Англо-русский роман

Таня Д. Дэвис




Англо-русский роман
 





Москва 2017

Содержание

1. Моцарт, фантазия ре минор
2. Братская любовь: Таня и Влад
3. В отсутствие любви: Дэвид и Джейн
4. Англичанин, или возвращение в Торкей


     Фантазия ре минор

    Ну почему она такая добренькая? Таня, помоги, Таня, принеси, Таня, сделай. Тридцать два года, а так и не научилась говорить нет. Вот и сейчас: Лондон, Риджент парк, семь тридцать утра четверг, и что она здесь делает? Тащит картину, которую её московские друзья попросили передать их лондонским друзьям, проживающим в красивом месте с не менее привлекательным названием Глостер Кресент.
    Благо она довольно хорошо знает Лондон и выбрала самый короткий путь через парк, но толку-то – утро туманное, утро седое. В начале осени в Лондоне бывают такие туманы, конечно, красиво, романтично, но ничего не видно:  густой утренний туман скрыл все дорожки-тропинки, и только фигуры любителей утренних пробежек иногда возникают из белой пелены. Так, а вот это уже проблема: её дорожка расходится на целых три, и лишь одна из них приведёт к Глостер Кресент, но которая, указателей-то поблизости нет, и спросить не у кого.

  Дэвид любил бегать по утрам в Риджент парке, можно думать о чём угодно, ритмичный бег сам упорядочивал мысли и всегда подсказывал верное решение. А можно вообще ни о чём не думать, пустая голова так здорово – никаких тебе проблем в адвокатской конторе, которые придётся решать в течение дня, только туман, густая белая пелена накрыла всё вокруг…
    Боже, какое счастье, что он не согласился на уговоры Джейн поехать с ней на показ в Париж. А уж как уговаривала! Дэвид, ну пожалуйста, ты же понимаешь как это важно для меня и моей работы, там будут все мои коллеги. Конечно, понимает: пять лет вместе, через месяц свадьба, уже действительно пора, ей тридцать два, ему тридцать пять, чего ещё ждать, всё всех устраивает, и в Париже можно устроить шикарный предсвадебный weekend.
   Только он уже давно обещал на эти выходные приехать к тёте Эмили в Торкей, у неё день рожденье, и не просто так, а юбилей – семьдесят лет. Он в Торкей родился  и вырос, все летние каникулы проводил с многочисленными кузинами и кузенами в уютном доме тётушки на побережье, так что вопрос выбора – тётя Эмили или Париж даже не стоял. 
        Внезапно из тумана возникла стройная женская фигура в светлом плаще. Молодая женщина в растерянности стояла на развилке нескольких тропинок, видимо, не зная какую выбрать. Дэвид остановился, его вежливый вопрос Can I help you? явно напугал незнакомку. Её карие глаза смотрели настороженно, что не помешало Дэвиду заметить, что женщина довольно симпатична: густые каштановые волосы элегантно уложены на затылке, мягкие очертания лица, чувственные губы  – Белоснежка, отметил Дэвид. По крайней мере, по его мнению, настоящая Белоснежка должна была  выглядеть именно так.
     Таня, а это была именно она,  действительно испугалась – в потной майке с зеленой банданой на спутанных волосах Дэвид был похож на пирата. Из-за зеленой банданы Таня даже сначала приняла его за исламского террориста, в мультикультурном толерантном Лондоне их столько развелось, а после серии летних взрывов особенно страшно, но светлые волосы и серые глаза пирата её несколько успокоили. 
   - How can I get to Glouster Crescent? 
    Иностранка, отметил Дэвид. Акцент едва уловимый, но всё-таки заметен, и черты лица не английские, скорее похоже на восточноевропейский типаж – полька, румынка? Хотя кто сейчас в этом глобализованном  мире может с уверенностью сказать откуда ты, все и всё так перемешалось. Не подлежало сомнению лишь то, что это Белоснежка, и он бы не отказался встретиться с ней ещё раз.

*   *   *

    Передача картины успешно состоялась, Сэм и Ориэл, лондонские друзья Таниных московских друзей, оказались очень милыми людьми,  принадлежавшими к тому же творческому кругу, что и её друзья в Москве – картины, выставки, галереи.  Креативный подход хозяев к жизни, в том числе к оформлению своего жилого пространства был заметен во всём: стены украшали многочисленные эскизы театральных декораций, необычные авторские куклы Ориэл и яркие, напоминающие Сарьяна картины Сэма. На самом почётном месте стоял старинный купеческий сундук, найденный их русским другом на какой-то московской свалке и тщательно отреставрированный. Это же надо было тащить такое барахло в Лондон, заплатив бешеные деньги за транспортировку, чтобы теперь гордо демонстрировать этот раритет гостям, подумала Таня. Такое почтительное отношение к старине она наблюдала только в Англии, что ж, вызывает уважение, особенно принимая во внимание то, как иногда относятся к историческим ценностям на её родине.   
   
    Этот четверг в начале сентября 2005 года оказался очень насыщенным: после утреннего визита к художникам Таня посетила две языковые школы и университет Темз Вэли, где успешно договорилась о выгодных условиях приёма на обучение российских студентов и школьников. Завтра утром в пятницу она поедет ещё в одну школу Torqay International, её любимую. Во-первых, место живописнейшее на южном побережье, во-вторых, директор замечательный Джудит Хэндз, с которой они успешно сотрудничают уже восемь лет  и стали просто хорошими подругами. И наконец, Торкей – это родина знаменитой писательницы Агаты Кристи.
       Но это завтра, а сегодня, сегодня ещё полно времени для шопинга на Оксфорд-стрит. В четверг в Англии магазины работают допоздна, так что можно оторваться по полной. Нет, конечно, она не законченный шопоголик, но покажите мне женщину, которая не хотела бы оказаться на Оксфорд стрит с приличной суммой, которую она может потратить на всё, что понравиться.     Приличную сумму любезно подарил Влад, её бойфренд трёхлетней выдержки и фактически жених, потому что чуть  больше чем через месяц пятнадцатого октября у них должна состояться свадьба. Влад, такой положительный и перспективный менеджер банка, не то чтобы совсем топ, но вполне на уровне, чтобы свободно позволить себе свадьбу в Италии. Пожалуй,  Влад единственный, кому она могла сказать «нет», и ведь говорила же все последние полгода на его настойчивые предложения создать семью. И почему отказывалась? Любит её? Без сомнения. Она его? Вроде бы. По крайней мере, за те три года, что они  вместе Владу удалось заставить Таню полюбить его. Внимательный, терпеливый, заботливый, всегда рядом, всегда поможет. Щедрый, кстати, мечта, а не мужик, и что она сомневалась, страстей неземных ждала что ли?   Глупости всё это.
    
      Дэвид остановился на светофоре на пересечении с Оксфорд-стрит.  Волшебная мелодия фантазии ре минор Моцарта, которую он любил слушать в машине, постепенно стирала всю суету прошедшего рабочего дня. Столько сложных дел,  как хорошо, что он успел всё самое срочное завершить сегодня и сможет поехать в Торкей уже завтра утром, что даёт шанс добраться до тёти Эмили без пробок. Пятница утро – это вам не пятница вечер, когда все уставшие от большого города люди рванут на побережье в надежде насладиться последними теплыми деньками уходящего лета.
    Забавно наблюдать пеструю толпу, заполнившую торговую Оксфорд-стрит, под быстрые такты Presto, которые как нельзя лучше соответствуют суетливому ритму современного мегаполиса. Дэвид обожал эту дивную моцартовскую фантазию, особенно повторяющееся три раза печальное Adagio, музыкальное воплощение самой нежности, причём настолько современное, что звучит скорее как Шопен, а не как типичный Моцарт. Удивительно, как можно было написать такую музыку в 1785 году?
     Господи, как же долго горит красный. Конечно, чтобы пропустить этот бесконечный людской поток, отражающий торжество глобализации и полиэтничность мегаполиса, надо вообще остановить движение. Как же изменился Лондон за последние двадцать лет, подумал Дэвид. Его недавно умерший дядя Эдвард, муж тёти Эмили любил повторять: вот когда я был маленьким мальчиком и катался по центру Лондона на велосипеде, то встретить  чернокожего или араба можно было крайне редко. Людской поток выглядел совершенно по-другому, а теперь, 2005 год, в июле Лондон потрясли эти ужасные взрывы в автобусах и метро, и люди стали совсем другими. Вот, пожалуйста, посмотрим, кто спешит с покупками – арабы, индусы, азиаты. Вот ещё темнокожие, вот японцы или китайцы, вот… боже, кто это? Та самая молодая женщина в светлом плаще, Белоснежка, которую он утром встретил в Риджент парке.
     Невозможно, невероятно, как можно в таком огромном мегаполисе встретиться дважды в один день? Ну что значит встретиться? Это он её видит, а она его – нет, идёт себе, помахивая яркими пакетами, улыбается чему-то, наверное, радуется покупкам. Что делать, Моцарт? Выскочить из машины, и догнать Белоснежку? Спросить, нашла ли она Глостер Кресент? Глупо как-то, а ведь именно так почему-то и хочется сделать. Сердитые сигналы стоящих сзади машин заставили Дэвида обратить внимание на давно переключившийся сигнал светофора. Вот черт, надо же так отвлечься…

*   *   *
    Утро пятницы Таня встретила уже в автобусе. Удобно устроившись в комфортабельном National Express, она заворожено наблюдала за проносившимся за окном пейзажем. Без сомнения путешествовать по Англии лучше на автобусе, а не на скоростном поезде, потому что скорость превращает вид из окна в одно сплошное мелькание, а в автобусе можно спокойно наслаждаться постепенно меняющимися картинками.
    Солнечный сентябрьский день щедро смешал все краски уходящего лета и наступающей осени. Зелёные холмы чередовались с золотистыми скошенными полями, на которых были аккуратно выложены рулоны сена, рощи перемежались с уже перепаханной коричневой землёй, мощные одиноко стоящие деревья, наверняка дубы, подчёркивали неповторимую Englishness (английскость) пейзажа. Иногда мелькали стада овец, вот кто-то выгуливает вдоль поля большого мохнатого пса, вот ребятня мчится на велосипедах…  Красиво, спокойно, гармонично. Подальше от шумного Лондона с его туристическими толпами и потоками машин, поближе к настоящей зелёной Англии.
    И хотя Таня объездила на автобусе практически всю Англию, Шотландию и даже Ирландию, ей особенно нравилась  именно эта дорога в Девоне, ведущая на побережье через Экзетер и Ньютон Эббот. Дело в том, что где-то на подъезде к Торкей дорога уходила на вершину холма, откуда открывался совершенно изумительный вид: с одной стороны на живописные извилины морского побережья, с другой  - на бесконечную зелень убегающих вдаль холмов. Ей казалось, что именно здесь находится «место силы», скрывающее то самое главное в Англии, что она так тщетно пыталась всё это время понять – the soul of the country is hidden in its landscapes.  Увы, автобус на вершине холма не останавливался, и она всегда заранее готовила фотоаппарат, чтобы успеть сделать хоть какие-то снимки. А ведь именно здесь ей хотелось остановиться, выйти из автобуса, раскинуть руки, обняв небо, море, холмы, весь этот чудный остров и продекламировать известные строки Шекспира, которые она выучила ещё на первом курсе университета:
    
      This royal throne of kings, this sceptered isle
      This earth of majesty, this seat of Mars,
      This other Eden, demi-paradise,
      This fortress built by Nature for herself
      Against infection and the land of war,
      This happy breed of men, this little world,
      This precious stone set in the silver sea,
      Which serves it in the office of a wall,
      Or as a moat defensive to a house,
      Against the envy of less happier lands.
      This blessed plot, this earth, this realm,
      THIS ENGLAND.
 
   Но красоты красотами, а Джуди–то дурит. Тетке пятьдесят пять лет, а у неё практически каждое лето новый бойфренд. Вот и сейчас, позвонила, сказала: тебя на остановке встретит мой бойфренд Брайан, (в прошлом году был Сэм) он будет в красном кабриолете и в красной майке Манчестер Юнайтед. Ну ничего себе! 
   Брайн оказался невысоким мужичком лет сорока-сорока пяти, явно моложе Джуди, с бритой головой и татуировкой на крепких  бицепсах, действительно, настоящий футбольный фанат. Даже без майки Манчестер Юнайтед можно было догадаться. С места в карьер он начал флиртовать, что Тане ужасно не понравилось, а ещё больше не понравилось, когда она увидела, как по-хозяйски он обращается с Джуди. «Зачем ты опять надела белую майку на кухне, испачкаешь, вот уже пятно на животе».  Это Джуди-то! У которой в роду одни аристократы и все стены солидного дома, унаследованного от состоятельных родителей и расположенного на высоком склоне в самом престижном районе Торкей, увешаны фотографиями с известными людьми: вот отец Джуди с Маргарет Тетчер, вот мама на приёме в Букингемском дворце, а вот сама Джуди с какими–то английскими политиками и знаменитостями. Тоже мне бойфренд, просто чурбан неотесанный. Понятно, Джуди никогда не была замужем, детей нет, и ей, конечно же, хочется «простого женского счастья», но можно было найти себе кого-нибудь подостойнее, тем более у неё столько знакомых из своего круга.
   
    Джуди отвела Тане её любимую комнату с лавандовыми обоями и отдельной ванной, в которой как обычно понаставила ароматные корзиночки с сухими цветами и вазочки со свежесрезанными розами. Молодец Джуди! Основатель и владелица популярной у иностранцев школы английского языка, работы хоть отбавляй, а она ещё и дом в идеальном порядке держит. Конечно, у неё есть помощники, которые вот и сегодня суетятся, потому что в субботу Джуди затеяла большой приём по случаю… А ни по какому случаю, просто Джуди обожает (и умеет) устраивать праздники для себя и для друзей, и завтра в час она устраивает ланч, на который приглашены человек пятнадцать гостей:  будет местная богема (художник-пейзажист с женой итальянкой), интеллигенция (профессор из университета Экзетер с женой и преподавательница русского языка, которую Джуди видимо специально пригласила для встречи с Таней), сотрудник музея Агаты Кристи и даже какая-то известная актриса из Лондонского театра, давняя подруга Джуди, ну и кто-то из соседей, с которыми у позитивной Джуди неизменно хорошие отношения.
    Времени до ужина предостаточно, и Тане конечно же нужно спуститься к морю и прикоснуться к воде. Это такой её обязательный ритуал: где бы она ни оказывалась рядом с водой – морем, озером, рекой, она первым делом шла к воде и здоровалась с ней. Ведь Вода для Рыбы (а Таня Рыба по гороскопу) – это не просто один из четырёх элементов природы, это абсолютно родная стихия, с которой можно поговорить, а иногда даже и договориться. Она решительно отвергла предложение Брайана её сопровождать, тем более что уже не раз спускалась от дома Джуди к морю, и путь ей был хорошо известен. Обратно она обычно брала такси: всего десять минут и два фунта и вы у дома Джуди на улице St.Mary Road.
    
      
   Пятничный вечер в Англии – это время веселья, народ пьёт, гуляет, отрывается по полной. В теплый сентябрьский вечер в курортном городке на побережье такая атмосфера особенно чувствуется: отовсюду звучит музыка – из проезжающих вдоль набережной открытых машин (бум-бум-бум), из открытых окон пабов (бац-бац-бац), из магнитофонов уличных актёров, развлекающих местную публику и туристов. Люди гуляют семьями – с колясками, детьми, собаками, едят мороженое и смеются, всё так мирно и весело, что июльские взрывы в Лондоне кажутся нереальным кошмаром из фильма ужасов. В Торкей спокойно и безопасно… Enjoy, как сказали бы её американские друзья.
    Как же здорово, что этот сентябрьский вечер скорее похож на август: так тепло, что можно забыть о плаще и обойтись свитером поло (модный белый, купленный вчера на Оксфорд-стрит), даже вода в море  не кажется холодной и какие-то парни залезли купаться, несмотря на наступающую темноту. Таня пожалела, что не надела купальник, она любит холодную воду – и в Байкале купалась, и на Балтике и в Белом море пробовала. Все моря разные, у каждого свой характер, однако приходится признать, что это английское весьма своенравное: видела она прошлым летом, какие волны тут берег захлестывали, до первой линии доставали.
    Чудесный вечер, зачем брать такси, когда можно неспешно пройтись по убегающей вверх улочке, ведущей прямо к нужному дому на St.Mary Road, к тому же заботливая Джуди на всякий случай нарисовала ей план с адресом. Если что, спросит. Шум набережной и пабов на первой линии по мере подъёма в гору постепенно затих, и после сотни метров Таня неожиданно для себя оказалась в тишине и почти полной темноте, за исключением небольшого островка света  от единственного фонаря, освещающего три расходящиеся наверх улочки. Ну, опять на перепутье, прямо как тогда в тумане Риджент парка в поисках Глостер Кресент. Вот теперь и план Джуди пригодится, если она, конечно, сможет разобрать, что там нарисовано в рассеянном свете фонаря.

*  *  *

  Дэвид уже десятый раз за день поблагодарил Бога за то, что отказался ехать в Париж. Пусть Джейн обиделась, ничего, зато он уверен, что поступил правильно. Нельзя забывать тех, кто с тобой «одной крови», самых близких родственников ради прихоти любимой женщины. А его «братство Маугли» довольно внушительное – тётя Эмили и три старшие сестры Аманда, Аннабель и Лиза, их мужья, дети, его любимые племянники близнецы Джон и Эрик. Сегодня он почти целый день провёл с этими десятилетними мальчишками, гоняли мяч, играли в теннис, дурачились. Вот бы у них с Джейн тоже родились близнецы, только мальчик и девочка. Почему-то ему хотелось, чтобы обязательно была девочка, с такими же необычного цвета волосами, которые передавались в их роду по женской линии и которыми так гордились его сестры – каштановые с пшеничными прядями, как будто мелирование, только естественное, от природы.
   
     Вечернюю прогулку по набережной Дэвид завершал уже в одиночестве, сестры с детьми отправились пораньше домой, а сидеть в пабе с их мужьями ему не хотелось, таких развлечений ему и в Лондоне хватает с коллегами из адвокатской конторы.  Дорога к дому тёти Эмили на St.Mary Road вверх по знакомой улочке займёт минут двадцать, у него этот «путь наверх» сотни раз пройден. По мере подъёма звуки музыки с набережной и шум пабов постепенно замерли, вокруг стало темно и тихо, но ничего, ему тут каждый камень и поворот знаком, через десяток метров должен быть фонарь, а там по дорожке направо ещё немного пройти и на месте.
     Неожиданно в свете фонаря он увидел стройную женскую фигуру в белом свитере, которая на фоне общей темноты смотрелась так ярко, будто выхваченная прожектором на театральной сцене. Женщина склонила голову над какой-то бумагой, и явно выглядела растерянной. Дэвид подошёл поближе и…   Нет, нет, нет, этого не может быть, потому что не может быть никогда. Это была та самая Белоснежка из Риджент парка, та самая, которую он второй раз увидел, стоя вчера вечером на светофоре на Оксфорд стрит, и был совершенно уверен, что судьба никогда не подарит ему ещё один шанс, но нет, вот он, счастливый случай, вернее счастливый ветер, который занёс Белоснежку в этот сентябрьский вечер в Торкей.
    
     Таня уже отчаялась что-либо понять в нарисованной Джудит схеме, наверное, придётся спускаться обратно на набережную и всё-таки брать такси, как вдруг рядом прозвучал насмешливый мужской голос «Looking for the way to Gloucester Crescent?”, показавшийся удивительно знакомым. Подняв глаза, она увидела того самого «пирата», который подсказал ей дорогу в Риджент парке, только сейчас пират выглядел вполне цивильно – вместо зеленой банданы и потной майки чистые пшеничные волосы и белый свитер поло, почти как у неё. Невероятно, невозможно, так не бывает. (Конечно, диалог состоялся на английском, ну уж ладно, переведём).
- Вы? Как вы здесь оказались? удивленно воскликнула Таня.
- Ну, я здесь практически живу, а вот вас каким ветром сюда занесло?
- Я в гости приехала.
- И как видно, опять не можете найти дорогу?
- Да, мне нужно на St.Mary Road.
- Какое совпадение, и мне туда же, я вас провожу, если хотите.
- Спасибо.

   Какой приятный тембр голоса у этого английского пирата, прямо как у Элвиса Пресли, когда он поёт  Love me tender, love me sweet, tell me you are mine.  Не надо торопиться, Таня. Всё своим чередом: неспешная прогулка, неспешная беседа.
- Amazing, just amazing, - произнёс Дэвид.
- Что удивительно? - спросила Таня.
- За два дня мы с вами встречаемся уже третий раз. Разве это не удивительно? Сначала в Лондоне, и вот теперь в Торкей.
- Почему третий раз? Второй, вчера утром в Риджент парке  и сейчас.
- А вот и нет. Вчера около 6.30 вечера вы шли по Оксфорд-стрит с покупками, по-моему, один пакет был из магазина John Lewis, не так ли?
- Вы что, за мной следили?
- Нет, - рассмеялся Дэвид, - я просто стоял на светофоре и увидел, как вы переходите дорогу прямо перед моей машиной.
-  Вот это да, удивилась Таня, действительно amazing.

    Дэвид и Таня на время замолчали, потому что оба подумали об одном и том же: такие встречи не бывают случайными, зачем судьбе или кому-то там наверху, кто знает всё про земные пути-дорожки, намеренно сталкивать  людей в многомиллионном мегаполисе и прочих непредсказуемых местах.  Если рассматривать жизнь как квест, то такие встречи это подсказки, куда и с кем идти по жизни дальше. Кто понял, дойдёт до счастливого финала, кто не заметил, удача отвернётся.
   Дэвид первым прервал затянувшуюся паузу:
-  Вы прекрасно говорите по-английски, но вы не из Англии, верно?
-  Да, я из России.
   Изумлённое «оу» Дэвида несколько задело Таню, он что, плохо относится к России? Впрочем, в Англии это не удивительно, если составлять представление о её родине на основе британских газет и телевизионных новостей. 
-  Is there anything wrong about Russia? Что-то не так с Россией? - спросила она.
- Oh, no, - рассмеялся Дэвид, - I simply didn’t expect to meet a Russian here in Torqauy lost in the dark lane. (Я просто не ожидал встретить русскую в темном переулке здесь в Торкей)
- А зря, сейчас в Англии русских полно, в одном Лондоне более 200 тысяч, это официально, а не официально еще больше, да и побережье английское россияне осваивают. Знаете, самые востребованные школы английского языка расположены на побережье: Брайтон, Гастингс, Торкей, например. Только неделю назад московская группа из двадцати студентов отсюда уехала.
- А, так вы занимаетесь образовательным туризмом, отправляете студентов в Англию?
- Ну, это скорее хобби, а в основном я преподаю в университете. А вы?
- Я юрист, юридическое обеспечение банковской деятельности. Скучно и малоинтересно.
   Ха-ха, отметила про себя Таня, а в России банковская деятельность  это очень интересно и увлекательно, такой бег с препятствиями, а иногда и гонки  с преследованием. По крайне мере, так говорит её жених Влад, который в банковском деле уже лет десять. Но упоминать о женихе - топ менеджере банка Тане почему-то не хотелось, тем более, что они уже приближались к дому Джудит, которая стояла у калитки и гладила свою любимую псину бассет хаунда Джесси.   
   
    Ушастая  Джесси бросилась к ним со всей скоростью своих коротких лап, однако объектом проявлений её собачей радости оказалась вовсе не Таня,  а Дэвид, который, присев на корточки, стал трепать Джесси за длинные уши.
- О, вот и встретились старые друзья,  добродушно сказала подошедшая Джуди. - Что, Джесси, соскучилась по Дэвиду, будешь с ним играть?
- А вы что, с Таней тоже знакомы? спросила она Дэвида, продолжавшего увлеченно возиться с собакой.
- Похоже, что да. Хотя, правда, не так  близко как с Джесси, пока.
Джудит засмеялась и повернулась к Тане:
- У Дэвида отличное чувство юмора, завтра сможешь сама в этом убедиться.
- Почему завтра, а не сегодня? спросил Дэвид.
- Потому что сегодня уже все устали, а завтра большой день. В час у меня гости собираются на ланч, ты, кстати, тоже приглашён, Дэвид. А в шесть мы с Брайаном непременно придём поздравить нашу дорогую Эмили.
  Не успела Таня подумать, что Джуди как обычно всё здорово организовала, как у калитки возник Брайан с предложением провести Тане экскурсию по Торкей и окрестностям завтра утром до ланча. Тане эта идея явно не понравилась, как впрочем, и Джуди, которая знала о слабостях своего бойфренда, и легко спасла ситуацию:
- Дэвид, я знаю, твои сестры уже приехали, так что есть кому руководить подготовкой к праздничному ужину. Ты, если не занят, наверное, сможешь завтра с утра побыть Таниным экскурсоводом?
   Услышав такое заманчивое предложение, Дэвид сразу прекратил играть с собакой и обратился к Тане:
-  Что бы вы хотели посмотреть в нашем городе? Может, стоит начать с музея Агаты Кристи?
- Дэвид, ты разве не знаешь, что Таня вот уже шесть лет каждое лето приезжает в Торкей и в музее Агаты Кристи была раза три. Нет, такой план нам не подойдёт.
    Она заговорщицки посмотрела на Таню и торжественно произнесла: «Я знаю, чего хочет Таня». Ну, Джуди даёт, подумала Таня, такие приколы совершенно в её стиле, посмотрим, угадает ли она, чего я хочу, ведь, кажется, сейчас я даже сама этого не знаю.
- Каждое лето, какой бы холодной ни была вода, Таня купается в нашем море. Во-первых, она – Рыба по гороскопу, во-вторых, Таня – морж. Не в смысле животное walrus, а «морж» swimmer, это такие сумасшедшие русские, которые плавают в холодной воде даже зимой.
   Вот это да! Угадала, прямо в точку попала, ведь этим вечером Таня  не раз пожалела, что не надела купальник, и мысль насчёт утреннего купания её уже посещала. Конечно, это именно то, что ей нужно.
- Дэвид, только отвези Таню на тот дальний пляж, куда мы обычно ездим, хорошо?
- Отлично, завтра в 9 утра устроит?
- Я думаю, лучше в 9.30, чтобы Таня успела нормально позавтракать.
  Вот так Джуди, всё устроила, причём самым лучшим для всех образом.

*  *  * 
   На следующее утро ровно в 9.30 к дому подрулил стильный синий  автомобиль, похожий на одну из машин Джеймса Бонда.
- А вот и Дэвид, сказала Джуди. - О, посмотрите-ка на него, взял машину дяди Эдварда. Это очень дорогой коллекционный автомобиль, Aston Martin 1977 V8 Vantage, и тетя Эмили, мужем которой и был ушедший от нас три года назад Эдвард, разрешает Дэвиду брать его только для поездок по окрестностям и только по особым случаям. Это значит что? - тут Джудит многозначительно посмотрела на Таню.
- И что это значит?
- Что ты – как раз и есть такой особый случай.
   После таких слов Тане как-то расхотелось говорить Джуди о своей предстоящей свадьбе, что как раз перед этим она собиралась сделать.

    Через полчаса Дэвид и Таня уже были на небольшом симпатичном пляже, уютно расположенном в живописной бухточке между скал, который к удивлению Тани в это прекрасное солнечное утро был абсолютно пуст. Понятно, подумала Таня, англичане не любят холодную воду, предпочитают отдых на теплых морях. Похоже, её сероглазый пират тоже не собирался лезть в воду, в его руках была только Танина сумка с полотенцем и большим махровым халатом, любезно предоставленным Джуди. Быстро скинув джинсы и свитер, Таня осталась в цветастом бикини, который она всего две недели назад успешно опробовала в Италии, куда они с Владом ездили отдохнуть. Золотистый средиземноморский загар ещё не успел сойти, и её стройная невысокая фигурка напоминала шоколадку, которая вот-вот растает под пристальным взглядом Дэвида, с ироничной улыбкой наблюдавшего за тем, «что ещё вытворит эта русская».
    Как опытный любитель холодных купаний, Таня быстро вошла в воду, которая оказалась вовсе не такой холодной, по крайней мере, теплее, чем в Балтийском море, не говоря уже о Байкале  и горных реках. 
- Would you like to try the water? It’s invigorating. Не хочешь попробовать? Вода просто отличная, - крикнула она Дэвиду.
- No, thanks, I don’t want to try, just looking, отшутился Дэвид, обыграв английскую фразу, часто используемую при покупке одежды. «Спасибо, примерять не буду, просто смотрю».
   Ну и смотри себе, подумала Таня, наслаждаясь знакомым приливом бодрости, неповторимым ощущением прямого контакта с одним из четырёх природных элементов, а для Тани, как типичной Рыбы, и самым родным,  – Водой. Правильно говорят знающие люди, вода - это жизнь, а «холодноводные процедуры» - это ни с чем несравнимый адреналин, холодно только в первые секунды, потом наступает такое блаженство, такая эйфория, как будто действительно заново родился. Конечно, чтобы не простудиться, надо соблюдать правила: после выхода из воды растереться и сразу же переодеться в сухую одежду. Кабинок для переодевания на пляже не наблюдалось, но поскольку вокруг по-прежнему никого не было, она просто попросила Дэвида отвернуться. Даже если этот английский пират и будет подглядывать, пускай, ей скрывать нечего, тоже мне, just looking.

- Ну и как? - спросил Дэвид явно довольную купанием Таню.
- Fantastic and exhilarating. Ну как ещё выразить свой восторг «простым английским», которого она нахваталась у американцев, у них о чём ни спроси, всё «фантастично»  и «дух захватывает». – Зря ты не искупался.
- Я не люблю холодную воду.
- Предпочитаешь теплое море? И где отдыхаешь? Кипр, Мальта, Испания?
- Ибица.
- Понятно, пляжные вечеринки, и всё такое.
- И всё такое, - повторил Дэвид, насмешливо глядя Тане прямо в глаза.
Ого, уже начал ко мне клеиться, отметила она, интересно, скоро будет love me tender, love me sweet, или, может быть, он предпочитает Lady in red. И решила вернуться к безопасной теме холодной воды.
- А я люблю холодную воду, купалась и в Балтийском море, и в Белом, и в горных речках, и в Байкале.
- Lake Baikal? Это такое известное место в России? У меня знакомый туда в прошлом году ездил, в полном восторге.
- А ты был в России? (Почему-то после купания Таня была уверена, что они с Дэвидом перешли на «ты», хотя правилами английской грамматики это не предусмотрено,  английское местоимение «you» удобно совмещает в себе ты и вы, так что понимай как хочешь).
- Только в Москве.
- Москва – это не Россия, точно так же, как Лондон – это не Англия, сказала Таня.
- Если хочешь узнать страну по-настоящему, уезжай подальше от столицы?
- Да, а ты откуда знаешь?
- Просто знаю.
- Если будет шанс, то обязательно поезжай на Байкал. Там так здорово, местные жители называют Байкал морем, и вполне справедливо, там бывают такие волны!
- Здесь тоже бывают волны, особенно когда дует восточный ветер.
- Я знаю, прошлым летом в августе наблюдала.
- Ты была в Торкей прошлым летом во время шторма?
- Да, несколько дней гостила у Джуди.
- И я был, у тёти Эмили. И почему мы тогда не встретились? Жаль.
- Почему жаль?
- Потому что через месяц у меня свадьба.
Ого, вот это да. Такой элегантный английский способ сказать, что я ему нравлюсь, и времени у нас совсем мало. У него сейчас это прямо в глазах написано, а глаза-то, глаза какие необыкновенные – такого чистого серого цвета, как это английское море. Ну, что ж, придётся принимать предложенные правила игры:
- Какое совпадение, и у меня. У меня 15 октября, а у тебя когда?
- А у меня 8 октября.
- И что мы с этим будем делать?
   На самом деле Таня просто хотела сказать «что мы будем делать», имея в виду здесь и сейчас, но оговорилась, (случайно или не случайно) и вместо того, чтобы сказать what are we going to do сказала what are we going to do about it.  Дэвид улыбнулся и сказал:
- Предлагаю организовать предсвадебное путешествие, pre-wedding trip.
- Pre-wedding trip? Это как?
- Посмотрим,  а пока начнем с кафе на набережной, там подают чудесную клубнику со сливками.

   Клубника со сливками действительно оказалась просто изумительной, как впрочем, и солнечная погода в этот первый уикенд наступающей осени.
- Какая чудесная погода, просто подарок судьбы, заметила Таня.
- Gift of fortune?
- Ну да, так по-русски говорят
- Тогда это подарок судьбы мне.
-  И за что же?
-  За то, что я классный парень.
- Неужели?
- Правда-правда, сама можешь убедиться. Just try.
Какой юморист, но ничего, у неё с юмором тоже неплохо.
- No, thanks, I don’t want to try, just looking. (Вслед за Дэвидом Таня вновь обыграла магазинную лексику «примерять не буду, просто посмотрю»). И какой же план нашего предсвадебного путешествия?
- Сначала ланч у Джуди, в шесть ты вместе с Джуди и Брайаном приглашена к моей тёте на день рожденье, а завтра я мог бы отвезти тебя на машине в Лондон. Ты ведь завтра собираешься вернуться в Лондон, Джуди сказала у тебя билет на National Express.  К тому же она упомянула, что ты остановилась в Grange Park Hotel в Илинге, а у меня в этом же районе дом. Почему бы нам не поехать  вместе, на машине всё-таки лучше, чем на автобусе.
- Да у тебя большие планы, - засмеялась Таня.
- Люблю всё планировать заранее.
- А если вдруг что-то незапланированное случается, как наша встреча, например?
- Анализируем ситуацию и корректируем планы в соответствии с новыми целями. 
- О, да ты ещё и аналитик.
- Что поделать, банковский юрист должен уметь всё.

*   *   *

    В целом замечательный ланч испортила та самая преподавательница русского языка, которую Джуди специально пригласила для встречи с Таней. Унылая, похожая на крыску англичанка уселась напротив Тани и мучила её бесконечными вопросами о политике: Путин, КГБ, коррупция, нарушение прав человека, нищета, преступность. И что самое неприятное, ей удалось втянуть в обсуждение российской политики практически всех гостей, даже пожилую актрису из Лондонского театра. Причём на все поставленные вопросы учёная крыска сама же с готовностью и весьма пространно отвечала, и хотя ответы эти Тане совершенно не нравились, у неё не было ни малейшего желания вступать с настырной дамой в дискуссию.
     Во-первых, ей вообще не нравилось обсуждать политические вопросы с иностранцами, её богатый опыт общения с которыми давно подтвердил, что «мухи отдельно, а котлеты отдельно». То есть политика политикой, но в целом она мало влияет на реальные человеческие отношения, по крайней мере, ни в коей мере не мешает её контактам и сотрудничеству с многочисленными друзьями и коллегами из США, Канады, Германии и прочих стран, принадлежащих к недружественному блоку НАТО. Во-вторых, сама атмосфера субботнего ланча: залитая солнцем лужайка, тепло уходящего лета, вкусный запах барбекью, причудливо перемешанный с запахом розовых кустов, (гордость Джудиного сада  и неизменный предмет Таниной зависти), наконец, сидящий рядом Дэвид, этот всё больше и больше нравившейся ей сероглазый английский пират, вовсе не располагали  к длинным политическим дискуссиям. 
   
   К шести часам Таня в компании Джуди и Брайана направились к дому Эмили, который оказался всего в двухстах метрах ниже по той же самой улочке.  И как мы с Дэвидом не пересеклись прошлым летом, подумала Таня, действительно жаль.
- Я надеюсь, в этом доме меня не будут мучить вопросами о российской политике?  спросила она встретившего их на пороге Дэвида.
- Можешь не опасаться, я всех предупредил, что при тебе лучше не упоминать Путина и КГБ.
- Почему даже не упоминать?
- Потому что как настоящая русская в этом случае ты можешь напиться и начать драться.
Таня засмеялась, она уже начала привыкать к подобным подколкам Дэвида.

    Хотя в течение вечера ей показалось, что тётя Эмили и особенно три старшие сестры Дэвида посматривали на неё если не с открытой опаской, то весьма настороженно. Она отнесла это к общераспространённому в Англии негативному отношению к России и «новым русским», но настоящая причина на самом деле крылась в другом – не в политике, а в человеческом факторе. Тётя Эмили и сестры Дэвида так долго ждали, что их любимый племянник и брат наконец-то решиться создать семью, и теперь просто боялись, что случайный роман с какой-то русской накануне предстоящей свадьбы может нарушить все планы.  Явного повода для таких опасений ни Дэвид, ни Таня, естественно, не давали, но то, как Дэвид иногда смотрел на свою русскую гостью, женщин явно тревожило. А после того, как Джуди сказала, что завтра Дэвид собирается подвезти Таню в Лондон на своей машине, тётя Эмили отозвала племянника в сторону и попросила быть поосторожнее с «этой русской», потому что от русских никогда не знаешь, чего ожидать.
    Тане очень понравилась эта большая и как ей показалась дружная семья, все старшие сёстры Дэвида были с детьми и мужьями, у тёти Эмили были ещё младшие брат и сестра, которые тоже пришли со своими отпрысками.  В общей сложности на празднике она насчитала человек двенадцать детей разных возрастов: от малюсенькой Эммы в коляске до десятилетних близнецов-сорванцов Джона и Эрика, и, конечно, так и не смогла запомнить, кто чей ребёнок. Как единственный и притом поздний ребёнок в семье, рано оставшийся  без родителей, (мама умерла, когда ей было всего четырнадцать, любимый папочка ушел три года назад), Таня остро ощущала нехватку родни, своего надёжного «ближнего круга». В отличие от Дэвида, которому повезло родиться и вырасти в таком многочисленном сплочённом семействе, которое он в шутку называл «братство Маугли», она практически никому не могла сказать «мы с тобой одной крови», поэтому с завистью представляла, какая же весёлая будет у этого английского пирата свадьба. Конечно, её свадьба, которую Влад за немалые деньги организовывал на Сардинии, тоже будет замечательной, но совсем другой.
    Она не стала делиться мыслями о предстоящих свадьбах с Дэвидом, который вызвался проводить её обратно до дома Джуди, а только отметила то, что так поразило её во внешности его сестёр: у Лизы, Аманды и Аннабель были одинаковые роскошные каштановые волосы с золотистыми прядями. Она почти весь вечер рассматривала причёски сестер, пытаясь понять, как им удалось сделать такое качественное мелирование.
-  У твоих сестёр изумительные волосы, я такого профессионального мелирования никогда не видела, где они нашли такого волшебного парикмахера? Случайно, не в Торкей, я бы тоже к нему обратилась.
- Это не работа парикмахера, рассмеялся Дэвид, это природа.
- Что ты имеешь в виду, говоря nature? Ты хочешь сказать, что такой необычный цвет волос им дан от природы?
- Именно так, такой редкий цвет волос: светло-каштановые с золотистыми прядями – это наследственный признак всех женщин рода Баркли.
- Да, редкое везение. 
- Если у меня когда-нибудь будет дочь, а я очень на это надеюсь, то у неё тоже обязательно будут такие же волосы.

*   *   *   

   На самом деле главной причиной того, что Таня согласилась ехать обратно в Лондон с Дэвидом, была возможность осуществить её давнюю мечту - остановиться на вершине того самого холма недалеко от Торкей, откуда открывался живописный вид на побережье и на зелень убегающих в даль холмов, и  где никогда не останавливался автобус.  Она попросит Дэвида остановить машину и наконец-то сможет спокойно сделать фотографии этого «места силы», of this sceptered isle, this earth of majesty, this England.
    К её разочарованию Дэвид сказал, что останавливаться в этом месте запрещено и, несмотря на Танины уговоры, он не собирается нарушать правила и попадать в поле зрения полицейских камер.
-  В России, если нельзя, но очень хочется, то можно, обиженно сказала Таня. Мне нужно всего-то пять минут, ну пожалуйста, если что, я готова оплатить штраф.
     Дэвид засмеялся и всё-таки остановил машину, включив аварийные огни.
Долгожданная фотосессия удалась на славу, и она перешла к реализации второй части своей мечты: встав на самый край обрывающейся вниз обочины, она раскинула руки, обнимая небо, море и весь этот благодатный остров, и прочитала свой любимый поэтический гимн Англии так, словно её мог слышать сам Шекспир или, по крайней мере король Ричард. 
      
      This royal throne of kings, this sceptered isle
      This earth of majesty, this seat of Mars,
      This other Eden, demi-paradise,
      This fortress built by Nature for herself
      Against infection and the land of war,
      This happy breed of men, this little world,
      This precious stone set in the silver sea,
      Which serves it in the office of a wall,
      Or as a moat defensive to a house,
      Against the envy of less happier lands.
      This blessed plot, this earth, this realm, this England.
 
  Вернувшись в машину, Таня от избытка чувств поцеловала изумлённого Дэвида в щёку.
- Спасибо-спасибо-спасибо, ты не представляешь, как я тебе благодарна. Теперь я твоя должница.
- Я это запомню, - ответил Дэвид, - хотя, что касается стихов, то той Англии, о которой писал Шекспир, уже давно нет.
- Неужели? У вас, англичан, может быть, и нет, а у нас есть, - парировала Таня.
- Интересно, у кого это у вас?
- У многомиллионной армии россиян, которые учат английский, в школах, институтах, университетах, колледжах, даже в детских садах. Потому что английский для нас – это не просто  слова и правила их сочетания, это всё лучшее, что создано на этом языке: литература, культура, история, это Шекспир, Робин Гуд, Байрон, в университете этот предмет называется «мир изучаемого языка».
- Всё очень быстро меняется, и Англия не исключение. Мой дядя Эдвард, который родился и вырос в Лондоне, с начала 90-х переехал в Торкей, сказав, что он больше не узнаёт свой город. Иммигранты, этнические анклавы, рост преступности, снижение уровня безопасности – неизбежная плата за глобализацию и европейскую свободу передвижения. Так что «мир английского языка» со времён Шекспира здорово изменился, и, к сожалению, не к лучшему.
- Всё так, согласилась Таня, - но мне больше нравится то, что сказал по этому поводу ваш принц Чарльз.
- О, принц Чарльз обожает высказываться по любому поводу. И что он сказал на этот раз?
- Я, конечно, не могу процитировать дословно, но постараюсь, потому что это известное выступление принца Чарльза перед сотрудниками СМИ по случаю трёхсотлетнего юбилея британской прессы мои студенты учат наизусть. Он сказал, что английские СМИ захлестнула волна цинизма, и, к сожалению, их взгляд на современную Англию пропитан циничной критикой, которая разрушает традиционно привлекательный для иностранцев образ страны, созвучный тому, о чём писали Шекспир и Киплинг.
- Не удивительно, мне кажется, масс медиа везде так работают: один образ, приближенный к реальности и потому более негативный, они создают для внутренней аудитории; другой, более привлекательный  – для внешней. Я думаю, в России также. 
- О нет, усмехнулась Таня, в России всё гораздо хуже. Для внутренней аудитории – сплошной  негатив, а для внешней – просто ужас неописуемый.

   За разговорами двести шестьдесят километров от Торкей до Лондона пролетели незаметно. Таня шутила, рассказывала смешные истории о своей университетской жизни и путешествиях, обоим было так легко, весело и комфортно, что Давид даже не включал любимого Моцарта. На подъезде к Илингу Дэвид, как Таня и ожидала, пригласил её к себе в дом на чашечку кофе. Ну уж нет, лучше закончить их  «предсвадебное путешествие» на этой приятной ноте, и расстаться с симпатичным пиратом прямо здесь и сейчас, несмотря на все «знаки судьбы».
- На чашечку кофе? - переспросила она, - чтобы убедиться, какой ты «классный парень»?
- Perhaps. Возможно.
Это английское perhaps произнесённое голосом Элвиса Пресли сейчас точно прозвучало как love me tender, love me sweet. Ах, эти серые глаза, они как море, уговаривала Таню знакомая мелодия, вдруг зазвучавшая у неё в голове,  но нет.
- I don't want to try, just looking, повторила она вчерашнюю шутку.
- As you wish. Как хочешь, сказал Дэвид и повёз Таню в Grange Park Hotel. 

