(посвящается Саре Минор)
Авианосец "Буря" направлялся к берегам Пуэрто-Рико на учения. Корабль, несмотря на свое громкое название, никаких самолетов на себе не нес, ибо был в возрасте, если так можно сказать о неодушевленном предмете, и ныне служил лишь для обучения новобранцев.
Погода стояла чудесная - штиль, легкий ветерок, на удивление ласковое солнце в середине июля - и вот, авианосец готовился войти в бухту неподалеку от города Байамон, где находилась военно-морская база правительства США.
Людей на борту было не так много - две роты новобранцев и несколько десятков ученых, занимавшихся изучением морского дна. Ученые там были не по причине особого желания сосуществовать с солдафонами, а по причине урезанного финансирования обеим группам - и морской пехоте, и научным экспедициям - правительство сократило расходы, и свободных кораблей для ученых, влюбленных в море, более не предоставлялось. Посему две группы людей, весьма далеких друг от друга, сосуществовали на авианосце вынужденно, но мирно - ученые изучали подводный мир, морпехи проводили учения и друг другу не мешали.
Одним из ученых был Леви Шоу, и интересен нам тем, что привез с собою шестилетнюю дочь Сару. Он с женой находился в разводе, а жена находилась в запое уже который день. Леви взял дочку почти без спроса, воспользовавшись полу-бессознательным состоянием бывшей жены, и увез Сарочку с собою в экспедицию, чему та была несказанно рада. Море! - вот что любили и отец, и дочь... и вот они стояли на палубе, любуясь бесконечно синим небом.
Сара была единственным ребенком на корабле - другие ученые не любили брать с собою отпрысков, ибо те постоянно им мешались под рукою; но Сара отличалась нравом спокойным и вдумчивым, не доставляя отцу особенных проблем. Она любила сидеть внизу, у самого трюма, где размещался огромный, почти в ее рост, иллюминатор, и изучала морскую живность - золотых рыбок, крабов, медуз и прочих морских существ. Один раз мимо иллюминатора проплыл совершенно гигантских размеров тритон с зеленым хохолком из чешуи на лбу - и посмотрел на Сару взглядом, будто бы понимающим более, чем дозволено морскому жителю. Девочка вначале испугалась, а потом протянула руку к стеклу, как бы стараясь коснуться тритона, но тот юркнул в толщу воды и исчез. Потом она видела тритона еще несколько раз - и все время он смотрел на нее, и все время убегал, когда она шевелилась. Сара рассказала об этом отцу, и тот заинтересовался морским животным, но ему ни разу не удалось увидеть тритона.
- Наверное, этот тритон приходит только к тебе, - пошутил отец. - Он не хочет меня видеть.
- Наверное, - отозвалась Сара.
На следующий день она снова увидел тритона, и хотела было позвать отца, но стоило ей шевельнуться, как тритон и был таков.
Отец был очень занят в последнее время - днище облепили ракушки, и надо было его чистить, вместе с морпехами. Сара видела, как он надевал странное снаряжение, засовывая голову в шлем, и называла отца "подводным космонавтом".
Из-за слабого финансирования работы по содержанию корабля в достойном виде проводились крайне редко, и теперь днище корабля представляло собою большую проблему и целую кучу работы... Отец пропадал на дне все чаще - иногда Сара видел его через иллюминатор, когда он с другими такими же "космонавтами" драил днище специальной лопаткой; и махала ему рукою - он махал ей в ответ.
В тот день погода был столь же восхитительной - солнышко, бриз и нежное тепло южных широт.
Леви обнимал дочь за плечи, та прижималась к нему и радостно вдыхала обеими ноздрями любимый соленый воздух.
Вдруг, откуда-то, из каких-то далей, набежало облако и стало своим толстым боком закрывать солнце. Потом появилась еще одно облако, потом еще - и вскоре все небо затянули темные-темные тучи. Бриз превратился в ветер, а затем и в вихрь, и Леви с Сарой поспешили спуститься вниз, скрываясь от непогоды.
Внезапно в люке появился майор Бронсон.
- Леви! - сказал он. - Надевайте костюм. Срочно будем счищать со дна водоросли.
- Водоросли?! - ответил отец. - Не хватало нам этих ракушек, теперь и водоросли.
- Откуда взялись, не могу знать, - сказал майор. - Но счищаем сейчас, не то застрянем тут в бурю.
- По такой непогоде лезть под воду! Неужели ваши морпехи не могут это сделать?
- Сэр, вы не понимаете, они все на дне, работают. Подводное течение нанесло столько ила и водорослей, что облепили все дно.
- Но их сто человек!
- Местные рабочие, которые разбираются в рельефе дна, отказались помогать.
- По какой причине?
- Суеверия. Говорят, злой дух привел к кораблю русалок.
- Господи боже мой, ну вот с чем приходится иметь дело...
- Ну так?
- Хорошо, - сказал отец, тяжело вздохнув. - Есть кому приглядеть за маленькой мисс Леви?
- Отправьте ее на кухню, пусть посидит там, кок сейчас как раз без работы.
Послышался раскат грома, корабль, огромный в своей кажущейся непоколебимости, заходил ходуном - и вот, гигантская волна набежала откуда-то, как маленькое цунами, и чуть не опрокинула судно.
Последнее, что увидела дочь, это водолазный костюм с надписью "Леви" на груди, который надевал отец, готовясь спасать судно...
....
...Маленькая русалка плавала в глубине морской пучины, умело обтекая рифы, подобно волне, извиваясь всем телом. У нее не было памяти, потому что дети забывают травматические события очень быстро - у нее были лишь какие-то смутные воспоминания, которых она и сама не могла разобрать. Русалка Сара жила на дне в компании себе подобных подруг уже десять лет, с тех пор как они приютили ее, совсем маленькую, и приняли в свои ряды. Кроме памяти, у Сары не было ног - вместо них у нее был хвост, красивый рыбий хвост в блестящей зеленой чешуе, еще не померкнувшей от времени, и она ловко им пользовалась, направляя свое движение. В ее длинных волосах плавали золотые рыбки, которые очень любили там ютиться и представляли собою некое дивное украшение.
Сегодня матушка-русалка отпустила ее погулять подольше, чем обычно - день был выходной и совместное собирание всем племенем ракушек и водорослей предстояло на ранее следующей недели, посему юная русалка отправилась в долгую прогулку по коралловому рифу со спокойной душой.
Вместе с подругой Кристиной они заплыли почти до самого конца рифа, где он уходил в каменистый грунт.
- А что же там, дальше? - спросила Сара.
- Туда редко заплывают, - ответила Кристина. - Говорят, там просто темнота и грязный песок.
- Может, попробуем что-то поискать там? Вдруг там что-то есть?
- Скажешь тоже! Если там что и есть, так это глупые медузы и морские звезды. Поплыли обратно!
И подруги, замахав упругими хвостами, развернулись на месте и юркнули прочь от рифа.
Но в сердце Сары загорелся некий огонек - юношеское любопытство в ней было сильнее, чем в других. Кто знает - может, любопытство тут совсем не при чем?
... Жили русалки всем племенем в огромном затонувшем корабле - на его борту еще можно было прочесть слово "Буря"...
Чего только в нем не было! Множество кают, кухня, комната отдыха, трюм, капитанский мостик, уборные, спальни и даже бар, в котором любили отдохнуть русалки средних лет, и где велись разные разговоры о жизни русалочьей.
Сара по непонятной для нее причине испытывала некую неприязнь к этому кораблю и к его каютам, поэтому часто уплывала прочь и ночевала под рифами и в водорослях (вообще, так любили жить почти все молодые русалки, но Сара - особенно). В другой стороне моря находились другие развалины, совсем старые - это были останки древнего корабля, деревянного и ветхого, и там никто не жил - разве что девушки в поисках приключений заплывали туда.
Но вот однажды русалки заметили водолаза, который что-то искал. В руках его был фонарь, и луч его рассекал воду, как лезвие. Русалки прятались от света, ворча и негодуя.
- Подумайте, девочки, - сказала Энн Смит, старшая русалка племени. - Это ж нашей спокойной жизни придет конец. Будут тут рыскать. И чего им надо?
- Наверное, приплыли в поисках затонувшего корабля, - сказал тритон Мейсон.
- И то верно! Вздумалось им! Столько лет прошло, а они начали искать. Только мы думали, что все всё давно забыли, и на тебе!
... Тритон по имени Мейсон был единственным мужчиной - он ушел к русалкам добровольно много-много лет назад, и поэтому стал равноправным членом общества, а не жертвою русалочьего племени. (Об ужасах реального промысла взрослых русалок молоденьким не рассказывали до поры до времени, пока в них самих не просыпалась жажда к чужим жизням - и Сара, соответственно, этого не ведала).
