В то лето мы жили на даче. Это был первый мой осознанный переезд. В детстве мы с родителями частенько перебиралась из одной съемной квартиры в другую, но это было давно, да и ощущения сейчас другие. Я всегда любила организованность. Если кому-то нужно было составить список или в школе требовалось заполнить журнал или рапортичку, неизменно обращались ко мне. Но гораздо приятнее было организовывать личное пространство.
Именно поэтому за два дня до переезда я уселась в свое любимое кресло с ручкой и блокнотом и принялась составлять список. В отличие от тесной квартирки, в которой мы ютились вчетвером (это была небольшая комната в общежитии, доставшаяся маме от каких-то дальних родственников), домик в дачном поселке казался мне сказочным замком. И самое прекрасно, что у меня будет собственная комната!
Я частенько представляла себе переезд. Это всегда была чудесная пора: множество вещей, разбросанных по комнате, чемоданы, суета, особая атмосфера чего-то нового, неизведанного, восхитительного! Но также я была уверенна, что никогда в жизни не испытаю на себе это чудесное состояние.
И вот я все-таки сижу в кресле и составляю список того, что может понадобиться мне в течение летних каникул. Помимо стандартного набора одежды и предметов гигиены, я отмечаю, что обязательно захвачу Библию – без нее я из дома не выхожу, публикации общества /1/ и художественные книги (без них я не проживу и дня!). Мне пригодятся также личный дневник и детская игрушка, с которой я не расстаюсь.
Этому зайцу почти двенадцать лет. Сколько раз я, еще малышка, отрывала ему уши и пуговичные глаза, грызла розовый пластмассовый нос! Хвоста он лишился рано. После многократных попыток пришить его на место, мама смирилась с тем, что им с зайцем придется жить отдельно. Эту игрушку из Киева в подарок мне привезли родители.
Чтобы присутствовать на столь значимом событии – международном конгрессе /2/ – им пришлось оставить меня на попечение дедушки. Он был рад остаться со мной, так как души не чаял в своем «кукленочке» - так он меня называл. Я очень похожа на бабушку, которая умерла за день до моего рождения, так и не узнав, кто я – мальчик или девочка. Меня по ее просьбе назвали Руфью. И это здорово! Многие в собрании /3/ дают свои детям второе имя – библейское. А мне с этим повезло. Я уже названа библейским именем. Бабушка очень любила историю о Руфи и Ноеминь /4/ и знала ее наизусть. Дедушка, напротив, был ярым атеистом и, узнав о цели визита родителей в Киев, чуть было не отрекся от моего отца. Слава Богу, его любовь ко мне победила гнев!
Родители вернулись через неделю крещеными Свидетелями Иеговы /5/. И привезли мне в подарок этого зайца. Повзрослев, я начала ценить его еще больше, так как он смог побывать вместе с родителями на международном конгрессе и увидеть, как десятки тысяч людей посвятили себя Богу, приняв крещение. Я считала игрушку своим талисманом, хоть это и было против правил организации.
Ну вот, вещи собраны, настроение лучше некуда – в первый день лета мы отправляемся в путь. Эта дача принадлежит дедушке. В семидесятых годах он получил ее от правительства за заслуги перед Отечеством. Мой дед – известный ученый. Он занимается научной деятельностью в области психологии. Работал в какой-то секретной организации. Он до сих пор выступает на различных конференциях с докладами. Я горжусь им.
Раньше они с бабушкой жили на даче с весны по осень, но после ее смерти дед стал появляться там все реже. Огород был заброшен, дом стал ветшать. Дедушка говорил, что ездит туда за воспоминаниями. Раньше мы бывали там наездами, а около года назад дед решился пустить нас пожить туда. Сначала родители отказывались. Они оба у меня общие пионеры /6/, а дача находится в двух часах езды от общежития. Позже, обсудив все за и против на семейном совете, они все-таки приняли решение провести все лето на даче.
Я думаю, что они согласились больше из-за объявления, прозвучавшего на встрече этой зимой. Собрание, находящееся рядом с поселком, где располагалась дедушкина дача, остро нуждалась в ответственном брате. Три летних месяца, проведенные в собрании «Восточное», послужили бы, в зависимости от достигнутых результатов, пропуском к назначению старейшиной /7/.
Я же с самого начала была всеми руками за. Во-первых, я очень любила дедушкину дачу. Как я уже упомянула, она покоряла меня свои простором: два этажа, семь комнат, огромный сад, огород, клумбы – я очень люблю работать на земле. Одним словом сказка!