   Ну не может он так просто отступиться от Белоснежки, она улетает в среду, так что ещё есть время завтра и послезавтра.
- А что ты делаешь завтра вечером? - спросил он.
- Завтра вечером друзья пригласили меня на спектакль в Orange Tree Theatre.
А вот и шанс, подумал Дэвид.
- Какое невезение!
- Почему невезение? - удивилась Таня.
- Потому что Orange Tree Theatre находится в Ричмонде, а рядом стадион Твикенхэм, на котором завтра состоится большой футбольный матч. Ты что-нибудь слышала об английских болельщиках?
    Кто ж не слышал. Год назад, оказавшись в Дублине во время матча между английским и ирландским футбольным клубом, Таня имела возможность сама убедиться в их отвратительной репутации. Зрелище пьяных британских фанатов она не забудет никогда: вопили, тошнили, облегчались на виду у всех, снимали штаны и демонстрировали голые задницы с нарисованным английским флагом,  и что самое удивительное, это были не какие-нибудь сопливые подростки, а взрослые мужики типа Джудиного Брайана.
- Как ты будешь добираться до театра? Тебя будет кто-нибудь сопровождать? продолжал нагнетать обстановку Дэвид, - завтра там будет небезопасно.
- И что ты предлагаешь? - спросила напуганная Таня.
- Я отвезу тебя в театр, подожду, а если повезёт, и твои друзья найдут мне место в зале, мы посмотрим спектакль вместе, потом отвезу в отель. Безопасность гарантирую, в том числе от сексуальных домогательств со стороны «классного парня».   
  Ну, что ж, звучит убедительно.

*  *   *
   В том, что она правильно поступила, согласившись на предложение Дэвида, Таня убедилась во время антракта. Фойе театра Orange Tree представляло собой большую застеклённую веранду, огромные окна которой разделяли два совершенно разных мира. В одном – театральная публика пила шампанское и обсуждала достоинства и недостатки постановки, в другом – уличном, футбольные фанаты отрывались по полной, делая всё то, что Таня уже однажды наблюдала в Дублине. Самым удивительным было, что любителей театра, казалось,  совсем не смущала пьяная вакханалия, которую можно было наблюдать за стеклом. В свою очередь, фанаты не обращали внимания на нарядных дам и их кавалеров, которые в ярком свете люстр напоминали цветастых рыбок в гигантском аквариуме. Всё второе отделение Таня думала только о том, как им придётся выходить из театра и идти сквозь безумную толпу до машины.
    
    Выйдя из театра и видя, какое безобразие творится вокруг, Таня инстинктивно прижалась к Дэвиду и совсем не возражала, когда, проходя мимо орущих и на вид весьма агрессивных мужиков, он крепко обнял её за плечи. Господи, от этих фанатов можно ожидать всего, что угодно: вон двое крепких парней опрокинули мирно стоящий мопед, вон двое других швыряются пивными банками, вон трое прыгают на скамейке, стоящей на пустой автобусной остановке, так что тошнить, вопить и облегчаться – это ещё цветочки. И где же хвалёные английские полицейские, которые остановят всё это безобразие?
   На автостоянке вообще творился беспредел: выезд перекрыли орущие болельщики, они ритмично прыгали под футбольные кричалки, стучали в окна, пинали колёса тщетно пытающихся вырваться из западни машин, трое фанатов синхронно как будто по команде вскочили на капоты  стоящих впереди авто и начали перепрыгивать с одной машины на другую. В опасную игру включалось всё больше и больше людей, а полиции всё не было. Толпа, агрессивная неуправляемая толпа, как страшно. 
    Таня взглянула на напряжённое лицо сидевшего за рулём Дэвида,  который безуспешно пытался вклиниться в ряд машин, прорывающихся к выезду, и у неё непроизвольно вырвалось:   
- This happy breed of men? This England? Where is the police?
- Fucking idiots, - выругался Дэвид, - по крайне мере, теперь ты убедилась, что я не зря вызвался тебя сопровождать.
 
   Приехавшим через минуту полицейским даже не пришлось разгонять беснующихся фанатов, заслышав звуки сирены, они моментально  разбежались. Машины стали быстро покидать стоянку, как будто и не было никаких беспорядков. Под впечатлением от увиденного Таня испуганно молчала, вспоминая как в октябре 1993 года, она, тогда ещё студентка МГУ, двадцатилетняя дура, захотела посмотреть на обстрел Белого дома в Москве своими глазами, и попала в толпу, по которой вдруг начали стрелять настоящими пулями настоящие солдаты, и нескольких молодых парней по-настоящему убили. С тех пор она стала панически бояться любой толпы. Действительно, какое счастье, что сейчас с ней рядом был Дэвид.
    Чтобы успокоить явно напуганную Таню, Дэвид включил свою любимую моцартовскую фантазию, которую всегда слушал в машине. Первые же звуки мгновенно вывели Таню из оцепенения.
- Это же Моцарт! Моя любимая фантазия ре-минор. Ты что, знал, что она мне нравится?
- Нет, не знал, просто она мне тоже очень нравится.
   
    Ещё одно невероятное совпадение, подумала Таня, она скорее ожидала, что Дэвид включит что-нибудь типа Lady in Red, но никак ни Моцарта, да ещё её любимую фантазию, которую она сама играла на выпускном концерте в музыкальной школе. Шестнадцать  лет назад, лучшая ученица по классу фортепьяно одной из лучших музыкальных школ Москвы Татьяна Кузнецова  имела честь исполнять фантазию Моцарта ре минор на сцене Большого зала консерватории, где проходил выпускной концерт. Как же был тогда горд её дорогой папа.
    Конечно, она не просто хорошо знала это произведение, а досконально, наизусть, каждый такт, каждую ноту. А сколько разных исполнений она прослушала, чтобы понять секрет моцартовского волшебства, как они с преподавателем, замечательной пианисткой Софьей Сергиевской, высчитывали нужную паузу между первыми тактами глубокого Andante и следующего за ним светлого Adagio, искали правильный темп для самой нежной повторяющейся три раза темы Adagio. Так что определить поставленную Дэвидом версию для Тани не составило особого труда, это, без сомнения, известный канадский пианист  60-70-х годов Гленн Гульд. Только он держал такую длинную паузу между первой и второй темой, только он максимально приблизил манеру исполнения к несколько отрывистому стилю клавесина, стремясь играть Моцарта, как это и должно было исполняться в 1785 году.
- Тебе что, нравится фантазия в исполнении Гленна Гульда?
Дэвид даже поперхнулся от удивления.
- А как ты догадалась, что это Гленн Гульд?
- Просто слышу. У него такая особая манера исполнения, которую ни с кем не спутаешь.
- Wow, вот это слух у тебя.
- Нормальный слух, плюс восемь лет музыкальной школы и занятия на фортепьяно по 2- 3 часа каждый день. На самом деле мне это исполнение не нравится, слишком уж Гульд стремится соответствовать музыкальному стилю той эпохи. А главный секрет этой фантазии, как впрочем, и всей музыки Моцарта,  в чём?
- И в чём же?
- В том, что она вне времени, и поэтому фантазию ре минор можно  исполнять в более современной манере, не отрывисто, как на клавесине, а плавно, что успешно и делают многие пианисты, российский Андрей  Гаврилов, например. Кстати, у тебя есть записи других исполнений этого произведения?
- У меня дома целая коллекция, включая несколько современных аранжировок с оркестром.
- Здорово, а сейчас можно заехать послушать? Ненадолго?
- Конечно.
Вот это да, подумал Дэвид, и никакого кофе не нужно. Спасибо, Моцарт!

*   *   *   
   Когда они подъехали, Таня с удивлением отметила, что это тот самый дом с большими окнами и высокими розовыми кустами, который она не раз проходила, гуляя по Илингу во время своих командировок в университет Темз Вэли.  Опять совпадение.
-  Какие чудесные розы, сказала Таня, и кто за ними ухаживает, твоя невеста?
- Нет, это дом моих родителей, Джейн живет в центре, рядом с Риджент парком. А поскольку родителей уже нет, я живу здесь один. Хороший дом, не хочется расставаться.
  На самом деле большую часть времени Дэвид жил вместе с Джейн в её квартире рядом с Риджент парком, в котором на утренней пробежке и встретил в первый раз Таню. В родительский же дом в Илинге, который ни он, ни его сестры пока не собирались продавать, он наведывался, когда Джейн уезжала в свои многочисленные командировки на модные показы, или когда просто хотел побыть один и послушать любимую классику, но сейчас он не хотел вдаваться в лишние подробности.
   Стены просторной гостиной на первом этаже занимали светлые встроенные полки, сплошь уставленные моделями парусных кораблей, штук пятьдесят не меньше.
- Ого, это ты занимаешься?
- Нет, это мой отец, он всю жизнь на флоте прослужил, а на пенсии моделированием парусников стал увлекаться.
  Дэвид показал Тане на стойку с дисками:
- Выбирай, тут много разных версий.
- Нет, лучше сам поставь исполнение, которое больше всего тебе нравится, только не оркестровую версию. И погаси, пожалуйста, свет, в английских гостиных такие большие окна, которые вы почему-то никогда не зашториваете, что мне иногда кажется, будто с тёмной улицы за мной кто-то наблюдает.
  Ну и дела, вот это поворот, и кто кого сейчас будет соблазнять? подумал Дэвид и поставил диск. На этот раз Таня не стала угадывать исполнителя, фантазия звучала именно так, как ей нравилось, главная трёхкратно повторяющаяся тема Adagio текла плавно и прозрачно, словно предсказывая кружевные ноктюрны Шопена.
- Вот как можно было написать такую музыку в 1785 году? За 14 лет до рождения Пушкина? Фактически предсказать Бетховена, Шопена. Слышишь?
-  Пока нет, давай послушаем ещё раз, сказал Дэвид и поставил диск на повтор.
  Таня молча стояла у окна, так получилось, что в суете московской жизни она последний раз слушала фантазию ре минор почти год назад, и теперь при этой неожиданной встрече с любимым моцартовским творением её душа вновь наполнялась знакомым ощущением «светлой печали», так гениально воплощённой в теме Adagio:  что может быть, но никогда не случится, что могло бы случиться, но никогда не произойдёт. Возможно, именно это хотел сказать двадцатидевятилетний Моцарт своей вечной музыкой? А в следующей части уже другая тема: о том, что всё происходит так, как и должно произойти, и это надо просто принять.
   
     Дэвид подошёл к стоящей к нему спиной Тане и обнял, уткнувшись подбородком в уложенные на затылке волосы, нежный аромат которых, приятно напоминавший цитрусовую свежесть, разительно отличался от тяжелых сладких запахов, которые предпочитала Джейн. Если Таня сейчас повернётся, то это всё. There will be no escape. Тане было так комфортно в руках английского пирата, с которым она опрометчиво отправилась в «предсвадебное путешествие», и с которым ещё вчера была намерена легко расстаться, что она поняла: всё, точка невозврата пройдена. Вот сейчас, в третий раз прозвучит её любимое «светлопечальное» адажио, и своей музыкой Моцарт вновь напомнит о том, что может быть, но никогда не случится, и что могло бы случиться, но никогда не произойдёт, и она просто не сможет не повернуться. Страшно? Да. Манит? Конечно. Как вода, как высота. Как прошлым летом в сочинском Скай-парке, когда она стояла перед прыжком банджи –джампинг. Всё, полетели!
    Никогда прежде Дэвид не прослушивал свою любимую моцартовскую фантазию столько раз подряд. Поставленная на повтор пьеса звучала до  тех пор, пока Таня не сказала:
- Мне кажется, Моцарт устал.

*   *    *
   Вторник пролетел обидно быстро. Моцарт, прогулка по парку Илинг Грин, в небольшом пространстве которого удалось соблюсти главные каноны английской парковой культуры: to keep everything tidy, but natural. Высокие одиночные дубы, грабы и мощные лиственницы в окружении зелёных лужаек, искусственных прудиков и неярких цветочных клумб делали это творение рук человеческих похожим на просто ухоженный уголок естественной природы.
- Знаешь, в чем секрет притягательности этого парка? – спросила Таня.
- В чем?
- Он естественный, выглядит просто как ухоженный уголок настоящей природы: никаких экзотических растений, никаких ярких красок, ничего лишнего. Всё естественно и гармонично, как и должно быть в природе.
- Ты любишь, чтобы всё выглядело натурально? А какой лондонский парк тебе нравится больше всего?
- Если отвечать сразу, не раздумывая, то все. Потому что парки в Лондоне  – это нечто совершенно особенное, такое убежище от мегаполиса внутри самого мегаполиса. Идешь-идёшь по шумной улице, всего один шаг в сторону, и раз, ты уже на зелёной лужайке в окружении цветов, птиц и деревьев.  Невероятно! А ещё прудики с утками, карпами и золотыми рыбками, и на траве сидеть можно. Amazing, удивительно.
- Ну, от того, что можно ходить по траве качество парков не улучшается, за последние пять лет Гайд-парк так изменился, просто не узнать, особенно летом, когда после толп туристов трава вытоптана как на пастбище.   
-  Согласна, я тоже Гайд-парк как-то не очень люблю. Мне больше всего нравится парк Вест Хилл в Хайгейте. Там ещё галерея Кенвуд находится. И знаешь почему?
- Наверное, потому что рядом Хайгейтское кладбище, где так любимый русскими Карл Маркс похоронен.
- Ну надо же, про Карла Маркса знаешь. Не догадался, вовсе не из-за этого. Просто именно в парке Вест Хилл с высокого холма открывается великолепный вид на Лондон. Я вообще люблю смотреть на город с самой высокой точки, to get a bird’s view of the city. Когда куда-нибудь приезжаю, обязательно забираюсь повыше, либо на телебашню как в Торонто, либо на гору, как в Австрии, либо просто на какую-нибудь смотровую площадку.
   
    Как же здорово гулять по зелёной траве Илинг Грин рядом с английским пиратом. Под ногами приятно шуршат жёлто-красные осенние листья, на лужайке мальчишки увлеченно гоняют футбольный мяч, их звенящие голоса разносятся далеко в прозрачном сентябрьском воздухе. Но, что это? Вдруг плач: это самый маленький светловолосый игрок лет семи упал и видимо сильно ушибся. Один из ребят подбежал к малышу, и, убедившись, что с ним ничего серьёзного, возвратился к игре. Дэвид подошёл, присел рядом и стал успокаивать плачущего мальчика. Наблюдая за этой сценой, Таня невольно отметила: а из этого пирата выйдет прекрасный отец, вон он как ребёнка умеет успокаивать - нужными словами, верной интонацией, именно так, как и должен разговаривать любящий отец.
-  Дэвид, а ты детей любишь? – спросила она.
- Конечно, - ответил несколько удивлённый вопросом Дэвид, - а что ещё можно ожидать от человека, выросшего в многодетной семье. Видела, сколько у меня племянников и племянниц? С ними интересно, взять хотя бы сыновей Лизы Джона с Эриком, занятные мальчишки, очень техникой интересуются. А вообще, что касается меня, то я бы хотел дочку, с каштановыми волосами с золотистыми прядями, как у всех женщин рода Баркли.
   Я бы тоже хотела такую дочку, подумала Таня, но промолчала, потому что родит её для тебя твоя невеста, а не я. Интересно, а кто Дэвид по знаку зодиака, вдруг к Рыбе подходит, на всякий случай надо узнать:
- Дэвид, а когда у тебя день рожденья?
- 19 января.
- О, Козерог, Capricorn. Козероги ужасно упрямы, неуживчивы и бескомпромиссны.  У тебя должно быть несносный характер.
- А я не типичный Козерог. Я терпеливый, уживчивый и умею договариваться.
- Да ладно, сочиняешь.
- А ты попробуй, я действительно классный.
- Don't want to try, just looking, - рассмеялась Таня, повторив уже ставшую для них чем-то вроде пароля шутку.
    
    Как же с Таней легко, - подумал Дэвид, - с ней можно любить, молчать и быть счастливым. Никакой «борьбы полов», никакой нужды доказывать свою правоту и превосходство,  просто мужчина и женщина вместе, никто не лучше, никто не правее, у всех свои давно назначенные природой роли, всё естественно, спокойно, гармонично.  А их с Джейн отношения уж никак лёгкими не назовёшь,  скорее поле непрекращающихся военных действий.    
    Как же с Дэвидом легко, подумала Таня, - такое странное ощущение, словно мы сто лет знакомы.  Разговариваешь как с родным человеком, с твёрдой уверенностью, что выслушает и поймёт, и самое главное, нам вместе интересно: мне интересно с ним, ему интересно со мной, и это не выдумка, не иллюзия, это реально чувствуется. Такое редкое совпадение человеческих атомов. А если так, то можно задавать любые вопросы, хоть личные, хоть философские. Таню почему-то интересовали именно философские.
- Дэвид, а ты веришь в Бога?
- Ну как сказать, если честно, то нет, я не типичный англичанин, атеист.
- А как же тогда  мы с тобой встретились? Ведь не случайно же, кто-то нас свёл?
- Ну, может это не Бог, может судьба,
- А, значит, ты в судьбу веришь?
-   Можно и так сказать. Древние китайцы считали, что у каждого есть свой путь, и если его найдёшь, угадаешь, то всё в жизни удаётся и всё будет хорошо. Если нет, всю жизнь мучиться будешь.
- А ты свой путь угадал?
  Ну что можно ответить на такой вопрос? Что мой путь вместе с тобой, что мне кажется, нет, я уверен, что встретил женщину, с которой хочу вместе пройти свой жизненный путь, и что это женщина – ты?
   Дэвид почувствовал, словно он мощный автомобиль, который несется по хорошо известной скоростной трассе, и они с Таней на какое-то мгновенье оказались на параллельных хайвэях, и обоим надо срочно найти съезд на одну общую дорогу, по которой можно будет спокойно ехать вместе. Их общий путь, единственно верная дорога в жизни, то, что китайцы называют Дао.  Но как съехать так, чтобы своим резким манёвром не зацепить движущиеся рядом машины и не стать причиной чьих-то жертв и страданий? Сложно, очень сложно, поэтому Дэвид промолчал, заменив слова поцелуем, и, казалось, Таня совсем не возражала против такого ответа. 

    Они вышли из парка и, проходя мимо знаменитых киностудий Ealing Studios, Таня решила выяснить, что Дэвид думает о кино, а заодно и вообще об искусстве:   
- Дэвид, а тебе какие фильмы нравятся?
- Да я как-то кино не очень увлекаюсь, мне интереснее музыка, ну и живопись. Я в галереи чаще хожу, чем в кинотеатры.
- Сейчас в галереях не всегда настоящее искусство выставляется, или с современным искусством что-то такое случилось, чего я не всегда понимаю. Ну что вы британцы нашли в этом вашем Дэмиане Хёрсте, акула в формальдегиде, матерь божья с разрезанным животом, это эпатаж какой-то коммерческий, а не искусство.
- Согласен, однако Дэмиан Хёрст – самый богатый из живущий художников в мире. Это о чём-то говорит?
- Наверное, только о том, что мир сошёл с ума. А если серьёзно, как ты думаешь, в чём секрет настоящего искусства?
- What do you mean by “real art”?  Realistic? 
- Нет, я вовсе не реализм имею в виду, в смысле реалистичность. Скорее authentic, authenticity. Ну как объяснить, настоящее произведение искусства – значит талантливое, не обязательно гениальное или шедевр, а талантливое. Например, стихи, которые сами запоминаются, картина, от которой глаз нельзя оторвать, музыка, которую хочется без конца слушать. Особенно в живописи, вот кажется ничего особенного в картине нет, даже какая-то небрежность чувствуется, а полотно как живое. Вот в чем секрет?
- Не знаю, мне кажется, в чувствах, в том, как художнику удаётся передать эмоции. Если художнику удалось передать чувства, которые он испытывает, вложить в своё произведение страсть, так, чтобы зрители потом это почувствовали, всё, успех гарантирован.
  Тане такой ответ очень понравился: правильно, конечно, страсть, passion. Настоящее искусство творится со страстью, впрочем, как и всё талантливое в жизни. Получается, что талант – это такая воплощённая в мастерстве страсть.   
 
   К вечеру погода испортилась, начавшийся дождик напомнил о наступившей осени, который Дэвид и Таня решили переждать в близлежащем торговом центре Ealing Broadway. Бросив взгляд на знакомую витрину ювелирного магазина H.Samuel, Таня обратила внимание на интересное кольцо, выполненное в виде двух плывущих навстречу друг другу золотых дельфинчиков. 
- Нравится? перехватил её взгляд Дэвид.
- Симпатичное.
- Зайдем, примеришь.
- Да ладно, всё равно покупать не собираюсь, лучше забегу на минуточку в Marks&Spencer за дамскими вещичками, ты меня здесь подождёшь?
  Минутка растянулась на полчаса, которые Дэвид тоже провёл с пользой,  зашел в H.Samuel  и, подчиняясь какому-то непонятному импульсу, купил то самое кольцо с плывущими навстречу друг другу золотыми дельфинчиками. Подойдёт по размеру, не подойдёт, не важно, главное, чтобы оно у Тани было, как lucky omen, как знак того, что он обязательно приедет, и они всегда будут вместе. Forever.
   
     По возвращении домой радостное настроение от проведённого вместе безмерно счастливого, но такого короткого отрезка времени сменилось тревожным предчувствием предстоящего на следующий день расставания. Дэвид перестал шутить и всё больше молчал, обоим стало ясно, что так увлёкшая их игра в предсвадебное путешествие заканчивается, а наступившая после моцартовской фантазии новая, совершенно отличная от той, в которой они прежде вполне комфортно существовали, реальность, требует новых решений. Первым отреагировал на изменившуюся ситуацию Дэвид, 
- Ты всё-таки собираешься завтра улетать? А почему бы не поменять твой билет на более позднюю дату?
- С чего бы это?
-  Как с чего? По-моему, понятно, с чего.
    Какой бесцеремонный. So direct. Конечно, она понимает с чего, и чувствует то же, что и Дэвид: неожиданное, невероятное совпадение двух людей, мужчины и женщины, пути которых на мгновенье пересеклись, и у обоих возникло редкое ощущение «момента истины». Подсказка судьбы в жизненном квесте: вот он, твой главный человек, пойдёшь с ним,  будет тебе счастье, упустишь шанс – отвернётся удача. Но как узнать, какой выбор правильный, вдруг это не подсказка, а как раз наоборот, искушение, если поддашься, то свернёшь со своей настоящей дороги и пропадёшь. Сомнения, сомнения. «Таня, не торопись, Таня, подумай», сколько раз она слышала от отца, вот и сейчас, наверное, с небес ей подсказывает, поэтому ответила:
- Мне пока ещё не совсем понятно.

    Ночью Дэвид сделал всё, чтобы рассеять Танины сомнения и с утра возобновил разговор: 
- Давай поменяем твой билет на более позднюю дату.
- Нельзя, у меня билет с фиксированной датой.
- Не проблема, куплю тебе новый, на какое число захочешь.
- На сколько ещё дней ты хочешь, чтобы я осталась? На три дня, на неделю?
Длинная пауза, как в моцартовской фантазии в исполнении Гленна Гульда.
- Навсегда, наконец произнёс Дэвид. Forever.
Forever. Навсегда, if only it were that simple. Если бы всё было так просто.
- И как ты себе это представляешь? У нас через месяц свадьбы: ты женишься, я выхожу замуж.
- Но ведь всё можно изменить. Тем более ты понимаешь, что нам невероятно, невозможно повезло. Мы встретились, совпали так, что ясно, это судьба. I feel you and I know that you feel me. Я чувствую тебя, ты чувствуешь меня, как никто другой.
- А может быть, всё это просто Моцарт? - попыталась возразить Таня.
- Тем более, Моцарт всегда прав, - в свою очередь попытался пошутить Дэвид, - а если серьёзно, вспомни, как настойчиво сводила нас судьба, три раза: два в Лондоне, и, чтоб уж наверняка, в Торкей. Такое часто в жизни бывает? Очень щедрый подарок, разве можно от него отказываться? Я уверен, что мы просто должны быть вместе и у нас всё будет хорошо.
   
    Дэвид говорил так убедительно, что Таня впервые поверила в реальную возможность резко повернуть ход уже практически неизбежных событий. Вот, новый поворот, что он нам несёт? Вдруг именно это решение верное, и стоит попробовать?
- И как же нам это осуществить? неуверенно спросила она.
- Ну как, сначала мы объясним своим … твоему жениху и моей невесте, что вот так всё получилось, потом … потом будем жить долго и счастливо.
  - Хорошо, наконец согласилась Таня. - Только давай поступим так. Если уж рубить концы, то честно и  грамотно. Ведь наши (тут Таня чуть замешкалась, сомневаясь, какое слово по-английски лучше употребить, наконец, выбрала нейтральное partners) партнёры хорошие люди и было бы неправильно их обманывать. Даже короткое время. Вот что я скажу Владу, если останусь с тобой ещё на какое-то время? Соврать, что дела какие-то? Во-первых, он сразу определит по моему голосу, что что-то не так, во-вторых, если сказать правду, то по телефону такие вещи не сообщают. Согласен?
Дэвид кивнул.
- Поэтому, продолжила Таня, я улечу в Москву сегодня, как и планировалось, и уже на месте скажу Владу, что да как. Влюбилась по уши, встретила свою половинку, страсть неземная, в общем, сам всё знаешь. Ты здесь разберёшься со своей подругой, (Таня намеренно сказала girlfriend,  а не bride, подсознательно желая увеличить дистанцию между Дэвидом и его невестой),  и.. и если ты меня действительно любишь, то  прилетишь в Москву, и мы вместе поговорим с Владом, потому что он никогда меня не отпустит, не зная с кем. Он такой.
    На самом деле Тане прекрасно знала, как Влад может убеждать и уговаривать, и просто боялась, что одна не сможет противостоять его натиску. Дэвид тоже понимал, что Таня права, и нужно всё сделать именно так, как она предлагает, но ему так не хотелось её отпускать, тем более, что между ними всё ещё так хрупко, вдруг этот её русский жених  настоит на свадьбе и не отпустит Таню. Поэтому он сделал ещё одну попытку.
- Хорошо, согласен. Только если ты меня действительно любишь, то давай я полечу в Москву с тобой. Взять билет на ближайшие рейсы не проблема.
- Взять билет, конечно, не проблема, а виза? Чтобы её получить нужно время.  Кроме того, как же твоя невеста? Ведь она прилетает, кажется, сегодня, ты ей по телефону из Москвы всё объяснять собираешься?
   Всё верно, придётся действовать так, как предлагает Таня, других вариантов нет. 
    
       Дэвид отвёз Таню в гостиницу Grange Park Hotel и поднялся с ней в номер, чтобы помочь отнести вещи в машину. Присев на диван, он молча смотрел, как Таня собирает чемодан, складывая всё ловко и аккуратно, по порядку. А Джейн, собираясь уезжать, всегда торопится и бросает вещи без разбору, невольно отметил Дэвид.
- Ну вот, кажется всё, даже зубную щётку не забыла, как это обычно со мной бывает, - сказала Таня, оглядев пустые шкафчики. – Теперь по русскому обычаю надо присесть перед дорогой.
- Это зачем? Что за обычай такой? – спросил Дэвид.
- Чтобы дорога была лёгкой и приятной, и ничего с тобой не случилось. Просто сядь и пожелай мне счастливого пути, думай о хорошем.
  Она села рядом с Дэвидом, но думать о хорошем почему-то не получалось, в висках всё настойчивее стучал болезненный вопрос: что же теперь со всеми нами будет? Если  получится всё как мы с Дэвидом решили, то больно будет его невесте и Владу, если останусь с Владом, то как я смогу после всего с ним быть, как не верти,  всем плохо, все несчастны. Что же я натворила. Всё из-за Моцарта, из-за этой фантазии ре минор. Пытаясь сдержать слёзы, Таня задрала голову вверх, чтобы они не выкатывались из глаз, но бесполезно.
  - Tanya, don’t, please don’t – Дэвид прижал к себе плачущую Таню и, стараясь успокоить, поцеловал. Всё остальное случилось само собой, довольно быстро и совершенно спонтанно, такая последняя «любовная судорога», вызванная страхом перед неизбежным расставанием, тщетная попытка продлить и запомнить ощущения от «физики любви».
   И если кто-то, кто там за всем сверху наблюдает, этот их страстный порыв заметил, то просто здорово посмеялся: пустое занятие, ребята, даже не пытайтесь.  Useless, in vain. Человеческая память хорошо сохраняет визуальные образы, вкусы, звуки, запахи, но что касается осязания, тактильных ощущений, это вопрос гораздо более сложный. Очень трудно, практически невозможно «запомнить», в смысле силой памяти вызвать в себе вновь ощущения физического контакта, тепла прикосновений. Можно подробно описать «как», но силой памяти вернуть сами ощущения нельзя: в отличие от так хорошо описанной «химии любви», «физика любви» этому не поддаётся, в лучшем случае всё, что остаётся  - это лишь фантомные боли.  А если кому такое удаётся, то это уже уровень другой реальности, которым профессионально занимаются люди в белых халатах.
     Но Таня с Дэвидом видимо этого не знали или просто не хотели понимать, они отчаянно пытались запечатлеть друг друга в друг друге навсегда, forever, словно раз соединённые и никак не желающие расщепляться атомы. При этом Дэвид продолжал повторять: Tanya, don't, please don't. Что он имел в виду: don't cry, don’t leave, don’t forget? Кто знает.   
 
    От Илинга до аэропорта Хитроу рукой подать, домчали быстро, так что оставшееся до рейса время ещё можно посидеть в кафе. Дэвид молча пил кофе и обреченно смотрел на улетающие и заходящие на посадку самолёты. Скоро один из них унесёт его Таню в Москву. Аэропорт, такое странное место, as if you are nobody nowhere…Таня не могла без грусти смотреть на мрачное лицо Дэвида, она взлохматила его пшеничную шевелюру, стараясь успокоить:
- Эй, послушай, всё не так плохо. Вот тебе мои два телефона, домашний и мобильный, позвони, скажи, когда всё уладишь с визой и сможешь прилететь, я тебя в Москве встречу. Всё будет хорошо, ты же сам сказал. Ты веришь?
- Верю, только мне … грустно. (На самом деле он хотел сказать I feel pang in my heart, но как настоящий англичанин выразился более сдержанно, сказав I feel sad).
  Таня понимала, что когда англичанин говорит I feel sad, то ему реально плохо, и она попыталась объяснить Дэвиду, что в русской традиции печаль, в отличие от англичан, бывает светлой, и что, наверное, это как раз то чувство, которое и должен сейчас испытывать Дэвид. Разъяснение далось не просто.
- What do you exactly feel? Sadness or sorrow?
- I feel both, - обиженно сказал Дэвид. 
- Okay, both. But you agree that there is some hope for happiness in future?
- I hope so.
- This what in Russian we call “светлая печаль», sorrow and sadness but with the hope in the end, which makes this feeling positive, do you understand?
- I don’t think sadness and sorrow can be positive. Even in combination with hope.
  Как истинный филолог, Таня решила прибегнуть к своему любимому средству – поэзии, чуть изменив английский перевод знаменитых строк Пушкина.
      Night shadows are laid upon the Devon hills,
           The sound of sea waves spreads in the air;               
      My heart is light, my sorrow is blessed, and still
          Is filled with you; I am aware
     That my despondency just quietly runs its course -      
          Is not disturbed, and I am growing               
    To feel again: my heart is full of love, - because               
           It cannot do without loving.

Сработало, Дэвид удивленно поднял глаза и спросил:
- И что это было?
- Не что, а кто. Пушкин, Александр Сергеевич Пушкин знаменитый русский поэт в английском переводе. Чуть переделала, но суть сохранила.
- И что там про  эту «светлую печаль» говорится? (Слова «светлую печаль» Дэвид попытался воспроизвести по- русски).
- Что “my heart is light, my sorrow is blessed, and still is filled with you”. 
- А я услышал, что  my despondency is not disturbed, что-то не очень позитивно звучит.
     Точно, подумала Таня, перевести поэзию невероятно сложно, практически невозможно, ну как передать это чудное пушкинское выражение «моя печаль светла». Никак. Невозможно.
- А прочитай то же самое по-русски, - вдруг предложил Дэвид.
- Давай.  Никогда ещё она вкладывала в знаменитые пушкинские строки столько личного чувства:

На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одним тобой…Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может.

  Реакция Дэвида была несколько неожиданной.
- На русском красивее звучит, сказал он, - действительно как-то позитивно. Как это, ещё раз повтори – «печаль моя светла»?
- Ура, ты быстро схватываешь, тебе легко будет выучить русский, обрадовалась Таня.
  Объявили посадку на аэрофлотовский рейс до Москвы. Дальше паспортного контроля уже нельзя, боже, как всё быстро. Последний раз обнять, поцеловать, вдохнуть ставший родным нежный цитрусовый аромат волос, и…чуть не забыл! Дэвид вложил в Танину ладонь голубую коробочку H.Samuel с тем самым кольцом с двумя дельфинами, которое ей так понравилось в Илинге, и которое он втайне от неё купил. 
- Вот, держи. Он чуть не сказал «на память» (to remember me), но вовремя спохватился, ведь они должны скоро встретиться. На удачу, пусть это будет твой lucky omen. Только сейчас не смотри, открой в самолёте.   
- Пока, Дэвид, до скорой встречи в Москве. Я буду тебя очень ждать.
 
    По мере взлёта аккуратные английские домики становились похожими на игрушечные, где-то внизу остался дом её сероглазого пирата с пшеничными волосами и волшебная фантазия ре минор. Таня открыла подаренную Дэвидом коробочку, в которой лежало понравившееся ей кольцо с золотыми дельфинами. Кольцо идеально село на безымянный палец. Ещё один знак, что всё будет хорошо, с надеждой подумала Таня и тут же вспомнила о «маленькой хитрости», к которой прибегла, диктуя Дэвиду номера телефонов.
    Дело в том, что она намеренно изменила две последние цифры, создав тем самым небольшое препятствие, которое,  по её мнению, для действительно любящего человека вовсе и не препятствие, а так, небольшая уловка, проверка на прочность чувств и серьёзность намерений.  Таня рассуждала так: если  Дэвид её действительно любит и хочет быть с ней forever, то, конечно же, он легко найдёт выход: свяжется с Джуди, которая знает все Танины контакты и даст ему верные номера. Если нет, то неверные цифры сами избавят Дэвида от болезненных объяснений по телефону в случае, если он передумает.  Пусть всё будет, как будет, ведь всё происходит так, как и должно произойти, и это надо просто принять, как замечательно выразил в своей  волшебной фантазии гениальный Моцарт.

    Дэвид поднялся в кафе и стал смотреть на улетающие самолёты, пытаясь   вычислить, какой из них уносит его Таню в Москву. Время как будто остановилось, ему показалось, что прошло всего полчаса, но оказалось целых два.  Теперь ему даже не нужно было уезжать из Хитроу, потому что совсем скоро приземлится рейс, которым Джейн прилетала из Парижа. Он ей, конечно, всё расскажет, только не сейчас, а позже, после того, как получит российскую визу и договорится с Таней о встрече в Москве.

*   *   *
    Обе свадьбы состоялись в назначенное время: Дэвида в Торкей в субботу 8 октября,  Танина в Италии на Сардинии 15 октября. Жизнь обоих вернулась в привычное русло, и постепенно события теплого сентябрьского weekend'а 2005 года теряли свои реальные очертания, превращаясь то ли в «светлопечальное» воспоминание, то ли в прозрачную фантазию ре минор. Ведь мозг человека не различает четкой границы между воспоминанием о реальных событиях и плодами нашего воображения.
    
      Как юридический консультант компании Ernest &Young, Дэвид довольно часто ездил в Москву, Джейн доросла до заместителя главного редактора модного журнала и активно колесила по свету. Детей у них не случилось, и мечта Дэвида о дочке с каштановыми волосами и пшеничными прядями так и осталась не реализованной. С годами они смирились с положением childless,  и даже сумели превратить его в более привлекательный статус childfree.    
     Вот и сейчас 10 января 2016 года Дэвид летел в Москву проводить  семинар по юридическим вопросам для российских банковских менеджеров. Командировку организовывал московский офис Ernest &Young, и организовали плохо: вместо привычного бизнес класса British Airways ему пришлось лететь Аэрофлотом эконом. Конечно, московские сотрудники перед ним извинились и сказали, что из-за сжатых сроков они не смогли взять другой билет, потому что это как раз время возвращения россиян с новогодних каникул (а многие состоятельные русские проводят их именно в Лондоне), и всё давно раскуплено.
    Дэвид смог убедиться в этом сам, как только сел в самолет, который был забит под завязку, причём детьми примерно от 10 до 17 лет. Сразу несколько групп российских школьников возвращались с новогодних каникул, проведённых в языковых школах Англии, достаточно востребованный тур среди русских. Дети вели себя как все дети – бегали по проходу, кричали, приставали друг к другу, удивительно было то, что стюардессы даже не пытались их приструнить, видимо, привыкли к таким «каникулярным» рейсам. Дэвид сидел во втором ряду у окна, рядом сидели две девчонки лет 10 -11, которые всё время болтали и смеялись, что не давало ему никакой возможности ни сосредоточиться на материалах семинара, ни просто отдохнуть. После ланча его соседки ушли к друзьям в хвост самолета, а их места заняли две другие девочки, которые сразу уткнулись в свои смартфоны.  Дэвид обрадовался, что наконец-то можно будет посидеть спокойно, и, устраиваясь поудобнее чтобы вздремнуть, невольно бросил взгляд на свою новую соседку.  Сон тотчас как рукой сняло.
    Волосы, боже, рассыпавшиеся по плечам волосы девочки были точь-в-точь как у его сестёр – каштановые с пшеничными прядями, наследственный признак всех женщин рода Баркли. И лицо, лицо у неё как у Белоснежки, то есть как у Тани, такие же мягкие черты, та же линия губ, такой же разрез глаз, только глаза, глаза не карие, как у Тани, а чисто серые как у него, такой редкий чистый серый цвет без примесей других оттенков.
  Уловив на себе пристальный взгляд соседа, девочка улыбнулась, сняла наушники и спросила на хорошем английском:
-  Is anything the matter?
  Звук её голоса так похожего на давно забытый голос Тани ещё больше убедил Дэвида в том, что он и это русская девочка «одной крови». Неужели? Нет, этого просто не может быть. А вдруг? И чтобы прояснить свои сомнения он начал осторожную беседу.
- Hi, I am David. And what’s your name?
- Tanya.
- Oh, what a beautiful Russian name. And what is the name of your mother?
- Also Tanya.
- Two Tanyas in one family?
- My dad wanted so, but it’s not a problem. He calls mum Tanya, and me – Tanyusha.
- Aha, how very clever. And what are you listening to? What music do you like?
Таня с готовностью протянула Дэвиду наушники, и, услышав знакомую мелодию, он буквально потерял дар речи. Это был Моцарт,  фантазия ре минор. Придя в себя, он спросил:
- Why are you listening to Mozart? It’s a classical piece, I thought you would prefer something for - он остановился в поисках нужного слова, но Таня сама закончила его вопрос:
- You want to say something for teenagers? For my age? Pop music?
- Yes.
-  Of course, I listen to pop music. I am listening to Mozart now for my class in a music school, we shall have the test on Mozart next week and I have to learn all his major works.
- And what do you like best?
- This one, it’s a D minor fantasy, you know he wrote it in 1785, when he was only 29 and 14 years before Pushkin was born. Can you imagine?
   У Дэвида возникло стойкое ощущение дежа вю, вернее не уже когда-то увиденного, а услышанного, причём он точно знал когда, где и кто ему это уже говорил. Но он всё-таки решил уточнить, откуда это десятилетняя девочка знает про Пушкина и Моцарта.
-  Who told you about Mozart and Pushkin?
- My teacher of music history, she knows everything about Mozart.
   Девочка стала убирать наушники, их белый проводок зацепился за цепочку, которая висела у неё на шее. Она ловко вытянула цепочку из-под свитера, и Дэвид увидел то, что окончательно уничтожило оставшиеся сомнения относительно «одной крови»: вместо кулона на цепочке висело кольцо в виде двух золотых дельфинов, плывущих навстречу друг другу.
- Where did you take this ring? Who gave it to you?
- My mum. It's our lucky omen, you know. Many years ago before I was born she had received it as a present from an English pirate. He told her that this ring will bring her luck. She always gives it to me when I fly so that the plane would not crash.
- She told you it was a real pirate?
- Yes. There are real pirates in England, aren’t there?
   С этими словами девочка убежала на свое место, потому что объявили посадку, и все пассажиры должны были занять свои места.  В висках у Дэвида стучало, сердце колотилось, он был в полном смятении. Сомнений не было и не могло быть: эта девочка его дочь, глаза, волосы, голос, Моцарт, наконец. На лацкане своего пиджака он заметил золотистый волос, наверняка Танин, оставила, когда давала ему наушники. Дэвид осторожно завернул волос в салфетку и спрятал в карман. Теперь, если Таня старшая будет отказываться, у него есть материал для ДНК теста. Он был уверен, что встретит Таню в аэропорту, ведь девочка сказала, что её придут встречать мама и папа.

   В Шереметьево Дэвид старался держаться рядом с группой школьников, к которой принадлежала Таня, чтобы не упустить девочку из виду и наверняка встретить ту свою Таню образца 2005 года. Это оказалось не сложно, как только школьники получили багаж и вышли в зал для встречающих, девочка сразу бросилась к загорелому мужчине в синем кашемировом пальто и повисла у него на шее. Папа, папочка, любимый, ура, приехали!
  Рядом с мужчиной стояла элегантная женщина в стильной норковой куртке, в которой Дэвид без труда узнал Таню. Его Белоснежка практически не изменилась: всё так же стройна, густые каштановые волосы всё так же  изящно уложены на затылке. Таня держала за руку мальчика лет шести и с умилением смотрела на обнимавшихся мужа и дочку. Ну просто семейная идиллия, с завистью отметил Дэвид, ну ничего, придётся её разрушить. Он решительно направился в сторону Тани и, поравнявшись, помахал девочке рукой. Она мгновенно отреагировала:
- Пап, мам, это тот самый англичанин, который сидел рядом со мной в самолёте. Ему тоже нравится Моцарт, представляете?
   Если бы режиссер-постановщик хотел получить идеальную немую сцену, то лучшего варианта было бы просто не найти. Все как будто замерли, оцепенели. Дэвид использовал паузу, чтобы лучше рассмотреть Таниного мужа. Типичный богатый русский,  явно из деловых кругов, бизнесмен или банковский, таких часто можно встретить на семинарах в Ernest & Young,  все известные бренды на показ - часы Vacheron Constantin, дорогой костюм, качественная обувь. Ему даже показалось, что они пересекались на одном из мероприятий для топ-менеджеров российских банков. Внешне – ну ничего особенного, такие русские черты лица,  к которым Дэвид уже успел привыкнуть за время своих частых визитов в Москву, волосы русые, довольно густые, но как-то по-мальчишески подстриженные с небольшой чёлкой, среднего роста, подтянутый, чувствуется выправка  – или военная, или спортивная. Но главное не это, главное – глаза, серо-зеленые, цепкие, с прищуром,  смотрит, словно сканирует. И взгляд,  устремлённый на Дэвида, был совсем не добрым, как будто хочет сказать, убил бы прямо здесь и сейчас, если б мог.
   Прервал затянувшуюся неловкую паузу, как ни странно, именно Танин муж. Он вежливо кивнул Дэвиду, взял детей за руки и сказал:
- Таня, мы с ребятами  подождём тебя в машине. Ты ведь недолго, я полагаю?
   

