Кол-во частей: 12
Статус: в процессе, написано 37 страницы
Описание:
Сказка для детей. Маленькие брат и сестра, потерявшие бумажную куклу, отправляются на ее поиски и попадают в сказочный мир. Кукла тоже их ищет, но они никак не могут встретиться. И детям, и кукле предстоят удивительные, а порой и страшные, приключения.
========== 1. Дождливый день ==========
Сегодня был дождь. И вчера, и позавчера, и поза-позавчера был дождь, и вообще в тот май не выдалось ни одного солнечного дня. Улицы покрылись лужами, прохожие прятались под зонтами, а на площадке, где прежде звучали детские голоса, теперь пустые качели уныло поскрипывали от ветра, и в мокрой песочнице уже несколько дней валялась чья-то забытая игрушка.
На втором этаже большого зелёного дома, утопающего в зарослях сирени и жасмина, из высокого стрельчатого окна выглядывала девочка. Лет ей было, может, семь, а может, и восемь. Это была самая обыкновенная девочка, худенькая, темноволосая и с большими серыми глазами, взгляд которых поражал своей глубиной, одетая в синее платье с манжетами и кружевным воротником ручной вязки, а причёску украшал огромный бант. Девочку звали...
А впрочем, какая разница, как её звали и в какой стране она жила. Дети всех стран совершенно одинаковы — все любят играть, бегать и шуметь, и у всех на коленках одинаковые ссадины. Это взрослым важно, кому сколько лет и в какой стране он живёт, а детей такие вопросы мало интересуют. Ну а поскольку наши герои — дети, то мы и не будем выяснять, о какой стране пойдёт речь.
Девочка вздохнула и отвернулась от окна. И вот тут-то и начинается наша история. Как мы её услышали, так и расскажем, честно и без прикрас.
— Давай поиграем в слова, — сказала девочка.
— Это скучно, — ответил с высокого шкафа мальчишеский голос. На шкафу сидел мальчишка и ковырялся в носу. Мы понимаем, что это некультурно, но мы же обещали рассказывать всё честно и без прикрас. Это был брат девочки: они были похожи и непохожи одновременно.
— Давай лучше поиграем в мяч, — предложил он.
— Ну да, и все окна в доме перебьём.
— Вот и хорошо, — сказал брат и захохотал.
— Может быть, заведём пластинку?
— Они все старые и заезженные, и я любую знаю наизусть. Могу сам тебе рассказать. Вот в войну я бы поиграл, — и он достал из кармана пистолет.
— Ни за что, — отрезала девочка. Ей надоело спорить, и она придумала новый план.
— Ты не хочешь помочь маме с уборкой? — хитро сказала она.
Мальчик замотал головой.
— Тогда давай делать игрушки из бумаги, — предложила девочка.
— Ещё чего, — буркнул мальчик и приставил стульчик к шкафу, чтобы опять залезть наверх. Он любил сидеть на шкафу, во-первых, потому что там было грязно, а во-вторых, потому что это категорически запрещала мама.
—Я так и знала, что у тебя ничего не получится, — с улыбкой ответила девочка, доставая цветную бумагу и клей. — Мальчишки вообще ничего не умеют.
— Что-что? — переспросил брат. — Да я знаешь какую игрушку могу сделать? Ты помрёшь от зависти!
Девочка хихикнула. Она добилась своего. В течение следующего часа дети сидели по разным углам, шурша бумажными листами и иногда переговариваясь короткими фразами вроде: «Дай ножницы», «Куда ты дела кисточку?», «Сам неумёха…»
Мальчик пыхтел, высунув язык, изворачивался вокруг куска картона так и этак, скрипел ножницами и приговаривал: «Вот». Его детское личико было сосредоточенно, брови нахмурились, и он даже стал немножко похож на взрослого.
Видно было, что он старается изо всех сил. Мальчик хотел сделать не просто игрушку, а потрясающую вещь, и не жалел сил. Ему хотелось, чтобы его игрушка получилась лучше,чем у сестры, и можно было бы задирать нос.
О чём думала девочка, пока делала свою игрушку? Лицо её было спокойным, она вовсе не стремилась победить братишку. Она старательно работала ножницами, склонившись над столом, и тихонько напевала песенку.
В ход пошли цветные карандаши и краски.
— Покажи, что ты делаешь? — попросила девочка.
— Ишь, любопытная! — проворчал мальчик и спрятался за тумбочку вместе со своей работой. — Я сейчас сбегаю за серебрянкой в чулан, а ты не подсматривай! Подсмотришь — надеру за волосы.
— Очень мне надо подсматривать, — хмыкнула девочка. — Я и так знаю, что ты делаешь.
— Что? — вскинулся мальчик, уперев руки в боки.
— Танк! — объявила девочка. — Ты всегда делаешь одни танки!
— А вот и не угадала! Не танк, а кораблик! — закричал мальчик и умолк, поняв, что выдал свою тайну. Девочка засмеялась.
— Ну вот, всегда ты так, вредная, — обиделся мальчик.
— Не будешь дёргать меня за волосы, — ответила сестра. — Можешь идти за своей серебрянкой, но помни, что отец запретил нам трогать масляные краски.
— Он не узнает, если ты не наябедничаешь, — сказал мальчик и выбежал из детской.
Девочка сразу погрустнела, наигранный задор сошёл с её лица, и она внимательно оглядела свою игрушку.
Это была кукла — маленькая бумажная девочка длиной с детскую ладонь, в ярко-лиловом платьице, с большим лиловым бантом из бумаги и в туфельках того же цвета. Кукла получилась чем-то похожая на свою хозяйку — наверно, выражением лица: её нарисованные большие глаза смотрели столь же задумчиво и серьёзно. Вот только волосы, точнее, бумажные локоны, заботливо подкрученные на ножницах, оставались пока белыми — девочка не успела их раскрасить.
Она поставила куклу на стол и думала, какой цвет волос больше пойдёт к лиловому платью. Чёрный — слишком тёмный, рыжий — слишком яркий, а просто коричневый неинтересно. Вообще-то обычно платье подбирают к цвету волос, а не наоборот, но девочка об этом ещё не знала.
Поразмышляв с минуту, она остановилась на коричневом цвете и решила попросить у брата тюбик коричневой гуаши, когда тот вернётся. Красок у девочки не было, родители покупали ей только цветные карандаши, считая, что она ещё мала и перепачкается красками — а фломастеров тогда не было.
Девочка переглянулась со своей куклой, и ей показалось, что кукла моргнула. Девочка даже подскочила от удивления, вновь и вновь вглядываясь в нарисованные ею же самой синие глазки, но чуда не повторилось.
Тут в комнату ворвался брат с банкой серебрянки и принялся красить свой корабль, теперь уж не скрываясь от сестры. Чтобы корабль вышел лучше, мальчик стал петь морские песни, все, какие знал — а знал он их две. Девочка вполголоса ему подпевала.
Она подождала, пока мальчик закончит работу, и попросила гуашь.
— Не дам, — набычился мальчик. Он уляпал серебрянкой и стол, и пол, и теперь старался вытереть пятна рукавом куртки. Запах в комнате стоял ужасный.
— Надо тряпкой, — сказала девочка, взяла тряпку и стала помогать брату. — Мне очень-очень нужна гуашь, я хочу покрасить волосы моей кукле. Пожалуйста.
— Всё равно не дам, ты ещё маленькая, чтобы работать с краской. Тебе нет восьми лет, значит, ты глупая.
Самому ему было восемь с половиной, и он считал себя уже взрослым. Девочке стало обидно, но она не заплакала и не побежала ябедничать, что брат стащил серебряную краску. Она всего лишь отвернулась и продолжала оттирать блестящие масляные кляксы.
И тут произошло чудо: из-за туч выглянуло солнце!
========== 2. Побег ==========
— Ура! — закричали дети и, позабыв ссору, взялись за руки и начали кружиться по комнате.
— Мой кораблик почти высох, — сказал мальчик. — Я должен его испытать.
Он надел плащик с капюшоном и взял корабль обеими руками, как сокровище.
— Я с тобой! — сказала девочка.
— Ишь чего! Сиди дома и жди. Во все времена мужчины уходили в плавание, а женщины их ждали! Скажи спасибо, что я возьму в испытание твою куклу.
И девочка не успела опомниться, как брат схватил куклу и посадил в кораблик.
— Она же бумажная! Её нельзя в воду! — закричала девочка. — Я её ещё не закончила, у неё волосы некрашеные, отдай, отдай!
— Не отдам, — твердил мальчик, уворачиваясь. — Нельзя отправлять корабль в плавание без пассажира. Пока! — и он скрылся за дверью.
В отчаянии девочка побежала за ним, но где ей было угнаться за быстроногим парнишкой, который к тому же старше на полтора года! Она сдёрнула с вешалки плащ, сунула ножки в галоши, и тут-то её застала мама.
Это была добрая, но строгая женщина. Она носила старомодные длинные платья и считала, что девочки не должны бегать, смеяться и визжать. Увидев свою дочь в таком смятении, мать окликнула её по имени и потребовала отчета, куда она собралась.
— Погулять, — ответила девочка и с надеждой добавила: — На улице солнце, а я так давно его не видела!
— Я не запрещаю тебе гулять, — сказала мама. — Но сначала выполни сегодняшнее задание по чистописанию. А уж после этого можешь гулять сколько тебе заблагорассудится.
— Но солнце уйдёт! — чуть не со слезами воскликнула девочка.
— Не беда, значит, погуляешь в другой раз. Ведь ты не хочешь остаться плохой ученицей?
Девочка вздохнула, повесила плащик на гвоздь и поплелась к себе. Мать сопровождала её, не забывая читать нотации. Конечно, она была права: дисциплину надо развивать с детства, а письменные работы давались девочке с трудом, поэтому дополнительные занятия были нужны.
Но когда мать увидела, во что превратили ребята свою комнату, она пришла в такой ужас, что забыла о школьных уроках. Повсюду валялись обрезки бумаги, краски, кисточки и карандаши, а главное, везде блестели капли засохшей серебрянки. На столе стояла открытая баночка, которую детям строго-настрого запретили брать.
Что там говорить — девочке влетело. Ей пришлось расхлёбывать за двоих. Она могла бы рассказать правду, но ябедничать было не в её характере, и, пока брат развлекался на улице, сестра, глотая слёзы, оттирала въедливую серебрянку постным маслом — больше она ничем не оттирается. На эту работу ушло пять тряпок и час времени.