Мое первое воспоминание о даче – лес. Конечно, тогда мне – пятилетнему ребенку, посадка, отделявшая дачный поселок от железной дороги, казалась лесом. Сойдя с электрички, мы с сестрой бросались бежать впереди родителей к нашей любимой полянке. Там росли цветы на длинном толстом стебле. Они нам так нравились! Белоснежные, со странным запахом. Родители всегда отгоняли нас от этих роскошных, на мой взгляд, цветов – от них начиналась головная боль.
Возле дороги всегда стояли женщины и бабушки с перевернутыми кверху дном коробками, на которых чего только не было: ягоды с участка, пахучее густое золотистое масло в разнокалиберных бутылках, соленья в трехлитровых банках, томатная закуска с хреном, от запаха которой всегда текли слюнки. А еще женщина, стоявшая поодаль, всегда приносила цветы. Они пахли свежестью утренней росы. Мама обожала их, и папа неизменно брал для нее букет. А она каждый раз удивлялась, словно не ожидала такого подарка, и целовала папу в губы, совершенно не стесняясь нас с Лесей. Повзрослев, я поняла, что это и есть истинное чувство. Любовь.
Дальше наша дорога лежала через кладбище. Я помню, как увидев впервые покосившиеся от времени оградки, лавочки с облупившейся краской и море цветов, утопавших в ярко-зеленой траве, спросила у мамы, что это за место. Я еще не осознавала, что такое смерть, и кладбище казалось мне самым спокойным и красивым местом на земле. Я обязательно присаживалась на одну из лавочек и принималась болтать ногами, а потом, опомнившись, бросалась догонять родителей.
Тем временем они уже приближались к посадке. Той, что казалась мне лесом. Там росли высоченные деревья, и всегда было сумрачно и прохладно. Больше всего мне нравился огромный дуб, встречавшийся нам на полпути к дачному участку. Мы как-то пытались обхватить его вчетвером, но, увы, не получилось. Позже, прочитав строки Пушкина о Лукоморье, я представляла себе дуб с ученым котом и златой цепью именно таким. Естественно, вся земля вокруг него была усыпана желудями. Я считала, что где-то поблизости обязательно должны жить дикие кабаны, которые питаются исключительно ими и расстраивалась, что так и не увидела ни одного. А еще мы с сестрой старались набрать полные карманы желудей, особенно тех, что потеряли шляпки. Приходя домой, мы мастерили им головные уборы взамен потерянных – из старых кусочков ткани, бумажных салфеток или ли-стьев, сорванных с дерева во дворе. Мы прикрепляли новую шляпку пластилином и радовались как маленькие (а ведь мы и были маленькими!).
Выйдя из посадки, мы шли по длинной пыльной дороге. Ее делила на две части узенькая полоска, поросшая чахлой болотно-желтой травой. Нам встречались как ухоженные домики с аккуратно вскопанными грядками и яркими клумбами, так и заброшенные участки с высоченной травой, в которой мы с Лесей запросто могли спрятаться. Папа усаживал сестру к себе на шею, включал переносной радиоприемник и не спеша шагал впереди. А мы с мамой любили чуть-чуть замедлить шаг и разглядывать растения, что встречались нам в дороге. Меня поразил интересный цветок с пушистым розовым шариком на кончике стебля. Оказалось, что это «ослиный хвост». Я если честно сперва не поняла, чем схоже растение с тем самым хвостом. Мама слегка нагнула цветок и помахала им из стороны в сторону. И я сразу припомнила сценку из «Винни-Пуха», где ослик Иа радуется вновь обретенному хвосту. Мы сорвали цветок и, придя домой, засушили его между страницами толстенной книги.
А однажды я решила подарить папе очень красивое растение. На нем только-только начали распускаться розоватые бутоны, а его листья чем-то были похожи на еловые веточки. Родители почему-то выхватили у меня цветок и отбросили далеко в заросли неизвестного происхождения. Оказалось, что зацвела амброзия.
Дедушка всегда выходил встречать нас. Мы не предупреждали о своем приезде, но он непостижимым образом угадывал, что сегодня будут гости. Помыв руки в стареньком рукомойнике (в доме имелся водопровод, но вся семья предпочитала умываться на улице), мы проходили в дом.