Сара знала одно место, куда никто не заплывал. Это была тихая заводь в виде озера у самой поверхности. Другие русалки не любили находиться так близко к поверхности воды, но Сара, наоборот, чувствовала себя там вполне комфортно. Там не было ни одной живой души, а посреди заводи находился большой, поросший водорослями, камень, на который можно было взобраться и спокойно посидеть одной. Вокруг этого маленького убежища росли высокие деревья, чередой уходящие куда-то далеко на берег, в чащу леса.
Там, бывало, появлялись разные животные, но никогда не было людей. Сара пыталась показать это место своим подругам, но тем оно не понравилось и показалось скучным, а также, вдобавок ко всему, потенциально опасным. "А вдруг увидят", - сказала Кристина.
Сара же сидела на камне и пела свою любимую песенку.
Она уже не помнила, откуда знала слова в ней - может быть, с самого детства? Но никто из русалок не знал этого мотива и этих слов - и поэтому песенка была для Сары каким-то скрытым от ее разума напоминанием о собственной исключительности.
Тьма сгустилась в степи,
Кругом так хорошо.
В небе звезд так много -
Их трудно сосчитать,
Ветерок, играя,
По траве бежит легко.
Светит месяц ярко,
Разливая серебро.
У костра сидит,
Любуясь ночью, Джо.
В небе звезд так много -
Их трудно сосчитать,
Но при звездах
Так легко
Мечтать и напевать.
Джо мечтает стать
Отважным,
Чтобы все могли сказать:
Никогда наш Джо не будет
Унывать!
Мимо проплывали медузы, большие рыбины глядели на нее из под воды, как бы интересуясь ее персоной, а луна освещала ее своим желтым сиянием.... Так Сара и отдыхала здесь всегда, когда ей надо было о чем-то подумать - в суете общественной жизни на останках авианосца ей не думалось и не мечталось.
... В тот день Сара отправилась к тому самому рифу, уходящему в грунт, за который никто не заплывал, и решила-таки пойти чуть дальше. Она плыла и плыла в полной пустоте, пока самый кончик рифа не исчез вдали, и случайно ударилась обо что-то хвостом. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила под собою водолазный костюм!... Сара присела рядом с ним на песчаное дно и внимательно рассмотрела. Надпись на груди гласила "Леви" - что это значило, юная русалка не знала, но что-то в этом слове показалось ей смутно знакомым и пугающим. В страхе Сара забила хвостом и ринулась прочь от этого места, с трудом найдя путь домой.
Что же случилось с нею? Она и сама не ведала, но с тех пор странное чувство не покидало ее, и не давало ей спокойно спать. Устав от этих непонятных терзаний, Сара решила наведаться к старухе Грейс, ведунье племени, что жила как раз за развалинами старинного корабля. Там, посреди неглубокой впадины, находилось некое святилище русалок, куда мало кто из молодых приплывал, и посередине оного находился трон из ракушек, на котором сидел истукан - это был костюм водолаза прошлых веков, в мешковатого вида одеянии и большим круглым шаром на голове. Этому божеству русалки, во дни тягот и раздумий, приносили дары и чаяния, и называли его "спасителем".
Там же плавала и сама старуха Грейс, с которой сегодня и встретилась Сара - вроде бы случайно проплывая мимо.
- А что это за истукан? - как бы невзначай спросила Сара.
- Это наш спаситель, - отвечала Грейс. - Неужели матушка не рассказывала тебе историю этого святилища?
- Ой, вы знаете, нет! - засмеялась юная русалка, пытаясь подражать взрослым. - Расскажете мне?
- Ну только если ты серьезно к этому относишься, а не приплыла сюда за развлечением, юная леди.
- Тогда я слушаю!
- Оно и к лучшему, - вздохнула Грейс. - Тебе давно пора взрослеть. Ты, в твои-то годы, должна понимать, кто ты и чем тебе жить в будущем. А ты все плаваешь туда-сюда! Видишь, корабль уже начали разыскивать эти.. .люди. Двуногие, черт морской их подери. Видишь это божество? - старуха указала на статую водолаза. - Он тоже двуногий. Но это был единственный нормальный из двуногих. Давным-давно корабль вез рабынь из Ирландии в Коста-Рику, но этот, - старуха опять указала на истукана, - был единственным хорошим двуногим из них всех. И он восстал против рабства женщин, и хотел как-то их освободить. И команда решила - когда он спустится на дно (он из них один был водолаз), они перережут ему трубку для воздуха. Так они и сделали - и несчастный скончался. Влюбленная в него девушка узнала об этом и рассказала остальным рабыням. Те, в шоке от такой подлости, решили покончить с рабством и устроили бунт, в результате которого большинство из них погибло под ударами мечей и плетей, но свое дело они сделали - корабль загорелся и пошел на дно, похоронив двуногих на том же месте, где утонул тот, кто сегодня сидит здесь. Он стал символом нашей свободы, борьбы и рождения племени русалок.
- Вы хотите сказать, что мы изначально были обычными женщинами?! - удивилась Сара.
- Те, что погибли тогда в волнах при крушении - да. Вода здесь магическая, и если утонешь девочкой, то проснешься русалкой. Конечно, таких мало осталось - нынешние, включая твою матушку, уже родились здесь, в воде, и человеческого в них только то, что от головы до пояса.
- Это интересно... - протянула Сара. - А скажите...
- Что?
- Я видела недавно костюм двуногого.
- Это не новость, их тут все больше, мутят воду, понимаешь ли..
- На его костюме была надпись "Леви", и это имя меня почему-то заволновало.
Старуха изменилась в лице.
- Ну заволновало тебя, и что? Мало ли тут тонет двуногих! Ты не думай о них хорошо. Двуногие зло, и те из нас, кто об этом забывает, плохо заканчивает. Видишь истукана, божество? Вот кто из них хороший. Остальные - дьявол! Тьфу!
- Но...
- Плыви уже домой, любопытная! - сердито сказала ведунья. - Ты и так слишком много знаешь. Тебе и знать это все слишком рано. А ну, давай к матушке и смотри, не болтай лишнего. Если что-на найдешь непонятного, говори об этом только мне или тритону. Куда этот черт запропастился!....
Сара, в смятении, ничего не понимая, с головою, перегруженной всей информацией последних дней, все бросила и поплыла на свое любимое место у берега. Наступала ночь. Луна выползала из-за края земли, неохотно, словно против воли.
Сара села на камень, уперла свой острый подбородок в кулачок, и в такой позе замерла, задумавшись.
Где-то в глубине души ее зрело подозрение, что от нее все-таки что-то скрывают.
И правда, русалки говорили ей не все, как не все говорят совсем молоденьким девушкам даже самые их родители; и вот наша героиня сидела, погруженная в раздумья, вперив взгляд в пустоту леса перед нею.
Двуногие! - их появление вырвало ее из объятий юной, запутавшейся мысли. Завидев парочку молодых людей, Сара немедленно соскользнула в воду, спрятавшись в траве у берега. Откуда здесь они? - подумалось ей. Сроду здесь их никто не видал, и вот появились. Это были, конечно же, те двуногие, которые ранее погружались в воду, надев маски и ласты - у водолазов тоже бывает личная жизнь.
И вот Сара с изумлением увидела, как эти двое - мужчина и женщина, совсем еще молодые, начали целоваться и обниматься, бесстыже, как будто бы их никто не видел. Русалка покраснела до самых корней волос - такое она видела впервые. Когда же двуногие начали оголяться, Сара и вовсе чуть не закрыла глаза, но ей было до ужаса интересно, как же выглядят человечьи ноги.
У мужчин они были крепче, и покрыты странной растительностью, как на груди, а у женщины ноги были без растительности, но бледные и утолщались к талии. Русалка изучала бы анатомию людей и дальше, но там началось и вовсе непотребное зрелище, от которого и без того красная от смущения Сара ушла на дно в каком-то благоговейном ужасе.
"Так вот для чего двуногим низ!" - думала Сара, уплывая подальше.
Ей это показалось мерзким, но вместе с тем - чем больше она об этом думала - и волнующим. Выглядело это все не очень красиво, но вместе с тем - как-то реально. Это казалось чем-то... настоящим. Чем-то, чего она не могла испытать.
И это волновало ее.
С тех пор она обрела странную страсть наблюдать за детишками, которых вынашивали молодые матери из русалок подводного царства - и не хотела думать, откуда это в ней.