Потом надо было собрать и сжечь в камине бумажный мусор, подмести комнату и вымыть полы — целая куча дел. Нечего было и думать о спасении куклы. Девочке было очень жаль куклу: она её только что сделала, даже не успела дать имя, а хулиган-брат взял и украл. Нечестно, нечестно!
Нескоро девочка навела порядок в комнате, а когда навела и выглянула в окно, там уже было опять пасмурно.
— Ну вот, всегда так, — вздохнула девочка и отвернулась к стене. Ей не хотелось смотреть ни в дождливое окно, ни на надоевшую комнату.
Плакать тоже не хотелось, и поэтому она просто разложила на столе свои прописи, открыла чернильницу и занялась уроком. Она медленно, с нажимом выводила раздвоенным пером каллиграфические буквы, но думала не о них, а о потерянной бумажной кукле.
Этажом ниже мать гремела посудой и кричала на работницу: это значило, что скоро позовут к ужину. Если брат опоздает, ему тоже влетит, мельком подумала сестра.
Но брат не опоздал. Хлопнула входная дверь, и девочка услышала, как он бросает плащик и калоши у входа, а затем стремительно бежит наверх в одних носках, даже не переобувшись в домашние туфли.
— Она уплыла! — завопил брат, едва ворвался в детскую. — Уплыла в открытое море!
Он захлопал в ладоши и запел какой-то дикий марш.
— В нашей местности нет открытого моря, — сдержанно сказала девочка, и мальчик не заметил, что губы её дрожат.
— Ура! Я капитан! Я отправил корабль в море! — не унимался мальчик, прыгая по комнате. — Полный вперёд! Тысяча чертей и одна акула!
— Что ты сделал с моей куклой? — тихо спросила девочка и положила перо.
— Она уплыла навстречу новым островам и океанам! — воодушевлённо рассказывал мальчик. — Она увидит львов и обезьян, а может быть, и туземцев. Считай, что ей повезло.
Сестра молча на него посмотрела, а потом достала из шифоньера своё лучшее платье и туфли и стала укладывать в узелок.
— Ты что собираешься делать? — оторопело воззрился брат.
— Не знаю, как ты, — ответила девочка, — а я иду её искать.
— Ты что, серьёзно?
— Серьёзнее некуда.
— Я не знал, что из-за какой-то куклы ты так обидишься. Ну, извини.
Девочка не ответила. Она ушла в ванную переодеваться.
— Дети, ужинать! — раздался требовательный голос матери.
— Сейчас, мама! — ответил мальчик, а сам окликнул сестру:
— Эй, ты, не дури! Родители не любят, когда мы опаздываем!
Девочка вышла в ковбойском костюмчике, продела в узелок зонтик и раскрыла окно.
— Уж не решила ли ты удрать? — прошептал мальчик. — Ты же тихоня! Ты же плакса! Ты же трусиха!
Всё так же молча и не глядя на него девочка перекинула ноги через подоконник и спустилась по садовой лестнице.
— Дети, сколько вас можно ждать? — раздался раздражённый голос отца.
========== 3. Первая ночёвка не дома ==========
Девочка легко спрыгнула с лестницы. Дождь как будто нарочно остановился, и заросли кустов встретили её вечерней свежестью и прохладой. Тысячи ароматов таились в листве и гроздьях сирени, а уж пенье птиц превосходило всякое описание. Девочке показалось, что она попала в сказку — да так оно и было.
Впервые в жизни она шла по знакомым дорожкам сада в это время суток. Мама и папа ревностно относились к распорядку дня и строго следили, чтобы дети всё делали вовремя. И в этот волшебный вечерний час им полагалось сидеть за ужином, а потом убирать игрушки и готовиться ко сну, так что очарование майского вечера девочка познала только на восьмом году жизни.
Ей не было страшно, оттого что она одна, и она не боялась наказания. Она твёрдо знала, что вернёт свою маленькую куклу, и соловьи пели ей напутственную песню. Она вдруг в первый раз ощутила, что такое свобода, и почувствовала себя очень сильной. Девочка помахала дому рукой, подпрыгнула на месте и, окрылённая, быстро побежала по дорожке сада. На этом мы её пока оставим и вернёмся к мальчику, который и заварил всю эту кашу.
Увидев решительные действия младшей сестры, которую он всю жизнь считал плаксой (не потому, что она хоть раз при нем заплакала, а потому что она была девчонка. Все девчонки в представлении мальчиков плаксы), он не то чтобы устыдился — этого у мальчиков не бывает, и не то чтобы признал свою вину — этого у мальчиков тоже не бывает — просто ему ни с того ни с сего стало жаль сестру. Это у мальчиков редко, но бывает, и под воздействием этого чувства они совершают свои лучшие поступки. И мальчик решил помочь сестре в её поисках.
А поскольку наглости ему, как вы заметили, было не занимать, то он принялся за дело немедленно. Переодеваться он не стал, потому что у мальчишек один костюм абсолютно на все случаи жизни, а взял только небольшой рюкзачок с двумя тёплыми кофтами для себя и сестры и с этим рюкзаком поскакал вниз.
— Где твоя сестра? — сурово спросил отец.
— И как ты объяснишь свое опоздание? — не менее сурово произнесла мать.
Было от чего опростоволоситься, но не таков был наш герой.
— Наша бабушка заболела! — выкрикнул он первое, что пришло в голову, и стал кидать пирожки в рюкзак. — Я срочно отнесу ей передачу и вернусь!
И, пока мама с папой сообразили, что бабушки уже семь лет как нет на этом свете, хитрый мальчуган уже вовсю мчался прочь от дома. Если ему вслед и летели гневные оклики, то он их не услышал. Разумеется, так поступать нельзя и на все побеги надо спрашивать разрешения, а то страна превратится неизвестно во что. Но этот мальчик был неслух.
Девочка брела вдоль берега реки, глядя блестящими глазами в темноту. Ей было холодно, одиноко, хотелось есть, а пуще всего хотелось домой. Вы не представляете себе, с какой силой дети хотят домой, если окажутся вдали без мамы и папы, даже если мама и папа умеют только ругать и наказывать. И чем меньше дети, тем сильнее их желание поскорее оказаться дома, а нашей героине было всего семь лет.
Только мысль о кукле не давала ей расхныкаться: ведь кукле, наверно, тоже холодно и одиноко, и она тоже скучает но дому. В том, что кукла живая, девочка не сомневалась. Она ясно помнила, как моргнули нарисованные синие глаза в ответ на её любопытный взгляд. Что и говорить, такую куклу бросать нельзя, как обычную игрушку. Девочка нашла перевёрнутую лодку и хотела присесть, но днище было испачкано липкой чёрной гадостью.
— Кукла! — тихонько позвала она. — Как тебя зовут?
Девочка считала, что если бы она знала правильное имя, кукла отозвалась бы. Она посмотрела в тёмно-фиолетовое небо с искрами звёзд. Как же неуютно и одиноко было на причале! Девочка шмыгнула носом.
— Плакса-вакса, — сказал мальчик, появляясь из-за ивового куста.
— Братишка! — обрадовалась девочка. — Ты нашёл меня!
— Я подумал, что если уж искать твою куклу, то лучше вдвоём. Быстрее найдём. Как ты считаешь?
— Ура! — закричала девочка, и дети взялись за руки и закружились на пристани.
— Ты, наверно, голодная, — сказал мальчик. — У меня в рюкзаке есть кое-что.
— Ух ты, пироги! — взвизгнула девочка и сразу сникла при мысли о пирогах — она вспомнила, как мама в домашнем платье и белом переднике пекла их. Мама сосредоточенно отмеряла ложкой начинку и быстро, но умело лепила их, а руки у неё были все в муке. Девочке захотелось бросить всё и вернуться. Дома тепло...
— Там ещё наши кофты. Под пирогами.
— Ой, нельзя было пирожки в бумагу завернуть?
— Зачем? — не понял мальчик. Он достал коричневую кофту и накинул сестре на плечи, и девочка тут же начала отряхиваться от муки.
— Как там наши родители, наверно, волнуются.
— Ясный день, волнуются, — согласился мальчик. — Но мы им сразу же позвоним, как только найдём телефон. Я взял карманные деньги.
Девочка повеселела. Дети ели ещё теплые пироги и смотрели, как серебрится река в свете звёзд, и чувствовали, как в их жизни наступает новая полоса, интересная и неизведанная. Может быть, они поняли, что попали в сказку.
========== 4. Чудеса начинаются ==========
Искать, так искать, а раз так, то нечего терять время. Кораблик уплыл по течению, и, чтобы его догнать, дети столкнули в воду ту самую лодку, выпачканную липкой чёрной грязью. Лодки тяжёлые, и перевернуть было нелегко, но детям это удалось. Им как-то и в голову не пришло, что лодка чужая. Потом они изо всех сил толкали и раскачивали её по песку, пока она не вошла в воду, и тут на причале показался человек.
— Лезь первая, — скомандовал мальчик и бросил в лодку вёсла.
— К нам кто-то бежит, — заметила девочка, не трогаясь с места. — Вдруг это его лодка?
— Лезь быстрее! — зашипел мальчик, втолкнул сестру в лодку, прыгнул сам и взялся за вёсла.
— А ну, оставьте мою лодку, бесенята! — крикнул подбегавший человек. — Вот уши надеру!
— Мы покатаемся и вернём, — вежливо сказала девочка, а мальчик грёб всё быстрее и быстрее.
Лодочник по колено залез в воду, пошумел, поругался, а потом плюнул и вылез ругаться на берег, потому что вода была очень холодная.
— Охохонюшки, — вздохнула сестра. — Сколько ж мы с тобой сегодня натворили! И из дома убежали, и ноги намочили, и лодку стащили... мне даже страшно. Получается, что я непослушная?
— Не бойся! — ободрил её брат. — Если всю жизнь только и делать, что слушаться, то с ума сойдёшь.
Течение несло их, мальчик подгонял лодку вёслами, и довольно скоро они выплыли за город. Так далеко они ещё никогда не бывали. В то время как брат следил, чтобы лодка не наткнулась на подводный корень, сестра вглядывалась в тёмные берега то справа, то слева: не мелькнёт ли где серебряный корабль, а на нём — белокурая головка. Ведь бедняжка кукла так и осталась некрашеной. Они плыли, и плыли, и вдруг девочка нарушила тишину:
— Смотри, куда мы заплыли! Вниз по течению должна быть деревня, а здесь какой-то лес.
