Я училась в 9-м классе, была весёлой, общительной девушкой, спортсменкой, пела песни на праздниках в школе, в Доме пионеров и в Доме культуры. Друзей у меня было много. Но самыми близкими были три Наташи из моего класса, соседка по парте Люда и соседка по дому Таня.
Однажды я пригласила их к себе в гости. К приходу подружек навела порядок в доме, согрела чайник, приготовила печенье… И вдруг мой взгляд упал на красный угол, в котором висела икона Николая Угодника. Дело в том, что моя старшая сестра Валя в память об умершей матери не стала убирать её, хотя при Советской власти нам всем затуманили голову, что Бога нет, и иконы были очень редки в домах. Об этом твердили учителя и в учебниках было много написано. А мы, глупые, верили… И ходили в краеведческий музей на экскурсию, в котором раньше была церковь.
Глядя на икону, я вспомнила, что ни у кого из моих подруг икон в доме не было. «Что они скажут обо мне? - думала я. – А может, надо убрать её на время, а потом опять повесить?» Размышляя таким образом, я встала на стул и стала снимать икону… В это время отворилась дверь и в комнату вошла вернувшаяся с работы Валя.
- Что ты делаешь?! – в ужасе крикнула она и бросилась ко мне.
- Сейчас придут мои подружки… - начала оправдываться я, но Валя не дала мне договорить.
- Сейчас же повесь на место! – приказным тоном крикнула она.
- Но я же потом опять её повешу, - стояла я на своём.
Валя дёрнула икону из моих рук… Я держала крепко и чуть не упала со стула.
- Отдай! – Голос Вали не допускал возражений. – Не тобой повешена, не ты и снимать будешь!
Но я не выпускала икону из рук… И тут мою щёку обожгла боль – это сестра закатила мне оплеуху. От неожиданности я отпустила руки, и икона оказалась в руках Вали.
- За что?! – крикнула я, не понимая, чем я так огорчила сестру, ведь мы с ней жили душа в душу и я считала её за мать. Обида горячей волной разлилась внутри меня... Я выскочила на улицу и побежала, не останавливаясь, куда глаза глядят.
Был вечер… Люди с удивлением провожали меня взглядами. Обычно я со всеми здоровалась, и многие часто со мной разговаривали: спрашивали, как дела в школе, дома. На этот раз мне было не до приличий. Всё во мне кипело от возмущения. Добежав до крайнего дома, я села на лавочку около него и долго сидела, успокаиваясь. Благо, никого рядом не было. Постепенно обида стала уходить, а на её место пришёл стыд за совершённое. От этого жгучего чувства меня не могли спасти ни кусты вокруг лавочки, ни слова оправдания,
звучавшие в голове. Она гудела, руки и ноги тряслись, слёзы ручьём лились из глаз. Я вспомнила, как мама, когда была жива, молилась перед иконой, как водила нас в церковь далеко-далеко, чтобы тайно окрестить, как мы купались в святом источнике… Ещё вспомнила свою крёстную мать, она была монашкой, жила затворницей, но ко мне была очень доброй и ласковой.
«Что я наделала?!» – думала я сокрушённо. Но моё раскаяние не кончилось возвращением домой. Всю ночь я бродила по улицам села, благо было лето, и размышляла о своём поступке. Я всё осознала, но никак не могла простить сестру за пощёчину.
Забрезжил рассвет… Усталая, я подошла к дому, окна были тёмными, значит, сестра спала. Я залезла по лестнице на чердак. Там было темно и жутко. Казалось, кто-то шуршит в темноте, ворочается и тяжело дышит… Страх сковал меня и не давал пошевелиться. Сжавшись в комок, я долго вслушивалась в странные звуки на чердаке, но в конце концов уснула…
- Да я её весь вечер искала! – услышала я утром громкий голос сестры. – И у родных была, и у подружек её, и по улицам бегала!
- А мне куда ехать? – спросил знакомый голос.
Спросонья я не сразу узнала Сашку, своего друга. Видимо, он приехал за мной на мотоцикле, чтобы покатать (мы часто ездили по дорогам за селом, я даже научилась управлять мотоциклом), а тут такое случилось.
- Мне надо на работу идти, - сказала Валя. - А ты поищи её. Люди видели, как она вечером шла по направлению к речке…
Разговор прекратился, послышался шум отъезжающего мотоцикла. Мне было очень жаль и Валю, и Сашку, но ничего поделать с собой я не могла. Показаться на глаза сестры было выше моих сил. Внизу стукнула дверь и послышался скрип запираемого замка… Когда шаги сестры удалились, я слезла с чердака и зашла в дом: ключ мы всегда прятали под крыльцом.
Первое, что я увидела, войдя в комнату, была икона Николая Угодника. Она висела на своём прежнем месте. Подойдя к ней, я увидела, что он смотрит на меня с укором. Из моих глаз опять полились слёзы…
- Прости меня, святой Николай Угодник! Прости!
Я ходила по дому с этими словами, не в силах ни поесть, ни решить, что же мне делать дальше… Вечером пришла Валя… Она молча посмотрела на меня и отвернулась. Я тоже молчала. Мы молчали несколько дней. Потом, видимо, почувствовав моё искреннее раскаяние, сестра смягчилась и заговорила со мной… Она простила меня… Я была очень рада… Мы опять зажили с ней душа в душу. Но больше подружек к себе я не приглашала.