Еще она наблюдала за Кристиной. лучшей подругой - однажды та, с некоторых пор обретя любовь к неглубоким водам, умудрилась встретить ловца ракушек у самого берега. Тот прыгнул за нею в воду, а Кристина, игриво, словно бы ей это нравилось, увлекла его за собой в толщу вод.
- Наверное, у них любовь, - подумала Сара.
Как она ошибалась!...
Мать, заметив ее мечтательное настроение, все у нее выспросила и разузнала - Сара не умела хранить никаких секретов, будучи невинной, как малое дитя. Но матушка, узнав о ее появившейся приязни к двуногим, которые не казались дочке страшными, немедленно схватила ее за руку и потащила куда-то. Упирающаяся Сара не понимала, что происходит, пока матушка не выплыла с нею к видневшемуся вдали берегу пустынного пляжа (коих тут было видимо-невидимо).
- Ну-ка, Сарочка, пойдем, посмотрим.
- Но на что?...
- Не спрашивай. Просто смотри.
Они проплыли до самого берега.
Глазам Сары открылась картина воистину страшная - разложившийся труп русалки, лежащей на берегу. Лицо ее, полусгнившее, выражало ужасное страдание, навечно теперь запечатленное в чертах лица, а в туловище, сквозь видневшиеся ребра, торчали большие острые палки, пригвоздившие ее к песку.
- Боже! Что это! - воскликнула Сара.
- Это, доченька, твои любимые люди. Это все они сделали. Ты их не боишься, а зря! Это ужасные, ужасные твари, в которых нет жалости и доброты. И ты не должна их любить или жалеть. Иначе с тобою будет то же самое! Смотри! Смотри! - она подтолкнула Сару поближе к трупу, от которого невыносимо воняло. - Чуешь этот запах? Это запах смерти. А там где двуногие, всегда смерть. Их надо бояться и ненавидеть, а не фантазировать о том, как они там живут.
...Сара вернулась домой разбитая и в полном смятении - душа ее металась из стороны в сторону, как птица, впервые посаженная в клетку. Но это было только началом... Хорошо, что Сара еще об этом не знала - не то ее бедное сердечко разорвалось бы!
Прошло несколько дней. Первые яркие впечатления прошли, уступив место унынию и апатии. Из этого состояния ее вывела Кристина, с которой Сара и провела многие дни - они болтали, игрались, плавали наперегонки... Казалось, мелкие неприятности прошлых дней прошли и навсегда стерлись из памяти.
Но случилось нечто.
...На самом берегу залива маленький мальчик, лет шести, в светло-коричневых штанах на подтяжках, сидел и игрался с корабликом, пуская его взад-вперед перед собой. Родителей рядом с ним не было, он был совсем один. Синий пластмассовый кораблик с белым клеенчатым парусом рассекал миниатюрные волны, а мальчик все это комментировал, что-то бормоча себе под нос. Он наверняка представлял себя капитаном дальнего плавания или искателем приключений! - но тут голова русалки появилась совсем рядом с ним.
- Привет, малыш, - сказала Кристина.
Мальчик сначала отпрянул, испугавшись, и даже упал на песок, но потом с интересом, свойственным лишь маленьким мальчикам, поглядел на русалку и спросил:
- А ты кто?
- Я русалка.
- Не поверю.
- А хочешь я покажу тебе свой хвост? Тогда поверишь?
- А покажи.
Кристина нырнула в воду, оголив свой зеленый рыбий хвост в блестящей чешуе, и вынырнула обратно.
- Ну как? Теперь веришь?
- Ух ты! - глаза мальчика округлились. - Ты настоящая!
- Еще какая настоящая! Хочешь со мной?
- А куда?
- Ну, под воду. Ты же умеешь плавать?
- Умею, - сказал мальчик. - Но меня папа ждет.
- Вот еще! - фыркнула русалка. - Ты же не бросишь своего папу насовсем. Мы просто нырнем на дно, и я тебе покажу, где я живу.
- Я не взял плавки, - грустно сказал мальчик. - Мы не хотели сегодня купаться.
- Это ерунда, ты можешь нырнуть в одежде. Потом высохнешь. Ну же!
- Я не знаю даже... - замешкался малыш.
- Ой, ну как знаешь, - сказала Кристина. - Не хочешь, не надо. Пока.
- Стой! - крикнул мальчишка. - Давай, показывай.
- Ныряй за мной! - ответила русалка...
... Сара долго искала Кристину, с которой они собирались поплыть за ракушками, и наконец нашла, и застала даже конец их диалога с малышом - и теперь, подплывая, увидела, как маленький двуногий плывет с Кристиной, а та тянет его за руку все глубже, глубже...
Потом Кристина и вовсе, как бы игриво, обвила малыша хвостом.
- Но он же утонет! - мелькнула у Сары мысль. - Игра зашла слишком далеко.
Но сомнения ее превратились в шок, когда мальчик и действительно начал задыхаться и дергаться, пытаясь вырваться из цепких рук Кристины, но та вцепилась в него, как морская звезда в риф, и не отпускала.
- Что ты делаешь! - хотела крикнуть Сара, но ужас не позволил ей сдвинуться с места.
Завидев предсмертный ужас в глазах задыхающегося мальчика, Сара оцепенела - никогда раньше она не видела подобного, никогда не знала, что такое вообще возможно, никогда не знала, что это - норма жизни русалки и их промысел. Наверное, она должна была достаточно повзрослеть для этого - но так и не смогла. В ней не было этого, злого и коварного, начала, которое ведет русалок на охоту за двуногими - и для нее все происходящее было чудовищным.
Кристина же, цепко обхватив уже мертвого малыша, уволокла безжизненное тело на дно, направляясь к останкам затонувшего авианосца. Сара смотрела ей вслед, по прежнему не будучи в силах шевелиться...
На следующий день Кристана хвасталась перед подругами своей первой вылазкой, и ее хвалили и ставили другим в пример.
Сара не могла этого понять, не могла принять этого как свою сущность, как норму своего существования
Глаза Сары, как только она вспоминала о вчерашнем инциденте, помимо ее воли наполнялись слезами. Она не могла спокойно, как ее сородичи, смотреть на то, как уходит на дно мальчик, столь невинный, столь доверчивый и столь подло обманутый. В груди ее рождалось странное чувство - страх, отчаяние, отчуждение, отвращение и ненависть сплелись, как морские угри внутри юной русалки. Свое родное племя стало для нее чужим в одно мгновение. Все годы, прожитые вместе с семьей и друзьям под водою на останках авианосца, стерлись, как надпись на песке, смытая волной; вся радость детства и отрочества испарилась под палящими лучами нового знания; невинность Сары зачахла в один миг.
Она не знала слов, в своей невинности, которыми хотела выразить свое отвращение и ненависть, и поэтому ее гнев и отчаяние становились более бурными, и вскоре она уже не могла этого выносить. Куда плыть? К кому? К матери?... Сара не могла более так называть ее - та рассказывала ей, как жестоки к ним люди, но молчала о том, что на самом деле являлось промыслом всех русалок. Куда же? Домой? На останки корабля, где все теперь пахло для нее смертью? Нет, ни за что!....
Прочь, прочь отсюда, - решила она.
В полном смятении чувств Сара неслась по водной толще, стараясь уплыть как можно дальше от этого проклятого корабля, от этого проклятого места, где все такие улыбчивые и хорошие, а на деле - злые чудовища, пожирающие маленьких мальчиков без какого-либо сомнения. Скольких людей уничтожили мои родственницы, думалось Саре, пока она рассекала толщу соленой воды своим телом, устремленным, как стрела, куда-то вперед, в никуда, - скольких детей они вот так заманили и утопили... И ничего их не смущало, ни стоны, ни отчаянные взгляды умирающих от удушья, ничего - только ледяное равнодушие, как будто они ловят рыбу, а не человека. И пускай он из вражеского рода!...
Вдали показались солнечные лучи - Сара приближалась к поверхности воды.
... Берег был пуст. Стояла ночь - так долго плыла она. Далеко позади был затонувший авианосец "Буря" и все те, кого она раньше звала своей семьей. Сара закрыла глаза и легла в неглубокой воде на песок. Небольшие, катящиеся к берегу зеленые волны успокаивали ее, а песок служил мягким основанием для ее уставшего тела. - Буду спать, и спать, и спать, - сказала Сара самой себе. - А там будь что будет.
И сон накрыл ее с головою, как набежавшая волна...
...