— И правда, — удивился мальчик, вставая в лодке и отпуская вёсла в уключинах. — Наверное, мы её проскочили.
Взошла луна, и дети смогли разглядеть очертания берега, напоминавшие застывшую лаву, как её рисуют в учебниках географии.
Дети стояли в лодке спина к спине и изумлённо хлопали глазами. Лунные блики серебрились на воде. Внезапно налетевший ветер подхватил лодку и быстро повлек её вниз по течению. Дети едва успели сесть на лавочки, чтоб не упасть. Серые стены по сторонам зашевелились, выросли и скрыли небо.
— Греби к берегу! — не своим голосом завопила девочка. Она вцепилась в борт обеими руками так сильно, что пальцы побелели. Ковбойская шляпка слетела на затылок и держалась лентой у неё на шее.
Мальчик начал грести влево, и ему удалось выправить лодку к берегу, хотя где страшнее — в воде или на берегу — они не знали. Он выпрыгнул на землю и резким движением втащил лодку — откуда только силы взялись, потом помог девочке выбраться, и тут случилось такое, о чём дети потом могли говорить только шёпотом.
Из чёрной воды с шумным плеском вынырнуло нечто огромное — в два человеческих роста, зелёное и перепончатое, поросшее редкой шерстью и ракушками. Оно обхватило пустую лодку и в одно мгновение утянуло её на дно, оставив на поверхности воды бурлящую воронку.
Дети переглянулись.
— Это была лапа, — замирающим голосом проговорила девочка.
— Если такая большая лапа, то какой же тогда он сам? — спросил мальчик.
И они, взявшись за руки, стали пробираться прочь от опасной реки.
— Братишка, я не вижу звёзд, — сказала девочка, запрокидывая голову. — И Луны тоже.
— Но видим же мы с тобой друг друга, — возразил брат. — Значит, здесь есть источник света. Сейчас мы его найдём.
Страшная речка была позади, а дети быстро забывают плохое. Не прошло и десяти минут, как они с любопытством начали осматривать новое место. Это была большая пещера из толстых слоёв горной породы. Она имела столь грандиозные размеры, что потолок её терялся во мгле. На земле росли тонкие светящиеся растения, напоминающие одуванчики. От их маленьких пушистых венчиков и исходил жёлтый свет. Когда девочка протянула к ним руку, чтобы набрать букет, они быстро отпрянули, изогнув свои гибкие стебли.
— Они живые! — ахнула девочка. — А я-то хотела их сорвать. Смотри, я играю с ними!
И точно, стоило ей отдёрнуть руку, подземные цветы вновь поднялись, и вновь отклонились, когда девочка протянула к ним ладонь. Из любопытства она тронула один цветок пальцем и ойкнула, получив слабый электрический разряд. Мальчик захохотал.
— Чем смеяться, лучше бы подумал, что нам делать, — пристыдила его девочка. — Мало что куклу не нашли, так ещё и сами потерялись. Видишь, какое непонятное место?
Место и впрямь было непонятное. Нагромождения из камней уходили вдаль извилистыми коридорами, верх пещеры терялся в темноте, а что хуже всего, там и здесь валялись палки, колёса, худые кастрюли и другие признаки обыкновенной помойки. Не хотелось и думать, что лежало дальше, за поворотами, куда не проникал призрачный свет подземных цветов, и девочка брезгливо поморщилась.
— А мне тут нравится, — заявил мальчик и поднял из помойки сначала одно колесо, потом другое, а потом нашёл целую кучу гаек и испустил вздох восхищения.
— Нет, так не пойдёт! — топнула ножкой сестра. — У нас есть дело, а ты даже здесь готов всё бросить, лишь бы покопаться в помойке!
— Хочу и копа... — начал мальчик, но вдруг замер и уставился в самый тёмный и дальний коридор.
Девочка посмотрела туда и тоже замерла. Из темноты на них глядели два немигающих жёлтых глаза.
========== 5. Река ==========
Оставим на время наших друзей и посмотрим, что же случилось с бумажной куклой, ведь мы её не видели с самого начала сказки. А с куклой было вот что.
Это была самая обычная девочка, только сказочная. Большой лиловый бант придавал ей трогательный и смешной вид, а белые кудряшки напоминали парик — но это были самые настоящие бумажные волосы! Вначале девочка-хозяйка хотела сделать ей пышное бальное платье, но оно не получилось, и кукла оказалась в простом прямом платьице — тоже, естественно, бумажном, и это платье украшалось белым кружевным воротником, узоры на котором девочка сама вырисовывала по трафарету.
Кукла помнила себя в заботливых и надёжных руках девочки, помнила, как та приговаривала: «Сейчас я нарисую тебе глазки, и ты будешь видеть. Сейчас я нарисую тебе ротик, и ты будешь разговаривать. А чтобы ты была самой красивой куклой на свете, я сделаю тебе большой бант...» — понятное дело, что кукла считала девочку своей мамой.
Она моргнула своими синими глазами с приклеенными ресницами — девочке не померещилось! — и в этот миг какой-то грубый мальчишка схватил её в кулак и понёс прочь из комнаты. Кукла слышала, как кричала мама-девочка, пытаясь отобрать её, но мальчишка был сильнее. Кукла тоже хотела закричать, но у игрушек на этот счёт строгие правила: они не должны показывать людям, что умеют говорить и двигаться. И как бы ни был силён страх, что их сломают, игрушки должны молчать, и кукла молчала.
А мальчик посадил её в блестящую штуку, пахнущую краской, и бегом помчался из дома. Он выбежал на улицу, залитую ярким светом, и кукла прищурилась — она впервые видела Солнце. Мальчик бежал, потом шёл пешком, отдуваясь, потом снова бежал, и встречные люди улыбались при виде деловитого мальчугана с корабликом в руках — откуда им было знать о его жестокой проделке. Наконец мальчик достиг реки и взошёл на деревянный мосток, с которого женщины по субботам полоскали бельё, а в погожий день рыбаки удили рыбу. Сейчас, на счастье мальчика, мосток был пуст.
— Спускаем корабль на воду! — объявил мальчик сам себе и погрузил поделку в реку.
Кораблик чуть покачнулся, отплыл на полметра от мостка, но его снова прибило течением. Тогда мальчик взял длинный прут и стал толкать кораблик, пока его не подхватил поток. Мальчик прыгал и радовался, выкрикивая странные слова, совсем не похожие на те, которые нашёптывала кукле девочка. Течение вынесло кораблик на середину реки, и мальчик побежал по берегу, продолжая выкрикивать «Полный вперёд!» и «Свистать всех наверх!»
Кукле было неуютно и одиноко в утлом судёнышке, и она не знала, что означает «Свистать всех наверх», но ей стало совсем неуютно и совсем одиноко, когда мальчишка отстал и его крики перестали долетать до неё. Река показалась ей огромной, а главное, вокруг не было ни души!
И кукла решилась нарушить правило.
— Мама! — позвала она, но никто не отозвался, и кукла, встав поудобнее, приложила руки ко рту и изо всех сил закричала:
— Мама!!!
Но течение и попутный ветер уносили кораблик всё дальше и дальше.
Горестным взглядом проводила кукла удаляющийся городок. Она походила немножко по палубе корабля, но палуба была маленькая и кривая, как и у всех бумажных корабликов. Хорошо, что мальчик не стал красить корабль изнутри: тогда кукла просто прилипла бы. Она свернулась калачиком у блестящего борта и сама не заметила, как заснула.
Прошёл час, а может быть, два. Кукла внезапно проснулась от резкого толчка. В глаза светило солнце, вокруг стрекотали кузнечики, а корабль стоял у берега и был слегка накренён. Кукла присмотрелась и увидела, что острая ветка пробила тонкое днище, и в корабль медленно сочится вода. Кукла, хотя и появилась на свет только вчера, быстро сообразила, что оставаться здесь нельзя, и проворно выбралась по траве на берег.
Что за мир ожидал её здесь! Тысячи разных цветов испускали волшебные ароматы, а тучи насекомых клубились, летали и ползали вокруг. Жужжание пчёл понравилось кукле, оно было мягким и успокаивающим, в отличие от пронзительного стрекотания кузнечиков. Лужайка так очаровала маленькую бумажную куклу, что она на время позабыла о своих тревогах и печалях. Она видела всё впервые — и синее небо, и зелёную траву, и солнце, и цветы, а когда видишь что-нибудь впервые, оно запоминается особенно ярко.
Сначала кукла просто стояла, вертя бумажной головой во все стороны, а потом побежала вперёд, и бежать ей было несказуемо приятно, ведь она бегала в первый раз! Какими огромными казались ей цветы! Она ухватилась за стебель ромашки и, оттолкнувшись ногами, перепрыгнула через ручеёк. Ей захотелось закричать что-то восторженное, но слова «ура» она не знала, а другие слова как-то не подходили, и кукла просто вздохнула. Наверное, девочка, сделавшая её, испытывала похожие чувства, когда майским вечером убежала из дома.
Итак, наша кукла бежала по тропинке, пока не устала, а устала она очень быстро — не забывайте, что ещё полдня назад её вообще на свете не было. То есть, была пачка бумаги и несколько цветных карандашей, но это всё не было маленькой шустрой девочкой с бумажными локонами.
Устав, кукла пошла медленнее. Как известно, все девочки любят цветы — почему, никто не знает, но это так, и бумажная кукла загляделась на огромный чёрно-жёлтый цветок.
А цветок вдруг замахал крыльями, завертел усиками и подлетел к кукле поближе. Это была бабочка, точнее, был.
— Привет! Я Махаон. А тебя как зовут?
========== 6. Кукла получает имя ==========
Кукла не знала, что ответить, ведь у неё ещё не было имени. А Махаон продолжал болтать:
— Ты похожа на мою подружку, она тоже красивая, но у неё есть крылья, а у тебя нет. Хочешь, я тебя с ней познакомлю? Она такая умница!
Рядом с Махаоном приземлилась вторая бабочка. У неё были накрашены губы, и смотрела она весьма неприветливо.
— Знакомьтесь: это Махаона...
Но вторая бабочка не желала знакомиться. Она набросилась на своего друга с кулаками:
— Я тут летаю, а ты здесь с какой-то блондинкой! Ах, ты...
