо вылезал в каждом рассказе мужа. «Мы поработали, погуляли, поели, посмотрели выставку». Приставки создавали почти ощутимое завершение чего-то очень важного. Причем совершенность и завершенность каждого действия в совокупности с некой приятной длительностью происходивших в командировках мелких событий доставляла мужу явное удовольствие. Я даже радовалась за него. Только один глагол никак не хотел завершаться. Муж всегда говорил: « Мы славно спали в том отеле». Но зачем придавать большое значение всем этим филологическим нюансам?
Спустя полгода муж нарушил привычное вздыхающее домашнее эхо вполне внятным предложением. «Дорогая!» ( Откуда это потерянное слово?) «Дорогая, завтра к нам зайдет Аришка».
Говорят, что преступник всегда рано или поздно возвращается на место преступления. Но такой наглости я не ожидала. В мой дом, с моим украденным суффиксом? Но вспугнуть нельзя. Надо ждать вора и найти способ вернуть любимую вещь. Ах, да! Вы, наверное, думаете, что я глупая гусыня, которая ничего не поняла или забыла про странные симптомы филологической болезни мужа? Просто надо уметь ждать. Конечно, это такое открытое «А» в имени воришки вызывало ложное чувство открытости и наивности, да и имя было таким необычным. Но язык – вещь непростая. Кто знает…
Вечером следующего дня улыбка моего мужа светила сразу отовсюду. Но главным местом ее локализации была наша небольшая прихожая. Он ждал. В прихожей было так нестерпимо ярко, что слепило глаза. Когда в ответ на звонок, муж открыл дверь, я надеялась, что гостья ослепнет быстро и безболезненно. Но судьба всегда любила перекладывать свои заботы на мои плечи.
Нет, это не было очень молодо и длинноного. И даже не блондинисто. Но очень мило, трогательно, немного за 30. Все вполне гармонично, в соответствии с именем.
- Дорогая, познакомься. Это Аришка, моя коллега, полгода назад ее прислали из дочерней компании набираться опыта в вопросах …..
Муж явно был доволен опытом, который успел ей передать. И слово «дочерняя» явно издевалось над моим возрастом.
Но надо было говорить и, желательно, улыбаться. Воришка был очень симпатичен и почти наивен. Наброситься с язвительной речью означало полное поражение и окончательную потерю любимого созвучия. Молчать тоже нельзя. Я приглушила внутренний звук и начала говорить. Свою гостеприимную речь я почти не слышала – вежливость, доведенная до автоматизма. Под этот аккомпанемент мы прошли в комнату и сели за стол.
- Ариша, - сказала я. – Мне как-то неудобно называть вас так по-детски. Все-таки вы коллега моего мужа. Конечно, я надеюсь, что мы станем подругами и тогда несомненно вернемся к именам….. Позвольте узнать, как вас по отчеству?
- ….новна. – почти прошептала Ариша.
- Простите, я не расслышала.
- Арина Блудовна………….
Лицо мужа немного вытянулось. Он явно никогда не называл ее по отчеству и услышал это впервые. Беседа текла при выключенном звуке. Я включала звук только, когда обращалась к гостье. Муж ерзал, в разговор не вмешивался, но что-то в нем изменилось. Знаете, как бывает, когда гвоздем по стеклу. Даже самые стойкие начинают морщиться. Муж стойким не был, и когда раз в восьмой прозвучало «Арина Блудовна», он встал и пошел на кухню проверить курицу в духовке. Это была моя полная и окончательная победа! Я всегда знала, что язык меня не подведет. Муж вернулся в комнату, но погас и затих окончательно. Я читала на его лице страшную картину отложенного апокалипсиса. Он уже видел, как в некоем новом мире он говорит своим гостям: «Знакомьтесь, это моя жена Арина Блудовна». Последнее слово явно произносилось с уменьшением звука.
«Блудовна» оказалось чудесным лекарством. Простое русское имя, доставшееся от папеньки, так светило само по себе, что от меня никаких особых усилий и не понадобилось.
Через три дня моя пропажа вернулась ко мне. Потом постепенно вернулись и украденные прилагательные, приведя с собой еще пару таких прелестных братиков и сестричек, потом наглые междометия перестали терзать наш дом. Муж обрел телесную ясность, и я договорилась с собой больше не вспоминать о прошлом.