   Оставшись с Таней наедине, Дэвид сразу решил начать с главного.
- Мне кажется, нет, я уверен, что Таня – моя дочь. Все признаки налицо, а если ты будешь отрицать, то у меня есть её волос для ДНК экспертизы.
    Таня выслушала его тираду с каким-то непонятным выражением спокойного превосходства и сказала:
- А я ничего и не собираюсь отрицать. Ты действительно отец Тани, только биологический, а фактически и официально её отец – Влад.
Дэвид опешил.
- И он знает?
- Конечно, знает, и с самого начала знал.
- То есть как?
- А вот так. Я ведь всё сделала, как обещала, как мы с тобой договаривались. Прилетела в Москву и сразу же Владу всё рассказала, что влюбилась по уши, что нашла свою половинку, что судьба и  всё такое. А он знаешь, что сказал?
- Что?
- Хорошо, Таня, пожалуйста, только я тебя тоже люблю и хочу быть уверен, что передаю в руки действительно любящего человека, который не испортит тебе жизнь. Пусть этот англичанин за тобой прилетит, мы познакомимся и всё решим. Ровно как я тебя предупреждала.
- И что дальше?
- А дальше я две недели ждала твоего звонка, верила, что ты примчишься, заберёшь меня, и мы всегда будем вместе, но ты даже не позвонил.
Дэвид чуть не задохнулся от возмущения:
- Но ты дала мне неверные номера телефонов, два номера и оба неправильные. Я звонил, а мне всё время говорили, что я ошибся, здесь такой нет.
- Конечно, спокойно парировала Таня, я намеренно это сделала, знаешь, такое препятствие для настоящего рыцаря, которое нужно преодолеть, если действительно любишь и хочешь добиться своей дамы сердца.
Дэвид немного опешил.
- Какое препятствие для настоящего рыцаря? И как я должен был его преодолеть?
- А Джуди? Джуди в Торкей, которая прекрасно знала все мои координаты, ты мог бы у неё узнать.
- Я подумал, что если ты намеренно указала неправильные номера, то значит,  на самом деле ты просто не хотела со мной общаться,  и это такой вежливый способ разорвать отношения.
- Боже ты мой! Хотела – не хотела. Главное, чтобы ты хотел, если бы ты действительно меня любил и хотел быть со мной, ты бы нашел способ со мной связаться.
- Таня, это не честно (unfair). Ты прекрасно знаешь, что я тебя очень сильно любил, и готов был приехать, если б только был уверен, что тебе это действительно нужно.
- Очень по-английски. Вот Влад тогда и без меня знал, что мне нужно, он просто ждал и меня поддерживал.
- Отлично. А как же насчёт беременности? И как это вообще могло произойти? Ты же сказала, что у тебя безопасные дни.
- Ну, знаешь, в таком деле всякое случается.
-  Почему сразу не позвонила, узнав о ребёнке?
- Я узнала за неделю до своей свадьбы, 9 октября и сразу же позвонила, но не тебе, а Джуди, потому что помнила, что у тебя 8 октября должна была быть свадьба, ещё как дура надеялась, что она не состоялась.  Но не успела я открыть рот, как Джуди сразу стала мне рассказывать,  какая замечательная у тебя была свадьба, как чудесно всё прошло, какие подарки вы получили и куда собираетесь укатить в свадебное путешествие. И что мне было ей сказать? Что я жду от тебя ребёнка и собираюсь нарушить твою семейную идиллию?
- И ты не сказала?
- Нет, мне тогда так плохо было, я ведь действительно в тебя очень сильно влюбилась, хотела всё изменить. Но, не получилось, как видишь. Решила сделать аборт, но Влад уговорил меня оставить ребёнка, всё-таки тридцать два года, поздняя беременность, опасно, что потом совсем не смогу родить. Он вообще мастер убеждать и уговаривать, уговорил меня не отменять свадьбу. Конечно, столько денег вбухал в эту Сардинию, для него это действительно было важное статусное мероприятие. И что, я его кину в такой ситуации? Тем более, он сказал, что если я захочу, то мы сможем в любое время развестись.
- А потом?
- А потом родилась Танюша, и я не думаю, что ты смог бы любить её больше, чем Влад, они просто обожают друг друга, да ты и сам видел. А через четыре года появился Андрей, которого ты видел, ещё через два Илья.
- А у нас с Джейн детей нет.
- Жаль, значит, она не осуществила твою мечту о девочке с каштановыми волосами и пшеничными прядями как у твоих сестёр?
- Нет, зато, как оказалось, её осуществила ты.
- И что теперь?
- Теперь я хочу иметь возможность видеться со своей дочерью.
- Ну, я думаю, если уж так всё получилось, это можно будет организовать. Если, конечно, ты будешь вести себя разумно и не станешь навязываться девочке в отцы. Статус «английский друг папы и мамы» тебя устроит? Если да, то вот тебе контакты Влада, позвони, договорись с ним. Тем более Танюша обычно один летний месяц проводит в Англии, в языковом лагере, сможешь её навещать.
- Почему я должен обсуждать это с твоим мужем?
- Во-первых, он мне доверяет, и я не хочу, чтобы он думал, что я что-то с тобой обсуждаю за его спиной, во-вторых, Влад умеет решать такие вопросы быстро и деликатно
- Это как? Пристрелит?
- Ну, зачем же так сразу, засмеялась Таня, - хотя Влад может. Вы просто договоритесь. Ну, кажется, всё обсудили, пока, меня муж с детьми ждёт.
   
     Вот так, Дэвид. Молчишь? А что ещё можно сказать? Что все эти годы, приезжая в Москву, он тайно надеялся встретить Таню, чтобы просто увидеть и поговорить? Что те сентябрьские дни в Торкей и Лондоне были самыми лучшими в его жизни? Что он безмерно благодарен Тане за дочь и очень надеется всё-таки хоть изредка её видеть, и что в его  упорядоченной жизни уже давно не звучит нежное адажио из моцартовской фантазии ре минор?
   Но Дэвид промолчал, он просто смотрел на стоящую перед ним успешную,  уверенную в себе женщину, и пытался разглядеть в ней ту удивительную романтичную Белоснежку образца 2005 года. Таня тоже оценивала изменения, произошедшие с её английским пиратом. Загорелый, ухоженный, пшеничные волосы коротко подстрижены, что совершенно уничтожило прежнее так нравившееся ей сходство с пиратом. Строгий деловой костюм довершил превращение бывшего пирата в типичного английского бизнесмена, каких много можно встретить в деловом центре Лондона. Только глаза всё такие же: необыкновенно чистого серого цвета, как  то английское море возле Торкей. 
   - Подстригся, и больше не похож на пирата, - сказала Таня.
А Белоснежка превратилась в злую волшебницу, которая спрятала от меня родную дочь, подумал, но не произнёс вслух Дэвид. Ну, всё, лимит времени, отпущенный её мужем, исчерпан.
- Пока, Таня,
- До свиданья, Дэвид. Кстати, спасибо тебе.
- Спасибо? За что?
- За Моцарта, за ту волшебную фантазию ре минор.
- Знаешь, с  тех пор я не могу больше её слушать.
- Потому что она о том, что может быть, но никогда не будет, и что могло бы случиться, но никогда не произойдёт?
- Да.
- Зря, что не слушал. Там есть ещё о том, что всё происходит так, как и должно произойти, и это надо просто принять.
- Принять со светлой печалью?
  Боже, он всё помнит, всё чувствует именно так, как чувствую я, I feel you, and I know that you feel me. Мы как будто по-прежнему на одной волне, но не судьба, не судьба, подумала Таня. I feel both sadness and sorrow, как Дэвид сказал тогда, провожая её в аэропорту Хитроу. Как раз то, что она почему-то испытывала сейчас.
- Именно так, Дэвид, со светлой печалью. Пока. 



Братская любовь: Таня и Влад 2005 -2016

  10 сентября 2005 года Влад с охапкой роз примчался в Домодедово, он уже целых две недели не видел Таню, с которой у него через месяц предстояла свадьба на Сардинии. В предвкушении радостной встречи Влад перебирал в памяти картинки истории своей «братской любви» к Тане, которая началась давно, 21 год назад, когда ему было всего 13 лет. 
   К тому времени он уже 6 лет занимался бальными танцами и вместе с ровесницей-партнёршей занимал призовые места на многочисленных танцевальных конкурсах. Всё было бы замечательно, если бы партнёрша, несмотря на все диеты и тренировки, вдруг не стала стремительно превращаться в пышнотелую барышню (природу не обманешь), ей быстро нашли замену, которой и оказалась 11 летняя Таня. 
  Когда Влад впервые увидел этого трогательного оленёнка с огромными светло-карими глазами, с ним случилась первая, но очень сильная юношеская любовь, он понял, что «пропал», и что именно с этой похожей на Одри Хепберн девочкой хочет быть вместе и навсегда. Но раскрыть свои чувства было совершенно невозможно, Влад оказался в типичной для многих «парных» видов спорта ситуации, когда даже при небольшой разнице в возрасте, партнёры в силу чисто физиологических факторов, по-разному проходят стадии взросления: мальчики быстро превращаются в мужчин, а девочки остаются девочками, (или наоборот) и естественно ни о какой любви-близости и речи быть не может. 
     Умный Влад решил проблему по-своему: он с самого начала перевёл их с Таней отношения в удобный формат «братской любви», прямо сказав «оленёнку», что они теперь как брат и сестра, он её всегда будет оберегать и поддерживать не только в танцах, но и в любой жизненной ситуации.  Таня с радостью приняла такое заманчивое предложение, они три года успешно танцевали вместе, добившись весьма заметных результатов, и даже несколько раз выступили на международных соревнованиях. 
    Но, но … у судьбы, или кто там наверху всем распоряжается, свои планы, и в 16 лет, на пике спортивной карьеры, Владу пришлось всё бросить: у его мамы резко обострилась бронхиальная астма, единственным выходом была смена климата, родители купили дом в Геленджике, куда вся семья срочно переехала. Он потерял интерес к танцам и серьёзно занялся учёбой и выстраиванием профессиональной карьеры, понимая, что в условиях стремительно меняющейся России с горбачёвской перестройкой и рыночной экономикой, танцами на жизнь не заработаешь. Девочка с оленьими глазами осталась в прошлой жизни.
       Целеустремлённый Влад с отличием окончил Плехановский институт, прошёл годовую стажировку в Англии, после выпуска пять лет отработал в одной из компаний престижной Big Four (большой четвёрки), и к началу 2000-х достиг уровня топ-менеджера весьма солидного российского банка с очень привлекательной зарплатой и социальным пакетом. К сожалению, родители уже не смогли порадоваться успехам сына: несмотря на смену климата, мамина бронхиальная астма перешла в скоротечный рак лёгких, и она скончалась, когда Владу было 24 года, отец как верный лебедь ушел от сердечного приступа следом за ней. Так что в 25 лет Влад оказался совсем один, фактически в положении детдомовца, без родственников, ни дядь-теть, ни сестёр-братьев, никого.  Именно тогда он дал себе клятву, что у него будет большая семья, и его будущая жена должна родить не менее трёх детей, и он создаст свою команду, свой «ближний круг», которого ему самому в жизни так не хватало.
    Когда в 2002 году Влад случайно на каком-то корпоративном банковском мероприятии встретил Таню, их обоюдной радости не было предела. Они чувствовали себя как давно потерявшиеся и наконец-то нашедшие друг друга родственники в известной программе «Жди меня». Дело в том, что по какому-то невероятному стечению обстоятельств Таня оказалась в таком же «сиротском» положении, как и Влад: мама разбилась на машине, когда ей было всего 14, фактически сразу после того, как Влад уехал из Москвы.   С уходом привычного партнёра она бросила танцы и переключилась на музыку, став одной из лучших выпускниц известной школы по классу фортепьяно. В 2001 умер в возрасте 77 лет умер её генерал отец, родивший дочь когда ему было уже за 50, и Таня осталась на белом свете одна-одинёшенька, став наглядным примером того, как опасно заводить детей в позднем возрасте, подвергая их риску раннего сиротства.  В первый же вечер Таня поехала к Владу и осталась.
    Встретив юношескую любовь, Влад понял, что Таня именно та единственная и любимая женщина, с которой он хочет создать «ближний круг», именно для неё он сделает всё, чтобы в этом непростом полном опасностей и соблазнов мире выстроить свой «остров счастья». С самого начала их совместной жизни он неоднократно предлагал пожениться, но Таня тянула, откладывая на потом, и постоянно находя какие-нибудь причины, однако чуткий Влад понимал, что истинная причина кроется в весьма неприятном для него факте, который он прекрасно осознавал.  Несмотря на близость, Таня не испытывала к нему настоящей страсти, с её стороны это была скорее «любовь- дружба», и она по-прежнему относилась к Владу как к старшему брату, конечно любимому и надёжному, но не более того. Что ж, считал Влад, можно прожить и так, потому что его «братская любовь» гораздо сильнее всякой неземной страсти.    
   

      По мере приближения самолёта к Москве Таню охватывала паника. Как, ну как сказать Владу о случившейся с ней в Англии «неземной страсти»? Да ещё практически накануне «Сардинской» свадьбы, в которую он вложил столько усилий и денег. Её мысли крутились в замкнутом круге, она старалась найти подходящие слова, чтобы всё объяснить, но не могла. Как объяснить, что несмотря ни на что, Влад для неё всегда будет самым родным человеком на свете, как старший брат, и их «братская любовь» никуда не денется. Просто стремительная love-affair с английским пиратом оказалось наполнена такой страстью, какой она никогда прежде не испытывала.
     Ну что с ней такое случилось? Серые глаза цвета сурового английского моря? Голос такой завораживающий как у Элвиса Пресли, да ещё её любимый английский? Моцарт с его волшебной фантазией ре минор, которая ей так нравилась и которую она знала наизусть: анданте, адажио, престо, опять адажио? Потрясающее физиологическое совпадение, как не неприятно в этом признаваться, но с Владом она никогда не испытывала такого удивительного до потери сознания удовольствия. И как всё это можно объяснить? 
     Самолёт приземлился, а Таня так и не смогла найти подходящих слов, чтобы нормально объяснить жениху, что же с ней произошло в Лондоне, и поняла, что, увидев Влада, просто разревётся. 

    При виде Тани радостный Влад бросился обниматься-целоваться, но, заглянув в её полные отчаяния глаза, выпустил из объятий и спросил:
- Что-то случилось?
- Случилось.
- И что же?
- Неземная страсть, - сказала Таня и расплакалась. – Влад, прости, я не хотела, так получилось, это Моцарт виноват. 
   Влад молча смотрел на рыдающую Таню, понимая, что случилось что-то действительно очень серьёзное, что может поставить под удар их предстоящую свадьбу и весь его будущий проект семейного строительства. Но как опытный кризисный менеджер он сразу выключил эмоции и включил мозги: никаких бурных реакций, трезвый анализ ситуации, поиски вариантов эффективного выхода с минимальными для проекта потерями.
     Вручив букет роз проходящей мимо стюардессе, он подхватил Танин чемодан и со словами «разберемся» направился к машине. Всю дорогу из аэропорта Таня продолжала плакать, пытаясь что-то объяснить про случившуюся с ней в Англии «неземную страсть», но понимала, что у неё не получается. Всё было фальшиво, не то, и не о том. Самое главное и непоправимое – это то, что она такому верному и надёжному Владу, которого знает с 11 лет и который никогда в жизни ей ничего плохого не сделал, всегда только опекал, поддерживал и защищал, в общем, вел себя как настоящий «старший брат» сделала очень больно. Если выражаться прямо, то просто нож ему в спину вонзила, предала, причём накануне самого важного для них в жизни события - свадьбы, в которую он вложил столько усилий и финансов, и от сознания своего ужасного поступка ей было просто невыносимо.

   Всю дорогу Влад молчал, обдумывая наиболее эффективную линию поведения в сложившейся непростой ситуации, только задал один вопрос:
-Тебя куда везти, к нам или к тебе?
- Давай ко мне, - сказала Таня и заплакала ещё сильнее, понимая, что после случившегося оставаться в квартире Влада она просто не сможет, да и не имеет на то морального права.
    Поднявшись на 8-ой этаж престижного желтокирпичного дома в Сивцевом Вражке, в квартиру, доставшуюся Тане от отца-генерала, Влад усадил невесту за кухонный стол и сказал:
- Татьяна, ты перестань рыдать, лучше расскажи толком что случилось.
  Таня сквозь слёзы выложила всю правду-матку о неземной страсти с англичанином, ожидая от Влада чего угодно, но только не такой абсолютно спокойной уравновешенной реакции, как будто она ему не об измене и предательстве поведала, а о том, что паспорт потеряла, или у неё кошелёк с кредитками украли.  Глядя на Таню невозмутимыми серо-зелёными глазами, Влад сказал:
- Таня, мы с тобой не просто жених и невеста, мы родные люди, причём единственные родные друг у друга люди, и ты об этом прекрасно знаешь. У нас же кроме нас самих никого нет: ни родителей, ни сестер-братьев, ни теть-дядь, так что я у тебя единственный близкий человек, как, впрочем, и ты у меня. Ты же помнишь, как мы вместе три года в паре танцевали, когда начинали тебе 11 лет было, мне 13, я тебе тогда как брат был. А после, когда через 15 лет случайно встретились, мы же как родные встретились и всё у нас с тобой закрутилось именно потому, что мы это почувствовали, поняли, что мы почти как родственники, что только вместе мы сможем выжить. И ты думаешь после этого я смогу тебя просто так передать в руки какому-то незнакомому человеку, англичанину?  Я же тебе как брат, как старший брат, у нас с тобой настоящая братская любовь, разве не так?
- Так, конечно, но что теперь-то нам с этой братской любовью делать?
- А давай по правде, начистоту. Я ведь тебе действительно как брат, я всегда понимал, что это я тебя люблю, а ты так, позволяешь себя любить, я ж не дурак. В паре всегда кто-то один сильнее любит, у нас вышло так, что я. Но братская любовь тоже очень большая сила, так что давай у нас тобой так и останется братская любовь.
- Это как?
- Ну, как. Как в Армении, там старший брат для сестры – это всё, важнее отца, самая надёжная опора в жизни. Так что я просто буду продолжать нести за тебя ответственность, всегда буду рядом, чтобы ни случилось, как старший брат. Вот сейчас, например, прежде чем вы с этим твоим англичанином соединитесь, я должен его увидеть, познакомиться, в глаза ему посмотреть, убедиться, что он не сломает тебе жизнь. Вы как договорились, он в Москву прилетит?
- Да, обещал в течение недели, как только визу получит.
- Вот и отлично, как приедет, мы с ним встретимся, поговорим, всё обсудим. А пока успокойся, отдохни, я заеду попозже и мы с тобой поедем в наш любимый ресторан и поужинаем, просто посидим по-родственному, как брат и сестра, ничего больше. Только у меня к тебе одна просьба: давай не будем отменять свадьбу, пока всё не решится. И никому пока ничего не рассказывай.

    После ухода жениха Таня немного успокоилась, такой взвешенной и конструктивной реакции она от него никак не ожидала, думала, что в лучшем случае Влад просто хлопнет дверью и уйдет, а как ещё должен отреагировать мужчина на женскую измену? Оскобленное мужское самолюбие страшное дело. А он вот так запросто ей братскую любовь предлагает. Конечно, она согласна, уж что-что, а Влада ей терять никак не хотелось, пусть не муж-жена, а всего лишь братская любовь, даже лучше.


    Дэвид не позвонил ни в первый вечер, ни на следующий день, ни через три дня. К концу недели Таня четко поняла, что английский пират не позвонит никогда. Значит, не смог пройти её «рыцарское испытание», тест на прочность чувств и серьёзность намерений. Две последние намеренно неправильные цифры в номерах телефонов оказались для него непреодолимым препятствием, узнать верный номер у Джуди Дэвид либо не догадался, либо, что гораздо ближе к истине, просто не захотел. Конечно, у Тани была его визитка с заветным номером телефона, но толку-то. Позвонить, чтобы услышать, прости, так получилось, я понял, что тебя не люблю, просто временно снесло крышу и не приеду? И так всё ясно, без звонков.
     Таня поплакала, пометалась под звуки моцартовской фантазии, и начала потихоньку привыкать к мысли, что её английский роман закончился ничем, и надо готовиться к свадьбе на Сардинии. Но в начале октября случилась катастрофа: Таня поняла, что беременна. Этого не могло быть, просто не должно было случиться ни при каких обстоятельствах: во-первых, безопасные дни, во-вторых, в силу определённых женских особенностей у неё вообще шансов забеременеть было мало. В надежде что-то прояснить 9 октября она позвонила Джуди в Торкей, вдруг Дэвид всё-таки передумал жениться и приедет в Москву? Ну нет, Джуди с места в карьер стала с восторгом рассказывать какая у Дэвида с Джейн была замечательная свадьба, как молодожёны счастливы и что уже укатили в свадебное путешествие в Испанию.
     Что делать? Что?! Влад и так повёл себя более чем благородно, свадьбу не отменил, братскую любовь предложил, а теперь вот ещё не его ребёнок. Нет, это уже слишком, даже для такого надёжного человека как Влад, и Таня приняла единственно верное, как ей показалось, решение – аборт. Тайно, Влад ничего не узнает. Она не учла только одного, что в платной клинике, куда она записалась на это неприятную процедуру, её случайно увидит Катька  - жена коллеги Влада по работе Сергея, с которой они вроде как подруги и которая в этом самом медцентре работает.
- Кузнецова, ты что здесь делаешь? - спросила Катька, и, увидев, у какого отделения сидит Татьяна, уточнила, - ты что, залетела, что ли?
- Нет, просто провериться пришла, так для профилактики,- соврала Таня, но, во-первых, Таня врать не умела, во-вторых, ушлую Катьку не проведёшь. Та сразу же позвонила Владу.
- Котов, ты там пока в своем банке деньги печатаешь, твоя Танька знаешь, что вытворяет?
- Что?
-  В нашем медицинском центре сидит, аборт сейчас делать будет. Ты вообще в курсе?
- Что?!
      Мчась в центр, Влад думал только об одном – успеть, успеть, успеть, потому что он прекрасно понимал, что бывают ошибки и ошибки. Одни могут быть неприятными, болезненными, но их можно исправить, другие – как не старайся, исправить нельзя никогда и никакими усилиями. И Таня сейчас собиралась совершить именно такую ужасную непоправимую ошибку, после которой он уже ничего не сможет сделать, и ему придётся разорвать столь дорогие ему отношения, раз и навсегда выбросив любимого и единственно родного человека из своей жизни. С кровью, с мясом, с частичкой собственного сердца, но неизбежно придётся, потому что без детей у него никогда не может быть семьи, своей команды.
      Через полчаса бешеной гонки Влад стоял на пороге операционной. Он успел, успел! Отодвинув пытавшуюся остановить его медсестру, он прокричал уже лежавшей на кресле Тане таким страшным голосом, что испугались все – и врач, и медсестра, и Таня.
- Так, встала, оделась и на выход. Быстро, я сказал!
Влад резко пресёк продолжающиеся попытки медсестры удалить его из операционной: «мужчина, вы что, здесь нельзя».
- Это моя жена, и я знаю, что ей можно, а что нельзя, – решительно сказал он, и, взяв Таню за руку, как будто опасаясь, что она убежит и натворит ещё глупостей, вывел из клиники. 

   Оказавшись в машине, Таня опять заплакала, ну что ей ещё оставалось делать? Поддалась искушению на свою голову, наслушалась Моцарта, влюбилась в английского пирата, и что теперь? Там не сложилось, и здесь всё разрушила.
- Татьяна, ты что, совсем дура, что ли? – Влад, пожалуй, впервые позволил себе накричать на Таню. - У тебя что, родных людей вокруг пруд-пруди? Идиотка, просто полная дура. 32 года, первая беременность, проблемы по женской части, а ты аборт, потом совсем родить не сможешь, ты этого хочешь?
- Нет, конечно, но что мне делать было, ведь это не твой ребёнок, а англичанина этого.
- Мой - не мой, главное, что это ребёнок твой. Неужели ты не понимаешь, у тебя через 8 месяцев появится маленький человек, свой, родной, роднее некуда, который тебя никогда не предаст. Да будь я женщиной, я бы себе уже одиннадцать детей родил, да хоть от разных мужиков, пусть, зато своя команда.
- Почему одиннадцать? – сквозь слёзы спросила Таня.
- Потому что команда футбольная, своя команда, поняла? Так что никаких абортов. Всё, решено, 13 октября как и запланировано летим на Сардинию, свадьбу не отменяем, а потом уже как хочешь, ну если совсем не в моготу будет, разведемся, не вопрос.

   Свадебные мероприятия на Сардинии дались Тане не просто, её постоянно мучил токсикоз, головокружения, а уж об эмоциональной стороне и говорить нечего. Влад мужественно перетерпел всё, не проронив ни слова упрёка и ни разу не подав  виду, что в их с Таней отношениях что-то не так. Даже в своем подавленном состоянии Таня не могла не восхититься поведением мужа – так уметь держать себя в руках, так контролировать эмоции, и как ему это только удаётся?
   
    По возвращении в Москву Влад снял коттедж в престижном поселке на Новой Риге, специально чтобы беременная жена находилась на природе и дышала свежим воздухом. Однако беременность всё равно протекала тяжело, в феврале Тане даже пришлось лечь в клинику на сохранение. Влад всё время был рядом, опекал, поддерживал, в общем, вёл себя как настоящий старший брат, тем более, что учитывая произошедшее и Танино состояние ни о какой физической близости не могло быть и речи.
      Перед самыми родами, которые должны были состояться в конце мая - начале июня, Влад неожиданно начал паниковать, что для него как закалённого российским рынком бизнесмена и кризисного менеджера было совсем не свойственно. Он стал метаться с выбором лучшей клиники, предлагал лететь рожать за границу, обсуждал, как рожать: кесарево - не кесарево. Таня же вела себя совершенно спокойно, её вполне устраивали опытные врачи из второго медицинского на Пироговке, куда её устроила всё та же Катька, разумно рассудив, что для успешных родов важнее квалификация и практика врачей, а не количество звезд в палате.
      Следуя новомодным веяниям, Влад почему-то решил, что обязательно должен присутствовать на родах, этом сугубо женском мероприятии. И если до этого Таня соглашалась со всеми решениями и рекомендациями мужа, то тут она проявила твёрдость - ни за что, ни под каким предлогом Влад не будет присутствовать на родах. Не мужское это дело, да и зрелище не из приятных, и вообще появление на свет божий нового человека - это великое таинство, только Бог, женщина, врач и ребёнок, всё.  Единственное, чего добился Влад, так это разрешения зайти в родовую сразу после рождения дочери и взять новорождённую на руки. 
     Роды были не из лёгких, но с помощью опытной ещё советской закалки акушерки, которая так виртуозно и уверенно руководила процессом, что не родить было невозможно, Таня после восьми часов изнурительных схваток впервые стала мамой. Какое на фиг кесарево? Только так, только естественным путём, рождение нового человека – это действительно труд, испытание и для матери, и для ребёнка, недаром по-английски – рожающая женщина, роженица -  woman in labour.  Когда после первого крика дочери Влада пригласили в палату, он выглядел таким бледным и измотанным, что, казалось, через роды прошёл он, а не радостная от сознания своего нового статуса и появления дочери Таня.  Глядя, с какой любовью Влад взял на руки новорожденную, нельзя было и мысли допустить, что эта девочка ему неродная. 
      

    Дочка появилась на свет в первый день лета, а 5 июня Влад уже перевёз жену и ребёнка поближе к природе в подмосковный коттедж. Нельзя сказать, чтобы Таня была суеверной, но по старому русскому поверью она заранее ничего для ребёнка не покупала, так на всякий случай, мало ли что. Поэтому войдя в дом и увидев, сколько всего Влад накупил и как всё оборудовал к их приезду, она просто обомлела. Её муж предусмотрел буквально всё: от кроватки, колясок, креслица до пелёнок, подгузников, ползунков, бутылочек и сосок. Не говоря уже об игрушках: у Тани сложилось впечатление, что Влад скупил весь богатый ассортимент отдела «для самых маленьких», столько ярких погремушек, музыкальных игрушек и мягких зайцев – медведей она увидела.
    
    С первых же минут общения с дочерью Влад опроверг стереотипные представления о том, что мужчин не интересуют младенцы, и они не умеют с ними общаться. У Тани было мало молока, в роддоме детей явно докармливали смесью, хотя старались это не афишировать, и в первую же ночь она растерялась: ребёнок грудь берёт, вроде поел, а всё равно не спит, орёт. Она запаниковала, не знала, что делать, но ситуацию разрешил Влад, причём быстро и грамотно. По своим наработанным за время Таниной беременности каналам он вызвал детского врача, который сразу определил, что ребёнок плачет просто потому что голодный, посоветовал нужную молочную смесь, Влад оперативно смесь доставил, и, что самое удивительное, у Тани эта картинка до сих пор перед глазами стоит, сам эту смесь быстро по инструкции приготовил, налил в бутылочку и взяв у растерянной Тани дочь со словами: «мамаша, отойдите», покормил ребёнка и уложил успокоившееся дитя в кроватку.
      У изумлённой Тани даже сложилось впечатление, что девочка сразу признала во Владе «маманю», прямо как в мультфильме про телёнка и волка. Влад вставал к дочке ночью, пеленал, менял подгузник, следил, где на участке лучше поставить коляску со спящей малюткой чтобы не слишком в тень и не слишком на солнце, в общем, продолжал вести себя как типичная «маманя», а недели через две нашёл в помощь жене совершенно потрясающую няню, 50 летнюю бабу Катю, которая сразу же всем понравилась и пришлась ко двору.
    
     Как раз в это же время возник вопрос о регистрации дочки и соответственно, выборе имени.  Для Тани этот вопрос уже давно не стоял: как только она узнала, что родится девочка, решила назвать её Дашей. Почему? Объяснение простое, как при выборе имени для лошадей, по первой букве имени отца, отца-жеребца, с горечью отметила Таня. Д – Дэвид, значит – имя дочери пусть тоже начинается на «Д» - какие там имена женские посимпатичнее на букву «Д» в русском? Только Дарья, вот пусть и будет Дарья, Дашенька, Дашуля. Естественно, она не рассказала о своих тайных измышлениях Владу, зачем? Но к её удивлению, Влад словно встал на дыбы, он категорически отверг Дашу, сказав, что зарегистрирует дочь только под именем Татьяна Владимировна Котова и никаким другим. Ни о каких Дашах, Машах и прочих Катях и речи быть не может. Только Татьяна, и всё.
-  Ты что,  с ума сошёл, что ли, - попыталась убедить мужа Таня, - это же мое имя, зачем тебе две Тани в семье, ты же путать будешь.
-- Ничего, не перепутаю, - возразил Влад. – Я варианты имени предусмотрел: ты будешь просто Таня, а дочку буду звать Танюша.
- Влад, да что за глупость такая, зачем такие сложности?
- Это не сложности, и уж тем более не глупость, теперь у меня будет своя настоящая Таня – Танюша, которая меня никогда не предаст, - объяснил своё решение Влад и с вызовом посмотрел жене в глаза.
   Да, на такой аргумент возразить нечего, подумала Таня. Действительно пусть будет его собственная Таня- Танюша, которая в отличие от неё никогда не предаст.


   После появления дочери отношения Тани и Влада никак не изменились, по-прежнему оставаясь в формате «братской любви». Влад не проявлял никакой инициативы к близости, соблюдая обещанную «братскую» дистанцию, а Таня тем более, полностью погрузившись в заботы о дочке, так и жили как брат и сестра, и казалось, что обоих это вполне устраивало.
    Июнь- июль пролетели незаметно, девочка росла, уверенно набирала вес, улыбалась, причём преимущественно папе Владу, и начала с любопытством изучать мир своими необыкновенно серыми глазами – такого же изумительно чистого оттенка как у её английского папаши. Вообще ребёнок получился на зависть красивый – черты лица такие правильные и мягкие как у Татьяны, а окрас, включая глаза и волосы – в английскую родню. И поскольку отсутствие в дочери внешних признаков со стороны Влада было заметно, умный Влад решил предоставить грамотное разъяснение.   
   Как-то в начале августа к ним зашла в гости та самая подруга Катька, проживавшая в коттедже неподалёку. Они с мужем только вернулись с испанского отдыха, и она решила сразу же навестить соседей, тем более ей было интересно посмотреть на ребёнка, которого она фактически спасла от верной погибели в результате задуманного Таней, но во время предотвращенного ею аборта. Была суббота, Влад оказался дома, он держал дочку на руках и увлеченно с ней беседовал.  Наблюдая за этой сценой, Таня с Катькой просто покатывались со смеху: Влад не агукал и не сюсюкал, а совершенно серьёзным тоном рассказывал младенцу про свои банковские дела, причём девочка внимательно его слушала. Со стороны это выглядело просто уморительно: мужик держит трехмесячного ребёнка на руках и рассказывает, какой мы доченька вчера с тобой контракт выгодный заключили. Умора!
  Отсмеявшись, Катька внимательно посмотрела на ребёнка и сказала:
- Да, ребята, поздравляю, красивая девка, вся такая ладненькая. А глаза-то, глазища какие, прямо необыкновенные, такого чисто серого цвета, никогда таких не видела. И в кого это? У тебя Татьяна -  карие, у Влада – серо-зеленые.
- Вот именно, серо-зелёные, - сразу отреагировал на провокационный вопрос Влад. – Серо-зелёные, потому что это смесь цвета глаз моих родителей: у отца были зеленые, а у мамы – именно такого чисто серого цвета, вот и передалось. Так что у моей дочери глаза моей мамы.
- Ну-ну, - с подозрением протянула Катька и вопросительно посмотрела на Таню, а когда Влад ушел в дом чтобы отдать ребёнка няне, сказала:
- Кстати, Татьяна, ты в курсе, что твой Кот, в смысле Котов, налево ходит. Причём весьма активно, мой Сергей прекрасно обо всём информирован, все адреса-пароли-явки знает, хочешь, поделюсь?
- А тебе-то какое дело?
- За тебя подруга переживаю, дура ты, упустишь такого мужика, потом всю жизнь жалеть будешь. Тут вокруг на твоего Влада желающих знаешь сколько найдётся, не перечесть.
- Разберёмся.
  Но разбираться не хотелось, Таня прекрасно понимала, что Влад как любой нормальный мужик не может обходиться без секса, который в отсутствии у них близости уже почти как год, вынужден был удовлетворять свои желания на стороне. Ну и что? Пускай, ведь они как брат и сестра, а значит всё так и должно быть, всё правильно.

   25 августа 2006 года у Влада намечалась серьёзная дата - 35 лет.
День рожденья решили отмечать в подмосковном коттежде, пригласив самых близких друзей и коллег по работе, набралось немало, человек 40. Как профессиональный менеджер Влад подошёл к организации важного мероприятия конструктивно, чётко расписав, что гости будут есть, что пить, кто их будет развлекать, под какую музыку танцевать, кто будет выступать в роли конферансье – ведущего. Обсуждая детали предстоящего события с Таней, он спросил:
- Жена, а ты что мне дарить собираешься?
  Таня немного растерялась, она и не думала о подарке, Влад всегда сам покупал себе всё, что нужно, а какие-то «романтические» презенты в их братско-сестринские отношения никак не вписывались.
- Я не знаю, - честно призналась она, - а что ты хочешь, чтобы я тебе подарила?
- Любовь, - также честно ответил Влад, но тотчас обратил свои слова в шутку, - да ладно, не бойся, я пошутил, любовь – это слишком дорогой подарок, ты вряд ли сможешь его себе позволить, так что можно обойтись просто танцем.
- Что? Каким танцем? – удивилась Таня.
- Обыкновенным танцем, ты что, Котова, забыла, как мы с тобой вместе три года бальными танцами занимались, места первые завоевывали, призы на соревнованиях брали. Помнишь наше первое место за танго-маримба?
- Влад, ты что, в детство впал, что ли? Это ж когда было-то, двадцать лет назад, мне 13 было, тебе 15.
- И что? Танец-то совсем не детский. Слабо сейчас вспомнить и повторить?
- Влад, да что ты прямо, мы с тобой сто лет не танцевали. 
- А зря. Так что, слабо?
- А вот не слабо, - попалась на удочку мужа Таня. Ну вот, развёл меня на «слабо», подумала она, но почему-то не расстроилась.
- Вот и отлично, до дня рождения осталось 4 дня, так что у нас ещё есть время всё вспомнить и отрепетировать.

   Репетировать начали на следующий же день. При первых звуках известного танго в исполнении Дина Мартина, того самого, которое они с Владом так здорово танцевали почти 20 лет назад, Таня почувствовала, как будто в ней что-то включилось. Как будто она – хорошая гоночная машина, которую по каким-то причинам оставили в гараже и забыли, и вот теперь пришёл хозяин, повернул ключ зажигания, и она завелась. Сейчас мотор чуть прогреется, и она из всех сил рванёт из пыльного душного гаража на трассу, и будет ветер в лицо, в смысле в ветровое стекло, и дождь, и солнце, но главное, будут свобода и скорость. Таня никак не ожидала, что она так быстро вспомнит танец, ноги и руки легко восстанавливали каждое движение, каждое па, как будто и не было этих 20 лет.
   Но было и ещё что-то, чего она не могла предвидеть: магия прикосновений. Парный танец соткан из прикосновений, касаний рук, телесного контакта, объятий, партнёр в буквальном смысле держит в руках партнёршу, особенно если это танго. И Таня, к которой уже почти год как никто не прикасался (после краткой love-affair c Дэвидом у неё вообще не было сексуальных контактов), неизбежно соприкасаясь с Владом в танце вдруг начала чувствовать его совсем по-другому, не как привычного «старшего брата», а как мужчину, причём мужчину желанного. Она испугалась этого своего нового ощущения и старалась держать дистанцию, не отдаваясь танцу полностью.  Привыкший всё делать профессионально, в том числе в танце, Влад сразу заметил Танину скованность и сделал жене «тренерское» замечание:
- Котова, ты что халтуришь? Забыла, как танго танцуют? Со страстью, где страсть твоя, что-то не видно. Да не бойся ты, это же просто танец, я от тебя настоящей страсти не требую, ты просто в танце покажи, на что способна. Давай, работай. 
   Ну и фиг с тобой, сейчас увидишь, я тебе такую страсть покажу, подумала Таня и отпустила своё тело на волю. Это оказалось удивительно просто, и как только она отбросила все барьеры и полностью отдалась движению, всё стало сразу получаться – легко, красиво и с неподдельной страстью, такое танго вышло, загляденье, могли бы снова призовые места брать.
  Накануне дня рожденья вернувшись вечером с работы, Влад вручил жене красивую коробку:
- Давай-ка, примерь, а то танцевать собралась, а о платье не подумала.
  Действительно, для такого танца нужно специальное платье, как у меня тогда было, красное с развевающейся юбкой, отметила про себя Таня.  Интересно, что Влад купил. Открыв коробку, она даже вскрикнула от удивления: в ней лежало изумительное танцевальное платье ярко красного цвета, которое село на неё как влитое. 
 
   
  На вечере танец именинника с женой всех потряс. Во-первых, Таня и Влад никогда прежде не демонстрировали своё мастерство на публике, и никто из гостей не знал, что они профессионально занимались танцами. Во-вторых, дело было даже не в том, что они танцевали вполне профессионально, а в том, что их танец был наполнен такой откровенной страстью, настоящей passion, что создавалось впечатление, что эти двое просто внаглую занимаются у всех на глазах любовью, да так красиво, что нельзя глаз оторвать.
-  Ну, ребята, вы даёте, могли бы раньше свои таланты продемонстрировать, - восторженно сказал коллега Влада Андрей. Теперь будете на всех вечеринках танцевать, не отвертитесь. 
   
    Танцевальные репетиции имели свои последствия: Таня как будто увидела мужа другими глазами. Спортивный, подтянутый, загорелый, сексуальный, его прикосновения в танце словно обжигали, такая мужская энергия чувствовалась.  Вечером на дне рождения Таня так часто и внимательно смотрела на мужа, наблюдая за каждым его шагом, каждым движением, как он общается с гостями, особенно с женщинами, как улыбается, что Влад не мог не заметить пристального взгляда жены и несколько раз вопросительно вскидывал брови, спрашивая, что случилось. Таня в ответ жестом показывала, что всё нормально, но думала только об одном: почему она раньше этой мужской привлекательности Влада не замечала, ослепла совсем что ли, права её подруга Катька, вон сколько девиц вокруг её мужа вьется, не ровен час уведут.
    Гости начали расходиться, Таня их провожала и на какое-то время потеряла мужа из виду. Уже почти все ушли, когда она случайно в укромном уголке возле гаража заметила Влада, нежно воркующего с её подругой Катькой. В отсутствие уехавшего в командировку мужа Катька, призывно выставив вперёд силиконовую грудь, открыто флиртовала с Владом, который склонился над ней и, периодически смеясь, что-то горячо шептал на ушко.
     Такая опасная близость, ещё чуть-чуть и всё, может случиться непоправимое,  Таня почувствовала, как сильно застучало сердце, к вискам прилила кровь. Это была даже не ревность, Таня знала о «левых» походах Влада и в условиях «братской любви» принимала поведение мужа как данность. Просто она понимала, что бывают ошибки и ошибки. Одни могут быть неприятными, болезненными, но их можно исправить, другие – как не старайся, исправить нельзя никогда и никакими усилиями. И Катька с Владом сейчас явно собирались совершить именно такую ужасную непоправимую ошибку, после которой Таня уже ничего не сможет сделать, и ей придётся раз и навсегда расстаться с мужем, потому что такого предательства она не простит никогда. 
     Пострадают все – и Влад, и Катька, и Таня, и Катькин муж Сергей.  Влад, потому что Катька – жена его давнего партнёра по бизнесу и по совместительству друга Сергея, и понятно, как Сергей на такое дело может отреагировать. Катька – потому что своей подставой разрушит деловое партнёрство и мужскую дружбу, Таня – потому что никогда не сможет простить открытого предательства ни мужу, ни подруге, даже такой дурной как Катька. Понимая всю серьёзность ситуации, Таня решила действовать быстро и решительно: 
- Влад, ты где, отзовись, - позвала она мужа. Влад вышел из темноты вместе с довольной раскрасневшейся Катькой.
- Всё нормально, сейчас Катю до дома провожу и вернусь (Катя с Сергеем жили в том же коттеджном поселке на соседней улице).
   Вот эта наглость, совсем уже оборзели, причём оба, - подумала Таня, - ну уж нет, голубчики, ничего у вас не выйдет. 
- Нет, Влад, Катю проводить не получится, ты мне здесь нужен. Андрей, Наташа, - обратилась она к уходящим гостям, - вы Катю до коттеджа на машине не подбросите?
- Не вопрос, садись, Катя.
- Ой, а меня Влад обещал проводить, - попыталась возразить расстроившаяся Катька, но Таня резко осекла подругу:
- Катя, я кажется, ясно сказала, что Влад мне здесь нужен, что непонятного? – и взглядом добавила: а с тобой, подруга, я потом отдельно разберусь, мало не покажется.
  Изумлённый Влад молча наблюдал за ситуацией, и когда, проводив последних гостей, остался наедине с женой спросил:
- Татьяна, какого чёрта, какая муха тебя укусила? Почему Катю проводить не дала? Случилось что? Что-то с Танюшей?
- С Танюшей всё в порядке, спит давно, с ней няня. Просто хочу тебе подарок сделать.
- Подарок? Какой подарок? – сразу заинтересовался Влад. - Надеюсь материальное что-то, а то танец как-то гости не восприняли как подарок. А если материальное, то надо было при гостях вручить, а то меня все спрашивают, что тебе Татьяна подарила, а я ответить ничего не могу. Жена, а ничего не подарила, стыдно.
   - Материальное, материальное, - успокоила мужа Таня и, взяв за руку, быстро потащила вверх по лестнице в спальню. Заперев дверь на ключ, она молча толкнула изумленного Влада на кровать, и …. всё, все барьеры отброшены, нет ничего «нельзя», всё можно, вся накопившаяся за целый год сексуальная энергия выплеснулась на бедного Влада как из вулкана.
   Спустя полчаса растерзанный, но бесконечно довольный Влад лежал и блаженно улыбался:
- И что это было?
- Мой тебе подарок.
- Классный подарок, самый лучший в моей жизни подарок.
- А ты ещё хотел, чтобы я тебе его при гостях вручила, ничего себе зрелище было бы.
- Да, - насмешливо протянул Влад, - никто бы глаз оторвать не смог от такого эротического шоу. Мужики бы просто от зависти попадали, а теткам – мастер – класс. А вообще, госпожа Котова, это инцест.
- Это почему?
- А как же наша братская любовь? Ведь мы с тобой как брат и сестра, я твой старший брат, забыла?
- Ну, считай, что теперь братская любовь переросла в неземную страсть. Ты что, против?
- Нет-нет, что ты, совсем наоборот, только я не могу понять, откуда вдруг такая неземная страсть возникла, что-то я не припомню такого даже в нашем прошлом совместном опыте.
- Не знаю, не могу объяснить, меня действительно просто как накрыло, - честно ответила Таня.
- Мне кажется, одну причину я знаю точно. Котова, у тебя же год как секса не было.
- Фу, как банально.
- Тогда, что?
- Знаешь, я просто сегодня тебя в другом свете увидела. Когда гости расходиться начали, я увидела, как вы с Катькой флиртуете. Она стоит у стенки, грудь свою силиконовую вперёд выставила, ты к ней наклонился, рукой на стенку прямо рядом с ней опираешься, улыбаешься и что-то ей прямо в ушко шепчешь. Она хихикает, просто ещё секунда и всё, сольётесь в страстном поцелуе.  Я смотрю, и тут меня прямо как током ударило: вот мой муж, мой мужчина, мой родной Влад, такой сексуальный в этой своей белой рубашке с открытым воротом и синих джинсах, такой загорелый и спортивный. И всё это сейчас от меня уплывёт, потому что ты, как я поняла, её до дому проводить собрался. И видимо, не только проводить. И вот тут меня прошибло, всё, катарсис, момент истины. Не получишь ты, Катька, моего Влада, и всё, он мне самой нужен.
- А, так всё дело в Катьке, - засмеялся Влад, - значит, для повторения этого чудесного опыта нам теперь придётся Катьку приглашать?
- И не думай даже, только попробуй к Катьке снова приблизиться, убью. И вообще, Влад, если серьёзно, ты хоть понимаешь, что вы сегодня с Катькой могли натворить? Да, Катька - дурная баба, но ты-то, ты, вроде умный мужик, соображать должен.  Серега твой друг и партнёр, а ты с его женой шашни крутишь, да он бы никогда не простил, всё, конец вашей мужской дружбе, а заодно и совместному бизнесу. А я? А обо мне ты подумал? Ну, я понимаю, ты с этой нашей «братской любовью» вынужден налево ходить, мужику секс нужен, но вот так открыто, в наглую, с моей лучшей подругой, это уже все границы переходит. Stupid mistake. Непоправимая ошибка. Ну что, что ты на меня так смотришь, будто впервые увидел?
- Увидел не впервые, а вот услышать от тебя такое уже и не надеялся. Думал, навсегда наши с тобой отношения в формате «братской любви» останутся, не интересую я тебя как мужчина. 
-  Да что ты, Влад, ты самый желанный и замечательный мужчина на свете. И знаешь что: прости меня, пожалуйста, дуру, за всё. Я же понимаю, сколько ты от меня натерпелся и чего тебе весь этот год стоил. Беременность моя, братская любовь без близости, только сейчас всё по-другому будет. И ты давай, прекращай эти свои «сублимации любви», походы налево, не нужны они тебе больше. Всё у нас теперь будет хорошо, вот увидишь, я тебе ещё мальчика рожу.

