Рецензия на роман Евгения Водолазкина Лавр

Моя история с "Лавром" началась еще весной, но лишь летний душегубный зной и символичное стечение обстоятельств прямо-таки заставили меня взять в руки именно эту книгу. Ее мне советовали,затем советовали снова,сидя в метре от иллюминатора, вместо долгожданного сна где-то над просторами между Петербургом и Москвой я жадно пожирала глазами интервью с ее автором в "Собаке",а позже оказалось, что она и вовсе смирно покоится на моей книжной полке. Судьба, подумала я. Но в этот раз не чертовка, а большая умница, ибо "Лавр" Водолазкина оказался, как по мне,чрезвычайно наполненным,живым и сугубо прекрасным романом. Это история о средневековом враче-травнике, обладающим даром исцеления, который решает пройти земной путь вместо своей потерянной возлюбленной во имя спасения ее души. Мы наблюдаем не жизнь,а житие персонажа многоликого и многогранного: поменяв несколько имен, побывав в шкуре как почтенного гостя, так и убогого юродивого,пройдя пол мира и узрев почти сотню солнц, герой из мальчика-сироты перевоплощается к концу романа в святого старца."Лавр" напоминает чем-то даже античный роман - на вам и биографию, и авантюры, и испытания.Повествование динамичное, но неспешное, язык порой выпуклый, а порой стелющийся, как плющ. Кстати, эта книга была переведена на более чем 20 языков, но, поверьте, великое наслаждение читать ее именно на русском языке, ведь Водолазкин - доктор филологических наук и,что нам в данном случае ценнее,большой знаток древнерусской литературы. Первая часть книги - полнейший восторг! Здесь фольклор практически граничит с жанром фантастики, и ты уже в этом звенящем лесу, ты ощущаешь босыми ступнями холодок слегка влажной земли, ты чувствуешь сотни запахов, ты собираешь цветы и травы с диковинными названиями и не веришь, что все еще лежишь на диване где-то на западе от кубанской столицы.А потом начинается "вишенка на филологическом торте". Водолазкин так искусно оперирует понятием времени и пространства,что тут Тесею без клубка бы в век не справиться. События происходят в средневековье, но внезапно вплетающиеся библейские сюжеты несут в себе упоминания о пластиковых бутылках, воспоминания о Великой Отечественной, о времени нашем, сегодняшнем.Диалоги на чистейшем древнерусском языке сменяются фразами на жаргонном-советском, а порой и вовсе на языке ранней российской интеллегенции. Так образуется метафора времени, а затем эффект тотальной вневременности. Поразительно, но это работает. Роман про тех, кто жил так давно, но живет до сих пор. Про меня и вас. Роман-лауреат "Большой книги", кстати. Очень русский, порой трагичный,и еще раз сугубо прекрасный. Вкушайте.