Несмотря на то, что дед все реже наведывался на дачу и дом с садом стали ветшать, к нашему приезду комнаты были в полном порядке. Я обожала дедушкины блинчики – это было его коронное блюдо. Больше всего мне нравилось складывать золотистый скользкий круг вчетверо и обмакивать его в вишневое варенье. Я была перемазана им полностью! Чай пился из блюдечка с небольшим сколом – моего любимого. А вечером мы выходили в сад, присаживались на качели и, запрокинув головы, любовались звездами. Я воображала, что это маленькие светящиеся бусины и мечтала украсить одной из них свою шею.
Днем, когда солнце нещадно палило голову, мы с сестрой отпрашивались у родителей и, надев панамки, бежали к чужой посадке, которая отделяла один дачный поселок от другого. Наша уже давно была изучена и стала родной, а эта… Эта казалась дремучим лесом. Сказочным, темным, непременно с волками и медведями. Сначала мы бежали к ней наперегонки, потом, шагов за двадцать, резко останавливались и по одному-двум шажкам продвигались к кромке леса. Сделав еще один, последний шаг и оставив первое дерево позади, мы пугались любого шороха и стремглав бросались обратно.
Когда наступала пора уезжать домой, дедушка обязательно наделял нас конфетами и моим любимым яблочным повидлом. Дома я намазывала его на корочку свежего хлеба и с наслаждением съедала, запивая горячим сладким чаем. Возвращались мы затемно, на последней электричке. Мой лес оживал. Если днем в нем было спокойно, лишь ветер шумел в кронах деревьев, то ночью все менялось. Вовсю старались сверчки, где-то вдалеке будили друг друга своим «Уух!» совы и в траве мелькали огоньки светлячков. Кладбище становилось печальным и таинственным. Надгробия чернели вдалеке, вызывая еще непонятное мне беспокойство. Я прижималась к отцу и боялась оглядываться.
Вдали призывно сигналила электричка, а потом с грохотом, словно не собираясь останавливаться, проносилась мимо людей. Позже, передумав, она притормаживала и нехотя распахивала железные двери, выпуская сонных пассажиров. Папа брал меня с Олесей на руки и взбирался по высоким ступенькам. Опустив нас на пол, он поворачивался к входу и помогал маме войти в вагон. Мы усаживались на деревянные потертые лавочки у окна и прижимались лбом к стеклу, пытаясь разглядеть что-то в темноте. А потом, устав от впечатлений, засыпали.
Второй причиной моего желания хоть ненадолго поселиться на даче был собственно сам переезд. Пусть и не всамделишный, но от этого не менее привлекательный. Суета, желание все успеть и ничего не забыть, коробки и чемоданы, привкус маленького путешествия и мимолетная горечь расставания с нажитым местом – вот что привлекало меня в переезде. Будь моя воля – переезжала бы каждый сезон!
Третьей и, наверное, самой главной причиной был дедушка. Он будет жить с нами! И я смогу проводить с ним большую часть времени. Меня ничуть не печалило то, что дедушка является атеистом. Мы любили поспорить на различные темы: я пыталась убедить его в существовании Бога, а он меня в его отсутствии. Но это был добрый и интересный спор. Дедушка знал ответы на все вопросы, мог помочь в любой ситуации и никогда не осуждал.
Помню, как в детстве я долго мечтала о доме из книг. Папа был первым, к кому я обратилась с вопросом: «Почему люди не живут в таких домах?» Он, к сожалению, не оценил полета моей фантазии. «Это ерунда!» - был его ответ. Другое дело дедушка. Приехав на дачу в очередной раз, я обнаружила на дереве домик. Оказалось, что дедушка строил его целых две недели. Поднявшись по веревочной лестнице наверх, я не поверила своим глазам: все стены моего нового убежища представляли собой полки с книгами. Дедушка перенес сюда всю свою библиотеку. Книги были повсюду! И это было чудесно. Дедушка верил, что мечты, даже самые безумные, должны сбываться. Я любила его больше всего на свете!
Родителям не нравится, что я так часто провожу время с дедушкой. Они думают, что он тормозит мой духовный рост /8/ и ставят в пример юного брата, который принял крещение /9/ в прошлом году. Сейчас ему девять лет.
Я же только пару месяцев назад стала некрещеным возвещателем /10/. Сколько себя помню – всегда ходила с родителями в служение. На встречах /11/ советуется обучать детей «с младенчества». Ведь согласно многочисленным исследованиям, еще в утробе матери ребенок запоминает множество информации, которая влияет на его будущую жизнь. Особенно ярко я запомнила один случай, произошедший где-то в возрасте четырех-пяти лет.