Махаон с виноватым видом помахал кукле лапкой, и они с подружкой улетели. Кукла пожала плечами и пошла дальше. О, какими высокими были для неё стебельки травы! Луг казался ей лесом, и все маленькие жители этого леса чем-то занимались, выполняли свою работу, торопились по делам, и им некогда было разговаривать с куклой. По камню ползал большой зелёный овод. Он глянцево блестел на солнце и выглядел очень умным — может быть, он знает, как кукле вернуться домой?
— Скажите, пожалуйста... — робко начала кукла, но овод уставился на неё так мрачно, что она замолчала.
— Ходят тут всякие, — проворчал он и повернулся к кукле задом.
Кукла улыбнулась. Бедные куклы так устроены, что всегда улыбаются, даже если им очень обидно.
Вдруг из травы быстро выскочил рыжий комочек, сбил куклу с ног и схватил овода. Она взвизгнула — все-таки она была девочкой, а девочки время от времени визжат, — а когда встала с травы, то увидела рядом мохнатого зверька, с аппетитом поедающего зелёного овода.
— Мух есть нельзя, — сказала кукла. Неизвестно, откуда она это узнала. Наверно, девочка вложила в куклу часть своего ума и хороших манер.
Зверёк доел овода, облизнулся и хихикнул.
— Мне всё есть можно, — сказал он. — Я Рыжий Мышик. Захочу, и тебя съем.
Кукла попятилась. У мышонка хороших манер явно не хватало.
— Я пошутил, не собираюсь я тебя есть. Давай лучше познакомимся. Как тебя зовут?
— Не знаю, — опустила глаза кукла. — Наверно, никак.
— Это непорядок, надо найти тебе имя. Пошли гулять, авось что-нибудь придумаем по дороге.
И они пошли по тропинке, беседуя, как старые друзья. Кукла рассказала Мышику свою коротенькую историю, а он, в свою очередь, поделился с ней мышиными тайнами.
— Нас в гнезде было шестеро мышат, потом два пропали. Я за двадцать дней вырос и научился охотиться. Пока я ещё расту и ночью возвращаюсь в гнездо к мамаше, но уже умею добывать дичь. Хочешь, я научу тебя ловить мух?
Кукла помотала головой.
— А что ты сама умеешь делать?
— Не знаю, — ответила кукла и опять опустила глаза.
— Так нельзя, надо хоть что-то уметь, а то помрёшь с голоду. Я тебя всё-таки научу их ловить!
Кукла поджала губы: ей совсем не нравились мухи, но мышонок был прав. Надо хоть что-то уметь.
Целый час Рыжий Мышик терпеливо объяснял кукле, как подкрадываться к мухе, как прыгать и как хватать — благо мух было достаточно. Кукла старалась изо всех сил, но у неё ничего не получалось. В конце концов мышонок сел на траву, вытер хвостиком пот со лба и сказал:
— Умаялся я с тобой. Может быть, у тебя хорошо получится что-нибудь другое, но к охоте ты не годна. Придётся тебе ходить голодной.
Кукла села рядом и ответила:
— Всё равно я не стала бы есть муху. Спасибо, что хочешь мне помочь, но я, видно, и впрямь не гожусь их ловить.
— Не унывай. Кроме мух в мире полно другой еды.
Они гуляли вместе целый день, и мышонок пытался угостить куклу то зерном, то корешками растений, но она ничего не ела.
— Странно, — сказал Мышик. — А ты сама подумай, чего бы тебе хотелось?
Кукла подумала. Потом потянулась к пушистому цветку клевера, вдохнула его аромат — и почувствовала прилив сил.
— Вот как, — покачал головой Мышик. — Ты питаешься запахом цветов, может, ты фея?
— Не знаю.
— Что ты заладила: не знаю, не знаю! И вообще, пора тебя как-нибудь назвать.
Мышонок не знал имён. Рыжим Мышиком назвал он себя сам, когда ему было восемь дней. И имя для куклы он стал искать в окружающей природе. Прислушавшись к журчанию ручья, он предложил ей имя «жур-жур», но кукле имя не понравилось. Услышав пение птички, он хотел назвать куклу «фью-фью», но это ей тоже не понравилось.
— Тебе всё не нравится! — проворчал мышонок. — Не знаю, что с тобой делать. Ой!
Он чуть не споткнулся обо что-то круглое и блестящее. На траве лежала штука со стрелками, цифрами и золотой цепочкой. Друзья с недоумением уставились на неё: ещё бы, они же никогда не видели золотых часов! Кто-то гулял по лугу и потерял их — вот, наверно, огорчился, бедняга!
— Что это такое, Мышик? — воскликнула кукла.
— Красиво блестит, — прищурился Мышик, — надо крысам рассказать, они любят всё красивое. Думаю, оно за ночь выросло, вчера тут ничего не лежало.
— Тики-та, тики-та, — тикали часы.
— Слушай, а пускай тебя в честь этой красивой штуки зовут Тикки! — предложил Мышик. — А если тебе и это имя не понравится — укушу.
========== 7. Дети теряют имена ==========
Однако пора вернуться к нашим друзьям — мальчику и девочке, которых мы бросили в очень страшном месте.
— Кто это? — еле слышно прошептала девочка.
— Какой-то зверь, — прошептал в ответ мальчик. Он не хотел признаваться, что ему тоже страшно. — Собака, наверное.
— А может быть, тигр, — тихо сказала девочка. — Вдруг он нас съест?
Брат обнял сестру за плечи и твёрдо сказал:
— Мы отобьёмся, у нас есть оружие. У тебя водяной пистолет, а я найду что-нибудь. Не дрейфь.
И он подобрал с земли железный прут. Девочка вынула из кобуры игрушечный пистолет и нацелила в невидимого врага. Глаза моргнули, отчего детям стало весьма не по себе, и чуть-чуть приблизились. Раздалось приглушённое урчанье. Мальчик изо всех сил рубанул прутом воздух и шагнул вперёд. И тут зверь прыгнул.
Девочка закричала во весь голос и нажала крючок водяного пистолета — уж лучше такое оружие, чем никакого, — мальчик тоже закричал, взвизгнул железный плут в воздухе, и вдруг стало совсем темно. Цветы погасли. Девочку сбило с ног что-то холодное, напоминающее сильный ветер, но она тут же вскочила и, озираясь в кромешной темноте, принялась громко звать брата.
— Я здесь! — крикнул мальчик. — Оно выбило палку у меня из рук!
Девочка шагнула на голос и чуть не упала, запнувшись о камень. Тут раздался лязг железа, и звучный мужской голос произнёс незнакомые слова, грозные и повелительные. Неведомое существо зарычало, послышался короткий шум борьбы — и стало светлее. Глазам изумлённых детей предстал настоящий рыцарь в латах и с мечом в руке.
— Ух ты, — не удержался мальчик от восхищения, а девочка замерла в немом восторге. Как будто ожили страницы рыцарских романов! (Которых никогда не читали ни брат, ни сестра, потому что эти книги последние триста лет не издаются. Жаль, конечно.)
А рыцарь отсалютовал мечом сначала девочке, потом мальчику, вежливо поклонился им, поднял забрало, и они увидели, что он очень стар.
— Мы благодарим вас за наше спасение, — сказала девочка, которая, хоть и была моложе, лучше разбиралась в красивых словах. — Как вас зовут, благородный рыцарь?
Горькая усмешка исказила лицо воина, и он сказал:
— Я рыцарь Потерянного Имени. Никто меня иначе не называет в этих краях.
— А кто это был, который на нас напал? — вступил в разговор мальчик.
— На вас напала сама Тьма, — мрачно ответил рыцарь Потерянного Имени. — Она хотела вас утянуть, но я подоспел вовремя. Я удивлён, что вижу вас здесь, это опасное место и детям здесь гулять не следует.
— Мы не гуляем, у нас важное дело, — сказал мальчик.
— Мы ищем девочку в тёмно-розовом платье и с белыми волосами, — пояснила сестра.
— Её здесь нет, — ответил рыцарь. — И я советую вам поскорее покинуть это место.
Девочка внимательно посмотрела на рыцаря и поняла, что он не лжёт. Она была очень наблюдательной и давно заметила, что когда люди лгут, у них неуловимо меняется лицо — у кого нос удлиняется, у кого глаза покрываются туманной дымкой, а у кого-то улыбка слишком сладкая — как у зубного врача, который говорит детям, что будет «не больно». Но у рыцаря лицо не изменилось, разве что стало чуть печальнее. И девочка ему поверила.
— Благородный рыцарь, — вежливо обратилась к нему она, — нашу лодку мы потеряли. Не подскажете ли нам, как отсюда выбраться?
Старый воин рассмеялся, и смех его был горше слёз.
— О, если бы я знал, как это сделать! Когда я впервые здесь оказался, мои волосы были черны, а голос молод. Но прошла вечность, а я всё здесь, и единственное, что я могу — уберечь от опасности случайных путешественников. Такова цена ошибки, которую я совершил когда-то.
— А какую вы ошибку совершили? — спросил любопытный мальчик, но сестра дёрнула его за рукав.
— Я лишь надеюсь, что вы её не повторите, — загадочно произнёс рыцарь. — Следуйте за мной, я провожу вас до чертога.
Дети переглянулись. Куда они могли одни пойти в этой пещере, где в реках обитают чудовища, а по суше рыщет злобная Тьма? А рыцарь, хоть и выглядел странно, был всё же человеком. И они пошли вслед за тяжело ступающим рыцарем, а светящиеся цветы расступались на их пути.
— Как ты думаешь, — шепнула сестра, — это нам снится или взаправду?
— Взаправду, — ответил мальчик, — потому что не бывает, чтобы двум людям снилось одно и то же.
— А может, мы спятили?
— Одновременно? Так тоже не бывает.
— Значит, мы попали в сказку, — вздохнула сестра.
Они шли совсем недолго, несколько минут. Рыцарь остановился перед дверью в каменной стене и произнёс непонятные слова, похожие на те, которыми он прогнал Тьму.
— На каком это языке? — тихонько спросила девочка, тронув брата за локоть.
— На индейском, — уверенно ответил мальчик. Он не хотел показать, что некоторых вещей не знает, ведь сестра считала его умней всех.