Недели через две после дня рождения Влада зашла Катька:
- Поздравляю, подруга, молодец!
- В чём дело, о чём ты?
- Как о чём? Помнишь, я тебе говорила, что Влад налево ходит? Так вот, Сергей сказал, что прямо сразу после дня рожденья всё, как отрезало, превратился твой Кот в образцового семьянина. Здорово ты с ним разобралась.
- А, ты про это. Так ты сама теперь осторожней будь, на мужа моего не вешайся, а то и с тобой разберусь, мало не покажется.
- Я это уже поняла, - засмеялась Катька.

  Окончательно новый статус Влада как «образцового мужа» был закреплён в конце сентября на вечере по случаю дня рожденья его друга Сергея, делового партнёра и по совместительству мужа той самой Кати. Прознав про танцевальный талант Котовых, их попросили станцевать в качестве подарка имениннику. На этот раз Таня с Владом «зажгли», исполнив известное танго Por una cabeza. После танца пошли переодеваться, и зажжённая танцем страсть спонтанно вылилась прямо в одной их хозяйских спален. В самый неподходящий момент туда заглянула одна из приглашённых дам, и увидела то, что совсем не предназначалось для посторонних глаз. На следующий день инцидент горячо обсуждала вся коттеджная «общественность»: «а вы знаете, чем Котовы в хозяйской спальне занимались прямо во время вечеринки?» Но Таня с Владом только посмеялись – пусть завидуют, а Таня сказала мужу: 
- Ну что за люди, вот если бы тебя с любовницей застали, всё нормально, а с женой – так успокоиться не могут. Ничего, зато тётки теперь к тебе приставать не будут.

 
    С рождением мальчика оказалось не так всё просто. Конечно, Таня знала, что у неё есть небольшая проблемка по женской линии, но при обследовании дело оказалось серьёзнее, чем она ожидала, врачи сказали, что шанс самостоятельно забеременеть не велик, всего 10 %, предлагали подсадку.    Влад очень переживал, но как всегда подошёл к ситуации конструктивно, настаивал на дорогостоящем лечении в Швейцарии, но Таня не согласилась. 
  Как ни странно, в такой неприятной для женщины ситуации она вела себя на удивление спокойно, с удовольствием занималась дочерью, которой 1 июня 2008 года исполнилось два годика. Объективно оснований для её спокойствия не было никаких, диагноз неприятный, практически все женщины начинают паниковать, превращая секс в обязательные медицинские процедуры по зачатию ребёнка. Наиболее вероятные дни, правильное питание, и всё такое. Мужчины в такой ситуации начинают чувствовать себя участниками эксперимента, что часто портит всю супружескую жизнь.
   Танина же уверенность была основана на необъяснимом внутреннем ощущении, что всему своё время и всё обязательно произойдет естественным путем. Как её любимый Моцарт, всё случается так, как и должно произойти, надо просто это принять. Кроме того, у такой по сути неприятной ситуации было одно неоспоримое преимущество: им не нужно было предохраняться, поэтому они с Владом уходили в полный отрыв, и были счастливы. 
  Ещё у Тани было одно интересное качество, связанное с выбором и принятием решений. Она делала что-то только тогда, когда внутри возникало чёткое понимание, что именно это и нужно в данный момент сделать. Так получилось и в этот раз. В начале декабря 2008 Влад предложил съездить куда-нибудь в тёплые края, развеяться от хмурой и холодной московской зимы. Бали, Таиланд, Маврикий, - выбирай. Но, но… Таня вдруг, без всяких рациональных объяснений, просто почувствовала, что им нужно ехать в Прагу. Владу выбор жены совершенно не понравился, во-первых, он в Прагу летал по делам раза по четыре в год, во-вторых, что делать в Праге даже не на Рождество, а в начале декабря, в выдавшийся свободный отрезок времени. Но обычно соглашавшаяся с ним Таня в данном случае была непреклонна: Прага и никуда больше. 
  Почему? Наверное, всё-таки минимальное объяснение можно было найти. Таня уже была в Праге, но всего один раз, и очень давно, девятнадцатилетней студенткой, когда летом с группой студентов филологического факультета МГУ она поехала по обмену в Карлов университет. Тогда в Праге она провела незабываемое время, причём не только из-за того, что Прага ей очень понравилась – Карлов мост, пивной ресторанчик «У Флеку», Староместская площадь и особенно грандиозный собор Святого Витта с витражами, сквозь которые светило заходящее солнце, раскрашивая внутренности собора в яркие радужные цвета. 
   Дело ещё было в том, что всё пребывание в этом сказочном городе было окрашено романтическим флёром: в Праге с ней случилась большая и светлая любовь с чешским мальчиком, студентом Карлова университета Иво Броскевичем. Внешне простой, из-за длинноватого носа чуть похожий на Буратино, но, когда он брал в руки гитару и пел – на чешском, польском, русском, французском, английском, особенно Strangers in the night two lonely people, всё -  душа возносилась в небеса и выше. Но это были просто приятные воспоминания, Тане вовсе не хотелось встречаться со своей чешской любовью, к тому же Иво наверняка отрастил себе пивной живот, как многие чешские мужчины, просто вот такое внутреннее ощущение, что Прага – именно то романтическое место, где они с Владом должны были находиться в начале декабря. Так надо. Владу пришлось подчиниться.
   Пять проведённых в Праге дней оказались действительно замечательными, город как будто ждал Таню и специально для неё приготовил подарки: прекрасная солнечная погода, довольно тепло, ещё нет рождественских толп туристов, Влад проникся счастливым умиротворённым состоянием жены.  Столько раз в Праге, а никогда не видел, как заходящее солнце раскрашивает возвышающийся над городом собор через витражные окна. Необыкновенная, завораживающая игра солнечного света и рукотворного цвета, прямо, как материальное воплощение слова господня: «люди, прекратите свои крысиные гонки, посмотрите какая вокруг красота». Солнце, вкусная еда, неспешные прогулки, наконец-то только они вдвоем, никакой суеты и, конечно же, выпущенная из границ московской зашоренной жизни «неземная страсть». 
   
    По прошествии трёх недель после возвращения в Москву как раз накануне Нового года Таня обнаружила, что беременна, и поняла истинную причину своего необъяснимого желания поехать в Прагу. Вот так делаются подарки судьбы, просто слушайте себя, и внимательно слушающий да услышит. Новость о долгожданной беременности Таня решила преподнести мужу в виде новогоднего подарка. Новый 2009 год они встречали вдвоём в подмосковном коттедже. Выпили под бой Кремлевских курантов шампанского, и Влад вручил жене бордовую бархатную коробочку, в которой Таня обнаружила изумительной красоты ожерелье в виде плывущих друг за другом золотых дельфинчиков. Зная о её любви к «дельфиньим» украшениям, которые Таня будучи по гороскопу Рыбой просто обожала, муж с выбором подарка попал прямо в точку.   
- Боже, какая красота! – воскликнула Таня, и сейчас же надела ожерелье, - и к моему английскому кольцу идеально подходит. Спасибо тебе огромное! Кстати, у меня для тебя тоже есть подарок.
- Если такой эротический, как ты мне подарила на день рожденья, то лучше ничего и быть не может, - мечтательно улыбнулся Влад. 
- К сожалению, таких подарков я тебе в ближайшее время больше делать не смогу, - решила заинтриговать мужа Таня, но Влад всё понял совсем не так, как ей хотелось. Он помрачнел и сказал:
- Что, Татьяна, кончилась твоя «неземная страсть», надоело, опять возвращаемся к формату  «братской любви»?
   Увидев расстроенное лицо мужа, Таня поспешила объяснить:
- Влад, ну это вынужденное возвращение, просто в моем положении секс не приветствуется.
- В каком таком положении?  - Влад никак не мог понять намёки жены.
- В каком-каком, в интересном.
- Ты что, беременна? – изумленно воскликнул муж.
- Дошло наконец-то.
- Вот это да, вот это подарок, даже лучше того, что ты преподнесла на мой день рождения. Таня, а зачем ты шампанское пила, в твоем состоянии алкоголь вреден, может, не нужно было?
    После этих слов Таня поняла, что весь последующий срок  беременности она будет находиться под неусыпным контролем мужа.
 
   Действительно, все 9 месяцев Влад буквально носил Таню на руках, в отличие от первого раза беременность протекала легко, в марте Таня даже уговорила мужа съездить в Австрию в Бад-Хофгаштайн на горнолыжный курорт в их любимый отель «Норика». Сама не каталась, но, зная, как Влад любит горные лыжи, и как они помогают ему буквально за три дня сбросить всю накопившуюся усталость, поехали. Она подолгу гуляла с дочкой, фотографировала.
  24 августа 2009 как раз накануне дня рожденья Влада 25 августа, она сделала мужу подарок – родила чудесного мальчика Андрея, который получился копией отца, такой же русак с пронзительными серо-зелёными глазами. Радости Влада не было конца, собственный сын, двое детей, начало созданию своей команды положено. Появление родного сына никак не повлияло на его трогательные отношения с неродной английской дочерью, наоборот, Влад устроил всё так, как будто Андрей - это их с Танюшей новый общий друг.

    Возобновление занятий танцами имело свое продолжение. Теперь Таня с Владом танцевали, как только представлялась возможность, поскольку это было им в удовольствие. В коттеджном поселке, где Влад приобрел дом, все уже знали об их танцевальном таланте и на вечеринках с предвкушением ждали, когда Котовы «зажгут».
      Но самый яркий танцевальный эпизод произошёл в испанской Малаге, куда Тане с Владом удалось вырваться буквально на пять дней в сентябре 2010. Они впервые оставили годовалого сына и четырёхлетнюю дочь на попечении бабы Кати и наслаждались свободой вдвоём: пляж, вечерние прогулки, уютные ресторанчики с вкуснейшей паэльей и сангрией. Прогуливаясь по набережной в последний перед отлётом в Москву вечер, они случайно набрели на заведение, откуда доносилась танцевальная музыка. Естественно зашли, и оказались в довольно большом ресторане с танцполом, на котором несколько пар демонстрировали свои умения, такой ресторан-клуб для любителей танцев. Таня с Владом присели за столик, заказали вина и стали наблюдать за танцующими. Танго, сальса, бачата,  снова танго. Зрители бурно реагировали, аплодируя самым лучшим парам.
- Смотреть не на что, скучно танцуют, без страсти, тоже мне испанцы, - критически заметил Влад.
- Да тут вовсе не все местные, вон явно англичане или американцы, вон французы, потом видно, что не профессионалы, чего ты от них хочешь, люди просто отдыхают, вот и танцуют, - возразила мужу Таня, и добавила, - вот если бы сейчас маримбу поставили, мы бы всех тут сделали.
- Котова, давай подождём, если будет свинг, я не удержусь, - сказал Влад.
- А если танго-маримба, я вообще оторвусь по полной.
   
  Ждать пришлось недолго, минут через десять зазвучала хорошо известная инструментальная версия свинга «В Кейптаунском порту», при первых звуках которой Влад схватил Таню за руку и вытащил в центр танцпола. На ярко освещённой площадке, у Тани сразу же помимо её воли включился «внутренний хулиган»: она бросила на ближайший столик свою пляжную шляпу (весьма вместительную) и прокричала в зал:
- Hey, guys, we are from Russia, have been robbed, need the money to get back to Moscow.
   Влад бросил на жену возмущённый взгляд, но возражать уже не было никакой возможности: ритмичная музыка, танец, немного выпитого вина мгновенно перенесли их в новую реальность, где правили страсть, кураж и не было барьеров. И понеслось, Таня с Владом ушли в полный отрыв, упиваясь «этим прекрасным чувством свободы» – от привычных московских обстоятельств, от закреплённых социальных ролей, от всего того, что так точно умещается в английском словосочетании social and cultural environment. Каждый, кто бывал за границей, особенно на отдыхе, наверняка испытывал это неповторимое ощущение – вас никто не знает, кому какое дело банкир вы, офисный планктон или вообще бандит, на время вы как бы получаете совершенно новую идентичность, которой можно распоряжаться как угодно.  Именно такое ощущение возникло и у танцующих Тани с Владом: какой банкир, какой филолог, какие родители двоих замечательных детей – просто двое,  мужчина и женщина, которые здесь и сейчас полностью отдались танцу и музыке и выделывают под зажигательную мелодию немыслимые па.
    Уже через минуту они остались на танцполе одни, все остальные пары превратились просто в зрителей, с изумлением наблюдавших за невесть откуда взявшимися мастерами.  Однако дело было даже не том, что Таня и Влад танцевали вполне профессионально, а в том, что их танец был наполнен откровенной страстью, настоящей passion.  А как говорят, секрет настоящего искусства заключается именно в страсти, если произведение создаётся со страстью, и если автору удаётся эту страсть, свою сильную эмоцию передать зрителям-слушателям, то всё, успех гарантирован. Котовым это сделать явно удалось, причём, весьма убедительно. Как только они остановились в эффектном заключительном па - Влад целует небрежно брошенную на руку партнёршу, раздался одобрительный свист, аплодисменты, и крики. И, что самое удивительное, зрители подходили и активно бросали в оставленную на столе Таней шляпу деньги.
    Они уже собрались уходить с танцпола, как вдруг сидевший за одним из столиков бритоголовый бандитского вида мужик прокричал по-русски (конечно, куда же без русских на курортах Испании):
- Ребята, давайте ещё, танго сбацать сможете? Плачу 200 евро.
    Таня с Владом не успели опомниться и что-либо возразить, а Влад явно собирался возразить, он что, совсем с ума сошёл что ли танцевать по заказу какого-то русского мафиози, как зазвучала так хорошо им знакомая мелодия танго-маримбы в исполнении Дина Мартина. Стопроцентное попадание. Всё. Их любимый танец, их песня. Мозги выключились, включились ноги. И они зажгли так, что их энергия страсти мгновенно передалась в зал. Создавалось впечатление, что эти двое просто в наглую занимаются любовью на глазах у всей публики, да так красиво, что никто глаз от них оторвать не может.
   Закончив танец, Влад схватил жену за руку и потащил на выход. Таня успела подхватить наполненную банкнотами шляпу, прокричав благодарному залу  thank you, we love you all, и они  выбежали из веселого заведения на улицу.
- Котова, верни деньги людям, это нечестно.
- Какого черта, и не подумаю, мы всё честно заработали.
  Пересчитав в гостинице содержимое шляпы, они удивились – 345 евро, (включая 200 от бритоголового бандита), и это за какие-то полчаса.
- Боже, во что я ввязался, - простонал, отсмеявшись, Влад -  совладелец банка зарабатывает в Малаге на танцполе.  Ужас! А если ещё кто-нибудь в интернет видео выложит, мне кажется, нас снимали.
- Да ладно, ты же не принц Вильям, тем более у нас теперь есть надёжный источник дохода, не пропадём, если что.

   Летом 2011 Танюше исполнилось 5, Андрею 2 года, и Влад решил, что как раз наступило время пополнить свою команду. Однако Танина проблема по женской части никуда не делась, поэтому вопрос с беременностью решался не просто. В престижной московской клинике обладающий всеми возможными учеными степенями врач прямо сказал, что шанс забеременеть естественным путём не более пяти процентов, но надо надеяться, потому что, как известно, надежда умирает последней. Понимая, какое значение придает Влад рождению третьего ребёнка и как он расстроился, услышав про эти несчастные пять процентов, Таня согласилась на дорогостоящее лечение в Швейцарии. Влад оплатил аванс, и в августе Таня должна была уехать. Пока же они с детьми сбежали из душной Москвы и сидели на съемной даче в Юрмале. Влад был очень занят в связи с новым банковским проектом, и приезжал только на выходные.
    Как-то в начале июля приехав в Юрмалу в очередной раз, Влад обмолвился, что должен буквально на три дня слетать в Прагу. Когда Таня услышала про Прагу, её словно заклинило, она точно поняла, что ей во что бы то ни стало нужно поехать туда вместе с мужем. Влад был против: оставлять детей на няню, пусть даже такую надёжную как их баба Катя, он не хотел, да и зачем в такую жару тащится вместе в Прагу, когда там полно туристов, а он все три дня будет занят на встречах с деловыми партнёрами. Но пришлось согласиться, он знал, что в некоторых случаях Таню не переспоришь. В Прагу, и всё.
    Если спросить у самой Тани, она тоже вряд ли смогла бы дать рациональный ответ. Просто надо, и всё, просто я чувствую, что мне надо быть именно в это время именно в этом месте. Чтобы хоть как-то украсить деловую поездку, Таня взяла экскурсию в Чешский Крумлов, место, которое ей так понравилось ещё студенткой. В результате поездка получилась насыщенной и приятной – свобода вдвоем, дети под присмотром надёжной няни, отличная погода, красивейшие чешские замки, и, конечно, выпущенная на свободу «неземная страсть». 
     Через три недели после возвращения, когда вконец измотанный развитием собственного банка Влад вырвался в Юрмалу, Таню сообщила ему о своём интересном положении:
- Ты знаешь, зачем мы ездили в Прагу?
- Я – по делам, а ты непонятно зачем, только из-за своего упрямства. Вроде разумная женщина, а как в голову что-нибудь втемяшится, не переубедишь.  Хотя в результате хорошая поездка получилась, и дни, и особенно ночи, – мечтательно произнёс Влад.
- Вот-вот, я как раз про ночи, - сказала Таня, - в твоей команде ожидается пополнение. 
- Таня, это что, так просто оказывается? Никаких врачей, никакой швейцарской клиники, поехали в Прагу и готово? – воскликнул изумлённый Влад.
- Выходит, что так. Понял, наконец.
   С тех пор шутка про Прагу стала у них таким тайным кодом, понятным только им двоим, и когда весной 2012 сразу после рождения Ильи, друзья предложили съездить на майские в Прагу, Таня с Владом расхохотались, сказав, что уже два раза успешно съездили, а для третьего ещё не пришло время. Никто не понял, в чем причина такой неожиданно веселой реакции. 
 
    После рождения третьего ребёнка жизнь семьи Котовых потекла размеренно и весело, в полном соответствии с разработанным Владом проектом «счастливая семья». И Котовы действительно были счастливы: дети росли, Танюша занималась музыкой и фигурным катанием, Андрей – хоккеем, трёхлетний Илья, очень подвижный мальчик, явно проявлял склонности к танцам. Упорство и деловая хватка Влада уверенно держали его банковский бизнес на плаву, и он прекрасно руководил жизнью «своей команды», грамотно чередуя работу-учёбу-отдых. Новый Год, как и полагается, встречали дома, в подмосковном коттедже, в феврале-марте ездили кататься на горных лыжах, на майские в одну из европейских столиц походить по музеям–концертам, летом – к морю в Черногорию, где Влад приобрёл дом, в августе -  отдохнуть от жары в Юрмалу.
   
     В декабре 2015 лёгкие на подъём Котовы махнули в Сочи, в Красную Поляну: на лыжах покататься, а заодно концерты Рождественских встреч посмотреть. 9-летняя Танюша уже освоила горные лыжи, 6-летний Андрей учился, а 3-летний Илья просто наслаждался жизнью вместе с мамой и папой, следуя одному из любимых лозунгов Влада “la vie est belle”. Удачно переехавшие подальше от политических скандалов из Юрмалы в Сочи Рождественские встречи Лепса –Крутого  собирали особую публику, зал был заполнен людьми состоятельными и состоявшимися, приехавшие семьями российские rich and beautiful демонстрировали своих жён, детей, внуков и прочие достижения. И надо сказать, семья Котовых смотрелась на этой «ярмарке тщеславия» вполне достойно: в отличие от многих своих ровесников Таня и Влад выглядели гораздо моложе своего возраста, оба стройные, спортивные, да ещё и с тремя чудесными детьми.
    Особым вниманием пользовалась Танюша, которая, если бы на Рождественских встречах проводился конкурс на самую красивую девочку, без всяких сомнений взяла бы первое место. Пышные каштановые с золотистыми прядями волосы в сочетании с огромными необыкновенно чистого серого цвета глазами постоянно вызывали вопросы, особенно среди дамской части отдыхающих. 
- Котова, ты что, совсем с ума сошла 9-летней девочке мелирование делать? -критически оглядев Танюшину шевелюру, выразила своё возмущение одна из знакомых.
- Это не мелирование, это от природы, - с гордостью парировала Таня, невольно вспомнив, как она 10 лет назад задала тот же самый вопрос Дэвиду.
- Да ладно, а потрогать можно? – недоверчиво спросила дама.
- Пожалуйста, хоть на экспертизу возьми, натуральный окрас, никакой химии. 
 
    На заключительном концерте Рождественских встреч, Таня испытала уникальное чувство – такой момент счастья «здесь и сейчас». Нет, конечно, счастье – это понятие сложное и многозначное, но есть в этом, выражаясь научным языком, «концепте» такая важная составляющая, как «момент счастья», по аналогии с известным «моментом истины». Такое трудно уловимое, мимолётное ощущение, зависящее от уникальной гармонии внешних обстоятельств и внутреннего состояния, когда вы в какой-то определённый момент ясно понимаете, что вот он, мотылёк счастья, сел прямо к вам на ладонь, и вы счастливы именно здесь и сейчас.  Вспомните, сколько у вас в жизни было таких моментов? И если вы насчитаете хотя бы три, то поздравляю, вам повезло, вы действительно счастливый человек.
  Танин «момент счастья» случился, когда она смотрела на своих детей и мужа во время исполнения Лепсом своей знаменитой песни «Самый лучший день». Глядя, как Танюша, Илья и Андрей вместе с другими вышедшими поближе к сцене детьми, самозабвенно танцуют под неповторимый, похожий на вопли мартовского кота голос Лепса, как Влад подпевает, старательно выводя слова припева: «самый лучший день заходил вчера, ночью ехать лень, пробыл до утра, но пришла пора, и собрался в путь, ну и ладно, будь», она ясно ощутила: вот он, мой незабываемый «момент счастья», когда счастливый мотылёк присел прямо на мою ладонь.   

   Чудесный вечер плавно перешёл в не менее чудесную ночь, дети уснули, и уже почти засыпая, Таня спросила мужа:
- Влад, а ты знаешь, что в мужчине самое сексуальное?
- Догадываюсь.
- Не о том ты, Котов, думаешь, ох, не о том.
- А что же, если не то, о чём я думаю?
- Талант, самое сексуальное в мужчине – это талант.
- Ну, тогда у меня никаких шансов, талантов-то у меня как раз и нет. Ну какие у меня таланты? Я просто крепкий профессионал: всё знаю о банковском деле, ну и танцую неплохо.
- Нет, Влад, ты не прав, у тебя самый талантливый талант их всех талантов на свете.
-Неужели? И что же это?
-Ты умеешь делать близких людей счастливыми. Ты просто такой неутомимый «старатель счастья», кузнец радости, спасибо тебе.
- Да не за что. Главное, если ты считаешь, что у меня есть этот талант, то это значит, что я по-твоему сексуальный?
- Очень.
 
  Январские каникулы 2016 года девятилетняя Танюша провела вместе с группой школьников в Англии. 10 января группа возвращалась в Москву, и, хотя Таня сказала, что встретит дочь сама, Влад оторвался от своих банковских дел и примчался в аэропорт. Разве можно упустить радостный момент встречи, когда маленький родной человечек бросается к тебе целоваться-обниматься со словами любви.
- Папа, папочка приехал меня встречать, какой молодец! Пап-мам, познакомьтесь, это Дэвид, тот самый англичанин, который сидел рядом со мной в самолёте. Ему тоже нравится Моцарт, представляете?
   Едва взглянув в серые глаза англичанина, точно такого же редкого чистого оттенка как у его Танюши, Влад сразу всё понял.  Все замерли: как, ну как такое могло случиться, что дочь встретилаcь в самолёте со своим английским отцом. Это что, случайность? Если кто там наверху такими случайностями занимается, то просто очень здорово всё устроил, классно, самая случайная случайность на свете получилась. Справившись с первым шоком, Влад выключил эмоции, спокойствие, только спокойствие, хотя так хотелось дать этому холёному англичанину в морду, прямо здесь и сейчас. Однако вместо этого Влад вежливо улыбнулся и, взяв детей за руки, сказал:
- Таня, мы с ребятами подождём тебя в машине. Ты ведь недолго, я полагаю?

    Оставшись с Дэвидом наедине, Таня со спокойной улыбкой выслушала его взволнованный монолог о родной дочери, который он к её удивлению произнес на вполне хорошем русском, и сказала:
- А я ничего и не собираюсь отрицать. Ты действительно отец Тани, только биологический, а фактически и официально её отец – Влад.
- И твой муж знает? – опешил Дэвид.
- Конечно, знает, и с самого начала знал.
- То есть как?
- А вот так. Я ведь всё сделала, как обещала, как мы с тобой договаривались. Прилетела в Москву и сразу же Владу всё рассказала, что влюбилась по уши, что нашла свою половинку, что судьба и всё такое. А он знаешь, что сказал?
- Что?
- Хорошо, Таня, пожалуйста, только я тебя тоже люблю и хочу быть уверен, что передаю в руки действительно любящего человека, который не испортит тебе жизнь. Пусть этот англичанин за тобой прилетит, мы познакомимся и всё решим. Ровно как я тебя предупреждала.
- И что дальше?
- А дальше я две недели ждала твоего звонка, верила, что ты примчишься, заберёшь меня, и мы всегда будем вместе, но ты даже не позвонил.
Дэвид чуть не задохнулся от возмущения:
- Но ты дала мне неверные номера телефонов, два номера и оба неправильные. Я звонил, а мне всё время говорили, что я ошибся, здесь такой нет.
- Конечно, спокойно парировала Таня, я намеренно это сделала, знаешь, такое препятствие для настоящего рыцаря, которое нужно преодолеть, если действительно любишь и хочешь добиться своей дамы сердца.
Дэвид немного опешил.
- Какое препятствие для настоящего рыцаря? И как я должен был его преодолеть?
- А Джуди? Джуди в Торкей, которая прекрасно знала все мои координаты, ты мог бы у неё узнать.
- Я подумал, что если ты намеренно указала неправильные номера, то значит, на самом деле ты просто не хотела со мной общаться,  и это такой вежливый способ разорвать отношения.
- Боже ты мой! Хотела – не хотела. Главное, чтобы ты хотел, если бы ты действительно меня любил и хотел быть со мной, ты бы нашел способ со мной связаться.
- Таня, это не честно. Ты прекрасно знаешь, что я тебя очень сильно любил, и готов был приехать, если б только был уверен, что тебе это действительно нужно.
- Очень по-английски, - насмешливо сказала Таня. – А вот Влад поступил по-русски: он слушал своё сердце, и делал так, как оно подсказывало, просто был рядом, ждал и поддерживал.
- Но я же не русский, я англичанин. Как я мог поступить по-русски? – возмущенно воскликнул Дэвид. - А как насчёт беременности? И как это вообще могло произойти? Ты же сказала, у тебя безопасные дни.
- Ну, знаешь, в таком деле всякое случается.
-  Почему сразу не позвонила, узнав о ребёнке?
- Я узнала за неделю до своей свадьбы, 9 октября и сразу же позвонила, но не тебе, а Джуди, потому что помнила, что у тебя 8 октября должна была быть свадьба, ещё как дура надеялась, что она не состоялась.  Но не успела я открыть рот, как Джуди сразу стала мне рассказывать,  какая замечательная у тебя была свадьба, как чудесно всё прошло, какие подарки вы получили и куда собираетесь укатить в свадебное путешествие. И что мне было ей сказать? Что я жду от тебя ребёнка и собираюсь нарушить твою семейную идиллию?
- И ты не сказала?
- Нет, мне тогда так плохо было, я ведь действительно в тебя очень сильно влюбилась, хотела всё изменить. Но, не получилось, как видишь. Решила сделать аборт, но Влад спас ситуацию, практически выдернув меня из операционной, так что за то,  что у тебя есть дочь, надо благодарить моего мужа. И после всего, что он для меня сделал, как я могла отменить свадьбу? Влад столько денег вбухал в эту Сардинию, для него это действительно было важное статусное мероприятие. И что, я его кину в такой ситуации? Тем более, он сказал, что если я захочу, то мы сможем в любое время развестись.
- А потом?
- А потом родилась Танюша, и я не думаю, что ты смог бы любить её больше, чем Влад, никто в жизни никогда не подумает, что она ему неродная, они просто обожают друг друга, да ты и сам видел. А через три года появился Андрей, которого ты видел, ещё через два Илья.
- А у нас с Джейн детей нет, - со вздохом сказал Дэвид.
- Жаль, значит, она не осуществила твою мечту о девочке с каштановыми волосами и пшеничными прядями как у твоих сестёр?
- Нет, зато, как оказалось, её осуществила ты.
- И что теперь?
- Теперь я хочу иметь возможность видеться со своей дочерью.
- Ну, я думаю, если уж так всё получилось, это можно будет организовать. Если, конечно, ты будешь вести себя разумно и не станешь навязываться девочке в отцы. Статус «английский друг папы и мамы» тебя устроит? Если да, то вот тебе контакты Влада, позвони, договорись с ним. Тем более Танюша обычно один летний месяц проводит в Англии, в языковом лагере, сможешь её навещать.
- Почему я должен обсуждать это с твоим мужем?
- Во-первых, он мне доверяет, и я не хочу, чтобы он думал, что я что-то с тобой обсуждаю за его спиной, во-вторых, Влад умеет решать такие вопросы быстро и деликатно
- Это как? Пристрелит?
- Ну, зачем же так сразу, засмеялась Таня, - хотя Влад может. Вы просто договоритесь. Ну, кажется, всё обсудили, пока, меня муж с детьми ждёт.
   
 
      Появление «английского отца», предмета Таниной «неземной страсти» десятилетней давности, не вызвало в сплочённой команде Котовых серьёзных волнений и разногласий. Хотя вначале Таня была против того, чтобы допускать общение Дэвида с дочерью, но Влад как всегда видел более отдалённую перспективу.
- Влад, мне кажется, не нужно разрешать Дэвиду видеться с Танюшей. Ну, мало ли что.
- А вот тут ты не права. Во-первых, он не отступится. Он тебе про ДНК экспертизу уже говорил? Во-вторых, господин Дэвид Баркли вполне порядочный человек, я по нему всю информацию проверял, породистый такой англичанин, Оксфорд окончил, из аристократической семьи, в-третьих, он работает консультантом в Ernest &Young, и я действительно пару раз на его семинарах присутствовал, крепкий профессионал. И потом, он всё-таки родной отец, - оседлал Влад любимую тему родственных связей, - единственный Танин кровный родственник, англичанин. Танюша вырастет, она девочка чуткая, проницательная, вопрос родного отца может возникнуть, тем более, что Дэвид уже объявился. Лучше всё сейчас устроить мирно и по моему плану. Хотя, хотя, всё-таки есть одно «но».
- И какое же?
- А что, если ваша давняя «неземная страсть» вспыхнет с новой силой?
- Нет, Влад, это совершенно невозможно – Таня даже засмеялась от такого невероятного предположения мужа.
- Это почему?
- Моя давнишняя «неземная страсть» с англичанином просто ничто по сравнению с нашей с тобой страстью.
- Это почему же?
- Потому что наша «неземная страсть» замешана на братской любви, а сплав братской любви и неземной страсти совершенно не поддаётся разрушению, никогда, прочнее титана.  Ты ведь сам оговорил, что братская любовь – это сила, разве не так?   






 В отсутствие любви: Дэвид и Джейн 2005 -2016


  После расставания в аэропорту Хитроу 10 сентября 2005 года Дэвид позвонил Тане в тот же вечер, чтобы узнать, как долетела, как дела, а главное, чтобы услышать её голос и сказать, что любит и обязательно прилетит, как только уладит вопрос с визой.  К его удивлению, оба записанных Таней номера оказались неверными и там, и там, вежливо отвечали, что он ошибся, и здесь такой нет. Сначала он отнёс это за счёт того, что Таня просто ошиблась, и уже собрался позвонить её подруге директору Torquay International Джуди, чтобы узнать правильный телефон. Но, но.. bitter guess crossed his mind, в голову пришла одна очень неприятная догадка: если бы ошибка была лишь в одном из номеров, тогда это ещё можно было бы отнести за счёт невнимательности, но ошибка в двух номерах, это уж слишком.
   Может, таким образом Таня просто хотела сказать: всё, погуляли и хватит, пора возвращаться к реальной жизни, своим обязанностям и предстоящим свадьбам. Кроме того, Дэвид отлично помнил, что дал Тане свою визитку со всеми телефонами и адресом электронной почты, значит, она легко может связаться с ним сама – позвонить, написать, как угодно, если захочет, конечно. А если не звонит, значит, просто не хочет. Такой изощрённый способ быстро и без лишних эмоций разорвать отношения.
   
     Сказать, что Дэвид обиделся, значит не сказать ничего, он был уязвлён, оскорблен до глубины души, (хотя, конечно, английская душа не так глубока, как русская, но всё равно ему было ужасно больно). Дэвид чувствовал себя полным идиотом, объектом какой-то дурацкой шутки. Да что он вообще возомнил, что знает об этой русской? Четыре дня и три ночи - это что, достаточный срок, чтобы узнать человека? Ну, понятно, такая невероятная встреча, немыслимое совпадение – три раза за два дня, сначала в Лондоне, потом в Торкей их словно намеренно сводила судьба.
    Потом волшебный Моцарт со своей фантазией ре-минор, доведший его до точки кипения. Никогда раньше секс не доставлял ему такого сильного чувственного наслаждения, а тут прямо страсть какая-то необыкновенная образовалась, которую он прежде никогда не испытывал. Может, всё дело в том, что Таня сказала, что у неё «safe days», и не нужно было предохраняться? Полная свобода, когда можно не думать о последствиях в виде случайной беременности. Конечно, это тоже важно, но чтобы Дэвид после трёхдневной love-affair стал рушить пятилетние отношения накануне свадьбы?! На это должны были быть какие-то очень веские причины, и он чувствовал, что эти причины были: такое непередаваемое ощущение «момента истины», правильного пути – вот шёл ты по дороге жизни один, или с кем-то, и шёл себе, не особо задумываясь. И вдруг раз, случайная встреча, «подарок судьбы», и ты ясно понимаешь, что вот он твой человек, твоя женщина, именно Она. Редко, конечно, но такое бывает, если повезёт.
     Кроме того, Дэвид был уверен, что и  Таня эту их случайную встречу также как он истолковала, как «подарок судьбы», отказываться от которого было бы непростительной ошибкой. Не зря же она согласилась, для неё тоже не просто такое решение принять было, и казалось,  говорила она совершенно искренне. И потом, они обо всём договорились, всё вместе решили, что объяснятся со своими женихами-невестами, что отменят свадьбы, что он прилетит в Москву, как только получит визу, и они будет forever вместе. Но, но…. things are often not what they seem to be, especially when you are dealing with women, not speaking of the Russian women.
       И что в результате? Таня явно намеренно дала ему неверные номера телефонов, так просто и цинично, отличная practical joke. Cold-blooded and cynical, congratulations. А ещё стихи Пушкина ему читала, про светлую печаль рассказывала: «what do you feel, David, sadness or sorrow? In Russian светлая печаль – это sadness but with the light in the end of the tunnel, with hope for future happiness». Враньё, нет никакой светлой печали, только despondency. Да пусть она катится ко всем чертям, эта русская, тоже мне, выдумал себе Белоснежку. Правильно его тетя Эмили предупреждала: русские женщины непредсказуемы, и с ними лучше не связываться.

   Легко сказать «пусть катиться ко всем чертям», но как, как справиться с самим собой, заставить выбросить Белоснежку из головы, вырвать из сердца, стереть из памяти? В оставшийся перед свадьбой месяц Дэвид испробовал все доступные способы избавиться от засевшей в сознании русской,  но вновь обрести душевное равновесие ему так и не удалось. Вариант рассказать обо всём Джейн и отменить свадьбу не сработал: у него просто не хватило решимости вывалить на светящуюся от радости невесту такие «убийственные» новости.
     Он попробовал действовать «от противного» и перенёс всю сгенерированную в нём Таней страсть на Джейн, в надежде компенсировать исчезающее чувство «физикой любви». Но, как известно, «дьявол кроется в деталях», и досадная вроде бы мелочь опять всё испортила – всего-навсего запах. Если Дэвида и прежде раздражали густые сладкие духи Джейн, то после легкого аромата цитрусовой свежести Тани, он просто не мог переносить тяжелых восточных запахов, которые предпочитала его невеста. На его деликатную просьбу сменить парфюм прямолинейная Джейн отреагировала бурно, сказав, что пользуется самой лучшей косметикой самых модных брендов, и если ему не нравится, то это его проблема, и вообще он в духах ничего не понимает. 
    На устроенном в его честь «мальчишнике» Дэвид, пожалуй, впервые в жизни безобразно напился, удивив несвойственным ему поведением всех – и знавших его как человека без drinking problems друзей, и никогда не видевших любимого брата в таком состоянии сестер. Придя в себя на следующее после мальчишника утро, Дэвид решил испробовать и вовсе радикальное средство – купание в холодном море. Если Таня могла, то почему он не сможет? Приехав на спрятанный в скалах живописный пляж, тот самый, куда он возил Таню, упрямый английский Козерог, несмотря на холодную осеннюю погоду и мелкий моросящий дождь, полез в воду. Естественно, ничего хорошего из этой затеи не вышло, кроме того, что Дэвид простудился и заработал насморк. В результате, на церемонии в церкви на традиционный вопрос священника: «согласны ли взять эту женщину в жены» вместо ответа простуженный Дэвид чихнул.
 
      7 октября накануне свадьбы Дэвид, всё ещё надеясь на чудо, зашёл к Таниной подруге Джуди.
- Ну что, Дэвид, волнуешься? Это естественно, такое важное событие, ничего, завтра всё прекрасно пройдёт, твоя невеста обо всём позаботилась, Джейн, как выяснилось, отличный event-manager, - постаралась успокоить его позитивная Джуди.
- Знаю, - согласился Дэвид и задал вопрос, ради которого он собственно и пришёл, - а как дела у Тани в Москве, у неё вроде тоже свадьба должна скоро состояться?
- О, у Тани всё в порядке, всё просто замечательно! Свадьба состоится 15 октября, и не в Москве, а на Сардинии. Всё её жених Влад устраивает. Я с ним знакома, очень надёжный человек, в банковском бизнесе работает, так что Татьяна вполне счастлива.
- А про меня она случайно не спрашивала?  - с надеждой спросил Дэвид.
- Нет, а что, должна была?
- Да нет, просто спросил.
- Понятно, - сказала Джуди, и, глядя на мрачное лицо Дэвида, про себя отметила: понятно, что ничего не понятно.      
   
    Всю ночь перед свадьбой Дэвид промаялся и, не сомкнув глаз, думал только об одном: всё неправильно получилось, всё не так, как должно было быть. Всё совсем не так. Ну что же ты, Моцарт? Анданте, адажио, престо, снова адажио. Всё случается так, как и должно быть, надо это только принять. Не получается принять, Моцарт, никак не получается. Что же теперь делать? Где найти  душевный покой? Время, единственное, что остаётся, это время, самый лучший лекарь, надо просто переждать и перетерпеть.
     Может быть в другом случае время и помогло бы, но у Дэвида с Джейн почему-то с самого начал всё пошло не так, как хотелось. Без страсти, без тепла, без детей. А главное, без чего-то такого трудно уловимого, но очень в совместной жизни важного, что определяет лёгкость бытия и возможно называется счастьем. У Дэвида с Джейн о «лёгкости бытия» не могло быть и речи: их брак скорее походил на поле битвы  – спорили часто и обо всём, и если бы Дэвида спросили, что же случилось с их любовью, самым правильным ответом, наверное, был бы “killed in action”.
   
     На состоявшейся 8 октября свадьбе Дэвида в Торкей присутствовала вся  многочисленная родня. Три старшие сестры с  детьми и мужьями, тётя Эмили, её младшие брат и сестра со своими домочадцами, друзья и коллеги Дэвида, друзья и коллеги со стороны невесты Джейн, и конечно же, Джудит со своим бойфрендом Брайаном. Свадьба получилась веселая, близнецы Джон и Эрик радостно носились вокруг молодожёнов, маленькие дочки Аманды и Аннабель несли шлейф невестиного платья, церемонию венчания в местной церкви провел знакомый священник и по совместительству давний друг тёти Эмили. Так что, можно сказать, всё прошло замечательно.
     За исключением одного «но».  Жених явно не разделял общего веселья, хотя и очень старался, но внутри Дэвида словно поселился какой-то червь, небольшой, но очень противный, который всё время напоминал ему о сентябрьском уикенде с Таней, причём в самые неподходящие для подобных воспоминаний моменты. Конечно, никто не догадывался о его переживаниях, за исключением сестры Лизы, с которой у них всегда была сильная духовная связь.
- В чем дело, Дэвид, что- то не так?- украдкой спросила Лиза, не видя в серых глазах любимого брата соответствующей торжественному моменту радости. 
- Всё не так. Всё совcем не так, - в голосе брата звучала такая горечь, что боясь испортить торжество, Лиза не стала задавать дальнейших вопросов. Сам расскажет, если захочет, а если нет, значит, так и должно быть. Но чтобы хоть как-то подбодрить брата сказала:
- Дэвид, ты не сомневайся, ты всё правильно делаешь, Джейн будет прекрасной женой, вот увидишь, она тебе ещё дочку родит, именно такую как ты хочешь, с серыми глазами и каштановыми волосами с пшеничными прядями, как у всех женщин рода Баркли. А может быть и с такими же синими глазами как у неё, да ты сам посмотри, какая у тебя жена красавица.
 
