Пьер Булез
«Я верю, что кто хочет пропагандировать новую музыку, хотя бы вначале должен быть прагматиком: кто не начинает, не растет. Воспитание делает из всех, независимо от страны, консерваторов»
П. Булез.
Пьер Булез рекомендует молодым композиторов изучать современную музыку. Он
сетует, что препятствием для её понимания выступает традиционное воспитание, которое делает из них консерваторов. Являясь лидером французского авангарда, Булез критически относится к тонально мыслящим композиторам. Прокофьева и Хиндемита он относит к композиторам второго сорта, а Шостаковича – и вовсе к третьему! Это деструктивная позиция! Сам же Булез сочиняет музыку в необычных формах, а именно: книга для квартета, структура, складка, фигура, дубль, призма, осколок, область, версия, ритуал, эскиз, нотация и многое другое.
Как видим, музыка расширяет свои границы.
Карлхайнц Штокхаузен
«Я сочинил Kreuzspiel или Crossplay (1951г.), и понял, что сделал что-то, что звучит не похоже на всё прежнее в мире. Люди были разочарованы, когда услышали это впервые на национальных летних курсах современной музыки в Дармштадте, где я дирижировал композицией, она была отвергнута слушателями. И с тех пор я сочиняю, всегда имея ввиду, что должен сделать что-то, чего до меня никто не мог вообразить или чтобы это звучало не как что-то уже существующее».
К. Штокхаузен.
Карлхайнц Штокхаузен – бескомпромиссный, если не радикальный, новатор! Буквально потрясает его вселенская гепталогия «Свет», (Семь дней), т.е. цикл, состоящий из семи опер! В этом отношении он оставляет далеко позади Рихарда Вагнера!
Корреспондент:
Ваше произведение Kreuzspiel – это было время, когда вы начали использовать (электронные) технологии…
Штокхаузен:
«Да, 1952 год, я начал работать в студии с musique concrete (музыка, записанная без участия музыкальных инструментов), на французском радио. Всё потому, что я заинтересовался возможностью композитора создавать новый саунд. Я мог работать в студии Пьера Шаффера: я создавал искусственные звуки, синтезированное звучание и сочинил свой первый этюд — Etude Concrete. В это же время я был невероятно любопытным, я отправился в парижский Musee de L’Homme с рекордером и микрофонами, в отделе этнологии я записывал разные инструменты– индонезийские инструменты, японские, китайские, меньше европейских, потому что я знал их лучше, но и звуки рояля тоже… Потом я анализировал эти звуки один за другим, записывал частоты, которые находил, динамический уровень, гармоники спектра, чтобы узнать – из чего состоит это звучание, что такое звук как явление, какие различия между звучанием литофона или, скажем, тайского гонга при одинаковой высоте звука. И очень скоро я понял природу звука. Идея анализа звука привела меня к идее синтеза звука. Потом я начал изобретать синтезаторы из первых электронных генераторов, и я накладывал (звуковые) волны чтобы составить спектр, тембры, я всё ещё этим занимаюсь, спустя 43 года.».
Корреспондент:
Вы говорили, что музыка – основа единства вселенной, и я поражён, насколько вы близки к реализации этого, но как сказать об этом языком музыки?
Штокхаузен: Ну, я ещё не дошёл до этого. Это – самые древние традиции всех музыкальных стилей, музыкальных культур нашей планеты. Начиная с развития музыки как искусства, в Китае или Индии или европейских монастырей искусство сочинения музыки было связано со звёздами. Астрономия, математика и музыка долгие века были высшими дисциплинами с тех пор, как музыка была в европейских монастырях, где-то с десятого века и до четырнадцатого-пятнадцатого… Студентом я изучал всю европейскую музыку, был вынужден, и очень рано понял, что настоящая музыка, например, «Искусство фуги» Баха или «Musikalische Opfer» — это знания о законах вселенной, законах астрономии, о законах Земли. Например, я всегда восхищаюсь музыкой Антона фон Веберна, которая сегодня практически не исполняется. Но он (Веберн) изучал Сенфла, композитора позднего возрождения, немецкого композитора, который так же известен изоритмичным мотетом, техникой изоритмии, и Веберн, коллекционер странных цветов, это отлично знал; он (Веберн) всегда ходил в горы, собирал прекрасные цветы и потом сушил их. И его музыка такая же: он знал, что законы жизни и галактик применимы к музыке. К искусству музыки.
К. Штокхаузен.
В эти годы лидер музыкального авангарда создаёт ряд знаковых произведений: «Электронные этюды», электронная музыка (1953-1954), «Контакты», для электроники (1960), «Телемузыка», электронная музыка (1966), «Гимны», электронная музыка (1966-1967). Штокхаузен вводит в употребление термин «Всемирная музыка». Он последовательно разрабатывает новый, «сверхмузыкальный» жанр. В поздний период творчества композитор создаёт произведения с характерными названиями: «Знаки Зодиака» (1975-1977), гепталогия «Свет» (1975-2003), «Звук», 24 часа дня (2004-2007).