Дверь отворилась, и рыцарь Потерянного Имени почтительно отступил, указав детям проход в тёмное помещение.
— Это единственный выход, который мне известен, — сказал он, — но мне не дано сквозь него пройти. Здесь мы расстанемся.
Дети ещё раз поблагодарили седого рыцаря и вошли. Дверь с лязгом захлопнулась, и наступила глухая ватная тишина. Дети осмотрелись: они были не то в пещере, не то в огромном зале — из-за царившего в помещении сумрака нельзя было определить, где оно кончается и кончается ли вообще.
— Как тихо, — одними губами сказала девочка.
— Рыцарь говорил, это единственный выход, — сказал мальчик.
— Как тихо, — повторила девочка.
— Не так уж и тихо, — возразил мальчик. — Слышишь голоса?
Девочка прислушалась, и правда, до неё донеслись обрывки разговоров.
— Здесь люди! — обрадовалась она. — Идём к ним!
Дети пошли в глубину залы, и чем дальше они уходили от двери, тем отчётливее слышались голоса мужчин и женщин.
— Я их вижу! — вскрикнула девочка.
Брат завертел головой, выискивая в туманной завесе далёкие фигуры людей, но увидел их совсем не там, где ожидал. Совсем рядом, на расстоянии двух шагов, промелькнул размытый силуэт, по полу скользнул кусок ткани. Дети прошли ещё немного, и невнятный говор стал складываться в слова. Там и тут двигались едва различимые, прозрачные дамы в пышных платьях и расфранчённые кавалеры.
Девочка почувствовала, что радость её была преждевременной.
— Может быть, это не совсем люди? — спросила она брата.
— Точнее, совсем не люди.
— Но они такие красивые...
— Всё равно они мне не нравятся, — заявил брат. — Послушай, что они говорят.
Девочка замолчала, вслушиваясь в тихую, плавную речь.
— Добро пожаловать домой, принц и принцесса, — шелестели дамы. — Король заждался вас, — вторили им кавалеры.
— Мне всегда очень хотелось хоть немножечко побыть принцессой, — мечтательно проговорила девочка.
Одна из дам улыбнулась в ответ и протянула ей руку.
— Пройдёмте в королевскую гардеробную, принцесса Оливия, — напевно сказала она. — Мы выберем для вас лучшее платье.
Другая дама обратилась к мальчику:
— Вы устали с дороги, принц Георг. Камердинер проводит вас в ваши покои.
— Они хотят нас разлучить! — крикнул брат, и от его громкого крика голоса стихли, а прозрачные фигуры потускнели и стали почти невидимыми.
— Почему они так меня назвали? — возмутилась девочка. — Я не Оливия.
— А я не Георг! — поддержал её мальчик. — Меня зовут... Меня зовут... Я забыл, как меня зовут!
— И я забыла! — схватилась за голову сестра. — И как тебя зовут и как меня зовут. Так вот о какой ошибке говорил рыцарь. Это здесь он стал рыцарем Потерянного Имени.
— Хорош помощник, не мог по-человечески предупредить. Вспоминай скорее! — велел брат. — Пока ещё хоть что-нибудь можно вспомнить, хоть кусочек имени! Иначе мы останемся здесь навсегда.
— Ничегошеньки не помню! — сокрушалась сестра. — Ни...ли...ин... Вспомнила, в моём имени был слог «рин». А в твоём — «ан».
— Ан, — задумчиво повторил мальчик. — Да, в моем имени было Ан. Мы должны держаться за эти кусочки имён, это единственное, что у нас осталось.
— Давай почаще напоминать их друг другу, — предложила девочка. — Ты будешь звать меня Рин, а я тебя Ан. А теперь идём отсюда, чем скорее мы пройдём это место, тем лучше.
— Идём, Рин, — сказал мальчик.
— Идём, Ан, — сказала девочка и взяла его за руку.
========== 8. Добрые подземные существа ==========
Не так уж далеко была от города солнечная лужайка, и если бы наша Тикки пошла вдоль берега вверх по течению, то довольно скоро бы вернулась домой. Но она была всего лишь бумажной куклой, и мир ей казался чужим и огромным — все игрушки, и в особенности куклы, созданы для того, чтобы сидеть в уютных комнатах и играть с детьми. Дети и игрушки понимают друг друга с полуслова — может быть, поэтому Тикки сразу нашла общий язык с Рыжим Мышиком — он всё-таки был ребёнок, хоть и не человеческий, а мышиный.
Солнце скрылось за горизонтом, и Тикки испугалась. Это была вторая ночь в её жизни — первую-то она проспала и не помнила, что такое темнота.
— Мышик, а Мышик, почему вдруг стало темно? — воскликнула кукла. — Я почти ничего не вижу!
— Вечер наступил, ясное дело, — ответил мышонок. — Пошли-ка в моё гнездо, я познакомлю тебя с мамашей и братьями. Думаю, тебе найдётся место для ночлега.
А надобно сказать, что мыши не слишком гостеприимны. Приглашая в гости новую подругу, Мышик понимал, что мамаше это не понравится — но бросить Тикки одну он тоже не мог. Когда они подошли к норке, было уже совсем темно.
— Я залезу первый, — сказал Мышик. — Поговорю со своими, а потом вернусь за тобой.
Тикки кивнула и стала смотреть на небо. Там было столько звёзд!
Все в норке: Мышка-мать и трое мышат — уже приготовились ко сну, когда в гнездо кубарем свалился Рыжий Мышик.
— Наконец-то! А мы уже думали, что тебя съела кошка, — пожурила сынка мамаша.
— Мама, можно, у нас переночует моя новая подруга? — выпалил Мышик.
— Что ещё за подруга? — всполошилась Мышка-мать. Она не любила гостей.
— Он с кем-то подружился! А она не Крыса? А у неё хвост длинный? — наперебой запищали мышата и запрыгали на подстилке. Все дети не любят спать и очень рады, когда сон откладывается хоть на минутку.
— Цыц! — прикрикнула мамаша. — Ты что, и вправду Крысу притащил? Мы с Крысами не водимся, мы порядочные Мыши!
— Не Крыса она, и хвоста у неё нет! Она кукла, и мы весь день играли вместе. А теперь ей негде переночевать.
— Бедная девочка! — покачала головой Мышка-мать и смахнула слезу хвостиком — она была очень жалостливая. — Но у нас в гнезде так мало места.
— Мама, разрешай скорее, а то она наверху совсем одна, ей страшно.
— Да, ночью одной страшно! Может сова утащить или кошка. Жалко девочку, — вздохнула Мышка.
— Так я позову её? — нетерпеливо пискнул мышонок.
— Сынок, ну где же мы её положим, гнездо маленькое, да и вы всё время растёте... Ложись спать, — зевнула Мышка и свернулась калачиком.
— Но она ждёт!
— Так пойди скажи ей, чтобы не ждала... — сонно пробормотала Мышка и захрапела.
Мышата повозились и тоже устроились спать.
Понурившись, Мышик побрёл к выходу. Ему было и стыдно, и обидно, но ослушаться мамаши он не мог. «Что я скажу Тикки? — размышлял Мышик, выбираясь наверх из норки. — Мне мамка не разрешила?» Он представил, как его обзовут маменькиным сынком, и ему стало совсем стыдно. Так ничего и не придумав, Рыжий Мышик вылез, отряхнулся и позвал:
— Тикки!
Но ему не ответили. Делать было нечего, и Мышик вернулся в гнездо. Скоро он заснул, а когда проснулся наутро, то уже не помнил о Тикки ровным счётом ничего, потому что у всех мальчишек короткая память. Даже если они мыши.
========== 9. Злые подземные существа ==========
Ночью мир совсем не такой, как при солнечном свете — всё казалось Тикки таинственным и опасным. Рыжего Мышика до сих пор не было, и бумажная кукла молча смотрела на звёзды. Вдруг она услышала шорох в траве.
— Кто здесь? — испуганно спросила Тикки, и ей отчаянно захотелось спрятаться в мышиной норе, но без разрешения она не могла — все куклы очень вежливы и скорее умрут, чем сделают что-нибудь без спросу.
— Это я, — прошипел противный голос, и не успела Тикки оглянуться, как кто-то большой и сильный схватил её зубами за воротничок и потащил в густую траву.
Ну и натерпелась страху бедная Тикки! Сначала её волокли по зарослям травы, и стебли больно хлестали её по лицу, потом затащили в тёмную земляную нору и долго несли по извилистым коридорам, и всю дорогу она слышала над собой звериное пыхтенье. И когда она уже готова была закричать от страха, её внезапно поставили на землю.
Вокруг стояла непроглядная темень.
— Что ты притащил? — раздался другой шипящий голос. — Не вижу. Принесите банку со светляками.
Послышалась возня, в норе посветлело, и Тикки увидела вокруг себя длинные усатые морды с красными глазами. Морды обнюхали её, и одна из них разочарованно протянула:
— Она бумажная! Это несъедобно.
Тот, который принёс Тикки, с надеждой произнёс:
— Может, она сгодится для работы?
Главный — тот, который велел принести светляков — пошевелил носом и спросил:
— Ты кто такая?
Тикки поправила бант и спросила в ответ:
— А вы сами кто такие?
— Мы крысы, — прошипел главный, — и нас все боятся, потому что мы самые умные животные на земле. Нас боятся даже люди, поэтому не задирай нос, а отвечай.
— Меня зовут Тикки, я бумажная кукла.
— Работать умеешь? — сквозь зубы спросил главный крыс.
— Работать? А как это? — удивлённо спросила Тикки, хлопая синими глазами. Откуда ей было знать, что такое работа.
— Землю рыть лапами, вот так! — ожесточённо рявкнул крыс, который поймал её, и начал грести стенку норы.
Тикки попробовала делать то же самое, но не смогла отковырнуть ни крупинки, зато её тонкие бумажные ручонки сразу испачкались и помялись.
— Тогда пусть зерно таскает, — предложил третий крыс и взвалил кукле на плечи мешок с зерном, но Тикки упала под его тяжестью.
— Н-да, — презрительно произнёс главный крыс, и остальные тут же начали ему вторить: «Позор! Белоручка!»... — Ты ни на что не годишься, — объявил главный. — Тебя даже съесть нельзя. Скажи, для чего тебя сделали?
— Не знаю, — еле слышно ответила Тикки и опустила голову. Она и в самом деле почувствовала себя глупой и ни на что не годной.