Контрабандист и браконьер Педрито Хуарес находился в розыске уже давно, но связи с местной полицией постоянно давали ему возможность сбежать от очередной облавы, как будто бы он знал о каждой из них заранее (что неудивительно). В последний год Хуарес наловил столько рыбы, что мог уже обеспечить себе место в местной мэрии на деньги, которые выручил от незаконного сбыта всего этого дела, но все никак не мог остепениться. Карл Боуэн, который служил у него водителем и одновременно ныряльщиком на большие глубины (жемчуг в последнее время залегал все дальше и дальше от берега), знал об этом, но вмешиваться не хотел. "Я всего лишь водитель", - говорил он себе. Конечно, рано или поздно, при такой работе и ему грозило загреметь в тюрягу, но он старался об этом не думать.
Однажды, во время очередной вылазки на берег, Хуарес заготовил, как обычно, несколько шашек динамита - для понятных целей...
- Вот это улов будет, Карл! - сказал Хуарес, потирая руки. - Сбудем по десятке за фунт мексиканцам и купишь себе новый фургон.
- А ты себе пробьешь наконец-то место в департаменте.
- Точно! Ну, помолясь, пусть рыбешка всплывает кверху брюхом.
... Сара, дремавшая под большим камнем, сразу потеряла сознание от взрывной волны. Ее не сразу заметили в толще погибших рыб.
- Карл, смотри, там кажется, большой сом. Тащи его сюда, хватай багор!
- Чего? Какой сом?
- Говорю тебе! Вот такой сом! Тащи давай.
- Это не сом. Это... - Карл прищурился. - Это, похоже, человек.
- Человек? - удивился Хуарес. - Плохи дела, еще мокрое дело впаяют, я замучаюсь потом отписываться!
- Сейчас я гляну, - сказал Карл и прыгнул в воду.
Подплыв к русалке, раскидывая рыбешек прочь от себя, Карл схватил ее за руку и поволок к берегу.
- Девицу угрохали! - сокрушался Педрито. - Да еще какую хорошенькую! Дурной знак, напарник!
Когда же Сара показалась во всей своей рыбьей красе, у обоих "морских старателей" отвисла челюсть.
- Иисус, Мария и Иосиф! - перекрестился Хуарес. - Морской дьявол!
Тут Сара открыла глаза.
- Свят, свят! - подпрыгнул Педрито, который при всей своей ушлости отличался крайней суеверностью. - Бей ее по голове! Она не должна увидеть наших лиц! Не то проклянет!
- Господи, Педро! - проворчал Карл. - Хватит россказней старых бабушек. Перед нами, видимо, мутант.
- Мутант? Ты ослеп! Это русалка, самая настоящая! Моя бабка дело говорила, что они тут водятся! Убей ее! Весло же рядом, мужик!
- Погоди ты! - рассердился Карл и вышел с Сарой на берег, держа русалку на руках.
Потом положил ее на прибрежный песок.
- Вы говорить умеете? - обратился он к ней.
- Умею...- прошептала Сара, в голове которой царил туман, все никак не проходящий.
- Мать честная! - взвизгнул Хуарес. - Она еще и говорит!
- Да тише ты! - прикрикнул Карл. - Мисс, вы в порядке? Вам не надо в больницу?
- Нет.. - все так же тихо проговорила Сара. - Где я?
- Вы в безопасности. Вас оглушил динамит. Все будет хорошо.
Тут глаза Сары округлились - это Хуарес, схватив весло, мчался к ней, замахнувшись для удара.
- Дьявольское семя! - кричал он, потеряв всякое самообладание.
Удар пришелся по спине Карла, который инстинктивно прикрыл несчастную своим телом.
- Ты что же делаешь? - возмутился он, оборачиваясь к Хуаресу. - Убить меня вздумал?
- Уйди, гринго! - сказал тот. - Я убью этого демона, или тебя вместе с ним положу!
- Даже не думай об этом. Девушка еще жива.
- Девушка? Ты что, влюбился в морского дьявола! Да я тебя!!!
Завязалась драка, из которой Хуарес выбрался без весла, но с большим синяком.
- Ах так! - кричал он. - Ну и оставайся с этой тварью. А ко мне ни ногой больше! Я еще тебя найду, гринго, и вас обоих завалю! Слышишь, завалю и не пожалею! Дьявольское отродье тебя заколдовало! Иисус, Мария и Иосиф!
Хуарес завел машину и был таков, скрывшись за поворотом.
- Спасибо, - сказала Сара, все так же лежа на песке. - Вы можете меня отпустить?...
- Куда же? В воду? Вы не сможете плыть. Здесь может оказаться полиция в скором времени, и тогда нам обоим не поздоровится.
- Я уплыву...
- Куда же? В вашем состоянии?
- Под воду... лягу под камень.
- Хорошо, хорошо.
Карл подхватил ее, как ребенка, и понес к воде.
Но Сара все-таки не смогла даже сделать удара плавником - так ей было плохо.
- Не оставлять же вас так.
- Оставьте...
- Так дело не пойдет.
Карл снова подхватил ее и понес к фургону.
- Вы протянете минут десять без воды?
- Протяну.
- Я отвезу вас в бухту Кареко, тут неподалеку. Там никого нет, корабли там давно не плавают, и нет мертвой рыбы и полиции.
- Хорошо.
Чертыхаясь, и бросив всю убитую рыбу, которую некогда было уже собирать, Карл завел свой старый фургон.
Он и правда "высадил ее" в бухте Кареко, где держал свой большой плот с палаткой, где жил во время редкого отдыха. Сара попробовала плыть, но у нее все не получалось. Тогда Карл затащил ее на плот, а сам разместился в палатке. Плот был большой, и держался на двух канатах, привязанных на пристани. Сара лежала на краю плота, верхняя, человеческая часть покоилась на бревнах, а нижняя - в воде. Так ей было легче.
- Позвольте спросить, - обратился Карл. - Вы и правда... русалка?
- Правда. Я русалка.
- А я думал, это все суеверия.
- А я думала, что добрые люди - это сказки.
- Почему?
- Нам внушают, что люди это зло.
- Ну, тут ваши родичи недалеки от истины.
- Они сами ничуть не лучше. Мое племя убивало людей с самого первого дня. Не жалело даже детей.
- Мое тоже, знаете ли, - отозвался Карл. - Но что же с вами делать? Оставайтесь пока тут, можете даже заночевать.
- Благодарю вас.
- Не за что.
- Вы спасли мне жизнь...
- Я ее чуть не отнял у вас. Динамит, который вас оглушил, заложил я.
- Но вы же не хотели убить меня? Это была случайность, правда?
- Охота на русалку в мои планы точно не входила.
- А как же зовут моего спасителя?
- Я Карл. Карл Боуэн. Среднего имени нет.
- А я Сара.
- А фамилия у вас есть?
- Нету. Нас всех зовут по именам.
- И вы правда такие, как нам описывают в сказках и легендах? - спросил Карл.
- Я не знаю. Что о нас рассказывают?
И Карл поведал ей все народные поверья, что знал, о русалках и прочих морских чудовищах. Сара внимательно его слушала - ей было удивительно, что этот двуногий не боится ее, и даже выручил из беды, не побоявшись вступить в бой.
Подтвердив некоторые и разоблачив остальные истории о русалках из уст Карла, Сара спросила его:
- Неужели вы не боитесь меня? Ваш друг весьма испугался.
- Мисс Сара, мой "друг", как вы выразились, преступник, и потому суеверен, как любой из их рода-племени. Он крестится, даже когда гремит гром, но забывает это сделать, когда обманывает коллег и государство.
- Но вы даже не удивились.. как будто видели русалок всю свою жизнь.
- Я удивился. Я и сейчас удивлен. Но что-то в вашем лице мне показалось внушающим доверие. Мне не верится, что существо с такой ангельской внешностью может быть злым.
Сара второй раз в жизни покраснела.
- Утром я уплыву, - сказала она. - А сейчас, если не возражаете, я полежу вот так.
- Вы не боитесь соскользнуть?
- А вы держите меня за руку.
- Что ж... - Карл задумался. - Так необычно я еще не ночевал.
- Вы просто держите меня за запястье, и все.
Сара уснула и несколько раз соскальзывала за борт, но Карл удерживал ее всякий раз - хотя сам клевал носом.
Утром Сара нашла себя спящей в его руках на плоту - видимо, ее спаситель утомился и затащил ее к себе поближе, или же она сама... Саре стало ужасно стыдно, и она с шумом плюхнулась в воду, разбудив Карла.
- А? Что? - переполошился тот, протирая глаза.
- Мне пора, - сказала Сара.
- Что ж... - пробормотал Карл - Тогда прощайте. Я буду вас вспоминать. Но наверное, сам себе не поверю.