   Действительно, с Лизой нельзя было не согласиться: Джейн  была чудо как хороша: среднего роста, с каштановыми волосами, тёмно-голубыми почти синими глазами, и изумительным, свойственным только англичанкам свежим цветом лица, такая типичная English rose. В белом кружевном платье от известного итальянского дизайнера, элегантно облегающем её изящную фигурку, рядом с высоким, облачённым в темный костюм Дэвидом она смотрелась просто великолепно.  Глаза невесты светились от счастья: свершилось, наконец-то свершилось. После почти пяти лет весьма непростых отношений, в которых было всё: и ссоры, и примирения, и ревность, и конечно же любовь, ей всё-таки удалось уговорить упрямого и очень ценящего независимость Дэвида повести её под венец. 
   Организацию такого ответственного мероприятия как собственная свадьба перфекционистка Джейн продумала до мельчайших деталей: наряды, список гостей, подружки жениха и невесты, свадебный ужин, свадебное путешествие – всё было под её строжайшим контролем. Так что Джейн было с чем себя поздравить: ей всё удалось, даже капризная английская погода оказалась на её стороне - восьмого октября день в Торкей выдался как по заказу, солнечный и тёплый.
   И хотя перевод Дэвида из статуса бойфренда в более престижный статус мужа был делом весьма не простым, она привыкла добиваться поставленных целей, и как всегда оказалась на высоте. Для упорной и настойчивой Джейн не существовало преград: когда в 17 лет выяснилось, что такой красавице как она, не хватило всего каких-то десяти сантиметров чтобы стать моделью, она быстро переориентировалась и решила покорить модный бизнес с другой,  может быть, даже более привлекательной стороны – журналистики. В результате к 32 годам сделала блестящую карьеру в одном из ведущих журналов моды.  Сразу же после свадьбы Джейн увезла мужа в Испанию, конечно же с заездом на свою любимую Ибицу, где они и познакомились почти 5 лет назад. 
   
   Пожелания Лизы насчёт скорого рождения дочки не оправдались. Первые два года супружеской жизни пролетели незаметно, Дэвид и Джейн с головой погрузились в профессиональную карьеру. Дэвид перешёл из скучной адвокатской конторы на более привлекательную и соответствующую его специализации банковского юриста должность в известной компании Ernst &Young, где по какому-то невероятному стечению обстоятельств ему предложили курировать отдел банковского аудита в московском отделении. Джейн возглавила отдел крупного модного журнала и моталась по всему миру, строча отчёты о популярных фэшн-дизайнерах и бесконечных модных показах. Естественно, обоим было не до ребёнка.
    На третий год супружества Дэвид выяснил очень неприятную для себя вещь: оказалось, что жена вовсе не разделяет его желания как можно скорее завести детей. Как только Дэвид заговаривал о ребёнке, Джейн не допускающим возражений тоном отвечала «позже», постоянно откладывая реализацию проекта «дети» и мотивируя своё решение тем, что в 35 лет она находится на пике карьеры и ничего не случится, если они подождут ещё пару-тройку лет. 

   Дэвид сильно переживал из-за отсутствия детей: для выросшего в многодетной семье и на самом деле очень любящего детей человека позиция жены childfree была не приемлема. Какая семья без детей, это просто деловое партнёрство, а не семья, но Джейн всё устраивало. Особенно остро свою семейную «неполноценность» Дэвид ощущал во время летнего пребывания в Торкей, когда дом клана Баркли заполнялся шумом-гамом многочисленных племянников и племянниц, среди которых к его большому сожалению не звучали голоса его собственных детей.
    И когда на таком фоне вдруг возникла казавшаяся навсегда закрытой тема Тани, он почувствовал болезненный укол в самое сердце. Как-то Дэвид спросил у Джуди, которая только что вернулась с очередной проходившей в Москве образовательной выставки:
- Джуди, ты случайно в Москве не пересекалась с Таней? Она не собирается заехать этим летом в Торкей?
   На столь простой вопрос словоохотливая Джуди дала развёрнутый ответ:
- А ты разве не знаешь? Позапрошлым летом Таня родила девочку, я видела, была у них в коттедже  под Москвой, ребёнок – красоты необыкновенной, её муж Влад в дочке души не чает, такой отец заботливый, просто загляденье. И финансово у них всё в порядке, у Таниного мужа какой-то свой банковский бизнес, они в очень престижном месте живут, в сосновом бору под Москвой, красота.
- А обо мне она случайно не спрашивала? – без всякой надежды спросил Дэвид.
- Нет, - со свойственной ей прямотой ответила удивлённая Джуди. – А ты сам разве с Таней не общаешься? Я думала, вы перезваниваетесь.
 - Нет, как-то не сложилось, - ответил Дэвид, не став вдаваться в неприятные подробности  о неверных номерах телефонов. Зачем? И так всё ясно,  и после восторженного рассказа Джуди про Танину сказочно счастливую жизнь с успешным банкиром он решил подобных вопросов больше не задавать.
 
     На четвёртый год совместной жизни Дэвида стало раздражать в жене буквально всё: её манера одеваться, а как человек, работающий в индустрии моды, Джейн  предпочитала яркие и, конечно же,  супермодные вещи. Особенно не нравилось то, что она пыталась привить Дэвиду свои взгляды на мужскую одежду, изменив его любимые привычки и предпочтения. Он всё-таки юрист, а не модный дизайнер. Его раздражала прямая «феминистская» манера общения жены: все замечания и критику Джейн высказывала ему прямо, и иногда в довольно резкой форме. Ему не нравились её друзья из мира моды, фотографы, дизайнеры, журналисты, он совершенно не разделял её музыкальных вкусов, как впрочем, и она его увлечение испытанной временем классикой. Его перестала привлекать развесёлая Ибица, а она по-прежнему предпочитала отдыхать там, где шумные вечеринки и молодёжные развлечения.
        Дэвид тщетно пытался найти сколько-нибудь разумное объяснение своему постоянному раздражению всем, что касалось Джейн.  Он тщательно анализировал свои негативные реакции, но всё равно не мог найти удовлетворительного ответа. Да, все люди разные, но ведь живут же как-то вместе с такими же, как у них с Джейн разными вкусами и интересами, и нормально живут, счастливо: детей рожают, ездят отдыхать, досуг какой-то совместный худо-бедно организуют. Так что же у них с женой не так? В чем же дело, почему он так не счастлив?

   На самом деле ответ был удивительно прост и находился на поверхности: просто ушла любовь. Нет, Джейн по-прежнему любила мужа, а вот с Дэвидом после той злополучной (или счастливой, кто знает) сентябрьской встречи с Таней что-то случилось. Его вдруг перестало интересовать всё, что касалось жены, он не получал радости от общения, а близость превратились в привычку. И хотя он не хотел себе в этом признаться, его любовь к синеглазой Джейн прошла, а в отсутствии любви в партнёре всё начинает раздражать.
   Помните, в фильме «Экипаж» Александра Митты был такой персонаж –женщина-стерва, которая нещадно гнобила своего мужа-лётчика, потом развелась, вышла замуж за другого, и сразу стала белой пушистой лапочкой. Почему такая резкая перемена? Всё просто, потому, что лётчика она не любила, а в своём втором муже души не чаяла. И не надо искать каких-то сложных глубинных разъяснений. Такая вот любовь – нелюбовь. Но Дэвид этого не понимал и в отсутствие любви продолжал изводить ни в чем не повинную и на самом деле очень любящую его жену своим вечным раздражением, недовольством и придирками.
    Сильная Джейн долго терпела, но однажды, на пятый год совместной жизни, всё-таки сорвалась и после очередной размолвки с мужем из-за  летнего отдыха (Дэвид отказался ехать с ней на Ибицу, предпочтя просидеть две недели в залитом дождями Торкей, июль в тот год выдался на редкость дождливый), укатила на отдых одна. Но в одиночестве она долго не осталась, встретив там своего коллегу из Милана модного фотографа Джанфранко, с которым у неё прежде были чисто деловые отношение, но на фоне отсутствия любви и тепла в семье закрутился лёгкий роман.  Ничего серьёзного, просто солнце, море, клубные вечеринки, и провоцирующая чувственность атмосфера Ибицы. 
   
     Здесь всё-таки позволю себе сделать небольшое отступление о любви-нелюбви. Каждый, кто испытывал эти состояния, знает, какой силой они обладают – созидательной или разрушительной, в зависимости от субъект- объектных отношений. В моём случае предметом и любви, и нелюбви оказался один и тот же человек, замечательный парень студент филологического факультета МГУ Володя З. Он учился на курс старше, и, оказавшись вместе на картошке (была такая практика посылать студентов на сбор урожая картошки в советское время), я влюбилась без памяти. Нельзя сказать, что красивый, но вполне привлекательный саратовский парень, такой типичный русак с пронзительными серо-зелеными глазами. Его отца, партийную шишку, перевели в Москву из Саратова.
     Именно с него и списана внешность Влада, Таниного мужа, но только внешность! И ничего больше! Потому что никогда не следует забывать, что creative writing is a game,  и рождающаяся в голове новая виртуально-художественная реальность складывается из кусочков вымысла и настоящего в сложный, трудно разделимый на отдельные фрагменты пазл. Этот урок я хорошо усвоила в результате общения с одним очень известным английским писателем, который так и говорил Tatiana, creative writing is a game, never forget about it. (Кому интересно, смотрите вышедший в 2017 Russian-English Romance, но только чтобы его прочитать, надо знать английский). 
   Так вот, сначала в случае с Володей я оказалась в ситуации жесткой НЕЛЮБВИ. Он внимания не обращал на бегавшую за ним второкурсницу, целиком погрузившись в общение с молодыми уже состоявшимися журналистами и журналистками, пытаясь сам начать карьеру в этой привлекательной для филолога сфере. Я терпела невнимание и обиды, как-то пригласил в гости, а потом уже около полуночи, сказал: знаешь, тебе надо сейчас уехать, ко мне приедет знакомая журналистка. У меня как раз месяц назад в июне умерла мама, тяжело было непередаваемо, а тут ещё такая нелюбовь.
    Но больше всего его нелюбовь проявилась в ситуации с встречей Нового года. За неделю до праздника Володя наконец решился познакомиться с моим отцом, мы вместе купили живую новогоднюю ёлку, вместе её украсили и он сказал, «жди меня и я приду», будем вместе встречать новый год. Стоит ли говорить, что он не пришел и не позвонил, ни в новогоднюю ночь, ни на следующий день, ни спустя неделю. Просто исчез человек и всё,  а когда я названивала ему домой, его мама говорила, Володеньки нет и не будет. Только сейчас я понимаю, что он ни в чем не был виноват, просто меня не любил тогда и всё. А я, как дура, плакала и металась, елку эту им купленную до весны в квартире держала, как знак надежды на то что придет, а потом елочные иголки обсыпавшиеся со всех углов до лета выгребала.   
     Как мне удалось тогда вытащить себя из ситуации нелюбви, не скатившись в депрессию? Да просто, по-русски, клин клином. Конечно, у меня были другие поклонники, и одного из них я сама поставила в состояние нелюбви, красивый правильный парень, студент юрфака, познакомились в спортивном лагере МГУ на Пицунде, он бегал за мной как верный пёс, а я не отвечала, не люблю и всё. Когда Володя исчез, я про этого юриста вспомнила, позвонила, начали встречаться, он так обрадовался, но я всё никак не могла себя перебороть – как и в случае у Дэвида с Джейн меня в Коле раздражало буквально всё, особенно одеколон, которым он пользовался. Хотя я знала, что как потенциальный жених он весьма привлекательный объект, сын генерала, да и внешне красивый парень.
    Но всё так быстро может измениться и механизм превращения нелюбви в любовь очень трудно поддаётся разъяснению. Я, например, до сих пор не понимаю, как это произошло, просто случилось и всё. Однажды осенью в начале октября, я хорошо помню этот дождливый день, он пригласил меня в гости к друзьям, ко мне начал приставать его друг, хозяин дома, так, понарошку, дурачились. Мы сидели на диване, Коля был в голубой рубашке, меня обнял, как бы защищая, и парню этому сказал, иди отсюда, будешь приставать, морду набью.
     Всё, я не знаю, что случилось, но именно в этот момент моя нелюбовь в один миг, в одну секунду превратилась в любовь со всеми вытекающими отсюда последствиями. На следующее утро первое, что я сделала, это пошла в магазин и купила моему избраннику дорогой английский одеколон Old Spice,  и всё, вопрос запаха был решён раз и навсегда. С тех пор парфюм для мужа я всегда покупала сама. Наши отношения развивались довольно бурно и уже в январе мы подали заявление в ЗАГС, а в мае поженились.
  И вот буквально накануне свадьбы, то есть через год и три месяца после исчезновения звонит Володя и, как ни в чем не бывало, говорит: привет, Татьяна, как дела.  Узнав, что я выхожу замуж, его нелюбовь резко превращается в любовь, причём очень настойчивую. Он встречает меня после занятий в университете, поджидает у подъезда, звонит, дарит цветы, редкие дорогие книги и альбомы по искусству,  и я вижу в его глазах ЛЮБОВЬ, и понимаю, что он действительно испытывает ко мне сильное чувство.
   Но, но …  мне-то уже  абсолютно всё равно, потому что моя любовь к нему, пройдя все стадии, превратилась в нелюбовь. Когда я сказала, что я его больше не люблю, а очень люблю человека, за которого выхожу замуж, я впервые увидела, как мужчина плачет. Когда мы расставались у метро Парк культуры, он реально плакал, прямо слёзы катились по щекам, и то ощущение я не забуду никогда. Мне было не просто всё равно,  мне было ИНТЕРЕСНО смотреть, как он плачет-страдает, как в детстве было интересно смотреть на раздавленную лягушку, у которой вывалились внутренности, и можно было увидеть, как у неё там внутри всё устроено. Наверное, это ужасно, и вряд ли стоит в таком признаваться, зато честно, и, кроме того, наглядно объясняет поведение Дэвида, ведь именно отсутствие любви лежало в основе его постоянного раздражения всем, что касалось Джейн.  И ещё, нелюбовь ни коем случае нельзя путать с ненавистью, ненависть – это, как и любовь, очень сильное чувство, только в отличие от любви, со знаком минус, а нелюбовь – это полное равнодушие, отсутствие каких-либо эмоциональных реакций на человека, и именно в этом-то и состоит весь ужас. 

   На пятом году в семье Дэвида наконец произошло столь важное для него событие – в начале лета 2010 жена сообщила, что ждёт ребенка. На самом деле умная Джейн уже давно почувствовала, что в их с мужем отношениях царит если не арктический холод, то весьма заметное похолодание, и она решилась-таки осуществить так долго откладываемый проект «дети» в надежде спасти идущий ко дну брак.  Ей совсем не хотелось терять Дэвида, как муж он её во всех отношениях устраивал: во-первых, столько лет вместе, во-вторых, состоявшийся успешный профессионал, в-третьих, надёжный, спокойный и не изменяет. Ну и что, что они такие разные, с её упорством и настойчивостью всё можно преодолеть, тем более с рождением ребёнка, которого Дэвид у неё давно выпрашивал, всё у них будет хорошо.
    Но…. но кто там наверху всем по-своему распоряжается? Не тут-то было, случайность, маленькая незаметная случайность всё совершенно неожиданно и безнадёжно испортила. В начале августа, несмотря на протесты мужа, находившаяся на третьем месяце беременности Джейн укатила на показ в Милан всего-то на 5 дней, чувствовала она себя прекрасно, и ей совсем не хотелось раньше времени выпадать из привычного рабочего графика. Как-то вечером в отсутствие жены Дэвид сидел за компьютером и просматривал почту. И вдруг просто так, от нечего делать, решил попробовать подобрать пароль к почтовому ящику Джейн. Какая муха его укусила? С чего вдруг?
      А причина простая: опять та же игра в любовь-нелюбовь, пароль к почте Дэвида включал имя Таня - tanya0709torquay. И он подумал, а вот интересно, если Джейн меня действительно любит,  то её пароль тоже должен содержать моё имя, стал подбирать, имя Дэвид не сработало, и он каким-то шестым чувством вспомнил, что жена часто упоминает имя своего итальянского коллеги модного фотографа из Милана Джанфранко, с которым они давно работает вместе. К его удивлению имя Джанфранко мгновенно открыло заветный ящик, и вся переписка жены оказалась у него перед глазами.
    Лучше бы Дэвид этого не делал, потому что талантливый итальянец с профессиональной точностью запечатлел все этапы их с Джейн романтических отношений, начиная с того самого злополучного  отдыха на Ибице, куда упрямый Дэвид так неразумно отказался ехать сопровождать жену. Некоторые фото были весьма откровенными, а тексты писем вообще не оставляли обманутому мужу никакой надежды. Дэвид никак не ожидал, что его строгая и весьма сдержанная в проявлении чувств и страстей жена на такое способна.
   
    Когда на следующий день Дэвид встречал прилетевшую из Милана жену в в Хитроу,  его обуревал вихрь негативных эмоций: обычное раздражение превратилось в гнев, радость ожидания первенца сменилась возмущением от предательства, а главное, самое главное  была loss of confidence «утрата доверия». Как он после случившегося может быть уверен, что столь долгожданный ребёнок – от него, а не от итальянского фотографа? 
   Увидев мужа, ничего не подозревающая Джейн бросилась целоваться –обниматься, но, видя как Дэвид холодно отстранился, спросила:
- Что-то случилось? Is anything the matter?
- Тебе лучше знать, что случилось.
- О чем ты говоришь? Что с тобой?
- Со мной? Со мной ничего, со мной всё в порядке, а вот что с тобой, это ещё надо выяснить.
- Дэвид, перестань говорить загадками, объясни, в чем дело.
- Домой приедем, сама увидишь.
 
  Оказавшись дома, Дэвид сразу же показал Джейн всё, что он так неосторожно увидел, и что совсем не предназначалось для его глаз. Пусть знает, ему всё о её итальянской интрижке известно, и не нужно никаких оправданий и лишнего вранья. Но Джейн как-то не очень собиралась оправдываться, со свойственной ей прямотой она во всем обвинила Дэвида, сказав:
- Сам во всём виноват, не поехал со мной тогда на Ибицу, красивых жён без присмотра не бросают.
  Дэвид чуть не задохнулся от возмущения: она ещё смеет на него вину за свою интрижку перекладывать. Ну уж нет, этот номер не пройдёт. Он прошел в спальню и стал собирать вещи.
- Ты куда это собрался? Опять в свою нору в Илинге, послушать древнюю классику? Да что ты так взбесился, с Джанфранко всё уже закончено давно, я от тебя ребёнка жду, забыл?
- А как я могу быть после всего уверен, что это мой ребёнок, а не твоего Джанфранко? – задал главный вопрос Дэвид.
-  Как ты такое мог подумать? – в свою очередь возмутилась Джейн.  Естественно, ребёнок твой, такими вещами не шутят. Так что, прости меня, пожалуйста, - попыталась снизить градус эмоций Джейн, - давай спокойно поужинаем и отдохнём, я действительно очень устала и после перелёта неважно себя чувствую. Давай уже все вопросы завтра, поверь мне, Дэвид, с Джанфранко всё в прошлом, сейчас самое важное – это наш с тобой ребёнок, ты ведь так хочешь девочку, будет тебе дочка с серыми глазами и каштановыми волосами с пшеничными прядями, вот увидишь.
  Услышав про девочку, Дэвид словно с цепи сорвался:
- А вдруг она будет с черными глазами и черными кудрявыми волосами, как у этого твоего итальянца, что тогда?
- Слушай, ну если ты до такой степени во мне сомневаешься, можешь, когда ребенок родится, провести ДНК тест, пожалуйста, мне бояться нечего.
- Вот тогда и встретимся, а сейчас до свиданья, я пока поживу в Илинге.


   В два часа ночи Дэвиду позвонила Джейн и сквозь слёзы прокричала, что ей плохо, надо в больницу, пожалуйста, приезжай. Дэвид воспринял истерику жены как попытку вернуть сбежавшего мужа и со словами «обращайся по этому поводу к Джанфранко» отключил телефон. На следующий день он узнал, что его жена потеряла ребёнка, и после серьёзного хирургического вмешательства будет находиться в больнице ещё неделю. Он сразу примчался в больницу, и, увидев бледное потерянное лицо Джейн старался найти какие-то слова утешения, но в душе, в душе был абсолютный лёд. Находящийся в состоянии нелюбви Дэвид смотрел на заплаканную жену как на раздавленную лягушку с вывалившимися внутренностями и ничего не чувствовал. Ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО, разве что облегчение от того, что теперь не нужно будет выяснять отцовство будущего ребёнка. И это состояние равнодушия было для Дэвида самым ужасным, как будто его лишили способности чувствовать чужую боль и страдание, впрочем, как и радость, словно он потерял не только вкус к жизни, но и самую способность эту жизнь ощущать.   
   
      В последующие три года упорная Джейн предприняла ещё две отчаянные попытки сохранить брак, реализовав проект «дети», но, к сожалению,  безуспешно. Всему свое время, there is time for everything. Всё надо делать вовремя, и откладывание рождения детей на «потом» часто приводит к тому, что мифическое «потом» превращается в жестокое «никогда». Поняв, что не сможет выносить собственного ребёнка, привыкшая всегда добиваться поставленной цели Джейн попыталась предложить мужу вариант с усыновлением. Она просмотрела кучу потенциальных предложений и остановилась на годовалой вьетнамской девочке с очень милой, как ей показалось, мордашкой. Тем более, что в её богемно-модной среде к приёмным детям относились спокойно, что тут такого, причём довольно часто брали на усыновление именно детей из азиатско-тихоокеанского региона, с раскосыми глазками.
     На предложение усыновить вьетнамскую девочку муж отреагировал резко отрицательно, и весьма эмоционально:
- Ты что, совсем с ума сошла в своём модном бизнесе? – зло сказал Дэвид. – У вас там что, мода такая азиатских детей усыновлять? Мне не нужен чужой вьетнамский ребёнок. Мне нужна своя родная дочь, желательно с серыми глазами и каштановыми волосами с пшеничными прядями. К сожалению, ты никогда не сможешь мне её родить. Всё,  тема закрыта.
-  А ты не подумал, что в том, что я не могу родить ребёнка, есть доля твоей вины? Помнишь, как ты бросил меня в жутком состоянии, не помог, и я в результате потеряла нашего первенца? Ведь это всё из-за тебя произошло, из-за твоей глупой ревности.
- Ревности? Ты считаешь, что у меня не было повода для ревности? Это после того,  как я своими глазами увидел вашу с Джанфранко переписку?
- И что? Я тебе сказала, что между нами к тому времени уже всё было кончено, и я носила твоего ребёнка, ты просто не захотел мне поверить и простить, как сделал бы любой нормальный любящий мужчина.
   А вот здесь Джейн попала в точку. Любящий мужчина простил бы, но всё дело в том, что он её больше не любит, поэтому и простить не может.
    И зачем мы только друг друга мучаем, ведь я действительно её не люблю и поэтому простить не могу,  подумал, но не сказал вслух Дэвид.
- И что ты молчишь? – продолжила обвинительную речь Джейн. – Сказать нечего? Знаешь, Дэвид, я на самом деле очень от тебя устала, от твоего вечного недовольства, раздражения, молчания, отстранённости, как будто не с мужчиной живу, а с куском льда. Всё, на следующей неделе уезжаю в Милан, и в этот раз видимо надолго.
- К Джанфранко? – язвительно спросил Дэвид.
- А хоть бы и к Джанфранко. Он, в отличие от тебя, меня действительно любит, да и интересы у нас совпадают, давно вместе работаем, друг друга с полуслова понимаем, так что нам вместе вполне комфортно, зачем лукавить.
- Вот и замечательно, катись к своему итальянцу. 
- А знаешь, Дэвид, мне тебя жаль.
- Вот как? И чем же я вызвал твою жалость?
- У тебя серьёзная проблема в построении личных отношений. Ты не умеешь прощать, а значит, ты не умеешь любить. С твоим несносным характером ты ни одну женщину на свете не сможешь сделать счастливой.
  Слова жены о том, что он «ни одну женщину на свете не сможет сделать счастливой» больно ранили Дэвида, он мгновенно вспомнил о Тане. Ведь должна же была быть какая-то серьёзная причина на то, как она с ним тогда обошлась, намеренно дав неверные номера телефонов. Может, интуитивно почувствовала, что Дэвид действительно не способен сделать её счастливой и предпочла остаться со своим женихом-банкиром? Наверное, Джейн права, не получается у меня со счастьем, подумал Дэвид и погрузился в мрачные мысли.  С этого времени они с женой фактически стали жить раздельно, хотя пока и не разводились официально. Separated. Что ж, не они первые и не они последние, кто оказался в такой неприятной ситуации.   

   За  восемь лет работы в Ernest &Young Дэвид часто, по три-четыре раза в год прилетал в  Москву. Он вполне освоился в российской столице, наблюдая, как быстро город приобретает привычный европейский вид. В Москве было не только интересно работать, динамично развивающаяся столица предоставляла отличные возможности для проведения досуга: рестораны на любой вкус, английские и ирландские пабы, ночные клубы, музеи, концерты, выставки, и прочие приятности.
    Однако любитель Моцарта Дэвид не ограничивался традиционным для иностранца списком развлечений, каждый раз он обязательно ходил на концерты классической музыки: в зал Чайковского,  большой зал консерватории, Международный Дом Музыки.  Ему нравились Виртуозы Москвы, полюбившийся русской аудитории итальянский дирижёр Фабио Мастранджело, театр Новая опера, и конечно неповторимый  Большой театр, в котором он пересмотрел весь основной репертуар, включая три раза новогоднее представление балета «Щелкунчик».
   
    Как известно, для всех наших жизненных выборов и поступков имеются причины очевидные, всем понятные, и причины скрытые, в которых сам человек иногда не хочет себе признаваться. И если бы Дэвида спросили, почему каждый раз приезжая в Москву, он обязательно посещает концерт классической музыки, он бы ответил: потому что я люблю Моцарта, Бетховена, Чайковского и т.д., и мне нравятся российские исполнители, они играют с душой. Но был и ещё один глубоко запрятанный мотив: Дэвид тайно надеялся, что, может быть, ему повезёт, и, как в том памятном сентябре 2005 года в Лондоне, на одном из концертов он встретит Таню. Он прекрасно помнил, что Таня занималась музыкой,  что она, как и Дэвид, ценит хорошее исполнение классики, а уж о связавшей их моцартовской фантазии ре минор и говорить нечего.
     Ну должны же когда-то их пути-дорожки пересечься, не может такого быть, чтобы он никогда в жизни больше её не увидел. Почему он так хотел встретиться? Наверное, для того, чтобы, наконец, получить ответ на так мучивший его все эти годы вопрос – почему Таня так с ним поступила? Что он сделал не так, чтобы так резко оборвать отношения? В чем виноват?
   На самом деле те, кто попадал в подобные ситуации,  прекрасно понимают состояние Дэвида: всё у вас отлично, всё идёт замечательно, вы чувствуете, что вы любите, вас любят, и вдруг – бац, без каких-то видимых причин – и попадаете в полный игнор. Что случилось? Почему? Нет ответа. И человек неизбежно начинает копаться в себе: что не так сделал, в чем ошибка, и что  опаснее всего для душевного спокойствия, начинает себя винить. А зря, потому что причина чаще всего лежит за пределами его ответственности, не в нём, а в совершенно другом человеке или просто в неудачно сложившихся обстоятельствах.

  Работа с московским офисом Ernest&Young имела для Дэвида ещё одно неоспоримое преимущество: за восемь лет постоянных контактов с русскими он вполне прилично выучил русский язык. Причём дело было не только в общении, Дэвид активно занимался сам, брал частные уроки в Москве, и, что оказалось самым эффективным, каждое лето по два-три раза в неделю занимался русским с той самой преподавательницей русского языка из университета Экзетер, которая мучила Таню политическими вопросами на памятном ланче осенью 2005 у Джуди. Кроме того, у Дэвида несомненно были природные способности к изучению языков (отличный французский, приличный итальянский и хороший немецкий), так что и русский ему было не так сложно одолеть.
   Строгая преподавательница Карен не особо жаловала модные коммуникативные методы, поскольку считала их неэффективными: тупое повторение диалогов не позволяет составить чёткое представление о языке как гармонично выстроенной системе, а отдавала предпочтение традиционной грамматике и заучиванию наизусть больших объёмов текстов. И если кому-то такой подход не нравится, то это большая ошибка, потому что именно понимание иностранного языка как системы служит ключом к выходу в свободную речь, конечно, не сразу, а постепенно, зато осознанно и надёжно.
   Секрет быстрого овладения иностранным языком очень прост, говорила Карен. Если выучить наизусть три небольших стихотворения, но с полным пониманием лексики, грамматики и синтаксических конструкций, то на таком «стихотворном» фундаменте будет гораздо легче осваивать всё остальное. Особой любовью при выборе стихотворных текстов для заучивания у Карен пользовался Пушкин. И когда среди предложенных стихотворений Дэвид увидел те самые стихи про «светлую печаль», он ни секунды не сомневался. Только «мне грустно и легко; печаль моя светла печаль моя полна тобою, тобой, одной тобой...», и ничего больше.
    И вновь о мотивах очевидных и скрытых. Если бы
Дэвида спросили, для чего он так упорно учит русский язык, он конечно бы ответил, что русский нужен ему для эффективной работы в московском офисе Ernest &Young. И это было действительно так, хотя большинство семинаров по банковскому аудиту он проводил на английском, умение общаться с русскими на их родном языке ему очень и очень помогало. И именно это его преимущество и стало впоследствии решающим фактором при назначении на должность начальника отдела банковского аудита в московском офисе компании. Однако была и скрытая причина: если когда-нибудь он всё-таки встретит Таню, то заговорит с ней по-русски, и она не сможет этого не оценить.   

   С каждым приездом Дэвиду всё больше и больше нравилось в России. Конечно, он понимал, что две столицы Москва, Питер и другие города, которые он смог посетить Нижний Новгород и Екатеринбург - это далеко не вся Россия. Но даже то немногое, что он успел увидеть, его вполне устраивало, особенно люди – в большинстве своём открытые, дружелюбные, гостеприимные, душевные. Именно такими качествами обладал его российский коллега Андрей Агаджанян, который благодаря высокому профессионализму, прекрасным коммуникативным способностям и отличному английскому к 33 годам сумел сделать достойную карьеру  и занять хорошую должность в отделе банковского аудита Ernest &Young.  Они знали друг друга уже около 7 лет, Андрей активно помогал Дэвиду освоиться в Москве, и постепенно их рабочие отношения перешли в настоящую дружбу.
    Окончательный переход из «коллег по работе в друзья» состоялся весной 2013 года во время совместной командировки на открытие филиала компании в столице Армении Ереване. И хотя голубоглазый светловолосый Андрей мало походил на армянина, унаследовав внешность от русской матери, армянские гены со стороны отца наглядно проявлялись и в поведении, и в темпераменте. Узнав о предстоящей командировке, Андрей сказал:
- Дэвид, наконец-то у тебя будет возможность по-настоящему узнать русский характер.
- Почему русский, мы же в Армению собираемся?
-Потому что армянин – это такой концентрированный русский, возьми все главные положительные качества русского, умножь на десять, и получится армянин. И вообще, прежде чем работать, надо страну посмотреть, у моего хорошего знакомого своя турфирма в Ереване, он нам такую поездку организует, на всю жизнь запомнишь. 
   
    Поездка по Армении действительно оказалась сказочной, absolutely unique eye-opening mind-changing experience. Дэвид никак не ожидал, что всего пять дней могут так перевернуть его сознание, словно содрав ставший уже привычным защитный слой, традиционно предохраняющий англичан и прочих западноевропейцев от «эмоционального перегрева».  В Армении вся жизнь, весь мир вокруг были словно «умножены на десять»: солнце жарче, краски ярче, воздух чище, звуки музыкальнее, еда вкуснее, люди человечнее.  Казалось, что здесь живут по абсолютно правильным, но в мире победившего глобализма несколько подзабытым законам: жизнь – дар божий, любовь - радость, дети – счастье, родители и старики – объект безусловного почитания. 
  Ереванский «хороший знакомый» Андрея принимал их так, будто они были его лучшими друзьями или родными братьями. На белом минивэне Мерседес (любовь к Мерседесам была очень заметна на дорогах Армении) он провёз их  практически через всю страну, сделав круг от Еревана до древнего Татева, затем через Джермук, Дилижан и озеро Севан обратно.
  Дэвиду понравилось всё: прижавшиеся к розовым скалам древние армянские храмы, на удивление аскетичные по сравнению с величественными соборами в столицах Европы, но очень правильные с точки зрения построения взаимоотношений между богом и человеком. Убеждённый атеист Дэвид даже подумал, что если ему всё-таки когда-нибудь придётся обратиться к богу, то сделать это лучше всего именно здесь, в Армении,  где связь с всевышним ощущается так явно. Вершины белых покрытых снегом гор касались ярко-голубого неба, словно являя собой «лестницу в небеса», что особенно чувствовалось на высоте 2.400 Селимского перевала,  где уже чуть тронутый мартовским солнцем снег сверкал так, что, казалось, его поверхность усыпана мелкими бриллиантами.
   Поражали воображение и два вечных символа Армении: высокогорное озеро Севан, и, конечно же, обладающий необъяснимым притяжением Арарат – символ армянской мечты, который по грубой политической ошибке оказался на территории Турции. Услышав в древнем храме Гарни исполнение кантаты Баха на дудуке – армянской дудочке, выточенной из абрикосового дерева, Дэвид сразу согласился с Андреем, что дудук – самый душевный музыкальный инструмент, недаром Джеван Гаспарян известен во всём мире, и его музыка звучит в знаменитом фильме «Титаник».  А уж о вкуснейшей армянской кухне и говорить  нечего. Такого гастрономического удовольствия Дэвид не получал нигде, хотя в сочетании с безграничным армянским гостеприимством это оказалось серьёзным испытанием, в том числе для желудка.
   Дэвида восхитила безмерная любовь армян к своей стране, для которых  маленькая горная Армения - самое лучшее место на земле, родина-мать для всех своих десяти миллионов армянских детей разбросанных по всему миру, дарующая уникальное чувство единства и силы нации. Ни в одном другом месте он не встречал такого яркого проявления уважения к своему историческому прошлому, в музее истории Армении Дэвид увидел надпись на английском «you can torture Armenian body, but you can never destroy Аrmenian soul», несмотря на прошедшее столетие память о жертвах  геноцида 1915 года свято почитается армянами во всём мире.
  К концу поездки у Дэвида сложилось впечатление, словно в душной комнате, в которой он долгое время вынужден был находиться,  открыли окно и он глотнул свежего воздуха. Увидел,  как на самом деле должна быть устроена жизнь и понял, что можно жить по другим, простым, но более «правильным» законам и быть счастливым. Именно в Армении, этом острове культурно-этнического благополучия в океане победившего глобализма и мультикультурализма с бушующими волнами иммиграции Дэвид впервые за долгое время, несмотря на личную неустроенность, почувствовал себя счастливым, счастливым просто от того, что живешь, и «жизнь прекрасна», несмотря ни на какие внешние обстоятельства. 
 
    Зная об увлечении Дэвида классической музыкой, Андрей пригласил его в филармонию, на концерт Чайковский-гала, который проходил в знаменитом здании ереванского Театра оперы и балета. Дэвид по достоинству оценил не только прекрасное исполнение национальным симфоническим оркестром произведений Чайковского, но и заполнившую зал публику. Красивая нация, гордые мужественные мужчины вместе с яркими  женственными женщинами наглядно демонстрировали традиционные семейные ценности, стремительно исчезающие в западном обществе под натиском толерантности и глобализма. Дэвид поразился, увидев как много зрителей пришли целыми семьями, даже лучше сказать кланами, состоявшими из представителей нескольких поколений – дедушек, бабушек, родителей, детей, внуков.
    Каково же было его удивление, когда среди зрителей он встретил друзей Джуди из Торкей, пожилого художника-пейзажиста с женой итальянкой, которые специально приехали в Ереван, чтобы посетить музей знаменитого Мартироса Сарьяна. На Ереванском Вернисаже Дэвиду так понравились яркие насыщенные армянским солнцем, красными гранатами и оранжевыми абрикосами картины, что он не удержался и за смешную цену купил любящей и ценящей живопись тёте Эмили две картины: гранаты и церковь Севанаванк на фоне горного озера и весеннего поля алых маков.

      После армянского путешествия, если бы Дэвида спросили, кто твой самый лучший друг, он без сомнения бы ответил – Андрей Агаджанян. Их дружба достигла самой своей лучшей стадии, когда можно спокойно обсуждать любые темы и не бояться быть непонятым, задавать любые вопросы и не бояться получить обидные ответы. Даже просто молчать в компании Андрея было комфортно.   
    Обладая своеобразным «русским» чувством юмора Андрей иногда подсмеивался над Дэвидом, его английской сдержанностью и чрезмерной с точки зрения русской ментальности вежливостью. В России так себя не ведут, говорил Андрей, будь проще, спрашивай напрямую, если интересно, не бойся «общаться с народом». Показательный в плане прямого «общения с народом» эпизод имел место на ВДНХ, где они в один из солнечных майских дней гуляли на празднике открытия фонтанов. Среди гуляющих Дэвид увидел группу подростков, его внимание привлекла худенькая девочка лет 13- 14, не больше, вернее не сама девочка, а надпись на её черной майке. Keep staring, might do a good fuck.
- Эта юная особа вообще английский знает? Соображает, что у неё на майке написано? – обратился к Андрею Дэвид.
- А ты узнай, иди и спроси. Да не бойся, я рядом, если что.
  Конечно, в Англии Дэвид такого бы никогда себе не позволил, но ведь он не в Англии, а в России, и рядом Андрей, который и придумал для него такую игру под названием «выйти из скорлупы английской сдержанности и пойти в народ».
- Девушка, вы знаете, что означает надпись на вашей майке?
- Конечно, might do a good fuck. А что, заинтересовался?  И, окинув Дэвида оценивающим взглядом, добавила, -  а с тобой, дядя, я даже за бесплатно могу.
  Окружающие девчонку подростки громко заржали, Дэвид молча покачал головой и пошёл обратно к Андрею.
- Ну что, выяснил, знают эти московские ребята английский? – спросил Андрей.
- Знают, знают.
- Видишь, я же тебе говорил, что российские подростки очень образованные, - засмеялся Андрей.

  Единственная тема, которая не подлежала обсуждению,  – это личная жизнь Дэвида. Любвеобильный Андрей часто знакомил Дэвида со своими подружками и не раз намекал, что может подыскать и ему хорошую московскую знакомую для приятного времяпрепровождения.
- Хочешь, я познакомлю тебя с красивой русской девушкой? А то тебе, наверное, скучно в Москве бывает по вечерам, как то напрямую спросил Андрей.
- Во-первых, я женат.
- Но ты женат в Англии, а не в России.
- Во-вторых, я уже однажды был знаком с русской девушкой и ничего хорошего из этого не вышло.  – Дэвид произнёс это таким тоном, что чуткий Андрей понял: всё, тема закрыта.
- Понятно.
  Дэвид знал, что тактичный Андрей не будет задавать лишних вопросов, и особенно ценил в нём это редкое качество: с одной стороны, открытость и готовность отвечать на любые вопросы, с другой, уважение границ личного пространства, которые Андрей никогда не нарушал.
- А ты почему до сих пор не женат? – в свою очередь спросил Дэвид, - вон у тебя сколько красивых подружек, выбирай любую.   
- All you need is to hear the voice of your heart.  – пропел в ответ Андрей, одним из увлечений которого были песни популярных западных групп, он знал наизусть просто немыслимее количество песен на английском,  начиная со знаменитого ансамбля Битлз, и часто использовал это при общении.
- And what does the voice of your heart say? – спросил Дэвид.
- В том-то и дело, что ничего, пока молчит, поэтому и не женюсь, жду.
- А как же та симпатичная блондинка, которую ты мне представил как свою girl friend, Алена, кажется?
-Да, есть такая, только это не голос сердца, а совершенно другой части тела. – рассмеялся Андрей. - Кстати, all you need is to hear the voice of your heart – это из песни May be I, may be you, группа Scorpions, если забыл.      

   В декабре 2015 Дэвид был в очередной командировке в  заснеженной предновогодней Москве. Он успешно провёл семинар, и  вечер перед отъездом посвятил покупке рождественских подарков для своих многочисленных родственников. Вопрос, где покупать, для него не стоял: только ГУМ, который Дэвиду очень нравился как отличный образец идеальной организации публичного пространства. В отличие от других крупных московских универмагов, торгующих дорогими брендами, Петровского Пассажа и ЦУМа, ГУМ никогда не был пуст.
    Явно  ностальгирующий по советскому прошлому владелец поступил очень умно, найдя единственно правильное решение и объединив дорогие бутики и торгующие известными брендами магазины с киосками мороженого, газировкой, советским гастроном №1, и советского типа кафе-ресторанами  на 3 этаже.  В результате получился такой удачный социально-классовый микс: по прекрасно оформленным галереям ГУМа люди очень состоятельные спокойно гуляли вместе с людьми, которые могли позволить себе лишь мороженое за 50 рублей и стакан советской газировки. Некоторые не покупали ничего и просто приходили поглазеть на очередную тематическую выставку – театральных костюмов, старинных велосипедов, фотографий известных киноактёров, на новогодние украшения опять-таки в советском стиле, да и просто сфотографироваться на фоне праздника жизни. 
   Дэвид зашёл в бутик Александра Конасова на третьем этаже, который для него открыл ценящий качественные вещи и оригинальность в одежде Андрей, и где всегда можно было найти прекрасный выбор авторских футболок. Кроме заказанных юными «сторонниками тоталитаризма» Джоном и Эриком маек с изображением российского президента, Дэвид не удержался и накупил ещё пять с понравившимися надписями и картинками. Одну с портретом первого космонавта Юрия Гагарина и знаменитыми словами «поехали!», одну с изображением медведя в черных очках, что придавало зверю легко узнаваемое сходство с Путиным, одну с известным персонажем российских мультфильмов крокодилом Геной и надписью Лакост, ещё две с российскими брендами - автоматом Калашникова и матрешкой.
     Майка Лакост с крокодилом Геной предназначалась специально для Андрея Агаджаняна, который, как и многие русские яппи (yuppie), был просто помешан на модных брендах и носил одежду только известных фирм. Предпочитавший разумную практичность Дэвид скептически относился к тому, чтобы переплачивать немалые деньги просто за узнаваемый бренд, но что поделать, в условиях социально-классового «слоёного пирога» современной России это одна из возможностей обозначить свой высокий статус. Дэвид улыбнулся, представив физиономию Андрея, когда в качестве новогоднего подарка он вручит ему майку Лакост с крокодилом Геной от Александра Конасова. Молодец Конасов, когда талант сочетается с чувством юмора и умением ухватить актуальную тему, успех гарантирован. 
     В расположенном рядом магазине сувениров Дэвид закупил цветастые павлопосадские платки для сестёр, матрёшки и изумительной красоты ёлочные игрушки для племянников и племянниц. Он уже собирался уходить, как вдруг увидел … Таню. Вернее женщину, которая сзади была очень похожа на Таню – так же элегантно уложенные на затылке каштановые волосы, та же точёная фигурка, такая же лёгкая походка. Как взявшая след собака, Дэвид пошёл за незнакомкой, думая только об одном: сейчас он, наконец, выяснит, почему, ну почему она так с ним поступила, что он сделал не так?
   Спустившись на первый этаж, женщина вошла в магазин швейцарских часов Tissot и склонилась над витриной, Дэвид последовал за ней и окликнул:
- Таня! 
- Простите, вы меня? Мы знакомы?  - женщина обернулась, и … увы, это была не Таня.  Молодая, красивая, даже чем-то похожая на Таню, но не она.
- Нет, извините, - Дэвид выглядел таким расстроенным, что женщина  спросила:
- Я могу вам чем-то помочь?
- Нет-нет, ещё раз простите, я ошибся, - поторопился разрешить неловкую ситуацию Дэвид.
- А знаете, вы не ошиблись, меня действительно зовут Татьяна, - улыбнулась в ответ незнакомка, и добавила.  – Вы не расстраивайтесь, всё у вас в этом году будет хорошо, встретите вы свою Татьяну. С наступающим вас новым годом! Желаю счастья. 
   Счастья… Глядя на радостные лица людей, гуляющих в этот предновогодней вечер по залитой яркой иллюминацией  Красной площади,  Дэвид думал об одном: ну почему, почему все эти люди вокруг – такие разные, русские, европейцы, китайцы, белые, чернокожие, молодые, пожилые,  - все выглядят такими счастливыми: вон на катке катаются, смеются, вон пара молодая целуется, вон муж с женой троих детей гордо выгуливают, вон китайцы на фоне освещённого Кремля фотографируются, и все, буквально все выглядят счастливыми, ни одной хмурой физиономии. Ну почему же тогда он никак не может почувствовать себя счастливым, что с ним не так? 
    Дэвид вспомнил новогоднее пожелание незнакомки, и невольно улыбнулся: надо же, тоже Таня. Вот встань он сейчас посередине Красной площади, крикни Таня, интересно, сколько женщин отзовётся? Сто, не меньше. Сколько же Татьян в этой многомиллионной Москве,  наверное, тысяч десять или больше, но ему нужна только одна–единственная, его Белоснежка, пути-дорожки с которой почему то никак не пересекаются.
   