— Чему тебя учили? — спросил главный крыс.
— Мух ловить, — простодушно сказала кукла, которая всегда говорила только правду, и крысы разразились хохотом.
— Запомни, бумажная кукла! Жить должны только те, кто приносит пользу. А бесполезных надо убивать.
— Убить её? — вызвалось несколько желающих.
— Зачем? Сама помрёт от голода. Или нет — бросьте-ка её в подвал Крысиному королю! Он любит всякие диковинки.
При упоминании о Крысином короле крысы ахнули и отшатнулись, и даже светляки в банках на мгновение потускнели.
— Сдрейфили? — захохотал главный.
— Обижаешь, начальник, — ответил старый чёрный крыс с обкусанными в драках ушами. — Крысиного короля все боятся. Ты бы хоть назначил гонца, а то сейчас начнём канаться, кому идти, передерёмся, опять загрызут кого-нибудь..
— Который поймал — тот пусть и несёт! — приказал главный. — Будет знать, как таскать в нору хлам. А остальные — за работу! — и оглушительно свистнул, подгоняя своих подопечных.
Крысы разбежались по туннелям, а первый вновь схватил Тикки за ворот и потащил по узкому коридору вниз, и чем дальше тащил, тем сильнее стучали у него зубы и труднее было ему удержать куклу. Наконец он остановился, выпустил Тикки и слегка заикаясь сказал:
— Дальше топай сама.
Тикки поправила бант, сделала несколько шагов и в нерешительности остановилась. По стенам ползали светляки.
— Ну! Иди, иди! — понукнул её крыс и свистнул.
— А кто такой крысиный король? — спросила Тикки, не двинувшись с места.
— Кто такой крысиный король? — повторил крыс и горько расхохотался. — Можно подумать, я знаю, кто такой Крысиный король! Да этого никто в мире не знает!
Крыс сел и поскрёб лапой ухо. Его била дрожь. Тикки тоже поёжилась, она не знала, кто опасней: этот крыс или король в подвале.
— Из года в год мы носим ему еду, воду и разные безделушки, но никто из нас его не видел. — Крыс шумно вздохнул, и его усы шевельнулись. — Мы крысы, мы самые умные животные на земле... Знаешь, почему мы умнее всех? — Тикки покачала головой. — Открою тебе тайну: потому что мы никого не любим. Вот ты любишь кого-нибудь?
Тикки вспомнила девочку, мышонка, цветы на лугу — и кивнула.
— Из-за этого ты глупая. Кто любит, тот всегда глупый. А крысы никого не любят, и поэтому нас все боятся. Все! Даже люди, хотя они тоже никого не любят. А мы боимся только...
— Крысиного короля, — шёпотом закончила Тикки, и при звуке этого имени у крыса опять застучали зубы. — А если вы его не видели, тогда почему боитесь?
— Поймёшь сама, — буркнул крыс. — Скоро с ним встретишься.
— Как можно бояться того, чего не видишь? — не унималась Тикки. Она тянула время. — Тебя вот я боюсь, потому что вижу, какой ты страшный.
— Что, правда страшный? — самодовольно переспросил крыс и пригладил усы. Он даже перестал дрожать.
— Ты очень-очень страшный! — честно сказала Тикки.
— Это я сегодня не выспался, — застенчиво сказал крыс. — Обычно я выгляжу страшнее. Знаешь, а ты мне нравишься. Давай-ка я тебя отпущу! Лезь на спину.
Тикки вскарабкалась к нему на загривок — что ей оставалось? — вцепилась ручонками в его оттопыренные уши, и крыс резво побежал обратно.
По пути им встретились два незнакомых крыса, потом крысиха с крысятами, и все они шевелили носами — у крыс есть такая привычка. В бледном свете, исходящем от банок со светляками, Тикки мельком увидела огромное зернохранилище, а на следующем перекрёстке — кучу цветных карандашей и с трудом удержалась от лишних вопросов, так как понимала, что пока ситуация в твою пользу, лучше помалкивать, хотя ей и было интересно, откуда здесь карандаши: не у детей ли украдены? Может, крысы знают, как найти девочку? Тикки решила спросить об этом у крыса, когда он её отпустит.
Повеяло свежим воздухом — значит, выход близко! «Какой молодец этот крыс, — подумала Тикки. — Надо ему что-нибудь подарить в благодарность...» Но у куклы ничего не было, кроме банта, а бант крысу ни к чему. «Когда мы выберемся, надо сорвать ему цветок, — догадалась Тикки. — Только как я его сорву бумажными-то руками? Даже этого я не могу...»
Тикки так и не придумала, что подарить доброму крысу, потому что перед ними внезапно выскочили два его собрата и, лязгая зубами, заверещали:
— Куда это ты направился? Так-то приказы выполняешь? Эй, начальник! Сюда!
— Эх вы, крысы! — горестно взвыл товарищ Тикки и на ходу повернул обратно, так, что она чуть не свалилась, и помчался вприпрыжку, а за ним уже бежал начальник с двумя приспешниками и кричал вдогонку:
— Хвост отгрызу!
Тикки поняла, что случилось что-то плохое, но по-прежнему держалась за уши крыса, веря, что он её спасёт. Ведь он уже рискнул однажды ради неё!
А крыс бежал и бежал. Они снова миновали карандаши, зерно, крысиху с крысятами и вернулись в узкий коридор с уклоном вниз.
— Сам лично прослежу! — донёсся сзади вопль начальника.
Крыс доскакал до конца коридора, встал как вкопанный и резко дёрнул спиной. Тикки от неожиданности выпустила его уши и с визгом пролетела несколько шагов. Она ударилась о землю и почувствовала, что сползает вниз.
— Крыс! — позвала она. — Крыс, помоги!
Крыс подошёл к обрыву и сверкнул красными глазами.
— Не могу. Начальник смотрит. Я должен бросить тебя в подвал.
От такого предательства у Тикки перехватило дух.
— Но ты же обещал меня отпустить, — проговорила она, из последних сил цепляясь за землю.
— Так потому нас и называют: кры-сы! — сказал крыс и задней лапой спихнул Тикки с обрыва.
Она вскрикнула и полетела в кромешную темноту.
========== 10. Квапросники ==========
Призрачных фигур стало меньше, и они держались на расстоянии от детей. Бесформенные пузыри, совсем уже не похожие на дам и кавалеров, плавали в воздухе туда-сюда и негромко разговаривали между собой, но ни одного слова понять было невозможно.
Девочка Рин вздохнула. Только что она потеряла шанс побыть принцессой. Потеря имени не слишком огорчила её — своё имя она никогда не любила, потому что оно вызывало у неё страх. Имя было тем самым словом, которое мама выкрикивала в гневе, когда хотела отругать девочку. При звуке своего имени девочка всегда вздрагивала, даже если его произносили спокойно, и сейчас была даже рада, что настоящее имя исчезло и её зовут Рин.
Дети долго шли в полутёмном зале, обходя колонны. Один плавающий пузырь приблизился к мальчику и, приняв человекоподобную форму, попытался заговорить с ним, но Ан с боевым криком ударил его кулаком. Пузырь сдулся почти вдвое и отлетел на десяток шагов. После этого другие пузыри уже не решались приблизиться к детям и оставили их в покое.
Дети шли примерно полчаса. Им уже казалось, что зал бесконечен, но наконец-то они вышли к высокой мраморной стене. Она тянулась вправо и влево, с обеих сторон угасая в серой дымке, и уходила вверх метров на двадцать. От белых ламп в потолке исходил ровный свет. Перед детьми встал вопрос, куда пойти в поисках выхода, направо или налево.
— Я думаю, что нужно идти направо, — робко сказала Рин.
— Значит, пойдём налево! — крикнул Ан и, взяв сестру за руку, потащил её налево.
— Может, хоть посмотрим сначала в обе стороны? — предложила она, едва поспевая за братом. — Мне показалось, что справа что-то есть.
Мальчик резко остановился, отчего сестра на него чуть не налетела, и, приложив ладонь козырьком ко лбу, внимательно всмотрелся в туманную даль по правую сторону стены. Там действительно виднелся тёмный квадрат, похожий на ворота.
— Ладно, так и быть, идём, куда ты хочешь, — смилостивился мальчик, и дети торопливо пошли направо.
Чем ближе они подходили к непонятному тёмному квадрату на серой стене, тем отчётливей были его очертания. Скоро дети уже без труда могли различить синюю двустворчатую дверь с надписью «Выход» и небольшим навесом на двух столбах, а по обе стороны от двери стояли две невысокие каменные статуи неизвестных животных, похожих на лягушек. Но, когда дети приблизились и с радостными возгласами побежали к выходу, статуи зашевелились, заквакали и залопотали противными голосами:
— Это куда вы собрались? Здесь нельзя выходить!
Дети от неожиданности встали, как вкопанные, и было чему удивиться! Серые существа в лохмотьях определённо не были ни животными, ни статуями, но на людей они тоже не походили. Ростом они уступали детям, зато по ширине превосходили их вчетверо. Они неуклюже передвигались на толстых перепончатых лапах и оживлённо жестикулировали костлявыми трёхпалыми ручонками. Головы у существ были большие и приплюснутые, серого цвета и с водянистыми глазами навыкате, а рты напоминали щели, и вообще эти типы здорово смахивали на лягушек. Одеждой им служили бесформенные кафтаны, заплатанные и истёртые до бахромы: у одного зелёный, у другого синий.
— Но здесь написано: выход! — вежливо возразила девочка. Она верила в сказки больше, чем брат, поэтому даже не испугалась: мало ли кого в сказке встретишь. Главное, вести себя хорошо.
— Тут нельзя выходить просто так! — строго сказал тот, что в синем, а второй громко крикнул:
— Да-да-да, мы тут за порядком следим, чтобы никто без ответа на вопрос не выходил!
— Какие ещё вопросы? — угрюмо спросил Ан. Поначалу он струхнул при виде говорящих страшилищ, но, глядя на сестру, перестал бояться.
— Самые обычные! — успокоил его лягушкоподобный тип в зелёном. — Мы спрашиваем, вы отвечаете. Если ответы правильные, мы вас пропустим.
— Ну, давайте свои вопросы, — велел мальчик.
Тип в синих лохмотьях подбоченился, задрал нос и спросил скрипучим голосом:
— Сколько будет дважды два плюс два?