Эдисон Денисов
«Для меня вопрос веры и проблема Бога – важнейшая часть человеческого существования».
Э. Денисов.
Странное высказывание композитора-авангардиста! Вероятно, в творчестве Эдисона Денисова постепенно созревают условия для создания в 1992 году оратории «Истории жизни и смерти Господа нашего Иисуса Христа» на библейские тексты. Во всяком случае, моцартовская прозрачность и тонкость оркестровых фактур Денисова может рассматриваться, как стремление к Божественной гармонии!
Авет Тертерян
«Я считаю, что настоящий художник должен жить на своей земле и умереть на ней, отрыв от родной почвы губителен».
А. Тертерян.
Удивительная судьба у Авета Тертеряна: рождение в Тбилиси, переезд в Ереван; до 43 лет он пишет в основном вокальную музыку (оперы, эстрадные песни), после начинает писать преимущественно симфоническую музыку (8 симфоний и неоконченная Девятая симфония); живёт в столице, занимает ответственные посты в министерстве культуры и Союзе композиторов, однако в 50-летнем возрасте уезжает жить в горы, где строит дом, чтобы создавать музыку в уединении; от массовой песенной культуры поднимается до вершин элитарного авангарда. Каким бы сложным не был музыкальный язык Тертеряна, изнутри он – исконно армянский, в какие бы вселенские пространства не вторгались симфонии композитора, в них присутствует армянская картинность и красочность. Авет Тертерян добивается редкой естественности в синтезе национальной культуры и достижений мировой музыки.
София Губайдулина
«Я религиозный православный человек и религию понимаю буквально, как re-ligio — восстановление связи между жизнью и высотой идеальных установок и абсолютных ценностей, постоянное воссоздавание legato жизни. Жизнь разрывает человека на части. Он должен восстанавливать свою целостность — это и есть религия. Помимо духовного восстановления нет никакой более серьёзной причины для сочинения музыки».
С. Губайдулина.
Расширительное понимание православной веры не мешает Софии Губайдулиной стремиться к высшим духовным идеалам. В творчестве композитора существует разделение на лирические и концептуальные произведения. В лирике происходит отвлечение от реальной жизни через женские грёзы, мечты, сон наяву, где бытие превращается в сад любви и счастья (Музыка для флейты и ударных, 1994). Среди религиозных произведений выделяются «Страсти по Иоанну» (2000).
Сергей Слонимский
«Поэтому, не поддаваясь демагогии и всякого рода пугающим разговорам о якобы конце творчества, нужно подумать о том, что новое музыкальное творчество только начинается».
С. Слонимский.
В творчестве Сергея Cлонимского выделяются симфоническая и оперная музыка. Созданные им 34 симфонии – это лаборатория оркестровой музыки, а 8 опер – музыкально-сценический синтез. И там, и здесь идёт интенсивный поиск новых выразительных средств. Уже в первой опере «Виринея» Слонимский убедительно соединяет русский фольклор с современной техникой письма.
Кшиштоф Пендерецкий
«Творческий путь композитора, да и любого другого творца, - это лабиринт, поиск дорог, иногда скрытых от глаз».
К. Пендерецкий.
Сложно понять логику творческого пути Кшиштофа Пендерецкого. Первый авангардный период сменяется неоромантическим периодом, который расширяется до симфонизма Малера и Шостаковича. Пендерецкий создаёт, с одной стороны, экспрессивный «Плач по жертвам Хиросимы» с эпизодом ядерного взрыва, с другой – музыку для джазового ансамбля, с одной стороны, «Польский реквием» в память о гданьских докерах, расстрелянных во время восстания против тоталитарного режима, с другой – электронную музыку. Он пишет «Страсти по Луке»» и оперу-буффа «Король Убю». Глубочайшее страдание и горе чередуются у польского композитора с фривольными настроениями.
Родион Щедрин
«Тратить время надо на то, ради чего живу. На музыку».
Р. Щедрин.
Эту краткую универсальную формулу Родиона Щедрина можно истолковать следующим образом: сочинение музыки по заказу не отрицает вдохновения. Щедрин налаживает связи с теми, кто обращается к нему с деловыми предложениями. По заказу Лондонского симфонического оркестра композитор пишет виолончельный концерт, исполненный Мстиславом Ростроповичем. Но в период сочинения оперы «Лолита» Родион Щедрин работает с огромной самоотдачей. Ему кажется, что кто-то водит его рукой. Это и есть вдохновение!
Алемдар Караманов
«…я работаю, делаю эскизы к ещё одной симфонии по Апокалипсису, но у меня сейчас нет возможности заниматься этим, я живу в тяжелейших материальных условиях, фактически не имея средств к существованию…»
А. Караманов.
Алемдар Караманов несёт тяжкий крест. В 1976-1980 годах он создаёт цикл из шести симфоний «Бысть» на библейские тексты. Переложить Евангелие на язык музыки – это воистину подвиг, достойный имени Сына Божьего!