- Прощайте.
И русалка нырнула в воду, уходя в самую толщу зеленой воды.
Но тут какое-то чувство вонзилось в нее, как рыболовный крючок вонзается в рот рыбины, и словно бы хотело заставить вернуться.
Вернуться? Но зачем?... Что общего у человека и русалки? О чем им говорить и что обсуждать? Два разных мира, и она для человеческого мира "мутант", а он для ее одинокой подводной жизни вовсе непригоден, не имея жабр... Но он был так добр к ней, и спас ее, и общался с нею, как с равной, а не как с чудовищем морских глубин.
Она отплыла подальше и, спрятавшись в водорослях, высунула голову на поверхность.
Карл сидел и смотрел на то место, где она ушла под воду, и что-то шептал себе под нос.
Сара не могла расслышать, что же это было, поэтому подплыла поближе, на этот раз спрятавшись в развалинах старого причала справа от плота.
Карл напевал песню:
- Ветерок, играя,
По траве бежит легко.
Светит месяц ярко,
Разливая серебро.
У костра сидит,
Любуясь ночью, Джо.
Это была известная среди людей песня, но Сара об этом не знала - она сочла, что это знак небес и зов судьбы. Надо вернуться, подумала она, и эта мысль уже не отпустила ее.
Карл все сидел, глядя на воду и напевая - он чертовски устал и плохо спал, а чехарда событий последних дней и вовсе вымотала его.
Русалки, драка, потерянный улов, потерянная работа...
Сара осторожно подплыла к нему и, протянув руку на плот, коснулась его ноги.
- Джо мечтает стать отважным,
Чтобы все могли сказать:
Никогда наш Джо не будет
Унывать! - напела она.
Карл обернулся, словно бы и не удивился этому - чему было удивляться после такого дня?
- Это ты, - сказал он. - Я так и думал, что ты вернешься.
- А я сама не знала... я не хотела...
- Но ты вернулась.
- Сама не знаю почему.
- Оставайся со мной, - сказал Карл. - Мне все равно пока делать нечего. Составишь мне компанию.
- Договорись, - сказала Сара и по хозяйски взобралась на плот.
Они долго сидели вдвоем, пока солнце двигалось от купола небесного свода к краю земли.
Потом она спросила его:
- А ты правда подумал, что у меня ангельское личико?...
Карл опешил.
- Эм... правда. А я такое говорил?
- Говорил. Просто забыл. Но ты говорил.
- Значит, так и я думал.
- И сейчас думаешь?
- Эм.. я...
Недолго думая, так же по хозяйски, Сара пристроилась калачиком у него в руках.
- Ты чего это? - спросил он.
- Как будто ты не держал меня так же этой ночью?
- Я не держал! - ответил Карл. - Наверное, так просто получилось...
- И сейчас просто так получилось, - настойчиво сказала Сара.
Она сама не знала, что на нее нашло, но поделать с собой ничего не могла.
- Ну хорошо, - сдался Карл. - У нас, людей, кстати, не принято видеть девушек с голой грудью.
- А что же вы с ней делаете?
- Ну, у нас ее прикрывают.
- Зачем?
- Я и сам не знаю, - почесал Карл в затылке. - Я-то не против.
- Вот и замечательно, - сказала Сара.
Так они и сидели в обнимку - огорошенный происходящим человек и русалка, сама не понимающая, что и зачем она делает. Но им было чертовски хорошо вместе.
И было хорошо еще долго - и сегодня, и завтра, и еще неделю, и еще одну, и две, и три, и целый месяц.
... Карл любил ее, как будто бы она была не странным сочетанием рыбы и человека, а настоящей, полноценной женщиной, членом человеческого общества. Он звал ее по имени, вместе с ней пел песни, вместе с ней ловил рыбу, вместе с ней встречал закат, вместе с ней он играл в карты и шашки, вместе с ней слушал радио вечерами, вместе с ней просыпался и готовил завтрак, вместе с ней - жил.
И жизнь эта была для нее хоть и в новинку, но казалась абсолютно естественной, как будто другой жизни и не существовало. Сара забыла о русалочьем племени, словно бы не жила там еще вчера - ей не было дела до вчерашних подруг, с которыми она провела всю юность, не было дела до матушки, которую она покинула... казалось, ей была знакома жизнь человека и людей в целом. Откуда только, она не помнила... Но эти месяцы прошли для нее как чудо из чудес - солнце, вода, покой, радость и любовь. Пусть любовь страшная, неестественная и даже язычески-дьявольская с точки зрения церквей всего мира, но это была любовь.
Что с того, что у нее хвост? Что с того, что у него не было хвоста? Что с того, что она могла дышать под водой, а Карл - нет? Что с того? Мир не видывал более странной парочки, но счастье у двоих любящих было такое же, как у всех остальных во время медового месяца на бесконечных пляжах Пуэрто-Рико - а может быть, даже более яркое и необычное.
Она пела песни - он подпевал.
Он играл в покер - она училась играть.
Она плавала как рыба - и учила его, как нырять.
Он нырял - она прыгала за ним.
Она спала - он сопел рядом.
Он пил ром- она пила тоже.
Она была счастлива - он был причиной ее счастья.
Он грустил - она была рядом.
Она рассказывала ему истории из жизни - он слушал.
Он смотрел на звезды - она считала вместе с ним.
Много ли нужно человеку - или не совсем человеку - который так юн, как Сара? В такие годы счастье дает силу, радость дает энергию, а невзгоды обходят стороной, как будто боясь избытка этой силы и энергии...
Но настал тот день, когда Карлу пришлось уезжать. Кончался сезон, заканчивалось лето, надвигалась осень. Шторма случались все чаще, а Карл становился все мрачнее и мрачнее. Их хрупкий плот грозил перевернуться, а дожди заливали суденышко почти каждый день - они стали на привязь возле песчаного берега, и больше не выплывали в море. Карл понимал, что пора уезжать от берегов, и останавливаться в гостинице или же у друзей - море в такую погоду не было ему другом. Такую бурную осень, богатую на дожди, могли пережить только большие корабли, но никак не плот. Но что было делать с Сарой? Как брать с собой русалку, которой постоянно нужна свежая вода в огромном количестве? Денег на личный участок и дом с бассейном у Карла не было - и главное, не предвиделось. Сара же, по молодости лет, совсем не думала об этом - для нее шторм не значил ровным счетом ничего, ибо она могла нырнуть глубоко под воду и заночевать в пучине под камнем или рифом. В пучинах не было волн. В пучинах не было штормов.
- Мне надо уехать, - сказал Карл однажды.
- Куда?
- Туда, где можно жить без опасности утонуть.
- На большой земле?
- Именно.
- Возьмешь меня с собой? - наивно спросила Сара.
- Нет, - сухо ответил Карл. - Там негде жить, мне придется снять какой-нибудь подвальчик или мансарду у какого-нибудь местного старика. Тебя уж точно там показывать нельзя, да и не жить же тебе в ванне.
- Но как же... - Сара совсем по-детски надула губы. - Не оставишь же ты меня?
Ей все казалось, что Карл лишь шутит или размышляет вслух.
- Оставлю. Но буду навещать, - так же сухо ответил Карл. - Я буду приезжать за тобой. Где-то раз в неделю, может, два. Будем встречаться тут.. у берега. Если будет хорошая погода, выйдем на плоту в море, как раньше.
- Чего же.. чего же ты раньше мне не сказал этого?... - спросила Сара, и глаза ее потухли. - Как же я теперь... одна?...
- Ну у тебя же есть друзья?
- Нет.
- У меня тоже нет.
- Я твой друг.
- Ты мой друг, которого в обществе людей изловят и посадят в зоопарк. А то и пустят на опыты. Ты мой друг, которого я должен скрывать. А я не могу тебя скрывать - у меня нет возможности.
- Давай снимем дом с бассейном! - воскликнула Сара. Ей думалось, что все проблемы решаются так легко.
- Если бы только у меня были деньги.
- А где их взять? У кого они есть?
- Знаешь у кого они есть? - рассердился Карл. - У Хуареса. У него точно полно денег. И дом с бассейном. Может, тебя отвести к нему? Я уверен, он будет счастлив тебя увидеть.
- Какой ты злой, - прошептала Сара.
- А ты совсем наивная. У меня нет никаких денег, чтобы содержать тебя в воде зимой. Ни бассейна, ни пруда, ничего.
- И что же теперь делать?
- Я уже сказал, что делать. Я уеду.
- И будешь приезжать?... - голос русалки дрогнул.