Летом мы часто выбирались в парк, чтобы предлагать буклеты отдыхающим. Папа договорился пойти в служение с каким-то братом /12/. Я пошла с ними, а Леся с мамой. Остановившись у одной из лавочек, папа предложил мне сделать преподнесение /13/ первому прохожему. На самом деле я была активным ребенком и охотно общалась со всеми подряд, но в этот раз растерялась. Обхватив папу за ногу, я не двигалась с места и мотала головой в знак несогласия. Кое-как отцепив меня, папа направился к женщине и начал преподнесение. Я тихонечко подошла и стала рядом. Уловив в разговоре знакомую тему, я поняла, что могу рассказать это сама и, перебив отца, начала рассказывать все, что знала: об имени Бога, об Иисусе Христе, о Царстве и земном рае. В итоге женщина взяла трактат и очень удивилась тому, что даже дети многое знают о Библии. Но папа был недоволен моим вмешательством. С тех пор мы тщательно репетировали преподнесения дома и только потом шли в служение.
Моим первым участком /14/ стал дом, находящийся в пяти минутах ходьбы от общежития. Если с первыми посещениями /15/ было легко – имелись готовые преподнесения – то повторы /16/ мне не удавались. Сейчас я понимаю, что именно делала не так. Я спрашивала, прочел ли человек журнал, который я оставляла. В девяноста девяти процентах случаев ответом было «нет». И я уходила. Моя боязнь повторов была настолько высока, что видя в блокноте запись о таком посещении, я только делала вид, что нажимаю на кнопку звонка, а потом просто переходила к следующей квартире. Мне бы попросить помощи у родителей – все-таки они давно служат – но я боялась показаться несведущей в каком-то вопросе.
Пару недель назад сестра с многолетним стажем пионерского служения поймала меня на таком подходе к повторным посещениям и пригласила к себе домой. По пути мы разговорились. Она была чуть старше моего дедушки и, если честно, я не очень любила ходить в проповедь с людьми, которые старше меня более чем на пятьдесят лет. Но на удивление с ней было интересно. Она заранее испекла для меня пирог, будто знала, что именно сегодня я окажусь у нее в гостях. За чаем Клавдия Ивановна рассказала о том, как тяжело было проповедовать в прежние времена. У них была только Библия. Публикации переписывались от руки. Свидетелей часто поколачивали и оставляли в участке до выяснения обстоятельств. Главным, что она вынесла из своего опыта служения, был искренний интерес к Библии. Она говорила: «Ты можешь не найти время на подготовку к служению или забыть прочесть очередной журнал, но если в твоем сердце есть любовь к Богу, а в уме знания из Библии, ты всегда найдешь тему для разговора на повторном посещении».
Я крепко сдружилась с этой сестрой. Мы вместе просмотрели мои записи /17/ и тщательно подготовились к каждому повтору по Библии. Она научила меня методу цепочек, когда прочитав одно место Писания /18/, ты знаешь связанное с ним другое, и подарила годовой график чтения Библии. Больше повторов я не боялась. Так как мы уезжали, я отдала Клавдии Ивановне записи о своем участке, чтобы она навещала моих интересующихся /19/.
Мы с трудом загрузили все вещи в электричку. Нужно было спешить – она стояла всего пять минут. Вагон тронулся, и за окошком заплясали деревья. Я и сама любила становиться посреди комнаты и, закрыв глаза, кружиться-кружиться-кружиться, пока не валилась с ног. Вот и деревьям словно все опостылело, и они решили выразить свой немой протест в танце.
Пока мы ехали к месту назначения, я перечитывала историю Ноеминь. Обычаи древних израильтян казались мне диковатыми. Все-таки сейчас все по-другому. Та же разница в возрасте Вооза и Руфи! Но меня, как и бабушку, восхищала привязанность моей тезки к своей свекрови. Насколько нужно было любить человека, чтобы оставить все и уйти в чужую страну, поверить в неведомого ранее Бога и жить по чуждым твоему народу традициям!
