Длинный, худой, как жердь, рыжий, кудрявый, чуть картавый, Женька, вернее, Жека, был общим любимцем в нашей тесной компании.
Как мы любили бывать у них дома! Мама Жеки была заведующей детской библиотекой, отец - капитан дальнего плавания, старший брат тоже был моряком. Полки в самой большой комнате гнулись под тяжестью книг, и среди них были такие, которые многие из нас видели впервые. Мария Михайловна - мы звали ее тетя Муся - так радовалась нашему приходу, что мы были готовы дневать и ночевать у них.
Жека играл на гитаре, пел хрипловатым голосом, мы слушали его с открытыми ртами, потому что пел он Высоцкого, чье имя тогда произносилось с опаской. Тетя Муся заглядывала в Жекину комнату, где мы умещались на узкой кушетке, но не мешала, а только качала головой.
После школы жизнь закрутила, разбросала нас. С Жекой мы иногда встречались на поточных лекциях или каких-то студенческих вечерах. Я продолжала бывать у них, но чаще ради разговоров с тетей Мусей : вот кто открыл мне глаза на “ другую” литературу, на писателей, о которых не говорилось на лекциях и семинарах.
Через несколько лет, когда в отпуск домой приехал из Владивостока наш одноклассник Володя, служивший на атомной подлодке, мы вновь собрались у Жеки. Наши дети-ровесники бегали по всей квартире, сын Жеки Васенька показывал им макеты кораблей, а мы за накрытым столом снова слушали Жеку…
Однако я заметила, как нервничает Жекина жена Мила: наш друг быстро захмелел, стал что-то кому-то громко доказывать, размахивал руками и даже умудрился задеть и смахнуть посуду со стола.
Встревоженная тетя Муся прибежала на шум, но Жека, пьяно улыбаясь, сгреб ее в охапку:
-Мамусь, ничего! Не рассчитал, понимаешь …
Я позвала Милу в бывшую Жекину комнату и прямо спросила ее:
-Скажи правду, Мила, Жека пьет?
-Да,- заплакала она.- Понимаешь, отец умирал у него на руках! Брат был в плавании, не мог приехать, и они с матерью не успели… В общем, это его и подкосило. Я была беременна, меня отправили к родителям, а когда родился мальчик, его, конечно, назвали Васей. Вот так у нас теперь Евгений Васильевич и Василий Евгеньевич, - улыбнулась Мила и продолжила: Ты же знаешь Женьку много лет, он замечательный, золотой человек, но как начинает пить …
-Ну ладно, Мила, уже горе пережили, дядю Васю не вернуть.
-Нет, было еще,- она тяжело вздохнула.- Ты помнишь, Жека по специальности переводчик с восточных языков. По распределению он попал в Туркмению, в какую-то точку в пустыне.
-В пустыне? Но почему?
-Что-то они там охраняли, и он был военным переводчиком с фарси...Господи, страшно вспоминать! Я так хотела съездить к нему! Добивалась долго, проверяли меня до седьмого колена, но добилась. Ему ничего не сообщала, хотела сюрприз устроить. Если бы я знала! Как он меня встретил меня !- всхлипнула она.- Орал на меня, как бешеный. За те три дня я я видела его трезвым от силы три часа. Пили там все.
-Как это ?!
-А так. От скуки, от безделья. Пустыня...Кому там нужен знаток фарси?..
Пролетело еще несколько лет. Я навещала родителей и на улице встретила тетю Мусю. Мы обнялись, и она заплакала.
-Помоги, Веточка! Жеке не разрешают видеться с Васенькой. Да, они развелись, но я Милочку не осуждаю: сколько можно терпеть?..Ты не могла бы сходить в школу? Тебя же помнят, да ты ведь тоже учительница.Поговори с директором, прошу тебя.В конце концов, не отцу, но мне, бабушке, могут разрешить забирать внука хоть на выходные.
Я видела, как трудно тете Мусе. и пообещала сделать, что смогу.
С Евдокией Михайловной, которая постарела, но была бодрой и жизнерадостной, мы расцеловались.
-Что, коллега,- шутливо проговорила она,- какими судьбами? Наслышаны про тебя, радуемся и гордимся…
-Евдокия Михайловна, у меня к вам деликатное дело. Я насчет сына Жеки, то есть Жени Кудрявцева…
-Ах, Жеека!- протянула она и помрачнела.- А ты знаешь, почему мы против его посещений? Он несколько раз заявлялся пьяный в стельку, буянил, порывался увести Васю. Да и вообще мама Васи уже оформляет перевод в ту школу, где она сама преподает. Ты, конечно, молодец, что пришла, но…
-Жаль!
