Кавказские будни генерала Ермолова.
Гроза Кавказа, Наместник Царя на Кавказе, усмиритель и покоритель Кавказа! Одни считают его зверем, сеющим вокруг себя смерть, другие героем каких еще поискать. Одни считают его дело покорения Кавказа благим, другие попросту геноцидом. Где же истина? Истина словно призрачный маяк скрыта где то в глубине времен.
Приход России на Кавказ, как правило, подают в черных тонах: интервенция, колонизация, геноцид, которым противостояла справедливая национально - освободительная борьба горцев. Главный герой сего действия, генерал Ермолов, хоть и герой, но не раз обвинялся в звериной жестокости, с которой он вырезал целые кавказские аулы. Было ли все так однозначно? Попробуем разобраться. Справедливости ради стоит напомнить, что в кавказские распри Россия была втянута вынужденно. Еще с времен Ивана Грозного горцы просили защиты у России от Крымского ханства, а когда оно перестало существовать направили свою "энергию", весь свой воинствующий дух вглубь своей защитницы - Российской империи. Ради спасения единоверной Грузии, российские войска должны были перевалить Кавказский хребет, и как следствие, Россия оказалась втянута в десятилетия новых изматывающих противостояний с Персией и Османской Турцией.
Героем завоевателем и покорителем Кавказа стал легендарный генерал Ермолов. Период его пребывания на Кавказе был насыщенным и значимым не только для Кавказа, но и для него самого . Но обо всем по прядку. Есть несколько версий того как Ермолов оказался на Кавказе. Одна из версий, говорит нам о том, что это было своего рода ссылкой, куда генерала отправили в результате происков и интриг Аракчеева и Волконского, «опасавшихся возрастающего расположения к Ермолову государя». Это маловероятно, потому как Ермолов был дружен и с Аракчеевым и с Волконским и сам не раз просил их похлопотать о назначении на Кавказ. По другой версии, направляя Ермолова на Кавказ, Александр I «помышлял об изоляции чрезмерно популярного генерала от российского общества, тем самым успокаивая часть своего окружения, которому порядком доставалось от ермоловских колкостей и критики». Истина, мне же видится в том, что однообразная жизнь никак не устраивала боевого генерала полного сил, в котором кипела жизнь, который мог не просто исполнить приказ, но еще и послужить развитию своего Отечества. Один из его биографов, Ф. М. Уманец, так и скажет: «это было страстное, сознательное стремление на Восток…- особенность личного характера и исторического значения Ермолова». Кавказ нашел своего героя.
К тому моменту Ермолов уже талантливый и энергичный государственный и военный деятель, он должен был решить задачи укрепления позиций России на Кавказе и «умиротворения» горцев, т.е. попросту подавить восстания, сделать горцев покорными российским властям. Здесь ему впервые пришлось столкнуться с таким явлением как восточная война - война, где победа достигается не столько на поле боя, и далеко не всегда связана с количеством поверженных врагов. Неизбежным в такой войне становится демонстративное унижение побежденного противника, психологическое давление, без которого победа не могла быть достигнута в полном ее смысле. Придя на Кавказ он дал понять и кавказским правителям и пограничным с ними Тегерану и Стамбулу, что Россия здесь навсегда. Мало того, отныне политика Российской Империи не будет замыкаться только на Кавказе, а продолжится на Ближний и Средний Восток. Правительству и;столичным чиновникам настойчивым образом он доказывал, что покорение Кавказа невозможно завершить наездами. Вдоль Кубани и Терека должны оседло проживать русские люди и по всей линии располагаться постоянные войска.
Понимая это многие знатные Кавказские фамилии, мечтали породниться с Наместником Царя. Старый холостяк, а Ермолову тогда уже было почти пятьдесят, считался завидным женихом. Он не знал слов любви, да и времени на нежности совсем нет. Служба, походы, войны. Но знатные кавказские семьи это не страшит, для них холостой главнокомандующий – это такой соблазн! Какие выгоды можно извлечь из такого родства! Зная непростой нрав наместника, одна только его благосклонность чего стоит! Ханы и шамхалы не раз заводили разговор о женитьбе, предлагая в супруги своих дочерей и, наконец, Ермолов решился. Не думаю, что он подвергся уговорам горцев, скорее человеческая суть требовала свое - детей. Так и не решившись на церковный брак, Ермолов поступил в строгом соответствии с местными обычаями и заключил кебинный, временный брак. Вижу Ваше удивление. Вы спросите, возможно ли это, да еще у мусусульман? Однозначно ответить не решусь, на эту тему спорят до сих пор. Вопросы вызывает тот факт, что временные браки были разрешены не у всех мусульман – только у шиитов, а у суннитов, к которым принадлежали кумыки, они запрещались. Ермолов же и вовсе не был мусульманином, хотя есть версии и принятии ислама и о принадлежности к шиитам, но это пустая погоня за сенсацией не более. Да и не в характере его это, он покорял горцев, а не кланялся, не просил, сами предлагали. Мне видится, что его могли считать немного татарином исходя из родства с Арасланом Мурзой и может поэтому пойти на уступку? Выгодно это было обеим сторонам, спорить тут сложно.