Вот показалась вдали так знакомая мне посадка. Вся наша семья, собрав сумки и чемоданы, ринулась к выходу – электричка стояла полминуты. «Осторожно, двери закрываются!» Вздрогнув от неожиданности, я зацепилась сандалией за последнюю ступеньку и полетела вниз, накрыв собой чемоданы. Папа с мамой бросили сумки и кинулись ко мне. Я села прямо на землю и начала оценивать ущерб: сломанный чемодан, высыпавшиеся из него книги, разбросанные по всей остановке, и основательно содранная коленка.
- Идти сможешь? – спросил папа, помогая мне подняться.
Я попробовала пройти пару шагов. Было больно, из раны текла кровь, и моя скорость передвижения мало чем отличалась от скорости улитки. Посовещавшись, родители решили перевязать рану оторванным рукавом папиной рубашки и оставить меня здесь. Папа обещал отнести багаж на дачу и вернуться за мной на велосипеде. Сломанный чемодан был перевязан так кстати пришедшейся веревкой, и родители с сестрой поспешили домой.
Я присела на брошенную кем-то фанерку и принялась дочитывать «Белого Бима» Троепольского. До конца оставалось с десяток страниц. Было жарко, коленка нестерпимо саднила, и хотелось пить. Но выбирать не приходилось. Дочитав книгу, я расплакалась. Меня всегда угнетало отсутствие хэппи энда. Если в жизни так мало чудес, пусть они происходят хотя бы в книгах! Но взрослых не понять! Они стараются выбрать истории, непременно схожие с реальностью.
Солнце продолжало нещадно палить. Недалеко от меня, как всегда, стояли женщины в белых косынках и продавали всякую всячину. Мое внимание привлекли бидончики ледяного домашнего кваса. Пожилая женщина продавала его на розлив приезжим. У нее остался последний бидон – видимо заказал кто-то из местных. Мне бы сейчас хотя бы глоточек! Я пристроила раскрытую книгу себе на голову, чтобы хоть как-то защититься от горячих лучей (сразу вспомнились слова из песни: «Под крышей дома своего» и волк со скворечником на голове), прислонилась спиной к перилам, огораживавшим остановку электрички, и принялась ждать, облизывая пересохшие губы. Рукав папиной рубашки насквозь пропитался кровью и она начала стекать по ноге. Я закрыла глаза. Через пару минут вдали послышалось треньканье велосипедного звонка. Я оживилась, думая, что приехал отец, но мои надежды не оправдались.
Из посадки на сумасшедшей скорости вылетел парень. На вид лет шестнадцати. Чем ближе он подъезжал, тем больше казался привлекательным. Высокий, темноволосый, спортивный. В мою сторону даже не посмотрел. Он был одет в синие шорты-Бермуды и голубую рубашку поло. На голову была повязана бандана, кипельно белая с черной окантовкой в виде цепи. Я прокляла свой внешний вид – перестиранный сотню раз желтый сарафан (большинство вещей нам отдавали соверующие, новое покупалось очень редко), кровавая повязка и книга от солнца на голове. Парень протянул женщине деньги, пристроил бидончик на заднем сидении велосипеда и собирался уже набрать скорость, как заметил мой пристальный взгляд.
Мне бы смутиться и отвести глаза, но я продолжала смотреть на него. Взгляд оказался пронзительно зеленым. Цвета бутылочного стекла, когда смотришь сквозь него на полуденное солнце. Парень не спеша подъехал ко мне, перебирая ногами по земле.
- В гляделки играешь? – спросил он, не отводя взгляда.
- Ага, - согласилась я.
- Паша, - представился он.
- Руфь, - я протянула ему руку, как и было принято у нас в собрании.
Он не удивился, словно девушки обычно так и здороваются.
- Библейское имя? – спросил Паша.
- Да, как и у тебя, - ответила я. – Моя бабушка очень любила историю о Ноеминь.
- Ясно, - подытожил Паша.
Он прислонил велосипед к перилам и подошел к женщине, которая продала ему квас. Через несколько секунд он вернулся с бутылкой, в которой на дне плескались остатки воды, и пластиковым стаканчиком. Паша налил мне ледяного кваса. Я с благодарностью приняла его и с жадностью, проливая жидкость на сарафан, выпила все до последней капли. Паша присел на корточки возле меня и начал аккуратно развязывать узел стягивающей колено повязки.
- Что ты делаешь? – я была удивлена его вниманием.
- Как что? Рану собираюсь промывать, - он сказал это таким тоном, словно оказывать помощь незнакомым девушкам было для него привычным делом.
