Лето нынче разыгралось не на шутку. То ветер дует в водосточную трубу, то дождь стучит по железному подоконнику, то гроза с треском рвёт парусину. А иногда все три в одном порыве и усиленные градом исполняют реквием для любителей солнца, пляжа и тепла. Одним словом, - игра на выживание!
Николай Рябов курил на крылечке своего дома и с тоской смотрел на то, что ещё недавно называлось его огородом. Всего за один летний день десять соток хорошо унавоженной с прошлой осени земли стали похожи на полигон для испытаний военной техники. Промежки между грядок до краёв наполнились водой и сейчас больше напоминали судоходные каналы. А нахлебавшиеся выше ватерлинии грядки блестели влагой, как будто покрытые лаком. Две теплицы величаво плыли поликорбонатовыми айсбергами посреди грязевых волн. И сквозь дыры, пробитые градом, было видно, что внутри теплиц вместо огурцов, помидор и перцев теперь можно собрать отличный наполнитель для компостной ямы.
Окурок «Примы» обжог пальцы и этим вернул Николая к активной жизни. Беззлобно матюгнувшись, мужчина смачно плюнул на пальцы с испускающим последние дымки бычком, и, тяжело ступая, зашёл в дом.
На кухне гремела посудой тёща Анна Михайловна, дочка Леночка читала у себя в комнате что-то из заданного на лето, а жена Мария лежала на неразобранной кровати и угрюмо рассматривала рисунок на обоях. Только вчера соседка Антонина через забор завистливо ахала на могучую огуречную поросль у Марии в огороде. И это буквально окрыляло на последующие трудовые подвиги. Хороший урожай сулил обильный стол холодными зимними вечерами, какой-никакой приварок к семейному бюджету и, как результат, – новые осенние сапоги. Теперь это всё накрылось медным тазом, в котором Мария так любила варить вишнёвое варенье. Плохой всё-таки глаз у Тоньки! Не зря все её мужики сбегали от неё через месяц. Хотя, может глаза в том и не были основной причиной. Мало ли чем голодная женщина с четвертым размером бюста может довести мужика до физического истощения и нервного срыва.
Коля, проходя мимо кровати, не удержался и смачно шлёпнул жену по её упругой заднице. За пятнадцать лет семейной жизни он твёрдо усвоил, что настроение жены во многом напрямую зависит от его внимания к особо выпуклым частям её тела. Но сегодня даже это не сработало. Ягодица, как хороший амортизатор, один раз качнулась и приняла исходное положение. Жена продолжала молча изучать орнамент цветастых обоев.
- Машка, какие наши годы! Держи выше нос! Мы с тобой не только кабачков и огурцов снова нарастим, - мы даже ещё одну Ленку заделать в состоянии. – Николай, пытаясь хоть как-то подбодрить жену, обрисовал радужные перспективы ближайшей летней ночи.
- Для состояния требуется стабильное стояние, - а с этим у тебя уже наметились проблемы, - подло ударила ниже пояса Мария.
Николай обиженно крякнул, сел за стол, смахнул рукой со скатерти невидимые крошки и, набычившись, стал ждать «тёщины блины». По запахам, доносившимся из кухни, сегодня ожидались котлетки с гречей.
По радио негромко заиграла какая-то классическая музыка. Николай, как коренной россиянин, за свои 40 лет многое уже повидавший и переживший, насторожённо прислушался – не Лебединое ли озеро опять передают?
В это же время с кровати донеслось жалобное всхлипывание жены, явно рассчитанное на немедленную реакцию со стороны мужа. Но Николай мужественно пропустил этот призыв о помощи и сострадания мимо ушей. Слово не воробей – не уследила – подолом теперь не поймаешь! Плохое настроение или головная боль – не оправдание для злостного подрыва авторитета главы семейства.
- Коль, а Коль, как жить-то дальше теперь будем?
- …… ( Мужчину, как ребёнка, обидеть не сложно, но прощение после этого одним леденцом уже не купишь.)
- Слышь, что говорю? Чего молчишь? Как жить нам теперь после такого ужаса? – уже более требовательно донеслось со стороны кровати.
- Хорошо надо жить. Дружно и весело - не выдержал, наконец, Николай.