Альфред Шнитке
«Каждый чистый лист – потенциальное произведение. Каждое произведение – испорченный замысел».
А. Шнитке.
Все полистилистические опусы Альфреда Шнитке – действительно, «испорченные произведения», ибо представляют оригиналы в искажённом виде. Когда же композитор занимается стилизацией, подобно Шнитке, то он рискует не добиться желаемого результата, и ему не удастся создать гениальное сочинение. Если же он пишет прикладную киномузыку, как Шнитке – его не будут терзать муки сомнений. Получил деньги, и будь здоров!
Гия Канчели
«Я научился ценить качество тишины».
Г. Канчели.
Невольно станешь ценить тишину после вселенского грохота монументально-трагедийных симфоний, особенно после Симфонии №4 «Памяти Микеланджело», в которой грандиозный, вселенский скульптор высекает искру творчества из мироздания! В конце 80-х и начале 90-х годов Гия Канчели «рисует» акварельными красками едва уловимую тишину малым оркестром и солирующими инструментами – флейтой, гобоем, саксофоном, скрипкой, альтом, виолончелью, аккордеоном, фортепиано. Показательны в этом смысле такие произведения, как «Оплаканный ветром», Литургия памяти Гиви Орджоникидзе для большого оркестра и солирующего альта (1989) и «Утренние молитвы» для альтовой флейты, малого оркестра и фонограммы (1991).
В творчестве Гия Канчели происходит метаморфоза: космический взрыв сменяется умиротворённым покоем!
Арво Пярт
«Каждая фраза дышит самостоятельно. Её внутренняя боль и снятие этой боли, связанные неразрывно, и образуют дыхание. В паузах нужно научиться слушать тишину, уметь прочувствовать вибрацию каждого звука, его дление и переход в другой звук, весомость этого шага…».
А. Пярт.
Арво Пярт не принимает сильный поток «чувств, мыслей и эмоций». Естественным образом композитор обращается к религиозному миросозерцанию и технике минимализма. Как следствие, возникает «сакральный минимализм». Основная часть творчества Пярта посвящается христианским темам в католическом или православном виде. Композитор пишет следующие произведения: Тедеум (1984-1985), Стабат Матер (1985), Песнь Силуана для струнного оркестра (1991), «Преподобный Агафон» (2004), «Плащаница» (2006). Всё это – музыка идиллических картин, счастливой или взволнованной безмятежности.
Филип Гласс
«Я всегда знал, что я хочу сделать, и я это делал».
Ф. Гласс.
Филипп Гласс называет себя создателем музыки с повторяющейся структурой. Его метод – одна из разновидностей минимализма. Новаторские поползновения американского композитора реализуются в опере «Эйнштейн на пляже». Филипп Гласс пишет музыку для церемонии открытия олимпийских игр в Лос-Анджелесе, музыку более, чем к 50 кинофильмам.
Борис Тищенко
«К сожалению, это самое трудное, что вы могли меня спросить, потому что я не умею говорить о своей музыке. О музыке можно сказать только самой музыкой. То, что написано в нотах – это и есть то, что я хотел сказать».
Б. Тищенко.
Борис Тищенко достаточно объективен в симфоническом творчестве, особенно в Третьей и Пятой симфониях, посвящённых учителю Д.Д. Шостаковичу. Напротив, черты субъективности несут на себе Фортепианные сонаты петербургского композитора.
Валерий Гаврилин
«Я не море, в которое впадают реки с громкими именами».
В. Гаврилин.
Принадлежа к музыке «русской волны», Валерий Гаврилин ограничивается русской по духу музыкой. Действительно, он лишь эпизодически обращается к мировой литературе, хотя и пишет музыку на тексты Г. Гейне и У. Шекспира. Тем не менее, первооснова творчества Гаврилина – это русский мелос, напевность и лиризм, неповторимые формы народного музыцирования. Композитор пишет Хоровую симфонию-действо «Перезвоны»; действо «Скоморохи» для солиста, мужского хора, балета и симфонического оркестра; действо «Свадьба» для солистки, смешанного хора, балета и симфонического оркестра. Гаврилин, подобно Георгию Свиридову, создаёт подлинно русскую музыку.
Майкл Найман
«Я буду писать музыку до конца жизни. Минимализм существовал в музыке уже до того момента, как я стал композитором. Просто я дал этому явлению определение».
М. Найман.
Майкл Найман – типичный минималист. Не получив профессионального композиторского образования, тем не менее, он озвучивает множество фильмов. Помимо «лёгкого» жанра Найман сочиняет «серьёзную» музыку – оперы, балеты, концерты, струнные квартеты. Композитор приобретает мировую славу. Всё это обычное для минималиста дело. Необычно другое: он снимает на любительскую кинокамеру около 50 фильмов, в которых выступает в роли композитора, актёра, режиссёра, продюсера, сценариста. Возникает своеобразный наймановский синтез киноискусства и музыки. Ранее такой синтез был у ещё одного англичанина – Чарли Чаплина!