Вода оказалась теплой, разогретой на солнце. Я пару раз ойкнула, пока Паша промывал мне рану. Он тут же переставал поливать ее с бутылки и тихонечко дул, успокаивая боль. Потом Паша снял бандану с головы, аккуратно сложил ее наискосок и перевязал ногу.
- Готово, - сообщил он. – Тебе далеко идти?
Я назвала номер дома. Паша предложил подвезти меня. Я подумала, что не разминусь с папой, так как в поселок ведет одна дорога, и согласилась. Тем более Паша мне очень понравился. Он повесил бидончик на руль, освободив мне место, и помог присесть. По дороге я узнала, что он живет за тем страшным дремучим лесом, которого мы так боялись с сестрой в детстве. Ему действительно было шестнадцать лет. И в отличие от меня он родился в поселке Имбирном. Я же рассказала, что приехала на лето к дедушке. И что через неделю мне исполняется тринадцать.
На полпути мы встретили папу. Мужчины познакомились.
- Павел.
- Илья Николаевич.
Папа поблагодарил Пашу за помощь, и я пересела на багажник отцовского велосипеда. За те десять минут, что оставались нам до дома, он выспросил всю историю нашего знакомства.
- А ты не пробовала говорить с ним об истине /20/? – поинтересовался отец.
- Нет. Разве что о том, что у обоих библейские имена.
Папа, как и учили на встречах, старался использовать любую возможность для плодотворного служения. Мне же казалось, что гораздо легче и эффективнее свидетельствовать /21/ добрыми делами. Мои сверстники-христиане стремились как можно раньше принять крещение, чтобы стать пионерами. Меня же вдохновлял пример Христа. Да, он много говорил об истине и известен, как Учитель. Но высшим проявлением его любви стала искупительная жертва, а это поступок, а не слова. Он помогал своим ученикам-рыбакам с уловом, лечил больных, кормил голодных, воскрешал мертвых. И только потом приступал к разговору.
И если передо мной встает выбор: пойти в служение или навестить кого-то в больнице, я выбираю второе. Пусть мы не сдаем отчеты /22/ о часах, посвященных добрым делам, ведь это не главное! Не всем же быть проповедниками. Даже апостол Павел писал о том, что «есть разные Духовные дары». Кому-то даются слова знания и мудрости, кому-то вера, дар исцеления, способность творить чудеса, пророчествовать, говорить на языках и т.д. Бог действует по-разному в людях, но одним и тем же Духом /23/. Просто каждый создан для конкретной цели. Я так считаю.
Дедушка встречал нас у калитки.
- Мой кукленочек приехал! – он подхватил меня на руки и начал кружить.
Дома меня ждал компот со льдом и мои любимые баранки. Мама обеспокоенно слушала мой рассказ о Паше, пока обрабатывала рану перекисью и перебинтовывала ногу. Они с папой боялись дедушкиного влияния, школы, сверстников, а особенно симпатичных мальчиков. Всех до одного. Только дед подмигнул мне, проходя мимо. Ведь они с бабушкой познакомились еще в школе и больше не расставались.
Выпив компот, я отправилась на второй этаж, в отведенную мне комнату. Начиная с весны, родители то и дело наведывались на дачу: делали мелкий ремонт, наводили порядок, сажали цветы. А моя комната осталась нетронутой. Это было бабушкино убежище. Дедушка сказал родителям, что разрешит жить в этой комнате только мне. До этого она вот уже почти тринадцать лет стояла нетронутой. Мне кажется, пуская сюда меня, дедушка пытался повернуть время вспять. Ведь каждая минута, проведенная со мной, возвращала его в те годы, когда они с бабушкой были счастливы.
Весь остаток дня я попеременно то разбирала свои вещи и перебирала бабушкины, то припоминала сегодняшнюю встречу в подробностях.
Моя бабушка была настоящей женщиной. Красивой, мудрой и уверенной в себе. Они с дедом познакомились, когда ей было тринадцать лет. Она всегда верила, что это счастливое число. В тот день бабушка собиралась с подругой в кино. Привезли новую картину. Подруге пришлось уехать, а билеты остались. Не пропадать же добру! Бабушка надела свое самое красивое платье и не спеша направилась к кинотеатру, пребывая в полной уверенности, что обязательно встретит очередного ухажера и именно с ним пойдет в кино. Так и получилось. Ее на большой скорости сбил велосипедист, коим оказался мой дедушка. Слава Богу, обошлось испорченным платьем и парой синяков и ссадин. В кино они так и не сходили. Дедушка влюбился в прекрасную незнакомку и предложил встретиться в парке на следующий день. Он угостил ее мороженым и довез до самого дома. А еще ему понравилось редкое для того времени бабушкино имя. Юлия. Тогда девочек чаще называли Катями, Машами, Дусями, Клавдиями и Надеждами, но никак не Юлиями. Дедушка говорил, что перед таким солнечным именем невозможно было устоять. С тех пор они не расставались.