Что представляет собой временный кебинный брак? Некий договор о сожительстве, по которому муж обязуется выплатить определенную денежную сумму (калым) – и мусульманка становится его законной женой на договорной срок. Дети, рожденные в таком браке, считались законными, но не наследовали состояние отца.
Свою первую жену Ермолов встретил в Тарке куда он прибыл после разгрома Ахмед-хана Аварского. Здесь ему понравилась молодая татарка Сюйда, дочь Абдуллы, с которой он заключил кебин и которую оставил беременной, поручив перед выездом в Тифлис на попечение жены шамхала Тарковского – Пиржан-хакумы. Сюйда родила сына Бахтиара, получившего при крещении имя Виктора, и два года спустя приехала к нему в Тифлис. Малолетнего Виктора Ермолов отправил в Россию, чтобы потом отдать его в кадетский корпус. Сюйда не пожелала оставаться без сына в Тифлисе, по прошествии года с почестью и подарками воротилась в Тарку и впоследствии вышла замуж.
Вторая жена Тотай была кумычкой, девушкой редкой красоты, прожила с Ермоловым около семи лет. Представленная ему, она сразу произвела на него глубокое впечатление. Тут же он выразил желание заключить кебинный брак, как только вернется из похода. Однако стоило ему уехать и красавицу Тотай выдали замуж за местного жителя, сделано это было для того, чтобы воспрепятствовать Ермолову увезти ее в Грузию. Наивные люди, не познали они еще крутого генеральского нрава... Ермолов попросту приказал украсть девушку. Все случилось пока отец молол пшеницу на мельнице. Вернувшись домой и узнав о происшедшем, он, не слезая с лошади, помчался вслед за русским отрядом. Нагнав отряд, он увидел лишь дом, в котором находилась его дочь, внутрь его не пустили, вернув только перстень, серьги и шубу дочери. При заключении кебинного брака с Тотай Ермолов дал ей слово, что прижитых от нее сыновей оставит себе, а дочерей предоставит ей. Рожденные в браке с генералом двое сыновей – Аллах-Яр (Северьян) и Омар (Клавдий) остались с отцом, еще один сын умер в раннем детстве, а дочь Сатиат (София) – с матерью. Ежегодно Ермолов выплачивал;Тотай;300 рублей, а дочери – 500. Тотай отказалась от предложения принять православие и уехать с Ермоловым в Россию, когда его отозвали с Кавказа. Она возвратилась на родину и в последствии также вышла замуж.
Наконец, третьей кебинной женой Ермолова была бугленская жительница Султанум-бамат-кызы, с которой он заключил кебин во время пребывания с отрядом в Больших Казанищах. Алексей Петрович имел от нее сына Исфендиара, который, при следовании в Тифлис, умер в станице Червленной. Султанум, лишившись сына, не пожелала ехать далее и возвратилась на родину. Удивительно, но жены никак не хотели следовать за своим генералом. Причину этого, теперь едва ли мы сможем найти в учебнике истории. Быть может жесткость военной;жизни сыграла свою злополучную роль, быть может он слишком долго был холостяком, а может быть и различие культур внесли свои коррективы. Кто знает.
А что же дети, как сложились их отношения с отцом? Не смотря на свой грозный нрав, Ермолов любил детей и всю жизнь имел постоянное попечение о них. О своих ли, или выкупленных у черкесов за сорок голландских червонцев. Один из спасенных им детей, стал знаменитым художником это академик П. Захаров. Малолетних кавказцев он или возвращал родителям, или записывал на русские фамилии и пристраивал на службу. Он заботился и о детях своих братьев -Александра Каховского, двоюродных Петра Ермолова и Дениса Давыдова, о дочери Великой Княгини Марии Федоровны, о детях-сиротах Раевского и других. Многих детей с Кавказа, будучи Наместником, посылал за свой счет учиться в Россию. Все сыновья его пошли по стопам отца и стали офицерами. Дочь хоть и осталась с матерью на Кавказе, никогда не была забыта отцом, всю жизнь он любил ее и помогал в основном деньгами. После смерти отца ее дом станет местом паломничества и памяти об Отце-Командире для офицеров русской армии на Кавказе. Уважительно к ней относились даже враги. Однажды, Великий Князь Михаил Николаевич, бывший наместником Кавказа в 1865 году, на пути в Дербент остановился около селения Гили. Узнав, что здесь живет дочь Ермолова, пригласил ее и удостоил ласкового приема. Великий Князь спросил: не имеет ли она к нему никакой просьбы? София-Ханум попросила Его Высочество похлопотать об освобождении ее, как дочери знаменитого русского генерала, от всяких повинностей. Просьба эта удостоилась Высочайшего указа о полном удовлетворении. Вот как чтили своего героя его потомки.