    На самом деле Дэвид мог легко достать Таню – её новые контакты наверняка были известны Джуди, но такой путь он считал ошибочным и фактически лишающим его всяких шансов. Каких шансов? Да он и сам не мог толком объяснить, просто чувствовал, что это неправильно, и всё, как будто в России научился слышать голос своего сердца. All you need is to hear the voice of your heart, как пел Андрей, вернее Scorpions. Правильно или нет, но упрямый Дэвид продолжал верить Моцарту и считал, что следует полагаться на судьбу: если что-то должно произойти, то это обязательно произойдет, и надо просто уметь ждать, Если же не суждено, значит не судьба, и это нужно просто принять. Вот такой англичанин–фаталист, явление крайне редкое, но иногда встречающееся.

    Как ни странно, будучи в Москве Дэвид три раза оказывался с Таней в непосредственной близости, практически на расстоянии нескольких метров.  Первый раз, когда в один из своих первых приездов в Москву он прогуливался возле Храма Христа Спасителя. Это было зимой, тоже накануне Рождества, было довольно холодно и Таня с подругой Катей зашли погреться и перекусить в кафе Academia, что прямо рядом с Храмом. Глядя в окно на падающие хлопья снега, Таня обратила внимание на высокого мужчину, силуэт которого показался ей удивительно знакомым, но, конечно же, «не поверила своим глазам»: откуда взяться её английскому пирату в зимней заснеженной Москве?  Не привыкший к русским холодам Дэвид замёрз, и уже было направился в расположенное рядом кафе Academia, но в последнюю минуту почему-то передумал и решил поехать в гостиницу. Что тут скажешь, не сработала интуиция.
  Второй раз так и несостоявшаяся встреча имела место в международном Доме Музыки на Павелецкой. Дэвид правильно надеялся, что любящая Моцарта Таня тоже должна ходить на концерты классической музыки. И в ноябре 2012 они оказались в Доме Музыки одновременно, только Таня – в Светлановском зале на концерте французского пианиста Ричарда Клайдермана, а Дэвид – в Камерном зале на концерте российского пианиста. Они были совсем рядом, но не вместе: в тот момент когда Таня наслаждалась романтическими звуками так нравившейся ей A Сomme Amour, Дэвид внимал знаменитому второму концерту Рахманинова для фортепьяно. Самое интересное, что Таня сначала тоже хотела пойти на Рахманинова, но в последний момент всё-таки выбрала Клайдермана, когда ещё знаменитый француз приедет в Москву. Опять интуиция промолчала.
  И наконец, третья «невстреча» случилась в тот самый предновогодний вечер 2015 года в ГУМе, в магазине швейцарских часов Tissot, куда Таня специально пришла, чтобы забрать заказанный ранее браслет для часов. Дэвид и Таня практически столкнулись на выходе, но не обратили друг на друга никакого внимания. Дэвид, потому что был очень расстроен из-за того, что обознался: молодая женщина, которую он принял за Таню, хотя и оказалась Татьяной, но вовсе не той, которую он искал. И, погрузившись в мрачные мысли об отсутствии счастья, он не замечал ничего и никого вокруг. Таня же не обратила внимания на придержавшего для неё дверь мужчину, потому что очень торопилась: вернувшись из Сочи, они с мужем продолжали активную новогоднюю программу и в тот вечер всей семьёй шли в Большой театр на балет «Щелкунчик». Влад с детьми уже ждал её в театре, поэтому Таня думала лишь об одном, как не опоздать к началу представления. Опять не судьба.   
 
   Однако судьба, как бы на неё не сетовали, иногда преподносит таким верящим в неё и умеющим не терять надежду людям совершенно неожиданные подарки. Так случилось и с Дэвидом в наступающем  2016 году, 10 января, именно в этот день счастье, которое ему пожелала незнакомая Татьяна в ГУМе, начало приобретать вполне реальные очертания.

   Рождественско-новогодние праздники Дэвид как обычно провёл дома в Англии, заполняя время посещением многочисленных родственников: тётя Эмили, сёстры, племянники и племянницы – никто не остался без подарков. Зная, что в России новогодние гуляния растягиваются практически до середины января (25 декабря –Рождество, 31декабря-1 января  - Новый год, 7 января –православное Рождество, 13-14 января Старый Новый год) Дэвид надеялся, что на работе в ближайшее время ему можно будет расслабиться, и даже  собирался сделать себе на день рожденья 19 января приятный подарок - поездку в Вену, чтобы послушать оперу в знаменитом Венском театре, и конечно, много Моцарта, Моцарта, Моцарта.
     Но… но снова тот, кто там наверху всем распоряжается, решил всё по-своему и совсем не так, как Дэвид планировал. 7 января Дэвиду позвонили из центрального офиса и настоятельно попросили слетать в Москву чтобы провести внеплановый, но о-о-очень важный семинар по банковскому аудиту для о-о-очень важных клиентов. Не испытывая никакого желания вновь возвращаться в холодную заснеженную Москву (следующая плановая поездка должна была состояться весной в апреле), Дэвид попытался отказаться, но ему сказали, что только такой опытной специалист как господин Баркли, к тому же прекрасно владеющий русским языком, может провести столь важное для фирмы мероприятие на должном уровне.
   
    Как это часто бывает, непредвиденная поездка не задалась с самого начала. Вместо привычного бизнес класса British Airways 10 января в Москву ему пришлось лететь Аэрофлотом эконом. Конечно, московские сотрудники перед ним извинились и сказали, что из-за сжатых сроков они не смогли взять другой билет, потому что это как раз время возвращения россиян с новогодних каникул (а многие состоятельные русские проводят их именно в Лондоне), и всё давно раскуплено.
    Дэвид смог убедиться в этом сам, как только сел в самолет, который был забит под завязку, причём детьми в возрасте от 10 до 17 лет. Сразу несколько групп российских школьников возвращались с новогодних каникул, проведённых в языковых школах Англии, достаточно востребованный тур среди русских. Дети вели себя как все дети – бегали по проходу, кричали, приставали друг к другу, удивительно было то, что стюардессы даже не пытались их приструнить, видимо, привыкли к таким «каникулярным» рейсам.
    Дэвид сидел во втором ряду у окна, рядом сидели две девчонки лет десяти, которые всё время болтали и смеялись, что не давало ему никакой возможности ни сосредоточиться на материалах семинара, ни просто отдохнуть. После ланча его соседки ушли к друзьям в хвост самолета, их места заняли две другие девочки, которые сразу уткнулись в свои смартфоны.  Дэвид обрадовался, что наконец-то можно будет посидеть спокойно, и, устраиваясь поудобнее чтобы вздремнуть, невольно бросил взгляд на свою новую соседку.  Сон тотчас как рукой сняло.
    Волосы, боже, рассыпавшиеся по плечам волосы девочки были точь-в-точь как у его сестёр – каштановые с золотистыми прядями, наследственный признак всех женщин рода Баркли. И лицо, лицо у неё как у Белоснежки, то есть как у Тани, такие же мягкие черты, та же линия губ, такой же разрез глаз, только глаза, глаза не карие, как у Тани, а чисто серые как у него, такой редкий чистый серый цвет без примесей других оттенков. Поражённый Дэвид смотрел на девочку так долго и пристально, что она улыбнулась, сняла наушники и спросила на хорошем английском: 
- Is anything the matter?
  Звук её голоса так похожего на давно забытый голос Тани ещё больше убедил Дэвида в том, что он и это русская девочка «одной крови». Боже, что если? Неужели? Не может быть. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Мысли вихрем проносились в голове, и чтобы хоть как-то прояснить сомнения Дэвид начал осторожную беседу (разговор шёл на английском, но переведём на русский):
- Hi, I am David. And what’s your name?
- Tanya.
- Какое красивое русское имя. А как зовут твою маму?
- Тоже Таня.
-  Две Тани в одной  семье? И мама, и дочка?
- Папа так захотел, но на самом деле это не проблема. Папа зовёт маму Таней, а меня Танюшей.
- Как здорово твой папа придумал. А что ты слушаешь? Какая музыка тебе нравится?
   Девочка с готовностью протянула Дэвиду наушники, и, услышав знакомую мелодию, он буквально потерял дар речи. Это был Моцарт,  фантазия ре минор. Придя в себя, он спросил:
- Почему ты слушаешь Моцарта? Это классическое произведение, я думал, тебе нравится что-нибудь… - он остановился в поисках нужного слова, но Танюша сама закончила его вопрос:
- Вы хотите сказать, что-нибудь для подростков, для моего возраста? Поп-музыку?
- Да.
- Конечно,  я слушаю популярную музыку. Просто Моцарта я слушаю, потому, что у нас в музыкальной школе на следующей неделе будет тест по Моцарту, нужно все его основные произведения знать.
- А что тебе у Моцарта нравится больше всего?
-  А вот как раз то, что я сейчас слушаю, фантазия ре минор. Моцарт написал её в 1785 году, когда ему было всего 29 лет,  и это за 14 лет до рождения Пушкина. Представляете? – с неподдельным восхищением воскликнула девочка.
  Сердце Дэвида бешено колотилось, в висках стучало, у него возникло стойкое ощущение дежавю, вернее не уже когда-то увиденного, а услышанного, причём он точно знал когда, где и кто ему это уже говорил. Но он всё-таки решил уточнить, откуда это десятилетняя девочка знает про Пушкина и Моцарта.
-  Кто тебе сказал, что Моцарт написал эту фантазию за 14 лет до рождения Пушкина?
- Моя учительница по истории музыки, да и моя мама тоже всё знает о Моцарте и очень любит эту фантазию.
   Девочка стала убирать наушники, их белый проводок зацепился за цепочку, которая висела у неё на шее. Она ловко вытянула цепочку из-под свитера, и Дэвид увидел то, что окончательно уничтожило оставшиеся сомнения относительно «одной крови»: вместо кулона на цепочке висело кольцо в виде двух золотых дельфинов, плывущих навстречу друг другу.
- Откуда у тебя это кольцо? Кто тебе его подарил?- спросил Дэвид.
- Мама. Это наш счастливый талисман. Мама рассказывала, что много лет назад, когда я ещё не родилась, ей подарил это кольцо один английский пират. Он сказал, что это кольцо принесёт ей удачу, и мама всегда берёт его с собой в путешествия. Вот и сейчас мне дала как талиман-оберег, чтобы со мной ничего не случилось, чтобы самолёт не разбился, например.
-  Твоя мама сказала, что это кольцо ей подарил настоящий английский пират?
- Да, ведь в Англии ещё есть настоящие пираты, правда? 

   С этими словами девочка убежала на свое место, самолет стал снижаться и  пилот попросил всех пассажиров занять свои места.
- Could you please fasten the belt,  - трижды повторила стюардесса, прежде чем Дэвид отреагировал на её просьбу, он был в полном смятении. Сомнений не было и не могло быть: эта девочка - его дочь: глаза, волосы, кольцо, Моцарт, наконец. На лацкане своего пиджака он заметил золотистый волос, наверняка Танин, оставила, когда давала ему наушники. Дэвид осторожно завернул волос в салфетку и спрятал в карман. Теперь, если Таня старшая будет отказываться, у него есть материал для ДНК теста. Он был уверен, что встретит Таню в аэропорту, ведь девочка сказала, что её придут встречать мама и папа.

   В Шереметьево Дэвид старался держаться рядом с группой школьников, к которой принадлежала Таня, чтобы не упустить девочку из виду и наверняка встретить ту свою Таню образца 2005 года. Это оказалось не сложно, как только школьники получили багаж и вышли в зал для встречающих, девочка сразу бросилась к подтянутому мужчине в синем кашемировом пальто и повисла у него на шее. Папа, папочка, любимый, ура, приехали!
  В стоящей рядом с мужчиной элегантной женщине в стильной норковой куртке Дэвид без труда узнал Таню. Его Белоснежка практически не изменилась: всё так же стройна, густые каштановые волосы всё так же  изящно уложены на затылке. Таня держала за руку мальчика лет шести и с умилением смотрела на обнимавшихся мужа и дочку. Ну просто семейная идиллия, с завистью отметил Дэвид, ну ничего, придётся её разрушить. Он решительно направился в сторону Тани и, поравнявшись, помахал девочке рукой. Она мгновенно отреагировала:
- Пап, мам, это Дэвид, тот самый англичанин, который сидел рядом со мной в самолёте. Ему тоже нравится Моцарт, представляете?
   Если бы режиссер-постановщик хотел получить идеальную немую сцену, то лучшего варианта было бы просто не найти. Все как будто замерли, оцепенели. Дэвид использовал паузу, чтобы получше рассмотреть Таниного мужа. Типичный богатый русский,  явно из деловых кругов, бизнесмен или банковский, таких часто можно встретить на семинарах в Ernest & Young,  все известные бренды на показ - часы Vacheron Constantin, дорогой костюм, качественная обувь. Ему даже показалось, что они пересекались на одном из мероприятий для топ-менеджеров российских банков. Внешне – ну ничего особенного, такие русские черты лица,  к которым Дэвид уже успел привыкнуть за время своих частых визитов в Москву, волосы русые, довольно густые, но как-то по-мальчишески подстриженные с небольшой чёлкой, подтянутый, чувствуется выправка  – или военная, или спортивная. Но главное не это, главное – глаза, такие серо-зеленые, цепкие, с прищуром,  смотрит, словно сканирует. И взгляд,  устремлённый на Дэвида, был совсем не добрым, как будто хочет сказать, убил бы прямо здесь и сейчас, если б мог.
   Прервал затянувшуюся неловкую паузу, как ни странно, именно Танин муж. Он вежливо кивнул Дэвиду, взял детей за руки и сказал:
- Таня, мы с ребятами  подождём тебя в машине. Ты ведь недолго, я полагаю?
   
     Оставшись с Таней наедине, Дэвид сразу решил начать с главного, причём говорил он по-русски.
- Мне кажется, нет, я уверен, что Таня – моя дочь. Все признаки налицо, глаза, волосы, а если ты будешь отрицать, то у меня есть её волос для ДНК экспертизы.
  Таня изумлённо вскинула брови:
- Ты что, говоришь по-русски?
- Да, специально выучил, чтобы тебя наконец понять. Но сейчас речь не об этом, а о моей дочери, вернее о нашей дочери. Твой муж знает?
- Конечно, знает, и с самого начала знал.
- То есть как? - удивился Дэвид.
- А вот так. Я ведь всё сделала, как обещала, как мы с тобой договаривались. Прилетела в Москву и сразу же Владу всё рассказала, что влюбилась по уши, что нашла свою половинку, что судьба и  всё такое. А он знаешь, что сказал?
- Что?
- Хорошо, Таня, пожалуйста, только я тебя тоже люблю и хочу быть уверен, что передаю в руки действительно любящего человека, который не сломает тебе жизнь. Пусть этот англичанин за тобой прилетит, мы познакомимся и всё решим. Ровно как я тебя предупреждала.
- И что дальше?
- А дальше я две недели ждала твоего звонка, верила, что ты примчишься, заберёшь меня, и мы всегда будем вместе, но ты даже не позвонил.
Дэвид чуть не задохнулся от возмущения:
- Но ты дала мне неверные номера телефонов, два номера и оба неправильные. Я звонил, а мне всё время говорили, что я ошибся, здесь такой нет.
- Конечно, спокойно парировала Таня, я намеренно это сделала, знаешь, такое препятствие для настоящего рыцаря, которое нужно преодолеть, если действительно любишь и хочешь добиться своей дамы сердца.
Дэвид немного опешил.
- Какое препятствие для настоящего рыцаря? И как я должен был его преодолеть?
- А Джуди? Джуди в Торкей, которая прекрасно знала все мои координаты, ты мог бы у неё узнать.
- Я подумал, что если ты намеренно указала неправильные номера, то значит,  на самом деле ты просто не хотела со мной общаться,  и это такой вежливый способ разорвать отношения.
- Боже ты мой! Хотела – не хотела. Главное, чтобы ты хотел, если бы ты действительно меня любил и хотел быть со мной, ты бы нашел способ со мной связаться.
- Таня, это не честно. Ты прекрасно знаешь, что я тебя очень сильно любил, и готов был приехать, если б только был уверен, что тебе это действительно нужно. Кроме того, у тебя была моя визитка со всеми моими телефонами. Если б захотела, могла бы сама позвонить.
- Очень по-английски, - насмешливо сказала Таня. – А вот Влад поступил по-русски: он слушал своё сердце, и делал так, как оно подсказывало, просто был рядом, ждал и поддерживал.
- Но я же не русский, я англичанин. Как я мог поступить по-русски? – возмущенно воскликнул Дэвид. - А как насчёт беременности? И как это вообще могло произойти? Ты же сказала, у тебя безопасные дни.
- Ну, знаешь, в таком деле всякое случается.
-  Почему сразу не позвонила, узнав о ребёнке?
- Я узнала за неделю до своей свадьбы, 9 октября и сразу же позвонила, но не тебе, а Джуди, потому что помнила, что у тебя 8 октября должна была быть свадьба, ещё как дура надеялась, что она не состоялась.  Но не успела я открыть рот, как Джуди сразу стала мне рассказывать,  какая замечательная у тебя была свадьба, как чудесно всё прошло, какие подарки вы получили и куда собираетесь укатить в свадебное путешествие. И что мне было ей сказать? Что я жду от тебя ребёнка и собираюсь нарушить твою семейную идиллию?
- И ты не сказала?
- Нет, мне тогда так плохо было, я ведь действительно в тебя очень сильно влюбилась, хотела всё изменить. Но, не получилось, как видишь. Решила сделать аборт, но Влад спас ситуацию, практически выдернув меня из операционной, так что за то,  что у тебя есть дочь, надо благодарить моего мужа. И после всего, что он для меня сделал, как я могла отменить свадьбу? Влад столько денег вбухал в эту Сардинию, для него это действительно было важное статусное мероприятие. И что, я его кину в такой ситуации? Тем более, он сказал, что если я захочу, то мы сможем в любое время развестись.
- А потом?
- А потом родилась Танюша, и я не думаю, что ты смог бы любить её больше, чем Влад, никто в жизни никогда не подумает, что она ему неродная, они просто обожают друг друга, да ты и сам видел. А через три года появился Андрей, которого ты видел, ещё через два Илья.
- А у нас с Джейн детей нет, - со вздохом сказал Дэвид.
- Жаль, значит, она не осуществила твою мечту о девочке с каштановыми волосами и пшеничными прядями как у твоих сестёр?
- Нет, зато, как оказалось, её осуществила ты.
- И что теперь?
- Теперь я хочу иметь возможность видеться со своей дочерью.
- Ну, я думаю, если уж так всё получилось, это можно будет организовать. Если, конечно, ты будешь вести себя разумно и не станешь навязываться девочке в отцы. Статус «английский друг папы и мамы» тебя устроит? Если да, то вот тебе контакты Влада, позвони, договорись с ним. Тем более Танюша обычно один летний месяц проводит в Англии, в языковом лагере, сможешь её навещать.
- Почему я должен обсуждать это с твоим мужем?
- Во-первых, он мне доверяет, и я не хочу, чтобы он думал, что я что-то с тобой обсуждаю за его спиной, во-вторых, Влад умеет решать такие вопросы быстро и деликатно
- Это как? Пристрелит?
- Ну, зачем же так сразу, засмеялась Таня, - хотя Влад может. Вы просто договоритесь. Ну, кажется, всё обсудили, пока, меня муж с детьми ждёт.
    Вот так, Дэвид. Молчишь? А что ещё можно сказать? Что все эти годы, приезжая в Москву, он тайно надеялся встретить Таню, чтобы просто увидеть и поговорить? Что те сентябрьские дни в Торкей и Лондоне были самыми лучшими в его жизни? Что он безмерно благодарен Тане за дочь и очень надеется всё-таки хоть изредка её видеть, и что в его  упорядоченной жизни уже давно не звучит нежное адажио из моцартовской фантазии ре минор?
   Но Дэвид промолчал, он просто смотрел на стоящую перед ним успешную,  уверенную в себе женщину, и пытался разглядеть в ней ту удивительную романтичную Белоснежку образца 2005 года. Таня тоже оценивала изменения, произошедшие с её английским пиратом. Загорелый, ухоженный, пшеничные волосы коротко подстрижены, что совершенно уничтожило прежнее так нравившееся ей сходство с пиратом. Строгий деловой костюм довершил превращение бывшего пирата в типичного английского бизнесмена, каких много можно встретить в деловом центре Лондона. Только глаза всё такие же: необыкновенно чистого серого цвета, как  то английское море возле Торкей. 
   - Подстригся, и больше не похож на пирата, - сказала Таня.
А Белоснежка превратилась в злую волшебницу, которая спрятала от меня родную дочь, подумал, но не произнёс вслух Дэвид. Ну, всё, лимит времени, отпущенный её мужем, исчерпан.
- Пока, Таня,
- До свиданья, Дэвид. Кстати, спасибо тебе.
- Спасибо? За что?
- За Моцарта, за ту волшебную фантазию ре минор.
- Знаешь, с  тех пор я не могу больше её слушать.
- Потому что она о том, что может быть, но никогда не будет, и что могло бы случиться, но никогда не произойдёт?
- Да.
- Зря, что не слушал. Там есть ещё о том, что всё происходит так, как и должно произойти, и это надо просто принять.
- Принять со светлой печалью?
- Именно так, Дэвид, со светлой печалью. Пока. 


    Вот Дэвид и получил ответ на так мучивший его все эти 10 лет вопрос: почему Таня с ним так поступила? Что он сделал не так? В чём он был виноват? И ответ оказался на удивление прост: Дэвид поступил как англичанин, по-джентельменски оставив право выбора и окончательного решения за женщиной, а надо было как русский, просто слушать голос своего сердца и действовать. Но он и не мог поступить как русский, потому что он англичанин. Но сейчас это уже не имело никакого значения, потому что самое главное - теперь у него есть дочь, причём именно такая,  о какой он всегда мечтал – с серыми глазами, как у его мамы, и каштановыми волосами с золотистыми прядями как у всех женщин рода Баркли. И завтра он непременно позвонит Таниному мужу, и сделает всё, чтобы как можно скорее увидеться с дочерью. 




Англичанин, или возвращение в Торкей. 2016


    Дэвид решил не откладывать разговор с Таниным мужем и на следующее же утро позвонил по указанному в визитке телефону. Времени мало, в Москве он пробудет всего пять дней, и деликатный вопрос об общении с внезапно обретённой дочерью надо решать быстро. Господин Котов в тот же день пригласил его к себе в офис, чего, помня цепкий враждебный взгляд при встрече в аэропорту, Дэвид никак не ожидал. К семи вечера он подъехал в банк, который располагался в  солидном жёлтом особняке в одном из переулков в самом центре Москвы. Дэвид ужасно нервничал, стараясь представить возможные сценарии предстоящего разговора, но в голову лезли только негативные варианты, которые, тем не менее, по логике вещей наиболее соответствовали  сложившейся ситуации. Он пытался поставить себя на место Таниного мужа и ничего, кроме отрицательных эмоций личность внезапно возникшего «биологического отца» у него не вызывала. Только представьте, человек десять лет воспитывает дочь, и тут является какой-то английский папаша и собирается на что-то претендовать. Ужас. Действительно, просто убить хочется.
    Волнения Дэвида несколько рассеялись, когда он вошёл в кабинет господина Котова, который встретил его любезной улыбкой, предложил чай-кофе-коньяк, и на довольно хорошем английском (fluent, but very noticeable Russian accent) начал беседу с дежурных вопросов о погоде и впечатлениях Дэвида о Москве. Позитив  и доброжелательность резко сменились на официально-деловую тональность, как только Влад, (а именно так Котов предложил Дэвиду к себе обращаться), перешёл к обсуждению интересующей обоих теме. Он говорил предельно прямо, без эмоций, и Дэвида поразил абсолютно деловой подход Таниного мужа к сложившейся деликатной ситуации.
-  Well, to be honest I would not say I am really glad to see you, - начал непростой разговор Влад. But, but, дело касается моей, э-э, точнее говоря, нашей дочери, and as you understand it’s a very sensitive issue.  Каким бы странным это тебе не показалось, но я не возражаю против того, чтобы вы иногда встречались, ты всё-таки её биологический отец. Но, но. Только при условии, что ты (несмотря на то, что английское местоимение «you», объединившее в себе русские «ты» и «вы», удобно избавляет от сложного этикетного выбора, по жёсткой манере Влада Дэвид почувствовал, что Влад обращается к нему именно на «ты»). Если ты не будешь навязываться в отцы, а останешься в статусе «папин английский друг». Танюша – девочка разумная, она людей насквозь видит, впрочем, как и я. Любое враньё сразу почувствует, поэтому надо с самого начала придумать какую-нибудь более или менее достоверную легенду нашего с тобой знакомства и последовавшей за ним дружбы, согласен?
   От такого предложения Дэвид просто опешил, у него сложилось впечатление, что Котов излагает какой-то свой тайный план, в детали которого он пока посвящать Дэвида не собирается, и, видимо, хочет использовать его «втемную». Но желание вновь встретиться с дочерью перевесило опасения, и Дэвид согласно кивнул.   
- Предлагаю следующую версию нашей общей легенды, - продолжил Влад. – Восемь лет назад я проходил стажировку в одном из лондонских банков, и это правда, где ты якобы работал в юридическом отделе. Можно сказать, что мы тогда и познакомились. После этого иногда встречались: в Лондоне, на международных банковских мероприятиях, на семинарах Ernest &Young в Москве, что, кстати, тоже правда, я действительно пару лет назад был на одном из твоих семинаров по банковскому аудиту. Кстати, весьма полезный оказался опыт.
   Вот почему мне в аэропорту показалось, что я его уже где-то видел, отметил про себя Дэвид.
- Теперь что касается ближайших планов. Я понимаю, что ты естественно хочешь увидеть дочь. Ты когда улетаешь? На уикенд остаёшься? Тогда ждём тебя как «английского друга семьи» в субботу на обед в нашем доме в коттеджном посёлке. О транспорте не беспокойся, ты, кажется, на Петровке в Мариотте остановился, мой помощник приедет и заберет тебя  в 11 часов, идёт?
   Дэвид согласно кивнул.
- И последнее, но не менее важное, - в завершении сказал Влад, и в его голосе послышались угрожающие нотки. - Учитывая ваш с Таней давний роман, предупреждаю: даже не вздумай смотреть в её сторону, она моя женщина, ты свой шанс десять лет назад упустил, и если что, я реально убью, причём тебя, а не её. Понятно? Is this clear?
   - Absolutely, - ответил Дэвид, а что ещё можно было сказать? Всё самое главное за время их короткой, но такой эффективной в смысле достигнутого результата встречи сказал Влад. Дэвид только молча кивал, соглашаясь на  нестандартные предложения Таниного мужа и удивляясь, как неожиданно легко удалось решить вопрос ближайшей встречи с дочерью. При этом Дэвид понимал, что поведение Котова не укладывалось ни в один из рассмотренных им сценариев, оно было совершенно не похоже на естественную реакцию человека, у любимой дочери которого вдруг возникает неизвестно откуда взявшийся «биологический отец». Весь оставшийся вечер разговор с господином Котовым не выходил у Дэвида из головы, он пытался найти истинную причину неожиданной заинтересованности Влада  в его контактах с дочерью, но так и не смог.
   
    Конечно, у Влада были свои серьёзные мотивы. Дело в том, что как и Таня, Влад был единственным и притом поздним ребёнком в семье, рано оставшимся без родителей. Как ни странно,  дети из вполне благополучных семей, Таня и Влад  оказались в положении детдомовцев: без близких родственников, бабушек-дедушек, тёть-дядь, сестёр-братьев, и поэтому держались друга за друга как два отчаянно старающихся выплыть в открытом море щенка. Только вместе, только рядом, как два бойца. Именно поэтому Влад так ценил родственные связи и понимал огромное значение «ближнего круга», которого по стечению обстоятельств оказались лишенными его собственные дети. И именно поэтому, как бы сложно в эмоциональном плане для него это не было, Влад решил разрешить Дэвиду общаться с дочерью, всё-таки родной отец, кровный родственник, поможет, если что. Тем более, внимательно изучив всю доступную о господине Баркли информацию и пообщавшись лично, он заключил, что Дэвид человек порядочный, уравновешенный и надёжный, в общем, типичный представитель достойного, но, к сожалению, исчезающего в мире победившего мультикультурализма вида – pure English gentleman.
    В плане бизнеса за прошедшие десять лет  упорный трудоголик Влад сумел здорово подняться: от банковского менеджера до совладельца коммерческого банка, пусть небольшого, но благодаря умелому руководству  вполне уверенно лавирующего в бурном море российских финансов. К высокому статусу прилагались соответствующие атрибуты: финансовая независимость, две квартиры в Москве, коттедж в Подмосковье, дом в Черногории и тому подобное.
   Но главным достижением Влада был, несомненно, успешно реализованный совместно с Таней проект семейного строительства под названием «остров счастья». Заложенное в нём с детства понимание того, что именно прочная семья является основой и одновременно гарантией жизненного успеха, позволило Владу простить Тане английскую измену, сохранить и воспитать как родную английскую дочь и произвести на свет двоих чудесных мальчиков Андрея и Илью, точно повторивших черты родителей. Андрей получился копией отца, а младший Илья – копией матери. 
    За прошедшие годы  их  с Таней отношения трансформировались из «любви-дружбы», основанной на постоянной совместной борьбе with numerous life challenges, в страстный роман со всеми вытекающими последствиями. Рядом с Владом Таня всё чаще убеждалась, что её краткая love-affair с английским пиратом была ни чем иным как искушением, а единственно правильный выбор – это Влад, с которым они совпали во всём – в целях, увлечениях. физически, эмоционально, как две удачно соединившиеся половинки единого целого, навсегда, forever. Коллеги по бизнесу, придерживающиеся иных более распространённых в России принципов семейных отношений типа «жена как автомобиль, пора менять», тайно, а иногда и открыто, завидовали Владу: повезло вам с Татьяной. Но Влад знал, это не просто везение, они вместе своими руками ценой упорного труда и напряжённых усилий, в том числе эмоциональных, сумели построить свой собственный «остров счастья» в этом полном опасностей турбулентном мире.
   

     В пятницу вечером Дэвид зашёл в Детский Мир на Лубянской площади, чтобы купить подарок для вновь обретённой дочери. Оказавшись в огромном полном игрушек зале на первом этаже магазина, больше знаменитого Hamleys на лондонской Regent street, Дэвид сначала растерялся: ну что может понравиться девятилетней девочке? Решение было принято, как только он встретился взглядом с небольшим симпатичным медвежонком, сидевшим в витрине с мягкими игрушками. Плюшевый симпатяга с черными глазами-пуговками был именно таким, каким и должен быть любимый всеми английскими детьми Teddy bear, немного смешной, но очень милый. Тем более оказалось, что для медвежонка можно было купить майку с любым именем, и совершенно чудесным образом нашлась зелёная маечка с именем David.
    Как и обещал Влад, ровно в 11 утра в субботу за Дэвидом заехал его помощник, мощный  чёрный Мерседес внедорожник последней модели быстро домчал их до скрытого за высоким забором коттеджного посёлка,  расположившегося среди соснового бора. Построенные в едином стиле красивые добротные дома свидетельствовали о богатстве и высоком статусе хозяев. Помощник проводил Дэвида в просторный холл на первом этаже, буквально через минуту по лестнице спустилась семья Котовых в полном составе: Влад, который в джинсах и свитере скорее походил на спортсмена, чем на банкира, Таня, в точно таком же белом свитере и синих джинсах (явно намеренно оделись одинаково, отметил Дэвид), Таня – младшая, шестилетний Андрей, которого Дэвид уже видел в аэропорту и маленький мальчик лет четырёх.
   Девочка радостно бросилась к Дэвиду. 
- Hi, David, I am so glad you've come. Пап, мам можно я покажу Дэвиду мою комнату и игрушки?
- И я с ними, я тоже хочу показать ему свои машинки и конструктор, - сказал шестилетний мальчик.
    Угадав желание Дэвида побыть наедине с дочерью, Влад быстро сориентировался:
- Ребята, не все сразу, давайте по очереди, Таня первая, ведь именно она встретила моего английского друга в самолёте и привела его к нам.
   В комнате  Тани на втором этаже было полно мягких игрушек, среди которых оказались и два медведя – один огромный розовый, другой средних размеров коричневый, но малосимпатичный.
- У тебя есть любимый мишка? - спросил Дэвид.
- Нет, у меня заяц любимый, - ответила Таня и протянула ему потрёпанного своей горячей любовью серого зайца.
- Хороший, - сказал Дэвид. - А любимый медведь? Teddy bear?
- Медведя любимого нет.
- Тогда я тебе его подарю, вот возьми, и Дэвид достал из пакета купленного накануне медвежонка,  - видишь, на майке Дэвид написано, это я, буду твоим любимым и единственным…и, видя, как Таня растерялась от такого предложения, добавил - медведем. 
- Ну, если медведем, тогда ладно, а то любимый и единственный человек у меня уже есть.
- И кто же это?
- Папа, конечно.
- Отлично, что папа, но ещё должен быть любимый и единственный мишка, у всех английских детей есть, у меня в детстве тоже был, до сих пор сохранился.

Разговор прервала вошедшая в комнату Таня:
- Вы тут не заболтались? Влад с мальчиками пошли перед обедом на катке шайбу погонять, не хотите присоединиться?
- Ура,- запрыгала Танюша, - я сейчас Дэвиду покажу венгерский танец, который на соревнованиях недавно катала. Дэвид, а ты будешь с нами на коньках кататься?
 Английский климат не способствует популяризации конькобежного спорта, открытых катков в Англии нет, поэтому Дэвид, как и многие англичане, никогда не стоял на коньках.
- Я не умею, - честно признался Дэвид.
- А ты попробуй, это не сложно, я тебя научу, - настаивала девочка.
- Дэвид не будет кататься, - вмешалась Таня. He doesn’t want to try, he prefers just looking, - добавила она насмешливо, глядя Дэвиду прямо в глаза.
  Услышав произнесённую по-английски знакомую фразу, такой секретный код, известный только им двоим, Дэвид с удивлением взглянул на Таню. А она, оказывается, всё хорошо помнит, и теперь вот так прямо напоминает ему о том, что произошло между ними десять лет назад. Убью, если что, вспомнил он слова Танинного мужа. Какое уж тут, «если что»!

    Небольшой, но достаточно просторный каток, находился прямо на участке. По блестящему от яркого солнца льду увлечённо носились отец и сын, Влад, в красном жилете поверх свитера, выступал в роли тренера, шестилетний Андрей в шлеме и наколенниках лихо отбивал подачи отца.
- Неплохо для шестилетнего мальчика, - сказал Дэвид.
- Not bad, повторила его сказанные по-английски слова Таня, - ох уж этот ваш understatement. Не неплохо, а просто отлично, Андрей уже год как в хоккейной секции занимается, один из лучших, между прочим,  - с нескрываемой гордостью сказала Таня, и, увидев вышедшую из дома дочь, прокричала:
- Ребята, освобождайте лёд, сейчас Танюша будет  свою программу с венгерским танцем показывать.
  В белом свитере, короткой цветастой юбочке и черной расшитой блёстками жилетке Таня младшая выглядела как настоящая маленькая фигуристка. 
- Слушайте, а она не замёрзнет? На открытом катке холодно всё-таки, - обеспокоенно обратился к родителям Дэвид.
  Переглянувшись, Таня с Владом понимающе улыбнулись.
-  Для Англии, может быть, и холодно, - сказала Таня, а для России нормально, сегодня всего минус 5, отличный солнечный день, костюм у Танюши теплый, специально для улицы.
- Так что всё окей, не волнуйтесь, папаша, - заговорщицким шепотом добавил Влад и включил музыку. Зазвучал венгерский танец Брамса №5, и Таня  младшая полетела по льду словно маленькая птичка.  Было видно, что девочка катает хорошо поставленную и отлично выученную программу, вполне уверенно демонстрируя все обязательные для её уровня элементы – вращения, дорожки, ласточку, даже прыгнула два раза, причём именно там, где это и подсказывала музыка. Закончив танец, Танюша под аплодисменты родителей, подъехала к Дэвиду:
- How did you like it? I’ve danced specially for you.
- Fantastic, - наконец произнёс  потерявший от переполнявших его эмоций дар речи Дэвид,  и, посмотрев на Таню, добавил по-русски:
- Просто подарок судьбы, спасибо.
  Хорошо, что Влад был занят Андреем и не видел реакции жены на слова своего «английского друга», потому что во взгляде Тани ясно читалось: «я тебя услышала, и всё прекрасно помню: и про gift of fortune, и про классного парня, и про pre-wedding trip».
   Довольная произведённым впечатлением юная фигуристка решила продемонстрировать ещё одну «фишку», для исполнения которой ей понадобился папа Влад.
- Папа, давай сделаем ту поддержку, с ласточкой.
Влад с готовностью вернулся на лёд и, встав с дочерью в пару, стал заходить на нужный элемент.
- Влад, осторожнее, не урони! – закричала мужу Таня.
 Взяв дочку за талию, Влад легко поднял её над головой, Танюша как крылья раскинула руки, и они гордо проехались по кругу.
- Ты что кричишь, я что, родную дочь не удержу, что ли? – с упрёком сказал жене подъехавший после завершения поддержки Влад, и с вызовом посмотрел на Дэвида.
   
 
   Перед обедом Влад провёл экскурсию по своему замечательному дому, что позволило Дэвиду убедиться с какой любовью и умением здесь всё устроено. Экскурсия завершилась в кабинете, где можно было спокойно поговорить Плеснув в стаканы коньяк, Влад спросил:
- Ну как?
- Отлично всё устроено, умный дом.
- Это потому что умный хозяин, - насмешливо улыбнулся Влад, - хотя речь не об этом.
   Оба замолчали, потягивая коллекционный напиток, и понимая, что их интересует совсем другая тема. Наконец Дэвид задал так мучивший его весь предыдущий день вопрос, на который он так и не смог найти вразумительного ответа.
- Влад, я вижу, ты не только не против моего общения с дочерью, но, кажется, даже заинтересован в нём. Почему?
- Ага, хороший вопрос, прямо в точку. Сам не смог догадаться?
- Нет.
- Естественно, потому что ответ не на поверхности. Дело в том, что мы с Таней немного не типичная пара, в том смысле, что у нас нет близких родственников. Совсем нет. Странно, правда? Но так совпало, что и я, и Таня – единственные, притом поздние дети родителей, которые тоже были единственными детьми в семье. И когда родители умерли, у нас никого не осталось, ни бабушек- дедушек, ни сестёр- братьев, ни тёть-дядь, никого. У нас вообще нет родственников по крови, своего ближнего круга, понимаешь? Поэтому с самого начала нашей семейной жизни мы решили, что у нас будет много детей.
     Именно поэтому я уговорил Таню десять лет назад не делать аборт, первая беременность, притом поздняя, вдруг осложнения какие-то. Но я рад, что всё так вышло, ты сам видел, что Танюша просто подарок, а не ребёнок, чудесная девочка. Только слишком сообразительная, сразу проникает в суть вещей, вся в меня. Кстати, уже спрашивала: а почему у нас с Дэвидом глаза одинакового серого цвета, мы что, родственники? С ней надо держать ухо востро, начнёт тебе подобные вопросы задавать, будь готов. Так вот, мы с Таней зная, что такое не иметь своего «ближнего круга», не хотели, чтобы наши дети оказались в таком же положении, поэтому план минимум - не меньше трёх, своя команда. Знаешь, как в России говорят: один ребёнок – эгоист, два – соперники, три – команда. Так что у нас уже есть своя команда, команда Котовых. Дальше посмотрим, я, например, ещё дочку хочу, для равновесия – два мальчика, две девочки. Когда есть надёжный «ближний круг» жить легче, есть к кому обратиться, если что, ведь всякое может случиться, все мы под богом ходим.
    Дэвид уже не раз слышал это русское выражение от своего ближайшего коллеги по работе Андрея, но пока так и не понял его значение.
- All walk under God? - переспросил он.
- Ну, да, кто его знает, что он там наверху замышляет и какие испытания нам готовит. Так вот, получается, что ты – единственный Танюшин родственник по крови, биологический отец, и почему я должен лишать её общения с родным отцом? Ведь случись что, ты обязательно поможешь и будешь рядом. Ведь так?
- Конечно, - согласился изумлённый Дэвид, который никак не ожидал такого нестандартного подхода к известной в общем-то житейской ситуации.
- Хотя, - усмехнулся Влад, - настоящий отец, как ты понимаешь – это, конечно же я, и тебе об этом никогда не стоит забывать.  И вообще мне не просто далось такое решение, после долгих и весьма болезненных размышлений, потому что, когда я впервые увидел тебя в аэропорту, мне просто захотелось тебя убить.
- Я это понял.
- Вот и замечательно, - завершил разговор Влад, - я рад, что мы так хорошо поняли друг друга.
   
   За обеденный стол Танюша притащила подаренного Дэвидом мишку. Усадив плюшевого симпатягу прямо рядом со своей тарелкой, она торжественно произнесла:
- Вот, познакомьтесь, это Дэвид, он теперь мой любимый и единственный.
Дэвид чуть не поперхнулся от такого неожиданного заявления, боясь, что Танины слова могут быть неверно истолкованы её родителями.
- А как же я? – спросил Влад. - Ведь это я у тебя всегда был любимым и единственным?
- Папа, как ты не понимаешь, ты вне конкуренции, но ты - человек, а это – медведь, мой любимый плюшевый друг Teddy bear, как у всех детей в Англии.
    Таня старшая, с усмешкой взглянув на смешавшегося Дэвида, сказала дочери:
-  Убери своего любимого и единственного со стола, а то не дай Бог, ему морду супом испачкаешь.

