Я вышел на улицу. Кинул взгляд на площадь. Я почесал один глаз, я посмотрел на свое запястье. Экран с салатовыми контурами реагировал на мою сетчатку, а по ту сторону сетчатки я думал, как мне справиться со своим утренним подарком. Но мои торопливые и робкие мысли остановили звуки летящих транспортеров, которые походили на женский вокал в чистом – первозданном виде. Немного сонно улыбаясь, я посмотрел под ноги. Растопыренные и плавно пересекающиеся красные ветки – провода, нейроны города отчетливо показывали тяжелую работу, самих себя. Они пульсировали и жили своей жизнью. Довольствуясь внутренним покоем, я очень медленно шел по дорогое с потоком людей, крест на крест, положив руки на груди.
Наитончайшие красные ветви, подолгу обесточенные дневным светом, наконец, под полющим сверху солнцем смотрелись куда лучше, чем в обычные дни. Решетка над ними нагрелась тоже. Ветви смотрелись как узоры, но для меня, как и для многих других впечатлительных людей, я видел в этом нервозные символы. Своей торопливой расхаивающееся походка выглядела уже не, как обычно, я был с тайной. Тайна была во мне, я носил её в себе. На мой гаджет поступило сообщение.
“Впечатлительность – удел ничтожеств”.
Очередные афоризмы умных людей. Цитаты заброшенных одиночек, оскверненных вечностью.
Сквозь водопады недоступных рассмотрения огней, промеж шепчущихся как будто священники древнего обряда в темноте звезд. На затерявшемся краешке пространства галактики, это произошло со мной и именно этим утром. Почему я говорю, что только со мной? Потому что со всем миром тоже, а я был частью мира, и мир был частью меня.
Я прогуливался и отдыхал морально от своего рабочего процесса. Несомненно, я был в себе, я был сам с собой, предоставленный себе под проточным потоком мыслей. Будто дикарь, умывающийся и пьющий воду неизменно следующий инстинкту самосохранения. Видя перед собой безмерное поле боя.
Я пытался уловить смысл, но он скрывался и не давал ухватить себя под натиском воды. Как бы я ни старался я не мог.
Когда в 2609 году мир перестал добывать нефть, воздух стал почти непригодным для жизни. Земля посадила себе еще пару спутников, так для лакмусовой красоты. Каждый человек знал, сколько раз плод ребенка может тереть кулаки друг об друга в утробе матери. Когда была смешана самая нелепая цепочка подвидов насекомого и хомо-сапиенса.
Под аккомпанемент индустриальных шумов, под аккомпанемент сегментарных частиц ветра, процветающего, где-то в незабытые диких летящих и разбивающихся о землю каплей. В глубину моего ума, долетел осколок, как на дно колодца. На дно чёрного колодца. Ускользающий мир, ускользающий смысл. В тот момент, когда я перестал слушать часть своим мыслей, мои мысли ушли фоном на задний план, а на впереди стоял оглушающий вой человеческой породы.