Егор Николаевич пошёл на склад, посмотреть, как семена готовятся на будущий год. Пыльно на складе, гул электромотора и вентилятора веялки заполнил всё пространство. Двое ребятишек, школьников, деревянными лопатами подгребали пшеницу к транспортёру. Матери просили взять ребятишек на работу: «Возьми, Николаич! Проболтаются всё лето, нафулюганят чего-нибудь, а у тебя всё под присмотром, да озадков хоть заработают.» Одни глаза торчат у ребятишек, остальное всё платочком прикрыто. Похвалив ребят за работу, Ермаков внимательно стал наблюдать за работой веялки. Непорядок - самое крупное зерно уходило в отходы. Не заменили решето, когда начали веять пшеницу с последнего поля, а она там крупнее: место пойменное, у Сакмары, чаще роса, дольше держится, чем на других полях. Послав ребятишек отдохнуть, чайку попить, принялся Егор Николаевич менять верхнее решето на более крупное. Хоть и немного в отходы ушло, а перевеивать надо: семена есть семена. А Серёжа хоть и исполнительный человек, но откуда ему, городскому, знать все эти премудрости. Включил веялку после того как заменил решето. Вот теперь порядок, всё путём, как говорит отец Ермакова.
- А Сергей Николаевич обед увёз на своей «Оке», я им сегодня равиолли приготовил – это Витёк заявляет.
- Чего – чего ты им приготовил?-
-Равиолли – так Зимин пельмени покупные называет на итальянский манер, он их любит. А куды деваться? Надька приучила, когда у тебя в магазине работала. Ты думашь откуда недостача - то такая большая? Вся семья Зимина уж больно равиолли полюбила, а ей самой-то делать неохота, да и не из чего.
Пока Виктор грел воду, чтобы сварить пельмени – равиолли, Ермаков прилёг прямо на полу в его спаленке.
И не делал вроде ничего, а спина опять заныла. Болеть она начала ещё в юности студенческой. Поехали мыть комбайны на Урал, после того, как закончили очередную уборку в совхозе Гагарина. Ехали по высокой насыпи, и вдруг их «РЕЛИКВИЯ» сворачивать вправо под откос начала. Иван, друг и напарник Ермакова, догадался и прыгнул прямо с мостика на дорогу, а Егор стал по трапу спускаться. Едва коснулся земли, как его тут же сшибло с ног копнителем. Он лежит на земле, голову поднял, а на него накатывается переднее колесо - комбайн на второй круг пошёл. Отодвинул Егор голову, руками закрыл, а сдвинуться с места не может, ноги его не слушаются. В сантиметрах от головы прошло уже заднее колесо, Иван не может запрыгнуть на мостик, чтобы остановить комбайн, но он сам заглох, упёрся в стенку какого-то сарая и заглох. Тяга оторвалась рулевая, вот комбайн и ушёл под откос. Егор на руках отполз в сторону, тут ребята подбежали, а он встать не может, ноги стали чужими, совсем не чувствуют ничего. Так на руках ребята его в машину и отнесли. Комбайн мыть ему не довелось, лежал в кузове на матрасе и смотрел только. Потом ребята допинг принесли, выпили по стаканчику «Агдама», к вечеру Егор уже ковылял потихоньку. Вот так с тех пор и болит спина.
Отдохнув, пообедав, Егор Николаевич поехал на поле. На поле ребята уже заканчивали обедать, только Зимин припозднился немного:
- Айда с нами, Николаич! У нас осталось ещё, Сергей?
- Да нет, спасибо, Володя! Я уже попробовал равиолли, сыт, а чайку вот выпью, нальёшь, Серёга?
- Вот ведь зараза! Это Витёк тебе про равиолли - то?
- Ну а что здесь плохого? Любишь итальянскую кухню?- спросил Ермаков, принимая кружку с чаем от Сергея.
- Да ладно, люблю! Услышал по телевизору, повыпендриваться захотелось, вот и ввернул при случае. Ты мужик грамотный, в начальниках всю жизнь, расскажи - ка лучше нам про другую кухню, про выборную. За кого голосовать – то осенью? Там ведь без поллитры не разберёшься.
Действительно, не разобраться без поллитры. Что должен ответить Егор Николаевич, когда он и сам ещё не определился? Партии рождаются как грибы, и лопаются, как шарики мыльные. Были «Выбор России», «Наш дом Россия», где они? «Единая Россия» вот появилась, а люди там всё те же, бегают, локтями толкаются в очереди, карманы от партбилетов уже распухли. ЛДПР только держится, да с такой глоткой и таким проститутским чутьём Жириновский ещё долго мозги парить будет народу. Коммунисты тоже выводов не делают, только и умеют, что с обидой понукать Путину на очередные трудности. Да понукать-то все мы умеем, а вот разгребать конюшни коммунистические пока только у него получается, у Путина. Понимает Ермаков, что нужна партия Путину, и для чего нужна, тоже понимает, но эти перебежчики то зачем ему? Ну а если и посмотреть, где ж других - то взять? Вот и выбери тут. Выборы без выбора.
- Ладно, Володя, уговорил. Вот будем с тобой день работников сельского хозяйства в ноябре отмечать, там, с поллитрой, и разберёмся, время ещё есть. Добро? Ты солому тёте Маше отвёз?
- Рулонить только закончил, пресс оттащил на базу, тележку зацепил, загружусь - и к ней.
Договорились с Сашей: Ермаков закончит уборку, а Саша тем временем заменит крестовину на УАЗике, давно клацает она. Хорошо - сухо пока, мост передний не нужен, а скоро дожди, без передка и не проедешь нигде.
Егор Николаевич поднялся по трапу в кабину « Ивана», устроился в кресле поудобнее, привычно бросил взгляд на приборы: температура -девяносто, давление масла в двигателе – тройка, все норма, включил молотилку, нашёл рычагом вторую передачу и комбайн тронулся. Ленточка валка резво побежала по подборщику, нырнула под шнек и из под него юркнула в наклонную камеру. Сначала охнуло, ухнуло в подбарабанье, потом устоялся равномерный гул, и секундами позже Егор Николаевич через маленькое окошечко увидел как в бункер струйкой посыпалась пшеничка. Струйка сразу тоненькой была, но и она выровнялась, устоялась тоже, и стала средней - и не толстой, и не тонкой. Хотелось бы, чтобы помощней была струйка, но после обильных дождей такая жара стояла, что спасибо Господу и за такую урожайность.