- Буду. Обещаю.
- Не будешь. Я знаю. Ты уедешь и память обо мне сотрется из твоей головы.
- Не сотрется.
- У тебя будет куча дел. Ты будешь занят. Тебе будет некогда.
- Да, но я выкрою время...
- Я не хочу, чтобы ты "выкраивал" на меня время. Это звучит ужасно.
- Что ты как маленькая! - вспылил Карл. - Или так, или никак!
Сара заплакала. Так внезапно на нее свалился этот груз, которого она, по юной наивности своей, никак не предвидела.
- Что ты плачешь-то?
- Ничего. Мне страшно одной.
- Ты русалка. Тебе ничего не страшно, ты умеешь плавать под водой как рыба. Найдешь себе друзей... крабов каких-нибудь. Раз уж не хочешь возвращаться к своим.
- Я не хочу... да какая разница, чего я хочу! - воскликнула Сара. - Всем на меня наплевать.
- Мне не наплевать.
- И поэтому ты уезжаешь.
- Не поэтому.
- Говори что хочешь! Слушать тебя не хочу! - и Сара юркнула в воду с плота, и исчезла в глубине вод.
Карл схватился за голову.
- Черт побери, - пробормотал он. - Черт побери....
Сара плавала всю ночь до утра, из одной стороны глубокой морской впадины в другую, взад и вперед, и думала, думала, думала.... За одну ночь она, казалось, повзрослела на десяток-другой лет.
Наутро же она решил найти Карла. Она боялась, что уже не увидит плота на старом месте, но он все еще был там.
Карл накрепко привязывал плот канатами к причалу.
Увидев Сару, он тяжело вздохнул и поежился.
Сара заметила это и ее решимость куда-то испарилась.
Она больше не видела в Карле любви - кто знает, может быть, это было вовсе не так, но в таком состоянии ее ранило абсолютно все.
- Привет, - сказала она, не поднимая глаз.
- Привет, - сказал он, не глядя в ее сторону.
Любовь, еще вчера согревавшая их в самую грозную ночь, сегодня здесь больше не жила.
- Зачем пожаловала? - спросил Карл, как будто встречал не любимую, а старую тетушку.
- Поговорить.
- Только недолго.
Карл завязывал последний канат.
- Я все понимаю, - тихо сказала Сара. - Ты хочешь и не можешь быть со мной. Кто знает, может, так тому и быть. Везде я изгой. Русалочье племя я покинула сама, уйдя в изгнание добровольно, а теперь и ты меня гонишь. Значит, такова моя судьба.
- Не держи зла, - просто сказал Карл.
- А ты не плачь.
- Я не плачу.
- Плачешь.
Карл дотронулся до лица - и правда...
- Уходи скорей, - умоляющим тоном сказал он. - Чтобы я не наделал глупостей.
- Ты уже сделал самую большую глупость, - в сердцах сказала Сара, и, взмахнув хвостом, исчезла под водою.
Прочь, прочь! - думалось ей. - Куда угодно, только прочь от всех. Прочь от любимого, прочь от семьи, прочь от мира.
Она плыла и плыла, и сердце ее опустело и почернело.
Ей не хотелось больше жить.
- Вот выплыву на берег, отползу подальше, и помру без воды, - подумалось ей.
И она дождалась утра, а затем и дня, когда солнце нещадно жгло все вокруг, словно издеваясь над словами Карла о чересчур дождливой осени - и выползла на пустынный берег и отползла подальше, отталкиваясь локтями - как можно дальше от воды, чтобы даже не видеть, не слышать ее, не надеяться на нее...
Перед ее глазами вставал полуразложившийся труп русалки, который показывала ей матушка.
- И все-таки мать была права... - подумалось ей, когда солнце начало разъедать ее бледную кожу. - От людей и верно, одно лишь зло...
...Старый цирк под названием "Шоу Лесли Кампоса" разъезжал по стране, давая простенькие выступления с бородатыми женщинами, карликами, уродцами, двухголовыми собаками и прочими "чудесами", а вел это шоу средних лет мужчина, глуховатый на оба уха, и выступавший в роли клоуна-конферансье. Его-то и звали Лесли Кампос. Он любил выпить и рассказывать пьяные истории самому себе, ибо все равно почти не слышал окружающих. Его цирк разбил постоянную стоянку возле самой окраины Байямона, и уже давно никуда не выезжал, пользуясь притоком туристов в городок.
Вечером бородатая женщина и уродцы уходили, животные оставались в клетках, а сам Лесли наливал себе дешевого рома и сидел на краю бассейна, в котором раньше плескалась женщина, выдававшая себя за русалку. Трюк с искусственным хвостом быстро раскусили, и бассейн стоял пустым.
В тот вечер Лесли решил прогуляться по пустынному пляжу, загаженному водорослями и обломками пальм, и зашел дальше обычного (при этом наклюкавшись рома из верной фляжки).
Завидев же настоящую русалку, валяющуюся на берегу при последнем издыхании, Лесли очень обрадовался (даже хмель отпустил его) - и даже не удивился, ибо на своем веку повидал всякого.
- Это ж как пойдет мой захиревший бизнес! - подумалось ему, пока он тащил русалку за хвост по песку, игнорируя ее вялые возражения (Сара совсем ничего не понимала, ибо мозг ее от жары и теплового удара отказывался понимать хоть что-нибудь, а язык почти не ворочался).
Затащив безжизненное тело русалки в свой старый Бьюик, Кампос дал газу и оказался у своего "увеселительного заведения", где немедленно приказал наполнить бассейн...
Сара же, придя в себя, даже не возмутилась тем, что ей не дали умереть и затащили в бассейн - она уже смирилась с тем, что судьба ее будет полна лишений и страданий, и что будущего для нее нет. И если придется доживать век в бассейне - она доживет его там. Покорность злой судьбе овладела ею - так покорно ранее она повиновалась Карлу, в любви и понимании, но теперь, оставшись в полной пустоте, сложила руки перед роком.
Будь что будет, - думала она, глядя в пустоту перед собою.
И наша русалка была помещена на время работы цирка в большую колбу, наполовину наполненную водой, где и плескалась, поражая зрителей.
Те, конечно, не верили, что русалка настоящая, но все равно ходили на зрелище гурьбой.
Сара еще и пела себе под нос, плескаясь в этом импровизированном аквариуме - пела свою песню, и люди стекались к ней волной, ибо пение русалок для человеческого уха обладает особенной притягательностью...
Со временем это увеселение, казавшееся ей диким и варварским, перестало ее раздражать, и отработав смену, она перемещалась в наполненный для нее бассейн - колба выкатывалась на тележку с колесиками, и оттаскивалась вглубь помещения, где из колбы выпускали воду прямиком в бассейн.
И со временем, прошедшим в нелепых увеселениях человечьего мира, Сара окончательно решила, что мир ужасен везде и всегда. Она утратила всякую надежду и желание что-то изменить. Она выплывала из аквариума в бассейн после рабочего дня, и Лесли сидел с нею на краю этого бассейна, угощая ее выпивкой.
- И не хочется тебе обратно? - спрашивал он. - В море? На свободу?
- Не хочется, Лесли, - отвечала Сара. - Любимый бросил меня, а дома меня никто не ждет. И везде я одна. Совсем одна повсюду - в безграничном море, в любви, где угодно... тут еще не так плохо. Тут кормят свежей рыбой, тут меня знают, тут я даже, можно сказать, знаменитость. А море... что мне море, где лишь пустота? Пустота и снаружи, и внутри. Никому я не нужна. Теперь мое место здесь - в этом бассейне и в этом аквариуме. Пусть люди смотрят и удивляются, что есть еще таинственные существа, в которых они не верят.
Лесли вздыхал и наливал ей еще.
Напившись рому, Сара бултыхалась в бассейне, как глупый тюлень, и засыпала на дне мертвым сном, а утром выходила на новую смену....
На уикенд Лесли опять напился с Сарой после работы, и напился более обычного, и сумрачно смотрел в ночную пустоту.
- Что с тобой, друг мой? - спросила Сара, подплывая за очередной рюмкой.
- Сегодня годовщина...
- Годовщина чего?
- Год прошел, как я потерял сына.
- Господи... Как же так получилось?
- Мы поехали с ним на пляж, и я засиделся в баре. А ему захотелось поиграть где-то у воды - я не помню уже, где!... И когда я спохватился, на берегу лежали только ботиночки... маленькие коричневые ботиночки... Будто утопил его кто-то... А я ему купил только коричневый замшевый костюмчик... Так он в нем умильно смотрелся!... Но полиция сказала, что нет следов борьбы, вроде бы он хотел поплавать и... утонул. С тех пор я и пью. С тех пор потерял работу и зарабатываю тут дурацкими шутками. Пока я рассказываю дурные анекдоты, мне не думается о сынишке. Утопленик!... Горе мне, горе!...