- Ты что такое мелешь? Какое веселье может быть, когда всё-всё погибло!- в голосе Марии проскочили несвойственные до этого ей истеричные нотки.
- Всё погибло, всё погибло!! Раскудахталась!- Николай вскочил со стула не в силах уже больше сдерживать в себе накопившиеся за это утро эмоции. - А я вот вспомнил, что мне рассказывала покойница бабка Нюра. Как они в 42-ом году в оккупации под Старой Русой жили. Тогда однажды ночью партизаны подожгли дом местного старосты. Сгорело полсела. А на следующий день нагрянули каратели и за связь с партизанами сожгли все оставшиеся в селе дома. После этого люди полтора года до прихода наших жили в землянках. А потом ещё полгода, потому что даже в самой Старой Руссе из трёх тысяч уцелело лишь четыре дома. И ни одной пилорамы, ни инструмента, ни просто гвоздей не было! А ты заладила - как жить!
- Да, такое пережить – с ума можно сойти,- донеслось с кровати после некоторой паузы.
- А вспомни деда Ивана.- Николай продолжил приводить исторические примеры из семейной хроники, потому что почувствовал, как его слова попадают не только в уши жены, но и оказывают удивительно живительное действие на него самого. - В 41-ом году при выходе из окружения дед контуженный попал в плен, - и три года провёл в немецких концлагерях. Ему не раз ломали рёбра и отбили обе почки. А за три попытки побега его перевели уже в лагерь смерти, откуда выход был только один - через трубу крематория. Когда же наши в 44-ом году были уже очень близко, в лагере узнали, что будет полная ликвидация. Прятались кто где только могли. Деда Ивана друзья закрыли в большом кухонном котле, в котором раньше готовили суп-баланду для заключённых. Дышал через маленькую дырочку парового клапана. Наши уже на второй день освободили лагерь, а дед сидел в котле целых три дня, - он не мог понять, что происходит снаружи. Из всего лагеря в живых осталось лишь девять человек. Сорокалетний мужик ростом в 185 см весил тогда всего 46 кг. Это как тебе? А ведь он потом ещё почти год воевал и дошёл до Праги.
- Помню его. Весёлый был дедушка.- Мария, наконец, повернулась лицом к мужу. -Только фильмы про войну никогда не смотрел, - все говорил, что мало похоже на правду. Как люди выдержали весь этот кошмар?!
- А если вспомнить, как мы с тобой начинали жить.- Николай опять сел за стол и словно проверяя столешницу на прочность, всей массой уперся на нее широко раставленными руками. - Я после армии, ты недавно окончила школу. И твои и мои родители были настолько против нашей свадьбы, что нам пришлось уйти в «свободное плавание». Ни кола, ни двора, ни профессии.
С кровати донёсся тихий смешок жены:
- Помню, Коленька. Всё помню. И как снимали за 25 рублей в месяц чулан в доме у какой-то полусумасшедшей старухи. И старую скрипучую панцирную кровать, которую однажды ночью мы всё же доломали. Всё помню, милый.
Мария встала с постели, подошла сзади к мужу, обняла его и прижалась своей головой к его рано поседевшим волосам. Родной запах, впитавший в себя ароматы реки, сена, табака и одеколона «Саша» хмельной волной слегка замутил её сознание. На душе стало легко.
А из кухни раздался голос тёщи:
- Ребята, хватит голубиться – идите кушать.
Николай блаженно улыбнулся, погладил жену по руке и поднялся. Пришло время принимать решение.
- Всё хватить киснуть. Сейчас поедим, а потом берём лопаты и все дружно идём чистить и углублять канаву вдоль забора. Надо отводить воду с участка. До овражка где-то метров тридцать, - до вечера должны управиться.
* * *
По радио закончился концерт классической музыки и стали передавать прогноз погоды на предстоящую неделю. Выглянет солнце, дожди прекратятся. Но ненадолго, - к выходным опять придёт очередной циклон. Возможны ливни и грозы.
Николай собрал с тарелки куском хлеба остатки подливы от котлеты, и задумчиво посмотрел в окно:
- Если так пойдёт и дальше, то можно будет совсем запрудить овражек, - и заняться разведением зеркальных карпов. А на огороде рис посадим, и начнём рисовую самогонку гнать.