    Обратный путь до гостиницы Мариот на Петровке занял около часа: суббота вечер, пробки, все в Москву на вечерние развлечения. Вышколенный помощник Влада вежливо задал несколько дежурных вопросов о том, что нравится - не нравится в Москве,  но Дэвид не поддержал разговор. Он  думал только об одном: как Владу и Тане удалось выстроить такой необыкновенный «остров счастья».  Ему понравилось всё: с любовью обустроенный дом, активные воспитанные дети, царившая в семье радостная атмосфера любви и взаимопонимания. Даже короткого пребывания в доме Котовых было достаточно, чтобы понять: Таня и Влад по-настоящему любят друг друга, они счастливы вместе, им нравится их  наполненная до краёв жизнь.
   Интересно, подумал Дэвид, а что если тогда, десять лет назад Таня выбрала бы не Влада, а его, смог бы он выстроить для неё такой же остров счастья? Если быть предельно честным, то вряд ли, уж  их дочь фигурным катанием точно не занималась бы. Двоих сыновей, может быть, и родили, но скорее всего, остановились бы на одном. Да дело даже не в количестве детей, а совсем в другом. Для успешной реализации такого сложного проекта как «счастливая семья»  нужен был характер Влада, который Дэвид уже успел немного понять: целеустремленность, замешанная на упорстве, способность прощать, если это нужно для успеха общего дела, плюс позитивный настрой, такой бизнес-подход к семейному строительству.
     Сравнивая свой «несносный» характер с характером Влада, Дэвид понимал, что сравнение явно не в его пользу:  он склонен к сомнениям,  не любит брать на себя ответственность за решение семейных проблем, а уж что касается организации быта, то это вообще не к нему. А главное, он не умеет прощать, их с Джейн отношения начали стремительно рушиться после её мимолетного, по большому счёту ничего не значащего романа с модным итальянским фотографом, о котором он узнал совершенно случайно. Но вместо того, чтобы простить жену, носившую в тот момент их общего ребёнка, долгожданного первенца, Дэвид своим холодным молчанием довёл до того, что у Джейн на нервной почве случился выкидыш. Поэтому правильно, что Таня выбрала Влада, и Моцарт, как всегда прав: всё происходит так, как и должно произойти, и с этим нужно просто смириться.

     Новость о русской дочери стала последней соломинкой, которая «сломала спину верблюда», точнее их с Джейн десятилетний брак. В отличие от Тани и Влада, им не удалось создать свой «остров счастья», их семейная жизнь скорее напоминала пыльный склад ненужных вещей, потерянных чувств и нереализованных планов. После того злополучного выкидыша ещё две неудачные попытки родить собственного ребёнка, после которых Джейн отказалась от проекта «дети», целиком погрузившись в журналистскую карьеру в мире моды.   В отсутствие любви и тепла в семье мимолётный роман Джейн с итальянским фотографом постепенно перерос в более серьёзные отношения, и в конце февраля она укатила в Милан, сказав Дэвиду на прощание: «с твоим несносным характером ты ни одну женщину на свете не сможешь сделать счастливой. Ты не умеешь прощать, а это значит, что не умеешь любить».  Дэвид ужасно обиделся, он что, какой-то душевный импотент, что  ли, просто, видно, их с Джейн любовь прошла.

   В начале марта неожиданно позвонил Влад.
- Дэвид, привет. Я тут спонтанно на два дня прилетел в Лондон на одно мероприятие, со мной обе Тани. Если хочешь, можешь провести день с дочерью, жена планировала её завтра в Гринвич свозить, но, к сожалению, не сможет, так что если ты ….
- Конечно, без проблем, - не дав Владу договорить, обрадовался Дэвид.
- Тогда ждём завтра в 9 утра в холле гостиницы. Кстати, приходи с женой, заодно познакомимся.
-  Хорошо, до завтра.
   Нет больше никакой жены, и вряд ли скоро появится,  отметил про себя Дэвид. На прошлой неделе они официально расстались, и Джейн уехала к своему модному фотографу в Милан. Тем не менее, на встречу с дочерью Дэвид пришёл не один, а с сестрой Лизой, которая ни за что не хотела упустить шанс собственными глазами увидеть русскую племянницу. При виде Лизы Таня явно удивилась, проницательный Влад быстро разобрался в ситуации, однако всё-таки спросил:
- А жена где, какие-то проблемы?
- Нет, всё в порядке, Джейн просто не смогла, пришлось срочно уехать в Милан в командировку.
   О своём разводе он предпочёл промолчать.
 У Лизы с Танюшей случилась любовь с первого взгляда. Лиза с плохо скрываемым умилением смотрела в Танины серые глаза, точно такого же редкого чистого оттенка, как у её мамы и брата, Танюша с удивлением рассматривала пышную шевелюру новой английской знакомой.
- У меня волосы на ваши похожи, - сказала внимательная девочка.
- Что ты, разве можно сравнивать, у меня уже цвет почти совсем потеряли, а у тебя такие красивые и блестящие, - неосторожно сказала Лиза.
- А когда нужно привезти Танюшу обратно? – нарочито громко спросил Дэвид, опасаясь дальнейшего развития опасной темы семейного сходства, и поспешил распрощаться, - в семь вечера, отлично, тогда не будем терять времени, мы поехали.

 - Ну что, облом? – с насмешкой посмотрев Тане в глаза, сказал Влад.
- В каком смысле?
- В том смысле, что не удалось взглянуть на английскую соперницу, жену Дэвида, ведь это ты меня попросила ему сказать, чтобы пришёл с женой.
- Глупости, ничего я не просила.
- Ладно, проехали. Не важно.
- А что важно?
- Важно то, госпожа Котова, что у нас тобой Лондонские каникулы, целых шесть часов!
- У тебя же мероприятие.
- Я специально всё организовал так, что смогу освободиться в час, ты пока походишь по магазинам, в час я тебя заберу и … свобода! Только мы, никакого бизнеса и только личное. Очень личное.
  Глядя в радостные глаза мужа, Таня подумала, какой же позитивный человек Влад. За все эти годы мог бы замучить её упрёками за английскую дочь, с рождением собственных сыновей Танюшу мог бы за падчерицу держать, Дэвида вообще прогнать с глаз долой. Так нет, он из любой сложной ситуации позитивный выход найдёт, заставит поверить, что жизнь прекрасна. А сколько их было, этих сложных ситуаций, одна история с появлением дочки и «братской любовью» чего стоит. Таня ту первую беременность ужасно переносила, из-за своей «неземной английской страсти» переживала, успокоилась только, когда увидела с какой любовью Влад новорожденную дочку на руки взял. А когда Влад с партнёром начали свой банк поднимать, вообще ужас через что им пройти пришлось. Упал – поднимется, споткнулся - снова вперёд, под любимым лозунгом keep calm and carry on, такой неутомимый старатель счастья. Правильно  их друзья говорят: повезло тебе, Татьяна, ты за Владом как за каменной стеной.

   В семь вечера Таня с Владом ожидали возвращения дочери в холле гостиницы, в семь десять Таня начала нервничать.
 - И какого черта ты всё это общение с Дэвидом затеял? Вот сейчас не вернёт Танюшу, украдёт, и что тогда делать будем?
- Да не паникуй ты, Дэвид нормальный порядочный человек, из вымирающей породы English gentleman, я в людях разбираюсь, ты же знаешь.
- Разбираешься - не разбираешься, а вот уже 15 минут восьмого, а их всё нет.
- Сейчас объявятся, а вот и смска пришла – будут через 20 минут, пробки.
   
  Ровно через 20 минут появились запыхавшиеся Дэвид с Лизой и дочерью, лица всех троих светились счастьем, Танюша бросилась к родителям:
- Пап-мам, такой день замечательный, мне в Гринвиче всё очень понравилось, мы на меридиане сфотографировались, на корабле Кати Сарк были, в музей Титаника сходили, а потом ещё в ресторане пообедали. Так классно! А тетя Лиза мне ещё серебряный браслет с шармами подарила, вот.
  Пока Таня выговаривала Дэвида за опоздание и выясняла, чем кормили её дочь в ресторане, влюбившаяся в русскую племянницу Лиза уговаривала Влада разрешить девочке провести в их доме на побережье хотя бы одну летнюю неделю. Влад сразу понял, что Лиза знает о родстве Танюше и Дэвида, и ужасно разозлился. Ведь этот англичанин дал ему слово, что никому не скажет.
- Как я понял, вы знаете, какая степень родства связывает мою дочь и вашего брата, - холодно сказал он.
- Да, но об этом знаю только я, и больше никто из нашей семьи никогда не узнает, даю слово.
- Если о чем-то знает женщина, скоро об этом узнают все.
- I am not just a woman, I am an English woman, and that makes the difference. No one will ever know, I promise.
  Услышав такой неопровержимый довод о разнице между просто женщиной  и англичанкой,  Влад несколько успокоился и обещал подумать насчёт недели в Торкей.  Что Лиза говорила дальше он уже не слушал, его внимание было приковано к стоявшим у лифта Тане, Дэвиду и дочке, которые о чем-то увлеченно беседовали и смеялись.
  Как Таня с Дэвидом здорово смотрятся, такие радостные, счастливые, прямо настоящая пара, с горечью подумал Влад, а если по правде, то действительно пара, ведь настоящий отец Танюши не он, а Дэвид.

  Уложив дочь, Таня прошла в спальню, ожидая застать мужа уже в постели. К её удивлению Влад сидел в кресле всё ещё одетый и с мрачным видом потягивал шампанское, стоявшая рядом на столике бутылка, которую они собирались распить вместе, была уже почти пустой.   
- Кот, ты чего? Что-то случилось? - Таня даже немного испугалась, она никогда прежде не видела своего позитивного мужа таким мрачным.
- Да нет, ничего особенного, просто посмотрел на вас с Дэвидом и понял, что старая любовь не ржавеет.
- Уф, - с облегчением выдохнула  Таня, - я думала что-то серьезное, по работе неприятности или не дай бог баба Катя позвонила, с мальчиками что-то случилось.
- А что, то, что я увидел, это не серьёзное?
- Господи, Влад, да что ты увидел, мы просто разговаривали, я спрашивала, чем они там в этом ресторане Танюшу кормили, и всё.
- Дело не в том, о чём вы разговаривали, а в том, как вы друг на друга смотрели, с такой любовью, с такой нежностью, мне сразу всё стало ясно.
- Влад, да что ты такое выдумываешь, что тебе стало ясно? Шампанского напился и сам глупости какие-то сочиняет и переживает. Шампанское вместе хотели открыть, почему меня не подождал?
    Таня подошла к мужу и в знак примирения попыталась поцеловать его в губы, но Влад отвернулся и зло сказал:
- Отстань,  и вообще иди к чёрту, не трогай меня сегодня.
  Ух ты, серьёзно обиделся,  подумала Таня, ну от меня так просто не отделаешься. Не хочешь в губы, мы знаем другие места, от поцелуя в которые ты просто не сможешь отказаться.
 
     После поцелуя в «другие места»  разомлевший от удовольствия Влад вернулся в своё обычное добродушное состояние.
- Котова, тебе не стыдно? Ты ведёшь себя как проститутка, - насмешливо сказал он.
- Понятно, свой богатый опыт общения с проститутками вспомнил?
- Ну не такой уж и богатый, скорее вынужденный, сама знаешь. Но должен тебе сказать: ты делаешь это гораздо лучше.
- Неужели, какой комплимент. А знаешь, почему я делаю это лучше?
- И почему? Надеюсь, не потому, что профессиональные тренинги проходила?
- Дурак ты Котов, причём тут тренинги? Всё дело в любви, в том, что я тебя очень люблю, и не просто люблю, а у нас с тобой «неземная страсть».
- Ладно, страсть ты моя неземная, пошли в душ, поздно уже, нам завтра рано в аэропорт. И кстати, несмотря ни на что, правильно, что я разрешил Дэвиду с Танюшей общаться. Он мужик порядочный и надёжный, так что если со мной что случится, я спокоен, тебе будет на кого опереться.
   От этих слов у Тани внутри всё похолодело:
- Влад, да что ты такое говоришь? Что может случиться? Во-первых, сейчас не девяностые, времена другие, во-вторых, вернее, даже во-первых, мы вместе, одна команда, и я тебе очень люблю.
- Оно, конечно, так, но все мы под богом ходим.
- А ты под богом всегда рядом со мной ходи, тогда всё нормально будет, моя любовь – гарантия того, что с тобой никогда ничего не случится.
- Отличная гарантия, мне нравится, - засмеялся Влад, - пошли составлять гарантийный контракт.
   
 
    После краткой мартовской встречи в Лондоне Дэвид с нетерпением ждал июня, который он практически весь сможет провести с дочерью. Первого числа у Танюши день рожденья, он приглашён и, конечно же прилетит в Москву, сразу после праздника ему доверили отвезти девочку в Англию в language school, где она проведет три недели и он сможет её навещать, а после Лизе удалось уговорить Влада разрешить Танюше ещё неделю погостить у них в доме в Торкей.   
    Первый юбилей дочери, десять лет, Котовы отмечали с размахом. День выдался просто чудесный, как по заказу: солнечный, по-летнему тёплый, что позволило провести праздник на открытом воздухе. Коттедж и прилегающую к нему территорию с бассейном, кортами, садом и большой лужайкой профессиональные event-managers превратили в настоящую праздничную площадку:  разноцветные шары, поздравительные плакаты, цветочные гирлянды, приглашённые аниматоры развлекали детей и взрослых,  известный ресторан обеспечил изобилие угощений на любой вкус.
  К вечеру, когда начало смеркаться, включили яркое освещение и конферансье объявил:
- А сейчас танцевальный вечер откроют родители именинницы, которые подготовили этот зажигательный танец специально для дочери. Татьяна и Владимир Котовы, встречайте.
  Под одобрительный свист и аплодисменты гостей Таня и Влад вышли в центр освещённого круга.
- Ну, сейчас Котовы зажгут, - cказал стоявший рядом с Дэвидом мужчина. 
- Что зажгут? – попытался уточнить Дэвид.
- Не что, а как. Не русский, что ли? – ответил мужчина, и, окинув Дэвида оценивающим взглядом, понял, что попал в точку. -  А, понятно. Танцевать будут. Они в юности профессионально бальными танцами занимались, вот и зажгут. Да что объяснять, - махнул рукой мужчина, - ты лучше смотри.
   Специально для танца Таня и Влад переоделись: Таня в ярко-красное облегающее грудь платье с развевающейся юбкой чуть выше колен, Влад в чёрные джинсы и белую шёлковую рубашку, что придавало им сходство с испанскими танцорами танго. Заиграло знаменитое танго-маримба Dance with me, make me sway в классическом исполнении Дина Мартина, и Дэвиду сразу стало понятно, что имел в виду его сосед, когда говорил, что Котовы сейчас «зажгут». Котовы действительно «зажгли».
   Дело даже не том, что Таня и Влад танцевали вполне профессионально, а в том, что их танец был наполнен такой откровенной страстью, настоящей passion, что создавалось впечатление, что эти двое просто внаглую занимаются любовью на глазах у всей публики, да так красиво, что никто глаз от них оторвать не может. Only you have this magic technique, пел завораживающий голос Дина Мартина, и Таня просто таяла в руках Влада, точно передавая танцем следующую строчку when we sway I go weak. На повторе слов make me thrill as only you know how Дэвид не выдержал и, не попрощавшись с хозяевами, спешно уехал в гостиницу, «ушёл по-английски», так сказать.  Ничего,  завтра Таня привезёт дочь прямо в аэропорт, как они с Владом и договаривались.

  К назначенному времени встречи в Домодедово Таня с дочерью сильно опаздывали, и Дэвид уже начал нервничать, подходя к стойке регистрации в числе последних пассажиров, когда его окликнула запыхавшаяся Таня.
- Привет, ты чего вчера исчез, не попрощавшись?- с места в карьер спросила она.
-  Устал просто, давайте скорее, а то сейчас самолёт без нас улетит.
-  Без нас не улетит, - рассудительно заметила девочка, обнимая на прощанье маму, - мамочка, пока, я буду скучать. Крепко поцеловав дочь, Таня повернулась к Дэвиду и протянула руки, словно собираясь обнять и его тоже. Всё ещё находясь под впечатлением от увиденного накануне «танца страсти» Дэвид отстранился и холодно произнёс: 
- Ну всё, давай, до свиданья.
Услышав такое из уст англичанина, обе Тани прыснули от смеха.
- Ты что хамишь? – спросила Таня.
- Я не хамлю, просто сказал «до свиданья».
- Нет, ты сказал «давай, до свиданья», а это уже совсем другое, это значит, ну что-то типа back off, leave me alone.
 Господи, подумал Дэвид, ну что за язык такой. Учишь, учишь, а всё равно на каких-то мелочах прокалываешься.   
   
  Удобно устроившись в просторном салоне бизнес-класса, Дэвид с облегчением вздохнул: наконец-то он сможет спокойно пообщаться с дочерью, целый месяц счастья впереди. 
- Какой замечательный у тебя вчера получился праздник, - начал он разговор, столько гостей, подарков. Тебе какой больше всего подарок понравился?
- Ой, да я все даже разобрать не успела, мы вчера так поздно легли спать, а сегодня вставать рано, чуть в аэропорт не опоздали. А вообще мне больше всего танец мамы с папой понравился. Я когда смотрю, как они танцуют, - тут Танюша  сделала паузу, подбирая слова, чтобы лучше выразить свой восторг, и у неё это получилось,  - я просто задыхаюсь, у меня сердце замирает, так красиво.
- Да, классные у тебя родители, особенно папа, всё умеет – и в хоккей играет, и танцует отлично.
  Уловив в голосе Дэвида нотку зависти, чуткая девочка достала из рюкзачка медвежонка в зелёной майке, подаренного ей в январе, ткнула его потёртой крепкой любовью мордочкой Дэвиду в плечо и произнесла:
- Не расстраивайся, Дэвид, ты ведь тоже мой любимый и единственный …
- Медведь?
- Нет, не медведь.
- А кто, - спросил с тайной надеждой Дэвид, - неужели человек?
- Почти что, - ответила хитрая девочка. - Англичанин.  Englishman.

   Наполненный радостью общения с дочерью первый летний месяц пролетел быстро, особенно последняя проведённая в доме на побережье неделя. Такого сильного ощущения счастья «здесь и сейчас» как в эти семь солнечных дней в Торкей, Дэвид не испытывал никогда. Словно пытаясь наверстать упущенное за десять лет несостоявшегося отцовства время, он составил для дочери насыщенную программу, которую они с энтузиазмом реализовывали: музеи, картинные галереи, тематические парки, пешие и велосипедные походы по живописным окрестностям, обеды в уютных ресторанчиках на побережье, и обязательные вечерние прогулки по набережной. Отец и дочь очень сблизились, Дэвид с удивлением открывал в Танюше всё новые признаки родства, причём не только кровного, но и «родства душ», она разделяла его музыкальные вкусы, ей также нравилось фотографировать море и бабочек, она даже приобщилась к его чисто английскому  увлечению bird-watching. 
         Многочисленные обитатели семейства Баркли приняли Танюшу как родную, хотя в данном случае прямоё значение этого слова приходилось скрывать: о том, что девочка родная дочь Дэвида знала только Лиза, для остальных она была просто дочерью его русского друга. Однако серые глаза удивительно чистого оттенка и пышные каштановые волосы с пшеничными прядями однозначно говорили о том, что эта русская девочка «одной с ними крови», но деликатные представители «братства Маугли» не задавали Дэвиду лишних вопросов. Только однажды мудрая тётя Эмили, которой недавно перевалило за восемьдесят,  сказала:
- Дэвид, я рада, что тебе тоже выпал шанс воспроизвести себя.  Узнавать свои черты в детях – это уникальное, ни с чем несравнимое ощущение, словно гарантия продолжения твоей собственной жизни, ведь так?
  Дэвид промолчал, помня своё с Владом «джентльменское соглашение», по которому главным условием его общения с дочерью было сохранение тайны отцовства. А если что, если хоть один намёк, хоть одно лишнее слово, сказал тогда Влад, то знай, не убью, но дочь ты больше никогда не увидишь, и въезд в Россию тебе будет закрыт навсегда. Ты меня знаешь, я смогу это устроить.
 
   Короткий период июньского счастья закончился, и 1 июля, как и было условлено, Дэвид отвёз дочь в Черногорию, где уже неделю отдыхало семейство Котовых. Первые три дня Дэвид откровенно наслаждался южной dolce vita, время было заполнено жарким солнцем, тёплым морем, детским смехом, вкусной местной едой из экологически чистых продуктов и приятным ничегонеделанием. Он уже принял приглашение  Влада  остаться ещё на недельку, но произошедшее в пятничный вечер событие заставило его спешно уехать.
   
    Вернувшись с послеобеденной прогулки по белым улочкам близлежащего поселка, Дэвид застал семейство Котовых на теннисном корте. Дневная жара спала, до сумерек ещё далеко, самое время сыграть партию- другую. А игра, как Дэвид понял,  шла серьёзная, на первый взгляд просто битва не на жизнь, а на смерть. Играли парами: Влад с какой-то худощавой кукольного типа блондинкой, Таня – с полноватым мужчиной, который постоянно снимал бейсболку и вытирал ей потную лысину, как будто рядом не было специального полотенца. Присмотревшись, Дэвид узнал в Танином партнёре того самого мужичка, который сказал ему на дне рожденья Танюши, что «Котовы сейчас зажгут». 
    Партия приближалась к концу, и было ясно, что Таня со своим партнёром проигрывают, потому что толстяк, хотя и отражал большинство мощных атак Влада, совершенно не давал Тане играть, оказываясь между ней и летящим мячиком в самый неподходящий момент. Игравшая с Владом блондинка вообще не парилась, было видно, что Владу не составляет труда играть за двоих.
- Всё, партия! – радостно закричала блондинка, и бросилась обниматься с Владом, буквально повиснув у него на шее. Толстяк кажется совсем не расстроился и направился пожать руки соперникам, а вот Таня… Таня была просто вне себя от злости. Она с размаху швырнула ракетку на землю и, не сказав никому не слова, быстро прошла в дом.
- Тоже мне, Шарапова, -  насмешливо сказала блондинка, - ракетками бросается. Ну да ладно, мы всё равно на ужин не останемся, нам завтра рано в Москву улетать, а вот от коктейля я бы не отказалась, организуешь, Влад?
   Устроенный на тенистой лужайке коктейль, в котором Дэвида тоже пригласили принять участие,  занял не больше получаса, деловой Влад представил Дэвида гостям, толстяк оказался его партнёром по банковскому бизнесу Сергеем, а кукольная блондинка его женой Катей.
- А что этот англичанин тут у тебя ошивается? Мы его на дне рожденья Танюши видели, теперь здесь, – поинтересовался Сергей, когда Дэвид пошёл в дом за визиткой. Естественно Влад не собирался никого посвящать в тонкости семейных историй,  и представил Дэвида как своего давнего английского знакомого, связи с которым полезны для его банковского бизнеса.
-  К вашему сведению, господин Баркли не просто рядовой консультант в Ernest &Young, вероятно, причём весьма вероятно, что с сентября он будет возглавлять там отдел банковского аудита. Надо дружить.
- Да, Котов, у тебя как всегда всё схвачено, дружба с начальником отдела банковского аудита нам не помешает, - с завистью сказал толстяк.
   Вернувшись с визиткой, Дэвид обнаружил Влада и гостей уже у калитки, к его удивлению Таня тоже вышла проводить Катю с Сергеем. Она довольно мило попрощалась с толстяком и блондинкой,  и, не обращая внимания на мужа, направилась в дом. Влад резко остановил жену, схватив за плечо, Таня решительно сбросила его руку.
- Татьяна, ты что творишь? Ракетками швыряешься, ты совсем что ли?
- Жаль, что не попала в твою наглую физиономию. В следующий раз не промахнусь! – зло бросила Таня.
  Влад не стал продолжать семейные разборки на глазах у постороннего, (а несмотря ни на что Дэвид понимал, что навсегда останется посторонним в  этой семье), Котов просто развёл руками,  показывая тем самым всю бессмысленность продолжения диалога с разозлённой женщиной.
- Difficulties of family life, - сказал он, как бы извиняясь за увиденную Дэвидом семейную сцену. - Emotions.
   Ну вот, с тайным злорадством отметил Дэвид, и в этом с виду счастливом семействе не всё гладко.

    Подходя к дому после вечернего променада, Дэвид заметил одинокий силуэт стоящей на открытой веранде  Тани.  Он ускорил шаг, может, наконец, удастся немного побыть с ней наедине, но его опередил вышедший из прилегающей к веранде гостиной Влад. Дэвид остановился и, не успев решить, стоит ему обнаруживать своё присутствие или нет, оказался невидимым свидетелем следующего разговора. 
- Обиделась на меня? – спросил жену Влад.
- За что?
- Как за что, за то, что вы с Сергеем в теннис продули.
- А какого черта ты вообще меня с Сергеем поставил, он в паре совсем играть не может. Для того, чтобы его Катьке к тебе удобнее клеиться было?
- Ого, да это уже страсти - мордасти какие-то. Таня, ну ты же понимаешь, что если бы мы с тобой в паре играли, то это было бы просто не интересно. Мы бы Сергея с Катькой обыграли в два счёта, вместе мы вообще непобедимы, нам нет равных, в том числе в теннисе. Ну пусть эта дура Катька потешит самолюбие, обыграла мужа, ну пусть, я ей в этом помог немножко, но для развития деловых отношений это полезно, ты же понимаешь, как мне важен этот договор с банком её всемогущего папаши. Так что обижаться не на что. А если ты все-таки считаешь, что есть на что, тогда прости меня, ты же знаешь, как я тебя люблю.
- Так  дело только в договоре? Только бизнес и ничего личного?
- Конечно, любимая, с ними - только бизнес, а личное – только с тобой, и ты это прекрасно знаешь.
   Завершивший разговор страстный поцелуй, нисколько не похожий на привычный ритуал супругов с десятилетним стажем, а скорее выглядевший как откровенная прелюдия к чему-то более серьёзному, лишил Дэвида всех иллюзий. Эти двое действительно любят друг друга, они вместе, они команда. А он кто? И что он вообще делает на этом «острове чужого счастья»? Так, заглянул на огонёк? Привёз дочку, которая даже не знает о том, что он её родной отец,  а так, «английский друг семьи», и давай, до свиданья? 
    Именно в этот момент, стоя под ночным усыпанным звёздами небом Адриатики у веранды чужой виллы в Черногории, Дэвид остро ощутил всю безысходность своего положения: собственный брак разрушен, построение будущих отношений весьма проблематично, потому что та единственная, с которой он хотел бы быть вместе forever, в чём он сейчас боялся признаться даже самому себе, прекрасно живёт на построенном специально для неё другим мужчиной острове счастья.   
    Теперь его жизнь напоминала не просто заброшенный чулан с кучей пыльных проблем и нереализованных проектов, как во время брака с Джейн, а просто какой-то необитаемый остров. Никого и ничего. А если ещё при этом видеть обнимающихся счастливчиков, то лучше вообще уехать. Что Дэвид и сделал, следующим же утром купив билет на ближайший рейс до Лондона.  И, как ему показалось, Таня и Влад совсем не расстроились по поводу его отъезда. Провожая Дэвида, явно довольный жизнью Влад спросил:
- Что так спешно? Что-то не так?
- Нет, всё замечательно, просто дела.
- Ну, тогда до сентября, ты ведь вроде собираешься в московском офисе Ernest & Young поработать?
- Может быть, как сложится.
- Тогда до встречи.
- Пока, - Дэвид уже повернулся, чтобы пойти к ожидавшей его машине, как вдруг Влад окликнул его и, прищурив свои серо-зелёные, светившиеся счастьем глаза, сказал:
-Дэвид, запомни, la vie est belle.
 Понятно, отметил про себя Дэвид, неутомимый Влад начал учить французский и решил продемонстрировать мне свои знания.   

    La vie est belle. Жизнь прекрасна. Для кого belle, а для кого и не очень, подумал Дэвид. Он догадывался, почему Котов сегодня выглядел таким неприлично счастливым, конечно же, после их с Таней «ночи примирения», наверняка последовавшей за страстным поцелуем, нечаянным свидетелем которого Дэвид стал накануне вечером. Что ж, всё происходит так, как и должно произойти, напомнили Дэвиду звуки моцартовской фантазии, которую он всё-таки решился прослушать в самолёте. Стало ещё грустней, what do you feel, David? вспомнил он их давнишний  разговор с Таней в аэропорту Хитроу, sadness and sorrow, а теперь ещё и despondency, и никакой «светлой печали», чёрт бы побрал всех этих поэтов и переводчиков. По возвращению в Торкей, Дэвида накрыла жёсткая депрессия.

   Проницательная Лиза сразу заметила подавленное состояние брата:
- Что случилось, Дэвид? Влад запретил тебе общаться с дочерью?
- Как раз наоборот. Влад всячески поощряет моё общение с дочерью, оставайся на вилле в Черногории, приезжай в Москву, пожалуйста.
- Тогда в чём дело?
- А в том, что меня просто тошнит от этого счастливого семейства. Знаешь, Влад прекрасно разработал и осуществил проект, который я, к сожалению,  благополучно провалил, такой бизнес проект под названием «счастливая семья»: трое детей, в том числе моя дочь, кстати. Всё тщательно продумано и организовано: на мартовские – экскурсии в Европу, потом – горнолыжный курорт где-нибудь в Альпах, июнь – языковая школа в Англии, июль – Черногория, август – отдых на Балтике, у них там тоже дом.  С сентября у детей школа, музыка, английский. Для Танюши – фигурное катание, для мальчиков  - хоккей, для всех большой теннис. Всё работает как отлично отлаженный механизм. И при чём тут я? Какое место мне отводится? Наблюдать за чужим счастьем? Хорошо, выяснилось, притом совершенно случайно, что у меня есть дочь. И что? Я по скайпу её воспитывать буду? Вырастет, скажет, вот мой английский папа, посмотрите, у меня такие же серые глаза, как у него, и каштановые волосы с пшеничными прядями,  как у всех женщин рода Баркли. И всё? А мне-то что остаётся?
- Да, Дэвид, - с упрёком протянула Лиза, - ты как всегда упрям и хочешь невозможного.
-  Я разве сказал, чего хочу?
- Не сказал, и что? И так всё ясно, просто сам боишься себе признаться, потому что понимаешь, что это совершенно невозможно, исключено, а всё равно выбросить Таню из головы не можешь. Всё, Дэвид, хватит, пора принять ситуацию и скорректировать цели. Съезди в Испанию, отдохни, заведи себе кого-нибудь, в конце концов.
- Иди ты к чёрту, - огрызнулся Дэвид, осознав, что лучше ни с кем, даже с всегда понимавшей его с полуслова Лизой не обсуждать сложившуюся ситуацию, а просто замолчать.
   
    Остаток июля он промаялся в Торкей, так и не собравшись в Испанию, август тоже оказался свободным, поскольку, несмотря на все переживания, Дэвид всё-таки согласился с первого сентября занять место руководителя отдела банковского аудита в московском офисе Ernest &Young и ему полагался месяц отпуска на сборы и подготовку к отъезду. Он тешил себя мыслью, что работа в Москве позволит ему чаще видеться с дочерью, заменив суррогатное скайп-общение на реальное, но легче от этого на душе не становилось. «Печаль моя светла». Да, не получается, как у Пушкина, с иронией отметил Дэвид, моя печаль вовсе не светла, а темна, темнее некуда, даже Моцарт не помогает.  Надо что-то делать, и, наверное, действительно стоит последовать совету Лизы и съездить в Испанию отдохнуть, только не на Ибицу, зачем ему в 45 лет пляжные вечеринки и «всё такое», а на какой-нибудь более спокойный Торремолинос или Малагу.   

     Дэвид взял билет на British Airways до Барселоны, но разбудивший его ранним утром 31 июля звонок из Москвы разрушил все планы, наглядно проиллюстрировав значение того самого русского выражения, которое он так часто слышал от своего коллеги Андрея  и смысл которого до сих пор от него ускользал: «все мы под богом ходим».  Раздавшийся в 6 утра звонок резко выдернул его из размеренной английской реальности, сон как рукой сняло, когда он услышал голос рыдающей Танюши, которая по-русски прокричала, что папа Влад разбился на вертолёте, с мамой плохо, и они не знают, что делать. Произнесённые уже по-английски слова cоme and help us мгновенно вывели Дэвида из ставшего привычным состояния депрессивного оцепенения. Он сразу начал действовать: набрал номер Влада – недоступен, Таню – не отвечает. Позвонил коллеге из московского офиса Андрею, тот наверняка знает, если что-то случилось с Котовым, всё-таки личность в банковских кругах известная. 
- Андрей, извини за ранний звонок,  ты не в курсе, что с Владимиром Котовым случилось?
- Что-что, плохо всё, вчера похоронили. В политику решил податься, в Забайкальский округ избираться полетел, там пожары, задымление сильное, вот вертолёт и разбился, кроме него ещё семь человек погибло, все начальство высокое. Жаль Котова, правильный мужик был, да что делать, все под богом ходим. А ты что интересуешься?
- Потом объясню. Я сегодня в Москву вылечу, может твоя помощь понадобиться, в смысле юридическая, ты на месте будешь?
- Конечно, и не надо объяснять, всё сделаю.

  Хорошо, что Андрей будет моим заместителем, подумал Дэвид, надёжный парень. Как там Влад говорил, объясняя, почему он не против встреч Дэвида с дочерью? Если что случится, ты поможешь, ты будешь рядом,  все мы под богом ходим. Вот и открылся смысл этого странного русского выражения. Эх, Влад, не по той дорожке ты пошёл, видно, богу, или кто там наверху, твой выбор не понравился. Скорость, теперь главный фактор скорость, быстрее в Москву, что там с Таней, с ребятами, David, come and help. Расстояние Торкей – Москва  Дэвид преодолел словно направленная в цель пуля, и уже в 10 вечера по московскому времени подъезжал к дому Котовых в коттеджном посёлке.
  Едва услышав, что он к Котовым, Дэвида пропустили на территорию. Ворота знакомого дома были распахнуты, охранников не было видно,  входная дверь также оказалась не запертой, а на его вопросительное   обращённое в пустоту Hello в холле появилась пожилая женщина, которую он мельком видел во время своего первого визита к Владу и Тане. Всплеснув руками, она  затараторила:
- Господи, слава Богу, приехали, а то уж мы и не знаем тут, что делать. Татьяна Александровна как вчера с похорон пришли, так и лежит не шелохнётся. Хоть бы поплакала, а то всё молчит,  детей как будто не замечает, даже Илюшку маленького от себя прогнала. Вы бы к детям сначала поднялись, а то они сидят там брошенные, ничего со вчерашнего утра ни ели.
   Вверх по лестнице через ступеньки, скорее, в комнату Тани младшей. Дети молча сидели на кровати, маленький Илья и Андрей с обеих сторон прижались к сестре, которая при фактическом отсутствии мамы осталась за старшую. Танюша бросилась к Дэвиду, но не заплакала, а только обняла и тихо сказала:
- Надо Андрюху с Илюхой как-то успокоить, а то они всё время о том, как папу хоронили говорят.
     Именно сейчас Дэвиду бросилось в глаза, как же похож на Влада его старший сын, такие же типично русские черты лица, такие же русые волосы с непослушной чёлкой, а главное, такие же серо-зелёные глаза с цепким проницательным взглядом. Копия отца, только улучшенная Таниными генами: Влада нельзя было назвать красивым, так, обычная внешность, а в шестилетнем Андрее уже явно просматривался красивый парень.
- Папу закопали на глубине где-то метра два, ну два с половиной, гроб закрытый, туда черви смогут пролезть, как ты думаешь? – обратился Андрей к Дэвиду. Услышав про червей, маленький Илья заплакал: не хочу, чтобы папу какие-то червяки ели…
   Господи, зачем детей-то потащили на похороны, совсем недетское зрелище, теперь надо как-то объяснить, что, учитывая конкретный технический склад ума Андрея совсем не просто, подумал Дэвид.
- Hey, guys, (от стресса Дэвид начал говорить по-английски, но, опомнившись, быстро перешёл на русский) ребята, послушайте, во-первых, на глубине двух метров червей уже нет, они ближе к поверхности живут, там, где им есть чем питаться. Во-вторых, папа по-прежнему будет с вами, просто вы не сможете его видеть.
- Ага, сейчас про Бога расскажешь, про то, как папа с небес за нами смотреть будет. Враки всё это, нету никакого такого бога, вы всё выдумали, чтобы себя успокоить, - с вызовом сказал Андрей. Вот он, конкретный технический склад ума в действии, подумал Дэвид, придётся обратиться к фактам, пусть околонаучным и наверняка не доказанным, но в данной ситуации хоть что-то. Придётся говорить с этим шестилетним мальчиком по-взрослому.
- Андрей, насчёт Бога я с тобой согласен, факт его существования, как, впрочем, и отсутствия научно не доказан. Но, но… есть нечто другое, что позволяет нам говорить о возможности контакта с умершими.
- И что же это? – в глазах Андрея появился интерес.
- Это наличие у человека души. Дело в том, что ученые не раз взвешивали человека буквально за минуту до смерти и сразу после, и оказалось, что всегда есть разница в весе, небольшая, грамм 10-15, но она есть, и это как раз и есть объем души.
- А если это просто из человека воздух выходит? – недоверчиво спросил Андрей.
- Нет, не просто воздух. Учёные неоднократно фотографировали умирающих людей, и на снимках всегда чётко просматривалось некое белое облачко, отделяющееся от тела в момент смерти. Если бы это был просто воздух, фотография такого явления просто бы не фиксировала. Хочешь, можешь в Интернете посмотреть, - для убедительности добавил Дэвид, надеясь, что Андрей всё-таки на этом остановится. 
- Ладно, - согласился Андрей, - допустим, душа есть, и что? Где папина душа сейчас? В раю, что ли?
-  Почему в раю, ведь сам сказал, что рай-ад это всё выдумки. Душа естественно старается быть там, где человека помнят, где ему при жизни было хорошо, а значит, где?
- И где же? - вопрос заинтересовал уже всех троих детей.
- Конечно, рядом с самыми близкими людьми, дома, с теми, кто человека любит, с детьми, с родными. На самом деле, ваш папа, точнее его душа сейчас где-то здесь рядом, может быть даже в этой комнате. Просто надо почувствовать его присутствие, прислушаться.
- А как это сделать?
- А вы закройте глаза, прислушайтесь и постарайтесь услышать папин голос, вот что бы он вам сказал в такой трудной ситуации?
 
      Господи, один раз прошу, больше обращаться не буду, умолял про себя Дэвид,  помоги  хоть как-нибудь убедить этих юных атеистов.
- Keep calm and carry on, - открыв глаза, вдруг чётко по-английски произнёс Андрей. Открывшие глаза вслед за ним Танюша и Илья согласно закивали:
- Да, да, мы тоже папин голос услышали, он так часто говорил, когда нам плохо было или случалось что, - сказала Таня. - Я когда в прошлом году на фигурном катании перед выступлением упала, ногу потянула, думала, выступить не смогу, а папа сказал, ничего, keep calm and carry on. И я справилась, здорово выступила, и нога в порядке.
- А я, - продолжил Андрей, - а мне когда на хоккее клюшкой больно заехали, папа тоже так сказал, так я ещё потом шайбу забил и парню этому из другой команды наподдал, который меня клюшкой ударил.
- И я, и я папу слышал, - присоединился маленький Илья.
   Потерявший от изумления дар речи Дэвид смотрел на детей и просто не мог поверить. Услышать из уст шестилетнего русского мальчика знаменитый английский слоган времён второй мировой войны, да ещё в такой ситуации, боже ты мой, вот это Влад, каких детей воспитал. Что Влад ему тогда при встрече сказал? Один – эгоист, двое – соперники, трое – команда. Да, вот она его команда, выученная, сплочённая команда Котовых, которая осталась без лидера. Растерялись немного, но ничего, справятся, Танюша быстро сообразила, ему позвонила.
    Дэвид, ты ведь всегда поможешь, будешь рядом, как сказал ему тогда Влад. Всё правильно ты Влад сделал, всё правильно, только не нужно было лететь на том вертолёте, который так безжалостно выдернул тебя с чудесного острова счастья, отобрав жизнь. На мгновенье Дэвиду показалось, что он тоже услышал голос Влада, только не keep calm and carry on,  а  ту самую сказанную по-французски фразу la vie est belle, которую светящийся от счастья Влад произнёс, провожая его почти месяц назад в Черногории. La vie est belle, жизнь прекрасна, при условии что она у тебя есть. 
- Вот видите, услышали, папа здесь и всегда будет с вами, только прислушайтесь,- сказал Дэвид, стараясь звучать как можно убедительнее.
  Все как-то сразу с облегчением выдохнули, тяжелое ощущение горя, висевшее в воздухе, немного рассеялось, и Дэвид вспомнил слова помощницы по хозяйству о том, что дети ничего не ели со вчерашнего утра.
- А теперь, - сказал он, - давайте спустимся вниз и что-нибудь перекусим, потом спать, а завтра подумаем, как жить дальше.
   Он взял на руки Илью, баба Катя (как выяснилось, именно так звали пожилую женщину) быстро достала что-то  на стол. Дэвид совершенно не мог есть, и вначале даже отказался, но во взгляде трёх пар устремлённых на него детских глаз прочитал: как же так, теперь ты вожак, мы должны всё делать вместе.
      Наблюдая, как голодные дети набросились на еду, он ещё раз вспомнил слова Влада о своей команде. Надёжная у него получилась команда: вышколенные, дисциплинированные дети в такой трудной ситуации не стали плакать и капризничать, просто kept calm and carried on, и почувствовать себя лидером такой команды, пускай временно, было для него большой честью. А Дэвид понял, что именно его в этот сложный момент дети негласно избрали лидером, и будут делать то, что он скажет – чистить зубы, мыть руки, идти спать, всё по заведённому в их так тщательно выстроенной Владом жизни плану. Дэвид вспомнил свою недавнюю депрессию, и ему стало стыдно, здоровый мужик, а распустился, расклеился, тоже мне, англичанин, keep calm and carry on.   

     Уставшие мальчики мгновенно уснули, и Дэвид, наконец, спросил дочь о Тане. Лучше бы он этого не делал, потому что на глазах у девочки сразу появились слёзы, она с трудом выдавливала из себя слова:
- Мы как вчера с папиных похорон пришли, мама сразу легла и сказала, чтобы мы все ушли. Что она нас видеть не хочет, и чтобы мы её оставили в покое, даже Илюху прогнала, я его еле-еле наверху успокоила. Мы к ней больше не подходили, я боюсь, а вдруг она без папы тоже умрёт? 
  Шок, настоящий психологический шок, подумал Дэвид, вспомнив свои детские визиты в отделение травматологии, где тогда работала психотерапевтом его старшая сестра Аманда. Господи, понятно, внезапная смерть любимого мужа, ну дети-то в чем виноваты, разве с детьми так можно.
   