По спине Сары пробежали мурашки.
В одно мгновение она все поняла - она знала, как и что случилось с сыном Лесли.
Ее так и подмывало рассказать ему всю правду, но вместо этого она налила себе еще и залпом выпила.
- Да упокоится душа твоего сына в мире, - тихо сказала она.
- Да упокоится.. - эхом, еле слышно, отвечал Лесли.
Но Сара не могла носить в себе эту вину - хоть и не она была повинна в смерти сына Лесли. Днями и ночами она мучалась, и все не решалась. Как отреагирует старый клоун, к тому же сильно и много пьющий? Вдруг он не простит ее? А может, наоборот? Кто знает?
...В конце-концов, был только один способ узнать это.
И она призналась Лесли во всем - что она была рядом, когда ее подруга утащила малыша на дно, и что из-за этого бросила русалочье племя, и все остальное, что привело ее в этот старый цирк.
Они, как всегда, сидели совсем одни на берегу бассейна.
Смеркалось.
Лесли все выслушал, не дрогнув ни одним мускулом на старом лице.
А потом спросил, медленно пережевывая слова, будто они давались ему с трудом:
- И ты видел, как его утащили?... и не помогла ему?
- Я... я была далеко... я не успела бы.
- Но хотя бы постараться ты могла?
- Могла бы... не знаю... для меня все было как в тумане.
- Значит, - задумчиво протянул Лесли, глядя в одну точку, - ты все видела, и даже не решилась помочь маленькому, одинокому мальчику, который в муках принимает смерть от лап твоей лучшей подруги?
- Лесли, пойми, я тогда была совсем другой! Я была в шоке. Сейчас бы я такого бы не допустила.
- Ах значит, ты изменилась.
- Конечно. Но мне не нравится твой тон, Лесли.
- Конечно, тебе не нравится мой тон. Он же человеческий. Мы же смертные. Мы умираем. Мы тонем. Мы захлебываемся. Это вы, твари, можете и под водой жить, и наш человеческий ром пить.
- Ты пьян, - сказала Сара. - Не пора ли тебе спать?
- Я пьян, - отвечал старый клоун. - Но я протрезвею, и моего сына по прежнему не будет рядом.
Он медленно налил себе еще, как робот, без каких-либо эмоций, выпил, поставил рюмку на место.
- Не пей больше.
- Не буду. Зачем мне пить теперь. Я теперь все знаю. Все знаю о тебе и тебе подобных сучках.
- Хватит! Зря я тебе рассказала, - обиделась Сара. - Я так и знала, что ты не поймешь.
- Ах ты тварь! - внезапно заревел Лесли, как обезумевший морж. - Тварь! Дьяволица из рода сатанинского! Ты! И тебе подобные! Твари, твари!
Он вскочил, глаза его налились кровью.
- Твой проклятый род! Вы убили моего сына! Утащили его на дно! Утопили его! Удушу! Удушу! - и в бешенстве он кинулся на Сару.
Та взвизгнула и в ужасе попыталась нырнуть вглубь бассейна, но от страха ее движения стали совсем неловкими, и Лесли, от которого несло перегаром, схватил ее за руку.
- Уплыть вздумала, нечисть! - орал он, брызжа слюной. - Ты мне ответишь за то, что вы сделали с моим сыночком! Я бы тебя утопил прямо в этом бассейне, да ты же не утонешь! Поэтому я тебя задушу, а потом поджарю к чертовой матери, сделаю себе рыбное филе!!!
И тут случилось чудо - которое могло случиться только с русалкою, ибо с людьми, наверное, такие чудеса не приключаются - в дверь вошел новый уборщик и увидел, что творится.
- Эй! - вскричал он, включая свет. - А ну убери лапы от девушки, старый хрыч! Эй! А ну остановись, я тебе говорю!
Лесли не слышал его, в ярости сцепив руки на шее хрипящей Сары. Но даже через пелену приближающейся смерти она услышала до боли знакомые нотки в голосе уборщика, и сердце ее содрогнулось.
Уборщик подскочил к Лесли и одним ударом сбил того с ног.
Лесли зашатался, поскользнулся на скользком краю бортика и рухнул в воду.
- С вами все в порядке, мисс? - спросил нежданный спаситель.
- Карл... - просипела Сара, пытаясь пошевелить распухшим языком.
- Ты! - вскричал "уборщик", и глаза его округлились, как у золотой рыбки. - Ты! Сара!
- Ты снова спас меня....
- Но как... я здесь работаю первый день, и уже столкнулся с тобой.
- Я говорила тебе, что подводный бог хочет видеть нас вместе.
- Давай-ка вызовем полицию, - сказал Карл, все еще приходящий в себя после увиденного.
Все и правда произошло слишком быстро, чтобы это можно было ощутить во всей полноте.
Но тут оба они заметили, что вода рядом с ними окрасилась в красный цвет. Старый клоун, падая в воду, ударился виском о борт бассейна, и теперь плавал в воде лицом вниз, окрашивая воду вокруг себя струящейся из раны кровью.
- Черт возьми! - выругался Карл. - Он помер.
- Не надо в полицию, - взмолилась Сара. - Тебя заберут.
- Это уж точно! Меня и так разыскивают в трех штатах за браконьерство. Чертов Хуарес настучал на меня, ублюдок!... А если поймают, упекут надолго.
- Давай уедем.
- Сара, мы уже это обсуждали.
- Пожалуйста, Карл. Если меня увидят с мертвым телом, меня тоже... ну, куда-нибудь упекут. Еще пустят на опыты. Карл, пожалуйста. Ты же сам говорил!... Пусть ты не любишь меня больше, но хотя бы спаси меня. Утром здесь будет полиция, и неужели ты бросишь меня одну с трупом, а сам уедешь? Не предавай меня еще раз.
- Я не преда... - сказал в сердцах Карл, но увидев глаза Сары, полные слез и любви, замолк. - Ну что с тобой делать? Как я тебя увезу?
- Ты же на фургоне?
- Как обычно... я там живу, знаешь ли.
- Давай я залезу обратно в аквариум, а ты меня в нем и заберешь.
- Это же похищение!
- Карл, не поздно ли сейчас думать о законе, когда тебе грозит суд за убийство?...
- И то верно. Черт, черт, черт! - в досаде воскликнул Карл.
Карл достаточно быстро разобрался с тем, как аквариум можно поставить на внешнее основание, и как снять блок с колес этого основания, и вытолкал аквариум на улицу, после чего, с трудом, чуть не помяв дверцы фургона, кое-как поместил емкость с Сарой туда, после чего бросился к кабине, влез в нее и завел двигатель.
- Поехали! - сказал Карл, неизвестно к кому обращаясь - то ли к машине, то ли к Саре, то ли к самому себе.
Потом нажал на газ, и машина тронулась.
...Ехали они долго - и ехали как можно дальше, останавливаясь лишь в глухих лесах, где Карл останавливался на перекур и заходил к Саре, перекинуться словечком.
Оба понимали, что их наверняка разыскивают.
Куда же они ехали?... конечно же, к морю.
И оба - опять же - это понимали, даже не обмолвившись о пункте назначения ни словом.
Гудел двигатель, ревел мотор, стучали по дороге колеса, а Карл все ехал, ехал, ехал... Сара даже несколько раз засыпала, прикрывая глаза, по привычке, хвостом.
Ближе к утру, когда Карл уже собирался съехать куда-то с проселочной дороги в мотель и поспать, показался берег - пустынный берег Байамонского пляжа.
Поскольку еще едва светало, туристов не было - да и не могло быть, ибо этот участок пляжа был давно заброшен. Туристы предпочитали купаться поближе к центру, где находился парк развлечений и прочие увеселения.
Карл, протирая усталые, слипающиеся глаза, открыл дверцы.
Сара спала, сложив руки на груди.
Карл постучал по стеклу.
Сара встрепенулась, но увидел его, улыбнулась и спросила:
- Уже приехали?
- Приехали.
Карл выкатил аквариум и кое-как подтащил его к кромке воды.
Кивнув Саре. он открыл заднюю стенку, и вода начала покидать аквариум, вытекая прямо в море.
Сама русалка юркнула в открывшийся проход еще до его опустошения, и вот уже плескалась в зеленой-зеленой воде прибрежных волн, глядя на пустой аквариум и Карла.