В этом году мне тоже должно исполниться тринадцать лет. Хотя Свидетели и не отмечают дни рождения, считая их праздниками языческого происхождения, я всегда тайком от родителей дарю подарок дедушке и принимаю ответный подарок в свой день рождения. А этот год особенный. Дедушка сказал, что седьмого числа я получу письмо из прошлого. Подарок от бабушки. Это так здорово! Жду – не дождусь.
Прибрав в комнате, я достала из сумки свой дневник. Его мне подарила мама в тот день, когда я стала некрещеным возвещателем. Так что пока записей в нем немного. Я отмечаю для себя особенные моменты: уроки, которые извлекла, «мысли вслух», воспоминания и цитаты, отражающие сущность моей души в данный момент жизни, встречи… Вот и сегодняшняя прогулка угодила в дневник моей памяти.
Я чувствую, что эта история не закончится вот так просто. То, что является началом, не может остаться без продолжения. Я не могу сказать, что готова идти за этим парнем на край света, не могу быть уверенна, что он – тот единственный, как было в истории с бабушкой. Я только знаю, что этот человек не побоялся открыть двери моего сердца, даже не подумав спросить разрешения. Он не говорил красивых слов, не старался показаться лучше, чем есть на самом деле. Паша действительно был таким. Реальный, осязаемый, сильный. Такой, каким и должен быть мой парень. Я не знаю его адреса, истории жизни. Наверняка, он не является Свидетелем Иеговы, что просто необходимо, если тебе вздумалось влюбиться. А еще, по мнению организации, в тринадцать лет испытывать сильные чувства не положено. Не прошел «расцвет юности»/24/ . Но я не собиралась тушить огонь, а наоборот, засыпая сегодня ночью, буду думать только о Паше. И пусть пока у наших «отношений» нет будущего, я искренне верю, что наша встреча не случайна.
Сноски:
1 - Общество Сторожевой башни, Библий и трактатов (сокращенно ОСБ)
2 - Мероприятие, на котором для обучения собираются Свидетели Иеговы из разных стран
3 - Группа людей, собирающаяся вместе для обсуждения духовных вопросов; местное отделение Общества
4 - Изложена в библейской книге Руфь
5 - Всемирная религиозная организация, распространенная более чем в 230 странах
6 - Возвещатели, давшие обещание уделять делу проповеди не менее 70 часов в месяц
7 - Один из руководителей местного собрания
8 - Увеличение активности в служении и более тщательное исполнение библейских правил и норм
9 - Обряд, символизирующий публичное посвящение Богу
10 - Проповедник истины о Боге
11 - Встречи собрания для обсуждения духовных вопросов. Проводятся дважды в неделю
12 - Соверующих принято называть духовными братьями и сестрами, т.к. они принадлежат к одной духовной семье
13 - Краткий план общения на библейскую тему
14 - Территория, выделяемая возвещателю для проповеди
15 - Первый разговор с человеком, встретившимся на участке
16 - Или повторные посещения. Второй и последующие разговоры с человеком, встретившимся на участке
17 - Возвещатели ведут записи о посещениях людей на вверенном им участке: номер дома и квартиры, имя, пол, возраст, тема беседы, оставленные публикации и дата следующего посещения
18 - Священное Писание или Библия
19 - Люди, заинтересовавшиеся библейскими знаниями
20 - Верное понимание библейских учений
21 - Давать свидетельство, проповедовать об истине
22 - Ежемесячный отчет возвещателя о проделанной работе: кол-во часов, посвященных проповеди, повторных посещений, распространенных брошюр, книг и журналов
23 - 1 послание Коринфянам 12 глава с 4 по 11 стихи. Если не указано иначе ссылки приводятся на Современный перевод Библейских текстов Всемирного Библейского переводческого центра. Москва, 1997
24 - 1 Коринфянам 7 глава 36 стих, перевод Нового мира, изданный Свидетелями Иеговы