Убегая от прохладного российского лета, прилетели мы с мужем на греческий остров Корфу. С погодой повезло, но вот от отдыха осталось у меня какое-то двойственное впечатление. С одной стороны, живописнейшее место, изобилующее южной растительностью, цветами и фруктами, гостеприимные, доброжелательные греки... А с другой - толпы отдыхающих на пляжах, группирующиеся по национальному признаку, переглядывания между собой, если мимо прошел "не свой", полушепот или надрывная иноязычная речь.
Самое благодатное время на Корфу было на побережье ранним утром, когда изрядно погулявшая накануне публика еще спала по отелям. Утренним воздухом нельзя было надышаться, вода поражала своей чистотой и прозрачностью, таинственно манили видневшиеся на горизонте синеватые горы и завораживало ослепительно-голубое небо. Оставив на берегу полотенце, здорово было окунуться в прохладную после ночи воду и плыть куда-то далеко до тех пор, пока берег не исчезал из вида, и лишь тогда инстинкт самосохранения заставлял повернуть назад. Часам к девяти приходили первые отдыхающие, а к полудню пляжи заполнялись. К этому моменту, насладившись общением с морем, я была не прочь пообщаться с людьми других национальностей с целью расширить свой кругозор, а заодно и попрактиковаться в английском.
Однажды, в самый разгар сезона на нашем пляже прочно обосновалась большая компания только что приехавших англичан. Были они из Лидс, что я поняла из обрывков доносившихся до меня фраз, хотя подобные люди могли быть откуда угодно. Их постепенно собралось человек двадцать и, чувствуя свое численное превосходство над остальными, вели они себя шумно и вызывающе. Сдвинув несколько столиков и организовав зонтики над ними, веселая компания не переставая заказывала пиво и прочий алкоголь. Периодически раздавались взрывы смеха и выкрики. Обслуживающий наш пляж грек не мог ни на секунду отойти от этой компании, так как все они нетерпеливо требовали то одно, то другое. Особенно запомнился мне красный лысый дед с вытаращенными глазами, вызывающий несчастного грека-официанта специально принесенным для этого свистком. Решив немного утихомирить этих людей и приободрить бедного грека, я подчеркнуто-вежливым тоном обратилась к нему с просьбой принести нам пиццу и даже вспомнила, как будет по-английски "если соизволите". Услышав английскую речь, компания притихла. Но алкоголь и солнечные лучи продолжали действовать на этих людей, и вскоре вновь раздался оглушительный гогот. Порядком устав от их общества и уже собравшись уйти, решила я напоследок искупаться. Надела купленный специально для плавания козырек с резинкой... Солнце палило нещадно, было уже часа два дня, а в воде так легко обгореть! И тогда я просунула под резинку свое парео, чтобы в море не напекло плечи и голову. Глядя на меня, мой муж не удержался от смеха:
- Видела бы ты сейчас себя! Да ты вылитый Ясир Арафат!
Привлеченные его смехом, англичане взглянули в нашу сторону и как один затихли. Так и сидели они молча, лишь изредка обмениваясь между собой парой слов, произнесенных вполголоса. Вокруг теперь стояла тишина. Я искупалась, мы собрали вещи и ушли с пляжа. И лишь вечером, придя в отель и посмотрев новости по телевизору, мы узнали о произошедшем накануне в Лондоне теракте, как всегда, связанном с людьми другого вероисповедания. Если бы я только об этом знала!...
Тем не менее получилось так, что по дурацкому совпадению, совершенно неумышленно
поставила я на место хамоватых отдыхающих из Лидс.
Не скажу ничего нового, и все же... Люди, когда, наконец, закончим все мы бесконечную вражду и распри? Когда научимся не портить своим присутствием Красоту окружающего нас мира?