Карл оттащил аквариум в сторону, а сам бухнулся прям в набежавшую волну - так он обессилел.
Сара подплыла к нему и обхватила за ноги.
- Любимый мой, - сказала она. - Наконец-то мы свободны.
- Свободны, - выдохнул он. - Но я так устал.
- Я понимаю. Отдохни здесь, со мной.
Карл закрыл глаза и лег в неглубокую воду.
- ...В небе звезд так много -
Их трудно сосчитать,
Но при звездах
Так легко
Мечтать и напевать.
Джо мечтает стать
Отважным,
Чтобы все могли сказать:
Никогда наш Джо не будет
Унывать!,
- прошептала ему на ухо Сара, и он устало улыбался ей.
- Останься со мной, - попросила она - снова, в который раз. - Я не злюсь на тебя. И никогда не злилась. Я знаю, ты думаешь, что предал меня...
- Думаю...
- Но я все понимаю, Карл. И раз у нас появился второй шанс... сама судьба снова свела нас - давай же пойдем у нее на поводу. Хотя бы раз. Всего один раз - ведь не бывает таких случайностей просто так!..
- Я повторю тебе те же самые слова, Сара, что сказал тогда... Я не мыслю без тебя жизни, но жизнь с тобой невозможна. Ты русалка, а я человек. У нас не будет детей, не будет будущего. Мы будем вечно скитаться и никогда не сможем жить вместе даже физически - ты не можешь жить в помещении, я не могу жить в воде. Мы устанем друг от друга раньше, чем разлюбим.
- Ну... - Сара всхлипнула. - Неужели ты меня отпустишь? Опять?...
- А что мне остается?
Тут Сара заплакала навзрыд, размазывая слезы по щекам.
Жизнь показалась ей подлой, жестокой несправедливостью.
- Тогда... тогда ради чего все это... - спрашивала она сквозь рыдания. - Мы не случайно встретились, и ты вот так хочешь меня бросить... опять! Лучше бы ты и не находил меня. Лучше бы меня задушил клоун - наверное, такой судьбы я заслужила.
- Ну не надо, пожалуйста, - сердце Карла тоже не было железным, - Остановись. Мы поживем где-нибудь на берегу, будем встречаться по ночам... Я сниму хижину у моря, буду днем работать, а вечером будем сидеть в воде... построю тебе бассейн... но нас теперь везде найдут. Один я могу скрыться в горах - но с тобой никак. Все куда сложнее, чем в прошлый раз.
- Мы что-нибудь придумаем, - сказала Сара, шмыгая носом, и обращаясь больше к самой себе. - Мы что-нибудь придумаем.
Карл обнял ее. Так они и лежали, погружаясь в дремоту, прямо в воде.
Приближался закат.
... Рев мегафона заставил их открыть глаза.
- Что за черт? - протер глаза Карл.
- Полиция Пуэрто-Рико! - кричал мегафон. - Выходите с поднятыми руками! Карл Боуэн! Вас разыскивают за убийство и еще три нарушения закона! Сдавайтесь сейчас или мы будем стрелять!
- Черт возьми! - Карл вскочил.
Сара в ужасе прильнула к его ноге.
- Не ходи к ним, они тебя убьют.
- Не бежать же.
Они по прежнему лежали в воде возле берега, и фургон закрывал их.
- Спрячься в воде, - сказал Карл. - Они не должны тебя видеть.
- Не ходи, - умоляла Сара. - Не ходи, они же тебя арестуют. И я тебя больше не увижу.
- А что же делать? - сердито сказал Карл. - Не нырять же мне за тобой в воду!
- Полиция Пуэрто-Рико! - продолжался крик. - Выходите с поднятыми руками! Карл Боуэн! Вас разыскивают за убийство и еще три нарушения закона! Мы даем вам одну минуту!
С поднятыми руками Карл вышел из-за фургона.
В глаза его бил фонарь, прикрепленный к верху одного из полицейских джипов.
- Хорошо! - сказал Карл. - Я сдаюсь! Не стреляйте.
- Лицом вниз, гринго! - послышался голос.
Карл не мог их видеть, из-за слепящего света фонаря, но голос говорящего показался ему знакомым.
- Я не слышу! - ответил Карл, что-то заподозрив. - Что вы говорите?
- Лицом вниз! Живо! Оглох что ли!
- Хуарес! - Карл все понял. - Ты спелся с полицией, сукин ты сын. Пришел-таки за русалкой, ублюдок суеверный.
Повисла пауза.
Карл понимал, что это конец.
... В последней попытке спастись от жужжащих пуль, Карл, чье тело уже поразили выстрелы из "Ремингтона", нырнул в высокую волну и устремился вглубь, в пучины - и вода будто помогала ему, засасывая его все глубже и глубже, на самое дно. Но это была не вода - то была рука Сары, которая, подобно своим сородичам, затаскивала смертного под воду... Отшумели последние выстрелы, прошивавшие воду, исчез берег из виду, и перед глазами Карла открывалась зеленая бездна без конца и края, мир подводный, мир, который он никогда не знал... но тело любимой обвило его по рукам и ногам, и оба они, как камень, шли ко дну. Карл вскрикнул, сделав свой последний вздох, и вода наполнила его легкие, и глаза его перестали видеть, и душа его словно бы оглохла, и кончились все звуки; тело обмякло, перестав сопротивляться судьбе, и наступило забвение.
...
Он снова мог видеть. И первое, что он узрел, были губы Сары, целующее его усталое лицо.
- Проснись, проснись, - говорила она. - Проснись же, Карл!
В глазах ее было отчаяние - и надежда, когда она увидела, что он обнял ее.
- Что со мной?.. - спросил Карл.
Казалось, раны более не мучали его - ничего не болело...
- Где я? - снова спросил Карл.
- Ты дома, - сказал Сара. - Ты со мной.
- Под вод... - сказал было он, но бросив взгляд вниз, увидел, что вместо ног у него большой рыбий хвост.
- Ты теперь тритон, - шепнула Сара, и по щеке ее стекала слеза счастья. - Тритоны, друзья русалок, не умирают от пуль смертных.
И правда! - даже на лице его появилась чешуя, и на голове красовался плавник.
- Ух ты! - совсем по ребячески сказал он, и, махнув новым органом тела, устремился вглубь, скользя по толще воды, как рыба.
Сара устремилась за ним.
Они плыли и плыли, извиваясь всеми боками рыбьей анатомии, и заглядывали под рифы, и кувыркались, и переворачивались, и дышали - жабры так хорошо дышат под водой!...
Наконец он остановился, зависнув в бесконечной толще воды. Сара подплыла к нему, и лицо ее было небесной красоты.
- Я счастлива, - сказал она. - Ты здесь, со мной. Я так давно ждала этого.
- И я счастлив, - ответил Карл. - Я никогда не был так счастлив, как сейчас.
- А ты боялся.
- Теперь мне уже нечего бояться.
- Прости меня, - сказала Сара. - У меня не было выбора...
- Тебе не за что извиняться. Ты все сделала правильно. Это был и мой выбор... который я должен был сделать давным-давно.
- Мы все-таки не случайно встретились.
- Теперь я понимаю.
И, махнув хвостом, Карл рванулся прочь, улыбаясь как маленький ребенок, убегающий от матушки - Сара метнулась за ним.
- Ух погоди, гадкий тритон! - сказала он. - Уж я тебя поймаю!
- Попробуй, догони! - ответил Карл. - Я тритон, царь морей! Куда тебе до меня!
Так они и игрались, как дети, и были счастливы, как не был счастлив никто и никогда из смертных.
....
Тихий, нежный, полный ласки женский голос разносился под луной в маленьком озерце.
Тьма сгустилась в степи,
Кругом так хорошо.
В небе звезд так много -
Их трудно сосчитать..
Джо мечтает стать
Отважным,
Чтобы все могли сказать:
Никогда наш Джо не будет
Унывать!
Сара сидела на своем любимом камне под сенью деревьев, прижимая к груди маленького сына - потомка русалки и тритона. Маленький Джо улыбался ей, стараясь дотянуться до ее лица своим маленькими человеческими ручками, и агукал, как человеческий ребенок, и смеялся, и бил хвостом, совсем как рыбка.
- Ты мой маленький, - шепнула ему матушка, поцеловав в лоб. - Все у нас теперь будет хорошо. Скоро папа вернется с охоты. Он наловит нам крабов и принесет ракушек, и я сделаю тебе ожерелье - самое красивое ожерелье в мире! Ни у кого такого не будет - только у тебя... Смотри! вот папа плывет! Помаши ему ручкой!....