— Шесть,— ответили дети в один голос, радуясь, что вопрос такой лёгкий.
— Теперь можно пройти? — поинтересовалась девочка.
— Не-ет! — протянул тип в зелёном и захохотал. — Вас же двое — значит, и вопросов будет два. Синий, придумай-ка им второй вопрос.
Синий наморщил лоб, покривлялся немножко и напыщенно произнёс:
— Сколько ног у паука?
— Восемь, — сказала Рин, но брат перебил её:
— Десять!
Существа задумались. Они и сами не знали, сколько ног у паука.
— Мы ответили, пропустите нас! — потребовал Ан.
— Пропустим, обязательно пропустим, — заверили его существа, — только ответьте ещё на один вопрос.
— Мы так не договаривались! — крикнул Ан и топнул ногой.
— Всего один вопросик! А потом пропустим, честно-честно.
— Ну, давайте свой вопрос,— сказал Ан. — Только этот — последний.
— Конечно, конечно, самый последний! — проквакал тип в зелёном и расхохотался.
— Зимой белый, летом серый, — выпалил тип в синем с таким важным видом, будто загадка была бог весть какая.
— Заяц, — сказал мальчик.
— Горностай, — сказала девочка. — И ласка. И наш город — он зимой белый от снега, а летом серый от пыли. Видите, сколько ответов? Пропустите нас скорее.
Существа переглянулись, подмигнули друг другу и хихикнули.
— Хорошо, мы вас пропустим, — сказал синий. — но перед этим вы должны ответить ещё на один вопрос.
— У-у… — недовольно протянули дети. Им хотелось, чтобы этот нелепый экзамен наконец-то закончился, но выбора не было.
— Сколько будет семью семь?
— Сорок девять, — сказал мальчик. — У вас все вопросы лёгкие.
— Ах, лёгкие? — обиделся тип в синем. — Тогда сейчас задам сложный!
— Но вы же обещали нас пропустить, если мы ответим, — чуть не плача, сказала девочка.
— И обязательно пропустим! — пообещал синий. — Вот только ответьте на последний вопросик.
— А не обманете? — спросил мальчик. Он уже начал терять терпение.
— Нет, нет! — наперебой залопотали существа и радостно запрыгали на месте. — Мы самые честные квапросники в мире!
— Кто? — удивилась Рин.
— Ква-ква-квапросники! Мы квакаем и задаём вопросы. И, пока вы не ответите, мы вас не выпустим. Слушайте вопрос: если белый платок уронить в Чёрное море, то каким он станет?
— Мокрым, — твёрдо сказала Рин. — Мы ответили, пропустите нас.
— Конечно, пропустим! — сказал синий и расплылся в ухмылке, хотя рот у него и так был до ушей. — Но перед этим ответьте ещё на один вопрос: сколько будет…
— По башке тебе будет! — крикнул мальчик и с размаху треснул синего железным прутом. Как мы помним, он подобрал этот прут в самом начале сказки и до сих пор с ним не расставался. Синий пронзительно заквакал и огромными прыжками пустился наутёк. Зелёный не стал дожидаться, пока мальчик огреет и его, и упрыгал в другую сторону. Выход был свободен.
— Идём, — позвал мальчик сестру, и тут откуда-то снизу раздался тоненький дрожащий голосок:
— Возьмите и меня!
Дети стали искать, кто бы это мог быть, и возле одного из столбов навеса увидели стеклянную банку, в которой сидела маленькая серая лягушечка.
— Они хотели и меня превратить в квапросника, — сказала лягушечка, — но я отказалась превращаться, и они посадили меня в банку.
— Мы возьмём тебя с собой и выпустим в озеро, — сказала Рин и подняла банку.
Ан скривился — он терпеть не мог лягушек, тем более говорящих, — а потом толкнул дверь, и дети наконец-то вышли из этого нехорошего места.
========== 11. Маленькая Вязальщица ==========
Створки захлопнулись, и дети в нерешительности остановились. Они оказались в большом круглом павильоне с куполообразным потолком, ровным каменным полом и невероятным количеством дверей, ворот и калиток. Освещала павильон огромная лампа в центре потолка, но её тусклого света хватало лишь на то, чтобы различить цвета.
Двери были разные: и большие, как парадный вход какого-нибудь дворца, и обычного размера, и маленькие, в детский рост, и совсем малюсенькие, в которые смогла бы пройти разве что мышка. Серые, коричневые, белые, двустворчатые, выдвижные, круглые и прямоугольные — повсюду были двери. Девочка оглянулась — дверь, из которой они пришли, была большая и синяя. За ней остался бесконечный коридор, летающие пузыри и вредные квапросники — нет, туда нельзя возвращаться, там нет ничего хорошего! В этом полутёмном и пустом павильоне оставаться тоже нет смысла, придётся выйти в одну из дверей. Но как сделать правильный выбор?
— Ква-а-а! — подала голос лягушка из банки. — Вон та дверца как раз для меня! — и она указала лапкой на крохотную серую дверь у самого пола.
— Откуда ты знаешь, что она тебе подойдёт? — спросила Рин. — А вдруг там хищные звери?
— А ты сама туда загляни, — предложила лягушка.
Мальчик только фыркнул — он бы ни за что не стал разговаривать с какой-то там лягушкой. А девочка преспокойно сняла рюкзак, легла на пол и заглянула в маленькую дверь, отворив её пальцем. Она увидела красивый пруд в лучах заходящего солнца. Несколько ивовых кустов нависали над водой, играли рыбы, носились стрекозы, и девочка услышала пение соловьёв и лягушачий хор.
— Похоже, тебе там и правда будет хорошо, — сказала Рин и поднесла банку к дверце. — Жаль, что мы с братом туда не пролезем. Вдруг там моя кукла?
— Ква, что за кукла?
— Маленькая, бумажная и в кораблике.
— Я посмотрю, — пообещала лягушка, — спасибо за помощь! — и ускакала. Несколько минут девочка смотрела и ждала. Мальчик сердился и торопил её, утверждая, что лягушка забыла о своём обещании, но лягушка вернулась. — Ква-а-а! Никто из местных лягушек не видел бумажной куклы.
— Спасибо, — грустно поблагодарила Рин. — Ну, хорошо, что ты нашла свой дом.
Лягушка квакнула, прощаясь с детьми, и прыгнула в траву, а Рин закрыла дверцу, встала и отряхнулась.
— Что, наболталась с квакухой? — презрительно спросил Ан.
— Она очень хорошая и умная лягушечка, — сказала Рин. — Теперь я знаю, что за этой дверью куклы нет. Нужно проверить другие.
— Э-э, нет, так мы всю жизнь будем проверять! Их тут сотня. Мы пойдём туда, куда скажу я! — крикнул мальчик, схватил сестру за руку — она едва успела подхватить с пола рюкзак — и быстро потащил к самому большому дверному проёму, какой был в павильоне. Ан всегда выбирал всё самое большое.
Проём был такой огромный, что в него смог бы проехать танк, и двери в нём были раздвижные, как в купе. Девочка предпочла бы дверь поменьше, но спорить с братом не хотела — слишком она устала за эту ночь. Мальчик тоже устал, просто не подавал виду. Ведь им обоим давно полагалось лежать в кроватях! Усталость коварная штука, она бывает даже в сказках. Ан уцепился за латунную ручку и с силой толкнул створку вбок. Она с грохотом отъехала, и дети вошли в тёмное душное помещение, напоминающее склад или гараж. Рин вздохнула:
— Час от часу не легче.
— Не ворчи! — крикнул брат и задвинул дверь. — Сейчас мы устроимся здесь на ночлег.
И тут откуда-то с потолка раздался девчачий голос:
— Ой, сюда кто-то пришёл? Как здорово! Я сейчас спущусь к вам и зажгу свет.
Послышался шорох ткани, потом шаги, щелчок выключателя — и на стенах загорелись несколько жёлтых пыльных лампочек, торчащих на проводах безо всяких плафонов. Дети огляделись. Комната была неприбранная и довольно большая, метров семь на семь и столько же в высоту, и почти всю её занимал огромный разноцветный шар, из-за которого к ним спешила маленькая девочка в старомодном платье с длинной пышной юбкой. На вид ей было лет восемь.
— Я так рада, что вы зашли. Меня зовут Мими, — она сделала книксен.
— Я Рин, — сказала Рин. Раз уж хозяйку зовут Мими, то именем Рин её точно не удивишь.
— Ан, — важно представился мальчик.
— Располагайтесь, я сейчас поставлю чайник! — девочка убежала куда-то в угол мимо шара и завозилась с электрической плиткой.
Дети присели на потёртый гобеленовый диванчик, продавленный до пола, косясь на непонятный шар. «Тут грязища», — шепнул мальчик сестре, но она приложила палец к губам. Разве можно упрекать хозяйку в неопрятности, когда она так добра к ним? Мими водрузила на плиту трёхлитровый зелёный чайник с фигурным носиком и достала из стенного шкафа ситцевый мешочек.
— У меня нет ничего, кроме белых сухарей, — извиняющимся тоном сказала она. — Но они очень сладкие!
— Давай я помогу тебе накрыть на стол, — предложила Рин, но Мими огорошила её фразой:
— А у меня нет стола. Мы положим на диван дощечку и поставим на неё чашки. Это очень удобно!
Она выудила из-за горы хлама у стены чёрный от грязи кусок фанеры и положила его на середину дивана. Ан с мрачным видом подвинулся. На дощечку Мими постелила очаровательную вязаную салфетку, и Рин невольно залюбовалась кружевом. Чайник закипел, Мими вынула три фарфоровые чашки и обдала их кипятком над миской. Рин старалась ей помочь: расставила чашки, развязала тесёмку на мешке с сухариками и кое-как пристроила его посередине их самодельного столика.
— Из заварки только кофе, — объявила Мими и бросила в каждую чашку чуть-чуть коричневого порошка из банки. Рин разлила по чашкам кипяток, и по комнате распространился аромат кофе. Дети сидели по углам дивана, Мими — напротив них на табуреточке. Сухари оказались очень вкусными, а благодаря кофейному запаху это неприветливое место сразу стало уютным и домашним. Вот только прибрать бы здесь не мешало…
— Какая красивая салфетка, — заметила Рин. — Кто её связал?
— Я, — ответила Мими и расплылась в улыбке. — Хочешь, я и тебе такую свяжу?
— Но это же так трудно и долго!
