Ярик не пришел, хотя Вена целый день прождала его, она постоянно выбегала за ворота, или выглядывала через забор. Бабушка к вечеру начала посмеиваться над ней.
"Кого ждешь-то? Беги с девчонками познакомься, подружись, мать твою раньше домой не загнать было, целыми днями носилась на улице. Сходи на качель!" - посоветовала она.
Мама, перед уездом показала ее дочке. К толстой ветке раскидистого дерева были привязаны веревки, обмотанные проволокой, к ним, каким-то непостежимым для Венки образом, присоединялась шина, от трактора, которая служила сиденьем. Так здорово было прилечь на нее и раскачиваться! Небо, то становится ближе, то снова удаляется. Если раскачаться посильнее, то перехватывает дух!
Мама долго качалась, а на ее губах играла блаженная улыбка, словно она вернулась в свое беззаботное детство!
Качель висела здесь больше четверти века, и, конечно, не раз ломалась, но ее всегда ремонтировали мужчины. У них даже имелся запас шин, ждущих свою очередь летать и мотки веревок; канаты, проволока. Надеяться было не на кого, поэтому для своих ребятишек делали все сами.
Малиновка славилась этими качелями, и ребятишки из соседних деревень приезжали сюда на велосипедах, чтоб накачаться вдоволь.
Вена подумала над бабушкиными словами и решила последовать ее совету. Она собрала своих кукол, скакалку и резиночку, чтоб было чем поделиться с девочками. Ей хотелось подружиться с ними.
Но они восприняли ее настороженно. "Какая-то городская фифа!" - повторяли они за ее глазами слова матерей. И вправду, Вена разительно отличалась от деревенских сверстников.
Ее мама, уехав в город, перечеркнула свое прошлое. Она никому не говорила, что родом из села, очень стесняясь этого, со своей матерью разговаривала только по телефону, никогда не приезжая к ней в гости. Она не привезла бы дочку и в это лето, но так сложились обстоятельства, что решили все же сделать качественный ремонт, а не менять пока квартиру, поэтому отправили ребенка на свежий воздух.
Вена решительно шагала к дереву, вокруг которого носилась стайка девчонок, но с каждым шагом ее решимость падала. Девочки словно не замечали ее.
"Здравствуйте!" - вежливо поздоровалась она.
Ей никто не ответил.
Губка у нее задрожала, а глаза стали наполняться слезами. Вена, взяв себя в руки снова повторила "Здравствуйте, девочки! Я тоже хочу играть с вами!"
"Привет!" - крикнула ей на бегу одна из веселой стайки.
"Я Вена!" - крикнула она ей вдогонку, решив не ждать вопроса о ее имени.
Сначала все продолжали бегать, пока одна из них не остановилась и не подошла к ней.
"Вена?" - переспросила она.
"Да!" - закивала девчушка.
"Вена?" - стали наперебой спрашивать другие.
"Да. Как страна! Ой! Точнее, как город, Венеция!" - радостно сказала она.
"Венеция?"
Это имя вызвало еще большее недоумение.
"А разве есть имя Венеция?" - усомнилась одна.
"Есть. Мама сама придумала!" - гордо произнесла девочка.
"Ничего не придумала, она просто собезьянничала город. А имени такого нет! И как тебя зовут в школе?"
"Вена." - ответил растерявшийся ребенок.
"А мы будем звать тебя артерия!"- рассмеялась самая старшая из компании.
Девочки дружно рассмеялись шутке. "Артерия! Ха-ха-ха!"
"Вена, это тоже город!" - чуть не плача произнесла она.
"Ну тогда ты будешь... ммм... Москва! Че Венеция-то какая-то! Ты ж русская, а значит должна быть Москвой!"
Девчонки покатывались со смеху, а Вене впору было реветь от обиды. Она снова и снова проклинала тот день, когда ее матери пришла в голову эта "гениальная" идея с ее именем.
"Лучше бы я была Олей, Настей или Наташей, как все, что быть какой-то дурацкой Венецией. Это город, а не имя! Надо мной все смеются из-за этого!" - расстраивалась она.
Но в этот раз отступать некуда, впереди целое лето, ей нет другого выхода, как наладить контакт с девочками, а иначе она сойдет с ума от скуки!
Вена через силу улыбнулась и достала резинку. "Кто со мной в прыгалки?"
К ней подошла девчушка, которая до появления Вены являлась носителем самого странного в деревне, имени - Алиса, прозванная лисой из-за сказки "Буратино". Теперь она была очень рада, что появилась другой объект для насмешек.
"Я с тобой!" "И я", "И я!" - зазвучали детские голоса.