    Спустившись вниз, Дэвид нашёл Таню лежащей на диване в гостиной. Черный брючный костюм, черная шёлковая блуза, валявшийся на полу черный кружевной платок говорили о том, что она так и не переоделась после вчерашних похорон мужа. Дэвид позвал Таню по имени, но она осталась лежать неподвижно, уткнувшись лицом в спинку дивана. Испугавшись, что Таня потеряла сознание, Дэвид взял её за плечи и повернул к себе. Бледное до белизны лицо,  сухие потухшие глаза и отсутствие хоть какой-нибудь реакции на его приезд напугали Дэвида гораздо больше, чем если бы она была без сознания.
     Плохи дела, - подумал Дэвид, а если она ещё и воды не пила больше суток, как сказала баба Катя, то это вообще опасно. Надо срочно как-то выводить Таню из этого состояния. Что может помочь в таких случаях? Как говорила Аманда, небольшая доза крепкого алкоголя и горячий сладкий чай с лимоном очень действенное средство.
    Дэвид прошел в кабинет Влада, взял коньяк, вернулся к Тане и заставил её выпить почти всё содержимое стакана. Коньяк быстро выдернул Таню из спасительного состояния полузабытья, заставив  войти в новую реальность, в которой не было её любимого Влада. Пусто, больно, страшно. Холодно, но нет больше его тёплых рук, чтобы согреть. Страшно, но нет больше его верных слов, чтобы поддержать. Как же облегчить эту невыносимую боль, как же теперь жить в этой страшной пустоте.
    Никогда прежде, да и никогда после Дэвид не видел такого пугающего своей отчаянной безысходностью проявления горя. Обхватив виски ладонями, Таня тихонько раскачивалась, словно исполняя одной ей ведомый ритуальный танец. Она плакала, плакала, плакала и никак не могла остановиться, захлёбываясь слезами и повторяя одни и те же бесполезные вопросы…
- На зачем Влад полез в эту политику? Зачем ему нужна была эта госдума? Зачем ему нужно было лететь в этот проклятый округ? Зачем он сел в этот злополучный вертолёт? Ведь он должен был сегодня вернуться, и мы  должны были лететь с детьми в Юрмалу. Зачем? Зачем? Зачем?   
   Нет ответа. На такие вопросы ответов нет, подумал Дэвид, только разве что эта расхожая русская фраза «все мы под богом ходим», смысл которой ему теперь стал предельно ясен. Глядя на рыдающую Таню, Дэвид поймал себя на дурацкой мысли о том, что в такой ужасный момент он даже немного завидует погибшему Владу: вон как его любящая женщина оплакивает, а умри я сейчас, никто по мне так убиваться не станет, ни сестры, ни бывшая жена.
   Горячий чай с лимоном помог Тане немного успокоиться.
-  Вот и всё, - сказала она. – Что же мне теперь делать? Рухнула моя каменная стена.
   И хотя Дэвид за годы работы в Ernest &Young вполне прилично выучил русский язык, подобные фразеологизмы всё ещё продолжали ставить его в тупик.
- Каменная стена? Stone wall? – переспросил он, - но когда рушатся стены, это же вроде хорошо, Берлинская стена, например. 
  Услышав про Берлинскую стену, Таня даже перестала плакать:
- Дурень ты английский, Дэвид. При чём тут Берлинская стена? Я говорю про то, что за Владом я была как за каменной стеной, значит в полной безопасности, защищена, понимаешь?
- Конечно, понимаю, извини,- согласился Дэвид, однако про себя подумал, что стены не всегда могут гарантировать безопасность, чаще  используются для ограничения свободы передвижения, по крайней мере, так подсказывала его английская ментальность.
- Вот что мы теперь без Влада будем делать? Я даже представить себе не могу, как мы будем в этом доме, где каждая комната, каждый уголок нами вместе продуман и обустроен. Я просто физически не смогу здесь находиться,  а с детьми как быть, - опять заплакала Таня. Видишь, я сейчас даже контролировать себя не могу, слёзы сами льются, и всё. В Юрмалу, куда мы с Владом и детьми собирались, тоже не вариант, там дом новый, его Влад как раз обустроить хотел, пока мы бы в съёмном коттедже рядом жили. В Москве оставаться в августе невозможно, да мы никогда и не оставались летом в Москве. Вот что мне делать?
  - Я знаю, что надо делать, - с неожиданной для себя решимостью сказал Дэвид. – Прежде всего, надо руководствоваться интересами детей, Сегодня 31 июля, вернее уже 1 августа, посмотрев на часы, уточнил он, - до школы ещё целый месяц, поэтому мы все поедем в Торкей. У тёти Эмили большой дом, ты видела, в августе там как раз собираются многочисленные кузины-кузены, кстати, и 12 летняя Эмма, с которой Танюша подружилась в июне, тоже будет,  так что полная смена обстановки и friendly environment гарантированы. Да и заняться там есть чем, можно детей по тематическим паркам повозить, их в округе предостаточно, можно просто гулять по окрестностям, country walking is very healthy. По крайне мере, мне кажется, что Влад поступил бы именно так.
 -  План хороший, только вряд осуществимый, вздохнула Таня.
- Это почему?
- Потому что, наверное, мне всё-таки придётся остаться в Москве. Завтра приедет партнёр Влада по бизнесу, начнутся все эти процедуры с наследством, с дележом активов, с собственностью. Ты знаешь, я вообще в его дела никогда не вникала, да и не зачем мне было, ведь я за Владом как за каменной стеной была, опять повторила она превратно истолкованный Дэвидом фразеологизм.
- Юридическая сторона дела как раз не проблема. Ты разве забыла, что я банковский юрист, между прочим, highly qualified and experienced, и с первого сентября буду возглавлять отдел банковского аудита в московском офисе Ernest&Young. Завтра приедет мой заместитель, очень опытный российский специалист Андрей, мы с ним уже 7 лет вместе работаем, и если ты разрешишь ему представлять свои интересы, он всё сделает самым лучшим образом. Мимо него мухи не летают.   
- Ты хочешь сказать «мимо него ни одна муха не пролетит», - поправила Дэвида Таня, у которой «внутренний филолог» автоматически включался в любых ситуациях. И зачем только иностранцы лезут во фразеологию, всё равно не освоить, только ошибки смешные лепят.
 - Именно так я и хотел сказать, - согласился Дэвид, хотя искренне не мог понять какая в данном случае разница между одной мухой и несколькими. – Кстати, у вас английские визы, по которым вы в марте въезжали, ещё действительны?
- Да, Влад обо всём позаботился, он всегда всё организовывал, всё делал заранее, всё как надо. Все поездки наши планировал, в хоккей с мальчишками играл, Танюшу так любил, мы в теннис с ним всегда в паре играли, мы вообще всё вместе делали, настоящей парой были, как две половинки, – вновь разрыдалась Таня.  – Это всё я виновата, не смогла его своей любовью на земле удержать. Говорила ведь, рядом со мной ходи под богом, надо было мне  с ним в этот чёртов округ лететь, тогда бы точно ничего не случилось,  Как мы теперь без него? Как я без него жить буду?
    - Таня, не надо себя винить, ты не виновата, что с Владом не полетела, просто так случилось, и надо постараться это принять. К сожалению, любовь не может быть гарантией от несчастных случаев, все мы под богом ходим, - этими словами Дэвид хотел успокоить Таню, но получилось совсем наоборот.
- Ага, любитель русской фразеологии, выучил-таки: «все мы под богом ходим». Да что ты вообще в любви понимаешь, англичанин несчастный, - воскликнула Таня, - у нас с Владом такая любовь была, тебе и не снилось. Любовь не может быть гарантией? Любовь не может спасти? Любовь всё может. Просто мне рядом надо было быть, понимаешь, РЯДОМ, тогда всё нормально было бы, -  и её слова потонули в новом приступе рыданий.
   Будучи убеждённым атеистом, Дэвид не верил в Бога,  но в этот момент подумал, что если всё-таки Бог есть, то в случае с Владом он поступил совсем не по-божески, так несправедливо отняв любимого мужа и любящего отца. И эта несправедливость ещё раз доказывает, что нет смысла надеяться на какую-то высшую добрую волю и поддержку, особенно учитывая, какие ужасы эти высшие силы разрешают людям творить на земле. 
    Ещё один коньяк и стакан горячего чая с лимоном помогли Тане провалиться в сон, но и во сне ужасные события последних наполненных горем дней не отпускали. Ей виделось, как улыбающийся, ничего не подозревающий о предстоящем крушении Влад садится в злополучный вертолёт, она кричит, чтобы предупредить мужа об опасности, но Влад не слышит. Она кричит всё громче и громче, но Влад не слышит. Пронизывающее душу понимание того, что как бы громко она ни кричала, Влад уже никогда больше её не услышит, станет для Тани повторяющимся кошмаром.
   Сон измотанного перелётом и переездами Дэвида также нельзя было назвать спокойным: ему снилось, что злой волшебник спрятал от него Таню за высокой каменной стеной, он пытается помочь ей выбраться из западни, но, как ни старается, сложенная из тяжелых серых камней стена не поддаётся и не отпускает Таню.   
       
   По приезде в Торкей Танино горе перешло в следующую стадию: она перестала плакать и замолчала, сведя свое общения с окружающими к социально приемлемому минимуму: «да, нет, здравствуйте, до свиданья».  Она старалась всё время быть одна, подолгу сидела в саду, укрывшись пледом, уединялась в отведённой ей комнате, даже гулять по окрестностям предпочитала в одиночестве. Следуя инструкциям «домашнего психотерапевта» Аманды, многочисленные представители рода Баркли, традиционно собиравшиеся летом в доме на побережье,  приняли такую модель поведения и старались не беспокоить Таню, сосредоточив всё внимание на потерявших отца детях. Джон и Эрик сразу взяли под опеку technically minded Андрея, Танюша ещё больше сдружилась с двенадцатилетней Эммой, Аннабель, у которой младшие дети были примерно одного с Ильёй возраста, взяла маленького мальчика под своё крыло. Так что с детьми всё потихоньку налаживалось, помогала сама атмосфера, царившая в этом густонаселённом гостеприимном доме.
    
    Со дня приезда в Торкей прошло около трёх недель, но Белоснежка по-прежнему не хотела выходить из спасительного кокона одинокого молчания, она не замечала находящегося рядом принца и никак не отвечала на его деликатные попытки вновь пробудить её к жизни. Как-то по дороге в Экзетер, Дэвид остановил машину на вершине того самого холма, с которого открывался так нравившийся Тане вид: с одной стороны на живописные извилины морского побережья, с другой - на бесконечную зелень убегающих в даль холмов. Именно здесь 11 лет назад Таня восторженно декламировала знаменитые шекспировские строки This England, и Дэвид надеялся, что приятные воспоминания помогут вернуть её к жизни. 
- Здесь нельзя останавливаться,  – не поднимая глаз, сухо сказала Таня.
- Знаю, что нельзя, но если очень хочется, то можно. Ведь так, кажется, говорят, в России?
- Мне не хочется. Мне вообще ничего не хочется. Давай поедем домой, и вообще оставьте меня в покое.
   Без желаний, без движений, без эмоций, полный похожий на вязкий сон покой.
 
   Всё изменилось с приездом вернувшейся с испанского курорта Джуди.  Энергичная Джуди вовсе не собиралась следовать предложенной профессиональным психотерапевтом Амандой тактике «давайте не будем трогать Таню, ей нужно время чтобы адаптироваться к новой ситуации» и прочая, как считала Джуди, психотерапевтическая чушь. Глупости, жизнь продолжается, и надо, чтобы Таня это поняла как можно быстрее. Джуди решила начать с организации совместного ланча на свежем воздухе. Повод? Как вы помните, Джуди не требовалось особого повода, она просто любила устраивать праздники для друзей и приглашать гостей. Но на этот раз повод нашёлся, причём очень весомый.
- Дэвид, у Тани трое детей, наверняка у кого-то скоро будет или недавно был день рожденья.
- Конечно, - хлопнул себя по лбу Дэвид, - как я сам не догадался, у Андрея, 24 августа, у него в загранпаспорте дата проставлена, я ещё внимание обратил, когда билеты брал, а потом как-то забыл.
- Вечно ты всё самое важное упускаешь. Но ничего, вовремя спохватились, теперь у нас есть замечательный повод, мы Андрею тут такой день рожденья устроим, всю жизнь помнить будет.
   На робкие возражения Тани, что, наверное, неправильно устраивать шумные праздники в такое время, и что они просто собирались тихо посидеть в кафе на набережной  и вручить имениннику подарки, Джуди решительно возразила:
- Fiddlesticks! (любимое слово Джуди, которое она часто использовала как неопровержимый аргумент). Глупости, мальчику исполняется семь лет, можно сказать, важнейшая веха на жизненном пути, с сентября в школу, а вы – «тихо посидеть в кафе», да это просто преступление. Всё, решено, послезавтра я всех приглашаю к себе на ланч. Кстати, устроим его на открытом воздухе, благо погоду обещают хорошую, на твоей, Таня, любимой лужайке среди роз. Возражения не принимаются. 
   Благодаря прекрасным организаторским способностям Джуди и искреннему желанию поддержать попавшего в трудную жизненную ситуацию русского мальчика (о том, что Дэвид привёз потерявшую мужа русскую с тремя детьми, знал весь Торкей), праздник удался на славу. Собралось человек пятьдесят -  дети, взрослые, соседи, коллеги Джуди по языковой школе, причём некоторые гости просто приходили, вручали подарки, говорили теплые слова и уходили. От этой мощной волны направленной на него доброжелательной энергии Андрей словно ожил, он радовался подаркам и даже начал потихоньку улыбаться, сначала с оглядкой на маму, как бы спрашивая «а разве можно радоваться после смерти папы», потом  всё увереннее, постепенно возвращаясь в своё обычное состояние убеждённого оптимиста. Наш главный оптимист, как называл его Влад.
    Андрею, как мальчику технического склада, больше всего понравился подарок близнецов Джона и Эрика – небольшой летательный аппарат дрон с пультом дистанционного управления. Двадцатилетние студенты Джон и Эрик радовались новому гаджету наравне с именинником, они присоединили к дрону видеокамеру go-pro  и увлеченно снимали с разных ракурсов Джудин дом, лужайку, гостей и всё, что можно было увидеть с высоты птичьего, вернее, «дроновского» полёта. 
   Часам к шести гости разошлись, остались Джуди, Таня, Лиза, Дэвид и дети.  Довольные успешно проведённым мероприятием взрослые пили чай,  Андрей с Ильей продолжали играть с дроном.  Ещё не очень хорошо научившийся управляться с пультом Андрей случайно направил игрушку прямо в розовый куст. Взрослые не успели вмешаться, как маленький Илья полез в середину куста чтобы достать дрон и довольно сильно, до крови оцарапал руку о шипы. Пока остальные ахали-охали, пытаясь успокоить плачущего мальчика, эффективная Джуди принесла аптечку, быстро обработала ранку, и со словами: keep calm and carry on поцеловала ребёнка в лоб.
    Услышав волшебную папину фразу, дети на мгновенье замерли, потом Андрей закричал:
- Ура! Это папа сказал! Я знал, что папа придёт, он здесь, он нас слышит, он меня так с днём рожденья поздравил. Keep calm and carry on, keep calm and carry on, - кричали в такт прыгавшие от восторга дети.  Остановившись, Андрей радостно сказал:
- Дэвид, ты прав. Твоя теория сработала! После смерти остаётся душа, и она действительно там, где человека больше всего помнят и любят. Спасибо! Спасибо вам всем за всё, за всё, это мой самый лучший день рожденья. Почти…, потому что, конечно, лучше было бы, чтобы папа был живой, а не просто душа.
   Оставив потерявших дар речи взрослых в полном замешательстве, дети убежали в дом.
- И что это было? – спросила Дэвида изумлённая Джуди.
- Это, это... - начал не менее поражённый Дэвид, - постараюсь объяснить. Дело в том, что когда в тот  sad day я приехал в Москву (конечно, в данном случае Дэвид говорил по-английски, и выражение sad day можно перевести как печальный день, но в таком случае теряется неповторимый культурно-специфический компонент значения, так что придётся оставить кое-что на английском), дети сидели наверху и обсуждали такой вечный философский вопрос, что же происходит с человеком после смерти. Только вполне конкретно, что будет с их папой в этом засыпанном землёй заколоченном деревянном ящике на глубине двух метров. Ужасно, это было просто ужасно. Андрей with his challenging mind  требовал от меня разъяснений, причём научно обоснованных, сразу дав понять, что рай-ад-папа-наблюдает-за-вами-с-небес  это глупые сказки для взрослых.
     Мне ничего не оставалось делать, как изложить эту теорию про душу, конечно, не совсем научную, скорее околонаучную. Про то, что ученые специально исследуют момент смерти и фиксируют отделение души от тела на фотографиях, и что потом эта душа предпочитает находиться в том месте, где человека больше всего любят и помнят, и что  с душой умершего даже можно пообщаться, если закрыть глаза и внимательно прислушаться.  И для пущей убедительности сказал, вот сами попробуйте, закройте глаза и послушайте, что папа вам скажет в эту трудную минуту. 
       Когда все трое закрыли глаза, я, а как ты знаешь, Джуди, я убеждённый атеист,  в первый и, наверное, единственный раз, обратился к Богу – сделай хоть что-нибудь, чтобы these young inquisitive minds мне поверили. И представляете, после минутной паузы Андрей открывает глаза и по-английски  выдаёт именно эту фразу keep calm and carry on. И они все в один голос начинают утверждать, что именно это сейчас и услышали, что это любимая папина фраза, которой он их всегда подбадривал в трудные моменты. Таню – когда она упала на соревнованиях по фигурному катанию, Андрея, когда его ударили клюшкой на хоккее, я просто дар речи потерял. Little Russians know what Churchill said during World War two. Amazing!
- Как раз ничего удивительного, - вмешалась в разговор Таня. - Во-первых, это действительно один из любимых лозунгов Влада, причём хорошо известный. Года три назад он из Англии даже плакат такой с портретом Черчилля привёз. Хотя, как говорят, высказывание принадлежит не Черчиллю, это просто очень известный слоган в Британии времен второй мировой войны, растиражированный в Интернете. Правда, Владу всегда нравилось думать, что это сказал именно Черчилль.
- Молодец Влад, - сказала Джуди, - мне тоже хочется верить, что эти слова принадлежат Черчиллю. 
- Во всяком случае, Черчилль или не Черчилль, а тебе Джуди огромное спасибо, ты эту фразу произнесла как раз вовремя. Ты знаешь, после этого я и сам начинаю верить в возможность такого spiritual communication.

- Кстати, Таня, а как тебе вода в море этим летом? Не слишком холодная? – перевела разговор на другую тему хитрая Джуди.
- Да я и не пробовала. Как-то не удалось. В июле дети в теплом море в Черногории наплавались, а здесь им холодновато, мы больше просто гуляем.
- Таня, - с упрёком воскликнула Джуди, - ты что, хочешь сказать, что ты провела здесь почти весь август и ни разу не искупалась в море? Это на тебя совсем не похоже, ты что, больше не Pisces, не морж? (известное ей слово «морж» Джуди произнесла по-русски). Это просто недоразумение какое-то, которое надо срочно исправить, тем более вы послезавтра уезжаете. Всё, решено, завтра утром Дэвид отвезёт тебя на тот замечательный пляж, и ты сама сможешь убедиться, что вода в этом сезоне просто чудесная. Invigorating.
   Ну всё, - отметил про себя Дэвид,- Джуди в своём репертуаре, интересно, удастся ли Тане противостоять её напору. Вряд ли.
-  Но мы завтра обещали детям поехать в тематический парк, - робко возразила Таня.
-  Отлично, - радостно отреагировала Джуди, - конечно, дети поедут в парк, как им и обещали. Только не с вами, а с нами: со мной, Лизой, Джоном и Эриком. Лиза будет ответственна за Таню junior, у них взаимная любовь, я – за my dearest Ilya, а твой technically minded Andrew прекрасно проведёт время с братьями по разуму Джоном и Эриком. Дэвид отвезёт тебя на пляж, ты искупаешься, и все довольны.
- Но.., - сделала ещё одну попытку возразить Таня.
- Никаких но. Возражения не принимаются. Решение окончательное и обсуждению не подлежит, fullstop.
Ай да, Джуди, молодец, - отметил про себя Дэвид, - никакие психотерапевтические подходы Аманды с ней не сравнятся.
 
    На следующее утро синий Aston Martin 1977, тот самый коллекционный автомобиль дяди Эдварда, похожий на одну из машин Джеймса Бонда и благополучно переживший ещё один десяток лет, быстро домчал Таню с Дэвидом до знакомого пляжа. Спрятавшийся в небольшой живописной бухте, как и в тот памятный weekend в сентябре 2005, залитый солнцем пляж был пуст. Таня не торопилась в воду, она села на гальку рядом с Дэвидом и стала молча смотреть на море.
- Ты что, передумала плавать?- спросил Дэвид.
- Нет, просто смотрю на море, удивительно, какое оно сегодня с утра спокойное, даже не верится, что вчера волны были. Amazing.
- Это я его успокоил, специально, чтобы ты могла напоследок искупаться.
- Ты что, волшебник? The magus? Повелитель морей? – удивлённо спросила Таня. Хотя просьбу  человека с глазами такого необыкновенно чистого серого цвета, совсем как это английское море, водная стихия могла бы выполнить, подумала она.   
- Perhaps, - улыбнулся Дэвид. 
  Раздеваясь, Таня так долго и тщательно складывала свои вещи: сначала кроссовки, в них носки, сверху джинсы, потом белую маечку и бежевый свитер, что Дэвид забеспокоился. Господи, как будто в последний раз, она что, топиться собралась, что  ли. На самом деле Таня просто очень, очень-очень давно не плавала в холодной воде. С рождением детей увлечение холодноводными процедурами отошло на второй план, уступив место новым общим с Владом занятиям: горные лыжи, коньки, танцы, теннис.
     Оказавшись в родной стихии, Таня сразу ощутила ни с чем не сравнимый прилив адреналина и радостной бодрости. Чувствуя, как холодная морская вода наполняет её новой энергией, в прямом смысле возвращая к жизни, она довольно долго плавала и даже несколько раз окунулась с головой, словно желая смыть  с себя все беды-горести, которые ей пришлось недавно пережить. Живая вода.
- Ты что так долго? – спросил вышедшую на берег Таню Дэвид.
- Вода просто сказочная, настоящая живая вода.
- Живая вода? But water is just a fluid substance, how can it be dead or alive? Разве вода может быть живой или мертвой?
- Конечно, может, русские сказки почитай, там, если хочешь кого-нибудь оживить, брызни живой водой, и порядок. Такая water of life, in Russian fairy tales a wonder-working water that brings the dead back to life. А ты так и не решаешься в холодном море искупаться? По-прежнему предпочитаешь Ибицу и «всё такое»?
  - Все такое?- удивленно переспросил Дэвид, - ты помнишь мои слова про «Ибицу и всё такое»?
- Ну, да, и что теперь? Не хочешь пригласить меня в то кафе на набережной, где подают вкусную клубнику со сливками?
    Вот это да, подумал Дэвид, а вода-то действительно живая. После купания Таня нарушила затянувшийся обет молчания, и даже начала шутить.
   
    За прошедшие годы в кафе на набережной ничего не изменилось, такой же уютный интерьер, та же домашняя атмосфера, а главное, свежайшая,  изумительного аромата клубника со сливками. 
- Какая чудная солнечная погода! - сказала Таня.
- Да, просто подарок судьбы. Gift of fortune.
- Подарок судьбы тебе?
- Да.
- Потому что ты классный парень?
- Да.
   Оба замолчали, потому что прекрасно поняли, что их память до мельчайших подробностей сохранила все события совместного pre-wedding trip, предсвадебного путешествия 2005 года. И только что произнесённые фразы о чудесной погоде, подарке судьбы и классном парне были сказаны не просто так, а представляли собой точное воспроизведение разговора, который состоялся между ними ровно 11 лет назад.  Как будто повернулся секретный ключ, и дверь в прошлое приоткрылась: мы всё помним, I feel you, you feel me.
- Ты действительно классный, Дэвид, - прервала затянувшееся  молчание Таня. – После смерти Влада в Москве без тебя мы бы просто пропали,  без тебя я бы ни за что не справилась, и я тебе безгранично за всё благодарна. Ты молодец, что привёз нас в Торкей, дети ожили, Андрею такой потрясающий день рожденья устроили, спасибо.
 - Дети у тебя просто замечательные, и мальчики, и Танюша. Я рад, что я её отец, пусть даже только биологический. 
- Ты знаешь, - после небольшой паузы продолжила Таня, - у нас с Владом действительно была особенная семья. Такие special relationships, exceptional. И Таня начала пересказывать практически слово в слово всё то, что Дэвид услышал от Влада во время их первой январской встречи: о «семейной команде», об отсутствии «ближнего круга», который обязательно нужно создать.
   Мы с Владом действительно очень любили друг друга, - сказала в завершение своего длинного монолога Таня, - причём если вначале без каких-то особых страстей, то со временем, после рождения Танюши,  мы очень сблизились, в том числе чисто физически, у нас прямо какая-то «страсть неземная» возникла. (Вот как красиво по-английски звучит: with years we developed a kind of passion, включился  Танин «внутренний филолог». Passion, какое красивое слово, прямо в звуковой оболочке значение угадывается, только вслушайтесь - passion, passion. А по-русски что? Страсть - страшно? Просто страсть какая-то, в смысле не passion, а ужас). 
-  Что касается страсти, то я знаю, сам видел, -  сказал Дэвид.
- Что ты имеешь в виду, что ты видел?- удивилась Таня.
- В Черногории в ночь перед отъездом, видел, как вы с Владом на веранде целовались, когда к дому походил. Впечатляющее зрелище. 
- Подсматривать нехорошо,
- Я и не подсматривал, просто так получилось,
- Так ты поэтому так поспешно уехал?
- Да
- Понятно, а мы-то думали, что с Дэвидом случилось.
- Случилось. 
   Оба опять замолчали, Таня, конечно, поняла, что Дэвид хотел сказать этим «случилось», и чтобы не создавать у него лишних иллюзий, намеренно возвратилась к теме своей с Владом passion.
- Знаешь, какая у нас с Владом любимая песня была, такая «наша песня»?
- И какая?
- Dance with me, make me sway, в классическом исполнении Дина Мартина. Мы все слова наизусть знаем, ... знали, любили танцевать это волшебное танго, и словно в доказательство она довольно приятным голосом напела всю песню целиком:

When marimba rhythms start to play
Dance with me, make me sway
Like a lazy ocean hugs the shore
Hold me close, sway me more.

Like a flower bending in the breeze
Bend with me, sway with ease
When we dance you have a way with me
Stay with me, sway with me.

Other dancers may be on the floor
Dear, but my eyes will see only you
Only you have this magic technique
When we sway I go weak.

I can hear the sounds of violins
Long before it begins
Make me thrill as only you know how
Sway me smooth, sway me know.

   Таня пела, глядя Дэвиду прямо в глаза, и в какой-то момент ему даже показалось, что вся страсть, так замечательно переданная в этой лёгкой притягательной мелодии, предназначается именно для него, но нет, не надо питать иллюзий, Дэвид, это всё для Влада. Вспомни их «passionate dance» на дне рожденья дочери.
- Вот так, - сказала Таня, закончив петь.
- Не Моцарт, - сдержанно прокомментировал Дэвид.
- Не Моцарт,  - согласилась Таня, - но у каждого своя мелодия, у нас с Владом была эта, и она нам нравится, точнее, нравилась…

 
     Последний перед отъездом в Москву день прошёл в сборах, к вечеру все пришли к Джуди на farewell dinner (ну не «прощальный» же ужин!), по завершению которого неугомонная Джуди решила отправить Таню с Дэвидом прогуляться по вечерней набережной. Таня, как обычно, не выразила особого желания, но Джуди не отставала:
- Таня, ты что, не хочешь попрощаться с морем? Потрогать воду?
- Да ладно, Джуди, я устала, обойдусь.
- Ни в коем случае. В Торкей ты приедешь только следующим летом, зимой здесь делать нечего, зимой я сама к вам в Москву приеду: снег, холод, романтика. Так что сейчас иди, прогуляйся, take your chance and say good-bye to the sea.
    Увидев, что Таня всё ещё сомневается, Джуди прибегла к самому весомому аргументу:
- Таня, я тебя просто не узнаю, ну что за отношение к своему родному природному элементу Воде? Ты что, разве не Pisces, не «морж»?
- Хорошо, Джуди, уговорила, - наконец согласилась Таня.
- Вот и замечательно, вы с Дэвидом идите, а детям гулять уже поздно, они с нами побудут. Кстати, Дэвид, ты знаешь, как я выучила это ужасное русское слово «морж»? Я вообще плохо запоминаю иностранные слова, но это я запомнила сразу и навсегда, и знаешь почему? Из-за ситуации, в которой я его впервые услышала.
- И что же это за ситуация такая? - поинтересовался Дэвид.
- А вот послушай. В конце 90-х вместе с группой директоров English language schools я приехала в Москву на выставку «Британское образование», где и познакомилась с Таней, которая работала переводчиком со мной  и моим соседом по стенду владельцем школы Euroaccents в Илинге, Джорджо Герозо, такой милый шумный итальянец, осевший в Англии. Вечером после работы Таня помогала нам с развлечениями, ресторанами, покупкой сувениров, в итоге к концу нашего пребывания мы подружились. И вот в последний перед отъездом вечер, как сейчас помню, 19 января, Таня говорит, хотите я вам покажу нечто совершенно особенное, русский православный обычай крещенское купание. Мы с Джорджо, конечно же, согласились. Сели в машину, приехали куда-то на окраину Москвы, вышли около церкви на берегу покрытого льдом пруда. Красота неописуемая! Церковь подсвечена, купола золотом сверкают, снег искрится, но холодно, градусов 20 мороза, верно, Таня?
- Нет, всего 10 градусов было, - уточнила Таня.
- Вот, посмотрите на этих русских, минус 10, а говорит «всего».  И тут мы видим, что на берегу пруда такое большое отверстие во льду сделано, как маленький бассейн, и вокруг него люди стали собираться, причём голые!
- Как это голые? Совсем? – поинтересовался Дэвид.
- Нет, ну не совсем, конечно, в купальниках. Но в минус 10 в купальнике – это всё равно что голые. Мы с Джорджо в ступоре, не понимаем, что происходит, и тут Таня, которая мы думали пошла куда-то в туалет, вдруг появляется тоже голая, в смысле в купальнике – таком ярко красном бикини, который замечательно смотрелся бы где-нибудь на пляже в Испании, но никак не на 10 градусном морозе. Увидев Таню, Джорджо чуть в обморок не упал, даже не знаю от чего больше, от того как она здорово выглядела в этом своем бикини - стройная, загорелая, загляденье просто, или от страха, что она сейчас в ледышку на морозе превратится.  Тут подошёл священник,   воду крестом осенил, и народ по очереди в этот ледяной бассейн полез.
- А священник тоже в плавках был? – поинтересовались дотошные близнецы Джон и Эрик.
- Нет, священник как раз одет был нормально, он ещё толстый такой, видно, что не замерзнет. Так вот, не успели мы с Джорджо опомниться, как видим Таня тоже в ледяную воду окунается. Джорджо не выдержал, кричит basta, basta, я вообще дар речи потеряла. Наконец Таня из воды вышла, Джорджо бросился ей свою куртку накидывать, но она быстренько в деревянный домик пошла, где все переодевались, через пять минут выходит уже в своей модной шубке, мы в машину, и назад в гостиницу. Таня хотела домой поехать, но Джорджо решительно так сказал, нет, все идём ко мне в номер, будем водку пить: Таня, чтоб не заболела после купания в ледяной воде, а мы с Джуди от пережитого стресса. И мы втроём сидели до полночи, пили водку и ели чайными ложками красную икру без хлеба, помнишь, Таня?
- Конечно, помню, разве такое можно забыть, - ответила Таня и впервые за это долгое время на её лице появилась улыбка.
- Так вот, про это самое слово «морж». Мы с Джорджо очень переживали, что Таня простудится и заболеет, но она сказала, ребята, не беспокойтесь, я уже три года как «морж», то есть плаваю зимой в открытой воде. Crazy Russian, вот такие в России моржи.  Так что я это слово на всю жизнь запомнила. На следующее утро Таня, как ни в чём не бывало, пришла проводить нас в аэропорт. После этого мы с ней стали не только сотрудничать, но и дружить. Вот так, Дэвид. У тебя, кстати, 19 января день рожденья, как раз в православное Крещенье, так что Таня окуни-ка его в Москве в ледяную воду, очень полезно, особенно для головы.
   
  Правильно Джуди сделала, что уговорила меня прогуляться, как всегда лучше меня знает, чего я в данный момент хочу, подумала Таня, наслаждаясь  теплым летним вечером и лёгким морским ветерком. Талассотерапия. Лечение морем. И правда, достаточно просто подойти, побыть  рядом, вдохнуть напитанный солёными морскими брызгами воздух, послушать ритмичный говор волн, и можно снова жить дальше. Интересно, о чём они сейчас? – прислушалась Таня. Всё разумно, спокойно, гармонично, страх исчезнет, боль пройдёт. Надо жить дальше, keep calm and carry on, la vie est belle.
- Спасибо тебе, море, я услышала, я постараюсь, - сказала Таня.
-  What?  What have you said? – спросил Дэвид.
- I just said good-bye to the sea. Let’s go home.

    По мере подъёма в гору звуки уличной симфонии субботнего вечера постепенно стихли, и после сотни метров Таня и Дэвид  оказались в тишине и почти полной темноте, за исключением небольшого островка света от единственного фонаря, освещающего три расходящиеся наверх улочки. Знакомое место, именно здесь одиннадцать лет назад их так удивительно и настойчиво свела судьба. В третий раз за два дня.
- Looking for the way to Glouster Crescent? – чуть насмешливо произнёс Дэвид.
  Таня подняла на него глаза, и Дэвид впервые за всё это время увидел в них отблеск живого интереса, Таня смотрела на него так, как будто хотела  лучше разглядеть после долгой разлуки. 
- Волосы немного отросли, и ты опять стал похож на пирата, - наконец произнесла она.
   А Белоснежка никак не хочет пробудиться ото сна,  из которого её может вывести поцелуй принца, подумал, но не произнёс вслух Дэвид. Только нельзя спешить, ещё не время. «В отличие от тебя Влад поступил по-русски: он лучше меня знал, что мне нужно, просто был рядом, поддерживал и ждал», вспомнил он слова Тани, произнесённые во время памятной январской встречи в московском аэропорту. И сейчас у Дэвида было именно такое ощущение: он знал, что нужно Тане – забота и время, а с поцелуем можно и подождать, хотя конечно, очень хочется. Однако есть вещи, которыми можно выразить чувства ничуть не хуже поцелуя. И Дэвид попробовал, прочитав то самое стихотворение Пушкина про светлую печаль, которое он услышал от Тани много лет назад в аэропорту Хитроу. 

На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой... Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит — оттого,
Что не любить оно не может. 
   
   Услышав, как Дэвид читает «На холмах Грузии» по-русски, Таня замерла от удивления. И ведь хорошо читает, произношение довольно чистое, по крайней мере, лучше, чем в повседневной речи, видно, что специально выученное,  и даже с выражением всё в порядке. Ай да Дэвид, ай да сукин сын!
- И что это было? - спросила она довольного произведённым эффектом Дэвида.
- Ваш любимый Пушкин. Помнишь, то  самое стихотворение про светлую печаль, которое ты мне читала в Хитроу?
- Понятно, что Пушкин. Я спрашиваю, как ты его нашёл и почему выучил?
- Ну, это просто объяснить. После нашего расставания в 2005 я ушел из адвокатской конторы, и перешёл на работу в Ernest &Young. Так совпало, что сфера моей ответственности всё теснее связывалась с Россией: командировки, общение с русскими партнёрами, и мне волей-неволей пришлось учить русский язык. Конечно, скорее волей, чем неволей, потому что, во-первых, я люблю языки, мне они не сложно даются, французский – хорошо, итальянский прилично, немецкий, так средне, русский… Помнишь, ты когда объясняла мне про светлую печаль, сказала, что я быстро схватываю и легко смогу выучить русский?  Это как раз и было «во-вторых»: я почему-то, без всяких на то оснований, конечно, надеялся, что мы когда-нибудь встретимся, и ты увидишь, что я выучил твой родной язык и  оценишь.
- Это-то как раз понятно. Я спрашиваю, почему стихи? Когда учат язык для делового общения, стихи не нужны.
-  А у меня был очень хороший учитель. Когда я летом приезжал в Торкей, мы с ней часто занимались, иногда по три- четыре раза в неделю. Кстати, ты её знаешь, помнишь ту самую учёную даму из университета Экзетер, которая мучила тебя вопросами о Путине и КГБ на ланче у Джуди. Это она. Классный преподаватель, сказала, что если хочешь почувствовать иностранный язык, неважно для каких целей учишь: просто разговорный или для делового общения, надо обязательно выучить наизусть три небольших стихотворения, с хорошим произношением и полным понимаем всех слов. Не так уж и много. Конечно, я сразу сказал, что мне нужны стихи Пушкина про светлую печаль.
- Ты сказал три стихотворения.  Значит, должен был выучить ещё два?
- Пришлось, только я хуже их знаю, чем «На холмах Грузии».
- Давай, читай, не стесняйся, - настояла Таня, ей было безумно интересно, что же ещё выбрал Дэвид. Услышав «Я вас любил», она почти не удивилась, изучающие русский язык иностранцы обожают эти пушкинские строки. Коротко, красиво и про любовь. Таня не могла отказать себе в удовольствии прослушать «я вас любил» в исполнении английского юриста полностью. Получилось трогательно, а в атмосфере теплого  августовского вечера ещё и очень романтично.

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

- А третье стихотворение? - спросила Таня уже на подходе к дому.
- О, это самое трудное. Выбор моей преподавательницы, сказала, её любимое, очень в жизни помогает. Что-то типа keep calm and carry on, только в поэтическом варианте девятнадцатого века. Мне тоже понравилось, только там слово есть одно, вообще с первого раза не произнести, такое сложное сочетание звуков – м, г, н.   Мгновенно, мгновенно. Ужас.
- Ладно, давай читай уже.
- Давай, до свиданья.
- Опять хамишь?
- Шучу, - ответил Дэвид, обрадовавшись, что ему наконец-то удалось справиться с тонкостями русского языка.  Кстати, это третье стихотворение тоже принадлежит Пушкину, у вас что, один Пушкин только известен, что ли?
- Как и у вас один Шекспир, - парировала Таня.

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило.

   Неожиданный выбор, подумала Таня, но интересный. Возле дома их уже ждала Джуди, у ног которой прыгала ушастая собака породы бассет-хаунд. Всё совсем как 11 лет назад, только пёс был не  Джесси, а симпатичный трёхлеток Чарли.

   Чтобы дети не слишком устали, маршрут Торкей–Москва решили поделить на два этапа: в первый день на машине до Лондона, где планировалось переночевать в доме Баркли в Илинге,  второй день  – перелёт Хитроу – Домодедово.
    До Илинга добрались часам к пяти, и уставшие с дороги дети сразу начали активно осваивать новое жилое пространство. А что может быть интереснее для детей, как, впрочем, и для взрослых, чем осматривать  дом, в котором ты прежде никогда не был,  и по тому, как в нём всё устроено - мебель, занавески, книги, фотографии, стараться угадать характер его обитателей.  Увидев заставленные моделями кораблей полки, Андрей с Ильёй уже ни на что другое не обращали внимание. Они брали один парусник за другим и тщательно рассматривали, всё такое маленькое, а как настоящее, вернее даже настоящее – штурвал, паруса, палуба, даже шлюпки вдоль борта. 
- А матросов почему нет? – спросил Илюха. - Они что, спрятались? Андрей, давай к себе в комнату на ночь один кораблик возьмем, вдруг матросы выйдут, и мы их увидим. Дэвид, можно кораблик с собой наверх взять?
   В отличие от мальчишек внимание Тани младшей привлекли два больших альбома с семейными фотографиями, лежавших на журнальном столике. Устроившись на диване, она начала листать картонные страницы истории клана Баркли. Черно-белые, чуть пожелтевшие от времени фото подробно фиксировали главные даты и события в жизни многочисленного семейства,  начиная аж с 1915 года: свадьбы, дни рожденья, отдых на море, поездки Европу. Строгие дамы в длинных платьях с высокими причёсками, кудрявый мальчик в матросской рубашке, похожая на Мальвину девочка в саду, а вот много людей на каком-то празднике возле знакомого ей дома в Торкей.   Странно, но незнакомые лица не казались ей чужими, чуткая девочка улавливала сходство, пусть весьма отдалённое всех этих красивых мужчин и женщин на старых фотографиях с Дэвидом, тётей Лизой, Амандой, Аннабель, Эммой, Джоном и Эриком. Как же много у них родственников, целый город можно заселить, уж Торкей- то точно, а у нас никаких бабушек-дедушек, тёть-дядь нет, а теперь вот и папы нет, - подумала Танюша.
- Ты что тут рассматриваешь? – сел рядом Дэвид, и открыл второй альбом, на первой странице которого Танюша увидела уже более современную цветную фотографию симпатичного светловолосого парня в длинной черной мантии и плоской квадратной шляпе.  – Не узнаёшь?
- Дэвид, это что, ты?  А где это?
- Это я на выпускной церемонии в Оксфорде.
- А на этой фотографии ты есть?- спросила девочка, рассматривая фото группы ребят на фоне реки и лодок.
- Да, это boat race, традиционные гонки, соревнования между гребными командами университетов Оксфорда и Кембриджа. Можешь меня найти?
   После небольшого раздумья Танюша уверенно показала на хмурого парня в первом ряду. – Вот.
- Молодчина какая, узнала, smart girl, - Дэвид обрадовался, что на давней фотографии его узнала дочь,  и позвал Таню старшую.
-  А почему ты здесь такой хмурый? – спросила подошедшая Таня.
- Потому что мы в тот год проиграли гонку, Кембридж победил.
- Дэвид, а ты мне родной? – вдруг спросила Танюша. – Are we relatives?
  После месяца, проведённого в Торкей, Танюша разговаривала с Дэвидом как типичный билингв, она использовала и русский, и английский, дублируя высказывания на двух языках, что, учитывая отсутствие стопроцентной эквивалентности значений при переводе, придавало её словам дополнительный смысл, получались такие вопросы-ответы с «двойным дном».  И если вопрос «are we relatives» можно перевести как «мы родственники?», то вопрос на русском «ты мне родной?» прозвучал уже как «родной ли ты мне отец», что привело Дэвида и Таню старшую в замешательство.
   Оf course, we are relatives, - быстро нашёлся Дэвид, прибегнув к спасительному английскому.  Иначе и быть не может, - продолжил он уже на русском, - ведь я твой любимый и единственный.
- Любимый и единственный у Танюши был и навсегда останется папа Влад, - вмешалась Таня.
- Мама, ну как ты не понимаешь, - возмутилась девочка, - папа – любимый и единственный человек, а Дэвид – любимый и единственный англичанин. Разницу видишь?
    И чтобы сделать свой аргумент весомее, она повторила его по-английски: Daddy is the only beloved man, and David is the only beloved Englishman, can’t you see the difference? Man and Englishman are different things.
  «Англичанин и человек  – это разные вещи», - автоматически перевела на русский слова дочери Таня. Если следовать такой логике, то получается, что англичанин – не человек, подумала  она, и «внутренний филолог» отключился.
- Дэвид, и как тебе нравится твой новый статус, «the only beloved Englishman»?
-  Очень даже нравится, - ответил довольный Дэвид.
   
   Уложив детей, Таня спустилась в гостиную, чтобы поставить модели  парусников на место. Утром уезжать, надо оставить дом в полном порядке. Её взгляд упал на знакомую полку с музыкальными дисками. Что там? Любимая Дэвидом классика: Бах, Гайдн, Бетховен, Моцарт. Моцарт, Моцарт, а вот и фантазия ре минор. Анданте, адажио, престо, опять адажио, всё случается так, как и должно произойти, и это надо просто принять, вновь скажет своей волшебной музыкой Моцарт. Чтобы не разбудить детей, Таня поставила диск на малую громкость и выключила свет. В ночной темноте освещённые окна английских гостиных напоминают аквариумы, за обитателями которых можно спокойно наблюдать с улицы, а Тане не хотелось, чтобы за ней наблюдали. 
   Закончив сборы, Дэвид спустился вниз за оставленным в гостиной телефоном. Анданте, адажио, престо, снова адажио. Он подошёл к стоящей нему спиной Тане и обнял, уткнувшись подбородком в волосы. Знакомый аромат цитрусовой свежести, всё как тогда, одиннадцать лет назад. Какие у Дэвида сильные и тёплые руки, мне больше не будет холодно и страшно, подумала Таня. И хотя она не повернулась, это уже не имело значения.  Дэвид знал, ему удалось спастись со своего необитаемого острова и пристать к столь желанному острову счастья. И пусть этот остров выстроил не он, а Влад, Дэвид больше не чувствовал себя здесь чужаком, потому что теперь именно он несёт ответственность за дальнейшую судьбу острова и его обитателей. Saved.
   Слушая волшебные звуки моцартовской фантазии, Таня поняла, что смогла наконец вынырнуть из тёмного омута горя и отчаяния, в который её ввергла внезапная смерть любимого мужа. Страх исчезнет, боль пройдёт, а Влад всё равно останется с ней - в душе, в памяти, в детях. Keep calm and carry on, Tanya, la vie est belle. Survived.