-Конечно, жаль.Всех жаль : и Марию Михайловну, и Милу, и Васю, и Жеку. А ведь какой парень был! Кстати, ты же знала, что он в тебя был влюблен…
-Нет, Евдокия Михайловна, вы что-то путаете. Жека с ума сходил по Юле Заболотной, они даже встречались. Правда, потом почему-то расстались.
-Ну-ну,- засмеялась она.- У меня другая информация…
Время от времени мы собирались нашей бывшей компанией, но чаще всего я встречалась с Таней. Мы в тот день гуляли по набережной, как вдруг откуда-то со стороны морвокзала я услышала истошный крик:
-Вета! Танюха!
Раскинув длинные руки, мчался к нам Жека! И только когда он приблизился, я поняла, что он сильно пьян. Лицо багровое, одутловатое, отечное, от рыжей шевелюры остались какие-то клочья...Я невольно отпрянула, но пересилила испуг и дала себя обнять.
-Девчонки! Пошли ко мне!
-Да куда? Где ты живешь?
-Вот,- махнул он рукой,- в этом доме,совсем близко.
Ох,как же не хотелось нам идти! Я догадалась, что квартиру, в которой мы так любили бывать в юности, наверняка разменяли, и так сжалось сердце…
Однокомнатная квартирка на первом этаже была запущена : мебели почти не было, пыль, замызганная клеенка на столе.
В дверь постучали, и сразу ввалились двое.По виду это были пьянчужки, они по-хозяйски достали граненые стаканы, распечатали бутылку “бормотухи”,нарезали колбасы…
Жека был смущен, пытался объяснить нам,что эти люди единственные,кто его понимает. Мы с Таней оцепенело сидели на обшарпанном диване, боясь шевельнуться. Умом понимали, что надо бы встать и уйти, но это же наш Жека!..
-Понимаете, девчонки, сына не вижу! Вета, твой Мишка ведь ровесник моему? А у тебя, Танюха, дочка,да? Вот видите…- бессвязно бормотал он.
Мы не стали обсуждать с ним наши семейные неурядицы : он нас не услышал бы, ему хватало своего.
Внезапно дверь открылась и вошла приятная, симпатичная молодая женщина, очень аккуратно одетая, в беретике, плаще, ладных туфельках. Вошла, брезгливо сморщилась - и двое собутыльников засуетились, убрали со стола и быстренько испарились. Жека, опустив голову на руки, что-то мычал. Женщина повернулась к нам.
-Ну, а вы что? За компанию? - спросила довольно резко.
Жека поднял голову, заулыбался.
-Галюня, перестань! Это мои одноклассницы, я их в гости позвал.
-Да,да,- закивали мы с Таней.- Это правда.Мы его встретили там, на бульваре...-
-Вот как! Ну что ж, милые одноклассницы, повидались с другом юности?
Мы растерянно молчали, не зная, как себя вести.
-Извините, Галя,- начала я, но она перебила меня и с горечью заговорила:
-Где же вы, подруги, были раньше? Ведь он не сразу стал таким. Жена бросила, сын называет папой другого человека. Получается, все его предали! Конечно, вы такие благополучные, у вас семьи, карьера. А его отовсюду выгнали! А он такой талантливый! Вы же знаете…
Еще бы не знать! Сразу вспомнилось его пение, рисунки тушью по шелку, лепка…
-А что с тетей Мусей?- вдруг вырвалось у меня.
И тут Жека по-мальчишески навзрыд заплакал. Оказывается, тетя Муся после долгого вдовства вышла замуж, но в свой медовый месяц они с мужем разбились на машине. Вот тогда Жека начал спиваться, жизнь полетела под откос.
Галина проводила нас уже по-доброму, но в глазах были боль и упрек.
Мы с Татьяной вышли из Жекиной берлоги подавленные, боясь смотреть друг на друга, скрывая подступившие слезы. И в какое-то мгновение обе произнесли:
-Надо искать Эдика!
Эдика, нашего одноклассника, врача-нарколога, мы нашли быстро. Дали телеграмму во Владивосток - сразу откликнулся Володя. Звонили ребятам в Москву, Ростов. Питер…
В аэропорту Жека, похудевший, бледный, ухоженный, смеялся, шутил, не выпуская руки Гали, которая преобразилась от счастья. Обнимая нас по очереди, она заплакала и сказала:
-Спасибо вам! Вы его спасли. Теперь я его не отпущу от себя ни на шаг!
Мы не сомневались, что так и будет.