"Я первая, потому что резиночка моя!" - безапелляционно заявила Вена. Ребятишки не нашли аргумента против этого и началась новая игра. После того, как всем надоело, Вена извлекла на свет кукол, а под конец скакалку. К вечеру дети полностью приняли ее в свою компанию.
Девочки заигрались до самого вечера, некоторые сбегали домой на обед, а многие удовольствовались батоном, купленном сообща. Вене тоже отломили, хоть она и не внесла свою лепту. Она не знала, что нужно приносить с собой мелочь.
Так же девчонки наелись дикого щавеля, запив все водой из ближайшей колонки. Когда стало темнеть и на небе появились первые звезды, Вена легла на колесо и стала раскачиваться, отталкиваясь ногами. Темное небо с яркой звездой, то приближалось, то удалялось от нее. Дыхание от восторга перехватывало. Качели летали вверх, вниз, заставляя замирать от восторга сердце. В душе приятно щемило, а в животе сладко ныло.
"А вдруг качели сломаются и я упаду?" - спрашивала себя Вена, раскачиваясь еще сильнее, но эмоции настолько переполняли ее, что не обращала на мысли внимания, отмахиваясь от них. Все давно ушли, а она все не желала останавливаться, продолжая летать.
Ей казалось, что протяни руку, и она коснется звезды, ритмично приближающейся к ней. Вена вытянула ее, но качель двинулась назад и звездочка ускользнула, почти из ее ладони. Ей даже показалось, что руке в какой-то миг стало теплее, чем обычно, словно она почувствовала тепло, исходящее от этой маленькой точки.
"Я фея! И я лечу!" - смеялась девочка.
"Венка! Противная девчонка, ты куда пропала? Я все глаза проглядела тебя высматривать! Все уж спать легли, а ты все бродишь! Быстро домой! Скоро мать звонить будет! Достанется обоим!"
За ней пришла бабушка, уставшая волноваться за внучку.
"Бабуль, покачай меня! Это так здорово! Словно взмываешь к облакам!"
"Взмываешь к облакам! Надо же! И где только слов таких нахваталась! Горожанка ты наша! Ладно, давай покачаю! В мать, видно, пошла! Машку тоже отсюда поганой метлой не выгнать было!"
Егоровна смотрела на блаженную улыбку внучки и радовалась: "Наконец-то, Машка одумалась, привезла ребенка на чистый воздух! Вон ей как хорошо здесь! Что бы сейчас в городе-то делала? Пылью дышала?"
Сыновья, несмотря на то, что тоже уехали в город, привозили ей внуков каждое лето, а Славка своих и вовсе каждые каникулы. Только Мария вредничала и строила из себя городскую фифу. "Интеллигентка нашлась! - в душе ругалась на нее мать. - Как можно перечеркнуть прошлое, вырвать свои корни, забыть малую родину и отчий дом?"
Этого Егоровна не понимала.
"Баба Нина, а хочешь, я тебя покачаю?" - неожиданно предложила внучка.
"Да что ты! Засмеют, старую!"
"Баба Нина, что ты! Темно же! Никто не увидит!"' - уговаривала ее девчушка.
"Ладно!" - неожиданно согласилась бабушка.
Кряхтя, она устроилась, крепко вцепившись в веревку.
"Не так! Надо лечь, тогда кажется, что сейчас на твою ладонь упадет звезда!"
"Да ты у нас поэтесса! На ладонь! Звезда!" - ворчала женщина, укладываясь на неудобную шину.
"Че придумала! А я-то, совсем видать, спятила!"
"Ой! - взвизгнула она, начав движение. - Венка, останавливай, страшно!"
"Бабулечка, ты сейчас привыкнешь, потерпи!"
А через минуту бабушка увидела, как приближается и удаляется звездное небо, луна тоже качалась в свой колыбели. Ей вдруг стало так хорошо, как давно уже не бывало. Егоровна забыла и про свои больные суставы, и про позвоночник, который иногда не давал ей спать. Сказывалось ее детство, когда приходилось будучи ребенком таскать совсем не детские тяжести.
Она парила словно птица, захлебываясь от восторга, который она тщательно скрывала внутри от внучки и даже от себя самой. Не солидно, в ее-то возрасте!
На миг к ней вернулось ее детство, хоть и непростое и не такое беззаботное, как у нынешних детей, но все же, несмотря ни на что, счастливое!
Домой они шли веселые. Бабушка рассказывала о прошлом, о том, как Венкина мама была маленькой и о ее шалостях.
Обе , и бабушка, и внучка, были счастливы, что они проводят время вместе.
И Вене , и Егоровне не хватало общения.
"Какой чудесный денек!" - думала бабушка, засыпая.