Горцы ненавидели и проклинали Ермолова, однако же, и они признавали: «Ярмул один был, с кем можно было и воевать, и говорить честно». Огнем и мечом, хитростью и дипломатией генерал усмирил беспокойных горцев, присоединил к России Абхазию, Ширванское и Карабахское ханства. Он не прощал набегов и грабежей, но от отдельных карательных операций перешел к планомерному завоеванию Чечни и Дагестана, а для этого окружил горные районы сплошным кольцом укреплений.
Он разрушал непокорные аулы, но взамен закладывал крепости и города. Он строил госпитали, школы, дороги. Благодаря деятельности Ермолова те горцы, кто вставал на мирный путь, получили возможность учиться в военных заведениях империи. После их окончания они причислялись к дворянству и оправлялись на Кавказ служить уже интересам России. В частной жизни генерал был аскетичен. В его походной палатке была только кровать, на которой он спал, завернувшись в шинель. Ермолов знал всех офицеров корпуса по имени, знал и многих рядовых, он мог ночью подойти к костру и сесть с ними за общую трапезу. Солдаты уважали своего генерала, были ему преданны и готовы хоть в огонь хоть в воду за ним идти, ведь за своих подчинённых Ермолов стоял насмерть. Солдаты называли его между собой «батюшкой», «Петровичем», а горцы - «грозный Ярмул». Наместник царя на Кавказе был строгим, но мудрым и справедливым. Не давал слабины горцам, но и своим расслабляться не давал. Ермолов сумел изменить практику, при которой на Кавказ было принято посылать служить людей, совершивших неблаговидные поступки, или политически неблагонадёжных. Он искоренял в войсках пьянство, картёжничество. «Перед боем все - от генералов до рядовых - снимали головные уборы, осеняли себя крестным знамением и уже шли в атаку, как на праздник в церковь», - вспоминали современники. В этом и был «секрет» ермоловских чудо-богатырей, веря в Царство Небесное, они не боялись сложить голову на поле брани. Сам Ермолов цитировал Евангелие: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Одновременно, он издал приказ, чтобы ни при каких обстоятельствах не порочилась вера горцев. Запрещалось обманывать местных жителей, «дабы не потерять доверие всего народа». Также генерал писал: «Внушите войскам, чтобы не защищающегося или паче бросающего оружие щадить непременно».
Его хозяйственная деятельность так же впечатляет А.П. Ермолов одновременно сумел провести целый ряд мер, направленных на достижение экономического благополучия Северного Кавказа. Он приложил немало усилий для содействия развитию местного сельского хозяйства и ремесел, под его руководством велось довольно интенсивное городское строительство, принимались активные меры по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия края. Развивались торговые связи между русскими и горцами, которые постепенно вытесняли связи местного населения с турецкими торговцами и их посредниками. А в 1819 г. в Тифлисе появилась первая газета на грузинском языке—«Картулигазети». И это в то время, когда в провинциальных городах всей России существовало всего три газеты. Да и сам Тифлис изменил свой облик до неузнаваемости. Политика с позиции силы и одновременно созидания принесла свои положительные плоды. Кавказ стал русским.
Кавказкие будни Ермолова закончились в марте 1827 года, 3 марта он подал прошение об отставке, а уже 27 марта он был свободен от всех должностей, которые занимал раньше. Не стану углубляться в суть возникшего конфликта, скажу лишь, что грозный главнокомандующий выехал из Тифлиса в той же простой рогожной кибитке, в которой десять лет назад его здесь и встретили, выехал он с третным жалованьем в кармане и с глубокой раной в сердце. "Новое начальство,– говорит он в своих записках,– не имело ко мне даже и того внимания, чтобы дать мне конвой, в котором не отказывают ни одному из отъезжающих. В Тифлисе я его выпросил сам, а на военных постах по дороге давали его начальники по привычке повиноваться мне”. А как необходим был этот конвой, можно судить уже по тому, что под Урухским укреплением, недалеко от минарета на Военно-Грузинской дороге, только за час до его проезда чеченская партия отогнала табун у татарханова аула, и сам Татархан, один из храбрейших осетин, был убит в перестрелке.
Вернувшись в Россию, он поселился в Лукьянчиково, деревушке своего отца с которой все когда то и начиналось.