— Нет-нет, вовсе не трудно и не очень долго. Я же не кто-нибудь, а Вязальщица. Я всю жизнь вяжу.
— Всю жизнь? — переспросил Ан и расхохотался. — Да тебе и восьми нет от роду!
Мими потупила взгляд.
— По правде говоря, мне гораздо больше.
— Как это — больше? — возмутился Ан. — Ты выглядишь как обычная восьмилетняя девчонка. Только платье у тебя дурацкое, такие уже сто лет не носят. Или двести.
— Когда я была ребёнком, такие платья ещё носили, — грустно сказала Мими.
— Но сколько же тебе? — изумилась Рин.
— Не знаю. Может быть, двести лет, может — триста. Я давно потеряла счёт годам.
— Чего-то я не понимаю, — заявил Ан и залпом выпил остывший кофе. Мими тут же вскочила и налила ему новую чашку. — Ты что, не растёшь?
— Не то чтобы не расту — я просто не изменяюсь. Годы идут, а мне всегда восемь.
— Вот здорово! — захлопала в ладоши Рин. — Тебе не надо заниматься всякими взрослыми делами, стареть и всё такое! Я тоже так хочу.
— Рин, дорогая, в этом нет ничего хорошего. Уж поверь мне. Дни, тысячи дней проходят одинаково: сплошное вязание! Мне это смертельно надоело, у меня болит спина, мои пальцы в мозолях, и даже коллекция золотых крючков уже не радует меня. Я забыла, как выглядит солнечный свет.
Мими подлила ей в чашку кипятку и принесла второй мешочек сухарей, так как с первым голодные дети управились очень быстро. Ан схватил сразу два сухаря одной рукой и начал их громко грызть, но Рин больше не притронулась к угощению: она была потрясена рассказом Мими. А маленькая Вязальщица продолжала:
— Думаете, я не вижу, какой здесь беспорядок? Мне очень стыдно! Но у меня нет времени прибрать, потому что я постоянно вяжу. Я должна связать ещё семьдесят покрывал, тридцать четыре комплекта занавесок и сто двадцать семь дамских пелерин… Так что салфетка — сущий пустяк.
— Но, Мими, почему? Кто нагрузил тебя этой работой? — спросила Рин. Ей было очень жаль маленькую Вязальщицу.
— Никто. Я сама. Я просто пообещала… Когда мне было восемь, я выучилась вязать. Меня все хвалили, и каждый просил связать что-нибудь для него, а я не могла сказать нет. Я обещала, обещала — и однажды оказалась в этой комнате с клубком ниток. И кто-то — я не помню, кто — сказал: «Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не выполнишь все свои обещания!» И с тех пор я вяжу и вяжу. Иногда ко мне заходят разные люди в гости, и каждый просит что-нибудь ему связать. А если не просит, то я сама предлагаю, потому что очень скучаю без людей и радуюсь каждому знакомству. Мне хочется что-то сделать для своих новых друзей, но я ничего не умею, кроме вязанья. И вот я снова обещаю, и клубок становится всё больше и больше.
— Так это клубок? — в один голос спросили дети, показывая на огромный шар.
Мими кивнула.
— И я должна извязать его весь — только тогда я буду свободна. Печально то, что большинства моих заказчиков уже нет в живых — они так и не дождались, когда я сделаю свою работу.
— Зачем же ты тогда вяжешь? — хмыкнул Ан. — Плюнула бы и ушла отсюда.
— Я не могу, — покачала головой Мими. — Я обещала. Кто я буду, если нарушу обещание? Обманщица! Неважно, ждёт заказчик или нет — я должна исполнить обещание. Но уже поздно, вы устали с дороги. Вам нужно умыться, идёмте, я покажу вам, где ванная.
Позже дети улеглись на диванчике спиной к спине и укрылись вязаным одеялом, которое дала им Мими.
— Мы заняли твой диван, где же ты сама будешь спать? — смущённо спросила Рин, на что Мими ответила:
— Я не сплю. Совсем. Нельзя отдыхать, пока работа не сделана! А если меня клонит в сон — на это есть кофе.
Она погасила все лампочки, кроме одной. Засыпая, дети видели, как Мими сидит на вершине огромного клубка и быстро-быстро работает спицами.
========== 12. Разговор за чашкой кофе ==========
Дети привыкли просыпаться в шесть утра, в это время мама их обычно будила. Мы не знаем, как шло время в сказке, но дети проснулись одновременно и, должно быть, очень рано, потому что ни чуточки не выспались. Мальчик сообразил, что здесь на них некому кричать, и тут же снова закрыл глаза, а девочка встала, чтобы помочь Маленькой Вязальщице с уборкой. Мими всё так же сидела на своём огромном клубке и быстро работала крючком. Увидев, как хлопочет Рин, она спустилась по лесенке и поставила чайник.
— Доброе утро, — сказала ей Рин шёпотом, чтобы не разбудить брата.
— Доброе утро! — ответила Мими и тихонько защебетала: — Ты не представляешь, как приятно говорить эти слова, я не говорила их уже несколько сотен лет. Какая всё-таки удача, что судьба занесла вас ко мне! Но как вы оказались в сказке?
— Мы ищем бумажную куклу, — грустно ответила Рин, — маленькую бумажную девочку в лиловом платье. Сначала мы шли по берегу, потом плыли на лодке, а потом вдруг раз! — и попали в сказку. Но куклу пока не нашли… Ты не видела её? Она совсем крохотная, с ладошку.
— Нет. Если бы она ко мне пришла, я бы её не отпустила одну. Ведь эта сказка на самом деле очень страшная! — Мими с опаской покосилась на ворота. — Здесь рыщет Тьма.
— Мы однажды с ней встретились, но нас спас старый рыцарь. Но, постой, разве Тьма не осталась там, в пещере?
— Она бывает везде, — покачала головой Мими. — Чайник закипел, давай выпьем кофе!
Девочки вымыли руки и расположились с завтраком возле плиты, сидя на почтовых ящиках, чтобы не помешать праведному сну мальчика. Ан развалился на диване, раскинув руки, и даже немножко похрапывал. Рин обмакнула в кофе сладкий сухарь и откусила кусочек. Незатейливое угощение снова показалось ей очень вкусным.
— Откуда ты берёшь эти сухари?
— Мне их присылают заказчики, и кофе тоже. Здесь есть ещё один выход, но я им пользуюсь раз в три месяца, когда приходит почта, а остальное время он закрыт. Думаю, вам лучше выйти именно через него… если, конечно, вы не захотите остаться здесь. Я была бы рада, мне очень скучно одной.
— Спасибо, Мими, мы уйдём сразу, как только брат проснётся.
— А я уже и не сплю! Можете наливать мне кофе, — выкрикнул Ан из-под одеяла.
За завтраком он схрупал целый мешочек сухариков и выпил три чашки ароматного напитка, ворча, что у Мими нет сахара.
— За триста лет могла бы достать где-нибудь сахар. Я обычно три ложки кладу, а тут приходится пить всякую горечь.
— Я… — Мими покраснела от стыда и хотела сказать что-то в своё оправдание, но Ан перебил её.
— Не извиняйся! Ты девчонка, а с девчонок спрос маленький. Так всегда папа говорит. Лучше про Тьму расскажи, это поважнее будет. И про эти дурацкие двери в круглом зале — нам что, и вправду все сто штук проверять?
— Нет, конечно! За всеми дверями одно и то же, просто по-разному выглядит. А Тьма может заглянуть куда угодно, но только на открытом пространстве. В дома она не суётся, поэтому мой домик хоть и неуютный, но безопасный.
— Значит, ты сидишь тут безвылазно, потому что боишься Тьмы? — спросил мальчик и сразу, не дав Мими ответить, продолжал: — Тогда собирай своё барахло, и пойдёшь с нами. Я не дам вас в обиду, я не боюсь какой-то там Тьмы. У меня есть железный прут!
— Спасибо за приглашение, но я остаюсь. Дело не в страхе перед Тьмой. Я не выйду отсюда, пока не свяжу всё, что обещала… Кстати, Рин, я закончила твою салфетку! — спохватилась Мими и помчалась к лестнице. Быстро взобравшись наверх, она повозилась там с минуту, щёлкнули ножницы, Мими слезла и подбежала к детям. — Посмотри! Она двухцветная: в клубке сначала шла жёлтая нить, а потом розовая. Тебе нравится? — она протянула салфетку Рин.
— Какая красивая, — Рин взяла подарок и начала разглядывать, поворачивая так и сяк, но Ан прекратил эти восторги, хлопнув по дощечке, которая служила столом.
— Что ещё за девчоночьи глупости! Лучше бы что-нибудь полезное связала — например, мне носки.
— Я обязательно их свяжу, обещаю тебе! — воскликнула Вязальщица.
— Но учти, вязать нужно большие, потому что к тому времени я вырасту. А сейчас нам некогда, показывай свой запасной выход, и мы пойдём.
Мими с трудом оттащила кусок фанеры от той стены, где стояла плитка. Рин бросилась ей помогать. Под фанерой была обычная деревянная дверь, и Мими толкнула её. В комнату хлынул солнечный свет и свежий воздух. Снаружи был цветочный луг с широкой тропинкой, а вдали виднелись перелески и холмы.
— Какая красота! — ахнула Рин.
— Знаю, — вздохнула Мими. — Поэтому я и заделала окна, чтобы не завидовать. Знаете, как обидно сидеть и вязать в душной комнате, когда за окном так здорово?
— Не знаю и знать не хочу, — отрезал Ан. — Так это что, уже не сказка? Луг как луг. Значит, мы прямо отсюда можем домой притопать?
— Чего не знаю, того не знаю, — сказала Мими. — Я никогда не выходила за дверь. Я открываю её только для почтальона, который привозит ящики с кофе и сухарями. Буду рада за вас, если вы попадёте отсюда домой! Но на всякий случай будьте осторожны: вдруг за дверью всё ещё сказка?
— Спасибо, Мими! — поблагодарила Рин. — И за гостеприимство, и за салфетку.
— Тебе тоже спасибо за помощь, у меня давно не было так чисто. Желаю вам поскорее найти бумажную куклу!
— Пока, — буркнул Ан, и дети вышли на улицу. Дверь за ними захлопнулась, и они услышали, как Маленькая Вязальщица пыхтя задвигает фанеру с той стороны.
(продолжение следует)